На какие только ухищрения Герберт ни пускался, но они так и не расцвели… — Бранди замолчала, глаза ее округлились от какой-то догадки. — Квентин…
А Квентин уже обходил беседку, чтобы Поближе взглянуть на увядшие цветы.
— С виду ничего необычного. Только ясно, что здесь недавно перекапывали землю. Это само по себе ничего не дает, так как Герберт наверняка в очередной раз пересаживал цветы.
— Он перекапывает только саму клумбу, — пробормотала Бранди, присаживаясь на корточки рядом с мужем. — А что, если взглянуть вокруг? — Она окинула землю внимательным опытным взглядом. — Вот. — Она подтолкнула локтем Квентина, указав на небольшой, неправильной формы лоскут земли в пяти футах от них. — Там явно кто-то копал, хотя сейчас это уже почти незаметно. Прошло какое-то время. — Она повернулась и посмотрела в глаза Квентину. — Впрочем, копали не очень давно. Квентин, теперь все объяснимо. Шкатулка Кентона тщательно разрисована. Если он закопал ее здесь, краска растворилась в земле и, конечно, отравила почву, поэтому герани погибали. И как бы часто их ни пересаживали, они всякий раз соприкасались с отравленной почвой и увядали.
— Наверняка ты права. — Квентин выпрямился во весь рост. — Где твои садовые инструменты?
— В сарае возле домика. Я принесу. — Она тут же вскочила и понеслась во всю прыть. — За беседкой спрятана лопата, — крикнула она через плечо. — Можешь начинать.
— Хорошо. — Глядя ей вслед, Квентин нахмурился, почувствовав ту же тревогу, которую испытал четыре года назад на этом же самом месте.
Тогда предчувствия его не подвели. Неужели он и сейчас окажется прав? В его душу когтями вцепился страх — леденящий, необъяснимый.
— Бранди! — прокричал ей вслед Квентин.
— Я вернусь через минуту, — отозвалась она, исчезая из виду.
Стараясь отделаться от зловещего предчувствия, Квентин пошел за беседку и принес лопату. Быстро начал копать. В этом месте определенно кто-то уже разрыхлил почву. Сердце Квентина застучало быстрее. Что спрятал его отец? Какое доказательство подтолкнуло Хендрика в пропасть?
Позади хрустнула ветка, и Квентин судорожно оглянулся.
— Продолжай копать, не стоит отвлекаться, — любезно произнес Хендрик, направив взведенный пистолет в голову Квентина. — Приятно позволить кому-то выполнить за себя трудную работу. Признаться, я не просто устал, а уже начал приходить в отчаяние. Целый час обыскивал дом и не нашел никакой зацепки, где может быть шкатулка Кентона. Мне следовало догадаться, что твой блестящий ум решит за меня эту задачу.
— Значит, все-таки это ты. — Квентин опустил лопату.
— Тот, кто убил твоих родителей? Да, я. Но в свою защиту должен сказать, что я желал смерти только Кентону. Остальные… — Он пожал плечами. — Роковое стечение обстоятельств. Если уж быть до конца откровенным, я вообще не намеревался никого убивать. Твой отец, однако, оказался очень въедливым человеком, я таких еще не встречал. Если бы он не лез, куда его не просят, то жил бы по сей день. — Хендрик прищурился. — Копай.
Квентин покорно подчинился, призвав на помощь все свое самообладание. Бунт мог привести лишь к немедленной смерти. И тогда Бранди — да и шкатулка тоже — остались бы на милость Хендрика. Нет. Нужно заставить негодяя говорить, а тем временем придумать план действия.
— Чем же отец заслужил твой гнев? — Квентин с трудом сообразил, с чего начать. — Неужели тем, что нанял сыщика? Хендрик тихо рассмеялся:
— Гаррети? Тоже мне персона. У этого олуха даже не хватило ума, чтобы не действовать напролом. Как только он явился в мою контору и попросил список лиц, с которыми я поддерживаю связь в компаниях, куда Кентон вложил деньги, я легко воздвиг на его пути одно препятствие за другим — начиная от выдуманных поездок за рубеж до текущих бухгалтерских проверок. Нет, Квентин, Гаррети не был для меня проблемой. А вот сам Кентон был. Пока я развлекал его слабоумного сыщика, он предпринял самостоятельное расследование. Опасное расследование. Как ты думаешь, сколько разговоров с глазу на глаз он провел с коллегами и друзьями, чтобы прийти к следующему выводу: расхождения в цифрах существовали не только в его документах, но и в документах других моих клиентов, числом более дюжины? И эти расхождения, хотя в каждом конкретном случае я старался свести их до минимума, в общей сложности вылились в кругленькую сумму. — Хендрик сурово сжал губы. — Никто из тех поганых богачей аристократов не хватился бы нескольких тысяч фунтов. Никто из них ничего бы не заподозрил. Ведь все они доверяли своему поверенному. Только не Кентон. Как только он вычислил, что именно я помогал Дезмонду, он начал копать все глубже и глубже. Его не испугала даже записка с угрозами, которую я послал, а ведь я был почти уверен, что он послушается и бросит свое расследование, хотя бы только для того, чтобы защитить сына. Но он не сделал ничего подобного. Вместо этого продолжил выяснять все обстоятельства с тем же упорством, и его подозрения росли с каждым днем. Мысль о том, чтобы провести остаток дней в тюрьме, пришлась мне не по вкусу. Поэтому, сам видишь, у меня не было иного выхода, как заставить его замолчать.
Остановившись, чтобы вытереть рукавом лоб, Квентин подавил готовый сорваться с губ яростный ответ.
— Почему же ты не вырвал у отца улики, прежде чем убить его? От покойников не так-то легко добиться сведений.
На лице Хендрика промелькнуло выражение бессильной злобы.
— Неужели ты думаешь, я бы так не поступил, если бы знал об их существовании, глупец? Я получил записку с угрозами от твоего отца, когда было уже слишком поздно. Кентон был мертв, а я не имел ни малейшего представления, где спрятаны его доказательства. Будь он проклят. Если бы его записка попала ко мне в руки до того, как я умчался в Колвертон, все вышло бы отлично. Я выбил бы из него, где зарыты обличающие улики. А потом я бы убил его на месте, избавился от трупа, а твоя мать и Денерли остались бы в живых. К несчастью, судьба распорядилась иначе.
— А что было в той угрожающей записке, которую отец написал тебе?
Палец Хендрика лег на курок.
— Я не так глуп. Ты тянешь время. — Он оглядел сад. — Кстати, где твоя прелестная жена? Надеюсь, ты не ожидаешь, что она придет к тебе на выручку?
Квентин не мог больше сдерживаться:
— Что ты сделал с Бранди, сукин сын? — Он в бешенстве отбросил лопату. — Однажды ты уже чуть не убил ее. Если сейчас с ее головы упадет хоть волос…
— Замолчи, Стил. — Глаза Хендрика полыхали. — Я даже не видел твою Брандис. Хотя, должен сказать, я нахожу забавным, что ты веришь, будто она в состоянии спасти твою жизнь. Квентин Стил, прославленный герой войны, ждет, что двадцатилетняя девчонка вырвет его из лап смерти. Так вот, мне ничто не помешает пристрелить тебя, никакие слюнтяйские уловки твоего брата. Однако все же предложу тебе копать быстро и хорошо. Тогда, возможно, я уйду отсюда, прежде чем Брандис кинется искать тебя, и таким образом она избежит той несчастливой участи, которая предназначена тебе. Выбор за тобой. Но помни, на этот раз я не промахнусь.
— Ублюдок. — Квентин схватил лопату, и принялся яростно копать, всаживая клинок по самую рукоять, отчего на его руках вздулись мускулы.
Вскоре раздался глухой стук — лопата уткнулась во что-то твердое.
— Превосходно, — холодно похвалил Хендрик. — Дальше я сам. Таким образом, твои услуги мне больше не нужны. — Его палец начал нажимать на курок.
Прогремел выстрел. Пуля со свистом разрезала воздух и нашла свою цель.
Крик Хендрика эхом пронесся сквозь деревья. Уронив пистолет, Хендрик схватился за плечо, и между пальцами брызнула кровь. Дико озираясь, он заметил Бранди, которая стояла шагах в пятидесяти, и в руках у нее дымился пистолет.
— Ах ты, чертова кошка! — Превозмогая боль в плече, Хендрик поднял свой пистолет и, направив его, двинулся к Бранди. — Мне следовало убить тебя в тот раз. Я тебе покажу, как…
Он так и не успел закончить фразу. Нож с рукоятью из оникса просвистел по воздуху и нанес Хендрику смертельный удар, вонзившись между лопаток.
Поверенный был мертв еще до того, как упал на землю.
Квентин быстро подошел к нему, выхватил пистолет и, нацелив, убедился, что Хендрик действительно больше не дышит. Подняв голову, Квентин встретился взглядом с Бранди. Кивнул. Она пробежала по траве и бросилась к нему на шею.
— Квентин, с тобой все в порядке? Квентину в очередной раз захотелось запрокинуть голову и рассмеяться, хотя минута была неподходящая.
— Да, солнышко. — Он крепко прижал ее к себе. — Я прекрасно себя чувствую. И ты тоже.
Бранди, все еще бледная, отстранилась и удивленно посмотрела в глаза мужу:
— Ты чуть не погиб. Почему, скажи на милость, ты улыбаешься?
— Потому что я люблю тебя. Потому что ты несравненная, изумительная красавица. И потому, что каждый раз, как ты интересуешься, все ли со мной в порядке, у меня возникает подозрение, что ты перехватила мою реплику. — Он поцеловал ее. — Все кончено, солнышко. Наконец все кончено.
Сказав это, он отпустил жену, подошел к яме, которую выкопал, и вытащил шкатулку из тайника.
— Я бросила садовые инструменты, когда увидела, что собирается сделать мистер Хендрик. — Бранди с содроганием посмотрела на тело Хендрика и засунула руку в карман. — Но ключ у меня с собой.
Секундой позже они открыли шкатулку, в которой лежали бухгалтерская книга и пачка документов.
— Думаю, все доказательства, которые нам нужны, находятся здесь, солнышко. В книгу, я уверен, занесены точные цифры отцовских доходов и потерь. А документов было бы достаточно, чтобы отправить Хендрика в тюрьму до конца его дней.
— Похоже на то, — пробормотала Бранди, просматривая бумаги. — Насколько я понимаю, Кентону удалось запротоколировать траты Хендрика. Судя по его расточительству, негодяй больше воровал, чем занимался делами.
Взглянув на подробные записи отца, Квентин кивнул:
— Содержимого этой шкатулки хватит с избытком для Боу-стрит.
— Не хватает только этого.
Услышав голос Дезмонда, Квентин и Бранди с удивлением обернулись.
Дезмонд, слегка поморщившись, переступил через тело Хендрика, затем подошел к ним и протянул две бумаги, с виду напоминавшие официальный документ и частное письмо.
— Измененное завещание отца и письмо, которое он отослал Хендрику. Последнее, я уверен, объяснит, почему отец опасался за свою жизнь. Во всяком случае, мне оно прояснило некоторые детали, о которых я раньше по-глупому не подозревал. Так получилось, что я был с Хендриком, когда он решил отправиться в Изумрудный домик на поиски отцовской шкатулки. Мне захотелось принести хоть какую-то пользу, поэтому я остался в конторе и обыскал письменный стол Хендрика, где нашел ключ от сейфа. Оба эти документа оказались там.
— Почему? — хрипло спросил Квентин. — Почему, заплатив Хендрику, чтобы тот скрыл завещание, ты так старался найти его?
— Я понял, что у меня нет другого выхода, — откровенно признался Дезмонд. — Как мы оба знаем, я слишком труслив, чтобы броситься тебя выручать. Да и дело обернулось так, что моя помощь тебе не понадобилась бы. — Он бросил восхищенный взгляд на Бранди. — Твоя жизнь в надежных руках, твой спаситель действовал очень умело, я бы так не смог. — Заметив растрепанный вид Бранди, Дезмонд слегка улыбнулся. — Ты оказался прав, Квентин, — объявил он, вновь поворачиваясь к брату. — Боюсь, твое солнышко было рождено, чтобы радовать только тебя, а отнюдь не светское общество. Из нее получилась бы… Получится весьма, непочтительная герцогиня.
Бранди прикусила губу, решив сохранять молчание, чтобы не спугнуть то чудо, которое происходило на ее глазах.
— Действуй, — сказал Дезмонд брату. — Возьми документы. — Он усмехнулся скорее печально, чем весело. — Ты теперь по праву герцог Колвертон. Думаю, это правильно. Ничего, что ты бываешь здесь наездами, зато ты умный, ответственный и честный. Наверное, отец всегда это понимал.
— Отец понимал гораздо больше, — отозвался Квентин, на его лице появилось какое-то странное выражение. — Как, например, то, что, несмотря на все твои недостатки, у тебя все-таки есть совесть. Совесть и сердце. — Он неловко откашлялся. — Позволь узнать у тебя кое-что. Перед смертью Хендрик вскользь упомянул, будто ты пытался спасти нас. Что он имел в виду?
— Ничего героического. Я всего лишь старался убедить его не причинять вам вреда. Надеялся отвлечь его внимание на другое, чтобы успеть добраться до Изумрудного домика и предупредить вас. Но ничего не вышло. Тогда я поступил по-другому, так как знал, что новое завещание отца не уничтожено. Если я в чем не сомневался, так это в жадности Хендрика. За свой шантаж он получал слишком большие деньги, чтобы порвать такой выигрышный билет. — Покачав головой, Дезмонд добавил: — Как странно все получилось. Когда отец подписал новое завещание, я бы отдал все на свете, чтобы порвать его в клочки. А теперь? По правде говоря, я даже рад, что оно все еще существует. Тот факт, что оно вступит в силу, не перечеркнет всего случившегося, но по крайней мере я буду чувствовать чуть меньше вины, зная, что отцовская воля в конце концов свершилась. — Дезмонд сунул бумаги Квентину. — И если вдруг ты в чем-то сомневаешься, то, уверяю тебя, я абсолютно трезв. А еще я готов пойти с тобой, когда ты скажешь.
— Пойти? Куда пойти?
— На Боу-стрит, конечно.
Квентин судорожно перевел дыхание, вспомнив записку отца и поняв наконец, чего ждал от него Кентон. Но самое удивительное, что он сам хотел так поступить.
Чувство братства… способность к прощению…
— Дезмонд, не стану притворяться, что готов предать забвению твои незаконные махинации и мотивы, которые толкали тебя на это, — спокойно произнес Квентин, глядя на документы, оказавшиеся у него в руках. — Но мне кажется, последние несколько недель научили тебя чему-то. Бог свидетель, меня они точно научили. Они научили меня видеть важное, различать, с чем можно смириться, а с чем — нет. И хотя я уверен, что мы до конца жизни останемся с тобой совершенно разными, ты все-таки мой брат.
— Что ты хочешь сказать?
— Прежде всего, прекрати грызть себя. Ты не убивал отца. Это сделал Хендрик. А что касается моих слов, то все очень просто. Судя по записке отца, я уверен, он простил тебе все прегрешения. Поэтому и я попытаюсь сделать то же самое. С этой целью я предоставлю властям документы, из которых видны все злодеяния Хендрика, и похороню прошлое.
— А со мной как?
— А что с тобой?
— Мои прегрешения, как ты их называешь. Это ведь преступления, Квентин, а вовсе не малозначительные проступки. Я платил Хендрику, чтобы тот подтасовал цифры в отчетах Ардсли. И в отцовских отчетах тоже. Я также платил ему за сокрытие нового завещания.
— Завещание больше не скрыто — оно у меня в руках. Что касается отчетов, то ты изменил распределение доходов и убытков, но суммарные цифры не тронул. И отец, и Ардсли получали правильные суммы, поэтому никакого воровства не совершалось. А кроме того, ни отец Бранди, ни наш с тобой отец не захотели бы предать гласности твои необдуманные поступки — не столько ради тебя, сколько ради сохранения семейной репутации. Что касается кары, ни одно наказание, вынесенное судом, не могло быть хуже того, которому ты сам себя подверг.
— Как это верно, — глухо заметил Дезмонд.
— И последнее. — Квентин вскинул голову, решительно выпятив подбородок. — В основе всех твоих поступков лежала затаенная обида, которую я предлагаю похоронить вместе с прошлым.
Дезмонд не стал притворяться, будто не понял смысла сказанного или не оценил щедрости предложения Квентина.
— Остались еще улики, собранные отцом, — напомнил он, указав на книгу в руке Квентина. — С помощью этих настоящих записей можно увидеть всю подтасовку, которую я требовал от Хендрика.
Взглянув на отцовскую книгу, Квентин вдруг понял, что брат дает ему последнюю возможность передумать — это было самопожертвование, на которое прежний Дезмонд ни за что бы не пошел. Квентин тут же отбросил остатки сомнений.
— Каких записей? — Он сунул книгу под мышку.
— Зачем ты это делаешь? — спросил Дезмонд дрогнувшим голосом.
— Я уже сказал. Мы изменились — оба. И если я раньше в этом сомневался, то теперь не сомневаюсь. И мы братья. После всех наших потерь пора признать это. — Квентин помолчал. — Мы можем начать с того, что вместе прочитаем завещание отца и решим, как лучше всего исполнить его волю. Кроме того, мы сейчас же пошлем за властями, чтобы они забрали данные на Хендрика и его тело.
— Спасибо, — сдавленно проговорил Дезмонд. — Я ничем не заслужил такую снисходительность. Но я не настолько глуп, чтобы отказываться от нее. — Сказав это, он поднялся по ступеням в беседку и сел на скамью в ожидании брата.
Квентин обернулся к Бранди и, увидев восторг в ее глазах, улыбнулся:
— Насколько я понимаю, ты одобряешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
А Квентин уже обходил беседку, чтобы Поближе взглянуть на увядшие цветы.
— С виду ничего необычного. Только ясно, что здесь недавно перекапывали землю. Это само по себе ничего не дает, так как Герберт наверняка в очередной раз пересаживал цветы.
— Он перекапывает только саму клумбу, — пробормотала Бранди, присаживаясь на корточки рядом с мужем. — А что, если взглянуть вокруг? — Она окинула землю внимательным опытным взглядом. — Вот. — Она подтолкнула локтем Квентина, указав на небольшой, неправильной формы лоскут земли в пяти футах от них. — Там явно кто-то копал, хотя сейчас это уже почти незаметно. Прошло какое-то время. — Она повернулась и посмотрела в глаза Квентину. — Впрочем, копали не очень давно. Квентин, теперь все объяснимо. Шкатулка Кентона тщательно разрисована. Если он закопал ее здесь, краска растворилась в земле и, конечно, отравила почву, поэтому герани погибали. И как бы часто их ни пересаживали, они всякий раз соприкасались с отравленной почвой и увядали.
— Наверняка ты права. — Квентин выпрямился во весь рост. — Где твои садовые инструменты?
— В сарае возле домика. Я принесу. — Она тут же вскочила и понеслась во всю прыть. — За беседкой спрятана лопата, — крикнула она через плечо. — Можешь начинать.
— Хорошо. — Глядя ей вслед, Квентин нахмурился, почувствовав ту же тревогу, которую испытал четыре года назад на этом же самом месте.
Тогда предчувствия его не подвели. Неужели он и сейчас окажется прав? В его душу когтями вцепился страх — леденящий, необъяснимый.
— Бранди! — прокричал ей вслед Квентин.
— Я вернусь через минуту, — отозвалась она, исчезая из виду.
Стараясь отделаться от зловещего предчувствия, Квентин пошел за беседку и принес лопату. Быстро начал копать. В этом месте определенно кто-то уже разрыхлил почву. Сердце Квентина застучало быстрее. Что спрятал его отец? Какое доказательство подтолкнуло Хендрика в пропасть?
Позади хрустнула ветка, и Квентин судорожно оглянулся.
— Продолжай копать, не стоит отвлекаться, — любезно произнес Хендрик, направив взведенный пистолет в голову Квентина. — Приятно позволить кому-то выполнить за себя трудную работу. Признаться, я не просто устал, а уже начал приходить в отчаяние. Целый час обыскивал дом и не нашел никакой зацепки, где может быть шкатулка Кентона. Мне следовало догадаться, что твой блестящий ум решит за меня эту задачу.
— Значит, все-таки это ты. — Квентин опустил лопату.
— Тот, кто убил твоих родителей? Да, я. Но в свою защиту должен сказать, что я желал смерти только Кентону. Остальные… — Он пожал плечами. — Роковое стечение обстоятельств. Если уж быть до конца откровенным, я вообще не намеревался никого убивать. Твой отец, однако, оказался очень въедливым человеком, я таких еще не встречал. Если бы он не лез, куда его не просят, то жил бы по сей день. — Хендрик прищурился. — Копай.
Квентин покорно подчинился, призвав на помощь все свое самообладание. Бунт мог привести лишь к немедленной смерти. И тогда Бранди — да и шкатулка тоже — остались бы на милость Хендрика. Нет. Нужно заставить негодяя говорить, а тем временем придумать план действия.
— Чем же отец заслужил твой гнев? — Квентин с трудом сообразил, с чего начать. — Неужели тем, что нанял сыщика? Хендрик тихо рассмеялся:
— Гаррети? Тоже мне персона. У этого олуха даже не хватило ума, чтобы не действовать напролом. Как только он явился в мою контору и попросил список лиц, с которыми я поддерживаю связь в компаниях, куда Кентон вложил деньги, я легко воздвиг на его пути одно препятствие за другим — начиная от выдуманных поездок за рубеж до текущих бухгалтерских проверок. Нет, Квентин, Гаррети не был для меня проблемой. А вот сам Кентон был. Пока я развлекал его слабоумного сыщика, он предпринял самостоятельное расследование. Опасное расследование. Как ты думаешь, сколько разговоров с глазу на глаз он провел с коллегами и друзьями, чтобы прийти к следующему выводу: расхождения в цифрах существовали не только в его документах, но и в документах других моих клиентов, числом более дюжины? И эти расхождения, хотя в каждом конкретном случае я старался свести их до минимума, в общей сложности вылились в кругленькую сумму. — Хендрик сурово сжал губы. — Никто из тех поганых богачей аристократов не хватился бы нескольких тысяч фунтов. Никто из них ничего бы не заподозрил. Ведь все они доверяли своему поверенному. Только не Кентон. Как только он вычислил, что именно я помогал Дезмонду, он начал копать все глубже и глубже. Его не испугала даже записка с угрозами, которую я послал, а ведь я был почти уверен, что он послушается и бросит свое расследование, хотя бы только для того, чтобы защитить сына. Но он не сделал ничего подобного. Вместо этого продолжил выяснять все обстоятельства с тем же упорством, и его подозрения росли с каждым днем. Мысль о том, чтобы провести остаток дней в тюрьме, пришлась мне не по вкусу. Поэтому, сам видишь, у меня не было иного выхода, как заставить его замолчать.
Остановившись, чтобы вытереть рукавом лоб, Квентин подавил готовый сорваться с губ яростный ответ.
— Почему же ты не вырвал у отца улики, прежде чем убить его? От покойников не так-то легко добиться сведений.
На лице Хендрика промелькнуло выражение бессильной злобы.
— Неужели ты думаешь, я бы так не поступил, если бы знал об их существовании, глупец? Я получил записку с угрозами от твоего отца, когда было уже слишком поздно. Кентон был мертв, а я не имел ни малейшего представления, где спрятаны его доказательства. Будь он проклят. Если бы его записка попала ко мне в руки до того, как я умчался в Колвертон, все вышло бы отлично. Я выбил бы из него, где зарыты обличающие улики. А потом я бы убил его на месте, избавился от трупа, а твоя мать и Денерли остались бы в живых. К несчастью, судьба распорядилась иначе.
— А что было в той угрожающей записке, которую отец написал тебе?
Палец Хендрика лег на курок.
— Я не так глуп. Ты тянешь время. — Он оглядел сад. — Кстати, где твоя прелестная жена? Надеюсь, ты не ожидаешь, что она придет к тебе на выручку?
Квентин не мог больше сдерживаться:
— Что ты сделал с Бранди, сукин сын? — Он в бешенстве отбросил лопату. — Однажды ты уже чуть не убил ее. Если сейчас с ее головы упадет хоть волос…
— Замолчи, Стил. — Глаза Хендрика полыхали. — Я даже не видел твою Брандис. Хотя, должен сказать, я нахожу забавным, что ты веришь, будто она в состоянии спасти твою жизнь. Квентин Стил, прославленный герой войны, ждет, что двадцатилетняя девчонка вырвет его из лап смерти. Так вот, мне ничто не помешает пристрелить тебя, никакие слюнтяйские уловки твоего брата. Однако все же предложу тебе копать быстро и хорошо. Тогда, возможно, я уйду отсюда, прежде чем Брандис кинется искать тебя, и таким образом она избежит той несчастливой участи, которая предназначена тебе. Выбор за тобой. Но помни, на этот раз я не промахнусь.
— Ублюдок. — Квентин схватил лопату, и принялся яростно копать, всаживая клинок по самую рукоять, отчего на его руках вздулись мускулы.
Вскоре раздался глухой стук — лопата уткнулась во что-то твердое.
— Превосходно, — холодно похвалил Хендрик. — Дальше я сам. Таким образом, твои услуги мне больше не нужны. — Его палец начал нажимать на курок.
Прогремел выстрел. Пуля со свистом разрезала воздух и нашла свою цель.
Крик Хендрика эхом пронесся сквозь деревья. Уронив пистолет, Хендрик схватился за плечо, и между пальцами брызнула кровь. Дико озираясь, он заметил Бранди, которая стояла шагах в пятидесяти, и в руках у нее дымился пистолет.
— Ах ты, чертова кошка! — Превозмогая боль в плече, Хендрик поднял свой пистолет и, направив его, двинулся к Бранди. — Мне следовало убить тебя в тот раз. Я тебе покажу, как…
Он так и не успел закончить фразу. Нож с рукоятью из оникса просвистел по воздуху и нанес Хендрику смертельный удар, вонзившись между лопаток.
Поверенный был мертв еще до того, как упал на землю.
Квентин быстро подошел к нему, выхватил пистолет и, нацелив, убедился, что Хендрик действительно больше не дышит. Подняв голову, Квентин встретился взглядом с Бранди. Кивнул. Она пробежала по траве и бросилась к нему на шею.
— Квентин, с тобой все в порядке? Квентину в очередной раз захотелось запрокинуть голову и рассмеяться, хотя минута была неподходящая.
— Да, солнышко. — Он крепко прижал ее к себе. — Я прекрасно себя чувствую. И ты тоже.
Бранди, все еще бледная, отстранилась и удивленно посмотрела в глаза мужу:
— Ты чуть не погиб. Почему, скажи на милость, ты улыбаешься?
— Потому что я люблю тебя. Потому что ты несравненная, изумительная красавица. И потому, что каждый раз, как ты интересуешься, все ли со мной в порядке, у меня возникает подозрение, что ты перехватила мою реплику. — Он поцеловал ее. — Все кончено, солнышко. Наконец все кончено.
Сказав это, он отпустил жену, подошел к яме, которую выкопал, и вытащил шкатулку из тайника.
— Я бросила садовые инструменты, когда увидела, что собирается сделать мистер Хендрик. — Бранди с содроганием посмотрела на тело Хендрика и засунула руку в карман. — Но ключ у меня с собой.
Секундой позже они открыли шкатулку, в которой лежали бухгалтерская книга и пачка документов.
— Думаю, все доказательства, которые нам нужны, находятся здесь, солнышко. В книгу, я уверен, занесены точные цифры отцовских доходов и потерь. А документов было бы достаточно, чтобы отправить Хендрика в тюрьму до конца его дней.
— Похоже на то, — пробормотала Бранди, просматривая бумаги. — Насколько я понимаю, Кентону удалось запротоколировать траты Хендрика. Судя по его расточительству, негодяй больше воровал, чем занимался делами.
Взглянув на подробные записи отца, Квентин кивнул:
— Содержимого этой шкатулки хватит с избытком для Боу-стрит.
— Не хватает только этого.
Услышав голос Дезмонда, Квентин и Бранди с удивлением обернулись.
Дезмонд, слегка поморщившись, переступил через тело Хендрика, затем подошел к ним и протянул две бумаги, с виду напоминавшие официальный документ и частное письмо.
— Измененное завещание отца и письмо, которое он отослал Хендрику. Последнее, я уверен, объяснит, почему отец опасался за свою жизнь. Во всяком случае, мне оно прояснило некоторые детали, о которых я раньше по-глупому не подозревал. Так получилось, что я был с Хендриком, когда он решил отправиться в Изумрудный домик на поиски отцовской шкатулки. Мне захотелось принести хоть какую-то пользу, поэтому я остался в конторе и обыскал письменный стол Хендрика, где нашел ключ от сейфа. Оба эти документа оказались там.
— Почему? — хрипло спросил Квентин. — Почему, заплатив Хендрику, чтобы тот скрыл завещание, ты так старался найти его?
— Я понял, что у меня нет другого выхода, — откровенно признался Дезмонд. — Как мы оба знаем, я слишком труслив, чтобы броситься тебя выручать. Да и дело обернулось так, что моя помощь тебе не понадобилась бы. — Он бросил восхищенный взгляд на Бранди. — Твоя жизнь в надежных руках, твой спаситель действовал очень умело, я бы так не смог. — Заметив растрепанный вид Бранди, Дезмонд слегка улыбнулся. — Ты оказался прав, Квентин, — объявил он, вновь поворачиваясь к брату. — Боюсь, твое солнышко было рождено, чтобы радовать только тебя, а отнюдь не светское общество. Из нее получилась бы… Получится весьма, непочтительная герцогиня.
Бранди прикусила губу, решив сохранять молчание, чтобы не спугнуть то чудо, которое происходило на ее глазах.
— Действуй, — сказал Дезмонд брату. — Возьми документы. — Он усмехнулся скорее печально, чем весело. — Ты теперь по праву герцог Колвертон. Думаю, это правильно. Ничего, что ты бываешь здесь наездами, зато ты умный, ответственный и честный. Наверное, отец всегда это понимал.
— Отец понимал гораздо больше, — отозвался Квентин, на его лице появилось какое-то странное выражение. — Как, например, то, что, несмотря на все твои недостатки, у тебя все-таки есть совесть. Совесть и сердце. — Он неловко откашлялся. — Позволь узнать у тебя кое-что. Перед смертью Хендрик вскользь упомянул, будто ты пытался спасти нас. Что он имел в виду?
— Ничего героического. Я всего лишь старался убедить его не причинять вам вреда. Надеялся отвлечь его внимание на другое, чтобы успеть добраться до Изумрудного домика и предупредить вас. Но ничего не вышло. Тогда я поступил по-другому, так как знал, что новое завещание отца не уничтожено. Если я в чем не сомневался, так это в жадности Хендрика. За свой шантаж он получал слишком большие деньги, чтобы порвать такой выигрышный билет. — Покачав головой, Дезмонд добавил: — Как странно все получилось. Когда отец подписал новое завещание, я бы отдал все на свете, чтобы порвать его в клочки. А теперь? По правде говоря, я даже рад, что оно все еще существует. Тот факт, что оно вступит в силу, не перечеркнет всего случившегося, но по крайней мере я буду чувствовать чуть меньше вины, зная, что отцовская воля в конце концов свершилась. — Дезмонд сунул бумаги Квентину. — И если вдруг ты в чем-то сомневаешься, то, уверяю тебя, я абсолютно трезв. А еще я готов пойти с тобой, когда ты скажешь.
— Пойти? Куда пойти?
— На Боу-стрит, конечно.
Квентин судорожно перевел дыхание, вспомнив записку отца и поняв наконец, чего ждал от него Кентон. Но самое удивительное, что он сам хотел так поступить.
Чувство братства… способность к прощению…
— Дезмонд, не стану притворяться, что готов предать забвению твои незаконные махинации и мотивы, которые толкали тебя на это, — спокойно произнес Квентин, глядя на документы, оказавшиеся у него в руках. — Но мне кажется, последние несколько недель научили тебя чему-то. Бог свидетель, меня они точно научили. Они научили меня видеть важное, различать, с чем можно смириться, а с чем — нет. И хотя я уверен, что мы до конца жизни останемся с тобой совершенно разными, ты все-таки мой брат.
— Что ты хочешь сказать?
— Прежде всего, прекрати грызть себя. Ты не убивал отца. Это сделал Хендрик. А что касается моих слов, то все очень просто. Судя по записке отца, я уверен, он простил тебе все прегрешения. Поэтому и я попытаюсь сделать то же самое. С этой целью я предоставлю властям документы, из которых видны все злодеяния Хендрика, и похороню прошлое.
— А со мной как?
— А что с тобой?
— Мои прегрешения, как ты их называешь. Это ведь преступления, Квентин, а вовсе не малозначительные проступки. Я платил Хендрику, чтобы тот подтасовал цифры в отчетах Ардсли. И в отцовских отчетах тоже. Я также платил ему за сокрытие нового завещания.
— Завещание больше не скрыто — оно у меня в руках. Что касается отчетов, то ты изменил распределение доходов и убытков, но суммарные цифры не тронул. И отец, и Ардсли получали правильные суммы, поэтому никакого воровства не совершалось. А кроме того, ни отец Бранди, ни наш с тобой отец не захотели бы предать гласности твои необдуманные поступки — не столько ради тебя, сколько ради сохранения семейной репутации. Что касается кары, ни одно наказание, вынесенное судом, не могло быть хуже того, которому ты сам себя подверг.
— Как это верно, — глухо заметил Дезмонд.
— И последнее. — Квентин вскинул голову, решительно выпятив подбородок. — В основе всех твоих поступков лежала затаенная обида, которую я предлагаю похоронить вместе с прошлым.
Дезмонд не стал притворяться, будто не понял смысла сказанного или не оценил щедрости предложения Квентина.
— Остались еще улики, собранные отцом, — напомнил он, указав на книгу в руке Квентина. — С помощью этих настоящих записей можно увидеть всю подтасовку, которую я требовал от Хендрика.
Взглянув на отцовскую книгу, Квентин вдруг понял, что брат дает ему последнюю возможность передумать — это было самопожертвование, на которое прежний Дезмонд ни за что бы не пошел. Квентин тут же отбросил остатки сомнений.
— Каких записей? — Он сунул книгу под мышку.
— Зачем ты это делаешь? — спросил Дезмонд дрогнувшим голосом.
— Я уже сказал. Мы изменились — оба. И если я раньше в этом сомневался, то теперь не сомневаюсь. И мы братья. После всех наших потерь пора признать это. — Квентин помолчал. — Мы можем начать с того, что вместе прочитаем завещание отца и решим, как лучше всего исполнить его волю. Кроме того, мы сейчас же пошлем за властями, чтобы они забрали данные на Хендрика и его тело.
— Спасибо, — сдавленно проговорил Дезмонд. — Я ничем не заслужил такую снисходительность. Но я не настолько глуп, чтобы отказываться от нее. — Сказав это, он поднялся по ступеням в беседку и сел на скамью в ожидании брата.
Квентин обернулся к Бранди и, увидев восторг в ее глазах, улыбнулся:
— Насколько я понимаю, ты одобряешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42