Ее братья и сестры из своей надежной, крепкой лодки протягивают ей спасательные снасти, зовут ее, а она настолько глупа и беспомощна, что никак не может понять, как же ей к ним приблизиться, и вот-вот пойдет ко дну.— Осталось только подыскать что-нибудь для тебя, — сказала Хлоя. — Но ты не беспокойся — капитан не заставит тебя искать другое место. Мы сказали ему, что без тебя не останемся.Мерседес почувствовала, что ноги ей отказывают, и медленно осела на ступеньки. Ее рука скользнула вдоль стойки перил. Услышать эти слова от Хлои, которая еще вчера смотрела ей в рот в ожидании указаний, было для Мерседес верхом всяких ожиданий. А услышать их после всего того, что произошло, — это уж слишком!— Вы сказали ему? — спросила она, не веря своим ушам. — Вы обсуждали с капитаном Торном мое будущее?— Мы обсуждали наше будущее, — пришла на помощь сестре Сильвия. — Наше общее будущее. Ведь ясно же, что мы все зависим друг от друга, а уж больше всего мы всегда зависели от тебя!Хлоя согласно кивнула. Белокурый завиток упал ей на лоб, и она нетерпеливо сдула его в сторону.— Неужели ты считаешь, что мы приняли бы обещания капитана, не подумав о тебе?— Обещания капитана… — сказала Мерседес каким-то тоненьким, еле слышным голосом. Бриттон хихикнул:— Мерседес, ты прямо как попугай, про которого мистер Джонс рассказывал нам за обедом!— Попугай… — как заведенная повторила Мерседес, и кровь отхлынула от ее лица.Сегодня уже во второй раз ее сравнили с этой птицей.— Да, наверное. — Мерседес услышала свой собственный голос и представила себе, каким взглядом она сейчас смотрит на них. Радужное ожидание в их глазах постепенно растаяло, и они поняли, что она не согласна ни с одним из их заявлений. Она с трудом заставила себя улыбнуться.— Думаю, сейчас вам лучше всего разойтись по своим комнатам. Я сама поговорю с капитаном и выслушаю его обещания.Она заметила, что ее слова никак не уменьшили напряжения на их лицах.Светлые брови Сильвии сошлись на переносице.— Но ведь ты же не собираешься всех нас погубить? Скажи, что нет!— Это же совсем не милостыня, — сказал Бриттон. — Ну, не совсем милостыня.— Ты не должна упрямиться! — сказал Брендан. Мерседес заметила, как он посмотрел при этом на Хлою, и сразу поняла, от кого он услышал эту фразу. Ясно, что все четверо уже долго обсуждали эту тему. Но когда? Неужели Колин Торн успел вбить это все им в головы еще до того, как они заперли его в башне? Маловероятно! Оставался лишь тот момент, когда он мог поговорить с ними в ее отсутствие: после того как он ушел от нее из сада.Мерседес тогда специально не торопилась домой, а когда наконец вернулась, сразу прошла в свою комнату, чтобы переодеться к ужину. Теперь она вспомнила, что спальни в северном крыле дома показались ей подозрительно притихшими, а когда позвали к столу, она оказалась там первой. Все остальные, включая Обри Джонса и Колина Торна, явились en masse, как говорят французы, то есть в полном составе, со стороны оранжереи. Она тогда решила, что ее кузины показывали Колину зимний сад, а он, вероятно, блистал перед ними своими ботаническими познаниями. Теперь же ей стало ясно, что они беседовали там совсем не о тепличных орхидеях.— Я поговорю с капитаном, — повторила она, стараясь не казаться слишком сердитой.Волей-неволей они вынуждены были принять ее условия. Хлоя взяла за руку Брендана и повела его мимо Мерседес наверх. Сильвия с Бриттоном последовали за ней. Взгляды, которые они бросали при этом в ее сторону, были и умоляющими, и озабоченными. Но никому из нихТак и не удалось заглянуть ей в глаза. Все они, по крайней мере, внешне, признали ее несогласие.Мерседес еще сидела на ступеньках лестницы, когда двери столовой открылись и из них вышли Колин и Обри. Она встала, видя, что они приближаются к холлу.— Мисс Лейден. — Обри почтительно наклонил голову. — Мы сейчас как раз направлялись в гостиную, чтобы найти вас. Я хотел поблагодарить вас за гостеприимство.Стоя на первой ступеньке лестницы, Мерседес не могла посмотреть глаза в глаза этому рыжеволосому великану, но ей было даже приятно смотреть на него снизу вверх.— Очень любезно с вашей стороны, мистер Джонс. Вы так великодушны, что еще благодарите меня, несмотря на ваше заключение в северной башне.Он чуть пожал плечами:— По правде говоря, мэм, это дало мне возможность немного вздремнуть. Ночью в гостинице я совсем не выспался.Не зная причины его бессонницы в «Случайном капризе», Мерседес внимала ему с вежливым сочувствием. Затем она произнесла все приличествующие моменту слова и пожелания счастливого пути до Лондона и дальше до Бостона.Непривычный к столь любезному обхождению, Обри смущенно переминался с ноги на ногу. Он и не догадывался, что в этот самый момент у нее из головы не шли близнецы, которые сейчас наверняка спорили о ней. Он коротко поклонился, давая понять, что хочет уйти.— Мне пора в гостиницу, если я не хочу пропустить карету, — сказал он.— Да-да, конечно, я не хочу задерживать вас.Она хотела лишь избежать разговора с Колином. Несмотря на то, что она обещала своим сестрам, Мерседес не представляла себе, как она сможет поговорить с капитаном сегодня вечером. И вообще — в любой другой вечер. Когда она сидела одна на лестнице, ей пришло в голову, что лучше всего написать ему письмо. Так она выскажет все свои доводы и опасения с большей основательностью, и уже он не сможет сбить ее с толку своими замечаниями.— Ну что же, всего вам хорошего. Вам обоим.И только когда она увидела взгляд, которым Обри посмотрел на своего капитана, она поняла, что ошиблась— Всего хорошего, — ответил Обри.И тут же последовал невозмутимый ответ Колина:— А я не уезжаю.Зеленые, широко расставленные глаза Обри стрельнули сначала на хозяйку дома, потом на хозяина, и он понял, что его присутствие излишне. Несмотря на свой огромный рост, он ретировался на редкость незаметно.Мерседес была рада, что опирается на перила. Если стоя на первой ступеньке, она смотрела на Обри снизу вверх, то Колину она с этой же ступеньки смотрела прямо в глаза.— Что вы имеете в виду? Как это вы не уезжаете?Она тут же пожалела о том, что задала свои вопросы, потому что ее не интересовали ответы. Мерседес просто хотела, чтобы он исчез.— Вы хотите, чтобы мы здесь и разговаривали? — холодно спросил Колин. И многозначительно посмотрел наверх лестницы.Мерседес проследила за его взглядом. Она тут же успела разглядеть взъерошенную голову одного из близнецов, но не смогла определить, кто это — Бриттон или Брендан. Но это было и не важно. Где один, там прячется и другой. Повернувшись к Колину, она спросила:— Библиотека?Она снова удивилась интонации, с какой прозвучал ее голос, будто она уже признала его хозяином имения.— Это было бы прекрасно.Колин отступил в сторону, пропуская Мерседес вперед. Перед ужином она переменила свое серое повседневное платье на выходное из синего шелка, и, когда двигалась, ткань переливалась в свете настенных канделябров. Как и у серого платья, вырез вечернего наряда был небольшой, под горло, и скрывал багровый рубец, охватывающий шею у основания.В библиотеке Мерседес зажгла несколько свечей на узком столике в углу и лампу на письменном столе графа. Она не стала садиться, предпочитая оставаться во всеоружии.— Вы можете пожалеть, что пропустили лондонский дилижанс, — сказала она ему. — Я буду говорить очень коротко.Колин понял, что Мерседес Лейден вновь обрела свой голос где-то между главной лестницей и входом в библиотеку. Он кивнул, как бы соглашаясь, и предоставил ей возможность говорить.— Я могу лишь догадываться о том вздоре, которым вы забили головы моих двоюродных братьев и сестер, — начала она. — Они совершенно уверены, что вы выиграли пари и теперь собираетесь забрать Уэйборн-Парк. Они, кажется, ничуть не огорчены отсутствием графа, хотя никто из них и не подозревает о мнении Северна насчет исчезновения их отца. Более того, они вбили себе в головы, что вы будете содержать их, пока они не смогут позаботиться о себе сами. Что касается близнецов, то это не менее десяти лет, хотя я не совсем уверена, что им этого срока хватит.Колин удобно расположился в кресле за столом, взял в руки нож для писем и откинулся на спинку. Слушая Мерседес, он рассеянно крутил нож в руке. Когда она остановилась, чтобы перевести дыхание, он задумчиво взглянул на нее.— Вы закончили? — спросил он, помедлив— Еще нет. Он кивнул:— Тогда продолжайте.— Это еще вопрос, сможете ли вы получить имущество графа в его отсутствие. Да еще Северн предъявит вам обвинение. Так что Уэйборн-Парк если и достанется вам, то лишь после всяких разбирательств и проверок. И если судьба вам все-таки улыбнется и вы станете владельцем Уэйборн-Парка, нужно еще доказать, что вы можете управлять имением. Легко и просто обещать финансовую щедрость моим братьям и сестрам, а будут ли у вас средства поддержать их? Уэйборн-Парк требует больших денег, и если вы думаете сразу получить прибыль, что вы, американцы, так любите делать, то прежде сто раз подумайте. На это имение вам придется выгрести из ваших глубоких карманов все до последнего шиллинга, прежде чем дождетесь доходов. И то если удастся нанять дельного управляющего, который знает до тонкости своих арендаторов и не станет подчищать записи в книгах ради собственной выгоды.Колин продолжал задумчиво смотреть на нее. Интересно, скоро ли истощится запас ее красноречия?— Вы закончили?— Нет, — уверенно сказала она. — Землевладельцы — мертвые души — просто проклятие здешних мест. Среди них много таких, как мой дядя: они считают, что им кто-то обязан помогать. С арендаторами никто не считается, земли истощены. Если случается неурожай, то обвиняются погода, насекомые или арендаторы. Никто не надеется на правительство, которое душит торговлю и всякое желание работать. Вы совершенно посторонний человек, что вы можете знать о нашей политике? И как вы сможете повлиять на ситуацию, находясь за тысячи миль отсюда на своем корабле где-нибудь в восточных морях? У вас здесь нет корней. В Уэйборн-Парке не может быть ничего для вас привлекательного, кроме способа, которым, как вам кажется, вы его получили. Что случится с людьми, которые здесь живут, когда вы решите, что достаточно наигрались со своей игрушкой? Похоже, вы все одержимы одной и той же прихотью, которая в первую очередь и привела вас сюда!От волнения в голосе Мерседес появилась хрипотца, ни щеках играл румянец. Она посмотрела на часы, стоявшие на каминной доске позади Колина.— Капитан Торн, вы еще можете успеть на лондонский дилижанс. Будет лучше, если вы уедете. Никто не хочет вас здесь видеть.Воцарилось долгое молчание. Затем Колин спросил:— Вы закончили свою речь?Смущенная тем, что он не торопится покинуть комнату, она молча кивнула.— Сядьте, Мерседес, — сказал он. — Я уже утомился смотреть на вас снизу вверх.Она была уверена, что он совершенно умышленно на-звал ее по имени, чтобы напомнить ей о тех минутах, которые и давали ему право на фамильярность и о которых ей не хотелось и думать. У нее не было никакого предлога, чтобы протестовать. Он просто делает то, что ему нравится.— Мне удобнее стоять, — ответила она ему.— Это не предложение.Мерседес села, будто кто-то выдернул у нее из-под ног ковер. Ее кратковременный бунт не доставил ей никакого удовлетворения. Она примостилась на краешке кресла, очень прямо держа спину, выгнув плечи и стиснув руки на коленях. Через несколько минут ее мышцы начнут протестовать против такой неестественной позы, но Мерседес решила, что будет терпеть до последнего.Колин перестал играть ножом для писем и опустил его. В отличие от Мерседес он почти полностью растянулся в просторном кожаном кресле. Локти его небрежно покоились на подлокотниках, а пальцы были переплетены на плоском животе. Он даже слегка поигрывал большими пальцами. Из-за вытянутой позы и откинутой назад головы пронзительный взгляд Колина казался более скрытым, чем обычно. Он смотрел на нее поверх своего орлиного носа, слегка приоткрыв твердые губы. Даже рисунок его подбородка под этим углом зрения казался более рельефным.— Да, это была целая речь, — сказал он наконец. Без всякого предупреждения он вскочил на ноги и стряхнул с себя маску терпения и сдержанности, будто легкий плащ. Колин вышел из-за стола и оперся бедром о край стола, точно так же, как в их первую встречу здесь. Таким образом он мог находиться где-то на грани между отдыхом и готовностью к действию, наслаждаясь удобной позой, но помня об опасности. Это было самое естественное состояние Колина.— Вы, наверное, отчетливо представляете себе, что я готов поспорить с вами о некоторых вещах?Мерседес величественно кивнула, будто разрешая ему говорить, хотя прекрасно знала, что все равно не смогла бы его остановить.— Обри поехал в Лондон, но не на клипер «Таинственный Ремингтон», как вы подумали, а чтобы найти адвоката, которого я нанял. Я могу немного повременить с предъявлением прав на Уэйборн-Парк, но обязательно сделаю это. Для меня исчезновение вашего дяди не более чем досадное осложнение. Интересно, что его собственные дети воспринимают это примерно так же.Колин заметил, что Мерседес открыла рот, чтобы возразить, и поднял руку.— Я дал вам возможность сказать все, что вы хотите, — сказал он. — Теперь моя очередь. — Он увидел, как она буквально проглотила слово, уже бывшее на кончике ее языка. Довольный, он продолжал:— Вы можете много говорить о том, что будет, если я стану править Уэйборн-Парком, но, положа руку на сердце, можете ли вы сказать мне, что вам и вашему имению будет лучше, если хозяином станет Северн? Если я задам этот вопрос Хлое — будьте уверены, она так не считает. Сильвия — так та прямо содрогнулась, хотя, возможно, она несколько склонна к истерике. Близнецы просто скорчили рожи, и я почувствовал, что могу принять это как «нет».Говоря это, он видел, как Мерседес покусывает нижнюю губу. Она смотрела прямо перед собой, взгляд ее серых глаз был прикован к полкам с книгами. Он был уверен, что в данный момент ее там ничто не интересовало. Просто туда ей было смотреть проще, чем на него.Выражение ее лица было серьезным и сосредоточенным, но вместе с тем необыкновенно милым и искренним. Брови ее будто кто специально нарисовал, длинные темные ресницы затеняли глаза. Особая серьезность была в том, как она задумчиво прикусила нижнюю губу. А в общем — лицо ее было спокойно, без всяких признаков недовольства. Она не успела причесаться к ужину, и ее прическа потеряла за дневными хлопотами часть шпилек, а вместе с ними и свой строгий стиль, позволив темно-шоколадным прядям свободно спадать по обе стороны лица.Его взгляд невольно задержался на ее шее. И, будто почувствовав это, она мгновенно переменила свою застывшую позу и закрыла шею рукой. Это было очень короткое прикосновение, скорее успокаивающее, чем защитное. Этот жест вызвал у него почти такое же раздражение, как и то, что находилось там, на шее. Мерседес Лейден рано было успокаиваться.— Что касается моих карманов, — продолжал он, — то, уверяю вас, они достаточно глубокие. Не бездонные, но глубокие. В основном мне платили за риск, на который я всегда шел, а иногда мне просто чертовски везло.Наверное, этого было вполне достаточно, чтобы она составила себе представление о его состоянии.— — Я осмотрел Уэйборн-Парк и вполне реально представляю себе, какие потребуются деньги, чтобы эта посудина снова была на плаву. — Он встретил ее непонимающий взгляд. — Это морской термин. Я имел в виду — чтобы привести усадьбу в порядок.Для Мерседес это означало лишь новые заботы. Уэйборн-Парк не клипер и не бригантина. И никогда в жизни она не думала о поместье как о чем-то одушевленном, а Колин воспринимал поместье как женщину.Колин продолжал рассуждать, загибая пальцы на руках:— Основные земли в хорошем состоянии, но я сомневаюсь, что можно сказать то же самое о землях, отданных в аренду. Крыша требует починки. Многие комнаты пострадали от сырости. Картинная галерея разбазарена. Ковры необходимо заменить. Коллекция вин уничтожена. Я еще не осмотрел все комнаты и конюшни.В конце своей тирады он увидел, что Мерседес закрыла глаза. Это было единственное, чем она выразила свою боль.— Что же касается управляющего, то у меня уже есть на примете один человек. Я уверен, что он сможет держать в руках все, что вы перечислили: арендаторов, земли, урожай, деньги, политику и политиков. У меня достаточно оснований считать, что мой управляющий сумеет заслужить уважение местных жителей и снова сделать Уэйборн-Парк достопримечательностью, какой он по праву и должен быть.Мерседес стало тоскливо от этих слов. Уэйборн-Парк не достопримечательность. Это ее дом.— Что касается вечно отсутствующего хозяина, — сказал Колин, — этот вопрос тоже можно решить. Меня не устраивает, чтобы я не знал, как идут дела в моем имении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48