– Теперь ясно, ты ни в чем не виновата. Просто наши отношения с Лео так запутались, что я сама ничего не понимаю… Да еще это мое падение… А после нашего разговора я вообще вообразила бог весть что…
Дженни подбежала к Тимотии, опустилась на колени и взяла ее за руку.
– Даже если б я хотела переманить у вас мистера Виттерала, у меня ничего бы не получилось. Да он только о вас и думает, мисс Далвертоп!
У Тимотии забилось сердце.
– В самом деле?
– Клянусь! Он хочет жениться на вас. Он сам мне сказал, когда я его предупредила о пересудах.
Дженни встала и подошла к Сюзан. Они о чем-то тихо заговорили. Тимотия ничего не слышала, поглощенная своими мыслями. Значит, Лео намерен еще раз сделать ей предложение! Ну, теперь она ответит ему иначе. Сомнения позади. Они поженятся, она будет жить в этом доме и помогать ему, как он и хотел, в управлении поместьем. Да и Барбару надо вывести в свет. Все стало на свои места. Препятствий больше не осталось. А ребенок… При мысли об этом Тимотию бросило в жар. Будет у Лео наследник, будет!
Очнувшись от сладкой дремы, Тимотия открыла глаза, посмотрела на ясное голубое небо, и ее душу вновь затопило радостное возбуждение, которое владело девушкой все последние дни. Она лежала в шезлонге под большим деревом. Рядом на траве валялись диванные подушки, на которых несколько минут назад сидели Сюзан и Дженни.
Все переменилось, даже погода. Дожди прекратились, потеплело, было не холодно и в муслино-вом платье. Приехал Бикли, чтобы забрать домой Фейтфула. Оба – и конюх, и жеребец, – увидев Тимотию, сначала выразили, каждый по-своему, недовольство ее поведением, но тут же смягчились и радостно ее приветствовали.
С лодыжкой дела шли отлично, чему были рады и Тимма, и доктор Пресли. Опухоль почти исчезла. Впрочем, лубок доктор оставил, но Тимотия надеялась, что завтра он его снимет. Она была уверена, что прекрасно сможет ходить и без дополнительной опоры… если Лео разрешит.
Он хлопотал над ней, словно курица-наседка, бдительно следя, чтобы она не находилась на ногах ни секундой больше, чем предписал врач. Как только время истекало, Лео брал ее на руки и нес, куда она приказывала. При ходьбе же он шел справа, придерживая ее за талию.
Как-то Тимотия, глядя на Лео с улыбкой, которая, как она знала, действует на него безотказно, сказала, что вполне может ходить с костылем.
– Я на всякий случай его приготовил. Почему бы нет, если хочешь, – откликнулся он, наклоняясь к ней. Его голос понизился до шепота, а рука, лежавшая на ее талии, пошевелилась, словно лаская. – Ты вправду этого хочешь?
У Тимотии перехватило дыхание.
– Сам знаешь, что не хочу, – ответила она и в притворном гневе добавила: – Нахал!
Лео засмеялся, и они пошли дальше.
Это был уже не первый разговор такого рода, короткий, но исполненный особого смысла, после того дня, как она покинула постель. Тогда четверо друзей, Эдит и Дженни сошлись вечером за ужином. Было очень весело.
Тимотия то и дело ловила на себе взгляд Лео. Она сделала вид, что ничего не замечает, но этот горящий взгляд преследовал ее неотступно, заставляя думать о своих снах, которые утром затуманивались, но все равно оставались где-то в глубинах памяти.
Когда, расставаясь после ужина, Лео учтивейшим образом пожелал Тимотии покойной ночи, она легла и стала его ждать. Но он не пришел, и Тимотия, томимая желанием, ворочалась с боку на бок и проклинала его.
В последующие дни они очень часто оставались наедине, и Тимотия почувствовала, что больше не может – да и не желает – скрывать от Лео, что она хочет его. Да это и невозможно было скрыть, как и то, что Лео испытывает то же самое по отношению к ней. Чувственность, пронизавшая их отношения, привела Тимотию в какое-то лихорадочное состояние. Она все время была в радостно-возбужденном настроении, каждый день ожидая, когда Лео снова сделает ей предложение, чтобы сказать “да”. А он медлил. Может, ждал, пока она окончательно поправится?..
Тимотия устремила взгляд на дом. Вон окно библиотеки, но отсюда ничего не видно, слишком далеко. К тому же Лео, наверное, сидит за столом, работает. Появилось нестерпимое желание видеть его, немедленно!
Не думая больше ни о чем, она встала, взяла лежавшую на траве трость и, хромая, побрела к дому. Идти по траве было нелегко; когда она наконец до-бралась, пришлось остановиться и перевести дыхание. Нога подгибалась. Тимотия направилась к боковому входу – так было ближе.
Вот и библиотека. Тимотия с тревожно бьющимся сердцем застыла в дверях, окидывая взглядом комнату. За столом никого не было. Лео стоял у окна, что-то высматривая.
Услышав шорох, он резко повернулся.
– Господи, Тимма, ты меня напугала!
Лео с беспокойством смотрел на ее бледное лицо. Выглянув в окно, он встревожился, увидев пустой шезлонг, – и вот, пожалуйста, она здесь, прошла одна такое расстояние!
– Ты что же это творишь! – выкрикнул он, бросаясь к Тимотии. Что-то в выражении ее лица заставило его сменить тон. – Что случилось?
Тимотия отвела глаза, потом снова посмотрела на Лео. “Дорогой, один на всю жизнь”, – звенело у нее в голове.
– Ничего, – с улыбкой сказала она. – Совершенно ничего.
– Ну, тогда я ничего не понимаю, – со смешком отозвался Лео.
– Правда? – Она растерянно посмотрела по сторонам, не зная, что делать дальше. Взгляд упал на заваленный бумагами стол. Тимма сделала шаг вперед. Лео протянул руку. – Не надо, я сама.
Тимотия подошла к столу.
– С Далвертоном не сравнишь, там у тебя был идеальный порядок, – смущенно пробормотал Лео.
Тимотия улыбнулась.
– Я могла бы тебе помочь, если хочешь. Лео помотал головой.
– Нет, не надо, я не хочу, чтобы ты гнула спину на меня.
– Раньше ты говорил совсем другое.
– С тех пор все изменилось.
Еще как изменилось! Тимотия в замешательстве потупилась, боясь посмотреть ему в глаза. Сама не зная зачем, она взяла пачку бумаг, подняла – и разжала пальцы. Листки рассыпались по столу. У нее вырвался смешок.
– Твой ход, Лео. Лео нахмурился.
– Тимма, я тебя не понимаю. Ты такая странная. С тобой все в порядке?
Тимотия стояла не поднимая глаз. Грудь распирало от радостного возбуждения. Ей казалось, еще мгновение – и она лопнет. Хотелось расхохотаться во весь голос, закружиться по комнате. Пусть думает, что она сошла с ума. Почувствовав пристальный взгляд Лео, она медленно подняла глаза.
Их взгляды встретились. Лео недоумевал. Почему она так себя ведет? Нет, ему нравится, но что это означает? Она приоткрыла рот и облизала губы. Это было сделано бессознательно, но у него пересохло в горле.
Его глаза вспыхнули, их пламя перекинулось на Тимотию. Казалось, они простояли целую вечность, разделенные столом. Тимотия не поняла, то ли она подошла к Лео, то ли он к ней, но они оказались совсем близко.
А потом он наклонился, она почувствовала прикосновение его губ к своим дрожащим губам. Ей показалось, она задыхается, хотя Лео лишь легонько поддерживал ее, словно боясь, как бы она не упала. Они почти не касались друг друга, но и этого было достаточно, чтобы по ее жилам пробежал огонь. Из уст вырвался легкий стон нетерпения.
Лео, словно его подтолкнули, прижался к ней и впился губами в ее губы. Тимотия обмякла и повисла у него на руках, чувствуя, что у нее больше нет ни сил, ни собственной воли. Есть только Лео, и она готова на все, лишь бы продлились эти мгновения, – даже умереть, если он захочет.
Она потянулась к нему всем телом. Когда Лео подался назад, ноги ее подкосились, в глазах потемнело.
Очнулась Тимотия на стуле у письменного стола. Она подняла голову – Лео стоял, наклонившись, и пристально смотрел на нее. На его лице читалось то же смятение, что царило в ее душе.
– Черт тебя побери, Тимма, – хрипло произнес он, – ты меня с ума сводишь. Я никого еще не хотел так, как тебя… но не могу, нельзя…
Тимотия, не в силах говорить, взяла его руку, лежавшую на ее плече, прижала к своей щеке. Лео, мрачнея, отдернул ее и отвернулся. Слышалось его прерывистое дыхание, и Тимотии это было приятно – ведь это из-за нее, из-за ее любви.
Возбуждение постепенно спадало, и когда Лео наконец взглянул на Тимотию, она не знала, куда девать глаза от смущения. Все было странно и непривычно. Как объяснить ему? Тимма сама не знала, что так получится, а когда он ее поцеловал, она в тот же миг поняла то, чего не понимала все эти годы – она давно любит Лео, всегда любила.
Его смех резанул по ушам, выводя Тимотию из состояния нежной расслабленности.
– Ох, Тимма! – проговорил Лео смеясь. – Ты не станешь больше говорить о каких-то там платонических отношениях?
Тимотия поежилась и принужденно улыбнулась.
– Это и так ясно.
Его лицо снова стало серьезным. Тимотия, затаив дыхание, ждала, чувствуя, как надежда с каждой секундой съеживается, сменяясь тяжелым предчувствием.
– Я не хотел заговаривать об этом, пока ты не переедешь домой. И вообще не собирался приближаться к тебе раньше времени, чтобы не давать повода для сплетен.
– Понимаю, – осторожно проговорила Тимотия. На душе у нее становилось все тяжелее, от восторженности не осталось и следа.
Лео смотрел на нее так… ну да, он словно раздумывал, взвешивал все “за” и “против”. Что тут взвешивать, все очень просто. Или она ошибается?
– Тимма, вроде бы больше нет препятствий для нашей женитьбы. Как ты считаешь?
– Препятствий? – произнесла она непослушными губами.
– Ну да! – живо отозвался Лео. – Или, может, скажешь, что тебя не тянет ко мне?
Еще один укол в сердце.
– Зачем ты об этом? – вырвалось у нее.
– Ну как же, я должен быть уверен! Твое прежнее условие больше недействительно, ведь так? О платонических отношениях.
Тимотия молчала. Она все еще ждала, но Лео не говорил того, что она хотела услышать. Молчание затягивалось, становясь все напряженнее.
– Ты не отвечаешь, – сказал Лео. – Тимма, я еще раз предлагаю тебе – давай поженимся.
И это все? Ну нет, ответ может быть только один – ведь Лео не ответил на ее любовь.
Глава одиннадцатая
Диван был ужасно неудобный, табуретка, на которой лежала нога, стояла криво. В темной, мрачной гостиной, где Тимотия проводила дни, было невыносимо душно и пахло затхлостью. Единственным украшением деревянных стенных панелей был портрет мамы. На улице холодно, даже окно нельзя открыть как следует. Серо, дождливо, смотреть не на что, хотя Пэдстоу поставил диван напротив окна. Господи, до чего же она ненавидит Фенни-Хаус! Уродливый, тесный. Халупа, да и только!
Приезд Сюзан нисколько не улучшил настроения Тимотии. Подруга снова заведет старую песню, от которой становится только хуже.
– Вот тут хорошо, – проговорила Сюзан, ставя вазу с привезенными ею розами на столик в углу. – С ними комната выглядит немножко веселее. И пусть тебя не расстраивает, что они срезанные. Папа подравнивал розовые кусты, вот я их и взяла.
Сюзан села на диван рядом с Тимотией.
– Ну, и о чем мы говорили? Тимотия вздохнула.
– Не начинай все сначала, очень тебя прошу.
– Но должна же я понять наконец, что случилось! Что тебе говорил Лео, слово в слово, ты можешь повторить?
– Я уже рассказывала. Он еще раз предложил мне выйти за него.
– Но что он при этом говорил?
Тимотия с безнадежным видом уставилась в потолок.
– Да я точно не помню. Какая разница, если он не сказал того, что я хотела услышать? – Заметив недоверие в глазах Сюзан, она повысила голос: – Ладно, если тебе так хочется знать, он не сомневался, что теперь я не буду против, чтобы мы стали… ну, в общем, спали друг с другом. – Она злорадно посмотрела на подругу. – Я так и знала, что ты будешь потрясена.
– Ничего подобного! Во всяком случае, не больше, чем обычно. Мало ли я от тебя наслушалась всякого?
Тимотия легонько сжала руку Сью.
– Понимаешь, это одна из причин, почему я ему отказала в первый раз. А там, в его доме, я поняла, что это меня больше не останавливает. И Лео тоже понял. Потому-то и был уверен.
– А ты взяла и снова отказала.
Тимотия смотрела в окно, на серые облака и мокрый сад, но видела не их, а лицо Лео… в тот миг, когда она ему отказала.
– Он был поражен… обижен, – произнесла она. – Да нет, оскорблен – так он выразился.
– Ну естественно, после того как ты с ним целовалась-миловалась, – резко сказала Сюзан. – Это же просто неприлично.
– Его оскорбило другое.
– Что же тогда?
– Он сказал, я подала ему надежду на положительный ответ. И он прав, Сюзан. Но я не могла согласиться, не могла, и все!
– Поэтому ты и уехала из Уиггин-Холла? Тимотия кивнула.
– Лео не возражал. Я хотела послать за Бикли, но он распорядился отвезти меня в его карете. – Она посмотрела на Сюзап. – Он даже не вышел попрощаться.
По лицу Сюзан было видно, что она приготовилась утешать подругу, если та расплачется, но глаза Тимотии оставались сухими. Она уже выплакала все слезы, и больше нечем было излить переполнявшую ее душу боль.
– Совсем не похоже на Лео. Наверное, он был очень подавлен. Мы все расстроены. Дженни вообще не хотела в это поверить.
Тимотия промолчала. Она уже виделась с Дженни. Наутро после отъезда Тимотии доктор Пресли явился в Уиггин-Холл навестить больную и, не найдя ее там, отправился в Фенни-Хаус. Он долго брюзжал и жаловался на строптивых пациентов, которые ничего не слушают и поступают себе же во вред, и Тимотия была очень благодарна Дженни, когда та бесцеремонно остановила этот словесный поток.
– Папа, может, хватит ворчать? Посмотри, ты расстроил мисс Далвертон. Веди себя нормально.
Доктор Пресли обескураженно умолк на полуслове, потом заговорил уже совсем другим тоном:
– Извините, моя дорогая, Дженни права. Сам не понимаю, с чего это я разворчался.
И он с обычным своим благодушием стал советовать ей, как себя вести, учитывая тесноту здешних помещений.
Когда они собрались уходить, Дженни, наклонившись к Тимотии, прошептала ей на ухо:
– Надеюсь, мисс Далвертон, ваша размолвка продлится недолго. Мистер Виттерал ужасно переживает.
То, что Лео страдает из-за нее, окончательно выбило Тимотию из колеи… Сюзан нахмурила брови.
– Тимма, это глупо. Я же вижу, ты несчастна.
– А чего ты ожидала? Лодыжка пока побаливает, да еще этот дом, он давит на меня!
– Но ты сама говорила, что тебе тут хорошо!
– На самом деле я его ненавижу. Сюзан насмешливо хмыкнула.
– Меня не проведешь, дорогая. Фенни-Хаус не угодил тебе лишь тем, что в нем нет Лео.
Тимотия охнула и закрыла лицо руками.
– Ради бога, Сюзан, не надо! Не мучай меня! – Она бессильно уронила руки и, глядя в упор на подругу, медленно, тусклым голосом проговорила: – Хочешь правды? Ну что ж, слушай – я его люблю. И, наверное, всегда любила, только не понимала, бог знает почему.
Сюзап почему-то обрадовалась.
– Я это поняла уже давно. Только ума не приложу, почему ты ему об этом не скажешь?
– Ты что, с ума сошла? Я признаюсь Лео в любви? Как ты себе это представляешь? Если б он любил меня, то сказал бы об этом. Но он не сказал, Сыо. Его интересует совсем другое.
Сюзан вскочила с дивана и остановилась перед подругой, возбужденно сверкая глазами.
– Тимма, просто странно тебя слушать! Где ты видела, чтобы все шло точь-в-точь так, как человеку хочется? Не знаю, на что я бы пошла, только бы Валентин испытывал ко мне хотя бы десятую долю того, что Лео испытывает к тебе!
– Почему же ты до сих пор не призналась ему в любви, а? Тебе легко говорить, когда дело касается меня, а сама? Я по крайней мере только недавно поняла, что люблю Лео, а ты всю жизнь сохнешь по Валентину. Не сомневаюсь, ты бы согласилась скорее умереть, чем открыться ему!
У Сюзан был такой ошеломленный вид, что Тимотия пожалела о том, что сказала. – Сью, я…
– Нет, ничего не говори! – оборвала ее подруга. – Ты совершенно права. Я такая же дура, как и ты, и даже больше!
– Сью, прошу тебя…
– Нет, молчи, а то я испугаюсь и передумаю. – Сюзан сделала глубокий вдох и выдох, потом кивнула, словно подтверждая принятое решение. – Давно пора набраться смелости и сделать первый шаг. – Она быстро наклонилась и чмокнула Тимотию в щеку. – До свидания. Пострадай немножко без меня, зато потом у тебя будет пример, как надо действовать.
С этими словами она исчезла за дверью, оставив Тимотию гадать, что бы это значило.
– Так ты говоришь, Сюзан призналась тебе в любви?
– Прямо и откровенно, – ответил Валентин, с улыбкой глядя на Тимотию. – Я только что от ее отца. Он дал согласие на наш брак, все прошло как по маслу.
Тимотия подумала, что иначе и быть не могло. Преподобный Херст мало того, что сплавит наконец с рук дочь, так еще и выдает ее за человека, о котором та мечтала. Не зная, что сказать, Тимотия бросила умоляющий взгляд на Эдит, сидевшую напротив. Та дернула плечом и подлила вина в бокал гостя.
– Выпьем за молодых, – сказала она. – Кажется, так принято говорить.
Валентин приехал, когда Тимотия и Эдит обедали, и с порога объявил, что его послала Сюзан. Он должен кое о чем сообщить. Оказалось, Сью поступила именно так, как предложила ей утром сама Тимотия, – поехала к Валентину и призналась ему в любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20