Она посмотрела в окно. По-прежнему моросил дождь.
– Он что, поехал верхом в такую погоду? Миссис Салкомб бросила взгляд на улицу.
– Да, мне тоже показалось, что это ни к чему. Но, по словам Криффа, мистера Лео невозможно было отговорить.
У Тимотии упало сердце. Все ясно, Лео ее избегает! Чувство, будто она что-то забыла, что-то очень важное, становилось все сильнее. Ах, эта коварная память! Ну почему она никак не может ухватиться за ниточку? Тогда стала бы понятной и таинственная записка Лео. Необходимо разобраться, в чем дело!
Тимотии пришлось отпустить миссис Салкомб, которую ждали дела. Она внутренне сжалась, когда та напомнила ей, что скоро должен прийти врач. Нет, Тимотия ничего не имела против доктора Пресли, но если он снова привезет с собой свою дочь…
Первой, однако, приехала Сюзан Херст, поразив Тимотию до глубины души.
– Ты что, пустилась в путь в такую погоду? – воскликнула Тимма, показывая рукой на окно. – Я, конечно, ужасно рада тебя видеть, но ведь можно и простудиться.
– Не ворчи! – отозвалась Сюзан. Она сняла дорожный шерстяной плащ с большим капюшоном и осталась в муслиновом платье на подкладке и синей бархатной жилетке. – Сама видишь, я тепло оделась. – Сюзан бросила плащ на стул и подошла к кровати. – Меня бы совесть замучила, если бы я не поехала узнать, как у тебя дела.
Тимотия схватила подругу за руку и, притянув к себе, поцеловала.
– Все это так, Сюзан, но ведь у твоего отца, как я знаю, нет кареты. Не хочешь же ты сказать, что приехала в двуколке?
– Да нет. У нас гостит Клод, вот он и разрешил Джеймсу отвезти меня в своем фаэтоне.
– Ну, это ничуть не лучше, – заметила Тимотия. Она видела фаэтон преподобного Херста-младшего. Это была древняя повозка с таким неустойчивым верхом, что он сладывался при малейшей тряске. – У тебя все лицо мокрое и руки ледяные!
Сюзан тут же перестала растирать озябшие пальцы.
– Я совсем не замерзла, тебе просто кажется! Ну, подумай сама, как я могла тебя бросить из-за какого-то дождя?
– Лучше б ты так и сделала, – озабоченно произнесла Тимотия. – Известно, как ты легко простужаешься. А почему Клод сам тебя не привез?
– Они с папой вместе работают… он пишет какую-то проповедь и приехал к нему за помощью… да и к тому же, если бы он меня привез, пришлось бы потом просить Лео, чтобы меня отправили домой. А Джеймс подождет, и я могу уехать, когда захочу.
Тимотии пришлось удовольствоваться этим объяснением, но разговор о поездке напомнил ей о вчерашней ссоре Сью с Валентином, и она не преминула спросить об этом.
Сюзан вспыхнула.
– Можешь считать меня трусихой, но я не выдержала!
– О чем ты? Что случилось?
Сюзан опустила голову и уставилась в пол. – Я попросила прощения… сама не знаю, как это получилось. – Да ты что!
– А вот и попросила! – Сюзан подняла глаза на подругу, в них был вызов. – И я очень рада, что попросила, потому что Валентин сразу подобрел.
– Да ну! Какое великодушие!
– Ты зря смеешься. Валентин тоже попросил меня его простить, сказал, что я правильно сделала, отругав его, потому что он часто думает только о себе, и что он сам этого не понимал, пока не увидел, как я расстроена. Только тогда до него дошло, как важно было для меня немедленно поехать к тебе.
Тимотия не могла скрыть удивления.
– Неужели Валентин так сказал?
– Вот именно. Можешь себе представить, как я была поражена! Я от него ничего подобного ни разу не слышала!
Для Тимотии это тоже было открытием, которое усилило ее подозрения, что Валентин испытывает к Сью более глубокие чувства, чем сам осознает.
Если бы она могла спокойно поговорить с Лео, обязательно расспросила бы его об этом. Воспоминание о Лео вернуло мысли к странной записке, и Тимма немедленно показала ее подруге.
– Удивительно, – проговорила Сюзан, глядя на листок. – Что бы это значило? – Вдруг ее лицо исказила тревога, глаза расширились. – Послушай, а что, если до него дошли слухи?
– Какие слухи? – встревожилась Тимотия. Сюзан испуганно закрыла рот ладонью.
– Ой, Тимма, я не собиралась тебе об этом говорить! Знала, что ты расстроишься.
Тимотия почувствовала, как в сердце заползает холодок. Что еще? Неужели ей никогда не будет покоя?
– Теперь уже поздно. Давай выкладывай. Кто и что говорит?
– Ох, дорогая, я знаю только то, что сказал Клод. А ему сказала моя тетка, когда он собирался к нам.
– Я так и знала, дело не обошлось без твой тетки, – мрачно произнесла Тимотия. – Ну так что говорит Клод?
– Это касается того, что с тобой случилось, – начала Сюзан. – Понимаешь…
– Ты хочешь сказать, что об этом уже все знают? – Тимотия была ошеломлена. – Хотя мне и кажется, что я лежу тут целую вечность, на самом-то деле упала я с Фейтфула всего лишь вчера!
– Но, Тимма, слухи распространяются очень быстро. Ты упала утром, Клеит наверняка рассказал об этом своим соседям…
– В харчевне Вуд-Херста небось.
– А доктор Пресли упомянул об этом у Браунов. – Ты сама говорила, что, по словам Дженни, он отправился к ним.
Тимотия простонала.
– Чтоб вы провалились, болтуны проклятые!
– Но в деревне так заведено: что бы где бы ни случилось, это непременно дойдет до ушей каждой хозяйки. Слуги донесут.
Если б только слуги. Тимотия была совершенно уверена, что Валентин, даже если вчера ему и не удалось поучаствовать в распространении слухов, так как он был очень занят, сегодня наверняка наверстывает упущенное. Сюзан она решила этого не говорить, а вернулась к началу беседы.
– И все-таки я не понимаю, как Лео мог об этом узнать. Может, поэтому он и умчался из дома верхом в такую погоду? Нет, вряд ли…
– Он уехал?
– Так мне сказали. Я уверена, это имеет какое-то отношение к записке. Если б я только могла вспомнить! Что-то вертится в голове, а вспомнить никак не могу, – пожаловалась Тимотия.
– Остается надеяться, что сплетни пока не дошли до Лео, – сказала Сюзан. – Хотя, с другой стороны, почему он уехал в такой спешке?
Тут Тимотия сообразила, что не поинтересовалась, что же говорят в округе, что сказала леди Херст Клоду, а тот передал Сюзан. Заставить подругу говорить было непросто, но она все же добилась своего.
– Ну, если уж ты настаиваешь, тетя Херст считает, что твое пребывание в доме Лео неизбежно приведет к скандальным последствиям, – сообщила Сюзан.
Тимотия недоуменно наморщила лоб.
– Скандальным последствиям? Неужели кто-то думает, что Эдит не способна защитить мою репутацию?
С растущим беспокойством она отметила странное поведение Сюзан. Та покраснела и смущенно потупилась. С чего бы это?
– Сью, если ты меня любишь, говори!
– Ах, Тимма, – жалобно произнесла та, – мне ужасно жаль, но тетя Херст говорит, что миссис Хопби показала себя никуда не годной компаньонкой… она отпускает тебя одну в гости, а когда к тебе приезжает мужчина, не удосуживается даже остаться в гостиной… в общем, с такой компаньонкой можно ожидать самого худшего.
Что подразумевалось под этим “худшим”, догадаться было нетрудно.
– Значит, они думают, что Лео… я с ним… Сюзан закивала, а в памяти Тимотии вдруг как будто что-то приоткрылось. Перед ее глазами встала темная комната… неясная тень садится на постель… и целует ее.
– Тимма, дорогая, что с тобой? Ты так побледнела.
У Тимотии тяжко забилось сердце. Записка! Но это же был сон. Нет, это точно был сон! Воспоминания нахлынули снова. Ночью здесь был Лео… или кто-то, кого она приняла за него, и она разговаривала с ним, думая, что он ей снится. Темнота, смутные тени шевелятся по углам… обрывки разговора. Господи, чего она только не наговорила! Что хочет его, что он ей нужен. Да она же зазывала его к себе в постель! Неужели это правда?!
Тимотия судорожно выпрямилась, впившись пальцами в руку Сюзан.
– Это был сон! Скажи, что это был сон и больше ничего!
– Тимма, дорогая, успокойся! – Сюзан вскочила и уперлась руками в ее плечи. – Ляг, прошу тебя! Тебе же будет больно!
От резкого движения боль проснулась, но какое это имело значение после того, что случилось? Она пропала! Если все, что она вспомнила, было во сне, почему Лео написал такую записку?
– Где записка? – всполошилась Тимотия. – Записка Лео! Куда ты ее девала, Сюзан? – Она схватила лежавший на одеяле листок и стала лихорадочно его разворачивать.
– Ложись, очень тебя прошу! – встревоженно воскликнула Сюзан. – Что случилось? Зачем тебе эта записка? И что ты говорила про сон?
Тимотия ничего не слышала. Она упала на подушки и стала перечитывать записку, строчку за строчкой, тут же находя объяснение каждому слову. Сама того не замечая, она размышляла вслух.
– Ага, значит, он просит у меня прощения. С чего бы? Мне это было непонятно, но сейчас все стало на свои места! Обсудим? Ну уж нет, лучше умереть! Я не буду знать, куда деваться от стыда! Неужели это произошло на самом деле? Если это так, мне конец.
– Но что же все-таки случилось? – испуганно выкрикнула подруга.
Тимотия сбивчиво, путаясь в словах, стала рас-сказывать о том, что произошло ночью… или, может, приснилось.
– Я была не в своем уме, Сюзан, – говорила она, задыхаясь. – Эдит дала мне слишком большую дозу лауданума, у меня начались кошмары. Не помню точно, что мне снилось, но что-то страшное. Господи, ну зачем я это вспомнила? А что, если это все же был только сои?
Под конец ее несвязной речи испуганное и озабоченное выражение на лице Сюзан сменилось возбужденно-радостным.
– Нет, ты только подумай! – защебетала она. – Лео приходит к тебе ночью… Это так романтично!
– Что тут такого романтичного? Это катастрофа!
– Ну почему ты так решила? Это же легко объяснить. Лео любит тебя, вот и все.
Эти слова повергли Тимотию в смятение, она несколько мгновений ловила ртом воздух, пытаясь глубоко вздохнуть и успокоить разбушевавшееся сердце. В голове царила полная сумятица. Когда же ей наконец удалось собраться с мыслями, нелепость утверждения Сюзан вырисовалась совершенно отчетливо. Если она правильно помнит смысл того, что говорил Лео, то, уж во всяком случае, это была не любовь. Надо смотреть правде в глаза. Похоть – вот что владело привидевшимся ей Лео.
– Ты ошибаешься, – выдавила Тимотия. Сюзан уже открыла рот, собираясь, наверное, возразить, но в этот миг раздался стук в дверь. Тимотия обрадовалась, увидев свою компаньонку. Та быстро окинула взглядом комнату и, убедившись, что все в порядке, впустила доктора Пресли.
Боль, которая снова возникла, как только врач дотронулся до ноги, была только кстати. Теперь никому, ну разве что Сюзан, не пришло бы в голову удивиться, почему Тимотия так бледна. Да и какая боль может сравниться с душевными страданиями?
– Опухоль спадает, – довольно заметил Пресли, – хотя воспаление пока не прошло. А вот тут появился небольшой кровоподтек. Это очень хорошо, он означает, что застоя крови нет. Должен вам сказать, – он с улыбкой посмотрел на Тимотию, – это прекрасный признак.
– Почему? – спросила Эдит, увидев, что Тимотия смотрит на врача остановившимся взглядом и никак не реагирует.
– Потому что это означает, что исключается опасность гангрены. Вот, взгляните сами на это покраснение вокруг воспаленной области.
Доктор снова посмотрел на Тимотию, та с усилием стряхнула оцепенение.
– Вы говорили вчера, что, возможно, у меня перелом.
Доктор Пресли ободряюще улыбнулся.
– Да, говорил, этого нельзя исключить полностью, но все же я склоняюсь к мысли, что перелома нет. Однако на всякий случай я наложу вам лубок. Он не помешает, да и ходить будет легче, когда вы начнете вставать.
Тимотия оживилась.
– Вы хотите сказать, что я скоро встану?
– Возможно, через несколько дней.
– Значит, я могу уехать домой!
Пресли обошел кровать и приблизился к Тимотии.
– Я думал, мы договорились, мисс Далвертон, что вы некоторое время побудете здесь.
– Нет, это вы так распорядились. – Даже если она и договаривалась, так это было вчера, а сегодня уже не имеет никакого значения. После прошедшей, ночи единственное, чего ей хочется, так это уехать отсюда как можно скорее. – Но мне… но я хотела бы уехать домой как можно скорее.
Врач сочувственно вздохнул.
– Вы напрасно так беспокоитесь из-за этого, мисс Далвертон. Мне жаль, но я вам не советую. – Он поднял ладонь, увидев, что Тимотия собирается заговорить. – Выслушайте меня до конца.
– Помолчи, девочка! – раздался голос Эдит. Тимотия сжала губы, с трудом удерживаясь, чтобы не сказать что-нибудь грубое. Она понимала, что ведет себя неразумно. Но остаться – выше ее сил.
Доктор Пресли, весь сочувствие и понимание, заговорил снова:
– Я осознаю неловкость вашего положения, моя дорогая, но не допускаю и мысли о том, что вы по собственной воле хотите отдалить свое выздоровление.
– Конечно не хочу, но…
– Моя дорогая мисс Далвертон, доверьтесь мне! Вы умная, деятельная девушка. Вы, наверное, не понимаете, но вам будет затруднительно передвигаться, даже когда вы сможете поставить ногу на пол. Разумнее будет начать ходить в просторном помещении. Ваш кузен…
– Не говорите мне о моем кузене! – возмущенно закричала Тимотия. – Если вы собираетесь держать меня здесь ради Лео, то я…
– Тимотия!
Тимотия умолкла, и вовремя. Бог знает что еще могло сорваться у нее с языка. Что же это такое? Стоит только кому-то упомянуть о Лео, как она тут же взвивается. Будто какая-то сила подхватывает ее и несет. Доктор Пресли ни в чем не виноват, он тревожится о ней.
– Прошу прощения, – сказала Тимотия. – Я веду себя неподобающе.
Пресли улыбнулся.
– Ничего, я привык выслушивать всякое от своих пациентов. – Он кашлянул, прочищая горло. – И вы извините меня, моя дорогая. Я не хочу выглядеть бесцеремонным, но, по словам мистера Виттерала, комнаты в Фенни-Хаусе такие… такие…
– Каморки, одним словом! – закончила за него Тимотия. Она была убита. Лео сделал все, чтобы не выпустить ее.
– Я не хотел произносить это слово, но, мне кажется, именно так он и выразился, – со смешком согласился Пресли. – И поскольку дело обстоит так…
Его прервали, и кто же? Эдит Хонби.
– Ни слова больше, доктор! Фенни-Хаус исключается, могу заявить это со всей ответственностью. Не беспокойтесь, мистер Пресли, я прослежу за тем, чтобы она не уехала, пока вы не позволите.
Тимотия бросила беспомощный взгляд на Сюзан, та состроила гримасу и пожала плечами. Интересно, была бы Эдит так уступчива, знай она о том, что случилось ночью? Кроме того, стоит только рассказать ей о слухах, как она тут же изменит свою позицию. Но Тимма ничего говорить не станет, потому что Эдит расстроится, узнав, что плохо выполняет свои обязанности и что именно в этом ее обвиняют. В конце концов, ненавязчивый присмотр бывшей гувернантки Тимотию вполне устраивал.
Пришлось ограничиться горькими сетованиями на судьбу, чем Тимотия и занялась, когда доктор ушел за подходящим лубком.
– Нет, это просто какой-то дьявольский заговор! Я не удивилась бы, узнав, что Лео заключил сделку с судьбой, чтобы меня погубить.
– Я частенько замечала, – каким-то уж очень будничным тоном заговорила Эдит, поправляя простыни, – что провидение ухитряется сделать все таким образом, как того втайне желает сам человек.
Слова эти попали в самое больное место.
– У меня нет ни малейшего желания, ни тайного, ни какого иного, оставаться в этом доме, так и знай! – возмущенно заявила Тимотия.
Старая гувернантка загадочно взглянула на нее.
– Правда? Ну, значит, я ошибаюсь.
Тимотия решила больше ничего не говорить. Беда в том, что Эдит видит ее насквозь. Девушка с облегчением переключила свое внимание на Сюзан, которая присела на край постели и сочувственно сжала ей руку. Но она тут же вспомнила нелепое утверждение подруги насчет чувств Лео, и с горечью заключила, что даже самые близкие люди не в состоянии понять ее отношения к Виттералу.
Пришел доктор Пресли. Его манипуляции с лубком, а затем перевязка оказались такими болезненными, что не осталось сил думать ни о чем ином, даже о Лео. Когда все кончилось, Тимотия выглядела такой слабой и больной, что все встревожились.
– Дам ка я вам немножко маковой настойки, вам надо поспать, – сказал врач.
Тимотия забеспокоилась. Не хватало только маковой настойки. Как будто недостаточно прошлой ночи. Нет уж, не надо. Она приоткрыла глаза.
– Спасибо, доктор Пресли. Опий на меня плохо действует.
Врач посмотрел на нее с недоумением.
– Простите?
На этот раз Эдит вмешалась очень кстати:
– Она хотела сказать, что я ей дала слишком много лауданума. Ее мучили кошмары. Думаю, лучше обойтись без лекарств.
Доктор Пресли был удивлен.
– Тогда давайте попробуем какой-нибудь травяной отвар.
– Ой, только не ромашку! – простонала Тимотия. – Я ее сегодня уже пила, но легче не стало.
– Вообще-то я подумал о валерьяне. Если заварить свежесобранную валерьяну, она действует мягко, но при этом хорошо успокаивает, снимает нервное напряжение.
Тимотия посмотрела на врача с подозрением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
– Он что, поехал верхом в такую погоду? Миссис Салкомб бросила взгляд на улицу.
– Да, мне тоже показалось, что это ни к чему. Но, по словам Криффа, мистера Лео невозможно было отговорить.
У Тимотии упало сердце. Все ясно, Лео ее избегает! Чувство, будто она что-то забыла, что-то очень важное, становилось все сильнее. Ах, эта коварная память! Ну почему она никак не может ухватиться за ниточку? Тогда стала бы понятной и таинственная записка Лео. Необходимо разобраться, в чем дело!
Тимотии пришлось отпустить миссис Салкомб, которую ждали дела. Она внутренне сжалась, когда та напомнила ей, что скоро должен прийти врач. Нет, Тимотия ничего не имела против доктора Пресли, но если он снова привезет с собой свою дочь…
Первой, однако, приехала Сюзан Херст, поразив Тимотию до глубины души.
– Ты что, пустилась в путь в такую погоду? – воскликнула Тимма, показывая рукой на окно. – Я, конечно, ужасно рада тебя видеть, но ведь можно и простудиться.
– Не ворчи! – отозвалась Сюзан. Она сняла дорожный шерстяной плащ с большим капюшоном и осталась в муслиновом платье на подкладке и синей бархатной жилетке. – Сама видишь, я тепло оделась. – Сюзан бросила плащ на стул и подошла к кровати. – Меня бы совесть замучила, если бы я не поехала узнать, как у тебя дела.
Тимотия схватила подругу за руку и, притянув к себе, поцеловала.
– Все это так, Сюзан, но ведь у твоего отца, как я знаю, нет кареты. Не хочешь же ты сказать, что приехала в двуколке?
– Да нет. У нас гостит Клод, вот он и разрешил Джеймсу отвезти меня в своем фаэтоне.
– Ну, это ничуть не лучше, – заметила Тимотия. Она видела фаэтон преподобного Херста-младшего. Это была древняя повозка с таким неустойчивым верхом, что он сладывался при малейшей тряске. – У тебя все лицо мокрое и руки ледяные!
Сюзан тут же перестала растирать озябшие пальцы.
– Я совсем не замерзла, тебе просто кажется! Ну, подумай сама, как я могла тебя бросить из-за какого-то дождя?
– Лучше б ты так и сделала, – озабоченно произнесла Тимотия. – Известно, как ты легко простужаешься. А почему Клод сам тебя не привез?
– Они с папой вместе работают… он пишет какую-то проповедь и приехал к нему за помощью… да и к тому же, если бы он меня привез, пришлось бы потом просить Лео, чтобы меня отправили домой. А Джеймс подождет, и я могу уехать, когда захочу.
Тимотии пришлось удовольствоваться этим объяснением, но разговор о поездке напомнил ей о вчерашней ссоре Сью с Валентином, и она не преминула спросить об этом.
Сюзан вспыхнула.
– Можешь считать меня трусихой, но я не выдержала!
– О чем ты? Что случилось?
Сюзан опустила голову и уставилась в пол. – Я попросила прощения… сама не знаю, как это получилось. – Да ты что!
– А вот и попросила! – Сюзан подняла глаза на подругу, в них был вызов. – И я очень рада, что попросила, потому что Валентин сразу подобрел.
– Да ну! Какое великодушие!
– Ты зря смеешься. Валентин тоже попросил меня его простить, сказал, что я правильно сделала, отругав его, потому что он часто думает только о себе, и что он сам этого не понимал, пока не увидел, как я расстроена. Только тогда до него дошло, как важно было для меня немедленно поехать к тебе.
Тимотия не могла скрыть удивления.
– Неужели Валентин так сказал?
– Вот именно. Можешь себе представить, как я была поражена! Я от него ничего подобного ни разу не слышала!
Для Тимотии это тоже было открытием, которое усилило ее подозрения, что Валентин испытывает к Сью более глубокие чувства, чем сам осознает.
Если бы она могла спокойно поговорить с Лео, обязательно расспросила бы его об этом. Воспоминание о Лео вернуло мысли к странной записке, и Тимма немедленно показала ее подруге.
– Удивительно, – проговорила Сюзан, глядя на листок. – Что бы это значило? – Вдруг ее лицо исказила тревога, глаза расширились. – Послушай, а что, если до него дошли слухи?
– Какие слухи? – встревожилась Тимотия. Сюзан испуганно закрыла рот ладонью.
– Ой, Тимма, я не собиралась тебе об этом говорить! Знала, что ты расстроишься.
Тимотия почувствовала, как в сердце заползает холодок. Что еще? Неужели ей никогда не будет покоя?
– Теперь уже поздно. Давай выкладывай. Кто и что говорит?
– Ох, дорогая, я знаю только то, что сказал Клод. А ему сказала моя тетка, когда он собирался к нам.
– Я так и знала, дело не обошлось без твой тетки, – мрачно произнесла Тимотия. – Ну так что говорит Клод?
– Это касается того, что с тобой случилось, – начала Сюзан. – Понимаешь…
– Ты хочешь сказать, что об этом уже все знают? – Тимотия была ошеломлена. – Хотя мне и кажется, что я лежу тут целую вечность, на самом-то деле упала я с Фейтфула всего лишь вчера!
– Но, Тимма, слухи распространяются очень быстро. Ты упала утром, Клеит наверняка рассказал об этом своим соседям…
– В харчевне Вуд-Херста небось.
– А доктор Пресли упомянул об этом у Браунов. – Ты сама говорила, что, по словам Дженни, он отправился к ним.
Тимотия простонала.
– Чтоб вы провалились, болтуны проклятые!
– Но в деревне так заведено: что бы где бы ни случилось, это непременно дойдет до ушей каждой хозяйки. Слуги донесут.
Если б только слуги. Тимотия была совершенно уверена, что Валентин, даже если вчера ему и не удалось поучаствовать в распространении слухов, так как он был очень занят, сегодня наверняка наверстывает упущенное. Сюзан она решила этого не говорить, а вернулась к началу беседы.
– И все-таки я не понимаю, как Лео мог об этом узнать. Может, поэтому он и умчался из дома верхом в такую погоду? Нет, вряд ли…
– Он уехал?
– Так мне сказали. Я уверена, это имеет какое-то отношение к записке. Если б я только могла вспомнить! Что-то вертится в голове, а вспомнить никак не могу, – пожаловалась Тимотия.
– Остается надеяться, что сплетни пока не дошли до Лео, – сказала Сюзан. – Хотя, с другой стороны, почему он уехал в такой спешке?
Тут Тимотия сообразила, что не поинтересовалась, что же говорят в округе, что сказала леди Херст Клоду, а тот передал Сюзан. Заставить подругу говорить было непросто, но она все же добилась своего.
– Ну, если уж ты настаиваешь, тетя Херст считает, что твое пребывание в доме Лео неизбежно приведет к скандальным последствиям, – сообщила Сюзан.
Тимотия недоуменно наморщила лоб.
– Скандальным последствиям? Неужели кто-то думает, что Эдит не способна защитить мою репутацию?
С растущим беспокойством она отметила странное поведение Сюзан. Та покраснела и смущенно потупилась. С чего бы это?
– Сью, если ты меня любишь, говори!
– Ах, Тимма, – жалобно произнесла та, – мне ужасно жаль, но тетя Херст говорит, что миссис Хопби показала себя никуда не годной компаньонкой… она отпускает тебя одну в гости, а когда к тебе приезжает мужчина, не удосуживается даже остаться в гостиной… в общем, с такой компаньонкой можно ожидать самого худшего.
Что подразумевалось под этим “худшим”, догадаться было нетрудно.
– Значит, они думают, что Лео… я с ним… Сюзан закивала, а в памяти Тимотии вдруг как будто что-то приоткрылось. Перед ее глазами встала темная комната… неясная тень садится на постель… и целует ее.
– Тимма, дорогая, что с тобой? Ты так побледнела.
У Тимотии тяжко забилось сердце. Записка! Но это же был сон. Нет, это точно был сон! Воспоминания нахлынули снова. Ночью здесь был Лео… или кто-то, кого она приняла за него, и она разговаривала с ним, думая, что он ей снится. Темнота, смутные тени шевелятся по углам… обрывки разговора. Господи, чего она только не наговорила! Что хочет его, что он ей нужен. Да она же зазывала его к себе в постель! Неужели это правда?!
Тимотия судорожно выпрямилась, впившись пальцами в руку Сюзан.
– Это был сон! Скажи, что это был сон и больше ничего!
– Тимма, дорогая, успокойся! – Сюзан вскочила и уперлась руками в ее плечи. – Ляг, прошу тебя! Тебе же будет больно!
От резкого движения боль проснулась, но какое это имело значение после того, что случилось? Она пропала! Если все, что она вспомнила, было во сне, почему Лео написал такую записку?
– Где записка? – всполошилась Тимотия. – Записка Лео! Куда ты ее девала, Сюзан? – Она схватила лежавший на одеяле листок и стала лихорадочно его разворачивать.
– Ложись, очень тебя прошу! – встревоженно воскликнула Сюзан. – Что случилось? Зачем тебе эта записка? И что ты говорила про сон?
Тимотия ничего не слышала. Она упала на подушки и стала перечитывать записку, строчку за строчкой, тут же находя объяснение каждому слову. Сама того не замечая, она размышляла вслух.
– Ага, значит, он просит у меня прощения. С чего бы? Мне это было непонятно, но сейчас все стало на свои места! Обсудим? Ну уж нет, лучше умереть! Я не буду знать, куда деваться от стыда! Неужели это произошло на самом деле? Если это так, мне конец.
– Но что же все-таки случилось? – испуганно выкрикнула подруга.
Тимотия сбивчиво, путаясь в словах, стала рас-сказывать о том, что произошло ночью… или, может, приснилось.
– Я была не в своем уме, Сюзан, – говорила она, задыхаясь. – Эдит дала мне слишком большую дозу лауданума, у меня начались кошмары. Не помню точно, что мне снилось, но что-то страшное. Господи, ну зачем я это вспомнила? А что, если это все же был только сои?
Под конец ее несвязной речи испуганное и озабоченное выражение на лице Сюзан сменилось возбужденно-радостным.
– Нет, ты только подумай! – защебетала она. – Лео приходит к тебе ночью… Это так романтично!
– Что тут такого романтичного? Это катастрофа!
– Ну почему ты так решила? Это же легко объяснить. Лео любит тебя, вот и все.
Эти слова повергли Тимотию в смятение, она несколько мгновений ловила ртом воздух, пытаясь глубоко вздохнуть и успокоить разбушевавшееся сердце. В голове царила полная сумятица. Когда же ей наконец удалось собраться с мыслями, нелепость утверждения Сюзан вырисовалась совершенно отчетливо. Если она правильно помнит смысл того, что говорил Лео, то, уж во всяком случае, это была не любовь. Надо смотреть правде в глаза. Похоть – вот что владело привидевшимся ей Лео.
– Ты ошибаешься, – выдавила Тимотия. Сюзан уже открыла рот, собираясь, наверное, возразить, но в этот миг раздался стук в дверь. Тимотия обрадовалась, увидев свою компаньонку. Та быстро окинула взглядом комнату и, убедившись, что все в порядке, впустила доктора Пресли.
Боль, которая снова возникла, как только врач дотронулся до ноги, была только кстати. Теперь никому, ну разве что Сюзан, не пришло бы в голову удивиться, почему Тимотия так бледна. Да и какая боль может сравниться с душевными страданиями?
– Опухоль спадает, – довольно заметил Пресли, – хотя воспаление пока не прошло. А вот тут появился небольшой кровоподтек. Это очень хорошо, он означает, что застоя крови нет. Должен вам сказать, – он с улыбкой посмотрел на Тимотию, – это прекрасный признак.
– Почему? – спросила Эдит, увидев, что Тимотия смотрит на врача остановившимся взглядом и никак не реагирует.
– Потому что это означает, что исключается опасность гангрены. Вот, взгляните сами на это покраснение вокруг воспаленной области.
Доктор снова посмотрел на Тимотию, та с усилием стряхнула оцепенение.
– Вы говорили вчера, что, возможно, у меня перелом.
Доктор Пресли ободряюще улыбнулся.
– Да, говорил, этого нельзя исключить полностью, но все же я склоняюсь к мысли, что перелома нет. Однако на всякий случай я наложу вам лубок. Он не помешает, да и ходить будет легче, когда вы начнете вставать.
Тимотия оживилась.
– Вы хотите сказать, что я скоро встану?
– Возможно, через несколько дней.
– Значит, я могу уехать домой!
Пресли обошел кровать и приблизился к Тимотии.
– Я думал, мы договорились, мисс Далвертон, что вы некоторое время побудете здесь.
– Нет, это вы так распорядились. – Даже если она и договаривалась, так это было вчера, а сегодня уже не имеет никакого значения. После прошедшей, ночи единственное, чего ей хочется, так это уехать отсюда как можно скорее. – Но мне… но я хотела бы уехать домой как можно скорее.
Врач сочувственно вздохнул.
– Вы напрасно так беспокоитесь из-за этого, мисс Далвертон. Мне жаль, но я вам не советую. – Он поднял ладонь, увидев, что Тимотия собирается заговорить. – Выслушайте меня до конца.
– Помолчи, девочка! – раздался голос Эдит. Тимотия сжала губы, с трудом удерживаясь, чтобы не сказать что-нибудь грубое. Она понимала, что ведет себя неразумно. Но остаться – выше ее сил.
Доктор Пресли, весь сочувствие и понимание, заговорил снова:
– Я осознаю неловкость вашего положения, моя дорогая, но не допускаю и мысли о том, что вы по собственной воле хотите отдалить свое выздоровление.
– Конечно не хочу, но…
– Моя дорогая мисс Далвертон, доверьтесь мне! Вы умная, деятельная девушка. Вы, наверное, не понимаете, но вам будет затруднительно передвигаться, даже когда вы сможете поставить ногу на пол. Разумнее будет начать ходить в просторном помещении. Ваш кузен…
– Не говорите мне о моем кузене! – возмущенно закричала Тимотия. – Если вы собираетесь держать меня здесь ради Лео, то я…
– Тимотия!
Тимотия умолкла, и вовремя. Бог знает что еще могло сорваться у нее с языка. Что же это такое? Стоит только кому-то упомянуть о Лео, как она тут же взвивается. Будто какая-то сила подхватывает ее и несет. Доктор Пресли ни в чем не виноват, он тревожится о ней.
– Прошу прощения, – сказала Тимотия. – Я веду себя неподобающе.
Пресли улыбнулся.
– Ничего, я привык выслушивать всякое от своих пациентов. – Он кашлянул, прочищая горло. – И вы извините меня, моя дорогая. Я не хочу выглядеть бесцеремонным, но, по словам мистера Виттерала, комнаты в Фенни-Хаусе такие… такие…
– Каморки, одним словом! – закончила за него Тимотия. Она была убита. Лео сделал все, чтобы не выпустить ее.
– Я не хотел произносить это слово, но, мне кажется, именно так он и выразился, – со смешком согласился Пресли. – И поскольку дело обстоит так…
Его прервали, и кто же? Эдит Хонби.
– Ни слова больше, доктор! Фенни-Хаус исключается, могу заявить это со всей ответственностью. Не беспокойтесь, мистер Пресли, я прослежу за тем, чтобы она не уехала, пока вы не позволите.
Тимотия бросила беспомощный взгляд на Сюзан, та состроила гримасу и пожала плечами. Интересно, была бы Эдит так уступчива, знай она о том, что случилось ночью? Кроме того, стоит только рассказать ей о слухах, как она тут же изменит свою позицию. Но Тимма ничего говорить не станет, потому что Эдит расстроится, узнав, что плохо выполняет свои обязанности и что именно в этом ее обвиняют. В конце концов, ненавязчивый присмотр бывшей гувернантки Тимотию вполне устраивал.
Пришлось ограничиться горькими сетованиями на судьбу, чем Тимотия и занялась, когда доктор ушел за подходящим лубком.
– Нет, это просто какой-то дьявольский заговор! Я не удивилась бы, узнав, что Лео заключил сделку с судьбой, чтобы меня погубить.
– Я частенько замечала, – каким-то уж очень будничным тоном заговорила Эдит, поправляя простыни, – что провидение ухитряется сделать все таким образом, как того втайне желает сам человек.
Слова эти попали в самое больное место.
– У меня нет ни малейшего желания, ни тайного, ни какого иного, оставаться в этом доме, так и знай! – возмущенно заявила Тимотия.
Старая гувернантка загадочно взглянула на нее.
– Правда? Ну, значит, я ошибаюсь.
Тимотия решила больше ничего не говорить. Беда в том, что Эдит видит ее насквозь. Девушка с облегчением переключила свое внимание на Сюзан, которая присела на край постели и сочувственно сжала ей руку. Но она тут же вспомнила нелепое утверждение подруги насчет чувств Лео, и с горечью заключила, что даже самые близкие люди не в состоянии понять ее отношения к Виттералу.
Пришел доктор Пресли. Его манипуляции с лубком, а затем перевязка оказались такими болезненными, что не осталось сил думать ни о чем ином, даже о Лео. Когда все кончилось, Тимотия выглядела такой слабой и больной, что все встревожились.
– Дам ка я вам немножко маковой настойки, вам надо поспать, – сказал врач.
Тимотия забеспокоилась. Не хватало только маковой настойки. Как будто недостаточно прошлой ночи. Нет уж, не надо. Она приоткрыла глаза.
– Спасибо, доктор Пресли. Опий на меня плохо действует.
Врач посмотрел на нее с недоумением.
– Простите?
На этот раз Эдит вмешалась очень кстати:
– Она хотела сказать, что я ей дала слишком много лауданума. Ее мучили кошмары. Думаю, лучше обойтись без лекарств.
Доктор Пресли был удивлен.
– Тогда давайте попробуем какой-нибудь травяной отвар.
– Ой, только не ромашку! – простонала Тимотия. – Я ее сегодня уже пила, но легче не стало.
– Вообще-то я подумал о валерьяне. Если заварить свежесобранную валерьяну, она действует мягко, но при этом хорошо успокаивает, снимает нервное напряжение.
Тимотия посмотрела на врача с подозрением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20