Я выскажу свое мнение, а потом делайте, что хотите.Голос ее не дрожал, глаза не были заплаканы, а плечи были расправлены. Мари в порыве нежности поцеловала бабушку. Клара сжала внучку в своих объятиях, и та не заметила глубокого отчаяния, мелькнувшего на ее лице. Когда Мари выпрямилась, Клара уже овладела собой и деловито протягивала ей пустую чашку.– Но ведь его больше нет! Ты не должен соглашаться!Стоя возле туалетного столика, Магали все больше распалялась. У нее страшно болела голова – вчера за столом она слишком усердно перемешивала вина, – и она совершенно не понимала упорства мужа. В волнении она уронила на пол поясок от пеньюара, но не обратила на это никакого внимания.– Я не хочу жить в Париже, мне там нечего делать. Да еще все время этот дождь. Мне что, так и ждать тебя весь день в четырех стенах?Он хотел было сказать, что можно ходить по выставкам и музеям, в кино и дома моды, но промолчал: такие развлечения были не для Магали.– Дорогая, с нашими тремя детьми скучно тебе не будет…– Им лучше здесь! Они все время на воздухе, делают то, что хотят.– Мне кажется, они даже чересчур…Он тут же пожалел о своих словах. Сейчас было не время критиковать то, как Магали воспитывает детей. Он замечал, что Виржиль растет непослушным, наглым и очень упрямым. Несмотря на поучения бедной Хелен, начинала подражать брату и Тифани: она понимала, что мать в полном восторге от их глупостей.– Чересчур какие? Чересчур свободные? Так радуйся! Они еще такие маленькие, Винсен! Ты что, хочешь сделать из них ученых обезьян?Сейчас она заговорит о том, что сейчас нравы изменились. Это ее излюбленная тема, она всегда могла обвинить Морванов в старомодности. Винсен завязывал галстук, а она расхаживала около окна в солнечном свете: красивая, полуголая, в развевающемся халатике. Подобрав с ковра пояс, Винсен подошел к жене. Он продевал тонкий поясок в шлевки, и она прижалась к нему.– Я так хочу остаться в Валлонге… Я здесь привыкла, ты сам видишь…Движением плеч она легко сбросила пеньюар, он упал на ковер. Они почувствовали, что притягивают друг друга и понимают с полуслова еще тогда, когда флиртовали в машине Алена. Со временем Магали стала увереннее, забыла о девичьих страхах и обрела невероятную чувственность.– Обещай, что подумаешь. Сделай это ради меня, – ворковала она, ласково прикасаясь к нему.– Или разговариваем, или занимаемся любовью, – ответил он. – Я знаю, что ты предпочитаешь…Она недовольно отпрянула от него, а он испытал большое разочарование. Она медленно наклонилась за халатом: ей хотелось усилить его желание, но он и шага не сделал в ее сторону.– Хорошо, – сухо сказала она. – Итак, тебе очень нужен этот пост. Ты не будешь потом жалеть?– Это исключительный шанс. Мой отец так много сделал, чтобы я получил его.– А если это погубит мою жизнь?– Дорогая, не надо так категорично.– Что мне сделать, чтобы переубедить тебя? Винсен, я так обрадовалась, когда ты сказал, что Шарль…Она тут же в ужасе замолчала. Шокированный, не веря ее словам, муж посмотрел на нее. Чему обрадовалась? Тому, что ее свекра сбил автобус?– Я плохо выразилась, – продолжила она. – Но ведь пока он был жив, ты хотел сделать ему приятное, это нормально… И не смотри на меня так.Винсен смерил ее взглядом и отвел глаза. Вчера Ален, сегодня Магали, – он что, обречен ссориться с теми, кого любит? Как эта прекрасная женщина, которую он безумно любит, могла с таким цинизмом радоваться смерти? Он повернулся и взял пиджак с кресла.– Подожди, милый, – сказала она, подойдя к нему.С виноватой улыбкой Магали стояла перед ним. Семейные сцены между ними были так редки, что она не помнила, когда произошла последняя. Больше всего она ценила в Винсене мягкость. Он проявлял терпение, окружал жену нежностью, вниманием, никогда не судил ее, и это помогало ей выживать в чуждой среде. Идеальный муж, даже чересчур идеальный.– Я знаю, его смерть тебя расстроила…Она несколько секунд подбирала слова, а потом решила говорить напрямик: муж наверняка предпочтет любую правду лжи.– Твой отец всегда был со мной холоден, держался отдаленно, он никогда не позволял мне забыть, кто я такая.Кроме одного дня несколько лет назад, – тогда она, беременная Лукасом, упала в обморок на кухне, – но сейчас она решила об этом не вспоминать.– Он все-таки согласился на наш брак, – спокойно напомнил Винсен. – Он дал мне возможность сделать то, что я хотел.– Нет! То, чего хотел он. Чтобы ты получал дипломы с отличием, чтобы ты стал судьей, чтобы сделал карьеру в Париже.Перед Винсеном возникло лицо отца на больничной койке, бледное, с заострившимися чертами. Он смотрел на них с Даниэлем глазами, полными страдания. «Я надеюсь, что ты станешь членом кассационного суда, а ты, Даниэль, должен стать депутатом». Так он в последний раз выразил свою волю: наметил им цели. И еще он гордился ими. Это невозможно объяснить Магали, а она продолжала:– Он всегда пугал меня. Он был такой высокомерный! Ты принимал все решения, оглядываясь на него. Так что, сказать по правде, я его не любила. Когда с ним это произошло, я почувствовала облегчение. Он больше не будет стоять между нами, мы сможем спокойно остаться здесь. Я обрадовалась. И это правда. Но я ни в чем не виновата, не я же вела этот автобус!Довольная своей речью, она хотела хохотнуть, но не успела. Винсен в три шага пересек комнату, распахнул дверь и с силой захлопнул ее за собой. Она замерла в изумлении и через некоторое время поняла, что эту оплошность уже не исправить.Клара сильно сжала телефонную трубку, ей вдруг стало больно говорить. Подавляя эмоции, она переложила трубку и откашлялась.– Я была рядом с ним, когда он ушел, – мягко проговорила она. – Он так и не пришел в сознание…Зачем рассказывать Сильви, что за два дня агонии, будучи еще в сознании, Шарль ни разу не произнес ее имени.– Клара, мне так жаль его! И вас, и себя… Знаете, я так и не забыла его, думала о нем каждый день… Мы переписывались…Голос Сильви оборвали судорожные рыдания. Весть о смерти Шарля дошла до нее слишком поздно, она даже не смогла приехать на похороны, и это усиливало ее отчаяние. Клара недоумевала, как же она забыла ее известить. Неужели эта несчастная так мало значила, что никто о ней и не вспомнил?– В утренней «Таймс» опубликовали хорошую статью. Если хотите, я вам ее вышлю. Там его хвалят.У Клары не было никакого желания читать некролог о Шарле Морване-Мейере – одном из самых великих адвокатов послевоенного периода, как заявляла пресса. Нет, отныне она хотела думать о нем только как о своем маленьком мальчике, очаровательном младшем сыне, в молодости он доставлял ей столько радости.– Простите, Сильви, я должна была вам позвонить. Но в такие моменты ни о чем не помнишь. Вы хотели бы что-нибудь взять на память о нем?В конце концов, эта женщина очень любила Шарля, и она совсем не виновата, что потерпела неудачу. Когда-то Клара надеялась, что любовь Сильви затронет сердце Шарля и сможет его спасти, но, увы, память о Юдифи оказалась сильнее. А может, его удерживала тайная вина. А может, он просто не хотел, чтобы милая кузина вышла замуж за…Клара резко встала. Вот уже шестнадцать лет она гнала от себя эти мысли и не собиралась поддаваться им сегодня.– Могу прислать вам на память какую-нибудь вещь: фотографию, украшение… – поспешно добавила она.– Вы очень добры. Если быть честной, я была бы рада получить зажигалку или часы.Голос Сильви опять задрожал. Клара подумала о золотой зажигалке с инициалами Шарля, этот подарок Юдифи всегда был при нем – в руке или в кармане. Мари хотела забрать ее себе как талисман.– Я отошлю вам часы, – уверенно проговорила Клара. – Ему было бы приятно узнать, что вы держите их в руках, моя дорогая Сильви. Я займусь этим…Она и не догадывалась, сколько чувств вызывали эти часы у бедной Сильви. Шарль снимал их перед тем, как заняться любовью. А после, перед уходом, снова надевал, и щелчок застежки наполнял молодую женщину тоской. Клара не знала всего этого, но Сильви будет хранить эти часы, и они будут постоянно напоминать об этом.– Если будете во Франции, загляните ко мне, поговорим о нем, – сказала Клара на прощание и повесила трубку.Какое-то время она безучастно смотрела на телефон. Потом, набравшись храбрости, поднялась и вернулась в столовую к остальным.– Это была Сильви, – проговорила она, усаживаясь на свое место. – Я обещала ей часы Шарля. Надеюсь, никто из вас не против?Винсен и Даниэль одновременно покачали головами. Они даже не представляли, как смогли бы носить такую личную вещь. Подали десерт, но у Клары пропал аппетит. Устало отодвинув тарелку, она оглядела собравшуюся за столом семью.– Дорогие мои, нам надо обсудить будущее…Никто не улыбнулся ее словам, хотя было странно, что именно она заговорила о будущем, как будто собиралась жить еще сто лет и продолжать управлять семьей.– Сначала Валлонг, – продолжала она. – Жаль, что нет Алена, но он сказал, что очень занят сегодня.– Его никогда нет там, где он должен быть, – кисло отметила Мадлен.Рано или поздно вопрос о его отсутствии на похоронах пришлось бы обсуждать, и Клара решила ответить раз и навсегда.– Конечно, я бы предпочла, чтобы он вчера был с нами. Но тут ничего не поделаешь. Ведь это он организовал похороны Шарля, даже я не смогла бы лучше.Винсен уставился на бабушку.– Он?– А кто еще? Кто-то должен был быть на месте, я не могла все устроить по телефону. Так о чем я? Ах да, Валлонг. Здесь все по-прежнему, он принадлежит мне, и обсуждать тут нечего… Винсен, что ты собираешься делать?Эту тему тоже надо было затронуть; Магали сидела за столом как побитая собака. Молодой человек, Глядя прямо в глаза бабушке, ответил:– Собираюсь жить в Париже.Мари облегченно вздохнула, и это заметили все. Она единственная могла оценить всю важность этого назначения и уникальность шанса, который получил Винсен.– А где? – безжалостно спросила Клара.Он быстро посмотрел на Магали, та не поднимала головы.– Ну, мне потребуется какое-то время… Мы еще не решили насчет детей и… Может, пока ты окажешь нам гостеприимство на авеню Малахов?– Тебе там всегда рады. Бедный Сирил будет так рад тебе. Ведь сейчас он единственный мужчина на четыре поколения женщин!Таким образом, она без нажима сообщила, что со смертью Шарля на ее плечи ляжет тяжелое бремя. Она будет жить с Мадлен, Мари и двумя ее детьми, и в доме понадобится мужская рука. Готье и Шанталь жили отдельно с Полем и Филиппом, а Даниэль снял отличную двухэтажную квартиру на улице Перголези.Магали резко отодвинула стул.– Извините меня, – вставая, сказала она.Из пучка выбились пряди волос, и она была в замешательстве. Магали в последний раз попыталась привлечь внимание Винсена, но он смотрел в другую сторону, и она вышла из комнаты. Подождав немного, Клара с расстановкой спросила:– Твоя жена против отъезда? В таком случае тебе следует подумать…– Все уже решено! – мрачно объявил он.Винсен был неприятен в раздражении и, понимая это, сделал извиняющийся жест. Кроме всего прочего, он все равно не смог бы жить под одной крышей с Аленом. Ален счел неуместным появиться за обедом, он мог вообще не появиться в доме, если там кузены, даже ночевать мог уйти в овчарню, на мельницу Жана-Реми, а то и в гостиницу.– Вас вызовут к нотариусу, – продолжила Клара. – Но я знакома с завещанием вашего отца. Думаю, излишне повторять, что дела он оставил в полном порядке.Она знала, что состояние Шарль разделил между сыновьями и довольно значительную часть завещал Мари. Изначально все должно было быть не так, и теперь Клара поняла, что и ей следует изменить свое завещание. В наследстве Мадлен особо выделила Готье, значит, ей выпало защитить Алена.– Бабушка, – мягко начал Даниэль, – наверное, папа помогал содержать особняк. И этот дом тоже. Это значительные траты. Несправедливо, если все ляжет на тебя. Думаю, мы должны тебе помочь.– Какой ты славный! – рассмеялась Клара.После несчастья с Шарлем она впервые искренне засмеялась, и застолье вдруг оживилось.– Узнаю тебя: организатор, всем управляешь… Должна признать, мои ресурсы поистощились, и по большей части их съедают налоги. Да, ваш отец оплачивал кое-какие счета. Такие пустяки, как ремонт крыши и жалованье садовника. Если вы настаиваете, пусть это будет вашей заботой.Она говорила шутливым тоном, но Даниэль и Винсен одновременно согласились.– Ладно, договорились, – кивнула она.В конце концов, они уже взрослые, сами зарабатывают, да и наследство после Шарля осталось немалое.– Я тоже хочу покрывать часть расходов, – влезла Мадлен, которую никто ни о чем не спрашивал.– Нет. Я вам очень благодарна, но в этом нет необходимости, – отрезала Клара.Ее передергивало от одной мысли, что невестка засунет нос в счета. До сих пор они прекрасно обходились без нее, пусть так будет и дальше.– А что думаете делать с конторой? – спросила у кузенов Мари. – Завтра утром это надо сообщить компаньонам.Винсен взглянул на Даниэля, тот только равнодушно пожал плечами:– Это доходное дело, ведь так?– У каждого из нас свои дела и своя клиентура, – объяснила Мари. – Шарля уже нет, но контора все равно может работать. Вы решайте, и если не будете продавать квартиру, то мы вам будем платить арендную плату. В противном случае я объясню вам процедуру…Говорила она спокойно, но все видели, как она волнуется. Шарль первый объединил под одной крышей несколько адвокатов, и его ставка полностью себя оправдала. На доме висела медная табличка с перечнем имен и специализаций адвокатов, однако контора была известна всем и каждому как контора Морвана-Мейера. Мари было горько, что отныне придется работать без Шарля, но она не представляла себе, как можно бросить начатое Шарлем дело.– Вы юристы, – бросил Даниэль брату и кузине, – вам и решать.– Не забывай, у вас права наследования на недвижимость, – честно предупредила Мари.Заинтересованная поведением внуков, Клара смотрела то на одного, то на другого. Может быть, очень скоро за этим же столом они так же будут обсуждать вопросы, когда она присоединится к Морванам на кладбище Эгальера. Что тогда станет с Валлонгом? Зачем было всю жизнь его возводить, если после нее ничего не останется? Сейчас, пока она еще здесь, внуки ведут себя разумно и достойно, а потом? Она опять пожалела, что нет Алена. Что-то можно было обсудить уже сейчас, какие-то больные вопросы решить.– Мой самолет в шесть часов, – вставая, сказала Мари.– Если еще есть билеты, то я еду с тобой, – вдруг решил Винсен. – У меня много встреч в Париже…Это было бегство, не больше и не меньше, но он не хотел еще одной сцены с Магали: ему надо было все спокойно обдумать.– Мы с Шанталь поживем еще пару дней, – сказал Готье. – Хочешь, бабушка, мы вернемся все вместе в конце недели?Он не хотел терять Клару из виду: врачебный долг обязывал его удостовериться, что с ней все в порядке, что она смогла пережить смерть сына. Винсен встал из-за стола и, кивнув всем, заторопился собирать вещи. С большой неохотой он поднялся в свою комнату, – к счастью, там никого не оказалось. Винсен запихнул в портфель несколько папок, взял плащ с вешалки. Около туалетного столика Магали, где была вся ее косметика, он задержался. Если бы он дал ей высказаться, как бы она решила? Да и где она? И почему ему было так больно думать о ней: почему одновременно он испытывал чувство обиды и вины, жертвы и палача?Он наклонился к маленькой серебряной рамке, затерявшейся среди флаконов! На фотографии в день свадьбы они были прекрасной парой, стоя на ступеньках церкви. Магали в белом платье была изящна и сияла от счастья. Винсен был элегантен и очень походил на отца, который стоял позади него. Винсен нагнулся ниже и нахмурился. Магали бессовестно изрисовала карандашом все лица на фотографии: кому добавила очки, кому усы, а на шляпе Клары красовались аляповатые перья. Лицо мужа она пощадила, но Шарля наградила моноклем.В другое время он бы улыбнулся этому ребячеству, но сейчас он был не в том состоянии. Вынув фотографию из рамки, он порвал ее и бросил в мусорную корзину. Потом вышел из комнаты.В парке, на лужайке, дети играли под присмотром Хелен. На обычном месте стояла «Симка» Магали, значит, она не поехала ни к Одетте, ни к Жану-Реми. Может быть, она отправилась гулять в сторону холмов или вообще к Алену в овчарню. Пусть разопьют там бутылку розового и порадуются смерти Шарля!Раздраженный Винсен прислонился к платану. Все ориентиры стали неясными. Ему не терпелось оказаться в Париже, на острове Сите, работать во Дворце правосудия, выполнить то, о чем говорил Шарль, – дорасти до кассационного суда. Какой судья не мечтает об этом?Вдали Сирил и Виржиль завязали было потасовку, но тут вмешалась Хелен. Как давно Магали свалила всю заботу о детях на эту девушку? И если она не захочет уезжать из Валлонга, то как она дальше будет их воспитывать? Ведь он будет в семистах километрах от них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31