Для местного светского общества это было главным событием года, и дамы, которые удостоились чести получить приглашения, последние полтора месяца только тем и занимались, что готовили наряды.
Как без всякого снобизма мысленно отметила Адди, в голландских колониях и бальные платья, и повседневная одежда отстали от моды лет на пять – десять. Многие женщины постарше все еще носили допотопные кринолины. Леди помоложе отдавали предпочтение турнюрам. И буквально все злоупотребляли бахромой.
На балу Адди и Мэй, к своему немалому смущению, оказались в центре внимания.
На Мэй было цветастое шелковое платье из креп-жоржета с оборками по подолу. Адди блистала в расшитом мелким жемчугом алом бальном платье из гипюра, рукава которого были отделаны валансьенским кружевом.
Танцевальный репертуар составляли в основном вальсы Иоганна Штрауса. Оркестр исполнял их неплохо, но как-то механически, чересчур тяжеловесно. Танцевальная карточка Адди была заполнена уже через пять минут после ее появления в зале, и к десяти часам вечера у девушки кружилась голова от бесконечного скольжения по просторному залу с таким количеством кавалеров, что она никак не могла запомнить их имена.
Весь вечер ее преследовал один молодой голландский офицер – высокий, темноволосый, с коротко подстриженными усами. Его здоровый загар приятно контрастировал с белоснежной формой.
Под звуки вальса из «Веселой вдовы» офицер увлек Адди на веранду, а затем, кружа все быстрее, – в темноту сада.
– Что все это значит, Петер? – спросила Адди, хватаясь за него, чтобы удержаться на ногах.
– Ха! Я Ханс, а не Петер! – с наигранным возмущением поправил тот. – Я уже сказал вам, что вы поразительно красивы, мисс Трент?
– Вот как, сэр? Странно. По-моему, я слышала, как вы говорили то же самое Мэй Соррелл.
На лице офицера появилось обиженное выражение – как у ребенка, у которого отняли конфетку.
– Ооо… моя дорогая, чудесная, обожаемая Адди, тем не менее это правда. В вас, австралийских женщинах, чувствуется порода. В вас есть что-то неземное…
– Что за чушь, Ханс! Кстати, Мэй – англичанка.
– Ах да! Ну конечно, и в англичанках тоже. У них такой восхитительный цвет лица. – Прежде чем Адди успела опомниться, голландец заключил ее в объятия и страстно поцеловал. Нельзя сказать, чтобы это было неприятно, и Адди сопротивлялась чисто символически. Рука офицера скользнула вниз и крепко обхватила ее ягодицы. Ханс не скрывал пылкого желания, да его и трудно было скрыть – тонкая ткань мундира этому никак не способствовала.
– Думаю, этого достаточно, сэр, – отстранившись от него, с усмешкой сказала Адди.
– Достаточно? – простонал голландец. – Милая, мы же только начали. Неужели вы отвернетесь от меня?
– Никогда! – рассмеялась Адди. – Если я увижу, что вы что-то замышляете, то встречу вас лицом к лицу!
Воодушевленный, он снова схватил ее в охапку и потащил еще дальше в глубь сада. Осыпая Адди страстными поцелуями, голландец все время пытался просунуть свой язык ей в рот. Крепко стиснув зубы, она сопротивлялась, однако решимость ее быстро слабела. Ее связь с Джимом Боулзом продолжалась, однако ограниченное пространство яхты предоставляло не так уж много возможностей для уединения. А когда они все же встречались, всё приходилось делать чересчур быстро, так что Адди не успевала удовлетворить свои чувственные аппетиты.
Голландец был довольно хорош собой и знал, как распалить женщину, но увы – время, время! Завтра они отплывают на Кракатау. Собрав всю силу воли, Адди снова оттолкнула его.
– Ханс, вы очень привлекательный мужчина, и при других обстоятельствах я была бы не против узнать вас получше. Но, дорогой мой, «Виктория» завтра отплывает, – твердо заявила она.
– На Кракатау? – с ужасом спросил голландец. – Да этот ваш мистер Таппенден просто сумасшедший. Почему он не обратил внимания на то, что ему сегодня говорил капитан Ферзенаар? Вокруг главного кратера появилась еще дюжина новых конусов! Плыть туда сейчас – все равно что совершить самоубийство.
– Я уверена, что перед высадкой Джон обязательно как следует изучит местность.
Словно по сигналу, в этот момент прозвучал отдаленный грохот, земля под ногами задрожала. Весь день вулкан периодически давал о себе знать, и его ворчанье уже стало таким же привычным для обитателей Явы, как щебет птиц в лесу. Последний толчок, однако, превосходил по силе все предыдущие.
– Ну вот! – воскликнул капитан. – Надеюсь, этого достаточно, чтобы убедить вас в безрассудстве мистера Таппендена. Древние боги вулкана пытаются вас предостеречь, мисс Трент. Если вы вступите на эту проклятую землю, то станете их жертвой. Берегитесь!
Словно подтверждая его слова, землю сотрясли еще два мощных толчка. Чтобы удержаться на ногах, Адди пришлось ухватиться за дерево.
– О Боже! Ну, это кажется вам убедительным? – мрачно спросил голландец.
– Более чем. Мне нужно найти Джона.
– Верно. А мне – капитана Ферзенаара. – Жар в чреслах капитана, видимо, угас.
Покинув сад, они направились к двери, ведущей в бальную залу, но почти дойдя до нее, остановились.
– Взгляните туда! – Голландец указал рукой на запад.
Адди с благоговейным страхом смотрела на заполнившую горизонт стену огня. Сначала огненная полоса была бледно-розовой, затем сияние стало ослепительным.
Подземные толчки теперь ощущались практически непрерывно. Почва колебалась так, что приходилось ступать осторожно, чтобы не потерять равновесие.
В бальной зале музыка утихла, испуганные гости сбились в кучу, словно овцы перед бурей.
Стоявший на лестнице генерал-губернатор поднял руку, призывая всех к молчанию.
– Леди и джентльмены, прошу вашего внимания. Начальник топографического бюро полагает, что сейчас всем следует разойтись по домам. Заверяю вас, что для паники нет никаких оснований. Что бы ни происходило на Кракатау, нам здесь, в Батавии, абсолютно ничего не угрожает. В конце концов, вулкан находится отсюда на расстоянии более чем в сотню миль. Поэтому, хотя на протяжении ночи нам предстоит испытать некоторый дискомфорт – небольшой шум, сотрясение почвы, некоторое количество пепла и пыли, которое принесут с собой западные ветры, – нет никаких оснований для тревоги. Повторяю – никаких! А сейчас я хочу поблагодарить вас за то, что почтили сегодня своим присутствием резиденцию, и выразить сожаление по поводу того, что вечер заканчивается на не совсем приятной ноте. Всего хорошего и спокойной вам ночи! – Он лукаво улыбнулся. – А если не сможете уснуть, попробуйте предаться другим приятным занятиям, которым сотрясение кровати никак не помешает.
Грубоватая шутка разрядила атмосферу. Непринужденно смеясь и болтая, гости стали подниматься по широкой лестнице.
Пожелав капитану спокойной ночи, Адди отправилась искать Джона и Мэй. Они стояли возле буфетного столика, допивая пунш.
– Вот вы где, дорогая. – Таппенден подал Адди хрустальный бокал. Из-за подземных толчков жидкость едва не выплескивалась через край.
– Все еще собираетесь плыть на Кракатау? – небрежно спросила Адди.
У Таппендена был озабоченный вид.
– Ради Бога, не шутите, – ответил он. – Чего я действительно сейчас хочу – так это как можно скорее убраться отсюда, пока еще есть время.
– Вы думаете, это будет разумно? – нахмурилась Адди. – Выйти ночью в море? Генерал-губернатор сказал, что никакой опасности нет.
– Я нисколько не верю тому, что говорит его милость. Или топографическое бюро. У «Норт Стар Лайн» есть свои собственные метеорологи и географы. Сегодня я обсуждал это с ними. Они весьма встревожены. Да, я принял решение: мы немедленно снимаемся с якоря и уходим из гавани. Скорее, мои дорогие. Нельзя терять времени.
– Домой и побыстрее! – приказал он задремавшему вознице, который доставил их на бал.
Они довольно долго добирались до принадлежавшей «Норт Стар Лайн» загородной виллы, на которой пароходная компания размещала своих почетных гостей. В конце концов, миновав железные ворота, карета по гравиевой дорожке подъехала к главному входу.
Возведенное еще в десятом веке здание напоминало древний храм. Над поддерживаемым колоннами квадратным основанием высился большой конусообразный купол, придававший сооружению весьма экзотический вид.
Поспешно упаковав вещи, путешественники через полчаса уже ехали в порт. Кучер высадил их у причала, возле которого стояла на якоре «Виктория». Чтобы добраться до яхты, Таппенден нанял местную лодку – сампан. Они были на полпути, когда громыхание Кракатау резко усилилось. Обернувшись, путники увидели, как на Батавию каскадом извергаются пепел и небольшие камни. В гавани местные лодочники и рыбаки поспешно покидали свои суденышки и спешили выбраться на берег.
Нанятый Таппенденом гребец что-то усиленно забормотал и принялся размахивать руками.
– Что он говорит? – спросила Адди.
– Хочет вернуться.
Ободряюще улыбнувшись туземцу, Таппенден встал и прошел на корму. Лодочник уже начал разворот. Подойдя, Таппенден ребром ладони ударил туземца по шее и, прежде чем тот мешком свалился на дно, выхватил у него из рук весло и принялся им ловко орудовать. Дальнейший путь проделали без осложнений.
– Эй, на судне! – окликнул вахтенного Таппенден. – Мы прибыли, мистер Льюисон.
– А что будет с ним? – указав на лежавшего без сознания туземца, спросила Адди.
– О, он скоро очухается. Пошли!
Поднявшись на судно, Таппенден собрал на палубе команду. Пересчитав моряков по головам, он нахмурился.
– А где Боулз?
– Сошел на берег.
– Черт побери! – выругался Таппенден. Но тут, поглядев в сторону порта, он заметил бегущего по причалу человека.
– Я думаю, это Боулз! Скорее, парень!
У Адди отлегло от сердца. Ей нравился «мальчик Джим», как она нежно называла его, когда они занимались любовью.
Добежав до края причала, Боулз без колебаний бросился в воду и длинными, сильными гребками поплыл к яхте. Несколько минут спустя он уже был на борту.
– Отплываем, да? – тяжело дыша, с трудом выговорил он. – Спасибо, что подождали, шкипер.
Когда подняли якорь, Таппенден приказал Криспу запустить двигатели.
– Дайте полную скорость, Ангус. О парусах подумаем, когда выберемся из гавани. Ветер западный, так что пойдем по ветру и постараемся обогнать то, что нам пошлет этот проклятый вулкан.
– Что ты имеешь в виду? – со страхом спросила Мэй.
– Ты когда-нибудь слышала о цунами?
– Это гигантская волна, – мрачно объяснил Крисп. – Как только вулкан разнесет на куски, на дне океана образуется громадная воронка, и когда миллиарды галлонов морской воды соприкоснутся с расплавленной лавой и сразу испарятся, возникнет такое давление, на котором все машины в мире могли бы проработать тысячу лет! Давайте побыстрее выбираться отсюда! – С этими словами он скрылся в машинном отделении.
Часом позже яхта уже была в открытом море, огни Батавии превратились в крохотные, еле мигающие точки. Вскоре они совсем исчезли. Теперь, когда паруса были подняты, Таппенден приказал Криспу остановить машины.
– Это все равно что возить уголь в Ньюкасл, – сказал он. – Ветер настолько сильный, что двигатели могут захлебнуться. А вам, леди, лучше сойти вниз, – посоветовал он, когда мощный порыв ветра едва не унес Мэй за борт.
– Спустить вниз все, что не закреплено на палубе! Женщины выполнили его распоряжение. Подойдя к двери своей каюты, Мэй остановилась.
– Можно мне сегодня переночевать у тебя? Знаешь, я до смерти боюсь.
Улыбнувшись, Адди положила руку ей на плечо.
– Мы все испуганы, дорогая, но надо верить в Бога. И в Джона. Он действительно выдающийся моряк.
– Я это знаю. Но… – Она вздрогнула, услышав отдаленный взрыв…
Всю эту ночь они плохо спали из-за грохота вулкана и бешеного завывания ветра.
Перед рассветом он усилился настолько, что Таппенден приказал приспустить паруса, а к полудню решил вообще их убрать и дальше идти только на машинной тяге.
– Яхта и без парусов мчится, как испуганный кролик. Крепче держите штурвал, Бейли!
К концу дня корабль уже несся сквозь сплошное облако пыли и сернистых газов. Выглянув в иллюминатор, Мэй вздрогнула.
– Кажется, что мы в аду.
– Нет, в аду много света – не забудь об адском пламени, – поправила ее Адди.
На камбузе им подали кофе, холодное мясо и бутерброды с сыром.
– Ничего лучше я не смог приготовить – корабль так сильно бросает! – рассыпался в извинениях Карлтон.
Мэй прикрыла глаза рукой.
– От одного вида еды меня тошнит.
– Постарайся все-таки поесть, – сказал ей Таппенден. – Чтобы все выдержать, нам нужно много сил.
Уронив на пол третью чашку, Адди отказалась от намерения выпить кофе. Вцепившись рукой в стойку, она съела лишь кусок холодного мяса.
Когда занялся следующий день, даже Мэй повеселела. Таппенден как мог поддерживал женщин, хотя подозревал, что это всего лишь затишье перед настоящей бурей.
Первый из четырех самых мощных взрывов Кракатау подбросил «Викторию» так, что яхта буквально вылетела из воды. Второй и чудовищный третий взрывы не оставили у путешественников никаких сомнений в том, что они являются свидетелями самого ужасного бедствия, когда-либо постигавшего землю.
Под грохот канонады, превосходивший гром пушек всех армий мира, Таппенден прокричал на ухо судовому механику:
– Мистер Крисп, я собираюсь развернуть корабль против ветра. Дайте полный ход.
– Ничего не получится, шкипер. Не хватит мощности двигателя.
– Я и не ожидаю, что яхта двинется вперед, Крисп. Просто надеюсь, когда волна-убийца нас настигнет, быстрее ее проскочить.
Таппенден планировал осуществить тот же маневр, что и немецкий капитан, – правда, в отличие от крейсера у «Виктории» не было стальной обшивки и восьми тысяч лошадиных сил.
Адди первой заметила надвигавшуюся стену воды. Сначала она подумала, что это мираж, однако видение приближалось, убеждая ее в своей реальности. Это была уже не та тридцатиметровая волна, с которой столкнулся германский крейсер, но для маленькой яхты и пятнадцатиметровой высоты было более чем достаточно.
– Ложись на койку и держись покрепче за края! – крикнула Адди разразившейся рыданиями Мэй.
Таппенден велел матросам привязать его к штурвалу. После того как это было сделано, он приказал всем спуститься вниз и задраить люки.
– Если мы хотим выжить, надо, чтобы корабль был водонепроницаемым.
Оставшись у штурвала один, Таппенден молча смотрел на громаду цунами, закрывшую собой все небо. У «Виктории» не было сил вскарабкаться на вертикальный склон, и волна просто захлестнула яхту, однако давление воды у ее основания вытолкнуло судно наружу, словно пробку из бутылки. К счастью, обшивка и переборки выдержали. Оказавшись в толще воды, Таппенден задерживал дыхание сколько мог. Он уже распрощался с жизнью, когда яхта наконец выскочила на поверхность океана, вода отхлынула из рулевой рубки и стало можно дышать.
С гребня цунами открывался поразительный вид. Увлекаемая волной, «Виктория» с головокружительной скоростью мчалась вперед. Таппенден вдруг вспомнил о любопытном феномене, который ему довелось наблюдать во французском ботаническом саду: струя воды из фонтана удерживала на своей вершине ярко раскрашенный мячик.
Прямо по курсу цунами примерно на расстоянии мили лежал небольшой остров, густо заросший тропической растительностью. Пышные кроны деревьев развевались на ветру, словно длинные волосы плакальщиц на похоронах.
За считанные секунды гигантская волна докатилась до острова и поглотила его. Однако для пассажиров и экипажа это был подарок судьбы, поскольку от удара о его поверхность волна немного ослабла, и «Виктория», вздрогнув, сдвинулась с места и с огромной скоростью помчалась вниз по ее пологому склону. Уже почти достигнув нижней точки, яхта, несмотря на отчаянные попытки Таппендена, вдруг накренилась, и шкипер понял, что ему ничего не осталось, кроме как молиться:
– Господь мой пастырь, я не хочу…
И эта молитва была услышана, причем ответ последовал такой, что все находившиеся на борту судна немедленно уверовали в божественное провидение.
Обрушившись на берег какого-то крупного острова, волна откатилась, и яхта, со всего маху натолкнувшаяся на препятствие, резко остановилась. Что это за препятствие, из-за образовавшегося водоворота разглядеть было невозможно.
Через несколько минут уровень воды спал, и перед глазами путешественников предстала совершенно неправдоподобная картина. Яхта покоилась на верхушках деревьев в семи-восьми метрах от поверхности воды, все еще заливавшей поверхность острова.
Выбравшись один за другим на палубу потрепанного суденышка, побледневшие пассажиры и члены команды долго были не в силах заговорить и лишь молча глядели на буйную листву тропического леса, простиравшегося вокруг.
– Должно быть, это сон, – наконец сказала Адди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Как без всякого снобизма мысленно отметила Адди, в голландских колониях и бальные платья, и повседневная одежда отстали от моды лет на пять – десять. Многие женщины постарше все еще носили допотопные кринолины. Леди помоложе отдавали предпочтение турнюрам. И буквально все злоупотребляли бахромой.
На балу Адди и Мэй, к своему немалому смущению, оказались в центре внимания.
На Мэй было цветастое шелковое платье из креп-жоржета с оборками по подолу. Адди блистала в расшитом мелким жемчугом алом бальном платье из гипюра, рукава которого были отделаны валансьенским кружевом.
Танцевальный репертуар составляли в основном вальсы Иоганна Штрауса. Оркестр исполнял их неплохо, но как-то механически, чересчур тяжеловесно. Танцевальная карточка Адди была заполнена уже через пять минут после ее появления в зале, и к десяти часам вечера у девушки кружилась голова от бесконечного скольжения по просторному залу с таким количеством кавалеров, что она никак не могла запомнить их имена.
Весь вечер ее преследовал один молодой голландский офицер – высокий, темноволосый, с коротко подстриженными усами. Его здоровый загар приятно контрастировал с белоснежной формой.
Под звуки вальса из «Веселой вдовы» офицер увлек Адди на веранду, а затем, кружа все быстрее, – в темноту сада.
– Что все это значит, Петер? – спросила Адди, хватаясь за него, чтобы удержаться на ногах.
– Ха! Я Ханс, а не Петер! – с наигранным возмущением поправил тот. – Я уже сказал вам, что вы поразительно красивы, мисс Трент?
– Вот как, сэр? Странно. По-моему, я слышала, как вы говорили то же самое Мэй Соррелл.
На лице офицера появилось обиженное выражение – как у ребенка, у которого отняли конфетку.
– Ооо… моя дорогая, чудесная, обожаемая Адди, тем не менее это правда. В вас, австралийских женщинах, чувствуется порода. В вас есть что-то неземное…
– Что за чушь, Ханс! Кстати, Мэй – англичанка.
– Ах да! Ну конечно, и в англичанках тоже. У них такой восхитительный цвет лица. – Прежде чем Адди успела опомниться, голландец заключил ее в объятия и страстно поцеловал. Нельзя сказать, чтобы это было неприятно, и Адди сопротивлялась чисто символически. Рука офицера скользнула вниз и крепко обхватила ее ягодицы. Ханс не скрывал пылкого желания, да его и трудно было скрыть – тонкая ткань мундира этому никак не способствовала.
– Думаю, этого достаточно, сэр, – отстранившись от него, с усмешкой сказала Адди.
– Достаточно? – простонал голландец. – Милая, мы же только начали. Неужели вы отвернетесь от меня?
– Никогда! – рассмеялась Адди. – Если я увижу, что вы что-то замышляете, то встречу вас лицом к лицу!
Воодушевленный, он снова схватил ее в охапку и потащил еще дальше в глубь сада. Осыпая Адди страстными поцелуями, голландец все время пытался просунуть свой язык ей в рот. Крепко стиснув зубы, она сопротивлялась, однако решимость ее быстро слабела. Ее связь с Джимом Боулзом продолжалась, однако ограниченное пространство яхты предоставляло не так уж много возможностей для уединения. А когда они все же встречались, всё приходилось делать чересчур быстро, так что Адди не успевала удовлетворить свои чувственные аппетиты.
Голландец был довольно хорош собой и знал, как распалить женщину, но увы – время, время! Завтра они отплывают на Кракатау. Собрав всю силу воли, Адди снова оттолкнула его.
– Ханс, вы очень привлекательный мужчина, и при других обстоятельствах я была бы не против узнать вас получше. Но, дорогой мой, «Виктория» завтра отплывает, – твердо заявила она.
– На Кракатау? – с ужасом спросил голландец. – Да этот ваш мистер Таппенден просто сумасшедший. Почему он не обратил внимания на то, что ему сегодня говорил капитан Ферзенаар? Вокруг главного кратера появилась еще дюжина новых конусов! Плыть туда сейчас – все равно что совершить самоубийство.
– Я уверена, что перед высадкой Джон обязательно как следует изучит местность.
Словно по сигналу, в этот момент прозвучал отдаленный грохот, земля под ногами задрожала. Весь день вулкан периодически давал о себе знать, и его ворчанье уже стало таким же привычным для обитателей Явы, как щебет птиц в лесу. Последний толчок, однако, превосходил по силе все предыдущие.
– Ну вот! – воскликнул капитан. – Надеюсь, этого достаточно, чтобы убедить вас в безрассудстве мистера Таппендена. Древние боги вулкана пытаются вас предостеречь, мисс Трент. Если вы вступите на эту проклятую землю, то станете их жертвой. Берегитесь!
Словно подтверждая его слова, землю сотрясли еще два мощных толчка. Чтобы удержаться на ногах, Адди пришлось ухватиться за дерево.
– О Боже! Ну, это кажется вам убедительным? – мрачно спросил голландец.
– Более чем. Мне нужно найти Джона.
– Верно. А мне – капитана Ферзенаара. – Жар в чреслах капитана, видимо, угас.
Покинув сад, они направились к двери, ведущей в бальную залу, но почти дойдя до нее, остановились.
– Взгляните туда! – Голландец указал рукой на запад.
Адди с благоговейным страхом смотрела на заполнившую горизонт стену огня. Сначала огненная полоса была бледно-розовой, затем сияние стало ослепительным.
Подземные толчки теперь ощущались практически непрерывно. Почва колебалась так, что приходилось ступать осторожно, чтобы не потерять равновесие.
В бальной зале музыка утихла, испуганные гости сбились в кучу, словно овцы перед бурей.
Стоявший на лестнице генерал-губернатор поднял руку, призывая всех к молчанию.
– Леди и джентльмены, прошу вашего внимания. Начальник топографического бюро полагает, что сейчас всем следует разойтись по домам. Заверяю вас, что для паники нет никаких оснований. Что бы ни происходило на Кракатау, нам здесь, в Батавии, абсолютно ничего не угрожает. В конце концов, вулкан находится отсюда на расстоянии более чем в сотню миль. Поэтому, хотя на протяжении ночи нам предстоит испытать некоторый дискомфорт – небольшой шум, сотрясение почвы, некоторое количество пепла и пыли, которое принесут с собой западные ветры, – нет никаких оснований для тревоги. Повторяю – никаких! А сейчас я хочу поблагодарить вас за то, что почтили сегодня своим присутствием резиденцию, и выразить сожаление по поводу того, что вечер заканчивается на не совсем приятной ноте. Всего хорошего и спокойной вам ночи! – Он лукаво улыбнулся. – А если не сможете уснуть, попробуйте предаться другим приятным занятиям, которым сотрясение кровати никак не помешает.
Грубоватая шутка разрядила атмосферу. Непринужденно смеясь и болтая, гости стали подниматься по широкой лестнице.
Пожелав капитану спокойной ночи, Адди отправилась искать Джона и Мэй. Они стояли возле буфетного столика, допивая пунш.
– Вот вы где, дорогая. – Таппенден подал Адди хрустальный бокал. Из-за подземных толчков жидкость едва не выплескивалась через край.
– Все еще собираетесь плыть на Кракатау? – небрежно спросила Адди.
У Таппендена был озабоченный вид.
– Ради Бога, не шутите, – ответил он. – Чего я действительно сейчас хочу – так это как можно скорее убраться отсюда, пока еще есть время.
– Вы думаете, это будет разумно? – нахмурилась Адди. – Выйти ночью в море? Генерал-губернатор сказал, что никакой опасности нет.
– Я нисколько не верю тому, что говорит его милость. Или топографическое бюро. У «Норт Стар Лайн» есть свои собственные метеорологи и географы. Сегодня я обсуждал это с ними. Они весьма встревожены. Да, я принял решение: мы немедленно снимаемся с якоря и уходим из гавани. Скорее, мои дорогие. Нельзя терять времени.
– Домой и побыстрее! – приказал он задремавшему вознице, который доставил их на бал.
Они довольно долго добирались до принадлежавшей «Норт Стар Лайн» загородной виллы, на которой пароходная компания размещала своих почетных гостей. В конце концов, миновав железные ворота, карета по гравиевой дорожке подъехала к главному входу.
Возведенное еще в десятом веке здание напоминало древний храм. Над поддерживаемым колоннами квадратным основанием высился большой конусообразный купол, придававший сооружению весьма экзотический вид.
Поспешно упаковав вещи, путешественники через полчаса уже ехали в порт. Кучер высадил их у причала, возле которого стояла на якоре «Виктория». Чтобы добраться до яхты, Таппенден нанял местную лодку – сампан. Они были на полпути, когда громыхание Кракатау резко усилилось. Обернувшись, путники увидели, как на Батавию каскадом извергаются пепел и небольшие камни. В гавани местные лодочники и рыбаки поспешно покидали свои суденышки и спешили выбраться на берег.
Нанятый Таппенденом гребец что-то усиленно забормотал и принялся размахивать руками.
– Что он говорит? – спросила Адди.
– Хочет вернуться.
Ободряюще улыбнувшись туземцу, Таппенден встал и прошел на корму. Лодочник уже начал разворот. Подойдя, Таппенден ребром ладони ударил туземца по шее и, прежде чем тот мешком свалился на дно, выхватил у него из рук весло и принялся им ловко орудовать. Дальнейший путь проделали без осложнений.
– Эй, на судне! – окликнул вахтенного Таппенден. – Мы прибыли, мистер Льюисон.
– А что будет с ним? – указав на лежавшего без сознания туземца, спросила Адди.
– О, он скоро очухается. Пошли!
Поднявшись на судно, Таппенден собрал на палубе команду. Пересчитав моряков по головам, он нахмурился.
– А где Боулз?
– Сошел на берег.
– Черт побери! – выругался Таппенден. Но тут, поглядев в сторону порта, он заметил бегущего по причалу человека.
– Я думаю, это Боулз! Скорее, парень!
У Адди отлегло от сердца. Ей нравился «мальчик Джим», как она нежно называла его, когда они занимались любовью.
Добежав до края причала, Боулз без колебаний бросился в воду и длинными, сильными гребками поплыл к яхте. Несколько минут спустя он уже был на борту.
– Отплываем, да? – тяжело дыша, с трудом выговорил он. – Спасибо, что подождали, шкипер.
Когда подняли якорь, Таппенден приказал Криспу запустить двигатели.
– Дайте полную скорость, Ангус. О парусах подумаем, когда выберемся из гавани. Ветер западный, так что пойдем по ветру и постараемся обогнать то, что нам пошлет этот проклятый вулкан.
– Что ты имеешь в виду? – со страхом спросила Мэй.
– Ты когда-нибудь слышала о цунами?
– Это гигантская волна, – мрачно объяснил Крисп. – Как только вулкан разнесет на куски, на дне океана образуется громадная воронка, и когда миллиарды галлонов морской воды соприкоснутся с расплавленной лавой и сразу испарятся, возникнет такое давление, на котором все машины в мире могли бы проработать тысячу лет! Давайте побыстрее выбираться отсюда! – С этими словами он скрылся в машинном отделении.
Часом позже яхта уже была в открытом море, огни Батавии превратились в крохотные, еле мигающие точки. Вскоре они совсем исчезли. Теперь, когда паруса были подняты, Таппенден приказал Криспу остановить машины.
– Это все равно что возить уголь в Ньюкасл, – сказал он. – Ветер настолько сильный, что двигатели могут захлебнуться. А вам, леди, лучше сойти вниз, – посоветовал он, когда мощный порыв ветра едва не унес Мэй за борт.
– Спустить вниз все, что не закреплено на палубе! Женщины выполнили его распоряжение. Подойдя к двери своей каюты, Мэй остановилась.
– Можно мне сегодня переночевать у тебя? Знаешь, я до смерти боюсь.
Улыбнувшись, Адди положила руку ей на плечо.
– Мы все испуганы, дорогая, но надо верить в Бога. И в Джона. Он действительно выдающийся моряк.
– Я это знаю. Но… – Она вздрогнула, услышав отдаленный взрыв…
Всю эту ночь они плохо спали из-за грохота вулкана и бешеного завывания ветра.
Перед рассветом он усилился настолько, что Таппенден приказал приспустить паруса, а к полудню решил вообще их убрать и дальше идти только на машинной тяге.
– Яхта и без парусов мчится, как испуганный кролик. Крепче держите штурвал, Бейли!
К концу дня корабль уже несся сквозь сплошное облако пыли и сернистых газов. Выглянув в иллюминатор, Мэй вздрогнула.
– Кажется, что мы в аду.
– Нет, в аду много света – не забудь об адском пламени, – поправила ее Адди.
На камбузе им подали кофе, холодное мясо и бутерброды с сыром.
– Ничего лучше я не смог приготовить – корабль так сильно бросает! – рассыпался в извинениях Карлтон.
Мэй прикрыла глаза рукой.
– От одного вида еды меня тошнит.
– Постарайся все-таки поесть, – сказал ей Таппенден. – Чтобы все выдержать, нам нужно много сил.
Уронив на пол третью чашку, Адди отказалась от намерения выпить кофе. Вцепившись рукой в стойку, она съела лишь кусок холодного мяса.
Когда занялся следующий день, даже Мэй повеселела. Таппенден как мог поддерживал женщин, хотя подозревал, что это всего лишь затишье перед настоящей бурей.
Первый из четырех самых мощных взрывов Кракатау подбросил «Викторию» так, что яхта буквально вылетела из воды. Второй и чудовищный третий взрывы не оставили у путешественников никаких сомнений в том, что они являются свидетелями самого ужасного бедствия, когда-либо постигавшего землю.
Под грохот канонады, превосходивший гром пушек всех армий мира, Таппенден прокричал на ухо судовому механику:
– Мистер Крисп, я собираюсь развернуть корабль против ветра. Дайте полный ход.
– Ничего не получится, шкипер. Не хватит мощности двигателя.
– Я и не ожидаю, что яхта двинется вперед, Крисп. Просто надеюсь, когда волна-убийца нас настигнет, быстрее ее проскочить.
Таппенден планировал осуществить тот же маневр, что и немецкий капитан, – правда, в отличие от крейсера у «Виктории» не было стальной обшивки и восьми тысяч лошадиных сил.
Адди первой заметила надвигавшуюся стену воды. Сначала она подумала, что это мираж, однако видение приближалось, убеждая ее в своей реальности. Это была уже не та тридцатиметровая волна, с которой столкнулся германский крейсер, но для маленькой яхты и пятнадцатиметровой высоты было более чем достаточно.
– Ложись на койку и держись покрепче за края! – крикнула Адди разразившейся рыданиями Мэй.
Таппенден велел матросам привязать его к штурвалу. После того как это было сделано, он приказал всем спуститься вниз и задраить люки.
– Если мы хотим выжить, надо, чтобы корабль был водонепроницаемым.
Оставшись у штурвала один, Таппенден молча смотрел на громаду цунами, закрывшую собой все небо. У «Виктории» не было сил вскарабкаться на вертикальный склон, и волна просто захлестнула яхту, однако давление воды у ее основания вытолкнуло судно наружу, словно пробку из бутылки. К счастью, обшивка и переборки выдержали. Оказавшись в толще воды, Таппенден задерживал дыхание сколько мог. Он уже распрощался с жизнью, когда яхта наконец выскочила на поверхность океана, вода отхлынула из рулевой рубки и стало можно дышать.
С гребня цунами открывался поразительный вид. Увлекаемая волной, «Виктория» с головокружительной скоростью мчалась вперед. Таппенден вдруг вспомнил о любопытном феномене, который ему довелось наблюдать во французском ботаническом саду: струя воды из фонтана удерживала на своей вершине ярко раскрашенный мячик.
Прямо по курсу цунами примерно на расстоянии мили лежал небольшой остров, густо заросший тропической растительностью. Пышные кроны деревьев развевались на ветру, словно длинные волосы плакальщиц на похоронах.
За считанные секунды гигантская волна докатилась до острова и поглотила его. Однако для пассажиров и экипажа это был подарок судьбы, поскольку от удара о его поверхность волна немного ослабла, и «Виктория», вздрогнув, сдвинулась с места и с огромной скоростью помчалась вниз по ее пологому склону. Уже почти достигнув нижней точки, яхта, несмотря на отчаянные попытки Таппендена, вдруг накренилась, и шкипер понял, что ему ничего не осталось, кроме как молиться:
– Господь мой пастырь, я не хочу…
И эта молитва была услышана, причем ответ последовал такой, что все находившиеся на борту судна немедленно уверовали в божественное провидение.
Обрушившись на берег какого-то крупного острова, волна откатилась, и яхта, со всего маху натолкнувшаяся на препятствие, резко остановилась. Что это за препятствие, из-за образовавшегося водоворота разглядеть было невозможно.
Через несколько минут уровень воды спал, и перед глазами путешественников предстала совершенно неправдоподобная картина. Яхта покоилась на верхушках деревьев в семи-восьми метрах от поверхности воды, все еще заливавшей поверхность острова.
Выбравшись один за другим на палубу потрепанного суденышка, побледневшие пассажиры и члены команды долго были не в силах заговорить и лишь молча глядели на буйную листву тропического леса, простиравшегося вокруг.
– Должно быть, это сон, – наконец сказала Адди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36