Поэтому, воспользовавшись тем, что подручные Куракина уставились в дверь и убеждены, что мы никуда не денемся — и вполне резонно! — я утянул Ленку в санузел и задвинул за собой засов. Только после этого из каюты послышалась ругань, на которую Ленка тоже ответила несколькими словами, и охранники попритихли.— Об чем лай? — скромно поинтересовался я.— Куракин приказал им нас защищать, а не конвоировать. Они развыступались, что, мол, должны за нами наблюдать все время.— А насчет того, чтобы ликвидировать нас при угрозе захвата противником, он ничего им не завещал?— Ты по-французски понимаешь? — заподозрила Хавронья.— Нет, я просто русскую логику понимаю. А Куракин, хоть и офранцузился за истекший период с 1917 года, все равно генетически наш. Хрен с ней, со столицей, лишь бы Москву французам не отдать.Как уже говорилось, данный совмещенный санузел имел площадь в два квадратных метра. На одном из этих квадратных метров располагалась душевая кабина с умывальником и зеркалом, а на другой — унитаз и биде со всякими причиндалами. Меня лично очень заинтересовала крышка сливного бачка. Однажды в «джикейской» тюрьме на Хайди тяжелая фаянсовая крышка пригодилась для дела— я вмочил этим «струментом» по хрупкому черепу одного из бойцов несостоявшегося сенатора Дэрка и унаследовал от него, помнится, не то «узи», не то «М-16А2»…Сейчас, к сожалению, вышел облом. И бачок, и крышка были сработаны из легкой пластмассы. Так что убить ими что-либо крупнее таракана представлялось проблематичным.Через две двери пальба слышалась послабее. Видать, штурмовой напор немного ослаб. Голоса наших защитников из каюты обменялись, как мне показалось по интонациям, оптимистическими репликами.Я бы на их месте не спешил. Тем более какие-то шуршания и шебаршения происходили с внешней стороны надстройки. Но само собой, любители пострелять на эти шумы не обратили внимания. И зря!Звон разбитого стекла и длиннющая, от всей души болезной, автоматная очередь подтвердили мои наихудшие опасения. Сам я, слава Богу, воспринимал побоище только на слух, присев в компании струхнувшей не меньше меня Елены где-то в районе унитаза. По первой прикидке, боец взобрался по скобам на самый верх надстройки, привязал капроновую веревку к какой-нибудь подходящей хреновине, пристегнулся к ней альпинистским карабином и аккуратно, стараясь не стучать подметками по стене надстройки, съехал на уровень окна. Потом вышиб его каблуком и начал поливать все, что было внутри, щедрыми очередями. Шибко крутым и наколотым осталось только истошно визжать и дрыгаться, пока пули выдирали из них клочья мяса вместе с фрагментами татуировок, размазывая эти неаппетитные ошметки по стенам каюты. Но не долго, секунд десять всего лишь. После этого боец вышиб из окна остатки стекляшек, чтобы не порезать что-нибудь нужное в хозяйстве, и влез в каюту. Не очень шумно, но слышно было. Вообще-то мне стало ясно, что господа или товарищи, которые учинили этот налет по всем правилам абордажного искусства, явно не заботятся о соблюдении тишины. При современном развитии бесшумного оружия можно было и поберечь нервы граждан. В конце концов, ребята Куракина, среди бела дня похищая меня из лап Доминго Косого — ей-Богу, уж лучше я бы у него на псарне остался! — обошлись без большого шума и треска. Тихо чпокнули Эдуардо и Оскара, «примочили» меня парализантом, сунули в дельталет и увезли сюда. А эти новые претенденты на содержимое моих мозгов жутко любят цирковые эффекты.Судя по легкому бряканью, в окно влезал еще один. Меня заинтересовал практический вопрос. А именно: знают ли эти вооруженные и очень опасные граждане, что в каюте находимся мы с Хрюшкой, то есть цель их весьма небезопасной операции? Или же им это окошко просто понравилось своими размерами и удобным расположением? Если они в первую очередь рассчитывают обойти с тыла тех, кто задержал их коллег на лестнице, то могут и проскочить мимо туалета, — дай Бог, правда, чтобы для страховки нам гранату не кинули! Но надежда эта быстро растаяла.— Он здесь, — шепотом произнес кто-то по-английски. — В туалете! Индикатор зашкаливает.— Поговори с ним, я прикрою со стороны коридора. По-моему, сейчас здесь будут гости.— Мистер Баринов! — Тот, что был оснащен индикатором, постучал по двери стволом автомата. — Мы знаем, что вы здесь. Если вы вооружены, отдайте оружие и выходите.Но тут громко затарахтело в коридоре, из комнаты ответили двумя очередями, кто-то совсем недалеко вскрикнул.— Shit! Дерьмо! — прошипел один из налетчиков. Стало тихо, внизу слышались только осторожные шаги, стрельбы больше не было. Шуршала карманная рация. Ее владелец больше не обращался ко мне, похоже, у него появились другие проблемы. Скрипнула кнопка, шуршание прекратилось.— Питон, Питон, ответьте Мамбе.Эти позывные нагнали на меня жуткую тоску. Запахло канализацией и подземными горизонтами «Горного шале». Неужели «джикеи» не могли за два года придумать что-нибудь новое? Впрочем, они все-таки придумали индикатор, который, должно быть, очень четко пеленгует работу моей микросхемы и вопреки предположениям самодовольной Хавроньи наводит на меня группу захвата.— Мамба, я — Питон, — отозвались из эфира. — Где вы?— На месте. Объект локализован, обеспечьте безопасный вывод. Как поняли?— Понял отлично. Коридор до лестницы свободен. Оппоненты площадкой выше. Будете ждать очистки?— Сколько времени просите?— Десять минут.— Работайте, жду доклада. Как поняли?— Все понял. Доклад будет.— Конец связи.Питон с Мамбой своими переговорами прояснили ситуацию. «Джикеи» загнали французов выше ярусом, но оттуда, должно быть, простреливался трап. Теперь Питон просил десять минут на то, чтобы ликвидировать это неудобное обстоятельство, а Мамба, надо думать, за это время намеревалась достать меня с Ленкой из санузла. Уже через секунду прозвучала фраза, убедившая меня в том, что все обстоит именно так.— Мистер Баринов, — вежливо позвали из-за двери. — Вам и вашей жене ничего не угрожает. Вы сами знаете, что нужны нам живыми. Выходите, и мы доставим вас в безопасное место…Но тут в каюте оглушительно грохнуло. Дверь, соединяющую каюту с санузлом, сорвало с петель воздушной волной и с грохотом шибануло о раковину умывальника и зеркало. Осколки фаянса и стекла градом посыпались на пол, несколько кафельных плиток разлетелись на куски. Нас с Ленкой не задело, но сшибло на пол и слегка оглушило. Слава Богу, что мы не подходили к двери.Как ни странно, но если я и вырубился от взрыва, то не больше, чем на пару секунд. Голова слегка гудела, в ушах звенело, во рту было солоно, но не от крови. Я сидел на полу, а в десяти сантиметрах от моей пятки лежал автомат, похожий на укороченную «М-16», знакомый мне по стычкам в «Бронированном трупе». «Джикей», одетый в черное трико, черную вязаную шлем-маску с прорезями для глаз, носа и рта, а также бронежилет (естественно, тоже черный), валялся поверх выбитой двери. Броник прикрыл его грудь от осколков, но, к сожалению, осколков у этой гранаты оказалось до фига. Пара штук пошли ниже пояса, и о своем мужском достоинстве «джикею», наверно, пришлось бы намертво позабыть. Но судьба была к нему милостива, бедняга об этой потере так и не узнал, поскольку еще один осколок долбанул его прямиком в лобешник.Толком не придя в себя, я инстинктивно схватил автомат. Хотя не очень точно знал, смогу ли я из него выстрелить и, что важнее, нужно ли мне стрелять вообще.Пыль, поднятая гранатным взрывом, не успела осесть, когда послышался некий дикий визг, отдаленно напоминающий знаменитое «ки-я!», и какой-то козел вломился в каюту из коридора. Недолго думая подручный Куракина открыл огонь, но не по мне, а по «джикеям», валявшимся на полу. Того, который лежал в каюте, я не видел, а потому не знал, подавал он признаки жизни или нет, стонов по крайней мере, слышно не было. А вот того, что лежал у нас в санузле, по моему разумению, долбить уже не было смысла. Тем более что при этом можно было запросто зацепить и нас с Ленкой. Самое удивительное, что в этот момент я, как ни странно, думал, будто застрелить нас в планы этого бойца не входит.Увы, я сильно ошибся! Но слава Богу, это мне и Ленке сошло с рук.— N'est tire pas! S'est Elene! He стреляйте! Я — Елена! — заверещала «француженка», и будь фортуна более вредной, нам бы после этого хана настала. Потому что мужик в шортах и черной кожаной безрукавке с заклепками влетел в санузел с одной целью — пришить нас на месте, а потом сказать, что так и было. Но его подвела любовь к длинным очередям. Все, что было в магазине, он уже распродал покойным «джикеям», а как раз на меня и Ленку не хватило. Надо было видеть его рожу, когда инструмент издал пустопорожний щелчок. Я не мог позволить промедление, смерти подобное — в буквальном смысле! — и нажал на спуск «джикейского» трофея. Господина в шортах и безрукавке проковыряло в пяти местах, и он со своим пустым «хеклер-кохом», слегка подпрыгнув и взвизгнув нечто нечленораздельное, но уже похожее не на «ки-я!», а на «мон дье!», шмякнулся поперек дохлого «джикея». На кафеле за его стеной появилось несколько выбоин, а по уцелевшим плиткам расплескалась кровища.Ленка на сей раз даже не завизжала, а только икнула.— Сиди! — сказал я ей, хотя она никуда идти не порывалась, а совсем напротив — забилась в угол и мелко дрожала. Я тоже дрожал, но не так сильно. Все-таки два года никого не убивал, немного потерял форму. Пока успокаивался и унимал дрожь, прислушался: в каюте стояла гробовая тишина, а наверху перестреливались короткими и одиночными.— Мамба, Питон вызывает Мамбу! — запищала рация. Поскольку никто не отозвался, я рискнул перешагнуть через «джикея» и «куракинца».В каюте лежало три жмурика. Те два «куракинских», которых «джикеи» расстреляли через окошко, и «джикей» с рацией. Двери в коридор не было, гранатный взрыв и ее сорвал с петель. За окошком просматривалась капроновая веревка, свисавшая вниз. В общем, все, как я и предполагал. В коридорах и на трапах надстройки было слишком шумно, чтоб туда соваться. Веревка к себе так и манила. Но у меня были сомнения насчет альпинистской подготовки Хавроньи. Правда, падать было не так уж высоко, метра четыре, не больше, но на железную палубу, где легко было плюхнуться на какую-нибудь, выражаясь по-морскому, «дельную вещь».— Мамба, ответьте! Мамба, я — Питон, ответьте! — хрюкал «джикей». Очевидно, напрямую добежать до каюты Питону опять что-то мешало. Возможно, кто-то из «куракинцев», вроде того, что долбанул из подствольника по нашей каюте, еще был жив и, спрятавшись в какой-то каюте, ограничивал им свободу передвижения.Грешен, у меня на какую-то секунду появилось мелкохулиганское желание подобрать рацию, нажать кнопку передачи и сказать что-нибудь приятное для «джикеев». Например: «Питон, я — Объект, Мамба накрылась медным тазом, жду указаний, куда выходить». Самое интересное при этом было бы, если бы я дословно перевел выражение «медным тазом» на английский язык. То-то бы «джикейщики» головы поломали!Однако я предпочел не хулиганить, а ободрать с трупов боезапас. В дополнение к «джикейскому» штурмовому автомату я прибрал один «хеклер-кох», к которому набралось три магазина, и опоясался ремнем, снятым с одного из «куракинцев». Видуха от этого — ремень поверх ватного шелкового халата! — у меня получилась шикарная. Не то доблестный воин революционного монгольского хана Хатан-батора Максаржава, выступающий в поход против контрреволюционной банды барона Унгерна фон Штернберга, не то наоборот, контрреволюционный китайский мандарин, собирающийся воевать против Народно-освободительной армии Китая. Но на поясе была кобура с 15-зарядной автоматической «Береттой 92 СБФ», а также какой-то солидный штурмовой ножик. Кроме того, из-за пояса другого убиенного я выдернул небольшую гранатку. Он ее накрыл пузом, и потому при взрыве эта хреновина поленилась детонировать.Копошился я не очень долго — минуты три, но при этом поглядывал на дверной проем. Само собой, с опаской: вдруг еще, кто гранатой плюнется? Но вся возня шла где-то далеко. Нервный Питон перестал вызывать Мамбу. То ли в горле пересохло, то ли не до того стало.Ленка осторожненько выползла из туалета, подобрав до колен полы своего махрового халатика, чтоб не замараться в луже, которая натекла на пол душевой.— Бр-р! — передернулась она, шарахаясь от покромсанных осколками трупов.— Мясокомбинат какой-то!— Слезешь по веревке? — спросил я.— Попробую, — отозвалась Хавронья. — Ты нашел индикатор?— И не искал…— Ищи! — она мне, прямо как овчарке, приказала. — Если не найдешь, они нас через пару минут сцапают.Времени у нас было не вагон. Я вообще не знал, как выглядит этот самый индикатор. Мне почему-то думалось, что он размером с японский видеоплейер. На самом деле это оказалась игрушка размером с пейджер. Ленка нашла ее и сунула в карман своего халата.— Смотри за дверью, но из нее не высовывайся! — порекомендовал я. Дело в том, что мне захотелось поглядеть в окно.Нельзя сказать, что «джикеи» добросовестно очистили все от стекла, кое-какие кусочки пришлось самому выдернуть. Порезаться не сумел, и на том спасибо.Внизу никаких постов не наблюдалось. Но зато наблюдались трупы. И у меня, строго говоря, был неплохой шанс к ним присоединиться. К счастью, я вовремя заметил багрово-красный лучик лазерного прицела, который приглядывался к окну другой каюты. Снайпер устроился на полубаке и спокойно, без суеты, клал всех чужих, пытавшихся вылезти из окон надстройки. Я присел, скрывшись в каюте, и посмотрел, как ползет по потолку каюты маленькое красное пятнышко. За это время я подумал, что выбираться через окно в наряде мандарина или цирика слишком рискованно. Но было занятно поглядеть, пальнет ли снайпер по «джикею».— Как там коридор? — спросил я. Оказывается, Хрюшка уже вооружилась здоровенным «магнумом», который я позабыл снять с «куракинца», и готова была грохнуть в любую цель, которой не повезет появиться в коридоре.Убедившись, что «граница на замке», я не без брезгливости поднял за ремень одного из «джикеев», подтянул его к окну и высунул по пояс в проем. Снайпер тут же вновь перевел свой лучик на наше окно. Я подергал жмура за ноги, чтоб он «пошевелился». От полубака до надстройки было метров с полсотни, поэтому разглядеть, в каком состоянии находится «джикеи», одетый в черное трико и маску, было сложненько, тем более что я его показывал не больше минуты. Красный лучик скользнул по черной ткани на плечах покойного, и произошло маленькое чудо. На ней ярко мигнули буквы: «G & К». Как только лазер ушел в сторону, буквы исчезли.— Быстро переодевайся в это! — прошипел я Ленке, указывая на ниндзевое одеяние «джикея».— Да оно же все в крови!Я понял, что мне легче будет пристрелить ее, чем заставить переодеться. Пришлось сделать это самому, понятно, без удовольствия и с осторожностью, то есть сидя на полу, в «мертвой зоне». Пропотелое и липкое от крови, вонючее — убиенный напоследок слегка облегчился, — это обмундирование было явно не для брезгливых. Кроме того, не было никакой гарантии, что «джикейский» снайперюга не рассек моего прикола с трупом, показанным в окно. Увидит, что я вылезаю, и долбанет. С полста метров при лазерном прицеле — это не фокус. Но, может, конечно, и пожалеть. Продырявит ногу и свистнет рации Питона: мол, принимайте, ребята.С другой стороны, надо ведь не только самому слезть, но и Хрюшку вытащить. Переодеваться она не хочет, да и вообще неясно, как эта поросятина в своем халатике будет спускаться.В это время опять зашуршала рация.— Кобра, я — Питон, ответьте! — стало быть, теперь ему другая гадина понадобилась. Слава Богу, что на той же рабочей частоте можно было послушать.— Питон, я — Кобра, слышу вас.— Кобра, Мамба не отвечает. Что там в окна видно?— Кто-то показывался, похоже, какие-то проблемы с выводом. Был гранатный взрыв и несколько очередей.— Кобра, ты уверен, что это они в окно показывались?— Они. От лазера не прятались, марка светилась.— Почему тогда на вызовы не отвечают?— Я ж говорю: граната взрывалась. Рацию могло повредить.— Что они делали, когда высовывались?— Кажется, пробовали веревку. Сейчас опять убрались. Я думаю, ждут, что вы им коридор откроете.— Попробуй поморзить им светом.— Опасно, несколько окон не прочищены. Особенно на верхнем ярусе. Наверно, поэтому и Мамба не выходит.— Коридора пока нет. В нижнем ярусе тоже не зачищенные остались. У нас два средних яруса, а у этих низ и верх. Еще пара очень хорошо сидит в коридоре, между нами и Мамбой. Был бы газ, прошли бы чисто, а у нас и так без трех четыре. Как понял?— Нормально. Питон, они нас не декодируют?— Похоже, нет. Если Мамба начнет выходить к тебе, дай знать. Как понял?— Понял отлично.— И прикрывай их, по возможности, от верха и низа сразу.— Понял, окосею, но прикрою.— Конец связи, бай-бай, беби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55