Он обнял ее и поцеловал. Она прикасалась к нему, чувствовала его запах, и ее сердце чуть не разорвалось. Казалось, он искренне рад ее видеть. Но он поцеловал жену и любовно прижал ее к себе, а сердце Марси разрывалось.Потом Таня погибла на сиденье ее машины. Лежа в больнице с травмами, Марси молила Бога объяснить ей: почему он так поступил с ней? Зачем он на ее совесть возложил смерть женщины, мужа которой она любила и желала?Тогда она поклялась, что возместит ему потерю.И сейчас, спускаясь по лестнице, она дала ту же клятву. Она все сделает, чтобы Чейз снова стал тем живым человеком, каким был до несчастного случая, даже если это означало заставлять его заниматься с ней любовью, зная, что в этом участвует только его половой орган, но никак не разум, и уж тем более — не его душа.Он обернулся, когда она вошла на кухню.— Доброе утро. — Его глаза задержались на ней не более чем на сотую долю секунды, а потом быстро скользнули прочь.— Доброе утро, Чейз. Хорошо спал?— Прекрасно.— Ты рано поднялся…— Привычка.— Если бы я знала, что ты уже встал, я бы спустилась раньше.— Все в порядке. Я поставил воду для кофе. Через несколько минут он будет готов.— Как твои ребра?— Мои — что? — Он обернулся.Она кивнула на повязку, охватывающую его голую грудь. Он был одет только в старые полинявшие джинсы. При взгляде на них Марси почувствовала слабость в коленях. Мягкая ткань облегала его тело, обрисовывая половой орган…— Твои ребра. Вчера ночью ты сказал, что они болят.— Да, правда. — Отвернувшись от нее, он открыл дверцы нескольких шкафчиков в поисках чашек с блюдцами. — Утром уже лучше.Итак, его предлог, чтобы покинуть ее постель вчера ночью, был неправдой. Он просто не хотел спать с ней. Хоть он и перевез свои вещи в другую спальню, она все же надеялась, что раз уж они занимались любовью…Преодолевая боль в горле, она спросила:— Что ты хочешь на завтрак?— Кофе.— Мне нетрудно приготовить тебе что-нибудь. Скажи только, чего ты хочешь.— Правда, ничего. Только кофе.— Садись. Я налью.Он сел на табурет у бара. Через несколько минут она присоединилась к нему. Они молча прихлебывали кофе. Один раз глаза их встретились, но только на мгновение.Будет ли так и дальше? Будут ли они жить в одном доме, в одних и тех же комнатах, дышать одним воздухом, периодически заниматься любовью, но жить в тихом отчаянии той жизнью, которую описал Торо?— Сегодня снова выглянуло солнце, — бессодержа. тельно заметила она.— Может быть, потеплеет.— Может быть. — После продолжительного молчания она спросила: — Какие у тебя планы на сегодня?— Я договорился с Лаки встретиться с ним в конторе утром. Он сказал, что я не должен чувствовать себя обязанным приходить, потому что… ну… это день… после брачной ночи… Но я сказал ему, что это не имеет значения. Ведь так? — спросил он после короткой паузы.— Нет, нет, конечно. — Марси надеялась, что он не заметил, насколько неуверенной была ее улыбка. — Я тоже собиралась в свою контору.— Ну, тогда, наверное, я пойду оденусь и отправлюсь. — Он поставил чашку и поднялся.— Может быть, тебе следует сегодня показаться доктору по поводу ребер?Он потрогал повязку.— Возможно. Эта штука меня раздражает. Пора ее снять.Пока Чейз был наверху, Марси сидела, уставившись в остывающий кофе и пытаясь не разрыдаться от отчаяния и разочарования. Она надеялась, что они проведут этот день вместе, не обязательно в постели, как обычно поступают новобрачные, пытаясь получше узнать друг друга.Она питала иллюзии, что он так увлечется ею, что не сможет оторваться от нее, что они пролежат в постели весь день, исследуя наготу друг друга глазами и ртом, обходясь без еды и питья, удовлетворяя другой голод, оказавшийся столь неприлично ненасытным…Это были всего лишь иллюзии. Он уходит на работу. Как всегда, бизнес — на первом месте. Еще один рабочий день. Всего лишь!.. По его мнению, часть его сделки выполнена. Вспомнив об этом, она отошла от бара и прошла в комнату, которую использовала в качестве кабинета.К тому времени, как он спустился вниз, Марси ждала его у лестницы. Она подала ему дубленку и придержала ее, пока он вдевал руки в рукава.— Когда ты будешь дома сегодня вечером? — спросила она, поправляя ему воротник.— Около пяти.— Обед в шесть тебя устроит?— Прекрасно.Засунув руки за борт его дубленки, она положила белый конверт в нагрудный карман рубашки. Оставив руку на его груди, она поднялась на цыпочки и быстро поцеловала его в губы.— До встречи.Он резко дернул головой.— Да, до встречи.Чейз рванул к двери так, будто в доме был пожар.Так как Марси никогда не ходила в контору так рано, она присела на коврик у камина, взяла кочергу и рассеянно помешивала тлеющие угли под слоем остываюшего пепла. Когда она осторожно добавила к ним растопку, огонь разгорелся.Наблюдая, как новые язычки пламени пожирают поленья, Марси пожелала, чтобы ей так же быстро и легко удалось разжечь страсть своего мужа. Сейчас это казалось безнадежной задачей, но, если такая возможность вообще существовала, она была полна решимости использовать ее. Она преодолела жестокость — по большей части ненамеренную — со стороны своих ровесников в детстве. С успехом завоевала уважение коллег и заработала целое состояние. На нее больше не смотрели просто как на Гусенка Джонс.Все другие ее цели, однако, меркли по сравнению с задачей заставить Чейза полюбить себя. Деньги, которые она вложила, не имели значения. Она поставила на карту гораздо больше — свою гордость, свою женственность, свое будущее счастье. При такой высокой ставке она просто обязана была выиграть.
Чейз несколько раз похлопал белым конвертом о ладонь, прежде чем приподнял клапан пальцем и вскрыл его. Чек был выписан на его личный счет, открытый специально для этого. Она проявила достаточно такта, чтобы не направить деньги непосредственно в банк, пощадив, таким образом, его гордость. Надо отдать ей должное, передача денег произошла самым деликатным образом. Сумма на чеке была щедрой, большей, чем нужно. Остаток денег даст возможность для нескольких месяцев работы.С некоторым раздражением он швырнул чек на стол и подошел к окну. Невидяще уставился в матовое стекло.Он чувствовал себя нахлебником.Но он и был таковым.Она не произнесла ни единого слова осуждения или жалобы, но он знал, что вчера ночью сделал ей больно: психологически — наверняка, а возможно — и физически.Сама этого не заметив, она слегка поморщилась, когда садилась на табурет в баре. Он оставил ее, а она испытывала неудобство, если не боль, — это заставляло его чувствовать себя скотиной. Он едва не высказал озабоченность ее самочувствием, но не хотел никакого упоминания о брачной ночи. Ни в каком контексте. Потому что, если бы они заговорили о ее физической боли, то могли затронуть и ее душевную рану, а с этим ему уже не справиться. Он мог пообещать никогда больше не причинять ей физических страданий… А душевных?Было очевидно, что она надеялась на то, что они проведут этот день дома вместе. Она сказала, что собиралась пойти в свою контору, но с каких это пор она надевает шелковую домашнюю пижаму и домашние тапочки на работу?Он не мог бы провести с ней день наедине и не пойти в спальню. Из этого ни черта не вышло бы. Поэтому, как последний трус, он бросил ее в сомнениях на свой счет, не подозревающей, что он сбежал не потому, что прошлая ночь была так плоха, а потому, что она была так чертовски хороша.Да, Марси, возможно, подумала, что он покинул ее постель вчера ночью потому, что почувствовал отвращение к ней, тогда как в действительности все было как раз наоборот…Взъерошив рукой волосы, он выругался. До вчерашней ночи он не чувствовал себя виноватым в этом браке. Теперь он чувствовал себя очень виноватым. Вина вызывала тошноту в желудке. Вина разъедала внутренности подобно коварной бацилле.— Признайся, — шептал он себе, — вчера ночью тебе не хотелось уходить из ее постели. Поэтому ты не остался, не доверял себе? Она была такой упругой, такой… Господи, помоги! — Он хотел снова заниматься с ней любовью. И еще, и еще раз… после Тани этого с ним не случалось.Он прижался лбом к холодному оконному стеклу и плотно зажмурил глаза, стараясь не вспоминать, как выглядела Марси, одетая только в золотой, дрожащий свет свечей, фарфора и огня…Тело его под джинсами напряглось, когда он подумал о ее торчащих сосках. Он хотел ощутить кончиком языка их вкус, втянуть их в рот…Он так погрузился в свои фантазии, что не заметил «Мустанг» Лаки, свернувший к дому и затормозивший у входа. Чейз подскочил, когда брат быстро вошел в контору, на ходу снимая пиджак.Лаки тупо уставился на него.— Что ты здесь делаешь?— Я здесь работаю.— Не валяй дурака. Что ты здесь делаешь сегодня? Где твоя жена?— Вероятно, в своей конторе.— Несколько коротковатый медовый месяц, правда?Чейз нахмурил брови, надеясь подавить его любопытство. Но Лаки никогда не смущали грозно нахмуренные брови брата.— Как все прошло?— Что?— Ты что, поглупел? — нетерпеливо воскликнул Лаки, упираясь руками в бока. — Прошлой ночью. Как это было?— Ты надеешься услышать репортаж о каждом обмене ударами, как с боксерского матча?Лаки широко ухмыльнулся.— Ты не случайно подобрал такое сравнение?— Не твое собачье дело.Лаки хохотнул, сделав собственные выводы. Чек на столе привлек его внимание. Он взял его, прочел цифру, присвистнул.— Ну, ты, наверное, сделал нечто такое, что даме понравилось. И сделал это очень хорошо.— Это не смешно. — Чейз выхватил у брата чек. — Держи свои грязные мысли подальше от моей жены и от моих личных дел.Все еще посмеиваясь, Лаки подошел к горячей плитке и налил себе чашечку кофе, сваренного Чейзом.— Осторожно, Большой Брат! Я начинаю думать, что все твои рациональные доводы, которые ты нагромоздил в пользу женитьбы на Марси, были лишь отвлекающим маневром.— Иди к дьяволу! — Чейз обогнул стол и сел. — Если ты уже кончил острить, прочти это.Он ранее обвел статью в деловой рубрике утренней газеты. Когда Лаки кончил читать, Чейз спросил:— Что ты об этом думаешь?— Не знаю, — ответил Лаки, хмуря брови. — Они не из штата. Они нас не знают.— Они не знают никого из местных. Поэтому они ищут подрядчика на буровое оборудование и технологию.— Здесь сказано, что они работают на базе производства шнурков для обуви.— Шнурки все же лучше, чем ничего. Благодаря… э… займу… у Марси мы можем сделать небольшую заявку. Может, мы и не много получим, но это будет уже что-то.Впервые за два года Чейз почувствовал волнение, вызванное делами фирмы. На горизонте появился повод для оптимизма. Контракт, любой контракт, принес бы огромную пользу его пошатнувшемуся эго. Наверное, его энтузиазм был заразительным.Лаки ухмыльнулся:— Черт, почему бы и нет? У нас все равно нет ничего лучшего. Давай попробуем! 10 Сгорая от нетерпения обсудить свои деловые планы с Марси, Чейз влетел в дом и стал окликать ее.— О, ты здесь, — воскликнул он, заметив ее возле столика в холле, и повесил плащ на вешалку. — Угадай, в чем дело? Сегодня я читал о…Посмотрев наконец на Марси внимательно, Чейз спросил:— Что случилось?— Ничего, — она выглядела расстроенной и резко отвернулась. — Ты чем-то обрадован. Пойдем на кухню, там расскажешь.Сначала Чейз удивился ее странному поведению, затем заметил на столике телефон. Трубка лежала рядом с аппаратом.— Тебе опять звонили?Марси не обратила внимания на этот вопрос. Чейз повторил его, взял ее за плечо и повернул лицом к себе.— Он опять звонил?Сглотнув, Марси утвердительно кивнула.— Что он сказал?Она опустила взгляд на распахнутый воротник рубашки Чейза и пожала плечами.— В основном то же самое. Мерзкие предложения. Пошлые сценарии.— Почему ты не повесила трубку сразу?— Я думала, что если прислушаюсь, то смогу узнать голос.— И ты узнала?— Нет.— Это не все, не так ли? — Он опустил голову и заглянул в газа Марси. — Говори. Что еще?— Он… он сказал, что мое замужество не имеет никакого значения. Он собирается звонить еще.— Ты сказала ему, что вышла замуж? — недоверчиво спросил Чейз.— Конечно нет. Он уже знал.— Господи, — теперь Чейз понял, почему именно этот звонок так расстроил Марси. — Значит парень имеет о тебе подробные сведения, знает, что и когда ты делаешь.— Это ничего не значит. Он просто читает газеты. Объявление о нашей помолвке было сегодня в утреннем номере, — она снисходительно улыбнулась. — Ладно. Давай не позволим ему испортить нам остаток вечера. Я приготовлю тебе выпить, и ты сможешь рассказать мне свои новости.Чейз последовал за Марси на кухню.— Хочу позвонить Пэту и попросить подключиться к нашей линии.— Я бы не хотела, Чейз.— Почему?— Мне не нравится, что все наши телефонные разговоры будут прослушиваться. Клиенты часто рассказывают мне о своих личных и финансовых делах. Эта информация предназначена только для моих ушей. Рано или поздно незнакомцу все надоест, и он перестанет звонить.— Но в то же время он каждый раз безжалостно запугивает тебя.— Я не боюсь, я только беспокоюсь.— Марси, я видел твое лицо. Мне известна разница между страхом и беспокойством. Ты была испугана.Подчиняясь инстинкту, Чейз обнял ее и снова удивился, какой хрупкой она кажется в его объятиях. Он опустил свой подбородок ей на макушку, а руками обвил талию.— Ненавижу саму мысль о том, что какой-то подонок шепчет тебе всякую грязь.Волна дрожи пробежала по телу Марси. Она прижалась щекой к груди Чейза, подняла руки и тоже обняла его.— Я очень ценю твое внимание.Они простояли так несколько минут. Объятия стали так приятны, что Чейз стал подумывать, не стоит ли подхватить ее на руки и отнести на кровать.Она нуждалась в нежности. Разве для мужа это не средство успокоить жену, когда той необходимо чувствовать себя в безопасности, полностью защищенной?Единственное, что беспокоило Чейза, это небольшое сомнение. Вряд ли мотивом его поступка являлось одно лишь простое желание успокоить Марси. Он серьезно сомневался, что если они сейчас лягут на кровать, то надолго останутся одетыми и что его ласки сохранят абсолютную невинность.К счастью, Марси освободила Чейза от необходимости выбора, слегка отстранилась от него, но продолжала обнимать за талию. Она напрягла руки, расслабила, переместила их и опять напрягла.— Ты без бинта.— Я сегодня ходил к доктору. Он осмотрел меня и сказал, что уже все хорошо.— Было больно?— Не очень приятно. Но не так страшно, как если бы они не побрили меня перед перевязкой.Марси сморщилась.— О, могу себе представить.— Да? — хитро переспросил Чейз. — Что-то вчера ночью я не заметил у тебя на груди волос.При этом небрежном замечании он опустил взгляд на ее грудь. На ней был мягкий свитер, но память Чейза действовала, как рентгеновские лучи.В ярком свете он увидел молочные холмики ее грудей, аккуратные розовые соски, неглубокую ложбинку, делящую грудную клетку на две ровные половинки, гладкую поверхность живота и обманчивый темный треугольник между бедер.Чейз подавил в себе стон и громко ненатурально закашлялся. Марси подошла к бару и смешала напитки. Протянув Чейзу виски с содовой, она произнесла:— Ты казался возбужденным, когда вошел. Садись и расскажи, в чем дело.Он сомневался в том, что она на самом деле хочет его выслушать. Они стояли очень близко друг к другу. Как Марси могла не почувствовать его все возрастающего желания?Чейз наблюдал за движениями готовящей ужин Марси. Ее щеки были необычно розовыми, но это могло объясняться кипящими на плите кастрюлями. Пар валил из одной из них, отчего кончики волос Марси по обеим сторонам лица стали завиваться.Усилием воли подавив в себе соблазнительные мысли, Чейз рассказал о перспективах контракта.— Я весь день работал над предложениями. В заявке мы указали очень низкую цену. Теперь остается только ждать.— Буду держать пальцы скрещенными. — Марси слила кипящее содержимое кастрюли через дуршлаг в раковину.— Продала сегодня какие-нибудь дома?— Они не продаются просто так, ты знаешь, — ответила она через плечо.— А показывала?— К несчастью, да.— К несчастью?— Я работаю с этой парой уже несколько месяцев. Харрисоны. Они все еще не приняли решения. Единственное, в чем они достигли согласия, это в своей страсти к спорам. Сомневаюсь, что когда-нибудь добьюсь от них подписи контракта на тот дом. О, я говорила с Сейдж. Она звонила попрощаться перед отъездом в Остин.— Слава богу.— Перестань. Она обожает своего старшего брата.— Она — как заноза…Выражение лица Марси подсказало Чейзу, что она не воспринимает его колкости всерьез.— После Сейдж позвонила Лори и пригласила нас на ленч в воскресенье. Я пообещала.— Прекрасно.— И еще она сказала, что хотела бы, чтобы мы взяли ее в церковь. — Марси выливала в кушанье ароматный соус и, когда Чейз не ответил, обернулась. — Что скажешь?— Я слышал, — устало отозвался он. — Только мне не нравится идея с церковью. Я не был там с тех пор, как Та… со дня похорон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Чейз несколько раз похлопал белым конвертом о ладонь, прежде чем приподнял клапан пальцем и вскрыл его. Чек был выписан на его личный счет, открытый специально для этого. Она проявила достаточно такта, чтобы не направить деньги непосредственно в банк, пощадив, таким образом, его гордость. Надо отдать ей должное, передача денег произошла самым деликатным образом. Сумма на чеке была щедрой, большей, чем нужно. Остаток денег даст возможность для нескольких месяцев работы.С некоторым раздражением он швырнул чек на стол и подошел к окну. Невидяще уставился в матовое стекло.Он чувствовал себя нахлебником.Но он и был таковым.Она не произнесла ни единого слова осуждения или жалобы, но он знал, что вчера ночью сделал ей больно: психологически — наверняка, а возможно — и физически.Сама этого не заметив, она слегка поморщилась, когда садилась на табурет в баре. Он оставил ее, а она испытывала неудобство, если не боль, — это заставляло его чувствовать себя скотиной. Он едва не высказал озабоченность ее самочувствием, но не хотел никакого упоминания о брачной ночи. Ни в каком контексте. Потому что, если бы они заговорили о ее физической боли, то могли затронуть и ее душевную рану, а с этим ему уже не справиться. Он мог пообещать никогда больше не причинять ей физических страданий… А душевных?Было очевидно, что она надеялась на то, что они проведут этот день дома вместе. Она сказала, что собиралась пойти в свою контору, но с каких это пор она надевает шелковую домашнюю пижаму и домашние тапочки на работу?Он не мог бы провести с ней день наедине и не пойти в спальню. Из этого ни черта не вышло бы. Поэтому, как последний трус, он бросил ее в сомнениях на свой счет, не подозревающей, что он сбежал не потому, что прошлая ночь была так плоха, а потому, что она была так чертовски хороша.Да, Марси, возможно, подумала, что он покинул ее постель вчера ночью потому, что почувствовал отвращение к ней, тогда как в действительности все было как раз наоборот…Взъерошив рукой волосы, он выругался. До вчерашней ночи он не чувствовал себя виноватым в этом браке. Теперь он чувствовал себя очень виноватым. Вина вызывала тошноту в желудке. Вина разъедала внутренности подобно коварной бацилле.— Признайся, — шептал он себе, — вчера ночью тебе не хотелось уходить из ее постели. Поэтому ты не остался, не доверял себе? Она была такой упругой, такой… Господи, помоги! — Он хотел снова заниматься с ней любовью. И еще, и еще раз… после Тани этого с ним не случалось.Он прижался лбом к холодному оконному стеклу и плотно зажмурил глаза, стараясь не вспоминать, как выглядела Марси, одетая только в золотой, дрожащий свет свечей, фарфора и огня…Тело его под джинсами напряглось, когда он подумал о ее торчащих сосках. Он хотел ощутить кончиком языка их вкус, втянуть их в рот…Он так погрузился в свои фантазии, что не заметил «Мустанг» Лаки, свернувший к дому и затормозивший у входа. Чейз подскочил, когда брат быстро вошел в контору, на ходу снимая пиджак.Лаки тупо уставился на него.— Что ты здесь делаешь?— Я здесь работаю.— Не валяй дурака. Что ты здесь делаешь сегодня? Где твоя жена?— Вероятно, в своей конторе.— Несколько коротковатый медовый месяц, правда?Чейз нахмурил брови, надеясь подавить его любопытство. Но Лаки никогда не смущали грозно нахмуренные брови брата.— Как все прошло?— Что?— Ты что, поглупел? — нетерпеливо воскликнул Лаки, упираясь руками в бока. — Прошлой ночью. Как это было?— Ты надеешься услышать репортаж о каждом обмене ударами, как с боксерского матча?Лаки широко ухмыльнулся.— Ты не случайно подобрал такое сравнение?— Не твое собачье дело.Лаки хохотнул, сделав собственные выводы. Чек на столе привлек его внимание. Он взял его, прочел цифру, присвистнул.— Ну, ты, наверное, сделал нечто такое, что даме понравилось. И сделал это очень хорошо.— Это не смешно. — Чейз выхватил у брата чек. — Держи свои грязные мысли подальше от моей жены и от моих личных дел.Все еще посмеиваясь, Лаки подошел к горячей плитке и налил себе чашечку кофе, сваренного Чейзом.— Осторожно, Большой Брат! Я начинаю думать, что все твои рациональные доводы, которые ты нагромоздил в пользу женитьбы на Марси, были лишь отвлекающим маневром.— Иди к дьяволу! — Чейз обогнул стол и сел. — Если ты уже кончил острить, прочти это.Он ранее обвел статью в деловой рубрике утренней газеты. Когда Лаки кончил читать, Чейз спросил:— Что ты об этом думаешь?— Не знаю, — ответил Лаки, хмуря брови. — Они не из штата. Они нас не знают.— Они не знают никого из местных. Поэтому они ищут подрядчика на буровое оборудование и технологию.— Здесь сказано, что они работают на базе производства шнурков для обуви.— Шнурки все же лучше, чем ничего. Благодаря… э… займу… у Марси мы можем сделать небольшую заявку. Может, мы и не много получим, но это будет уже что-то.Впервые за два года Чейз почувствовал волнение, вызванное делами фирмы. На горизонте появился повод для оптимизма. Контракт, любой контракт, принес бы огромную пользу его пошатнувшемуся эго. Наверное, его энтузиазм был заразительным.Лаки ухмыльнулся:— Черт, почему бы и нет? У нас все равно нет ничего лучшего. Давай попробуем! 10 Сгорая от нетерпения обсудить свои деловые планы с Марси, Чейз влетел в дом и стал окликать ее.— О, ты здесь, — воскликнул он, заметив ее возле столика в холле, и повесил плащ на вешалку. — Угадай, в чем дело? Сегодня я читал о…Посмотрев наконец на Марси внимательно, Чейз спросил:— Что случилось?— Ничего, — она выглядела расстроенной и резко отвернулась. — Ты чем-то обрадован. Пойдем на кухню, там расскажешь.Сначала Чейз удивился ее странному поведению, затем заметил на столике телефон. Трубка лежала рядом с аппаратом.— Тебе опять звонили?Марси не обратила внимания на этот вопрос. Чейз повторил его, взял ее за плечо и повернул лицом к себе.— Он опять звонил?Сглотнув, Марси утвердительно кивнула.— Что он сказал?Она опустила взгляд на распахнутый воротник рубашки Чейза и пожала плечами.— В основном то же самое. Мерзкие предложения. Пошлые сценарии.— Почему ты не повесила трубку сразу?— Я думала, что если прислушаюсь, то смогу узнать голос.— И ты узнала?— Нет.— Это не все, не так ли? — Он опустил голову и заглянул в газа Марси. — Говори. Что еще?— Он… он сказал, что мое замужество не имеет никакого значения. Он собирается звонить еще.— Ты сказала ему, что вышла замуж? — недоверчиво спросил Чейз.— Конечно нет. Он уже знал.— Господи, — теперь Чейз понял, почему именно этот звонок так расстроил Марси. — Значит парень имеет о тебе подробные сведения, знает, что и когда ты делаешь.— Это ничего не значит. Он просто читает газеты. Объявление о нашей помолвке было сегодня в утреннем номере, — она снисходительно улыбнулась. — Ладно. Давай не позволим ему испортить нам остаток вечера. Я приготовлю тебе выпить, и ты сможешь рассказать мне свои новости.Чейз последовал за Марси на кухню.— Хочу позвонить Пэту и попросить подключиться к нашей линии.— Я бы не хотела, Чейз.— Почему?— Мне не нравится, что все наши телефонные разговоры будут прослушиваться. Клиенты часто рассказывают мне о своих личных и финансовых делах. Эта информация предназначена только для моих ушей. Рано или поздно незнакомцу все надоест, и он перестанет звонить.— Но в то же время он каждый раз безжалостно запугивает тебя.— Я не боюсь, я только беспокоюсь.— Марси, я видел твое лицо. Мне известна разница между страхом и беспокойством. Ты была испугана.Подчиняясь инстинкту, Чейз обнял ее и снова удивился, какой хрупкой она кажется в его объятиях. Он опустил свой подбородок ей на макушку, а руками обвил талию.— Ненавижу саму мысль о том, что какой-то подонок шепчет тебе всякую грязь.Волна дрожи пробежала по телу Марси. Она прижалась щекой к груди Чейза, подняла руки и тоже обняла его.— Я очень ценю твое внимание.Они простояли так несколько минут. Объятия стали так приятны, что Чейз стал подумывать, не стоит ли подхватить ее на руки и отнести на кровать.Она нуждалась в нежности. Разве для мужа это не средство успокоить жену, когда той необходимо чувствовать себя в безопасности, полностью защищенной?Единственное, что беспокоило Чейза, это небольшое сомнение. Вряд ли мотивом его поступка являлось одно лишь простое желание успокоить Марси. Он серьезно сомневался, что если они сейчас лягут на кровать, то надолго останутся одетыми и что его ласки сохранят абсолютную невинность.К счастью, Марси освободила Чейза от необходимости выбора, слегка отстранилась от него, но продолжала обнимать за талию. Она напрягла руки, расслабила, переместила их и опять напрягла.— Ты без бинта.— Я сегодня ходил к доктору. Он осмотрел меня и сказал, что уже все хорошо.— Было больно?— Не очень приятно. Но не так страшно, как если бы они не побрили меня перед перевязкой.Марси сморщилась.— О, могу себе представить.— Да? — хитро переспросил Чейз. — Что-то вчера ночью я не заметил у тебя на груди волос.При этом небрежном замечании он опустил взгляд на ее грудь. На ней был мягкий свитер, но память Чейза действовала, как рентгеновские лучи.В ярком свете он увидел молочные холмики ее грудей, аккуратные розовые соски, неглубокую ложбинку, делящую грудную клетку на две ровные половинки, гладкую поверхность живота и обманчивый темный треугольник между бедер.Чейз подавил в себе стон и громко ненатурально закашлялся. Марси подошла к бару и смешала напитки. Протянув Чейзу виски с содовой, она произнесла:— Ты казался возбужденным, когда вошел. Садись и расскажи, в чем дело.Он сомневался в том, что она на самом деле хочет его выслушать. Они стояли очень близко друг к другу. Как Марси могла не почувствовать его все возрастающего желания?Чейз наблюдал за движениями готовящей ужин Марси. Ее щеки были необычно розовыми, но это могло объясняться кипящими на плите кастрюлями. Пар валил из одной из них, отчего кончики волос Марси по обеим сторонам лица стали завиваться.Усилием воли подавив в себе соблазнительные мысли, Чейз рассказал о перспективах контракта.— Я весь день работал над предложениями. В заявке мы указали очень низкую цену. Теперь остается только ждать.— Буду держать пальцы скрещенными. — Марси слила кипящее содержимое кастрюли через дуршлаг в раковину.— Продала сегодня какие-нибудь дома?— Они не продаются просто так, ты знаешь, — ответила она через плечо.— А показывала?— К несчастью, да.— К несчастью?— Я работаю с этой парой уже несколько месяцев. Харрисоны. Они все еще не приняли решения. Единственное, в чем они достигли согласия, это в своей страсти к спорам. Сомневаюсь, что когда-нибудь добьюсь от них подписи контракта на тот дом. О, я говорила с Сейдж. Она звонила попрощаться перед отъездом в Остин.— Слава богу.— Перестань. Она обожает своего старшего брата.— Она — как заноза…Выражение лица Марси подсказало Чейзу, что она не воспринимает его колкости всерьез.— После Сейдж позвонила Лори и пригласила нас на ленч в воскресенье. Я пообещала.— Прекрасно.— И еще она сказала, что хотела бы, чтобы мы взяли ее в церковь. — Марси выливала в кушанье ароматный соус и, когда Чейз не ответил, обернулась. — Что скажешь?— Я слышал, — устало отозвался он. — Только мне не нравится идея с церковью. Я не был там с тех пор, как Та… со дня похорон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23