Ему нравилось жить в Авалоне среди родственников-колдунов, где не нужно было таиться со своими способностями и где он, как старший из законнорожденных внуков короля, был первым принцем крови. Вместе с тем Ричи затаил обиду на отца с матерью, считая, что они отвергли его; а своего младшего брата Луиса Фелипе, который жил с родителями в космическом мире и считался наследником астурийского престола, он просто на дух не переносил...
– И ты никому не рассказал об этом разговоре? – спросил я.
– Нет, никому. Зачем мне лишняя морока? Отец здорово разозлился бы, что я так резко отшил Ричи. Анхела, понятно, обиделась бы. Софи упрекала бы меня в несообразительности: дескать, следовало согласиться на встречу и немедленно вызвать ее. Мама прочитала бы нотацию на тему «какой ни есть, а он твой брат»... – Патрик фыркнул. – Тоже мне аргумент!
– Ну что ж, – произнес я задумчиво. – Теперь, по крайней мере, ясно одно: Ричи непричастен к покушению. Это было всего лишь случайное совпадение. Иначе придется допустить, что он сорвался с катушек и устроил охоту на родственников. Сначала пытался заманить в ловушку тебя, но ты послал его, и тогда он взялся за меня. А я не верю, что Ричи рехнулся.
– Я тоже не верю, – согласился Патрик. – Но есть и другой вариант: он использовал меня, чтобы обеспечить себе алиби.
– Как это?
– Очень просто. Предлагая мне встретиться, Ричи как раз и добивался того, чтобы я послал его к черту. Учитывая наши с ним отношения, такой исход разговора был легко предсказуем. После чего он связался с тобой, вы условились о встрече, а когда ты пришел, натравил на тебя цербера.
– Цербер напал не сразу, – заметил я.
– И это правильно. Сначала ты был собран и насторожен, но, чем дольше ждал, тем больше терял терпение, у тебя притупилась бдительность. И когда цербер перед нападением привел в действие блокирующие чары, ты не успел вовремя среагировать и отразить их. Ричи знал, что ты человек неагрессивный и не станешь сражаться с адским псом просто ради острых ощущений. Мой братец совсем не дурак, он все предусмотрел. В том числе и свою неудачу – как раз на этот случай он и связывался со мной. Если бы ты перед всей семьей обвинил его в покушении на тебя, мне бы волей-неволей пришлось рассказать о нашем разговоре. Тогда бы все пришли к такому же выводу, что и ты: трудно представить Ричи в роли маньяка, устроившею охоту на родственников. А значит, это было просто совпадение. Я хмыкнул:
– Любопытная версия. Но слишком притянуто за уши.
– А по-моему, все очень логично, – возразил Патрик. – Это вполне в стиле Ричи. Он всегда был изобретательным подлецом.
За нашими спинами послышался скрип двери. Мы оглянулись и увидели Шейна с большим стаканом томатного сока и внушительным сандвичем с копченым мясом. В отличие от нас, одетых, он был в одних трусах и шлепанцах на босу ногу. На левом плече у него был вытатуирован единорог, на правом – дракон, а на груди – русалка с лицом его матери Алисы. Шейн единственный из нашей команды носил тату.
– Привет, братишки, – поздоровался он, усаживаясь между нами. – Хороша была пирушка, правда? Да и ночью неплохо развлеклись. А ты, Феб, чертов однолюб, свою вторую прогнал, она приперлась ко мне, и пришлось ублажать троих.
– Тоже проблема, – отмахнулся я. – Знаем, как ты ублажал. Небось заставил их заниматься втроем любовью, а сам наблюдал и тащился.
– Не только наблюдал, – ничуть не смутился Шейн. – Впрочем, и наблюдать было приятно. А вы, грубые мужланы, можете насмехаться сколько влезет, – Он проглотил солидный кусок сандвича и запил его томатным соком. – Гм... Я слышал, вы что-то говорили про Ричи. Или мне показалось?
– Да, в общем, говорили, – уклончиво ответил Патрик. – Вспомнился почему-то.
– В последнее время Ричи частенько вспоминают, – заметил Шейн. – Вот и Фиона расспрашивала о нем. А недавно я повстречал его бывшую подружку, Амалию. Может, помните?
Я отрицательно покачал головой. А Патрик кивнул:
– Конечно, помню. Очень милая девушка, такую трудно забыть. Они с Ричи были вместе недолго и расстались примерно за год до его исчезновения. Тогда я еще собирался приударить за ней, но потом передумал. Решил, что у нее, видать, с головой не в порядке, раз ей мог нравиться мой брательник.
– Ты слишком поверхностно судишь о женщинах, Пэт, – с многоопытным видом изрек Шейн. – У них свои критерии оценки мужчин, подчас парадоксальные. А Амалия совершенно нормальная, хоть и водилась раньше с Ричи. Мне было приятно с ней поболтать.
– Она по-прежнему на Дамогране?
– Не знаю. Об этом мы не говорили.
– А где же вы встретились?
– В Вавилоне.
Патрик недоверчиво уставился на Шейна:
– В Изначальном? На Земле Мардука?
– Ага.
– Ты ничего не напутал? Это точно была Амалия?
– Точно она. Поначалу я не был уверен, ведь видел ее десять лет назад и всего несколько раз. Но потом заговорил с ней и убедился, что это та самая Амалия. Она тоже не сразу узнала меня, зато тебя помнила хорошо и спрашивала, как ты поживаешь.
– Гм, странно... Она была там с кем-то?
– Да нет, вроде сама по себе.
– Это невозможно.
– Почему?
– Да потому, – ответил Патрик, – что Амалия простая смертная и живет в космическом мире.
– Разве? – удивился Шейн, – А я думал, она ведьма.
– Никакая не ведьма. Обыкновенная девочка с Дамограна. Поссорившись с Ричи, Амалия не захотела оставаться в Авалоне и попросила меня, чтобы я помог ей вернуться домой. Бренда перебросила нас вдвоем на Астурию к Колину, а потом я уже сам отвел Амалию на Дамогран. Так что она никак не могла оказаться на Земле Мардука без помощи кого-нибудь из колдунов. – Патрик на секунду умолк, затем добавил: – Возможно, это был Ричи.

12

В Нью-Монреале, столице Дамограна, заканчивался рабочий день, и на улицах в центре города было многолюдно. Мы с Патриком неторопливо шли вниз по бульвару Адамса в направлении одноименной площади. В небе над нами сновали флаеры – основной вид личного транспорта в космическую эру, а по проезжей части проносились не слишком многочисленные наземные автомобили – элитарное средство передвижения в эту эпоху. Вдоль бульвара возвышались небоскребы из суперстекла и синтебетона – самого распространенного строительного материала в мире будущего.
Я с любопытством осматривался по сторонам. Это был уже не первый мой визит в космический мир, но прежде я посещал только две планеты – Землю, которая по-прежнему оставалась крупнейшим научным, культурным и экономическим центром межзвездной Цивилизации, а также Астурию, совершившую за последние три десятилетия головокружительный взлет к самым вершинам могущества и постепенно перехватывавшую у Земли политическое лидерство в новорожденной Галактической Империи. Поэтому от Дамограна я бессознательно ожидал некоторого налета провинциальности, второразрядности и был очень удивлен, когда действительность оказалась далекой от моих представлений.
Особенно меня поразила почти повальная молодость встречных людей. Старые лица здесь попадались даже реже, чем на Земле, хотя и чаще, чем на Астурии, где уже давно действовала государственная программа бесплатного омоложения для граждан старше шестидесяти лет. Технология возвращения молодости тоже появилась на Астурии в результате исследований профессора Фернандо Альбы, который пытался искусственно привить колдовской Дар простым смертным. К счастью, это ему не удалось – зато он сумел досконально разобраться в биохимических процессах, которые препятствуют старению колдунов, и разработал методику восстановления организма, пригодную для обычных людей. Эта процедура была весьма сложной, длительной и неприятной, а вдобавок очень дорогостоящей, что сильно тормозило ее повсеместное распространение. В последнее время основным критерием цивилизованности и уровня благополучия планет в этом мире считался процент старых людей, прошедших омоложение.
– Думаю, мы взялись за дело не с того конца, – сказал я. – Следовало бы сначала навести справки в Вавилоне.
– Если понадобится, наведем, – ответил Патрик. – Хотя я сильно сомневаюсь, что Амалию там знают. Скорее всего, она была на Земле Мардука инкогнито и встреча со знакомыми в ее планы не входила. Вернее, в планы того, кто ее туда приводил.
– Ричи?
– Вполне может быть. Я бы даже сказал, что очень вероятно.
– Думаешь, он живет с Амалией на Дамогране?
– С ней – возможно, а здесь – вряд ли. Ричи никогда не любил космический мир. Но если с тех пор его вкусы изменились, то эта планета – весьма удачный выбор.
– Почему ты так думаешь?
– Дамогран высокоразвит и благополучен – жить здесь комфортно. Он в меру густонаселен – здесь не тесно и вместе с тем легко затеряться. Он демократичен – здесь никто не станет лезть в твои дела и навязчиво интересоваться твоими странностями. Кроме того, он не входит в отцовскую Империю и в ближайшем будущем не намерен к ней присоединяться. Однако Дамогран не является агрессивным противником объединения Галактики, как, например, Терра-Сицилия или Поднебесная; он не ставит отцу палки в колеса, да и вообще не играет значительной роли в межзвездной политике. Внимание имперского правительства к таким нейтральным и миролюбивым планетам пока минимально: хватает и других забот. А у отца есть еще и чисто личная причина не дразнить дамогранские власти.
– Какая же?
– В свое время он крупно здесь набедокурил, создал серьезную аварийную ситуацию, когда вместе с мамой улетал на Астурию. – Патрик грустно улыбнулся. – Возможно, как раз на Дамогране они меня и сделали.
Он всегда становился чуть печальным, когда говорил о своих отце и матери вместе. Отчасти я понимал его, но только отчасти. Ведь мои родители то жили порознь, то сходились, то снова расходились, и в любом случае сохранялось чувство, что мы одна семья – пусть и не очень благополучная. А у Патрика отец был женат на Анхеле, мать была замужем за Эриком, и он с детства разрывался между двумя семьями...
Мы дошли до конца бульвара и пересекли площадь, в центре которой стоял памятник капитану Дугласу Адамсу, первооткрывателю Дамограна.
– Вот здесь мы расстались, – произнес Патрик, остановившись возле стоянки флай-такси. – Амалия чмокнула меня в щеку, сказала «пока» и направилась вон к тому дому.
Он указал влево, где за небольшим сквером с резвившейся детворой возвышалось цилиндрическое здание – как минимум на сорок этажей. Судя по отсутствию рекламных вывесок, это был полностью жилой дом.
– А ты вернулся обратно в парк?
– Нет. В облом было тащиться три километра вверх по бульвару. Я просто нанял флаер с автопилотом, а когда он поднялся в воздух, разбил камеру слежения и ушел в Туннель. Только никому об этом не говори.
– Не буду, – пообещал я.
Правила поведения колдунов в космическом мире были строго регламентированы, и за их нарушение предусматривались жесткие санкции. Формально мы нарушили предписания уже тем, что вышли из Туннеля в центре крупного города, пусть даже в зарослях парка, где нас никто не мог заметить. Но это был мелкий проступок; а вот номер, который Патрик провернул с флаером, тянул на серьезное наказание.
Мы миновали сквер и вошли в просторный вестибюль дома. Нас не встречали ни швейцар, ни консьерж, зато бдительные видеокамеры зафиксировали во всех деталях нашу внешность.
К вестибюлю примыкали небольшой ресторан самообслуживания, бар и игровой салон, а вдоль левой стены стояли автоматы по продаже всякой всячины. Недалеко от лифтов находился справочный терминал – к нему-то мы и направились.
– К сожалению, – сказал Патрик, – я не знаю, какая у Амалии фамилия. Но это не беда. Дамогран населен главным образом потомками выходцев из Восточной Европы, и вряд ли это имя здесь слишком распространено.
Он оказался прав. В ответ на наш запрос компьютер сообщил, что в этом доме живет только одна Амалия – по фамилии Полякова, со средним инициалом «Ю». Ее квартира находилась на самом верхнем, сорок четвертом этаже и занимала весь пентхаус.
– Неслабо, – заметил Патрик. – По замашкам Амалии я всегда подозревал, что ее семья далеко не среднего достатка. Чтобы жить в пентхаусе, да еще в историческом центре столицы, нужно иметь кучу денег.
Он сделал следующий запрос, и мы выяснили, что вместе с Амалией в квартире живут еще четверо человек – три мужских имени и одно женское.
– Ну что, позвоним? – предложил я.
Патрик медленно покачал головой:
– Плохая идея. Скорее всего, Амалии здесь нет, она где-то с Ричи. Если мы позвоним отсюда, ее родные наверняка скажут, что она улетела на другую планету – и все. А если поднимемся наверх и представимся ее друзьями, им будет неловко сразу нас прогонять. Мы поговорим и, может, сумеем выведать дополнительные подробности.
– Твоя правда, – согласился я.
Мы вошли в единственный лифт, идущий на сорок четвертый этаж, и Патрик нажал соответствующую кнопку. Лифт не сдвинулся с места, зато включилась аудиозапись, и из динамика раздался хорошо поставленный мужской баритон, который вежливо предупредил, что на данном этаже проживает только семья Поляковых, и попросил подтвердить наше намерение посетить их повторным нажатием кнопки. Патрик подтвердил, и только после этого лифт устремился вверх.
– Есть у меня подозрение, – произнес я, указывая на крошечные объективы камер под потолком кабины, – что о нашем визите уже знают. Думаю, повторное нажатие кнопки для того и предназначено, чтобы дать хозяевам квартиры сигнал.
– Да, безусловно, – кивнул Патрик. – Есть две вещи, которые сильно раздражают меня в этом мире. Одна из них – обилие средств наблюдения во всех общественных местах, минимум приватности. А о другой ты сам знаешь.
Конечно, я знал. Одиннадцать лет назад Кевин по просьбе сына разрешил нам выступить с концертами на Земле и Астурии. Эти гастроли закончились полным провалом. Если в колдовских Домах нашу музыку считали чересчур модерновой и нетрадиционной, то в космическом мире классический рок был глубоким-глубоким ретро. Здесь отдавали предпочтение либо чему-нибудь ультрасовременному, стопроцентно синтетическому, либо совсем уж древней архаике времен Моцарта, Шуберта и Бетховена. Словом, это был не рок-н-ролльный мир.
Лифт быстро донес нас до сорок четвертого этажа. Едва мы вышли в небольшой вестибюль, как дверь квартиры распахнулась и на пороге возникла невысокая худенькая девушка в коротком голубом платье. У нее были ясные зеленые глаза, светлые волосы, стянутые на затылке в хвостик, немного курносый нос и пухлые губки, придававшие по-детски круглому лицу слегка капризное выражение. Наконец-то я ее вспомнил – мы действительно пару раз встречались в Авалоне. С тех пор, как мне показалось, она почти не изменилась и выглядела не старше двадцати лет.
– Привет, Пэт, – поздоровалась она с Патриком так беззаботно, словно они только вчера расстались. Затем посмотрела на меня: – А ты Феб, верно?
– Да, – ответил я. – Здравствуй.
– Проходите, – пригласила Амалия. – Дома больше никого нет. Родители с братьями улетели отдыхать на Эль-Парайсо.
– А Ричи? – спросил Патрик.
– Его тоже нет, – как ни в чем не бывало ответила она.
Мы прошли через большой холл в роскошно обставленную гостиную, и Амалия предложила нам выпить. Патрик охотно угостился рюмочкой коньяку, а я, по своему обыкновению, предпочел безалкогольный сок.
Мы устроились на диване, а Амалия села в кресло напротив и закинула ногу на ногу. Я машинально отметил, что ноги у нее очень красивые.
– Ты проходила омоложение? – начал разговор Патрик.
– Да, недавно.
– Зачем было тратиться? Тебе же только тридцать.
– Двадцать девять, – уточнила Амалия. – Но в любом случае это уже не юность. А я хочу выглядеть, как ваши ведьмы. Да и тратиться не пришлось – все устроил Ричи. Наша биохимия в сочетании с вашей магией сделали процесс быстрым и почти безболезненным.
Я подумал, что на месте Амалии не стал бы доверять свое здоровье Ричи. Даже будучи адептом Источника, он не отличался особым мастерством, хоть и обладал огромным могуществом. А теперь, вынужденный довольствоваться только Формирующими, он тем более мог наломать дров.
– Стало быть, Ричи, – значительно произнес Патрик. – Ты с ним опять... ну вы снова вместе?
– Нет, – решительно ответила Амалия. – Все осталось в прошлом. Просто Ричи предложил дружеский обмен: он поможет мне сбросить лишние десять лет, а я отправлюсь с ним в Вавилон и приму там участие в одном колдовском ритуале.
– В каком?
– Я так и не узнала. Ритуал не состоялся из-за Шейна... Он ведь рассказал о нашей встрече?
– Да. Поэтому я здесь.
Амалия кивнула:
– Я так и поняла, когда увидела тебя в лифте. Другой причины навестить меня ты за все эти годы не нашел.
– Ну... я... – растерянно пробормотал Патрик с очень виноватым видом. – Уже давно собирался...
Между ними повисло молчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37