Графство Лос-Анджелес никак нельзя было назвать спокойным местом. Однажды ей пришлось побывать в городском морге. Это случилось, когда она попала в неприятную историю с компанией друзей, обожавших быструю езду и наркотики. И увиденного ей хватило, чтобы всю оставшуюся жизнь делать лишь то, что тогда могло показаться ей тривиальным. Так много жертв автокатастроф, смертей от передозировки наркотиков, погибших в уличных перестрелках, семейных ссорах, детей, до смерти забитых собственными родителями, и родителей, убитых собственными детьми, братоубийств, тел, которые невозможно опознать после автомобильных аварий. Она надолго запомнила эту картину, хотя и старалась видеть в жизни лишь светлые стороны. Сегодня, пытаясь освободиться от неприятного страха, Дженнифер припомнила этот опыт.Она встречалась с Брендой Лопес несколько раз. Талантливая актриса и красивая женщина, Бренда стремилась сделать карьеру в кино, не на сцене и не на телевидении. Она мечтала о будущих фильмах, хотела перейти в категорию звезд-мультимиллионеров. Бренда отличалась напористостью и решительностью – именно теми качествами, которые необходимы в Голливуде. Ходили слухи, что она успела нажить себе много врагов. Слухи, как известно, могут быть и ложными, но, зная Бренду, которая не раз говорила, что готова пойти на все, лишь бы добиться своей цели, Джен считала их вполне реальными.За что ее убили?Какова бы ни была причина, это не имело ничего общего с навязчивой идеей матери по поводу ее самой. В Лос-Анджелесе подобные происшествия имели место и раньше, это большая территория, очень большая, и, увы, здесь порой случались неприятные вещи.Она подъехала к портику старого дома. Здание кирпичной кладки стояло на высокой каменистой скале, что придавало особняку некоторую таинственность. Когда опускался туман, казалось, что он плывет над землей. Дженнифер любила этот дом. С третьего этажа открывался изумительный вид.Выйдя из своей маленькой «мазды», Даг восхищенно присвистнул.– Вблизи он смотрится еще лучше.– Дом как дом, – сказала Дженнифер.– Но это не просто дом, а скорее ранчо, тянущееся на добрую милю, – заметил Даг.– Не думаю. Красивый, может, даже чересчур роскошный особняк, и все.Она направилась к центральным дверям. И только ступила на порог, как двери предупредительно распахнулись. Эдгар спешил навстречу. Он уже знал, что они прибыли.– Добрый вечер, мисс Дженнифер.Она не раз пыталась объяснить ему, что она просто Дженнифер, никакая не мисс. Но безуспешно.– Хэлло, Эдгар! Как дела?Вопрос явно подразумевал: «Как чувствует себя моя мать?», и Эдгар знал это.– Неплохо. Мистер Маркем уже здесь.– Полет прошел успешно, и ему даже удалось ускользнуть от поклонников, которые набросились на него в аэропорту, да? – спросил Даг, выходя из-за спины Дженнифер.– Добрый вечер, сэр, – приветствовал Эдгар гостя. – Да, он избавился от них довольно быстро. Мистер Маркем в кабинете, читает до обеда. А ваша матушка, мисс Дженнифер, отдыхает у себя.– Спасибо, Эдгар. Даг останется у нас на уик-энд. Где мы его разместим?– Что-нибудь вроде президентских апартаментов, пожалуйста. На меньшее не согласен, – пошутил Даг.– Что до меня, то я подумываю о подвале, – сострила Джен, стуча каблуком по полу.Даг фыркнул, сморщив нос.– Мне кажется, у нас есть прекрасная комната наверху, и она свободна, – сказал Эдгар. – Почему бы вам не пройти в кабинет и не выпить по коктейлю перед обедом? Я отнесу вещи мистера Хенсона в его комнату.– Спасибо, Эдгар.Дворецкий подхватил сумку Дага.– Пройдем в кабинет? – шепнул Даг на ухо Дженнифер.– Хочешь посмотреть дом?– Позднее, хочу поскорее увидеть этого загадочного принца.– Отлично. Почему бы и нет, в самом деле? Я познакомлю вас, а потом пойду к маме.– Так ты собираешься оставить меня с ним, а сама сбежишь?– Вовсе не собираюсь. Просто я беспокоюсь о маме, слишком много волнений для нее.– А может, это ты чересчур взволнована?– Ты думаешь, что я излишне деспотична? – спросила Джен.– Нет, умница, – улыбнулся Даг, взяв ее руки в свои, – я знаю, что ты заботливая.Она чмокнула его в щеку.– Спасибо.– Ну а теперь вперед, посмотрим на этого монстра.Она повела его через вестибюль и просторный холл, красиво отделанный резными деревянными карнизами и панелями. На высоких светлых стенах великолепно смотрелись шпаги, старинные доспехи и разнообразные произведения искусства. Большинство из них принадлежало Эбби, а что касается отделки дома, то все было сделано еще в эпоху Дэвида Грейнджера, известного английского актера и страстного любителя-иллюзиониста. Вскоре после того как он построил фантастический особняк на скале, Грейнджер увлекся оккультными науками, преклоняясь перед знаменитым представителем этого жанра Гарри Гудини. На его частых вечеринках жизнь зачастую контактировала со смертью, что привело к скандальной славе, так как некоторые из его гостей умерли именно так, как он предсказывал. И с тех пор Грейнджер-Хаус приобрел репутацию дома, где обитают призраки. Но это был красивый дом, и после смерти Грейнджера его жена, а затем и дочери оставались в нем в течение нескольких лет, прежде чем продать имение и вернуться в Англию. Дом хранил и счастливые, и печальные воспоминания. Но Эбби никогда не смущали истории о привидениях. Мертвые, говорила она Дженнифер, безопаснее живых.Джен, впрочем, и сама не испытывала негативных чувств к дому. Дом казался ей типично английским, и этим она объясняла выбор матери при покупке мрачного имения. Они не трогали деревянную отделку, но стенам придали более светлый кремовый тон, старинные гобелены подвергли тщательной чистке, полы выскоблили и отполировали, и старый особняк вновь обрел былое великолепие. Каменистые скалы и заборы, не говоря о ее собаке Леди, охраняли обитателей дома и держали прохожих на почтительном расстоянии. Леди, ирландский волкодав, не принадлежала к числу сторожевых собак, таких как доберман, немецкая овчарка, ротвейлер или питбуль, но ее внушительные размеры производили впечатление. И благодаря ее привычке выть на луну она стала известна на всю округу, поддерживая существующую теорию, что она охраняет Грейнджер-Хаус.– Дженнифер! – Девушка вздрогнула. Кому принадлежит этот странный сдавленный шепот? И тут же почувствовала собственную глупость. Разумеется, это Даг, кто же еще.– Эта дверь в кабинет? – спросил он все тем же таинственным голосом персонажа из диснеевской мультяшки.Джен обернулась.– Хватит дурить, Даг. Господи, отдохни хоть сейчас! Собираешься озвучивать Диснея? А что, ты бы очень подошел для «Дома с привидениями».– Так эта дверь в кабинет или нет? Смелее, Джен.– Очень смешно, Даг, – насупилась она.– Я умираю от любопытства.– Ты забыл, что это погубило кошку?– Дудки, я не умру, пока его не увижу.Дженнифер взялась за ручку двери.Он здесь. Чудесно. Сидит в кресле, уткнувшись в книгу. Услышав скрип двери, Конар поднял глаза и встал.Встал. О нет. Он возвысился! Высоченный, загорелый, потрясающий! Казалось, он заполнил собой всю комнату. Сердце застучало быстро-быстро. «Успокойся, дурочка, – говорила она себе, – он ничего тебе не сделает. Улыбайся. Будь милой».Даг, тихонько насвистывая, последовал за ней, наклонился и шепнул ей на ухо:– Он в жизни даже лучше, чем в кино.Она толкнула его локтем.– Конар! – «Улыбайся, улыбайся!» Она улыбнулась.– Дженнифер? Рад тебя видеть.Всего несколько слов, но что за голос! Низкий, выразительный… И двинулся к ней навстречу. Естественно, она тоже шагнула к нему.– Я… я тоже страшно рада. – Если бы это было на озвучении, им бы сказали: «Дальше!» Да, кажется, у нее все получилось. – Очень приятно видеть тебя.Конар Маркем, пять футов три дюйма ростом, отличался атлетическим сложением. Густая темная шевелюра обрамляла загорелое лицо, подчеркивая прозрачные серебристо-серые глаза, которые смотрели не просто внимательно, а скорее пронзительно. Лицо словно слеплено по классическим образцам. Но наверное, все же не правильность черт придавала ему особую привлекательность. Глядя на него, вы сразу ощущали его силу, которой он не замечал.Он обнял Джен, как брат мог бы обнять сестру. И несмотря на тревожность момента, она нашла его прикосновение приятным. И даже успела ощутить свежий запах его туалетной воды и почувствовать силу рук. Она так переволновалась и устала, что внезапно ей до смешного захотелось уткнуться лицом в его широкую грудь и сказать ему: «Иди, действуй, посмотрим, насколько лучше, чем я, ты сможешь лечить мою мать».Он отодвинулся, изучая ее. Его руки все еще сжимали ее плечи. Джен стало неловко, и появилось желание оттолкнуть его. Напряжение вернулось. Сверкнуло несколько молний. Посыпались искры. Лучше держаться от него подальше.– Чудесно выглядишь, Дженнифер, – наконец произнес он.– Спасибо, ты тоже.Она высвободилась из его рук со всей грацией, на которую была способна. Он все еще замечает, как она выглядит? Надо же… Скорее всего не мог придумать ничего менее банального.– Дженнифер. – Его тон стал серьезен, лоб прорезала тонкая морщинка. Он, наверное, собирался объяснить, что же привело его сюда, и обсудить, как они будут жить дальше.Продолжить он не успел.Даг, который все еще переминался с ноги на ногу за спиной Дженнифер, кашлянул, напоминая о своем присутствии.– Извини. Конар, это Даг Хенсон, один из сценаристов «Долины Валентайнов». Вам предстоит работать вместе.– Привет, Даг, – улыбнулся Конар, пожимая протянутую руку.– Привет, Конар. Давно хотел познакомиться с вами. Вы тут легендарная личность!– Что и говорить, не просто быть живой легендой, – небрежно усмехнулся Конар. – Не слишком давите на меня, и я думаю, мы сработаемся.Даг улыбнулся.– Не сомневаюсь. Наш рейтинг возрастет, когда будет объявлено о вашем участии.– Любопытно, – сказал Конар. – Остается только надеяться, что я оправдаю ожидания зрителей. Хотите что-нибудь выпить?Дженнифер сама собиралась это предложить. Он опередил ее, и она внезапно ощутила дискомфорт и раздражение. Да, ничего не скажешь, Конар Маркем чувствовал себя здесь как дома. Он подошел к старинному бару, продолжая говорить.– Виски со льдом, спасибо, – сказал Даг, следуя за ним. – Итак, вы собираетесь начать во вторник?– Да. Сегодня мы встречались с Джо. Я готов приступить к работе. – Протянув виски Дагу, он повернулся к Дженнифер. – Дженнифер?– Я еще не решила, что хочу. Не беспокойся, я сама.– «Столичная», сода и лайм? – предположил он.Что ж, у него хорошая память. Сколько же раз они выпивали вместе? Один, два?– Пожалуй. Благодарю.Он приготовил коктейль и повернулся к ней. Серебристо-серые глаза, казалось, прямо-таки впились в нее.– Ты слышала про Бренду Лопес?– Да, это ужасно, – кивнула Дженнифер.– Ты ее знала?– Встречались несколько раз. А ты?Он хмуро кивнул:– И я. Она была сильная женщина.– Очевидно, не особенно сильная, – мрачно заметил Даг, вертя в руках стакан с виски. – Да и слово «сильная», мне кажется, не очень к ней подходит, скорее пробивная, может быть, даже агрессивная, а порой настоящая змея. – Он наклонил голову в подтверждение своих слов. – Она охотилась за голливудскими шишками с бесстыдным упорством…– Даг! – одернула Джен.– Да, я понимаю, извини… но это так, – произнес тот, оправдываясь.– Естественно, это правда. Потому что это Бренда… Если бы речь зашла о ком-то из наших мужчин, не брезгующих обхаживать начальство подобным образом, то про него бы сказали: «Смелый, однако, парень. Смотрите-ка, как он умеет поддерживать со всеми приятельские отношения».– Джен, – обиженно отозвался Даг, – я просто хотел сказать, что Бренда была отнюдь не святая. Она могла вляпаться во что угодно.– Ты что, ее спрашивал? – раздраженно переспросила Дженнифер.– Разумеется, нет. – Даг с мольбой взглянул на Конара. – Спасите меня, ради Бога.– Я думаю, – вступился Конар, – Даг имел в виду, что у Бренды были враги, и только.– Именно. А ты превратила наш разговор в протест городских суфражисток, – пробубнил Даг, качая головой в ответ на ее обвинения.– Но… – начала она.В комнату вошел Эдгар:– Мистер Хенсон, извините меня, но мне кажется, в вашей сумке что-то пролилось, лучше бы вам взглянуть самому. Позвольте проводить вас в вашу комнату?– Конечно, конечно… Ты меня простила?– Пустяки, Даг, – успокоила Дженнифер.– Я только посмотрю, – сказал он и вышел следом за Эдгаром.Они остались вдвоем.В воздухе повисла внезапная тишина. Напряжение между ними было почти осязаемым. Он заговорил первым:– Ты уж извини, что я расстроил тебя своим приездом.– С чего ты взял?Она ужасно боялась, что похожа на обиженного ребенка.Он развел руками:– Наверное, тебе кажется, что я наступаю тебе на пятки?– Ты актер, и тебе предложили здесь работу. Какое это имеет отношение ко мне?– Но это твой сериал.– Вовсе нет, я всего лишь актриса и просто снимаюсь в нем. Это работа.– Так, значит, много шума из ничего? – пошутил он.– Дело в том, что ты волен выбирать, где тебе работать.– Правда?– Конечно.– Рад слышать это. Твой сериал и твой дом. И ты ничего не имеешь против!– Это не мой дом, а дом моей матери.– Она всегда говорила мне, что все, что она имеет, принадлежит тебе, – поднимая свой бокал и заглядывая ей в глаза, произнес Конар.Слушая его, она потихоньку оттаяла. Но потом он продолжил и все испортил:– Всегда, даже когда ты играешь, ты похожа на упрямую лошадку.Ее пальцы побелели, сжимая стакан.– Спасибо. Интересно слышать такое от «плохого мальчика».– Да, «плохого мальчика» пригласила сюда твоя мать, и мало того, что он собирается заработать кучу денег, он посылает к черту всех, кто путается у него под ногами. Прав я или нет, но я не намерен отказываться от этого предложения. Я в долгу перед твоей матерью.– Вовсе нет. Все, что она делает, она делает только тогда, когда действительно этого хочет. Она не считает, что кто-то в долгу перед ней, и не ощущает ничего подобного.– Что ж, хорошо. Я люблю твою мать.– Да? – Вопрос прозвучал безразлично, и в голосе не слышалось ничего, кроме дежурного интереса.– Да. Это правда. Ты ведь тоже ее любишь?Зазвонил телефон, но Джен не обратила на него внимания. Эдгар ответит. Казалось, она участвует в каком-то очень странном сражении. Его глаза, ее глаза – и воздух потрескивает от напряжения. Что она пытается доказать? Это правда похоже на состязание.– Она моя мать, мать, а не женщина, которая какое-то время была моей мачехой. Дом принадлежит Эбби, а что касается съемок, то это не моя личная инициатива. Но я тоже хочу, чтобы дом моей матери был и моим домом.И только сейчас она поняла, что до сих пор не заглянула к Эбби. Дженнифер ахнула, всплеснув руками:– Я сижу тут и спорю с тобой сама не знаю, о чем. – Ей нужно держаться от него подальше. – Извини, – сказала она. – Я должна…– Нет, и не подумаю. Давай договоримся обо всем прямо сейчас.– Я еще не видела маму, Маркем. Ты можешь подождать.– Нет, это вы можете подождать, мисс Коннолли, пока я договорю до конца.– Хорошо, но только поскорее.– Прекрасно, тогда постарайся понять. Эбби пригласила меня сюда.– Да. Я знаю. И что же?– Я здесь ради нее.– Похвально. Ради Бога…– Нравится тебе или нет, но я остаюсь.Она подняла руки, словно хотела сказать – все, все, сдаюсь, и почувствовала, что ей вдруг стало жарко.– Как я уже сказала, ради Бога.– Не беспокойся, я обещаю быть внимательным и вежливым, пока я здесь, – сказал он, подходя ближе.Она подумала, не отступить ли ей. Но нет. Пусть не воображает, что она испугалась. Но несмотря на злость, колени предательски дрожали. Почему он всегда так странно действует на нее?– Хорошо, – сказала она, – я тоже постараюсь быть как можно любезнее.– Уж постарайся.– А теперь извини, мне нужно повидать маму.– Иди, я рад был услышать, что мое пребывание здесь не проблема для тебя.– Конечно. Я постараюсь держаться в рамках.Поставив на стол стакан с остатками коктейля, она повернулась и, быстро выйдя из комнаты, почти бегом бросилась вниз, в холл.Это было чересчур. Первым делом, возвращаясь домой, она спешила навестить Эбби. Конечно, обычно ей не приходилось избегать нежеланных гостей.Иногда, зайдя к матери и видя, что та выпила лекарство и спит, Дженнифер потихоньку выходила из комнаты. А иной раз она находила Эбби уже проснувшейся и поджидавшей ее, чтобы поговорить. Но порой после лекарств мать утверждала, будто в комнате полно странных людей, которые, по ее убеждению, жили в стенах. Тогда находиться рядом с Эбби было не просто, она настаивала, чтобы они включили этих людей в свои разговоры.Комнаты Эбби находились в противоположном конце от кабинета. Первый этаж был выбран не случайно. Когда-то здесь были личные апартаменты Грейнджера. В последние годы своей жизни он страдал артритом и не мог спускаться по лестнице. Эбби не всегда занимала эти комнаты, но и ей становилось все труднее передвигаться, а мысль об инвалидной коляске вызывала у нее отвращение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31