Жара была просто невыносимой. — Но как вы меня нашли? Кроукер пожал плечами.— Подъехал к вокзалу Пенн и увидел, как ты садишься в лимузин. Фрэнк — большая умница.— Знаю, — усмехнулся Николас. — Они с Уислом пытались меня немного задержать.Кроукер смерил его взглядом.— Похоже, на тебе это не отразилось.— Просто, мне действительно нужно было идти. Кроукер откинулся на сидении и рассмеялся.— Линнер, ты меня развеселил.Вскоре они увидели источник задержки движения транспорта: улицу заливали потоки воды. Неподалеку несколько ребятишек без рубашек, в закатанных брюках, прыгали вокруг открытого пожарного гидранта. Кроукер поднял стекло и проехал сквозь сплошную пелену воды.— Вам трудно без этого?— Без чего? — Кроукер проскочил перекресток на желтый свет и прибавил газу.— Без сигарет. — Николас заметил, что кончики пальцев на правой руке лейтенанта были желтыми.— Еще как, — буркнул Кроукер. — С чего бы я стал жевать эту дрянную мятную резинку? Думаешь, у меня есть время перекусить, когда в этом городе столько дерьма? Я уже забыл, когда в последний раз высыпался.Лейтенант свернул на Пятую авеню и резко затормозил перед зданием судебно-медицинской экспертизы, облицованным бирюзовой плиткой. Наверное, при этом “форд” оставил на асфальте немало резины со своих покрышек.Они подоили к дежурному. Кроукер показал свой значок и удостоверение.— Доктор Ито, — сказал Кроукер. Дежурный кивнул, потянулся к телефонному аппарату и набрал трехзначный номер.— Доктор Ито сейчас придет, лейтенант. Он в морге. Кроукер внимательно посмотрел на полицейского у входных дверей — раньше он не видел этого человека.Появился Винсент в зеленом халате с застежками на спине.— Привет, Ник, — мрачно поздоровался доктор и пожал руку Кроукеру.Он повел лейтенанта и Николаса мимо комнаты для опознаний, которая соединялась с моргом с помощью гидравлического лифта, потом по ступенькам в подвал.Внизу не чувствовалось никакого запаха. Николас всегда думал, что здесь должно пахнуть формальдегидом или чем-нибудь в этом роде. Было тихо, если не считать монотонного гула, доносившегося из-за одной из дверей: шло вскрытие.Винсент провел их в другую комнату за стальными дверями и подробно рассказал о том, что ему удалось обнаружить.— Это был не обычный взломщик, — добавил он в заключение. — Вы заметили, что стало с ребрами и грудиной?— Господи, — изумился Кроукер. — В жизни не видел ничего подобного. Похоже, ему размозжили грудь бейсбольной битой. Винсент покачал головой.— Нет, лейтенант. Это сделано голыми руками. Кроукер фыркнул.— Чушь! Просто невозможно. У этого гада должны были быть молоты вместо кулаков.— Никаких кулаков, — возразил Винсент. Кроукер пристально посмотрел на него.— Вижу, вы к чему-то клоните.— Лейтенант, — вмешался Николас, — Терри был сэнсэй, мастер кэндзюцу , каратэ, айкидо. Ни один человек в мире не смог бы даже подойти к нему, если только...— Если только что? Я хочу это знать. — Кроукер небрежно прислонился к металлической двери.— Существует особая техника кэндзюцу , которую описал Миямото Мусаси, величайший фехтовальщик Японии. С помощью плеча...— Этот парень, должно быть, здоровый, как танк, — перебил его Кроукер.— Напротив, — не согласился Николас, — он мог быть даже немного меньше Винсента. Здесь дело не столько в физической силе, лейтенант, сколько в другой — внутренней.— Послушайте, Линнер, эти штучки я видел только в кино про кунг-фу — сплошное надувательство. Николас улыбнулся.— Значит, нам придется вас просветить, лейтенант. Кроукер оторвался от двери.— Значит, вы согласны с Ито. Вы полагаете, что этих двоих убил японец.— Есть несколько людей на Западе” которые владеют кэндзюцу . Но ни один из них не смог бы этого сделать.Они снова посмотрели на раздробленную грудь Терри.— В доме у Терри нашли оружие? — спросил Николас.— Только какой-то меч...— Это катана Терри, — перебил Винсент, в его глазах загорелся огонек. — Он лежал рядом с телом.— Да. Однако на нем не было крови, — заметил Кроукер. — И больше никакого оружия. Но это ничего не значит, убийца мог унести оружие с собой.— Он этого не сделал, — уверенно сказал Николас. — Убийство считалось в Японии высоким искусством на протяжении почти двух веков. Когда-то это был образ жизни японца. И сегодня, когда Япония стала совсем другой, остаются старые традиции. Остается бусидо . Путь Воина.— Что это такое, черт побери? Николас улыбнулся.— Боюсь, я не смогу вам это объяснить за несколько минут.— Ничего. У меня времени достаточно. — Кроукер достал из кармана мятную резинку и отправил ее в рот. — Я уже давно ничего не ел. Что, если мы с вами поговорим об этом за обедом?Николас согласно кивнул, и Кроукер повернулся к Винсенту.— Послушайте, док, давайте я распишусь за пакеты” раз уж я здесь.— Хорошо.Винсент зашел за перегородку, где дожидались полиции небольшие пакеты с вещами убитых. Винсент протянул два пакета Кроукеру и дал ему расписаться.Кроукер вернул Винсенту ручку и пообещал держать его в курсе дела. * * * Звонок Николаса встревожил Дока Дирфорта. Хотя Николас был предельно краток, у Дока появилось достаточно пищи для беспокойства.До половины первого у него был прием, но как только от него вышел последний больной, Док Дирфорт поехал к Жюстине. Разумеется, он постоянно поддерживал связь с Рэем Флорамом. Расследование двух убийств не продвигалось, и лейтенант вынужден был передать дело сыскной полиции округа. “Это ничего не даст, — думал Док Дирфорт с раздражением. — Все эти полицейские из округа много из себя строят, но мало соображают”.Он направился к морю. Чайки кружились над водой. Постепенно многоквартирные дома уступили место небольшим особнякам.До самого дома Жюстины его не отпускала мысль о ниндзя. С тех пор как Док Дирфорт обнаружил первые улики, его сон был нарушен. Он снова и снова возвращался в удушливые джунгли, под грохот артиллерийского огня и свист снайперских пуль. Но самой ужасной была одна ночь, с воспоминаниями о которой он боролся даже во сне.Док Дирфорт остановил машину рядом с домом, поднялся по ступенькам и постучал в дверь. За его спиной плескались волны и слышались веселые детские крики. Лохматый пес с лаем носился вдоль пляжа в поисках лакомств. Песок пестрел блестящими от крема телами, яркими покрывалами и полосатыми зонтиками. С моря дул прохладный ветерок; издалека доносился гул самолета.Жюстина открыла дверь и улыбнулась.— Привет. Каким ветром?— Да так, — соврал Док Дирфорт. — Просто проезжал рядом и решил зайти. Мы ведь не виделись с начала лета.Жюстина засмеялась и отступила, приглашая его в дом.— Слава Богу, что аллергия быстро проходит. Все лето я бы просто не выдержала. — Она прошла в кухню. — Хотите выпить? — Он кивнул. — Джин с тоником?— Отлично. Здесь так тихо. К вам кто-нибудь заходит?— Что? — переспросила она. — Не слышу. Док Дирфорт заглянул в кухню.— Кто-нибудь заходил к вам в последнее время? Жюстина подала ему бокал и начала готовить коктейль для себя.— Только Николас. — Она отпила глоток. — Но мне так нравится. Не люблю, когда вокруг много людей... по крайней мере, у меня дома. — Они прошли в гостиную и сели на диван. — Конечно, работа — другое дело. Предпочитаю не смешивать одно с другим.Док Дирфорт кивнул.— Я вас понимаю. Мне тоже нравится быть одному. Жюстина посмотрела на него сквозь край своего бокала и повертела его в руках.— Скажите, Док, ведь вы пришли сюда не для того, чтобы обменяться со мной любезностями?— Просто заехал вас проведать.— Но я не больна, — настаивала Жюстина. Док Дирфорт улыбнулся.— Нет-нет, это не визит врача.— Понятно. — Она не спускала с него глаз. — Вам звонил Николас?Док Дирфорт облегченно рассмеялся.— Знаете, вы напоминаете мне Кейти, мою младшую дочь. От нее тоже ничего не скроешь. — Он покачал головой. — Николас позвонил сегодня утром.— Лучше бы он позвонил мне, — заметила Жюстина. — Лучше бы он вообще не ездил в город.— Но он должен был поехать, насколько я понимаю. — Док Дирфорт поставил свой бокал. — И потом, вы могли поехать вместе с ним.Девушка покачала головой.— У меня слишком много работы. Кроме того, это были его друзья. Я бы чувствовала себя там лишней. — Она отпила глоток. — У каждого из нас своя жизнь. Мы... мы как два колеса, которые катятся по своим маршрутам. Нас тянет друг к другу, но мы колеблемся, прикидываем, насколько можно приблизиться, не слишком отклоняясь от своего пути.— И что же случится, если вы зайдете слишком далеко и отклонитесь от своих, как вы говорите, маршрутов? — поинтересовался Док Дирфорт.Жюстина встала, подошла к окну, посмотрела на горячий пляж и прохладный пенящийся прибой.— Если это случится, — произнесла она чуть слышно, — боюсь, что мы погибнем. * * * — Девушки позаботятся о вас, месье. — Поглаживая усы, метрдотель указал рукой на темную лестницу с крутыми ступеньками.— Знаете, я думал, вы отвезете меня в Центральный парк, — сказал Николас.— Вы имеете в виду кафе “Бедмор”? Господи, да там никогда прилично не кормят.На втором этаже было тихо. Занятым оказался только один стол у дверей. Две официантки, в темных блузках и коротких юбках, были очень приветливы. Они говорили с заметным акцентом. Кроукер попросил столик на возвышении возле окна, и одна из официанток проводила их туда. Спросив, что они будут пить, она оставила их изучать меню.— Вы давно знали Танака? — спросил Кроукер. Его глаза скользили по строчкам меню.— Около шести лет, — ответил Николас — Мы познакомились в классе кэндзюцу .— Здесь, в Нью-Йорке?— Да, я до сих пор туда хожу. Мы можем съездить туда после ланча.— В порядке моего просвещения? Гм, пожалуй, я возьму яичницу с беконом.Официантка принесла напитки: аперитив для Николаса и темный ром со льдом для Кроукера. Кроукер заказал яичницу, и Николас последовал его примеру. Когда девушка ушла, Кроукер продолжил.— Этот додзё. Откуда Танака взял деньги, чтобы его открыть?— Думаю, основную часть он заработал. — Николас сделал большой глоток. — И потом, кое-что он привез с собой в Америку: мать оставила ему небольшое наследство.— Сколько?Николас пожал плечами.— Понятия не имею. Он из богатой семьи, но у них было девять детей.— Где они теперь?— Насколько мне известно, все в Японии. Только Терри уехал оттуда.— А отец?— Погиб во время войны.— Так-так. — Кроукер покачал годовой. — Чтобы открыть в Нью-Йорке свое дело, нужно иметь либо кучу наличных, либо мощные гарантии под кредит.— К чему вы клоните?Кроукер молча отпил глоток из своего бокала.— Вы же сами знаете: взять взаймы просто, а вот отдать долг... Иногда люди начинают нервничать, они не хотят больше ждать.Николас покачал головой.— Единственным его деловым партнером был банк “Чейз Манхэттен”, и Терри расплатился с ним девять месяцев назад. Дела в додзё шли прекрасно.— Кого-то это не устраивало.— Послушайте, лейтенант...Кроукер поднял руку в предупреждающем жесте.— Я просто перебираю все варианты. Вы так уверены, что у Танака все было чисто? Я хочу сказать: вы же не проводили с ним двадцать четыре часа в сутки.— Это не обязательно. Я знал его. Поверьте, у него не было сложностей с законом. По крайней мере, таких, на которые вы намекаете.— Вернёмся к бусидо ?Их разговор прервала официантка, принесшая заказ. Кроукер дождался, пока она удалится, и сказал:— Знаете, Линнер, глядя на вас, не подумаешь, что вы особенно убиваетесь по этим двум покойникам.Николас не пошевельнулся. Он чувствовал сильное биение пульса на шее. Ему казалось, что в мозгу пронесся холодный ветер, словно глухие голоса предков донеслись до него из недр времени. Пальцы Николаса под столом стали твердыми и неподвижными как сталь. Ему не нужно было никакого оружия. Самым совершенным орудием убийства являлось его собственное тело.Кроукер смотрел ему в глаза.— Ладно, забудем об этом, — предложил он мягко и поднял вилку, по которой стекал желток. — Ваша еда стынет.Кроукер вернулся к своей яичнице, не подозревая, что мгновение назад находился на волосок от смерти. * * * Бывают разные оскорбления и разный гнев. “Лью Кроукер — еще один недалекий американец”, — успокоил себя Николас. Он просто не отдает отчета своим словам и возможным последствиям, Кроукер сказал это, чтобы проверить реакцию Николаса. Но никакой реакции не должно было последовать — этому научили Николаса занятия будзюцу . Просто с тех пор прошло слишком много времени, и он расслабился.“Это урок”, — подумал Николас. Опасность рядится в самые неожиданные одежды. Разумеется, ему нечего было бояться Лью Кроукера. Просто на примере лейтенанта, который, сам того не желая, положил голову под топор, Николас еще раз убедился в том, что невежество тоже по-своему опасно.Николас пытался рассказать Кроукеру о сущности бусидо , и лейтенант то и дело поглядывал на него, отрываясь от тарелки. Конечно, в основе лежит повиновение, но для людей Запада это слово имеет такой унизительный оттенок, что Николас не решился с этого начинать. Идеи бусидо коренились не только в социологии и религии, но и в истории. Однако американцам, у которых собственная история насчитывала всего две сотни лет, это казалось непостижимым.Тем не менее, Кроукер слушал Николаса со все большим интересом. Когда принесли кофе, Кроукер откинулся на спинку кресла и достал мятную резинку. Какое-то время он рассеянно смотрел по сторонам, затем неожиданно заявил:— Моя старуха сведет меня с ума. Мне не хочется возвращаться домой.— Но вы сами сказали, — заметил Николас, — что почти не бываете дома.Кроукер отпил глоток кофе, потом влил туда сливок и высыпал гранулированный сахар из пакетика.— Не знаю почему, но я никак не могу привыкнуть к черному кофе, тем более без сахара. — Он сделал еще один глоток и удовлетворенно кивнул. — Да, сказал. Но дома мне еще хуже.— Вам нужно поменять работу, — съязвил Николас.— Нет, думаю, мне надо поменять жену. Элис — эндокринолог. Она уже три с половиной года работает над одним проектом. По-моему, какая-то чушь — за все это время они ни на шаг не приблизились к цели. — Лейтенант перекатил зубочистку из одного угла рта в другой. — Рекомбинант ДНК.— Ага, клоны?Кроукеру понравилось, что Ник об этом знает. Его лицо разгладилось.— Да. — Лейтенант рассмеялся. — Она там плодит армию супермужчин, так что нам с тобой скоро нечего будет делать, Ник. — Он снова засмеялся. — Шутка. Они пытаются изменить ДНК в материнской утробе так, чтобы у людей с наследственными болезнями могли быть дети. — Некоторое время Кроукер молча отхлебывал кофе. — У нас уже давно не ладится. Видимо, пора уходить.— Тогда уходи, — предложил Николас Кроукер посмотрел на него.— М-да. — Наступило неловкое молчание. — Послушай, то, что я раньше сказал...— Пора идти, — отрезал Николас и поднялся из-за стола. — Нас ждут, и лучше не опаздывать.Внутри было прохладно и сухо, несмотря на отсутствию кондиционера, будто они опустились глубоко под землю, куда не проникало беспощадное летнее солнце. Стены из огромных каменных блоков были достаточно толстыми, чтобы сохранять прохладу даже в самый жаркий день.Кроме звука собственных шагов, Кроукер слышал слабые отголоски безмолвных согласованных движений в строю. Это напомнило ему занятия в полицейской школе в захолустном пыльном городке.— Несколько лет назад кино и телевидение открыли для себя боевые искусства, — рассказывал Ник Кроукеру, пока они шли, — и превратили их в цирк. Для американцев они стали чем-то вроде профессиональной борьбы, что бесконечно далеко от истины. — Он остановился и посмотрел на Кроукёра. — Путь Воина — это не просто убийство. Чисто западный образ: достал пистолет, пиф-паф — и готово! Нет, основа будзюцу — внутри человека.Они снова двинулись, и звуки стали более отчетливыми. Кроукеру казалось, что он слышит топот босых ног и деревянный треск, словно какой-то великан играет на огромном барабане.— Будзюцу надо принимать всерьез, лейтенант, можете мне поверить, — продолжал Николас. — Это не цирковые фокусы и не салонная игра. — Он опять посмотрел на Кроукёра. — Надеюсь, вас не раздражает мое многословие. Просто я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Средний человек на Западе никогда не видел настоящих мастеров будзюцу , он даже не представляет себе, что это такое. Это вполне естественно — ведь настоящие мастера не ищут славы. Несмотря на свой боевой дух, будзюцу ближе к религии, особенно, Дзэн и Синто, чем, скажем, к спорту. Это образ жизни, подчиненный бусидо . И такой человек скорее совершит сеппуку, ритуальное самоубийство, нежели нарушит кодекс чести. Бусидо охватывает все стороны жизни, лейтенант, абсолютно все. Надеюсь, вы это понимаете.— Неуверен, — признался Кроукер.Его мучила какая-та неясная мысль, но он не пытался до нее докопаться. Кроукер знал: чем настойчивее он будет это делать, тем глубже она спрячется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51