Правда, он споткнулся на слове «Язифь», к которому никак не удавалось подобрать рифму.
«Она была такая симпатичная! – сокрушался Гарвин. – Такая милая, дружелюбная, ласковая и…»
Услышав скрип ботинок за спиной, он отскочил в сторону и обернулся. Первый из нападавших на него людей пытался ударить дубинкой, но промахнулся и, стараясь удержать равновесие, убежал на несколько метров вперед. Второй был вооружен каким-то подобием пистолета, из которого он целился в Гарвина. Как только это оружие с шипением выплюнуло какую-то штуковину, Гарвин резко присел, и снаряд просвистел у него прямо над головой, едва не задев волосы.
Рядом с обочиной рос высокий кустарник с прямыми ветками. Гарвин выломал одну и взялся за нее обеими руками, удерживая на уровне груди, как боевой шест.
– Бедненькие мои ублюдки! – сказал он. – Как мне вас жалко! Зачем же вы решили ограбить человека, у которого отвратительнейшее настроение?
Второй снова нацелил на него свой пистолет. Гарвин отпрыгнул вбок и двинул толстым концом своей палки по лицу первого, с дубинкой. Тот закричал и упал затылком на мостовую. Продолжая вращение палки, Ррвин другим ее концом ударил по запястью второго, с пистолетом, и пистолет, крутясь, отлетел далеко в сторону. После этого он быстрым движением разломал палку об колено, получились две полуметровые дубинки.
– Ну что, поиграем? – сказал он.
Второй полез за чем-то в карман. Гарвин ударил его одной деревяшкой по предплечью, а другой – по переносице. Человек закричал от боли и схватился обеими руками за лицо. Концом палки, как острием меча, Гарвин нанес ему удар в живот, и напоследок, уже падающему, изо всей силы въехал ногой по уху.
– Теперь разберемся с тобой, засранец, – зловеще пообещал он первому.
Тот поднимал вверх руки, всхлипывал, умолял не трогать его. Дубинкой слева Гарвин сломал ему руку в локте. Первый с воплем подхватил целой рукой обвисшую.
Другой дубинкой Гарвин мощно ткнул ему в лицо. Послышался хруст сломанных зубов. Движением футбольного вратаря, выбивающего мяч на половину поля соперника, Гарвин пнул свою жертву ногой в живот. Человек коротко, щелчком, выдохнул, упал на спину и больше не двигался.
Некоторое время Гарвин постоял над неподвижными телами, переводя дыхание и наблюдая, не шевельнется ли кто. Оба лежали неподвижно.
– Тупые никчемные людишки, – сказал он. – Хотели ограбить солдата, у которого нет никаких чертовых денег.
Он посмотрел на шоссе в обе стороны. Никакого транспорта. Заметил упавший пистолет, подобрат, осмотрел.
«Из этого нельзя убить, – заключил Гарвин. – Предназначен, чтобы послать в нокаут. Новая и красивая игрушка. Воры обычно с подобными шутихами не ходят, тут и думать нечего».
Он за волосы приподнял одного из нападавших и, не обращая внимания на дикое зрелище в мясо разбитого лица, принюхался к его дыханию.
«Спиртным не пахнет».
От второго тоже не пахло.
«Это уж слишком необычно».
Он пошарил у них в карманах, нашел две идентификационные карточки, оставил у себя и продолжил осмотр. У обоих были какие-то деньги и, еще интереснее, одинаковые очень дорогие коммутаторы, снабженные шифровальным устройством.
– Гм… Почему я не какой-нибудь знаменитый сыщик? Тогда я смог бы понять, что все это значит, – пробормотал Янсма себе под нос.
Он подумал, не вызвать ли полицию, и непроизвольно усмехнулся.
«За одну лишь мысль об этом Ньянгу задал бы мне отличную взбучку».
А потом, они продержали бы его весь остаток ночи, задавая дурацкие вопросы, на которые у него не было ответов. Гарвин рассовал по карманам деньги, идентификационные карточки и коммутаторы и зашагал по направлению к Леггету.
Через полчаса впереди показались яркие огни «Шелбурна». Из темноты вышла женская фигура.
– Доброе утро, сестричка, – поприветствовал ее Гарвин. – Что, не спится?
– Хочешь приятно провести время? Я к твоим услугам, – сказала она. – Для тебя – полцены. И можешь оставаться, пока не проснешься.
– Нет, спасибо.
– Может, ты из тех, кто предпочитает мальчиков? – спросила шлюха с деловым интересом.
– Нет, не из тех, – ответил Гарвин, вспомнив Язифь Миллазин и ее шоколадные губы. – Я просто глупый.
Глава 17
– Вольно, вояки! – отдал команду своей роте альт Хедли. – Встаньте вокруг этой суперсверхсекретной карты и слушайте.
Рота разведки и рекогносцировки встала перед картой.
– Для начала, – сказал Хедли, – давайте поприветствуем новеньких. Пятью дураками больше. Моника так их дрючила, что похоже, они действительно хотят служить в нашей долбаной разведке. М-да.
Ньянгу поймал взгляд Пенвита, усмехнулся. Им обоим удалось попасть в группу «Гамма» первого подразделения, под начало к Кипчаку. Тон Майлот оказался в «Альфе» первого, Хэнк Фаул – в «Дзете» второго подразделения, Энджи в «Эте» второго же. Ньянгу не расстроился из-за того, что Рада не попала в его группу. Почти весь остаток увольнительной они провели в Иссусе с Дейрой. Ньянгу как-то отвел Майлота в сторонку, рассказал ему, что произошло, и спросил, не придется ли ему разбираться с какими-нибудь деревенскими парнями.
Майлот засмеялся:
– У нас такого не бывает. У нас все делают что хотят. Все знают, что Дейра – горячая штучка. – Он посмотрел на Ньянгу с завистью. – Я с ней встречался пару раз, еще до армии. Как-то спросил Лупуль, не будет ли она возражать, если Дейра будет жить с нами. Лупуль сказала, что, во-первых, она отрежет мне яйца, а во-вторых, что если это случится, то у меня не останется сил рыбачить. В общем, не переживай и наслаждайся жизнью.
И они втроем наслаждались… Или Ньянгу так казалось. Он уже начал сомневаться, а действительно ли все самое интересное происходит в больших городах. Но в самом конце увольнения Энджи завела серьезный разговор.
– Знаешь, – сказала она, – когда мы вернемся, я сплю одна. Как будто ничего и не было.
– Знаю, – ответил Ньянгу. – Не трахайся на рабочем месте.
– Отлично, – подтвердила Энджи. Она вела себя так, как будто злится. – И ни о чем никому не рассказывай.
– О чем это «ни о чем»?
– О Дейре.
– Но Тон Майлот уже знает… – в растерянности сказал Ньянгу, но не стал продолжать, увидев, как Энджи сжала губы. – Как скажешь. Я не привык разбалтывать семейные тайны.
– Уж сделай милость, – попросила она и стала собирать вещи. Это выглядело как разрыв отношений. Ньянгу старался не вспоминать эту сцену.
– О'кей, – сказал Хедли. – Учения начинаются через четыре дня. Все, что с ними связано, – долбаная военная тайна.
На этих словах кто-то засмеялся.
– Не надо меня перебивать, – предупредил Хедли. – Тот, кто это сделает, отправится ходить вверх-вниз по лестнице с полным рюкзаком кирпичей. Так вот. Мы, как обычно, – агрессоры. Вместе с нами плохих парней будут изображать две роты третьего полка. Нам приданы полдюжины «грирсонов» и пара «Жуковых». Сейчас ищут добровольцев среди танковых команд. Нет нужды говорить, что вся эта долбаная информация, которую я собираюсь вылить на ваши головы, строго секретна и не должна разглашаться за пределами роты. Потому что предполагается, что мы ничего этого не знаем. – Он снял чехол с карты.
Ньянгу узнал местность. Это был гористый район в центре острова Дхарма. В верхнем левом углу карты можно было различить окраины Леггета. Там и сям на карте были нарисованы разноцветные стрелочки. Женщина с нашивками твега не смогла удержать тяжелый вздох.
– Узнаете? – спросил Хедли, которому явно понравился этот вздох.
– Да, сэр, – ответила женщина. – Те же места, что и… три года назад.
– Они самые, – сказал Хедли довольным тоном. – И точь-в-точь тот же долбаный сценарий. – Он коснулся рукой одной из стрелок. – В общих чертах замысел такой. Ударный корпус совершает высадку вот здесь, в тридцати километрах к востоку от Леггета и натыкается на окопавшегося врага, то есть – на нас. Они, эти могучие долбаные истребители всего живого, теснят нас вот сюда, к северу, к подножию горы Наджим. Потом Ударный корпус быстрого реагирования идет в заключительную атаку на наши позиции. А мы, вместо того чтобы отступить дальше к востоку, на взгорье, как сделали бы любые ребята даже со слабыми мозгами, мы вместо этого позволяем загнать себя вот сюда наверх, почти к самой вершине Наджима. Здесь мы самоубийственно держим последний рубеж обороны, на котором нас ликвидируют или берут в плен. После этого командование победившего Корпуса, то есть коуд Уильямс и его штаб, дает торжественный обед в честь Планправа и присутствующих рантье, чтобы все толстопузые могли восхвалять нашу смертоносную доблесть.
Моника Лир подняла руку.
– Давай, Моника.
– Босс, не примите на свой счет, но, может, для Корпуса было бы полезнее отработать оборонительную задачу против, скажем, атаки из космоса? Противник типа мусфиев или тех пиратов, что украли корабль с нашим подкреплением.
– Попробуй увидать вещи крупным планом, Моника, – мягко сказал Хедли. – Атаковать гораздо романтичнее, чем сидеть в вырытой канаве.
– Вот дерьмо, – сказала Лир.
– Нашего мнения, – пояснил Хедли, – спрашивали не больше, чем всегда. Дела такие, что две роты дрессированных людей должны заняться рытьем окопов и довольствоваться ролью, которую штаб прописал для них в сценарии. Рота РР должна изобразить отвратительных диверсантов, шебуршащихся в неглубоком тылу противника, пытаясь вызвать сумятицу. Есть кое-что, что сыграет нам на руку. Местные жители хором пророчат, что долбаный сезон дождей в этом году наступит раньше. Так что не сегодня-завтра начнется прелестная непогода, в которой нам будет очень удобно прятаться.
Послышаася смех, и Ньянгу увидел, как многие лица расплылись в злорадных усмешках, предвкушая хорошую забаву.
– Хорошенько рассмотрите карту, – сказал Хедли, – и думайте, как получше всыпать горячих нашим благородным братьям. Победить нам, к сожалению, никто не позволит. Но я бы хотел, чтобы белые шляпы вышли из этих учений с ощущением, как будто их хорошенько поимели. И последнее. Я собственноручно распну на кресте всякого, кто хотя бы заикнется об этом посторонним. Нас ждут абсолютно настоящие джунгли, а среди местных есть настоящие горячие головы, не очень-то жалующие девиц в солдатской форме. Поэтому у каждого в мешке будет лежать один магазин с боевыми патронами. Просто на всякий случай. Если каким-то образом эти заряды будут перепутаны с холостыми, которые вам выдадут официально, то ждите милосердия всех богов во Вселенной, потому что у меня его не найдется ни капли. А если вы к тому же и застрелите кого-нибудь, то я прослежу, чтобы вы отправились на скамью подсудимых с обвинением в убийстве, и никто в РР больше никогда не увидит настоящих боеприпасов, кроме как на стрельбище. Все. Командирам подразделений принять командование… Гуляйте. – Хедли направился в сторону дежурки.
– Сэр? – окликнул его Кипчак.
– Что нужно, Петр?
– Пару минут наедине, – сказал Кипчак. – Страйкер Иоситаро хочет показать вам нечто, что должно вас заинтересовать.
– Идите за мной. Оба.
– Ньянгу, – сказал Петр, – сходи за шмотками.
«Шмотками» оказались те самые два коммутатора, дубинка, пистолет-парализатор и идентификационные карточки, которые Гарвин отобрал у напавших на него. Гарвин все рассказал Ньянгу. Спросил, какие будут версии. Не позвонить ли в полицию? Ньянгу, как и предполагалось, на это только фыркнул. Может, рассказать своему ротному командиру? Ньянгу спросил, что Янсма думает об этой даме. Гарвину не часто приходилось сталкиваться с сентом Хоутон, но если судить по ее правой руке, Малагашу, то многого от нее ждать не приходилось. Ньянгу предложил обратиться к его ротному, Хедли, который казался и умным, и информированным.
– О'кей, – согласился Гарвин. – Но постарайся меня сюда особенно не путать.
– Чего ты дергаешься? Ты – просто молодой красивый парень, возвращавшийся с вечеринки экстра-класса на Высотах и попавший в засаду.
– Коуд Уильямс заявил, что не хочет больше никогда в своей жизни видеть мое молодое красивое лицо. Я стараюсь выполнить его пожелание.
– Напрасно ты так беспокоишься, – сказач Ньянгу. – Ладно, скорее всего, мне придется сказать Хедли, кто эта несчастная жертва нападения. Но я попрошу его не упоминать имен.
Хедли внимательно осмотрел один из коммутаторов.
– Прекрасная вещь, к тому же новая. И точно такая же, как и вторая. Зачем это простому грабителю? Тем более – с шифратором? Грабитель продал бы это и закайфовал бы на выручку. Да еще парализатор. Или приятели твоего приятеля человеколюбивы, или он был нужен им живой.
– Я задавался теми же вопросами, сэр, – сказал Иоситаро.
– Эти карточки… Они принадлежат 'раум.
– Как вы определили, сэр? – спросил Кипчак.
– Лет семь назад рантье на своем Совете приняли решение и провели его через Планправ – чтобы на идентификационных карточках 'раум должен стоять индекс «V». Если я скажу, что эти благородные джентльмены чрезмерно фанатичны в делении людей на классы, то это, конечно, будет злостной клеветой, – иронически заметил Хедли. – Но зачем кому-то из 'раум, пусть это даже бандиты из джунглей, надо брать в плен обычного рядового солдата? Расскажи-ка мне, что за тип этот твой друг.
Ньянгу рассказал о Гарвине.
– Почему он не позвонил в полицию? Большинство солдат, сталкивающихся с преступниками, обычно обращаются туда, – спросил Хедли.
– У нас с ним похожие взгляды, сэр, – честно ответил Ньянгу. – Ни он, ни я никогда особенно не дружили с полицией.
– Ага, – понял Хедли. – Значит, он не хочет светиться в этом деле? Хорошо, я сделаю, что в моих силах. Во втором отделе есть люди, которым я доверяю. Расскажу им вашу историю. А еще – кое-кому в Политическом Анализе. Это полицейское разведывательное агентство планеты, и они довольно профессиональны. И неудивительно – за двести с лишним лет своего существования успели навести порядок в организации. Вы оба возвращайтесь к своим делам. И спасибо, что доложили об этом происшествии.
– У меня есть предложение, сэр, – сказал Ньянгу. – Вы говорили о том, что требуются добровольцы на БМП. Я хочу передать это моему другу.
– Он служит на «грирсоне»?
– Да, сэр. Третий взвод первой роты второго пехотного полка. Стрелок.
Высокий и худой Хедли медлил с ответом.
– Командир его машины – такой огромный сукин сын по имени Бен Дилл, – пояснил Петр.
– А, знаю… точнее – слышал о нем. Жесток, непочтителен, размером с «Жукова». Если бы не его нежелание ходить пешком, мог бы стать отличным офицером РР. Хорошо. Давай к нам эту тыкву со всеми огурцами. У нас для каждого засранца найдется работа.
Страйкер Гарвин Янсма вбежал в дежурку первой роты, сорвал с головы рабочую солдатскую кепку и застыл в ожидании. На только что начищенный пол с его одежды потихоньку капало машинное масло. В дежурке сидел только дневальный роты, низкорослый и гаденький финф Калмахой.
– Тебя хотела видеть командир роты, – сказал он Гарвину.
– Твег Рик мне уже это сказал.
– Она в кабинете. Сперва постучись.
Перебирая в уме все свои проступки. Гарнин пересек холл и по-деловому постучал в дверь.
– Войдите.
Болтали, что сент Диана Хоутон каждый вечер на военный манер утюжит стрелки на своем лифчике. Но это легко могло быть правдой. Все в ней – и очень короткая стрижка, и прямая осанка, и безупречно чистая форма – было воплощением армии. Никто не знал, хороший она офицер или плохой. Все три месяца, что она командовала первой ротой, всеми делами от ее имени успешно заведовал первый твег Малагаш.
Гарвин по всем правилам отдал ей честь и застыл по стойке «смирно», весь внимание. Только теперь он ощутил неловкость из-за торчащих из кармана его комбинезона штангенциркуля и амперметра.
– Вольно, – скомандовала Хоутон. – Тебе известно, как командование роты относится к телефонным переговорам солдат в рабочее время?
– Да, мэм, – ответил Гарвин. – Они запрещены.
– И тебе сюда тоже не должны звонить.
– Да, мэм, – согласился он.
Она протянула ему два куска регистрационной ленты вызовов по коммутатору:
– Читай.
Гарвин недоумевал. Кто бы мог ему звонить? И тут глаза его полезли на лоб. Первый вызов был от Язифь Миллазин, второй – от Лоя Куоро.
– Это, конечно, твои личные дела, – сказала Хоутон. – Но, если можно, я хотела бы задать пару вопросов.
– Да, мэм.
– Эта Миллазин имеет какое-нибудь отношение к семье горнопромышленников Миллазин?
– Самое прямое, мэм.
– Э-ээ… Стало быть, этот Лой Куоро – из тех, что владеют холо «Матин»?
– Так точно, мэм.
– Они – твои друзья?
– Одна – надеюсь, да, – сказал Гарвин. – Второй скорее враг.
– Для новоиспеченного страйкера ты вращаешься в интересных кругах.
– Вы так считаете, мэм? – Гарвин сказал это с нейтральной интонацией и вежливой улыбкой. Хоутон немного подождала, пока ей не стало ясно, что Янсма не собирается развивать эту тему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
«Она была такая симпатичная! – сокрушался Гарвин. – Такая милая, дружелюбная, ласковая и…»
Услышав скрип ботинок за спиной, он отскочил в сторону и обернулся. Первый из нападавших на него людей пытался ударить дубинкой, но промахнулся и, стараясь удержать равновесие, убежал на несколько метров вперед. Второй был вооружен каким-то подобием пистолета, из которого он целился в Гарвина. Как только это оружие с шипением выплюнуло какую-то штуковину, Гарвин резко присел, и снаряд просвистел у него прямо над головой, едва не задев волосы.
Рядом с обочиной рос высокий кустарник с прямыми ветками. Гарвин выломал одну и взялся за нее обеими руками, удерживая на уровне груди, как боевой шест.
– Бедненькие мои ублюдки! – сказал он. – Как мне вас жалко! Зачем же вы решили ограбить человека, у которого отвратительнейшее настроение?
Второй снова нацелил на него свой пистолет. Гарвин отпрыгнул вбок и двинул толстым концом своей палки по лицу первого, с дубинкой. Тот закричал и упал затылком на мостовую. Продолжая вращение палки, Ррвин другим ее концом ударил по запястью второго, с пистолетом, и пистолет, крутясь, отлетел далеко в сторону. После этого он быстрым движением разломал палку об колено, получились две полуметровые дубинки.
– Ну что, поиграем? – сказал он.
Второй полез за чем-то в карман. Гарвин ударил его одной деревяшкой по предплечью, а другой – по переносице. Человек закричал от боли и схватился обеими руками за лицо. Концом палки, как острием меча, Гарвин нанес ему удар в живот, и напоследок, уже падающему, изо всей силы въехал ногой по уху.
– Теперь разберемся с тобой, засранец, – зловеще пообещал он первому.
Тот поднимал вверх руки, всхлипывал, умолял не трогать его. Дубинкой слева Гарвин сломал ему руку в локте. Первый с воплем подхватил целой рукой обвисшую.
Другой дубинкой Гарвин мощно ткнул ему в лицо. Послышался хруст сломанных зубов. Движением футбольного вратаря, выбивающего мяч на половину поля соперника, Гарвин пнул свою жертву ногой в живот. Человек коротко, щелчком, выдохнул, упал на спину и больше не двигался.
Некоторое время Гарвин постоял над неподвижными телами, переводя дыхание и наблюдая, не шевельнется ли кто. Оба лежали неподвижно.
– Тупые никчемные людишки, – сказал он. – Хотели ограбить солдата, у которого нет никаких чертовых денег.
Он посмотрел на шоссе в обе стороны. Никакого транспорта. Заметил упавший пистолет, подобрат, осмотрел.
«Из этого нельзя убить, – заключил Гарвин. – Предназначен, чтобы послать в нокаут. Новая и красивая игрушка. Воры обычно с подобными шутихами не ходят, тут и думать нечего».
Он за волосы приподнял одного из нападавших и, не обращая внимания на дикое зрелище в мясо разбитого лица, принюхался к его дыханию.
«Спиртным не пахнет».
От второго тоже не пахло.
«Это уж слишком необычно».
Он пошарил у них в карманах, нашел две идентификационные карточки, оставил у себя и продолжил осмотр. У обоих были какие-то деньги и, еще интереснее, одинаковые очень дорогие коммутаторы, снабженные шифровальным устройством.
– Гм… Почему я не какой-нибудь знаменитый сыщик? Тогда я смог бы понять, что все это значит, – пробормотал Янсма себе под нос.
Он подумал, не вызвать ли полицию, и непроизвольно усмехнулся.
«За одну лишь мысль об этом Ньянгу задал бы мне отличную взбучку».
А потом, они продержали бы его весь остаток ночи, задавая дурацкие вопросы, на которые у него не было ответов. Гарвин рассовал по карманам деньги, идентификационные карточки и коммутаторы и зашагал по направлению к Леггету.
Через полчаса впереди показались яркие огни «Шелбурна». Из темноты вышла женская фигура.
– Доброе утро, сестричка, – поприветствовал ее Гарвин. – Что, не спится?
– Хочешь приятно провести время? Я к твоим услугам, – сказала она. – Для тебя – полцены. И можешь оставаться, пока не проснешься.
– Нет, спасибо.
– Может, ты из тех, кто предпочитает мальчиков? – спросила шлюха с деловым интересом.
– Нет, не из тех, – ответил Гарвин, вспомнив Язифь Миллазин и ее шоколадные губы. – Я просто глупый.
Глава 17
– Вольно, вояки! – отдал команду своей роте альт Хедли. – Встаньте вокруг этой суперсверхсекретной карты и слушайте.
Рота разведки и рекогносцировки встала перед картой.
– Для начала, – сказал Хедли, – давайте поприветствуем новеньких. Пятью дураками больше. Моника так их дрючила, что похоже, они действительно хотят служить в нашей долбаной разведке. М-да.
Ньянгу поймал взгляд Пенвита, усмехнулся. Им обоим удалось попасть в группу «Гамма» первого подразделения, под начало к Кипчаку. Тон Майлот оказался в «Альфе» первого, Хэнк Фаул – в «Дзете» второго подразделения, Энджи в «Эте» второго же. Ньянгу не расстроился из-за того, что Рада не попала в его группу. Почти весь остаток увольнительной они провели в Иссусе с Дейрой. Ньянгу как-то отвел Майлота в сторонку, рассказал ему, что произошло, и спросил, не придется ли ему разбираться с какими-нибудь деревенскими парнями.
Майлот засмеялся:
– У нас такого не бывает. У нас все делают что хотят. Все знают, что Дейра – горячая штучка. – Он посмотрел на Ньянгу с завистью. – Я с ней встречался пару раз, еще до армии. Как-то спросил Лупуль, не будет ли она возражать, если Дейра будет жить с нами. Лупуль сказала, что, во-первых, она отрежет мне яйца, а во-вторых, что если это случится, то у меня не останется сил рыбачить. В общем, не переживай и наслаждайся жизнью.
И они втроем наслаждались… Или Ньянгу так казалось. Он уже начал сомневаться, а действительно ли все самое интересное происходит в больших городах. Но в самом конце увольнения Энджи завела серьезный разговор.
– Знаешь, – сказала она, – когда мы вернемся, я сплю одна. Как будто ничего и не было.
– Знаю, – ответил Ньянгу. – Не трахайся на рабочем месте.
– Отлично, – подтвердила Энджи. Она вела себя так, как будто злится. – И ни о чем никому не рассказывай.
– О чем это «ни о чем»?
– О Дейре.
– Но Тон Майлот уже знает… – в растерянности сказал Ньянгу, но не стал продолжать, увидев, как Энджи сжала губы. – Как скажешь. Я не привык разбалтывать семейные тайны.
– Уж сделай милость, – попросила она и стала собирать вещи. Это выглядело как разрыв отношений. Ньянгу старался не вспоминать эту сцену.
– О'кей, – сказал Хедли. – Учения начинаются через четыре дня. Все, что с ними связано, – долбаная военная тайна.
На этих словах кто-то засмеялся.
– Не надо меня перебивать, – предупредил Хедли. – Тот, кто это сделает, отправится ходить вверх-вниз по лестнице с полным рюкзаком кирпичей. Так вот. Мы, как обычно, – агрессоры. Вместе с нами плохих парней будут изображать две роты третьего полка. Нам приданы полдюжины «грирсонов» и пара «Жуковых». Сейчас ищут добровольцев среди танковых команд. Нет нужды говорить, что вся эта долбаная информация, которую я собираюсь вылить на ваши головы, строго секретна и не должна разглашаться за пределами роты. Потому что предполагается, что мы ничего этого не знаем. – Он снял чехол с карты.
Ньянгу узнал местность. Это был гористый район в центре острова Дхарма. В верхнем левом углу карты можно было различить окраины Леггета. Там и сям на карте были нарисованы разноцветные стрелочки. Женщина с нашивками твега не смогла удержать тяжелый вздох.
– Узнаете? – спросил Хедли, которому явно понравился этот вздох.
– Да, сэр, – ответила женщина. – Те же места, что и… три года назад.
– Они самые, – сказал Хедли довольным тоном. – И точь-в-точь тот же долбаный сценарий. – Он коснулся рукой одной из стрелок. – В общих чертах замысел такой. Ударный корпус совершает высадку вот здесь, в тридцати километрах к востоку от Леггета и натыкается на окопавшегося врага, то есть – на нас. Они, эти могучие долбаные истребители всего живого, теснят нас вот сюда, к северу, к подножию горы Наджим. Потом Ударный корпус быстрого реагирования идет в заключительную атаку на наши позиции. А мы, вместо того чтобы отступить дальше к востоку, на взгорье, как сделали бы любые ребята даже со слабыми мозгами, мы вместо этого позволяем загнать себя вот сюда наверх, почти к самой вершине Наджима. Здесь мы самоубийственно держим последний рубеж обороны, на котором нас ликвидируют или берут в плен. После этого командование победившего Корпуса, то есть коуд Уильямс и его штаб, дает торжественный обед в честь Планправа и присутствующих рантье, чтобы все толстопузые могли восхвалять нашу смертоносную доблесть.
Моника Лир подняла руку.
– Давай, Моника.
– Босс, не примите на свой счет, но, может, для Корпуса было бы полезнее отработать оборонительную задачу против, скажем, атаки из космоса? Противник типа мусфиев или тех пиратов, что украли корабль с нашим подкреплением.
– Попробуй увидать вещи крупным планом, Моника, – мягко сказал Хедли. – Атаковать гораздо романтичнее, чем сидеть в вырытой канаве.
– Вот дерьмо, – сказала Лир.
– Нашего мнения, – пояснил Хедли, – спрашивали не больше, чем всегда. Дела такие, что две роты дрессированных людей должны заняться рытьем окопов и довольствоваться ролью, которую штаб прописал для них в сценарии. Рота РР должна изобразить отвратительных диверсантов, шебуршащихся в неглубоком тылу противника, пытаясь вызвать сумятицу. Есть кое-что, что сыграет нам на руку. Местные жители хором пророчат, что долбаный сезон дождей в этом году наступит раньше. Так что не сегодня-завтра начнется прелестная непогода, в которой нам будет очень удобно прятаться.
Послышаася смех, и Ньянгу увидел, как многие лица расплылись в злорадных усмешках, предвкушая хорошую забаву.
– Хорошенько рассмотрите карту, – сказал Хедли, – и думайте, как получше всыпать горячих нашим благородным братьям. Победить нам, к сожалению, никто не позволит. Но я бы хотел, чтобы белые шляпы вышли из этих учений с ощущением, как будто их хорошенько поимели. И последнее. Я собственноручно распну на кресте всякого, кто хотя бы заикнется об этом посторонним. Нас ждут абсолютно настоящие джунгли, а среди местных есть настоящие горячие головы, не очень-то жалующие девиц в солдатской форме. Поэтому у каждого в мешке будет лежать один магазин с боевыми патронами. Просто на всякий случай. Если каким-то образом эти заряды будут перепутаны с холостыми, которые вам выдадут официально, то ждите милосердия всех богов во Вселенной, потому что у меня его не найдется ни капли. А если вы к тому же и застрелите кого-нибудь, то я прослежу, чтобы вы отправились на скамью подсудимых с обвинением в убийстве, и никто в РР больше никогда не увидит настоящих боеприпасов, кроме как на стрельбище. Все. Командирам подразделений принять командование… Гуляйте. – Хедли направился в сторону дежурки.
– Сэр? – окликнул его Кипчак.
– Что нужно, Петр?
– Пару минут наедине, – сказал Кипчак. – Страйкер Иоситаро хочет показать вам нечто, что должно вас заинтересовать.
– Идите за мной. Оба.
– Ньянгу, – сказал Петр, – сходи за шмотками.
«Шмотками» оказались те самые два коммутатора, дубинка, пистолет-парализатор и идентификационные карточки, которые Гарвин отобрал у напавших на него. Гарвин все рассказал Ньянгу. Спросил, какие будут версии. Не позвонить ли в полицию? Ньянгу, как и предполагалось, на это только фыркнул. Может, рассказать своему ротному командиру? Ньянгу спросил, что Янсма думает об этой даме. Гарвину не часто приходилось сталкиваться с сентом Хоутон, но если судить по ее правой руке, Малагашу, то многого от нее ждать не приходилось. Ньянгу предложил обратиться к его ротному, Хедли, который казался и умным, и информированным.
– О'кей, – согласился Гарвин. – Но постарайся меня сюда особенно не путать.
– Чего ты дергаешься? Ты – просто молодой красивый парень, возвращавшийся с вечеринки экстра-класса на Высотах и попавший в засаду.
– Коуд Уильямс заявил, что не хочет больше никогда в своей жизни видеть мое молодое красивое лицо. Я стараюсь выполнить его пожелание.
– Напрасно ты так беспокоишься, – сказач Ньянгу. – Ладно, скорее всего, мне придется сказать Хедли, кто эта несчастная жертва нападения. Но я попрошу его не упоминать имен.
Хедли внимательно осмотрел один из коммутаторов.
– Прекрасная вещь, к тому же новая. И точно такая же, как и вторая. Зачем это простому грабителю? Тем более – с шифратором? Грабитель продал бы это и закайфовал бы на выручку. Да еще парализатор. Или приятели твоего приятеля человеколюбивы, или он был нужен им живой.
– Я задавался теми же вопросами, сэр, – сказал Иоситаро.
– Эти карточки… Они принадлежат 'раум.
– Как вы определили, сэр? – спросил Кипчак.
– Лет семь назад рантье на своем Совете приняли решение и провели его через Планправ – чтобы на идентификационных карточках 'раум должен стоять индекс «V». Если я скажу, что эти благородные джентльмены чрезмерно фанатичны в делении людей на классы, то это, конечно, будет злостной клеветой, – иронически заметил Хедли. – Но зачем кому-то из 'раум, пусть это даже бандиты из джунглей, надо брать в плен обычного рядового солдата? Расскажи-ка мне, что за тип этот твой друг.
Ньянгу рассказал о Гарвине.
– Почему он не позвонил в полицию? Большинство солдат, сталкивающихся с преступниками, обычно обращаются туда, – спросил Хедли.
– У нас с ним похожие взгляды, сэр, – честно ответил Ньянгу. – Ни он, ни я никогда особенно не дружили с полицией.
– Ага, – понял Хедли. – Значит, он не хочет светиться в этом деле? Хорошо, я сделаю, что в моих силах. Во втором отделе есть люди, которым я доверяю. Расскажу им вашу историю. А еще – кое-кому в Политическом Анализе. Это полицейское разведывательное агентство планеты, и они довольно профессиональны. И неудивительно – за двести с лишним лет своего существования успели навести порядок в организации. Вы оба возвращайтесь к своим делам. И спасибо, что доложили об этом происшествии.
– У меня есть предложение, сэр, – сказал Ньянгу. – Вы говорили о том, что требуются добровольцы на БМП. Я хочу передать это моему другу.
– Он служит на «грирсоне»?
– Да, сэр. Третий взвод первой роты второго пехотного полка. Стрелок.
Высокий и худой Хедли медлил с ответом.
– Командир его машины – такой огромный сукин сын по имени Бен Дилл, – пояснил Петр.
– А, знаю… точнее – слышал о нем. Жесток, непочтителен, размером с «Жукова». Если бы не его нежелание ходить пешком, мог бы стать отличным офицером РР. Хорошо. Давай к нам эту тыкву со всеми огурцами. У нас для каждого засранца найдется работа.
Страйкер Гарвин Янсма вбежал в дежурку первой роты, сорвал с головы рабочую солдатскую кепку и застыл в ожидании. На только что начищенный пол с его одежды потихоньку капало машинное масло. В дежурке сидел только дневальный роты, низкорослый и гаденький финф Калмахой.
– Тебя хотела видеть командир роты, – сказал он Гарвину.
– Твег Рик мне уже это сказал.
– Она в кабинете. Сперва постучись.
Перебирая в уме все свои проступки. Гарнин пересек холл и по-деловому постучал в дверь.
– Войдите.
Болтали, что сент Диана Хоутон каждый вечер на военный манер утюжит стрелки на своем лифчике. Но это легко могло быть правдой. Все в ней – и очень короткая стрижка, и прямая осанка, и безупречно чистая форма – было воплощением армии. Никто не знал, хороший она офицер или плохой. Все три месяца, что она командовала первой ротой, всеми делами от ее имени успешно заведовал первый твег Малагаш.
Гарвин по всем правилам отдал ей честь и застыл по стойке «смирно», весь внимание. Только теперь он ощутил неловкость из-за торчащих из кармана его комбинезона штангенциркуля и амперметра.
– Вольно, – скомандовала Хоутон. – Тебе известно, как командование роты относится к телефонным переговорам солдат в рабочее время?
– Да, мэм, – ответил Гарвин. – Они запрещены.
– И тебе сюда тоже не должны звонить.
– Да, мэм, – согласился он.
Она протянула ему два куска регистрационной ленты вызовов по коммутатору:
– Читай.
Гарвин недоумевал. Кто бы мог ему звонить? И тут глаза его полезли на лоб. Первый вызов был от Язифь Миллазин, второй – от Лоя Куоро.
– Это, конечно, твои личные дела, – сказала Хоутон. – Но, если можно, я хотела бы задать пару вопросов.
– Да, мэм.
– Эта Миллазин имеет какое-нибудь отношение к семье горнопромышленников Миллазин?
– Самое прямое, мэм.
– Э-ээ… Стало быть, этот Лой Куоро – из тех, что владеют холо «Матин»?
– Так точно, мэм.
– Они – твои друзья?
– Одна – надеюсь, да, – сказал Гарвин. – Второй скорее враг.
– Для новоиспеченного страйкера ты вращаешься в интересных кругах.
– Вы так считаете, мэм? – Гарвин сказал это с нейтральной интонацией и вежливой улыбкой. Хоутон немного подождала, пока ей не стало ясно, что Янсма не собирается развивать эту тему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39