Но гнев не приходил. Внутренности его словно были налиты свинцом, и о
н шел медленно, то и дело придерживаясь за забор или за холодную мокрую ст
ену. Он неуклонно погружался в бездну, пока уже дальше некуда было падать,
Ц наконец он достиг самого дна отчаяния и мог отдохнуть.
Он даже почувствовал от этого какую-то могучую священную радость. Недар
ом гонимые смеются и черный раб под ударами бича поет о своей оскорбленн
ой душе. Вот и сейчас в нем звучала песня, хотя это и не было мелодией, а лишь
ощущением ее. Но свинцовая тяжесть примирения налила его ноги, и толкала
его вперед только истинная, неуклонная цель… Однако зачем идти дальше? П
очему не остаться здесь, на самом дне беспредельного унижения, и не отвес
ти хотя бы на время душу?
Но он продолжал свой путь.
Ц Дядечка, Ц сказала ему Мик. Ц Выпейте горячего кофе, может, это вас по
дкрепит?
Доктор Копленд поглядел на нее, но не подал виду, что слышит. Они с дочерью
пересекли весь город и наконец дошли до переулка за домом Келли. Сначала
вошла Порция, а за ней и он. Длинный остался сидеть на крыльце. Мик и ее двое
братишек были уже на кухне. Порция рассказала ей о Вильяме. Доктор Коплен
д не вслушивался в слова, но голос ее то повышался, то понижался: в каждой ф
разе было начало, середина и конец. Кончив рассказ, она повторила его снач
ала. В кухню пришли другие люди и тоже стали слушать.
Доктор Копленд сидел на стуле в углу. От его пальто и шали, висевших на дру
гом стуле возле печки, шел пар. Шляпу он держал на коленях и длинными темны
ми пальцами нервно перебирал ее потертые поля. Желтые ладони были такими
влажными, что ему то и дело приходилось их обтирать носовым платком. Голо
ва у него тряслась, и все мускулы ныли от старания держать ее неподвижно.
В кухню вошел мистер Сингер. Доктор Копленд поднял голову.
Ц Вы слышали? Ц спросил он.
Мистер Сингер кивнул. В глазах его не было ни ужаса, ни гнева, ни сострадан
ия. Из всех, кто знал, что произошло, только его глаза не выражали ни одного
из этих чувств. Ибо он один до конца понимал то, что произошло.
Мик шепнула Порции:
Ц Как зовут твоего отца?
Ц Его церковное имя Бенедикт-Мэди Копленд.
Мик нагнулась к доктору Копленду и закричала ему в ухо, как глухонемому:
Ц Бенедикт, выпейте горячего кофе, он вас подкрепит.
Доктор Копленд даже привскочил.
Ц Не ори, Ц сказала Порция. Ц Он слышит не хуже твоего.
Ц А-а, Ц растерялась Мик. Она вылила из кофейника гущу и снова поставила
его кипятить.
Немой все еще стоял в дверях. Доктор Копленд не сводил с него глаз.
Ц Вы слышали?
Ц А что теперь сделают с этими тюремщиками? Ц спросила Мик.
Ц Детка, почем я знаю? Ц устало ответила Порция. Ц Ничего я не знаю.
Ц Ну, уж я бы с ними что-нибудь сделала. Непременно сделала.
Ц Ничего не поможет, что тут ни делай. Самое лучшее для нас Ц это держать
язык за зубами.
Ц С ними надо поступить так, как они поступили с Вилли и с двумя другими. Е
ще похлеще. Эх, если бы я могла собрать народ, я бы просто убила этих тюремщ
иков своими руками!
Ц Нехорошо так говорить, не по-христиански, Ц сказала Порция. Ц Мы може
м только утешать себя, что их порубят вилами на куски и будут жарить на веч
ном огне у сатаны.
Ц Слава богу, что Вилли хоть может играть на своей гармонике.
Ц Раз ему отрезали обе ноги, что ему еще остается?
В доме было шумно и суматошно. В комнате над кухней кто-то передвигал мебе
ль. В столовой было тесно, там завтракали постояльцы. Миссис Келли, подава
я им, бегала из столовой в кухню и обратно. Мистер Келли разгуливал в стары
х брюках и купальном халате. Младшие дети с жадностью ели на кухне. Хлопал
и двери, и во всех уголках дома слышались голоса.
Мик подала доктору Копленду чашку кофе, разбавленного водянистым молок
ом. Молоко покрывало темную жидкость серовато-голубой пленкой. Немного
кофе пролилось на блюдце, поэтому он сперва обтер блюдце и края чашки нос
овым платком. Ему вовсе не хотелось пить кофе.
Ц Я бы их убила собственными руками, Ц повторила Мик.
Дом притих. Люди, сидевшие в столовой, разошлись на работу. Мик и Джордж от
правились в школу, а младенца закрыли в одной из комнат с окнами на улицу.
Миссис Келли повязала волосы полотенцем и, вооружившись половой щеткой,
поднялась наверх.
Немой по-прежнему стоял в дверях, а доктор Копленд на него смотрел.
Ц Вы знаете, что произошло? Ц спросил он снова. Произнес он эти слова без
звучно Ц они застревали у него в горле, но глаза его требовательно задав
али вопрос. Потом немой вдруг исчез. Доктор Копленд и Порция остались вдв
оем. Он посидел еще немного в углу. И наконец собрался уходить.
Ц Садись-ка назад, на место, отец. Давай сегодня побудем вместе. Сейчас я б
уду жарить рыбу, гренки и картошку на обед. А ты побудь здесь, я накормлю те
бя вкусным, горячим обедом.
Ц Ты же знаешь, что мне надо обойти больных.
Ц Давай побудем вместе хоть один этот день. Ну пожалуйста. Не то я просто
не знаю, что натворю. И потом, я не хочу, чтобы ты шатался один по улицам.
Доктор заколебался и пощупал воротник своего пальто. Он был еще сырой.
Ц Дочка, мне самому неохота уходить. Но ты же знаешь Ц у меня больные.
Порция подержала шаль над плитой, пока шерсть не нагрелась. Она застегну
ла на нем пальто и подняла повыше воротник. Он прочистил горло и сплюнул в
одну из бумажных салфеток, которые всегда носил в кармане. Потом сжег ее в
печке. Выйдя во двор, он поговорил с сидевшим на крыльце Длинным и посовет
овал побыть с Порцией, если ему удастся отпроситься с работы.
Ветер на улице был пронизывающим и очень холодным. С низкого, темного неб
а безостановочно сыпал мелкий дождик. Он залил мусорные ящики, и в переул
ке воняло гнилыми отбросами. Доктор уставился хмурыми глазами в землю и
кое-как умудрялся сохранять равновесие, хватаясь за штакетник.
Он сделал самые неотложные визиты. Потом, от двенадцати до двух, принимал
больных у себя. После этого он долго сидел за письменным столом, крепко сж
ав кулаки. Но над тем, что случилось, бесполезно было раздумывать.
Ему хотелось бы никогда больше не видеть ни одного человеческого лица. И
в то же время невтерпеж было сидеть в пустой комнате одному. Он надел паль
то и снова вышел на мокрую, холодную улицу. В кармане у него лежало несколь
ко рецептов, которые надо было сдать в аптеку. Но ему не хотелось разговар
ивать и с Маршаллом Николлсом. Он вошел в аптеку и молча положил рецепты н
а прилавок. Фармацевт оторвался от порошков, которые он развешивал, и про
тянул ему обе руки. Его толстые губы безмолвно шевелились, пока наконец о
н не овладел собой.
Ц Доктор, Ц сказал он церемонно, Ц я хочу довести до вашего сведения, чт
о и я, и все наши коллеги, так же как и члены нашей ложи, и все прихожане глуб
око потрясены вашим горем и хотим выразить вам свое глубочайшее сочувст
вие.
Доктор Копленд круто повернулся и вышел, не произнеся ни слова. Нет, этого
ему мало. Тут нужно что-то большее. Неуклонная, истинная цель, воля добива
ться справедливости… Он шел прямо, держа руки по швам, к Главной улице. И б
езуспешно пытался решить, что ему делать. Во всем городе он не знал ни одно
го влиятельного белого, который был бы человеком смелым и справедливым.
Он перебрал в памяти всех адвокатов, всех судей, всех официальных лиц, кот
орых знал хотя бы понаслышке, Ц но мысль о каждом из этих белых вызывала
у него только горечь в душе. Наконец выбор его остановился на члене Верхо
вного суда. Дойдя до здания суда, доктор, не колеблясь, вошел, решив повида
ть судью сегодня же.
Просторный вестибюль был пуст, только в дверях судейских комнат по обе е
го стороны околачивалось несколько бездельников. Доктор не знал, где сид
ит тот, кого он ищет, и стал неуверенно бродить по всему зданию, читая табл
ички на дверях. Наконец он вошел в узкий коридор. Посредине, загораживая п
роход, разговаривали трое белых. Он прижался к стене, чтобы их не задеть, н
о один из белых обернулся и его остановил.
Ц Чего тебе?
Ц Не будете ли вы любезны сказать мне, где помещается приемная верховно
го судьи?
Белый ткнул большим пальцем в конец коридора. Доктор Копленд узнал в нем
помощника шерифа. Они встречались десятки раз, но тот его не помнил. На взг
ляд негра, все белые выглядят одинаково, но негры стараются их различать.
С другой стороны, все негры кажутся одинаковыми белым, но белые редко даю
т себе труд запомнить лицо негра. Поэтому белый спросил:
Ц Чего вам нужно, преподобный?
Привычная шутовская кличка его разозлила.
Ц Я не священник, Ц сказал он. Ц Я Ц врач, доктор медицины. Меня зовут Бе
недикт-Мэди Копленд, и я хочу увидеть судью по очень срочному делу.
Как и все белые, помощник приходил в бешенство, если негр правильно выгов
аривал слова.
Ц Да ну? Ц с издевкой осведомился он и подмигнул своим дружкам. Ц А вот
я Ц помощник шерифа, меня зовут мистер Вильсов, и я тебе говорю, что судья
занят. Зайди как-нибудь в другой раз.
Ц Мне необходимо видеть судью, Ц сказал доктор Копленд. Ц Я обожду.
В начале коридора стояла скамья, и он на нее сел. Трое белых продолжали раз
говаривать, но доктор знал, что помощник за ним наблюдает. Он твердо решил
не уходить. Прошло больше получаса. Несколько белых прошли взад и вперед
по коридору без всякой помехи. Доктор знал, что помощник за ним следит, и с
идел как каменный, сжав руки между колен. Чувство самосохранения ему под
сказывало, что лучше уйти и вернуться попозже, когда шерифа уже не будет. В
сю жизнь он был крайне осторожен в общении с подобными людьми. Но сейчас ч
то-то мешало ему отказаться от своего намерения.
Ц Эй ты, поди-ка сюда, Ц в конце концов крикнул помощник шерифа.
Голова у доктора затряслась, и, когда он встал, ноги с трудом ему повиновал
ись.
Ц В чем дело?
Ц Для чего, ты сказал, тебе нужен судья?
Ц Я ничего не сказал, Ц ответил доктор. Ц Я говорил только, что у меня к н
ему срочное дело.
Ц Ты же на ногах не держишься! Напился небось, а? От тебя так и разит.
Ц Это ложь, Ц медленно произнес доктор Копленд. Ц Я не…
Шериф ударил его по лицу. Он откачнулся к стене. Двое белых схватили его за
руки и потащили по лестнице вниз. Он не сопротивлялся.
Ц Вот в чем беда нашей страны, Ц сказал помощник. Ц В таких вот паршивых
черномазых, которые забывают свое место.
Он не произнес ни слова, позволяя им делать с собой все, что они хотят. Прис
лушиваясь к себе, он ждал приступа неукротимой ярости и почувствовал, ка
к она просыпается. Бешенство сразу обессилило его, и он споткнулся. Его по
садили в полицейский фургон с двумя стражниками, отвезли в полицию, а отт
уда в тюрьму. И только когда его ввели в тюрьму, ярость взяла свое. Он вдруг
вырвался у них из рук. Его загнали в угол и окружили. Его колотили по голов
е и по плечам дубинками. А он чувствовал в себе могучую, чудесную силу и, от
биваясь, слышал, как громко хохочет вслух. Он и всхлипывал, и смеялся. Он яр
остно пинал их ногами. Он бил их кулаками и даже ударил кого-то головой. То
гда его прижали так, что он не мог даже пошевельнуться. Его волоком протащ
или через приемную тюрьмы. Дверь в камеру отворилась. Кто-то лягнул его в
пах, и он упал на колени.
В темной каморке было еще пять заключенных Ц три негра и два белых. Один
из белых, глубокий старик, был пьян. Он сидел на полу и чесался. Другому бел
ому, совсем мальчику, не было и пятнадцати лет. Все трое негров были молоды
е. Лежа на койке, доктор Копленд вгляделся в их лица и узнал одного из них.
Ц Как вы сюда попали? Ц спросил молодой человек. Ц Вы же доктор Копленд!
Доктор кивнул.
Ц А я Ц Дэри Уайт. В прошлом году вы у моей сестры вырезали гланды.
Ледяная камера насквозь провоняла какой-то гнилью. В углу стояла полная
до краев параша. По стенам ползали тараканы. Он закрыл глаза и, как видно, с
разу же заснул, потому что, когда он снова их открыл, в оконце за решеткой с
тало черно, а в коридоре горел яркий свет. На полу стояло пять пустых жестя
ных тарелок. Его ждал обед из капусты с кукурузной лепешкой.
Он присел и сразу же отчаянно расчихался. Его душила мокрота. Немного пог
одя зачихал и белый мальчишка. У доктора Копленда кончились бумажные сал
фетки, и ему пришлось пустить в ход листки из записной книжки. Белый мальч
ишка либо сморкался в парашу, либо вовсе не вытирал носа, и сопли текли у н
его прямо на рубаху. Зрачки у него были расширены, щеки горели от жара. Он с
корчился на краю койки и стонал.
Вскоре их повели в уборную, а вернувшись, они стали готовиться ко сну. На ш
естерых было только четыре койки. Старик храпел на полу. Дэри и другой пар
ень кое-как умостились вдвоем на одной койке.
Часы текли медленно. Свет из коридора бил в глаза, а вонь в камере мешала д
ышать. Он никак не мог согреться. Зубы у него стучали, его тряс озноб. Он сел
, укутавшись в грязное одеяло, и стал раскачиваться взад и вперед. Дважды о
н наклонялся, чтобы укрыть белого мальчика, который бормотал и раскидыва
л руки во сне. Доктор раскачивался, подперев голову руками; из горла его то
и дело вырывался певучий стон. Думать о Вильяме он не мог. И даже не в силах
был размышлять о своей истинной, неуклонной цели, черпая из этого силу. Он
был слишком поглощен своими страданиями.
Потом на смену ознобу пришел жар. По телу разлилось тепло. Он лег и словно
погрузился во что-то горячее, красное и очень приятное.
Наутро показалось солнце. Нелепая южная зима кончилась. Доктора Копленд
а выпустили. У ворот тюрьмы его дожидалась кучка людей. Там был и мистер Си
нгер. Пришли также Порция, Длинный и Маршалл Николлс. Лица их расплывалис
ь, и он был не в силах их разглядеть. Солнце светило слишком ярко.
Ц Отец, неужели ты не понимаешь, что так нашему Вилли не поможешь? И чего т
ы поднял скандал у белых в суде? Самое для нас лучшее Ц это держать язык з
а зубами. И ждать.
Ее громкий голос надсадно отдавался у него в ушах. Они влезли в такси, и во
т он уже дома Ц лежит, уткнувшись лицом в чистую белую подушку.
9
Мик не спала всю ночь. Этта заболела, и ей пришлось лечь в гостиной. Кушетк
а для нее была слишком короткой и узкой. Ей снились кошмары о Вилли. Прошел
уже почти месяц с тех пор, как Порция рассказала, что с ним сделали, а она вс
е не могла этого забыть. Два раза за ночь ей приснился страшный сон, и она п
росыпалась на полу. На лбу у нее даже выскочила шишка. А в шесть часов утра
она услышала, как Билл пошел на кухню готовить себе завтрак. День уже наст
ал, но шторы были спущены, и в комнате царила полутьма. Ей было странно про
сыпаться в гостиной. Даже как-то неприятно. Простыня сбилась и свисала на
пол. Подушка валялась посреди комнаты. Она встала и открыла дверь в прихо
жую. На лестнице никого не было. Тогда она в одной ночной рубашке побежала
в комнату окнами во двор.
Ц Джордж, подвинься!
Мальчишка лежал, свернувшись, на самой середине кровати. Ночь была тепла
я, и он был совсем голенький. Кулаки у него были крепко сжаты, и даже во сне г
лаза прищурены, словно он решал какую-то трудную задачу. Рот был открыт, и
на подушке виднелось мокрое пятнышко. Она его толкнула.
Ц Погоди… Ц пробормотал он во сне.
Ц Подвинься на свою сторону.
Ц Погоди… дай досмотреть сон… дай досмотреть…
Она столкнула его на положенное место и легла рядом. Когда она снова откр
ыла глаза, было уже поздно Ц солнце светило в окно. Джорджа и след просты
л. Со двора доносились детские голоса и плеск воды. Этта и Хейзел разговар
ивали в соседней комнате. Пока она одевалась, ей вдруг пришла в голову одн
а мысль. Она попыталась подслушать их разговор сквозь дверь, но слова тру
дно было разобрать. Тогда она с маху распахнула дверь, чтобы застать их вр
асплох.
Они читали киножурнал. Этта еще лежала в кровати. Рукой она до половины пр
икрыла фотографию какого-то актера.
Ц Вот отсюда он правда похож на того мальчика, который ухаживал за…
Ц Как ты себя чувствуешь, Этта? Ц спросила Мик. Она заглянула под кроват
ь Ц коробка ее стояла на том же месте, где она ее поставила.
Ц Очень тебя это волнует, Ц огрызнулась Этта.
Ц Чего ты задираешься?
Лицо у Этты осунулось. У нее ужасно болел живот и яичник был не в порядке. Э
то имело какое-то отношение к ее нездоровью. Доктор сказал, что ей срочно
надо вырезать яичник. Но папа сказал, что придется подождать. В доме нет ни
каких денег.
Ц А как, по-твоему, я могу себя вести? Ц сказала Мик. Ц Я тебя вежливо спр
ашиваю, а ты сразу начинаешь лаяться. Хотела тебя пожалеть, что ты больная
, но разве с тобой можно по-человечески. Понятно, что я злюсь. Ц Она откину
ла со лба прядь волос и погляделась в зеркало. Ц Господи! Видишь, какая ши
шка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
н шел медленно, то и дело придерживаясь за забор или за холодную мокрую ст
ену. Он неуклонно погружался в бездну, пока уже дальше некуда было падать,
Ц наконец он достиг самого дна отчаяния и мог отдохнуть.
Он даже почувствовал от этого какую-то могучую священную радость. Недар
ом гонимые смеются и черный раб под ударами бича поет о своей оскорбленн
ой душе. Вот и сейчас в нем звучала песня, хотя это и не было мелодией, а лишь
ощущением ее. Но свинцовая тяжесть примирения налила его ноги, и толкала
его вперед только истинная, неуклонная цель… Однако зачем идти дальше? П
очему не остаться здесь, на самом дне беспредельного унижения, и не отвес
ти хотя бы на время душу?
Но он продолжал свой путь.
Ц Дядечка, Ц сказала ему Мик. Ц Выпейте горячего кофе, может, это вас по
дкрепит?
Доктор Копленд поглядел на нее, но не подал виду, что слышит. Они с дочерью
пересекли весь город и наконец дошли до переулка за домом Келли. Сначала
вошла Порция, а за ней и он. Длинный остался сидеть на крыльце. Мик и ее двое
братишек были уже на кухне. Порция рассказала ей о Вильяме. Доктор Коплен
д не вслушивался в слова, но голос ее то повышался, то понижался: в каждой ф
разе было начало, середина и конец. Кончив рассказ, она повторила его снач
ала. В кухню пришли другие люди и тоже стали слушать.
Доктор Копленд сидел на стуле в углу. От его пальто и шали, висевших на дру
гом стуле возле печки, шел пар. Шляпу он держал на коленях и длинными темны
ми пальцами нервно перебирал ее потертые поля. Желтые ладони были такими
влажными, что ему то и дело приходилось их обтирать носовым платком. Голо
ва у него тряслась, и все мускулы ныли от старания держать ее неподвижно.
В кухню вошел мистер Сингер. Доктор Копленд поднял голову.
Ц Вы слышали? Ц спросил он.
Мистер Сингер кивнул. В глазах его не было ни ужаса, ни гнева, ни сострадан
ия. Из всех, кто знал, что произошло, только его глаза не выражали ни одного
из этих чувств. Ибо он один до конца понимал то, что произошло.
Мик шепнула Порции:
Ц Как зовут твоего отца?
Ц Его церковное имя Бенедикт-Мэди Копленд.
Мик нагнулась к доктору Копленду и закричала ему в ухо, как глухонемому:
Ц Бенедикт, выпейте горячего кофе, он вас подкрепит.
Доктор Копленд даже привскочил.
Ц Не ори, Ц сказала Порция. Ц Он слышит не хуже твоего.
Ц А-а, Ц растерялась Мик. Она вылила из кофейника гущу и снова поставила
его кипятить.
Немой все еще стоял в дверях. Доктор Копленд не сводил с него глаз.
Ц Вы слышали?
Ц А что теперь сделают с этими тюремщиками? Ц спросила Мик.
Ц Детка, почем я знаю? Ц устало ответила Порция. Ц Ничего я не знаю.
Ц Ну, уж я бы с ними что-нибудь сделала. Непременно сделала.
Ц Ничего не поможет, что тут ни делай. Самое лучшее для нас Ц это держать
язык за зубами.
Ц С ними надо поступить так, как они поступили с Вилли и с двумя другими. Е
ще похлеще. Эх, если бы я могла собрать народ, я бы просто убила этих тюремщ
иков своими руками!
Ц Нехорошо так говорить, не по-христиански, Ц сказала Порция. Ц Мы може
м только утешать себя, что их порубят вилами на куски и будут жарить на веч
ном огне у сатаны.
Ц Слава богу, что Вилли хоть может играть на своей гармонике.
Ц Раз ему отрезали обе ноги, что ему еще остается?
В доме было шумно и суматошно. В комнате над кухней кто-то передвигал мебе
ль. В столовой было тесно, там завтракали постояльцы. Миссис Келли, подава
я им, бегала из столовой в кухню и обратно. Мистер Келли разгуливал в стары
х брюках и купальном халате. Младшие дети с жадностью ели на кухне. Хлопал
и двери, и во всех уголках дома слышались голоса.
Мик подала доктору Копленду чашку кофе, разбавленного водянистым молок
ом. Молоко покрывало темную жидкость серовато-голубой пленкой. Немного
кофе пролилось на блюдце, поэтому он сперва обтер блюдце и края чашки нос
овым платком. Ему вовсе не хотелось пить кофе.
Ц Я бы их убила собственными руками, Ц повторила Мик.
Дом притих. Люди, сидевшие в столовой, разошлись на работу. Мик и Джордж от
правились в школу, а младенца закрыли в одной из комнат с окнами на улицу.
Миссис Келли повязала волосы полотенцем и, вооружившись половой щеткой,
поднялась наверх.
Немой по-прежнему стоял в дверях, а доктор Копленд на него смотрел.
Ц Вы знаете, что произошло? Ц спросил он снова. Произнес он эти слова без
звучно Ц они застревали у него в горле, но глаза его требовательно задав
али вопрос. Потом немой вдруг исчез. Доктор Копленд и Порция остались вдв
оем. Он посидел еще немного в углу. И наконец собрался уходить.
Ц Садись-ка назад, на место, отец. Давай сегодня побудем вместе. Сейчас я б
уду жарить рыбу, гренки и картошку на обед. А ты побудь здесь, я накормлю те
бя вкусным, горячим обедом.
Ц Ты же знаешь, что мне надо обойти больных.
Ц Давай побудем вместе хоть один этот день. Ну пожалуйста. Не то я просто
не знаю, что натворю. И потом, я не хочу, чтобы ты шатался один по улицам.
Доктор заколебался и пощупал воротник своего пальто. Он был еще сырой.
Ц Дочка, мне самому неохота уходить. Но ты же знаешь Ц у меня больные.
Порция подержала шаль над плитой, пока шерсть не нагрелась. Она застегну
ла на нем пальто и подняла повыше воротник. Он прочистил горло и сплюнул в
одну из бумажных салфеток, которые всегда носил в кармане. Потом сжег ее в
печке. Выйдя во двор, он поговорил с сидевшим на крыльце Длинным и посовет
овал побыть с Порцией, если ему удастся отпроситься с работы.
Ветер на улице был пронизывающим и очень холодным. С низкого, темного неб
а безостановочно сыпал мелкий дождик. Он залил мусорные ящики, и в переул
ке воняло гнилыми отбросами. Доктор уставился хмурыми глазами в землю и
кое-как умудрялся сохранять равновесие, хватаясь за штакетник.
Он сделал самые неотложные визиты. Потом, от двенадцати до двух, принимал
больных у себя. После этого он долго сидел за письменным столом, крепко сж
ав кулаки. Но над тем, что случилось, бесполезно было раздумывать.
Ему хотелось бы никогда больше не видеть ни одного человеческого лица. И
в то же время невтерпеж было сидеть в пустой комнате одному. Он надел паль
то и снова вышел на мокрую, холодную улицу. В кармане у него лежало несколь
ко рецептов, которые надо было сдать в аптеку. Но ему не хотелось разговар
ивать и с Маршаллом Николлсом. Он вошел в аптеку и молча положил рецепты н
а прилавок. Фармацевт оторвался от порошков, которые он развешивал, и про
тянул ему обе руки. Его толстые губы безмолвно шевелились, пока наконец о
н не овладел собой.
Ц Доктор, Ц сказал он церемонно, Ц я хочу довести до вашего сведения, чт
о и я, и все наши коллеги, так же как и члены нашей ложи, и все прихожане глуб
око потрясены вашим горем и хотим выразить вам свое глубочайшее сочувст
вие.
Доктор Копленд круто повернулся и вышел, не произнеся ни слова. Нет, этого
ему мало. Тут нужно что-то большее. Неуклонная, истинная цель, воля добива
ться справедливости… Он шел прямо, держа руки по швам, к Главной улице. И б
езуспешно пытался решить, что ему делать. Во всем городе он не знал ни одно
го влиятельного белого, который был бы человеком смелым и справедливым.
Он перебрал в памяти всех адвокатов, всех судей, всех официальных лиц, кот
орых знал хотя бы понаслышке, Ц но мысль о каждом из этих белых вызывала
у него только горечь в душе. Наконец выбор его остановился на члене Верхо
вного суда. Дойдя до здания суда, доктор, не колеблясь, вошел, решив повида
ть судью сегодня же.
Просторный вестибюль был пуст, только в дверях судейских комнат по обе е
го стороны околачивалось несколько бездельников. Доктор не знал, где сид
ит тот, кого он ищет, и стал неуверенно бродить по всему зданию, читая табл
ички на дверях. Наконец он вошел в узкий коридор. Посредине, загораживая п
роход, разговаривали трое белых. Он прижался к стене, чтобы их не задеть, н
о один из белых обернулся и его остановил.
Ц Чего тебе?
Ц Не будете ли вы любезны сказать мне, где помещается приемная верховно
го судьи?
Белый ткнул большим пальцем в конец коридора. Доктор Копленд узнал в нем
помощника шерифа. Они встречались десятки раз, но тот его не помнил. На взг
ляд негра, все белые выглядят одинаково, но негры стараются их различать.
С другой стороны, все негры кажутся одинаковыми белым, но белые редко даю
т себе труд запомнить лицо негра. Поэтому белый спросил:
Ц Чего вам нужно, преподобный?
Привычная шутовская кличка его разозлила.
Ц Я не священник, Ц сказал он. Ц Я Ц врач, доктор медицины. Меня зовут Бе
недикт-Мэди Копленд, и я хочу увидеть судью по очень срочному делу.
Как и все белые, помощник приходил в бешенство, если негр правильно выгов
аривал слова.
Ц Да ну? Ц с издевкой осведомился он и подмигнул своим дружкам. Ц А вот
я Ц помощник шерифа, меня зовут мистер Вильсов, и я тебе говорю, что судья
занят. Зайди как-нибудь в другой раз.
Ц Мне необходимо видеть судью, Ц сказал доктор Копленд. Ц Я обожду.
В начале коридора стояла скамья, и он на нее сел. Трое белых продолжали раз
говаривать, но доктор знал, что помощник за ним наблюдает. Он твердо решил
не уходить. Прошло больше получаса. Несколько белых прошли взад и вперед
по коридору без всякой помехи. Доктор знал, что помощник за ним следит, и с
идел как каменный, сжав руки между колен. Чувство самосохранения ему под
сказывало, что лучше уйти и вернуться попозже, когда шерифа уже не будет. В
сю жизнь он был крайне осторожен в общении с подобными людьми. Но сейчас ч
то-то мешало ему отказаться от своего намерения.
Ц Эй ты, поди-ка сюда, Ц в конце концов крикнул помощник шерифа.
Голова у доктора затряслась, и, когда он встал, ноги с трудом ему повиновал
ись.
Ц В чем дело?
Ц Для чего, ты сказал, тебе нужен судья?
Ц Я ничего не сказал, Ц ответил доктор. Ц Я говорил только, что у меня к н
ему срочное дело.
Ц Ты же на ногах не держишься! Напился небось, а? От тебя так и разит.
Ц Это ложь, Ц медленно произнес доктор Копленд. Ц Я не…
Шериф ударил его по лицу. Он откачнулся к стене. Двое белых схватили его за
руки и потащили по лестнице вниз. Он не сопротивлялся.
Ц Вот в чем беда нашей страны, Ц сказал помощник. Ц В таких вот паршивых
черномазых, которые забывают свое место.
Он не произнес ни слова, позволяя им делать с собой все, что они хотят. Прис
лушиваясь к себе, он ждал приступа неукротимой ярости и почувствовал, ка
к она просыпается. Бешенство сразу обессилило его, и он споткнулся. Его по
садили в полицейский фургон с двумя стражниками, отвезли в полицию, а отт
уда в тюрьму. И только когда его ввели в тюрьму, ярость взяла свое. Он вдруг
вырвался у них из рук. Его загнали в угол и окружили. Его колотили по голов
е и по плечам дубинками. А он чувствовал в себе могучую, чудесную силу и, от
биваясь, слышал, как громко хохочет вслух. Он и всхлипывал, и смеялся. Он яр
остно пинал их ногами. Он бил их кулаками и даже ударил кого-то головой. То
гда его прижали так, что он не мог даже пошевельнуться. Его волоком протащ
или через приемную тюрьмы. Дверь в камеру отворилась. Кто-то лягнул его в
пах, и он упал на колени.
В темной каморке было еще пять заключенных Ц три негра и два белых. Один
из белых, глубокий старик, был пьян. Он сидел на полу и чесался. Другому бел
ому, совсем мальчику, не было и пятнадцати лет. Все трое негров были молоды
е. Лежа на койке, доктор Копленд вгляделся в их лица и узнал одного из них.
Ц Как вы сюда попали? Ц спросил молодой человек. Ц Вы же доктор Копленд!
Доктор кивнул.
Ц А я Ц Дэри Уайт. В прошлом году вы у моей сестры вырезали гланды.
Ледяная камера насквозь провоняла какой-то гнилью. В углу стояла полная
до краев параша. По стенам ползали тараканы. Он закрыл глаза и, как видно, с
разу же заснул, потому что, когда он снова их открыл, в оконце за решеткой с
тало черно, а в коридоре горел яркий свет. На полу стояло пять пустых жестя
ных тарелок. Его ждал обед из капусты с кукурузной лепешкой.
Он присел и сразу же отчаянно расчихался. Его душила мокрота. Немного пог
одя зачихал и белый мальчишка. У доктора Копленда кончились бумажные сал
фетки, и ему пришлось пустить в ход листки из записной книжки. Белый мальч
ишка либо сморкался в парашу, либо вовсе не вытирал носа, и сопли текли у н
его прямо на рубаху. Зрачки у него были расширены, щеки горели от жара. Он с
корчился на краю койки и стонал.
Вскоре их повели в уборную, а вернувшись, они стали готовиться ко сну. На ш
естерых было только четыре койки. Старик храпел на полу. Дэри и другой пар
ень кое-как умостились вдвоем на одной койке.
Часы текли медленно. Свет из коридора бил в глаза, а вонь в камере мешала д
ышать. Он никак не мог согреться. Зубы у него стучали, его тряс озноб. Он сел
, укутавшись в грязное одеяло, и стал раскачиваться взад и вперед. Дважды о
н наклонялся, чтобы укрыть белого мальчика, который бормотал и раскидыва
л руки во сне. Доктор раскачивался, подперев голову руками; из горла его то
и дело вырывался певучий стон. Думать о Вильяме он не мог. И даже не в силах
был размышлять о своей истинной, неуклонной цели, черпая из этого силу. Он
был слишком поглощен своими страданиями.
Потом на смену ознобу пришел жар. По телу разлилось тепло. Он лег и словно
погрузился во что-то горячее, красное и очень приятное.
Наутро показалось солнце. Нелепая южная зима кончилась. Доктора Копленд
а выпустили. У ворот тюрьмы его дожидалась кучка людей. Там был и мистер Си
нгер. Пришли также Порция, Длинный и Маршалл Николлс. Лица их расплывалис
ь, и он был не в силах их разглядеть. Солнце светило слишком ярко.
Ц Отец, неужели ты не понимаешь, что так нашему Вилли не поможешь? И чего т
ы поднял скандал у белых в суде? Самое для нас лучшее Ц это держать язык з
а зубами. И ждать.
Ее громкий голос надсадно отдавался у него в ушах. Они влезли в такси, и во
т он уже дома Ц лежит, уткнувшись лицом в чистую белую подушку.
9
Мик не спала всю ночь. Этта заболела, и ей пришлось лечь в гостиной. Кушетк
а для нее была слишком короткой и узкой. Ей снились кошмары о Вилли. Прошел
уже почти месяц с тех пор, как Порция рассказала, что с ним сделали, а она вс
е не могла этого забыть. Два раза за ночь ей приснился страшный сон, и она п
росыпалась на полу. На лбу у нее даже выскочила шишка. А в шесть часов утра
она услышала, как Билл пошел на кухню готовить себе завтрак. День уже наст
ал, но шторы были спущены, и в комнате царила полутьма. Ей было странно про
сыпаться в гостиной. Даже как-то неприятно. Простыня сбилась и свисала на
пол. Подушка валялась посреди комнаты. Она встала и открыла дверь в прихо
жую. На лестнице никого не было. Тогда она в одной ночной рубашке побежала
в комнату окнами во двор.
Ц Джордж, подвинься!
Мальчишка лежал, свернувшись, на самой середине кровати. Ночь была тепла
я, и он был совсем голенький. Кулаки у него были крепко сжаты, и даже во сне г
лаза прищурены, словно он решал какую-то трудную задачу. Рот был открыт, и
на подушке виднелось мокрое пятнышко. Она его толкнула.
Ц Погоди… Ц пробормотал он во сне.
Ц Подвинься на свою сторону.
Ц Погоди… дай досмотреть сон… дай досмотреть…
Она столкнула его на положенное место и легла рядом. Когда она снова откр
ыла глаза, было уже поздно Ц солнце светило в окно. Джорджа и след просты
л. Со двора доносились детские голоса и плеск воды. Этта и Хейзел разговар
ивали в соседней комнате. Пока она одевалась, ей вдруг пришла в голову одн
а мысль. Она попыталась подслушать их разговор сквозь дверь, но слова тру
дно было разобрать. Тогда она с маху распахнула дверь, чтобы застать их вр
асплох.
Они читали киножурнал. Этта еще лежала в кровати. Рукой она до половины пр
икрыла фотографию какого-то актера.
Ц Вот отсюда он правда похож на того мальчика, который ухаживал за…
Ц Как ты себя чувствуешь, Этта? Ц спросила Мик. Она заглянула под кроват
ь Ц коробка ее стояла на том же месте, где она ее поставила.
Ц Очень тебя это волнует, Ц огрызнулась Этта.
Ц Чего ты задираешься?
Лицо у Этты осунулось. У нее ужасно болел живот и яичник был не в порядке. Э
то имело какое-то отношение к ее нездоровью. Доктор сказал, что ей срочно
надо вырезать яичник. Но папа сказал, что придется подождать. В доме нет ни
каких денег.
Ц А как, по-твоему, я могу себя вести? Ц сказала Мик. Ц Я тебя вежливо спр
ашиваю, а ты сразу начинаешь лаяться. Хотела тебя пожалеть, что ты больная
, но разве с тобой можно по-человечески. Понятно, что я злюсь. Ц Она откину
ла со лба прядь волос и погляделась в зеркало. Ц Господи! Видишь, какая ши
шка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38