Где-нибудь да встретится разбойный люд: из тех, к
то в медный фельс не ставят установления Пророка (да благословит его Алл
ах и да приветствует!). Но ехать надо…
Ц Произошло это, о эмир, когда я отправлялась в Аль-Баб. У меня родственни
ки там живут. Тетка.
Ц Конечно же, она Ц благочестивая женщина, чтущая Коран и сунну?
Ц Иначе и быть не могло, повелитель.
Вымысел в повествовании Марьям причудливо мешался с правдой. До ифритов
и птицы Рухх она не договорилась, но подошла близко. Имен Марьям не называ
ла, но Балак недаром слыл проницательнейшим из людей своего времени. Ког
да девушка описывала арабского воина, рубящего саблей леопарда, Балак сд
елал знак остановиться:
Ц Свидетель Аллах, я знаю лишь одного храбреца, отважного и могучего, кто
способен сражаться с леопардом на равных. Ты говоришь о льве среди мусул
ьманских воинов, об Усаме ибн Мункызе. И коня его узнаю! Это Аль-Джун, Черны
ш. Рассказывай же дальше, о прекрасная дева. Рассказывай скорее, ибо взвол
новалось сердце мое!
Ему-то с чего?.. Вот у Марьям действительно сердце взволновалось. Кое-как, с
пятого на десятое, закончила она рассказ. Эмир с жадностью ловил каждое с
лово.
Ц Так, говоришь, скрылся, преисполнившись скромности? Не желая получить
законное вознаграждение? Узнаю скромнягу Усаму, узнаю! Ц Эмир хлопнул в
ладоши и возвысил голос: Ц Эй, кто там! Слуги!
На этот раз появился сморчок-харранец Ц сгорбленный, выцветший, похожи
й на мышь.
Ц Прикажи, пусть разыщут храбреца Усаму. Я знаю, он должен быть среди вои
нов эмира Бурзуки. Пусть немедля идет сюда. Скажи Ц я щедро вознагражу ег
о.
Марьям сидела ни жива, ни мертва. Вляпалась… Что же делать? Беда в том, что У
саме удалось пронюхать о письме, с которым ехал ее спутник. А кто знает, ка
к поведет себя Балак, услышав, что она помогала доставить Жослену столь о
пасное послание? Разбираться-то эмир не станет.
Ц Удивительная история, Ц пыхтел Балак. Ц Удивительная и поучительна
я. Я желаю услышать ее еще раз, но уже из уст самого Усамы. Все знают, как он п
равдив. Да и занятно будет узнать, что чувствовал он, сражаясь в одиночку с
леопардом. Ц Взгляд эмира остановился на лице Марьям: Ц Отчего ты ничег
о не кушаешь, благословенная газель? Уж не заболела ли? Я прикажу прислать
Зейда!
Ц Н-нет… не надо… Ц Марьям взяла куропатку, разломила и принялась через
силу есть. Ц Доброта и величие эмира ослепляют меня. Но если светлейший
приказывает…
Ц Приказываю и повелеваю: чувствуй себя свободно в моем шатре. Быть може
т, потом я возведу тебя на свое ложе. Но каков храбрец!.. Ценность Усамы в мои
х глазах возросла. Если бы не его старания, мы лишились бы такой жемчужины!
Кусок застрял у Марьям в горле. Воистину доброта повелителя беспредельн
а.
Ц Расскажи еще что-нибудь, красавица. Речи твои поучительны и занимател
ьны. Аллаха буду молить высокого, чтобы подсказал, как наградить тебя!
Словно в тумане, Марьям что-то отвечала эмиру. Взгляд ее всё возвращался к
злополучному пологу. Ох тошно! Вот откинется он, войдет Усама… Вмиг выплы
вет всё наружу: и письмо к Жослену, и остальное. Что именно остальное, Марь
ям не знала, но чувствовала, что скрывать ей есть что. А как эмир поступит с
предательницей? Лучше бы уж ей совсем не уходить из Манбиджа… Пучеглазый
Иса опасен, но он вполовину не так страшен, как эмир Балак.
Марьям не знала, что войско после долгого боя и победы напоминает бухарс
кое блюдо кавурдак. Всё перепутано, воины перемешались, как куски барани
ны, говядины и козлятины в котле. Найти Усаму, да еще и в расположении чужи
х войск Ц дело безнадежное. У эмира Бурзуки порядка, может, и побольше, но
откуда посыльному этот порядок знать? Вот завтра Ц другое дело. Завтра п
редстоит опасный день.
Ц Лучше я расскажу повелителю о румийских собачках. Они такие смешные, м
яса не едят. А когда поймают на охоте птицу, съедают голову.
Ц Голову? Удивительные собачки. Был и у меня похожий случай: снесли одном
у бунтовщику голову, а она катится по ковру и кричит: «Караджахи! Проклять
е тебе, что спал с моей женой!»
Мысли эмира скакали в причудливом беспорядке. Каждое слово девушки нахо
дило отклик в его душе. Если бы только душа его не была душой солдата…
Ц А у раиса Халебского была жена, я слышала: брови изогнутые, словно лук, с
ама тонкая, будто тетива…
Ц Точно! Воевали мы, помнится под Азазом. Был там один Убайдаллах Ц свол
очь редкостная. Выпрется под лагерь и ну стрелы пускать, племянник шакал
а. В один день двадцать человек положил. Стреляет и орет: «Сделай из меня т
етиву, эмир, если поймаешь! Сделай из меня лук!»
Ц И?.. Ц Глаза девушки округлились.
Ц Через три дня мы его поймали. Тимурташ хотел отрубить голову, но я упро
сил его не делать этого. Вместо того я вырвал Убайдаллаху ногти, а потом со
драл с него кожу, начиная с кончиков пальцев через плечо и спину и снова че
рез плечо с другой руки. Из этой кожи я свил тетиву, которой и удавил мерза
вца Убайдаллаха. Потому что нечего воинов ислама позорить.
Марьям поздно сообразила, что ей надо было не рассказывать самой, а напра
влять разговор в нужное русло. Подобно большинству мужчин, эмир любил по
говорить о себе.
А еще больше он любил бахвалиться:
Ц Эти все халифы, эмиры Ц они ж как дети малые. Укажи одному, что брат его
Ц поражающий и возвышающийся, так и он того же захочет. Думаешь, я Сирию с
илой войск возьму? Желай Аллах, чтобы города склонялись только перед сил
ьным, он не дал бы людям разума. А уж я первый из людей. Величайший и светлей
ший.
К утру Балаку стало худо. Раны его воспалились; пришлось поднимать Зейда.
Старый лекарь готов был отлупить Марьям полотенцем, да эмир не дал. И прог
онять не позволил, заставил помогать целителю: чем-то Марьям ему по сердц
у пришлась.
За беспокойствами, за бессонной ночью голова у Марьям сделалась дурная-
дурная. И легкая. Закроешь глаза Ц мысли мечутся, странные, причудливые. М
ысли эти подобны цветным камушкам в реке: для детей богатство, а взрослым
Ц мусор. Как не хочется открывать глаза…
Ц К вам Усама, повелитель… Ц шепчет сундучок у входа.
Ц Какой Усама? Ц сердятся подушки голосом Зейда. Ц Что за Усама? Никого
не нужно!
Усама… Усама…
Марьям открыла глаза. В шатер заглядывал давешний посыльный Ц харранец
-сморчок. Всё стало на свои места, и мир сделался колючим и неудобным.
Спину давит горка красного дерева, на коленях Ц голова Балака.
Ц Зови, Ц хрипит эмир. Ц Наградить я его хотел… Крепко наградить!
Марьям сжалась. Полог откинулся, и вошел Усама. Взгляд шейзарца равнодуш
но скользнул по лицу девушки. Не узнал… Вот и все ее ночные беспокойства.
Ц Повелитель! Ц склонился Усама перед Балаком. Ц Прибыли осадные маши
ны. Я поговорил с манбиджским муллой… верно, повелитель знает его Ц высо
кий такой, хромой. С посохом.
Ц И? Ц Балак приподнялся на локте.
Ц Он рассказал кое-что интересное. Благодарение Аллаху за то, что произо
йдет сегодня между нами и манбиджцами! Стену города продолжают чинить. М
улла проболтался об этом. Есть место, где кладка совсем свежая, а значит, о
на непрочна.
Глаза Балака засверкали.
Ц Надо установить там осадные машины. Разнесем на раз. О славные вести!
Ц Если всё пойдет удачно, завтра будем в городе. Надо выбрать место, где п
оставить машины.
Уж на что Балак лежал пластом Ц развалина развалиной! Ц а вскочил, как м
альчик:
Ц Да что же я лежу? Немедленно отправляемся! Ц И схватился за кольчугу.
Зейд в ужасе замахал руками:
Ц Аллах поразил повелителя слабоумием! Утомительный бой, рана, бессонн
ая ночь… Госпожа, хоть вы остановите эмира!
Ц Что ты бормочешь, старик? Ц Брови Балака сошлись на переносице. Ц Я хо
рошо себя чувствую. С этой невольницей мы вели поучительную и приятную б
еседу. Без пагубных излишеств. И нет у нее власти указывать мне, что делать
!
Лекарь потупился. Нечасто ошибался он в играх возвышения и опалы. Учение
ибн-Сины в приложении к вельможным интригам Зейд постиг в совершенстве.
Великий целитель Ал-Хусейн ибн-Сина писал свой «Трактат о любви», имея в
виду минералы и субстанции. Зейд переиначил его науку на свой лад. Сродст
во и различие чиновников, естественное тяготение вельмож к невольницам
и золоту Ц о, Зейд мог написать об этом трактат не хуже своего учителя.
«Поторопился я, Ц подумал он. Ц Посеял предусмотрительность, приблизи
в к повелителю эту невольницу, но время жатвы еще не настало. Эмир не вполн
е привязался к девочке».
Ц Внимание и повиновение, повелитель.
Марьям вновь стало страшно. Ей уже виделось, как шейзарец рассказывает э
миру о леопарде и выпавшем письме к Жослену. Как наливается дурной кровь
ю загривок Балака. Говорят, эмир обожает обычаи степняков. Это когда лоша
ди разрывают изменника на части… Бр-р-р!
Ц Пресветлый эмир!.. Ц пискнула она и осеклась под бешеным взглядом Бал
ака. Пресветлый эмир в советчиках не нуждался. Он и сам знал, что делать.
Кольчуга полетела в лицо лекаря. Зейд не успел увернуться, и стальная бля
ха рассекла ему бровь.
Ц Шайтан побрал бы твои советы, Зейд! Я распух от твоих снадобий, как лягу
шка. Уж и в доспех не влажу. Клянусь небом и землей, отныне я глух к твоим сло
вам. Навсегда!
Сказав это, эмир вышел из шатра. Марьям прислушалась. Одно слово прозвуча
ло громче и явственнее других, и девушка обмерла.
Это слово было Ц «леопард». Или послышалось?
ПРАВЕДНОСТЬ РОШАНА ФАРРОХА
Весь обратный путь Рошана душил смех. Истинно сказал когда-то христианс
кий пророк: кесарю Ц кесарево, а богу Ц богово. В смысле: занимайся своим
делом и не лезь в то, чего не понимаешь.
Ассасина из него не вышло. Он удачно переоделся, неузнанным проник в лаге
рь, отыскал Марьям и Хасана, но и всё. Его великолепный план Ц вывести обо
их из лагеря Ц с треском провалился. Ох, как не вовремя рыцарь в желто-зел
еном плаще напал на Балака!
Оставалось полагаться на естественный ход событий. Аша Ц мистическая с
ила, закон и понимание Ц окутывала Рошана. Несмотря на то, что его план пр
овалился, гебр чувствовал, что победил. Тут удачно оброненное слово, там н
амек… Балак запутался в его сетях. Каждое движение лишь приближало развя
зку. Фаррох еще не знал как, не знал Ц отчего, но чувствовал, что эмир обреч
ен.
Завтрашнего дня он не увидит.
Осталось разобраться с Исой и быть наготове. Керим отпустил его под чест
ное слово. Кто знает, быть может, по цитадели уже носятся стражники. Факела
ми размахивают, пленника ищут. Казначей Ц мерзавец, но мерзавец обыденн
ый Ц такой, каким любой бы стал на его месте. Не стоит его подставлять под
удар.
Звуки шагов вязли в сонной расслабленности цитадели. Рошан торопился. Че
рез стену он перебрался сквозь закрытый вьюнком пролом. Знай Балак о нем,
ему бы не потребовалось и штурма. Тяжело оборонять стену, которая рассып
ается на камешки…
Ц Стой, кто идет? Ц гортанно выкрикнул стражник.
Ц Это я, Абдукерим. Я, твой ненавистный десятник, Ц отозвался Рошан. Ц П
ришел проверить караулы. Отчего это ты на посту спишь?
Ц Никак нет, десятник! Ц вытянулся в струнку воин. Ц Сон для меня запрет
ен. Нешто понимание далеко от нас? Запретное есть запретное, а дозволенно
е есть…
Ц Да? Ц перебил Рошан. Ц А это что?
Воин тупо заморгал. Аллах велик! Что за чудо? Только что коридор был пуст, и
нате вам: девы бесстыжие в легких шелках бегают. На полу ковер расстелен, а
на нем чего только нет! Икра, рыбы жареные, куропатки кожицей масляной лос
нятся. И каша просяная Ц с курагой, изюмом, финиками и инжиром Ц так слад
ким паром и исходит. В кувшинчике вино финиковое!
А за занавесями Ц Сабих ибн Васим. Глаза пучит, усы топорщит:
Ц Встать, Абдукерим!
Страж вскочил:
Ц Я!
Ц За бдительность твою и заслуги перед Манбиджем назначаю тебя сотнико
м. Над всеми десятниками начальником.
Ц Ох, хорошо-то! Ц радуется стражник. Ц Ох сердце затрепетало от извест
ий таких. И что, я могу десятнику своему по щекам надавать?
Ц Можешь, Абдукерим, можешь.
Ц И бороду ему обрить?
Ц И это дозволено славному сыну ислама.
Ц И прочие беды и неприятности причинить?
Ц Да хоть сейчас!
Ц Вот счастье-то! Ай, где же этот шелудивый пес? Куда пропал?
…Рошан Фаррох крался по коридору. За его спиной спал нерадивый страж. В сн
ах его мерзавец десятник униженно валялся в ногах, вымаливая пощады. Отв
одить глаза гебр не любил. Магия Ц стихия своенравная, добра от нее не жди
. Чего хорошего, если стража в цитадели спит? А ну враг ворвется? Но другого
выхода он не видел.
На лестнице, ведущей вниз, во тьму казематов, ему встретился Керим.
Ц Слава Аллаху! Ц обрадовался казначей. Ц Я уж думал, всё, сбежал. К Бала
ку переметнулся.
Ц Так меня там и ждали, Ц хмыкнул Рошан. Ц С раскрытыми объятиями. Вот, з
абирай своё. Ц Он стянул с себя одеяния муллы и запихал в мешок. Оставшис
ь в своем обычном халате, гебр почувствовал себя заново родившимся.
Ц Возвращаемся, Ц объявил Керим. Ц Чует моя душа, Иса скоро станет тебя
искать. Ц И добавил то, на что долго не мог решиться: Ц Как твои дела? Успе
шны ли?
Ц Успешны, как всегда, Ц усмехнулся Рошан. Ц Ты удивишься, но я успел по
бывать на свадьбе Хасана и Марьям. Я даже повстречал Усаму Мункхаузида…
Ц …так он существует? Я думал, это легенда.
Ц Существует, существует. Я рассказал ему о слабых стенах Манбиджа. О том
, где каменщики чинили бреши.
Ц Но зачем?
Рошан пожал плечами:
Ц Зачем? Чтобы знать, где они поставят стеноломные машины. Это же полезно
Ц заставить врага действовать так, как ты ожидаешь.
Ц Аллаха молю, Рошан, чтобы знал ты, что делаешь. От меня это пока сокрыто.
Ц А ты не волнуйся зря. Ц Гебр рассмеялся. И хлопнул казначея по плечу: Ц
Из темных туч порой проливается благодатный дождь. И почему бы из бессмы
слицы не вышло чего-нибудь полезного? Ц Он резко остановился. Ц Тебе лу
чше бы спрятаться. Я слышу шаги. Иса идет с ковриком крови под мышкой. Чтоб
ы пол не запачкать, когда мне голову рубить станет.
Евнух вжался в стенную нишу. Шаги приближались, и Керим затаил дыхание. Мн
огое ему было непонятно. Он не понимал, зачем Рошан вернулся в город, где е
му грозила смерть. Ведь безумец Иса спит и во сне видит, как бы расправитьс
я с Фаррохом!
Не иначе, гебр мастерски владеет ремеслом толкователя снов.
Ц Здесь, господин. Ц На стену плеснуло тускло-желтым светом. Стала видн
а ее убогость: неряшливые швы меж камнями, пятна селитры. Недовольный гол
ос Исы объявил:
Ц Всем молчать! Всем читать суру «Алькур». Мерзавцу Фарроху шайтановы с
илы подвластны. Иначе как бы он отвел взгляд моему брату?
Ц Господин! Ц отозвался Сабих. Ц Если он станет колдовать, я отрублю ем
у голову!
Ц Говорят, эти кафиры очень пронырливы, Ц Подтвердил тюремщик. Ц Огля
нуться не успеешь Ц а он уж притворился хорошим человеком. Любые облики
ему дозволены. Ты его рубишь, а он, глядишь, не он Ц а твоя теща.
Ц Закрой пасть, дурень! Ц взвизгнул Иса. Ц Племянник ишака по материнс
кой линии. Нешто рассуждения дозволены Аллахом простому стражнику? Молч
ать! Не рассуждать!
Ц Позволь, я отрублю ему голову!
Ц Тихо. Ты, Сабих, стань здесь. Вдруг Рошан колдовством выбрался из зинда
на? Сердце замирает от страха!
Ц Я отрублю ему голову!
Фаррох решил, что долго испытывать судьбу не стоит. Насмерть перепуганны
й Иса лучший собеседник, чем обозленный. Он шагнул в пятно света и склонил
голову:
Ц Мир тебе, Иса. Как спалось повелителю?
Сабих огорченно шмыгнул носом. Рошан появился с той стороны, откуда его н
е ждали. Чтобы напасть, начальнику стражи пришлось бы оттоптать мозоли н
а ногах Исы и тюремщика. Зная, как ловко гебр управляется посохом, Сабих и
помыслить не мог, чтобы опередить его в бою.
Ц Откуда ты, нечестивая душа? Ц поинтересовался Иса.
Ц Разве ты не знаешь, Иса, что у нас, маздаяснийцев, есть власть над стихия
ми? Огонь, воздух, вода… о камне я уж не говорю. Но не бойся. Я с миром к тебе пр
ишел.
Ц Сабих, Ц слабым голосом позвал Иса, Ц отруби ему голову.
Ц С радостью и послушанием, повелитель! Ц Начальник стражи, которого в
последние часы терзали разнообразнейшие сомнения, наконец-то обрел поч
ву под ногами. Стало ясно, что делать. Выхватив меч, он двинулся к Защитник
у Городов.
Ц Сабих! Ц воскликнул тот. Ц Вспомни Керима и возрадуйся. Ваше дело обе
рнулось выгодным.
Сабих остановился. Ситуация вновь запуталась. Керим отправился к гебру,
чтобы убедить того принять ислам, а потом исчез. Но если казначей преуспе
л, тогда надо избавляться от Исы и провозглашать Фарроха правителем горо
да. По крайней мере пока город осажден.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
то в медный фельс не ставят установления Пророка (да благословит его Алл
ах и да приветствует!). Но ехать надо…
Ц Произошло это, о эмир, когда я отправлялась в Аль-Баб. У меня родственни
ки там живут. Тетка.
Ц Конечно же, она Ц благочестивая женщина, чтущая Коран и сунну?
Ц Иначе и быть не могло, повелитель.
Вымысел в повествовании Марьям причудливо мешался с правдой. До ифритов
и птицы Рухх она не договорилась, но подошла близко. Имен Марьям не называ
ла, но Балак недаром слыл проницательнейшим из людей своего времени. Ког
да девушка описывала арабского воина, рубящего саблей леопарда, Балак сд
елал знак остановиться:
Ц Свидетель Аллах, я знаю лишь одного храбреца, отважного и могучего, кто
способен сражаться с леопардом на равных. Ты говоришь о льве среди мусул
ьманских воинов, об Усаме ибн Мункызе. И коня его узнаю! Это Аль-Джун, Черны
ш. Рассказывай же дальше, о прекрасная дева. Рассказывай скорее, ибо взвол
новалось сердце мое!
Ему-то с чего?.. Вот у Марьям действительно сердце взволновалось. Кое-как, с
пятого на десятое, закончила она рассказ. Эмир с жадностью ловил каждое с
лово.
Ц Так, говоришь, скрылся, преисполнившись скромности? Не желая получить
законное вознаграждение? Узнаю скромнягу Усаму, узнаю! Ц Эмир хлопнул в
ладоши и возвысил голос: Ц Эй, кто там! Слуги!
На этот раз появился сморчок-харранец Ц сгорбленный, выцветший, похожи
й на мышь.
Ц Прикажи, пусть разыщут храбреца Усаму. Я знаю, он должен быть среди вои
нов эмира Бурзуки. Пусть немедля идет сюда. Скажи Ц я щедро вознагражу ег
о.
Марьям сидела ни жива, ни мертва. Вляпалась… Что же делать? Беда в том, что У
саме удалось пронюхать о письме, с которым ехал ее спутник. А кто знает, ка
к поведет себя Балак, услышав, что она помогала доставить Жослену столь о
пасное послание? Разбираться-то эмир не станет.
Ц Удивительная история, Ц пыхтел Балак. Ц Удивительная и поучительна
я. Я желаю услышать ее еще раз, но уже из уст самого Усамы. Все знают, как он п
равдив. Да и занятно будет узнать, что чувствовал он, сражаясь в одиночку с
леопардом. Ц Взгляд эмира остановился на лице Марьям: Ц Отчего ты ничег
о не кушаешь, благословенная газель? Уж не заболела ли? Я прикажу прислать
Зейда!
Ц Н-нет… не надо… Ц Марьям взяла куропатку, разломила и принялась через
силу есть. Ц Доброта и величие эмира ослепляют меня. Но если светлейший
приказывает…
Ц Приказываю и повелеваю: чувствуй себя свободно в моем шатре. Быть може
т, потом я возведу тебя на свое ложе. Но каков храбрец!.. Ценность Усамы в мои
х глазах возросла. Если бы не его старания, мы лишились бы такой жемчужины!
Кусок застрял у Марьям в горле. Воистину доброта повелителя беспредельн
а.
Ц Расскажи еще что-нибудь, красавица. Речи твои поучительны и занимател
ьны. Аллаха буду молить высокого, чтобы подсказал, как наградить тебя!
Словно в тумане, Марьям что-то отвечала эмиру. Взгляд ее всё возвращался к
злополучному пологу. Ох тошно! Вот откинется он, войдет Усама… Вмиг выплы
вет всё наружу: и письмо к Жослену, и остальное. Что именно остальное, Марь
ям не знала, но чувствовала, что скрывать ей есть что. А как эмир поступит с
предательницей? Лучше бы уж ей совсем не уходить из Манбиджа… Пучеглазый
Иса опасен, но он вполовину не так страшен, как эмир Балак.
Марьям не знала, что войско после долгого боя и победы напоминает бухарс
кое блюдо кавурдак. Всё перепутано, воины перемешались, как куски барани
ны, говядины и козлятины в котле. Найти Усаму, да еще и в расположении чужи
х войск Ц дело безнадежное. У эмира Бурзуки порядка, может, и побольше, но
откуда посыльному этот порядок знать? Вот завтра Ц другое дело. Завтра п
редстоит опасный день.
Ц Лучше я расскажу повелителю о румийских собачках. Они такие смешные, м
яса не едят. А когда поймают на охоте птицу, съедают голову.
Ц Голову? Удивительные собачки. Был и у меня похожий случай: снесли одном
у бунтовщику голову, а она катится по ковру и кричит: «Караджахи! Проклять
е тебе, что спал с моей женой!»
Мысли эмира скакали в причудливом беспорядке. Каждое слово девушки нахо
дило отклик в его душе. Если бы только душа его не была душой солдата…
Ц А у раиса Халебского была жена, я слышала: брови изогнутые, словно лук, с
ама тонкая, будто тетива…
Ц Точно! Воевали мы, помнится под Азазом. Был там один Убайдаллах Ц свол
очь редкостная. Выпрется под лагерь и ну стрелы пускать, племянник шакал
а. В один день двадцать человек положил. Стреляет и орет: «Сделай из меня т
етиву, эмир, если поймаешь! Сделай из меня лук!»
Ц И?.. Ц Глаза девушки округлились.
Ц Через три дня мы его поймали. Тимурташ хотел отрубить голову, но я упро
сил его не делать этого. Вместо того я вырвал Убайдаллаху ногти, а потом со
драл с него кожу, начиная с кончиков пальцев через плечо и спину и снова че
рез плечо с другой руки. Из этой кожи я свил тетиву, которой и удавил мерза
вца Убайдаллаха. Потому что нечего воинов ислама позорить.
Марьям поздно сообразила, что ей надо было не рассказывать самой, а напра
влять разговор в нужное русло. Подобно большинству мужчин, эмир любил по
говорить о себе.
А еще больше он любил бахвалиться:
Ц Эти все халифы, эмиры Ц они ж как дети малые. Укажи одному, что брат его
Ц поражающий и возвышающийся, так и он того же захочет. Думаешь, я Сирию с
илой войск возьму? Желай Аллах, чтобы города склонялись только перед сил
ьным, он не дал бы людям разума. А уж я первый из людей. Величайший и светлей
ший.
К утру Балаку стало худо. Раны его воспалились; пришлось поднимать Зейда.
Старый лекарь готов был отлупить Марьям полотенцем, да эмир не дал. И прог
онять не позволил, заставил помогать целителю: чем-то Марьям ему по сердц
у пришлась.
За беспокойствами, за бессонной ночью голова у Марьям сделалась дурная-
дурная. И легкая. Закроешь глаза Ц мысли мечутся, странные, причудливые. М
ысли эти подобны цветным камушкам в реке: для детей богатство, а взрослым
Ц мусор. Как не хочется открывать глаза…
Ц К вам Усама, повелитель… Ц шепчет сундучок у входа.
Ц Какой Усама? Ц сердятся подушки голосом Зейда. Ц Что за Усама? Никого
не нужно!
Усама… Усама…
Марьям открыла глаза. В шатер заглядывал давешний посыльный Ц харранец
-сморчок. Всё стало на свои места, и мир сделался колючим и неудобным.
Спину давит горка красного дерева, на коленях Ц голова Балака.
Ц Зови, Ц хрипит эмир. Ц Наградить я его хотел… Крепко наградить!
Марьям сжалась. Полог откинулся, и вошел Усама. Взгляд шейзарца равнодуш
но скользнул по лицу девушки. Не узнал… Вот и все ее ночные беспокойства.
Ц Повелитель! Ц склонился Усама перед Балаком. Ц Прибыли осадные маши
ны. Я поговорил с манбиджским муллой… верно, повелитель знает его Ц высо
кий такой, хромой. С посохом.
Ц И? Ц Балак приподнялся на локте.
Ц Он рассказал кое-что интересное. Благодарение Аллаху за то, что произо
йдет сегодня между нами и манбиджцами! Стену города продолжают чинить. М
улла проболтался об этом. Есть место, где кладка совсем свежая, а значит, о
на непрочна.
Глаза Балака засверкали.
Ц Надо установить там осадные машины. Разнесем на раз. О славные вести!
Ц Если всё пойдет удачно, завтра будем в городе. Надо выбрать место, где п
оставить машины.
Уж на что Балак лежал пластом Ц развалина развалиной! Ц а вскочил, как м
альчик:
Ц Да что же я лежу? Немедленно отправляемся! Ц И схватился за кольчугу.
Зейд в ужасе замахал руками:
Ц Аллах поразил повелителя слабоумием! Утомительный бой, рана, бессонн
ая ночь… Госпожа, хоть вы остановите эмира!
Ц Что ты бормочешь, старик? Ц Брови Балака сошлись на переносице. Ц Я хо
рошо себя чувствую. С этой невольницей мы вели поучительную и приятную б
еседу. Без пагубных излишеств. И нет у нее власти указывать мне, что делать
!
Лекарь потупился. Нечасто ошибался он в играх возвышения и опалы. Учение
ибн-Сины в приложении к вельможным интригам Зейд постиг в совершенстве.
Великий целитель Ал-Хусейн ибн-Сина писал свой «Трактат о любви», имея в
виду минералы и субстанции. Зейд переиначил его науку на свой лад. Сродст
во и различие чиновников, естественное тяготение вельмож к невольницам
и золоту Ц о, Зейд мог написать об этом трактат не хуже своего учителя.
«Поторопился я, Ц подумал он. Ц Посеял предусмотрительность, приблизи
в к повелителю эту невольницу, но время жатвы еще не настало. Эмир не вполн
е привязался к девочке».
Ц Внимание и повиновение, повелитель.
Марьям вновь стало страшно. Ей уже виделось, как шейзарец рассказывает э
миру о леопарде и выпавшем письме к Жослену. Как наливается дурной кровь
ю загривок Балака. Говорят, эмир обожает обычаи степняков. Это когда лоша
ди разрывают изменника на части… Бр-р-р!
Ц Пресветлый эмир!.. Ц пискнула она и осеклась под бешеным взглядом Бал
ака. Пресветлый эмир в советчиках не нуждался. Он и сам знал, что делать.
Кольчуга полетела в лицо лекаря. Зейд не успел увернуться, и стальная бля
ха рассекла ему бровь.
Ц Шайтан побрал бы твои советы, Зейд! Я распух от твоих снадобий, как лягу
шка. Уж и в доспех не влажу. Клянусь небом и землей, отныне я глух к твоим сло
вам. Навсегда!
Сказав это, эмир вышел из шатра. Марьям прислушалась. Одно слово прозвуча
ло громче и явственнее других, и девушка обмерла.
Это слово было Ц «леопард». Или послышалось?
ПРАВЕДНОСТЬ РОШАНА ФАРРОХА
Весь обратный путь Рошана душил смех. Истинно сказал когда-то христианс
кий пророк: кесарю Ц кесарево, а богу Ц богово. В смысле: занимайся своим
делом и не лезь в то, чего не понимаешь.
Ассасина из него не вышло. Он удачно переоделся, неузнанным проник в лаге
рь, отыскал Марьям и Хасана, но и всё. Его великолепный план Ц вывести обо
их из лагеря Ц с треском провалился. Ох, как не вовремя рыцарь в желто-зел
еном плаще напал на Балака!
Оставалось полагаться на естественный ход событий. Аша Ц мистическая с
ила, закон и понимание Ц окутывала Рошана. Несмотря на то, что его план пр
овалился, гебр чувствовал, что победил. Тут удачно оброненное слово, там н
амек… Балак запутался в его сетях. Каждое движение лишь приближало развя
зку. Фаррох еще не знал как, не знал Ц отчего, но чувствовал, что эмир обреч
ен.
Завтрашнего дня он не увидит.
Осталось разобраться с Исой и быть наготове. Керим отпустил его под чест
ное слово. Кто знает, быть может, по цитадели уже носятся стражники. Факела
ми размахивают, пленника ищут. Казначей Ц мерзавец, но мерзавец обыденн
ый Ц такой, каким любой бы стал на его месте. Не стоит его подставлять под
удар.
Звуки шагов вязли в сонной расслабленности цитадели. Рошан торопился. Че
рез стену он перебрался сквозь закрытый вьюнком пролом. Знай Балак о нем,
ему бы не потребовалось и штурма. Тяжело оборонять стену, которая рассып
ается на камешки…
Ц Стой, кто идет? Ц гортанно выкрикнул стражник.
Ц Это я, Абдукерим. Я, твой ненавистный десятник, Ц отозвался Рошан. Ц П
ришел проверить караулы. Отчего это ты на посту спишь?
Ц Никак нет, десятник! Ц вытянулся в струнку воин. Ц Сон для меня запрет
ен. Нешто понимание далеко от нас? Запретное есть запретное, а дозволенно
е есть…
Ц Да? Ц перебил Рошан. Ц А это что?
Воин тупо заморгал. Аллах велик! Что за чудо? Только что коридор был пуст, и
нате вам: девы бесстыжие в легких шелках бегают. На полу ковер расстелен, а
на нем чего только нет! Икра, рыбы жареные, куропатки кожицей масляной лос
нятся. И каша просяная Ц с курагой, изюмом, финиками и инжиром Ц так слад
ким паром и исходит. В кувшинчике вино финиковое!
А за занавесями Ц Сабих ибн Васим. Глаза пучит, усы топорщит:
Ц Встать, Абдукерим!
Страж вскочил:
Ц Я!
Ц За бдительность твою и заслуги перед Манбиджем назначаю тебя сотнико
м. Над всеми десятниками начальником.
Ц Ох, хорошо-то! Ц радуется стражник. Ц Ох сердце затрепетало от извест
ий таких. И что, я могу десятнику своему по щекам надавать?
Ц Можешь, Абдукерим, можешь.
Ц И бороду ему обрить?
Ц И это дозволено славному сыну ислама.
Ц И прочие беды и неприятности причинить?
Ц Да хоть сейчас!
Ц Вот счастье-то! Ай, где же этот шелудивый пес? Куда пропал?
…Рошан Фаррох крался по коридору. За его спиной спал нерадивый страж. В сн
ах его мерзавец десятник униженно валялся в ногах, вымаливая пощады. Отв
одить глаза гебр не любил. Магия Ц стихия своенравная, добра от нее не жди
. Чего хорошего, если стража в цитадели спит? А ну враг ворвется? Но другого
выхода он не видел.
На лестнице, ведущей вниз, во тьму казематов, ему встретился Керим.
Ц Слава Аллаху! Ц обрадовался казначей. Ц Я уж думал, всё, сбежал. К Бала
ку переметнулся.
Ц Так меня там и ждали, Ц хмыкнул Рошан. Ц С раскрытыми объятиями. Вот, з
абирай своё. Ц Он стянул с себя одеяния муллы и запихал в мешок. Оставшис
ь в своем обычном халате, гебр почувствовал себя заново родившимся.
Ц Возвращаемся, Ц объявил Керим. Ц Чует моя душа, Иса скоро станет тебя
искать. Ц И добавил то, на что долго не мог решиться: Ц Как твои дела? Успе
шны ли?
Ц Успешны, как всегда, Ц усмехнулся Рошан. Ц Ты удивишься, но я успел по
бывать на свадьбе Хасана и Марьям. Я даже повстречал Усаму Мункхаузида…
Ц …так он существует? Я думал, это легенда.
Ц Существует, существует. Я рассказал ему о слабых стенах Манбиджа. О том
, где каменщики чинили бреши.
Ц Но зачем?
Рошан пожал плечами:
Ц Зачем? Чтобы знать, где они поставят стеноломные машины. Это же полезно
Ц заставить врага действовать так, как ты ожидаешь.
Ц Аллаха молю, Рошан, чтобы знал ты, что делаешь. От меня это пока сокрыто.
Ц А ты не волнуйся зря. Ц Гебр рассмеялся. И хлопнул казначея по плечу: Ц
Из темных туч порой проливается благодатный дождь. И почему бы из бессмы
слицы не вышло чего-нибудь полезного? Ц Он резко остановился. Ц Тебе лу
чше бы спрятаться. Я слышу шаги. Иса идет с ковриком крови под мышкой. Чтоб
ы пол не запачкать, когда мне голову рубить станет.
Евнух вжался в стенную нишу. Шаги приближались, и Керим затаил дыхание. Мн
огое ему было непонятно. Он не понимал, зачем Рошан вернулся в город, где е
му грозила смерть. Ведь безумец Иса спит и во сне видит, как бы расправитьс
я с Фаррохом!
Не иначе, гебр мастерски владеет ремеслом толкователя снов.
Ц Здесь, господин. Ц На стену плеснуло тускло-желтым светом. Стала видн
а ее убогость: неряшливые швы меж камнями, пятна селитры. Недовольный гол
ос Исы объявил:
Ц Всем молчать! Всем читать суру «Алькур». Мерзавцу Фарроху шайтановы с
илы подвластны. Иначе как бы он отвел взгляд моему брату?
Ц Господин! Ц отозвался Сабих. Ц Если он станет колдовать, я отрублю ем
у голову!
Ц Говорят, эти кафиры очень пронырливы, Ц Подтвердил тюремщик. Ц Огля
нуться не успеешь Ц а он уж притворился хорошим человеком. Любые облики
ему дозволены. Ты его рубишь, а он, глядишь, не он Ц а твоя теща.
Ц Закрой пасть, дурень! Ц взвизгнул Иса. Ц Племянник ишака по материнс
кой линии. Нешто рассуждения дозволены Аллахом простому стражнику? Молч
ать! Не рассуждать!
Ц Позволь, я отрублю ему голову!
Ц Тихо. Ты, Сабих, стань здесь. Вдруг Рошан колдовством выбрался из зинда
на? Сердце замирает от страха!
Ц Я отрублю ему голову!
Фаррох решил, что долго испытывать судьбу не стоит. Насмерть перепуганны
й Иса лучший собеседник, чем обозленный. Он шагнул в пятно света и склонил
голову:
Ц Мир тебе, Иса. Как спалось повелителю?
Сабих огорченно шмыгнул носом. Рошан появился с той стороны, откуда его н
е ждали. Чтобы напасть, начальнику стражи пришлось бы оттоптать мозоли н
а ногах Исы и тюремщика. Зная, как ловко гебр управляется посохом, Сабих и
помыслить не мог, чтобы опередить его в бою.
Ц Откуда ты, нечестивая душа? Ц поинтересовался Иса.
Ц Разве ты не знаешь, Иса, что у нас, маздаяснийцев, есть власть над стихия
ми? Огонь, воздух, вода… о камне я уж не говорю. Но не бойся. Я с миром к тебе пр
ишел.
Ц Сабих, Ц слабым голосом позвал Иса, Ц отруби ему голову.
Ц С радостью и послушанием, повелитель! Ц Начальник стражи, которого в
последние часы терзали разнообразнейшие сомнения, наконец-то обрел поч
ву под ногами. Стало ясно, что делать. Выхватив меч, он двинулся к Защитник
у Городов.
Ц Сабих! Ц воскликнул тот. Ц Вспомни Керима и возрадуйся. Ваше дело обе
рнулось выгодным.
Сабих остановился. Ситуация вновь запуталась. Керим отправился к гебру,
чтобы убедить того принять ислам, а потом исчез. Но если казначей преуспе
л, тогда надо избавляться от Исы и провозглашать Фарроха правителем горо
да. По крайней мере пока город осажден.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36