Но в то же время она не могла сказать, что перспектива возвращения домой во главе многотысячной армии, чтобы свергнуть лорда Лудуна и вернуть столицу принцу, не согревает ее душу…
У других же вождей кланов, как, скажем, у Лохела или Макдональдов, были свои причины вернуться в горы. За время их отсутствия англичане укрепили позиции в фортах Уильям и Огастес, расставив повсюду свои гарнизоны. Для Камеронов или Макдональдов это были фамильные земли, и, разумеется, они горели желанием освободить их от непрошеных гостей. Многие фермеры не были дома с прошлого июля, и им хотелось проведать свои семьи хотя бы для того, чтобы удостовериться, что их жены и дети за это время не умерли от голода. За зимой последует весна, и фермеры в первую очередь начнут думать о том, что поля нужно обрабатывать, чтобы не остаться без урожая.
В этом как раз и была главная сложность с армией, состоявшей в основном из фермеров и пастухов. Да, в храбрости, в верности принцу им не откажешь, но без земли и домов им просто не за что было бороться. Вожди кланов в любом случае оставили бы за собой свои замки, по-прежнему собирали бы с фермеров все ту же ренту, и, если бы заброшенность полей и отразилась как-нибудь на их благосостоянии, то это выразилось бы разве что в недостатке свежего пива из-за недорода ячменя. Фермерам же, не выплатившим ренту лендлордам, грозили сожжение их домов и конфискация земли.
У Чарльза в последнее время часто менялось настроение. Он то нервничал, то, напротив, радовался приступам хандры. Он запретил лорду Джорджу преследовать англичан далее, чем до Линлитгоу, но, узнав, что Хоули удалось бежать в Эдинбург, пришел в ярость и выплеснул весь свой гнев на голову Мюррея. Хуже того, в последний день января до лагеря якобитов дошла весть о том, что Камберленд покинул Лондон и перебросил свои войска в Эдинбург в рекордно короткое время. Камберленд вел с собой подкрепление из кавалерии и инфантерии, а также целую подводу орудий взамен брошенных под Фалкирком. Последние, кстати, были подобраны шотландцами, им потребовалась целая неделя, чтобы как следует разместить их вокруг крепости Стерлинг, но, как оказалось, лишь для того, чтобы огонь с крепостных стен уничтожил их в одночасье.
Лорд Джордж, потеряв последнее терпение, приказал наконец снять бессмысленную осаду неприступной крепости, а последние пушки, чтобы не тащить с собой такую тяжесть, от которой больше неудобств, чем пользы, докатили до ближайшего обрыва и сбросили в озеро.
От обеих новостей — о приближении Камберленда и об отказе от Стерлинга — принц был далеко не в восторге. Обрушившись с гневной речью на лорда Джорджа, он назвал его предателем и трусом. Чарльз бился головой о стену, глушил свой гнев спиртным, часами рыдал в своей комнате, уткнувшись в подушки. Пока принц в бездействии оплакивал свою участь, его военачальники решили взять инициативу в свои руки и снова разделить армию на две дивизии: принц с большей пойдет через горы, через такие традиционно якобитские территории, как Далнакардох и Далвинни, а лорд Джордж с меньшей — в Абердин, чтобы отвлечь на себя возможное преследование со стороны Камберленда. Обе дивизии воссоединятся в Инвернессе, откуда предпримут попытку выбить правительственные силы из форта Джордж.
— Могу я полюбопытствовать, — спросил Ангус, — что собирается делать его высочество с Инвернессом, после того как его займет?
Вопрос был прямолинейным и практичным, и по тишине, с которой он был встречен Александром Камероном, Алуинном Маккейлом и Макгиливреем, Ангус понял, что попал в точку. Получив приглашение на эту встречу в таверне, Ангус был немало удивлен, но подчинился — на то у него были свои причины.
— Все побережье находится под жесткой блокадой, — продолжал он, — и, если я только не пропустил что-либо в депешах, а их за последние несколько месяцев мне пришлось перечитать тысячи, у принца нет никакого флота. Ни одного корабля! К тому же Лудун что ни день пополняет продовольствие — мясо, рыбу, фрукты, овощи, даже французское бренди, конфискуемое английскими патрульными кораблями в Ла-Манше. Им не приходится делать патроны в походных условиях, им поставляют уже готовые. Если мушкет придет в негодность, его всегда можно быстро заменить — их полно на складах, как и всего остального. А ваши люди, босые, оборванные, бредут в снегу по колено…
Взгляд темных глаз Александра Камерона скользнул по Маккейлу и Макгиливрею, сидевшим за столом с каменными лицами, напоминая в этот момент бесстрастных древних викингов. В фалкиркском сражении Джон получил три опасных ранения, но, казалось, был заговорен от любой беды — лишь дал Арчибальду обработать и перевязать раны и забыл о них, словно их и не было. Сейчас его незаурядные способности и опыт контрабандиста были для принца как нельзя кстати. Что же до Ангуса, Александру было трудно прочитать, что за мысли скрываются в его голове. Может ли Ангус работать на них, какую они могут из этого извлечь пользу?
Александр покосился на Алуинна, но и на его лице, плохо освещенном вяло коптящей свечой, ему не удалось ничего прочитать.
Камерон откашлялся.
— Благодарим, капитан, за предоставленные сведения, — обратился он к Ангусу, — но все это нам уже известно.
— А если, — прищурился тот, — я сказал бы что-нибудь вам неизвестное?
— Мы стали бы думать, что заставило тебя это сделать.
— Логично, — кивнул Ангус, — так что, может быть, во избежание дальнейших недоразумений, действительно обсудим, почему я собираюсь это сделать?
— Мы внимательно слушаем, капитан! — сказал Александр.
— На самом деле, мотивы мои крайне просты. Когда ваша армия вернется в Инвернесс, я хочу, чтобы моя жена отправилась в Моу-Холл. Меня не волнует, как вы заставите ее вернуться домой. Однако она ничего не должна заподозрить, иначе просто пошлет вас, сами знаете куда.
Темные глаза Камерона прищурились еще сильнее.
— А что ты можешь предложить нам в обмен на эту услугу? — прямолинейно спросил он.
— Подробнейшее описание форта Джордж и его окрестностей. Могу рассказать, где у них стоят орудия, в каких местах стены крепости недавно были укреплены, где, напротив, слабые места… Если уж вы собираетесь еще раз сыграть ту же комедию, что и под Стерлингом…
— Покорнейше благодарю, — прервал его Камерон, — но и этой информацией мы уже владеем, причем не от кого иного, как от твоей жены. Вы удивлены?
— Ничуть, — покачал головой Ангус, — если мне не изменяет память, кто-то из ее кузенов часто бывал под стенами форта, да и старику Ферчару случалось… Но последний раз, думаю, они были там не позднее чем год назад. С тех пор многое изменилось — в последние месяцы Лудун в основном только тем и занимался, что укреплял форт, причем он подходит к этому настолько серьезно, что берет чуть ли не ежедневный отчет о каждом рабочем. При желании я мог бы вам все разузнать — и о пушках, и об окопах, и о ловушке…
— Какой ловушке?
— Да я об арсенале! С ним вам надо быть поосторожнее. Там огромное количество бочек с порохом — поджечь их и убежать по подземному ходу — дело десяти минут, а взорвавшись, они поднимут на воздух весь форт со всеми, кто на тот момент будет находиться в нем.
На минуту за столом воцарилась тишина. Камерон покосился на Маккейла. Тот сидел с безразличным видом, но по едва заметному движению его плеч можно было понять, что равнодушие это напускное.
— Что ж, — произнес наконец Александр, — такого рода информация была бы, пожалуй, нелишней. Неплохо было бы также иметь подробную карту Инвернесса, гавани и всех окрестностей…
— Я думаю, — проговорил Ангус, — Энни сможет составить такую карту. Так ей будет чем заняться в мое отсутствие…
— В твое отсутствие? Где же ты будешь, если не секрет?
— Как где? — фыркнул Ангус. — Если не ошибаюсь, вы пригласили меня затем, чтобы я вернулся Эдинбург вместе с остальными пленными, когда их отпустят!
Слова Ангуса не удивили Александра. Еще после победы под Престонпаном якобиты постановили отпускать пленных, если те поклянутся никогда больше не браться против них за оружие. Главной причиной такого милосердия якобитов, честно говоря, была бедность, не позволявшая кормить и содержать полторы тысячи лишних ртов.
— Признаюсь, мы об этом подумывали, — произнес Камерон. — Иметь своего человека в окружении Камберленда нам не помешало бы, а ты нам представляешься кандидатурой довольно подходящей. Почему бы и нет, в конце концов? Сам посуди, Ангус, от тебя не требуется ничего нового — по-прежнему быть в вашем отряде, читать депеши, наблюдать все вокруг и лишь регулярно…
— Писать зашифрованные письма, привязывать их к ноге голубя и…
— Зачем же голубя? — усмехнулся Камерон. — В качестве курьеров у нас есть надежные люди!
— Например, Адриенна де Буль?
В темных глазах Камерона мелькнул огонек.
— Да, Адриенна. К сожалению, ее возможности ограниченны — днем, например, она не может свободно разгуливать по лагерю…
— А если я откажусь?
— Что ж, мой друг, — вздохнул Камерон, — как говорится, вольному воля, сейчас для тебя все пути открыты. Не уверен лишь, что твой тайный сговор с Форбсом сможет защитить твою жену — ее роль в фалкиркском сражении была слишком явной…
Ангус покосился на Макгиливрея — о тайном сговоре с Форбсом Камерон мог узнать только от него…
— Не беспокойся, — обратился Джон к Ангусу, — этим ребятам, — он кивнул на Камерона и Маккейла, — ты можешь доверять. Впрочем, я не уверен, — продолжал он, обращаясь уже к товарищам, — что посылать его в Эдинбург — хорошая идея. Хоули, кажется, всегда недолюбливал шотландцев, как бы верно они ему ни служили. Если верить слухам, шестьдесят три человека он уже повесил за незначительные проступки. Не уверен, что Макинтош не будет шестьдесят четвертым.
— А я так уверен, — возразил Камерон. — Во-первых, Макинтош вернется по своей воле, во-вторых, он привезет важную информацию из лагеря повстанцев…
— Я привезу информацию? Какую? — У Ангуса отвисла челюсть.
— Найдется, — уверенно кивнул его собеседник. — Принц в последнее время что-то очень полюбил писать всякого рода дневники, записки на память, распоряжения военачальникам… Кое-что, думаю, будет для Камберленда небезынтересно.
Ангус опустил взгляд в свою кружку с элем.
— Честно говоря, — начал он после некоторого раздумья, — Хоули я не очень боюсь. Меня больше беспокоят Уоршем и Гарнер — эти двое пасут меня день и ночь.
— Майор Гамильтон Гарнер, если не ошибаюсь? — переспросил Камерон.
— Совершенно верно. И майор Роджер Уоршем. Оба из ближайшего окружения Камберленда…
— Чтобы добиться расположения Гарнера, — произнес Камерон, переглянувшись с Маккейлом, — вам, полагаю, будет достаточно рассказать ему, что вы виделись со мной.
Ангус нахмурился, но затем вспомнил.
— Насколько мне известно, — обратился он к Камерону, — Гарнер и ваша жена когда-то были… знакомы?
— Они были помолвлены. — Александр затянулся сигарой. — Я отбил ее у него на дуэли. Долгая история, не буду рассказывать, скажу лишь, что он до сих пор точит на меня зуб и будет вам благодарен, когда вы укажете ему мое местонахождение.
— Если я укажу, — поправил Ангус. — Я, кажется, еще не давал вам ни на что согласия!
— Тебя никто не заставляет, — произнес неожиданно женский голос.
Взгляды мужчин тотчас же устремились к дальнему столику. Огненная шевелюра всегда выдавала Энни за версту, но, стоило ей как следует закутать голову пледом, как можно было почти безбоязненно проникать повсюду неузнанной и незамеченной. Вот и сейчас на темную фигуру за дальним столиком никто не обратил внимания за все время разговора, пока Энни сама не включилась в него. Решительно поднявшись, Энни направилась к столику мужчин, сорвав на ходу покрывало. Все четверо сразу же почтительно повскакивали со стульев, но Энни жестом разрешила им оставаться на местах.
— Я не ослышалась? — спросила она. — Вы, кажется, предлагаете моему мужу шпионить на вас?
— Да так, маленькая сделка, — замялся Камерон. Ангус почувствовал, как у него похолодело в желудке.
Как и остальные, он не заметил, когда Энни пробралась в таверну, и не знал, что из разговора успела услышать.
— И? — Энни подбоченилась. — Ты согласился, Ангус?
Ангус подвинулся на лавке, давая жене сесть, но та продолжала стоять.
— Пока что нет, — ответил он.
— Он согласится, Энни, — Камерон посмотрел на нее, — если ты его как следует попросишь.
— Я? — Развязав шарф, Энни сбросила с него несколько сосулек, одна из которых довольно чувствительно ударила Ангуса по щеке. — С чего это я должна его упрашивать возвратиться в лагерь англичан?
Откинувшись назад, Камерон скрестил руки на груди.
— Потому что нам нужно, чтобы он там был. Он — глаза и уши Хоули. Он имеет доступ ко всем его бумагам, все, что известно Хоули, известно и ему. Лучший вариант трудно себе и представить. Разве нам помешает знать, сколько солдат у Камберленда или каковы его планы? Для принца это знание может оказаться решающим! Мы понимаем, Энни, — взгляд темных глаз смягчился, — что это опасно, мы сами считаем своим долгом лишний раз напомнить ему об этом. Его колебания нам вполне понятны. Увы, на войне как на войне, часто приходится просить людей идти на очень большой риск… Если твой муж считает, что его возвращение в Эдинбург будет еще одним предательством, то мы…
— Ангус никогда никого не предавал, — спокойно заявила Энни. — Во всем, что он делает, он всегда руководствовался лишь интересами клана.
Камерон вскочил на ноги, бросив окурок сигары в кружку с остатками эля.
— У всех в жизни бывают неприятные ситуации, когда приходится делать выбор. Иногда мы делаем правильный выбор, иногда — неправильный… По сути дела, Энни, мы просим сейчас Ангуса лишь продолжать делать то, чем он занимался до этого: носить английский мундир, попивать бренди с Хоули, Камберлендом и их компанией… Мы никого не заставляем служить нам, Энни. Но для нас это — не люблю громких слов, но иных не подберу — вопрос жизни и смерти. Для всех нас. На этой торжественной ноте хочу на сегодня попрощаться с вами, леди Энни, и с вами, капитан Макинтош. — Он перебросил свой плед через плечо. — Алуинн, ты идешь?
— Да, — откликнулся тот. надевая шлем и беря с лавки перчатки. — А ты, Джон?
— Разумеется, — заторопился Макгиливрей. — Извини, Ангус, мы пойдем, нам надо еще проверить все посты.
Шумная троица вышла за дверь, и Ангус с Энни остались одни. Минуту, показавшуюся им вечностью, оба молчали.
— Грубоват этот Камерон, — произнес наконец Ангус, — чересчур порой прямолинеен, но прав в одном: пока я глушил виски и смолил сигары, вы кровь проливали…
Энни подошла к мужу и положила руку ему на плечо.
— Ну, положим, — проговорила она, — ты делал и не только это…
— Разумеется, но что обидно: я делал это, чтобы защитить тебя, Энни, а он хочет представить это почти как предательство…
— Он этого не говорил!
— Ну так подразумевал. Во всяком случае, его предложение прозвучало как предоставление мне попытки искупить мою вину.
— Ангус, — горячо воскликнула Энни, — поверь, мы не считаем тебя виноватым, никто из нас…
Ангус поднял на нее глаза.
— Ты тоже не считаешь?
— Ангус, — Энни опустилась на колени и взяла лицо мужа в ладони, — меньше всего на свете мне хотелось бы, чтобы ты думал, что я считаю тебя в чем-то виноватым…
— Я верю тебе, Энни, — вздохнул он, — но ты не единожды заставляла меня думать иначе.
— Ты хотя бы представляешь, — осторожно начала Энни, — чем тебе это может грозить, если тебя уличат в шпионаже?
— Представляю, — снова обреченно вздохнул Ангус. — Скорее всего тем же, что и той дюжине человек, что недавно попались Камберленду. Но в моем случае выгоды, которые я могу извлечь, стоят риска. Камерон прав: вам действительно нужен свой человек в лагере Камберленда, и я — самый подходящий. Я действительно могу раздобыть для вас очень важную информацию. Должен же я, в конце концов, хоть чем-то послужить вам, если уж мне не хватает смелости идти в бой с топором против вооруженных до зубов драгун! Да, поздно я спохватился — но вспомни евангельскую притчу о работниках в винограднике: пришедшие позже всех получили ту же плату… Я должен постараться, чтобы в Шотландии поскорее воцарился мир.
— Значит, — Энни пристально вгляделась в лицо мужа, словно ища какого-нибудь подвоха, — ты делаешь это не только ради меня, или ради того, чтобы получить одобрение Макгиливрея и Камерона? Если ты делаешь это лишь для того, чтобы оправдаться перед ними, то еще раз говорю: тебе не надо ни в чем оправдываться — ты действовал так, как считал нужным.
— Я не собираюсь оправдываться перед ними, Энни, но, поверь мне, был бы счастлив, если бы вместе с их именами хотя бы изредка упоминали и мое.
— Тогда, — Энни покачала головой, — я не отпущу тебя в Эдинбург одного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
У других же вождей кланов, как, скажем, у Лохела или Макдональдов, были свои причины вернуться в горы. За время их отсутствия англичане укрепили позиции в фортах Уильям и Огастес, расставив повсюду свои гарнизоны. Для Камеронов или Макдональдов это были фамильные земли, и, разумеется, они горели желанием освободить их от непрошеных гостей. Многие фермеры не были дома с прошлого июля, и им хотелось проведать свои семьи хотя бы для того, чтобы удостовериться, что их жены и дети за это время не умерли от голода. За зимой последует весна, и фермеры в первую очередь начнут думать о том, что поля нужно обрабатывать, чтобы не остаться без урожая.
В этом как раз и была главная сложность с армией, состоявшей в основном из фермеров и пастухов. Да, в храбрости, в верности принцу им не откажешь, но без земли и домов им просто не за что было бороться. Вожди кланов в любом случае оставили бы за собой свои замки, по-прежнему собирали бы с фермеров все ту же ренту, и, если бы заброшенность полей и отразилась как-нибудь на их благосостоянии, то это выразилось бы разве что в недостатке свежего пива из-за недорода ячменя. Фермерам же, не выплатившим ренту лендлордам, грозили сожжение их домов и конфискация земли.
У Чарльза в последнее время часто менялось настроение. Он то нервничал, то, напротив, радовался приступам хандры. Он запретил лорду Джорджу преследовать англичан далее, чем до Линлитгоу, но, узнав, что Хоули удалось бежать в Эдинбург, пришел в ярость и выплеснул весь свой гнев на голову Мюррея. Хуже того, в последний день января до лагеря якобитов дошла весть о том, что Камберленд покинул Лондон и перебросил свои войска в Эдинбург в рекордно короткое время. Камберленд вел с собой подкрепление из кавалерии и инфантерии, а также целую подводу орудий взамен брошенных под Фалкирком. Последние, кстати, были подобраны шотландцами, им потребовалась целая неделя, чтобы как следует разместить их вокруг крепости Стерлинг, но, как оказалось, лишь для того, чтобы огонь с крепостных стен уничтожил их в одночасье.
Лорд Джордж, потеряв последнее терпение, приказал наконец снять бессмысленную осаду неприступной крепости, а последние пушки, чтобы не тащить с собой такую тяжесть, от которой больше неудобств, чем пользы, докатили до ближайшего обрыва и сбросили в озеро.
От обеих новостей — о приближении Камберленда и об отказе от Стерлинга — принц был далеко не в восторге. Обрушившись с гневной речью на лорда Джорджа, он назвал его предателем и трусом. Чарльз бился головой о стену, глушил свой гнев спиртным, часами рыдал в своей комнате, уткнувшись в подушки. Пока принц в бездействии оплакивал свою участь, его военачальники решили взять инициативу в свои руки и снова разделить армию на две дивизии: принц с большей пойдет через горы, через такие традиционно якобитские территории, как Далнакардох и Далвинни, а лорд Джордж с меньшей — в Абердин, чтобы отвлечь на себя возможное преследование со стороны Камберленда. Обе дивизии воссоединятся в Инвернессе, откуда предпримут попытку выбить правительственные силы из форта Джордж.
— Могу я полюбопытствовать, — спросил Ангус, — что собирается делать его высочество с Инвернессом, после того как его займет?
Вопрос был прямолинейным и практичным, и по тишине, с которой он был встречен Александром Камероном, Алуинном Маккейлом и Макгиливреем, Ангус понял, что попал в точку. Получив приглашение на эту встречу в таверне, Ангус был немало удивлен, но подчинился — на то у него были свои причины.
— Все побережье находится под жесткой блокадой, — продолжал он, — и, если я только не пропустил что-либо в депешах, а их за последние несколько месяцев мне пришлось перечитать тысячи, у принца нет никакого флота. Ни одного корабля! К тому же Лудун что ни день пополняет продовольствие — мясо, рыбу, фрукты, овощи, даже французское бренди, конфискуемое английскими патрульными кораблями в Ла-Манше. Им не приходится делать патроны в походных условиях, им поставляют уже готовые. Если мушкет придет в негодность, его всегда можно быстро заменить — их полно на складах, как и всего остального. А ваши люди, босые, оборванные, бредут в снегу по колено…
Взгляд темных глаз Александра Камерона скользнул по Маккейлу и Макгиливрею, сидевшим за столом с каменными лицами, напоминая в этот момент бесстрастных древних викингов. В фалкиркском сражении Джон получил три опасных ранения, но, казалось, был заговорен от любой беды — лишь дал Арчибальду обработать и перевязать раны и забыл о них, словно их и не было. Сейчас его незаурядные способности и опыт контрабандиста были для принца как нельзя кстати. Что же до Ангуса, Александру было трудно прочитать, что за мысли скрываются в его голове. Может ли Ангус работать на них, какую они могут из этого извлечь пользу?
Александр покосился на Алуинна, но и на его лице, плохо освещенном вяло коптящей свечой, ему не удалось ничего прочитать.
Камерон откашлялся.
— Благодарим, капитан, за предоставленные сведения, — обратился он к Ангусу, — но все это нам уже известно.
— А если, — прищурился тот, — я сказал бы что-нибудь вам неизвестное?
— Мы стали бы думать, что заставило тебя это сделать.
— Логично, — кивнул Ангус, — так что, может быть, во избежание дальнейших недоразумений, действительно обсудим, почему я собираюсь это сделать?
— Мы внимательно слушаем, капитан! — сказал Александр.
— На самом деле, мотивы мои крайне просты. Когда ваша армия вернется в Инвернесс, я хочу, чтобы моя жена отправилась в Моу-Холл. Меня не волнует, как вы заставите ее вернуться домой. Однако она ничего не должна заподозрить, иначе просто пошлет вас, сами знаете куда.
Темные глаза Камерона прищурились еще сильнее.
— А что ты можешь предложить нам в обмен на эту услугу? — прямолинейно спросил он.
— Подробнейшее описание форта Джордж и его окрестностей. Могу рассказать, где у них стоят орудия, в каких местах стены крепости недавно были укреплены, где, напротив, слабые места… Если уж вы собираетесь еще раз сыграть ту же комедию, что и под Стерлингом…
— Покорнейше благодарю, — прервал его Камерон, — но и этой информацией мы уже владеем, причем не от кого иного, как от твоей жены. Вы удивлены?
— Ничуть, — покачал головой Ангус, — если мне не изменяет память, кто-то из ее кузенов часто бывал под стенами форта, да и старику Ферчару случалось… Но последний раз, думаю, они были там не позднее чем год назад. С тех пор многое изменилось — в последние месяцы Лудун в основном только тем и занимался, что укреплял форт, причем он подходит к этому настолько серьезно, что берет чуть ли не ежедневный отчет о каждом рабочем. При желании я мог бы вам все разузнать — и о пушках, и об окопах, и о ловушке…
— Какой ловушке?
— Да я об арсенале! С ним вам надо быть поосторожнее. Там огромное количество бочек с порохом — поджечь их и убежать по подземному ходу — дело десяти минут, а взорвавшись, они поднимут на воздух весь форт со всеми, кто на тот момент будет находиться в нем.
На минуту за столом воцарилась тишина. Камерон покосился на Маккейла. Тот сидел с безразличным видом, но по едва заметному движению его плеч можно было понять, что равнодушие это напускное.
— Что ж, — произнес наконец Александр, — такого рода информация была бы, пожалуй, нелишней. Неплохо было бы также иметь подробную карту Инвернесса, гавани и всех окрестностей…
— Я думаю, — проговорил Ангус, — Энни сможет составить такую карту. Так ей будет чем заняться в мое отсутствие…
— В твое отсутствие? Где же ты будешь, если не секрет?
— Как где? — фыркнул Ангус. — Если не ошибаюсь, вы пригласили меня затем, чтобы я вернулся Эдинбург вместе с остальными пленными, когда их отпустят!
Слова Ангуса не удивили Александра. Еще после победы под Престонпаном якобиты постановили отпускать пленных, если те поклянутся никогда больше не браться против них за оружие. Главной причиной такого милосердия якобитов, честно говоря, была бедность, не позволявшая кормить и содержать полторы тысячи лишних ртов.
— Признаюсь, мы об этом подумывали, — произнес Камерон. — Иметь своего человека в окружении Камберленда нам не помешало бы, а ты нам представляешься кандидатурой довольно подходящей. Почему бы и нет, в конце концов? Сам посуди, Ангус, от тебя не требуется ничего нового — по-прежнему быть в вашем отряде, читать депеши, наблюдать все вокруг и лишь регулярно…
— Писать зашифрованные письма, привязывать их к ноге голубя и…
— Зачем же голубя? — усмехнулся Камерон. — В качестве курьеров у нас есть надежные люди!
— Например, Адриенна де Буль?
В темных глазах Камерона мелькнул огонек.
— Да, Адриенна. К сожалению, ее возможности ограниченны — днем, например, она не может свободно разгуливать по лагерю…
— А если я откажусь?
— Что ж, мой друг, — вздохнул Камерон, — как говорится, вольному воля, сейчас для тебя все пути открыты. Не уверен лишь, что твой тайный сговор с Форбсом сможет защитить твою жену — ее роль в фалкиркском сражении была слишком явной…
Ангус покосился на Макгиливрея — о тайном сговоре с Форбсом Камерон мог узнать только от него…
— Не беспокойся, — обратился Джон к Ангусу, — этим ребятам, — он кивнул на Камерона и Маккейла, — ты можешь доверять. Впрочем, я не уверен, — продолжал он, обращаясь уже к товарищам, — что посылать его в Эдинбург — хорошая идея. Хоули, кажется, всегда недолюбливал шотландцев, как бы верно они ему ни служили. Если верить слухам, шестьдесят три человека он уже повесил за незначительные проступки. Не уверен, что Макинтош не будет шестьдесят четвертым.
— А я так уверен, — возразил Камерон. — Во-первых, Макинтош вернется по своей воле, во-вторых, он привезет важную информацию из лагеря повстанцев…
— Я привезу информацию? Какую? — У Ангуса отвисла челюсть.
— Найдется, — уверенно кивнул его собеседник. — Принц в последнее время что-то очень полюбил писать всякого рода дневники, записки на память, распоряжения военачальникам… Кое-что, думаю, будет для Камберленда небезынтересно.
Ангус опустил взгляд в свою кружку с элем.
— Честно говоря, — начал он после некоторого раздумья, — Хоули я не очень боюсь. Меня больше беспокоят Уоршем и Гарнер — эти двое пасут меня день и ночь.
— Майор Гамильтон Гарнер, если не ошибаюсь? — переспросил Камерон.
— Совершенно верно. И майор Роджер Уоршем. Оба из ближайшего окружения Камберленда…
— Чтобы добиться расположения Гарнера, — произнес Камерон, переглянувшись с Маккейлом, — вам, полагаю, будет достаточно рассказать ему, что вы виделись со мной.
Ангус нахмурился, но затем вспомнил.
— Насколько мне известно, — обратился он к Камерону, — Гарнер и ваша жена когда-то были… знакомы?
— Они были помолвлены. — Александр затянулся сигарой. — Я отбил ее у него на дуэли. Долгая история, не буду рассказывать, скажу лишь, что он до сих пор точит на меня зуб и будет вам благодарен, когда вы укажете ему мое местонахождение.
— Если я укажу, — поправил Ангус. — Я, кажется, еще не давал вам ни на что согласия!
— Тебя никто не заставляет, — произнес неожиданно женский голос.
Взгляды мужчин тотчас же устремились к дальнему столику. Огненная шевелюра всегда выдавала Энни за версту, но, стоило ей как следует закутать голову пледом, как можно было почти безбоязненно проникать повсюду неузнанной и незамеченной. Вот и сейчас на темную фигуру за дальним столиком никто не обратил внимания за все время разговора, пока Энни сама не включилась в него. Решительно поднявшись, Энни направилась к столику мужчин, сорвав на ходу покрывало. Все четверо сразу же почтительно повскакивали со стульев, но Энни жестом разрешила им оставаться на местах.
— Я не ослышалась? — спросила она. — Вы, кажется, предлагаете моему мужу шпионить на вас?
— Да так, маленькая сделка, — замялся Камерон. Ангус почувствовал, как у него похолодело в желудке.
Как и остальные, он не заметил, когда Энни пробралась в таверну, и не знал, что из разговора успела услышать.
— И? — Энни подбоченилась. — Ты согласился, Ангус?
Ангус подвинулся на лавке, давая жене сесть, но та продолжала стоять.
— Пока что нет, — ответил он.
— Он согласится, Энни, — Камерон посмотрел на нее, — если ты его как следует попросишь.
— Я? — Развязав шарф, Энни сбросила с него несколько сосулек, одна из которых довольно чувствительно ударила Ангуса по щеке. — С чего это я должна его упрашивать возвратиться в лагерь англичан?
Откинувшись назад, Камерон скрестил руки на груди.
— Потому что нам нужно, чтобы он там был. Он — глаза и уши Хоули. Он имеет доступ ко всем его бумагам, все, что известно Хоули, известно и ему. Лучший вариант трудно себе и представить. Разве нам помешает знать, сколько солдат у Камберленда или каковы его планы? Для принца это знание может оказаться решающим! Мы понимаем, Энни, — взгляд темных глаз смягчился, — что это опасно, мы сами считаем своим долгом лишний раз напомнить ему об этом. Его колебания нам вполне понятны. Увы, на войне как на войне, часто приходится просить людей идти на очень большой риск… Если твой муж считает, что его возвращение в Эдинбург будет еще одним предательством, то мы…
— Ангус никогда никого не предавал, — спокойно заявила Энни. — Во всем, что он делает, он всегда руководствовался лишь интересами клана.
Камерон вскочил на ноги, бросив окурок сигары в кружку с остатками эля.
— У всех в жизни бывают неприятные ситуации, когда приходится делать выбор. Иногда мы делаем правильный выбор, иногда — неправильный… По сути дела, Энни, мы просим сейчас Ангуса лишь продолжать делать то, чем он занимался до этого: носить английский мундир, попивать бренди с Хоули, Камберлендом и их компанией… Мы никого не заставляем служить нам, Энни. Но для нас это — не люблю громких слов, но иных не подберу — вопрос жизни и смерти. Для всех нас. На этой торжественной ноте хочу на сегодня попрощаться с вами, леди Энни, и с вами, капитан Макинтош. — Он перебросил свой плед через плечо. — Алуинн, ты идешь?
— Да, — откликнулся тот. надевая шлем и беря с лавки перчатки. — А ты, Джон?
— Разумеется, — заторопился Макгиливрей. — Извини, Ангус, мы пойдем, нам надо еще проверить все посты.
Шумная троица вышла за дверь, и Ангус с Энни остались одни. Минуту, показавшуюся им вечностью, оба молчали.
— Грубоват этот Камерон, — произнес наконец Ангус, — чересчур порой прямолинеен, но прав в одном: пока я глушил виски и смолил сигары, вы кровь проливали…
Энни подошла к мужу и положила руку ему на плечо.
— Ну, положим, — проговорила она, — ты делал и не только это…
— Разумеется, но что обидно: я делал это, чтобы защитить тебя, Энни, а он хочет представить это почти как предательство…
— Он этого не говорил!
— Ну так подразумевал. Во всяком случае, его предложение прозвучало как предоставление мне попытки искупить мою вину.
— Ангус, — горячо воскликнула Энни, — поверь, мы не считаем тебя виноватым, никто из нас…
Ангус поднял на нее глаза.
— Ты тоже не считаешь?
— Ангус, — Энни опустилась на колени и взяла лицо мужа в ладони, — меньше всего на свете мне хотелось бы, чтобы ты думал, что я считаю тебя в чем-то виноватым…
— Я верю тебе, Энни, — вздохнул он, — но ты не единожды заставляла меня думать иначе.
— Ты хотя бы представляешь, — осторожно начала Энни, — чем тебе это может грозить, если тебя уличат в шпионаже?
— Представляю, — снова обреченно вздохнул Ангус. — Скорее всего тем же, что и той дюжине человек, что недавно попались Камберленду. Но в моем случае выгоды, которые я могу извлечь, стоят риска. Камерон прав: вам действительно нужен свой человек в лагере Камберленда, и я — самый подходящий. Я действительно могу раздобыть для вас очень важную информацию. Должен же я, в конце концов, хоть чем-то послужить вам, если уж мне не хватает смелости идти в бой с топором против вооруженных до зубов драгун! Да, поздно я спохватился — но вспомни евангельскую притчу о работниках в винограднике: пришедшие позже всех получили ту же плату… Я должен постараться, чтобы в Шотландии поскорее воцарился мир.
— Значит, — Энни пристально вгляделась в лицо мужа, словно ища какого-нибудь подвоха, — ты делаешь это не только ради меня, или ради того, чтобы получить одобрение Макгиливрея и Камерона? Если ты делаешь это лишь для того, чтобы оправдаться перед ними, то еще раз говорю: тебе не надо ни в чем оправдываться — ты действовал так, как считал нужным.
— Я не собираюсь оправдываться перед ними, Энни, но, поверь мне, был бы счастлив, если бы вместе с их именами хотя бы изредка упоминали и мое.
— Тогда, — Энни покачала головой, — я не отпущу тебя в Эдинбург одного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33