Три дня спустя он получил письмо от Александра и, изучив печать, удостоверился, что она сломана – как его и предупреждала баронесса Вестерхоф. В письме, очень сдержанном, не говорилось ни о чем другом, кроме как о сожалениях, которые испытывает сын в разлуке с отцом.
«Неужели со всеми отцами то же самое?» – спросил себя Себастьян, размышляя о странности своих отношений с Александром. Порой у него возникало чувство, что он существует только через сына.
«В конце концов он сам станет моим отцом», – подумал он. Эта мысль его позабавила.
48. ЦЕНА ДУШИ
Себастьян медлил с отъездом. Даже чуть не отказался от своей миссии.
Мрачное настроение длилось неделями, изредка сменяясь приступами язвительности. Обеды, где ему надлежало блистать, казались ему похожими на маскарады.
Себастьян был готов купить услуги лорда Гауэра, которого на самом деле звали Гоув, чтобы тот подменил его собой.
Ему казалось, что он попал в фантастическую сказку, где лев царствует в окружении каких-то гнусных животных, обезьяноподобных крыс, вопящих и раздирающих друг друга.
Себастьяну вдруг стало еще гаже, когдау ворот особняка Бель-Иля к нему приблизился, ковыляя, какой-то нищий, чтобы попросить милостыню. Это был молодой человек без одной ноги.
– Где вас изувечило? – спросил Себастьян.
– При Берг-оп-Зоме, господин. Ядром.
Ядро. Пролетает ядро, и вся жизнь идет под откос.
– У вас нет семьи?
– Я теперь всего только лишний рот, господин.
Этот человек потерял ногу ради своего короля. И ядро сделало его бобылем.
Себастьян дал несчастному монету. Тот осыпал его благословениями, наверняка теми же самыми, что и брат Игнасио графиню Миранду.
Король уехал в Компьень. Малые ужины прервались.
Себастьян решил было, что поток глупостей на его счет иссяк, но его второй слуга Иоганн-Фелициус невольно развеял эту иллюзию, спросив, верен ли слух, согласно которому господин граф фабрикует алмазы чистейшей воды.
– Откуда ты это взял?
– От кузнеца, сударь. Мы с кучером ходили к нему сегодня утром.
– Ну конечно! – воскликнул Себастьян с сарказмом.
Фабриковать алмазы – только этого ему еще не хватало!
Себастьян решил сбежать из Парижа и снова наведаться в Шамбор, на сей раз в одиночку, чтобы поразмыслить о своей судьбе, а заодно выполнить заказ короля и госпожи де Помпадур, окрасив кое-что из их гардероба: штаны, жилеты, кафтаны, плащи, юбки, кружевные воротники, набор лент, что там еще.
«Красильщик и паяц», – с горечью подумал он.
В пути Себастьяна застиг дождь, один из тех преждевременных осенних ливней, что обрушиваются на землю с какой-то мстительной силой. Сквозь запотевшее стекло кареты он заметил на дороге силуэт одинокого путника, согнувшегося под яростью небес и насквозь промокшего. Но отнюдь не простолюдина, поскольку был при шпаге. Себастьян крикнул кучеру остановиться и открыл дверцу. Незнакомец понял это как приглашение: подбежал к карете и обратил к Себастьяну сморщенное и растроганное лицо.
– Вы остановились ради меня, сударь?
– Да. Залезайте же.
Тот не заставил себя ждать. Затем, истекая водой, прерывисто дыша и стуча зубами, уселся напротив Себастьяна.
– Позвольте представиться. Шевалье Эймерик де Барбере.
– Я граф де Сен-Жермен.
– Наслышан, сударь. О вас легенды ходят.
«Опять услышу этот вздор», – подумал Себастьян.
– Откуда путь держите? – спросил он, чтобы сменить тему.
– Из Орлеана. Направляюсь в Тур.
– Пешком? – удивился Себастьян, открывая сундучок с провизией, чтобы налить арманьяка этой заблудшей душе.
Шевалье бросил на него взгляд, исполненный спокойного вызова:
– Я разорен, сударь. Иду в монастырь к своему брату в надежде на пристанище. Вы по-христиански спасли меня от воспаления легких.
Себастьян протянул бедняге стопку арманьяка и попросил рассказать свою историю. Эймерику де Барбере недавно исполнилось двадцать четыре года, и он был худ, как щепка. Вернувшись из Италии без единого гроша, он узнал, что его родитель умер и похоронен, что все имущество унаследовал старший брат, но наследством сразу же завладели кредиторы.
– Что вы умеете делать, кроме как воевать и молиться? – спросил Себастьян.
– Ничего, сударь. Но это означает также, что я готов научиться всему.
Себастьян задумался над ответом. Он нуждался в спутнике по жизненным странствиям, но обладавшим большим достоинством, положением и воспитанностью, нежели просто слуга.
– Значит, вам не на что надеяться от вашего брата, кроме как стать монахом под его началом?
– Верно.
– Если вам угодно сопровождать меня туда, куда я направляюсь, быть может, я смогу предложить вам не столь унылое будущее.
– Сударь, я весь к вашим услугам. Но правда ли, что вы умеете делать алмазы и что вам тысяча лет?
– Откуда эти нелепицы?
– Из газетки, на которую наткнулся в каком-то орлеанском трактире.
– Воспользуйтесь вашим здравым смыслом, шевалье. Если бы я делал алмазы и жил тысячу лет, мне бы не было нужды разъезжать по дорогам. Уж скорее бы я летал по воздуху.
Барбере разразился юношеским и даже заразительным смехом, поскольку он передался и Себастьяну.
«О небо, – подумал Себастьян, – как же давно я не слышал, чтобы смеялись так от души!»
– Но такая репутация, сударь, – продолжил шевалье, – может сослужить вам неплохую службу. Ведь если все думают, что вы обладаете магической силой, этим можно изрядно припугнуть ваших врагов.
«А малый-то поленился стать глупцом!» – подумал Себастьян.
Когда они добрались до Шамбора, он потребовал от нового управляющего Шамборским и Блуаским замками, господина Колле, чтобы его спутнику предоставили приличные покои, на что господин Колле пошел крайне неохотно: смерив Барбере взглядом, ответил, что такому вполне сгодится и одно из подсобных помещений. Себастьян продолжал настаивать и в конце концов добился своего.
Когда с этим было покончено, Себастьян поручил Джулио помочь гостю привести себя в порядок и принести ему запасную дорожную одежду – все, включая чулки, поскольку у Барбере имелось только то мокрое платье, что было на нем. Сапоги шевалье оставил свои.
Замок теперь был снабжен достаточным количеством свечей и дров для освещения и обогрева, но с питанием дело обстояло не лучше, чем в предыдущий раз, несмотря на присутствие господина Колле, который, видимо, обходился без ужина, поскольку даже не пригласил к нему путников. Так что Себастьян поздравил себя с тем, что запасся провизией для первой и даже второй трапезы в замке.
Пока он хлопотал на кухне, готовя разрезанную на части утку в вине, к нему присоединился Барбере. Теперь молодой человек выглядел гораздо лучше, чем по приезде.
– Сударь, – заявил он, – ваша любезность меня смущает! Вы меня спасли от потопа, потом предоставили сухое платье, да еще какое… Но чем это вы занимаетесь? Стряпней?
Себастьян улыбнулся.
– У меня нет другого средства не умереть тут с голоду. Если угодно, шевалье, вы тоже можете повязать передник и помочь мне приготовить наш ужин.
Барбере опять разразился своим мальчишеским смехом и поспешил исполнить просьбу.
– Последите, пожалуйста, за уткой, пока я приготовлю картофельный салат.
Наконец они смогли усесться за ужин, поданный Джулио и Иоганном-Фелициусом.
– Я знаю, что вы не летаете по воздуху, но все равно вы само Провидение, – заявил Барбере. – Я продрог насквозь, был голоден и один в целом свете, и вот – проезжаете вы, подбираете меня, отогреваете и кормите.
Вдруг Себастьян подумал, что ядро могло бы оторвать ногу и шевалье, и спросил себя, отнесся ли бы он тогда к нему так же.
– Все это, – ответил он шутливо, – делалось для того, чтобы вы размякли и тем охотнее выслушали мое предложение.
– Какое?
– Мне нужен преданный душой и телом человек. Хотите быть им?
– Сударь, – воскликнул Барбере с таким воодушевлением, что опрокинул свой стакан, – это буду я, и никто другой!
– Вы слишком порывисты, – заметил Себастьян удивленно.
– Порывистость естественна и благородна. Неужели вы принимаете меня за глупца? Когда вы подобрали меня под проливным дождем, вами двигал вовсе не расчет. Я не знаю, делаете ли вы алмазы, и мне на это плевать. У вас есть сердце. А тот, кто благороден и тоже обладает сердцем, может ответить лишь так, как я.
«Он слишком честен, – подумал Себастьян, – и знал только армию, которая была его единственной семьей. Почему я не встретил под дождем баронессу Вестерхоф!» Но все же его смутила реакция Барбере. Шевалье, похоже, был из тех людей, кого испытания избавили от всего второстепенного: они признавали только храбрость и сердце и стали слишком горды, чтобы притворяться.
В этом Барбере превосходил его: ведь сам он избрал своим оружием лукавство.
– Шевалье, я не знаю цену вашей души, но предлагаю вам полторы тысячи ливров за службу у меня. Стол и кров в придачу.
Барбере молчал какое-то время. Потом поднял глаза на Себастьяна.
– Сударь, это в дюжину крат больше жалованья, которое мне платили, чтобы я рисковал своей жизнью. Так что честь велит мне принять только пятнадцатую часть этой суммы. Однако деликатность требует, чтобы я согласился на ваше предложение без оговорок, иначе бы вы сами стали моим должником.
– Благословенный ливень, – сказал Себастьян.
– Воистину благословенный, сударь.
На следующий день, 10 ноября 1758 года, Себастьяну в его импровизированной мастерской на конюшне нанесла визит некая величественная особа, представившись господином де Сонри, комендантом Шамборского замка.
Себастьян как раз замачивал королевские штаны и жилет с помощью одного из своих помощников. Он попытался разгадать выражение лица посетителя: такое бывает у человека, который хочет сообщить нечто важное, но выжидает, желая завладеть вниманием своего собеседника, чтобы произвести наибольший эффект.
– Хочу надеяться, сударь, – сказал ему Себастьян учтиво, – что ваше присутствие означает выздоровление вашей досточтимой дочери.
– В самом деле, сударь, благодарю за участие, – ответствовал комендант.
Он продолжал глазеть на Себастьяна как на диковинного зверя. Быть может, он тоже читал газетенку и верил, что шамборский гость может вдруг превратиться в фантастическое создание, грифона или единорога, или пустить искры из всех своих пор.
Барбере наблюдал сцену издали. Сонри начал действовать Себастьяну на нервы.
– Наверное, вы хотите сообщить мне какую-то новость, – сказал он коменданту довольно властно.
– В самом деле, сударь.
– Так слушаю вас.
– Кардинал де Берни больше не министр.
– Новость свежая.
– В самом деле, я только что узнал.
Наверняка думал напугать Себастьяна. Но тот был далек от этого. К черту зловредину Берни!
– Такую меру, несомненно, вдохновила королевская мудрость, – ответил Себастьян небрежно. – Известен ли преемник кардинала?
– Герцог де Шуазель, – вымолвил Сонри, явно удивленный беззаботностью своего собеседника.
– Не замедлю поздравить его, – объявил Себастьян, поворачиваясь к чану, где плавали королевские одежки.
Сонри выглядел озадаченным.
– Разве кардинал был не из ваших друзей?
– Конечно, сударь, но интересы короля превыше любой дружбы.
Берни из его друзей? Решительно, Шамбор далеко от Версаля.
А сам Себастьян еще дальше – и от того, и от другого.
Он написал Александру. Письмо нежное, но сдержанное, на случай если его перехватят королевские шпионы.
49. СПАСТИ КОРОЛЯ ФРАНЦИИ?
Через два дня примчался Бель-Иль. Маршала только что назначили военным министром. Себастьян поздравил его.
– А ваш друг Берье, – объявил тот, немного поддразнивая Себастьяна, – стал министром военного флота.
Вдруг лицо маршала стало серьезным.
– Друг мой, король беспокоится: неужели вы отказались от вашего плана?
– Ничуть. Но почва слишком уж неровная. Берни хотел союза с Пруссией, и вот я узнаю, что его заменил Шуазель. Однако он враждебен Англии. Да вы и сами, впрочем, благосклонны к союзу с Фридрихом, если я вас правильно понял. Я уже ничего не понимаю: король назначает заведовать иностранными делами человека, который хочет продолжать войну с Англией, и при этом просит меня начать переговоры о мире?
– Англия теперь в союзе с Пруссией. Заключить мир с одной не противоречит миру с другой. Главное – это мир! – воскликнул маршал с волнением. – Это ваш козырь и ставка в игре: пусть восторжествует королевское желание мира!
– Даже с риском вызвать недовольство нового министра Шуазеля?
– Шуазель сделает то, что ему прикажет король. Мир, вы представляете себе, что это такое?
Странно было слушать, как этот вояка, да к тому же военный министр, восхваляет мир. Но Себастьян понимал, что это значит: тысячи молодых людей, которых государи обрекают на смерть или увечье, чтобы удовлетворить свою жажду славы или гложущие им сердце подозрения. После постельного мяса теперь вот пушечное. Христианские короли стоят не больше, чем Молох карфагенян и прочие языческие боги, которым каждый год с большой помпой приносили в жертву мальчиков и девственниц.
– И страна беднеет, – продолжил Бель-Иль с той же горячностью, если не с гневом. – Народ возмущается. Где мы найдем двенадцать миллионов флоринов, которые король должен выплатить Марии-Терезии? А тем временем такие людишки, как Жозеф Пари-Дювернье, обогащаются за наш счет!
– За ваш счет?
– Он поставщик для армии. Вы даже не представляете, какие барыши приносит ему это снабжение. Он богаче, чем сам король! Знаете, какое у него состояние? Двадцать пять миллионов ливров!
Сумма удивила Себастьяна.
– Братья Дювернье уже не первый год наживаются, кормя будущие трупы! Граф, я вас заклинаю, не медлите долее. Король надеется на вас, у меня есть доказательство.
– Объясните мне, почему король назначил Шуазеля?
Бель-Иль вздохнул.
– Герцога поддерживают сторонники Пари-Дювернье, понимаете? Мир – это их кошмар, потому что означает конец доходам. Нет армий, значит, нет и поставок. Шуазель замышляет построить целый флот в Тулоне, чтобы противостоять англичанам по всему свету. Не сомневайтесь, что Пари-Дювернье наложит лапу на все корабельные верфи благодаря своему дружку Берье.
– Выходит, всем заправляют деньги? Неужели король этого не видит? А госпожа де Помпадур? – спросил Себастьян.
– Даже если они и видят, то сами их не имеют.
– Значит, если я верно понял, подлинный король Франции – Пари-Дювернье?
Себастьян подумал немного и продолжил:
– Вы хотите сказать, что моя миссия – спасти короля Франции?
– Она равнозначна этому.
– И тогда король сможет противостоять Шуазелю?
– Мир будет для него величайшей победой.
– Но вы сознаете, что у меня нет никаких полномочий, чтобы успешно справиться с подобной миссией?
– Ваши полномочия ждут вас в Версале, – ответил Бель-Иль. – Король передаст вам соответствующее предписание. Я лично составил условия по его просьбе. Вам поручается подготовить почву для мира с Англией.
– Хорошо, – сказал Себастьян. – Я заканчиваю здесь свои работы и через день-два выезжаю.
Он понимал, что его затянуло в гигантскую машину. Но целью был мир. Себастьян желал мира. Всегда желал. Императрица Елизавета была права. Она будет довольна.
Собственно, ему было бы лучше уехать сразу, поручив остаток работы ученикам.
На следующий день произошла стычка между Барбере и управляющим Колле. Этот последний прибежал жаловаться к Себастьяну, поскольку шевалье обнажил против него шпагу.
– По какому же поводу, сударь? – спросил Себастьян.
– Из-за садов.
– Что с ними?
– Этот господин хотел повесить там на просушку какие-то тряпки, которые красили ваши подручные…
– Эти тряпки – платье короля, – отрезал Себастьян.
Колле был ошарашен.
– Но… но сады не в вашем распоряжении, сударь…
– Они в распоряжении короля. А вы всего лишь их хранитель. Желаю вам доброго дня.
Объяснение Барбере было несколько иным: господин Колле потребовал избавить сад от тряпья, которое там развесил его хозяин-шарлатан. Барбере потребовал от интенданта взять свои наглые слова назад, но тот разошелся еще пуще. Тогда Барбере вытащил свою шпагу. Себастьян расхохотался, хотя был тронут поступком молодого человека.
– Воздаю честь вашей дружбе, шевалье. Но не выхватывайте вашу шпагу всякий раз, как услышите, что меня поносят. Иначе она все время будет наголо.
50. ТАЙНЫЕ ПРЕГРАДЫ
Первое впечатление, оставшееся у Себастьяна от графа Луи-Огюстена д'Афри, французского посла в Гааге, было совершенно неубедительным: чопорный и надутый человечек лет пятидесяти, малого роста и ума, хоть и считающий себя выше других, посол Франции, хоть и голландский гражданин, дипломат, хоть и с военными замашками.
Шел февраль 1760 года. Прилетевший с Северного моря и набравшийся сил на равнинах ветер выворачивал крылья мельниц и устраивал настоящую вьюгу на улицах и площадях города, равно как и над остальной Республикой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44