Пробудет у нас месяц.
Вспомнил, как дядя Женя с военно-исторической фамилией уверял меня, что пил в свое время с генералом КГБ, и тот, вызвав порученца, показывал ему личное дело А.Солженицына - из которого следовало, что осужден он был в годы войны за дело, как бросивший на поле боя свой артиллерийский расчет и бежавший со страху в лес, где его и сцапал заградотряд. Такая вот измена родине на поле боя.
И фамилия генерала КГБ называлась, и место, где они пили, и подробности шли - как вызван был звонком рыжий порученец, и ему велено было принести из спец архива следственные материалы по делу А. Солженицына. Рассказывал это дядя Женя в году эдак 87-м. Ох, дядя Женя, дядя Женя!..
На днях я встретил его в кафе Дома писателя - он хвастался, что занял двадцать тысяч наличными. "Вот прямо сейчас, только что! - восторженно уверял он, не показывая ссуженных ему денег. - Двадцать тысяч, как с куста. Только что!"
А утром, сидя рядом со швейцаром, он кричал мне: "Дима, дай пятьдесят тысяч в долг - по безналичному!"
13 августа 1992г.
Сегодня мне приснился Андрей Битов - он дарил мне свою книгу.
Потом приснилось раздвоение души и тела: я видел себя со стороны, лежащим без сознания, и трогал свое тело. И знал, что снова войду в него. Кто-то стал поднимать меня и уронил - хрустнул затылок об асфальт. Я бросился к самому себе - крови не было, черепные кости не шатались. Вроде, оживить еще можно. Пригляделся - я это или не я? Ну, похож...
Накануне Битов действительно подарил мне свой журнал - "Соло". Мы сидели с Валерием Поповым и Житинским в маленьком частном кафе неподалеку от Большого дома, и Битов рассказывал о своем замысле открыть в Петербурге представительство русского ПЕН-клуба. Пили. Ели вкуснейшие шашлыки. Подпольно доставали водку. Снова пили. Снова напрягали швейцара.
Написать рассказик: "Как меня принимали в ПЕН-клуб".
19.08.92. Зеленогорск.
Ушел из "Балтийского Пути". Снял рядом с домом большой сухой подвал и занимаюсь его обустройством. По заданию Москвы переключаюсь на оптовую торговлю книгами нашего издательства в Северо-западном регионе. Они давно просили.
А.Ж. воспринял это внешне спокойно. Он тоже зарегистрировал собственную фирму - собирается издавать книги. Не было прощальных тостов, лобызаний или отведения глаз в сторону.
Подвал я подыскивал с зимы. Обошел все жилконторы, общежития - ничего. Либо площади малы, либо просят платить "вчерную". И вот в мае забрезжила надежда - брошенный прежними арендаторами склад в пяти минутах ходьбы от дома. У арендаторов долги - они не появляются; может, вообще прогорели. Начальник РЭУ-5 Клименко Павел Васильевич. Сначала я думал, что он ждет взятку. Оказалось - нет. Он пытался отыскать бывших арендаторов. Выяснилось, что они уже не существуют. Вскрыли дверь, поставили свой замок, заключили договор. Площадь - 150 кв. м. Вывезли две машины мусора. Под раскисшей макулатурой на бетонном полу копошились черви. Мы сгребали эту кашу лопатами.
Сейчас делаю в зале выгородки-конторки с большими окнами из оргстекла. Купил деревообрабатывающий станок, достал машину досок и бруска - строгаю и собираю. Со мной в команде Мих. Оргстекло - толстое и просторное - достал через приятеля Молодцова В городе нет оргстекла! Искали его по снабженческим каналам две недели.
Первый контейнер книг из Москвы уже получили. Сколотили поддоны, разместили книги. Получились солидные штабеля. Заключаю договора на поставку с книжными магазинами города. Их более ста.
Подал заявку на телефонизацию. К заявке приложил образцы наших книг. Пообещали, но не скоро.
Надо срочно ставить металлические двери, проводить телефон, монтировать сигнализацию - иначе книги могут попереть. Не столько украдут, сколько набезобразят. Или подожгут. Над нами - общежитие з-да им. Котлякова.
Завтра должны привезти две "Татры" щебенки - отсыпать подъездной путь к отгрузочному окну.
Фантазия. Под столом бывшего Генерального секретаря был прилеплен комок засохших козявок. Генсек любил в задумчивости поковырять в носу, и козявки лепил к обороту столешницы из красного дерева. Их сдали в Музей Революции.
20 октября 1992г.
Собрались в "Балтийском Пути" (бывшая бельевая графа Шереметева в его особняке на Шпалерной). Справляли 50-летие поэта Виктора Максимова. Житинский дергается со своим издательством, я - с реализацией книг. У каждого свое дело, но теплота отношений сохранилась. Вспоминали забавные случаи.
В. Максимов рассказал:
Композитор Станислав П. был плакса. По пьянке. Включает программу "Время" - там Брежнев вручает очередную награду. Или ему вручают.
- Какой человек! - сквозь слезы говорит П. - Ты посмотри, как он любит людей. Какой гуманист! - Всхлипывает, утирает слезы.
Пожилая писательница пришла в Секретариат Союза писателей насчет пенсии.
- Вы у кого? - спрашивает секретарь. - У Арро или у Кутузова? - имея в виду расколовшиеся союзы.
- Я не домработница, чтобы быть у Арро или Кутузова. Я - писательница.
22 октября 1992 г.
Вышла моя книга - "Ненайденный клад". Тираж - 15 тыс. экз. Симпатичная книжица.
Две повести, два рассказа и пять коротких рассказов. "Шута" я не включил.
Я дарю ее направо и налево. И мне нравится это делать. Раздарил уже штук пятьдесят.
26 октября 1992 г.
Сегодня ездили за щенком овчарки. Взяли. Выбрали по предложению хозяев и учетным документам кличку - Юджи. Девчонка. Ей два месяца. Выбрали ее потому, что она выскочила к нам и затявкала. Мать рычала и лаяла в запертой комнате. Нам ее вывели показать - рыжая холка дыбом, рвется нас растерзать. Ольга испугалась - вдруг и щенок в нее пойдет. Юджи. Сейчас Ольга ее кормит. У нее клеймо в ухе с номером: 63.
Мы с Максом ликуем. Ольга обмолвилась, что теперь надо взять котеночка. Я согласился. Котеночка так котеночка. Главное, что есть собака. Давно хотел. И именно овчарку. В нашей семье всегда были овчарки.
26 ноября 1992г.
Мне исполнилось 43 года.
Подарком ко дню рождения оказался выход моей книги "Ненайденный клад". И мне не стыдно за нее. Надеюсь, никогда не будет стыдно. Повесть "Мы строим дом" - это главное в ней.
А Ольга купила котенка. Говорит, что в детстве мечтала иметь котенка, но родители не позволяли. Тоже девочка. Два дня придумывали всей семьей имя. Дымчатая, пушистая, с белыми и рыжими полосами. Дашка. Они с Юджи уже пообнюхались. Ольга кормит их по очереди, и глаза светятся удовольствием.
Отрывок из ненаписанного:
"Я шел по Малому проспекту. Встречались урны, заваленные деньгами: сотни, пятитысячные, малиновые десятки, доллары, фунты, дойчмарки... Поначалу я останавливался около них и с жадностью рассматривал шелестящие купюры на свет; озираясь, раскладывал их по карманам, но денег становилось все больше по мере приближения к Адмиралтейству, и я плюнул на них.
На углу Невского и Мойки, в брызгах оконного стекла я обнаружил полосатый матрас, набитый валютой. Из дырок - их явно сделали чем-то острым, скорее всего, штыком - выглядывали американские президенты в париках.
Людей не было. Не было и кошек. Даже голубей - постоянный атрибут Исаакиевской площади - как ветром сдуло.
Каким вот только ветром?.."
3 декабря 1992 года.
Сегодня меня приняли в Союз Писателей С-Петербурга.
Прошел приемную комиссию - 13 голосов "за", 1 - "против". Рекомендации дали Житинский, Конецкий и Прохватилов.
Я почти забыл, что 3-го декабря приемная комиссия - накануне целыми днями гонялся по городу: типография, регистрация фирмы, склад... Вспомнил лишь, когда подъехал к зданию Союза на Шпалерной 18 и увидел, как в него входят наши литературные мэтры, весело переталкиваясь в дверях.
Заседали не очень долго. Абитуриентов было человек десять.
Потом Борис Стругацкий окликнул меня у гардероба - спросил, не подброшу ли его до метро. Поехали. Говорили. Он меня еще раз поздравил.
- Если бы лет пять-семь назад, - сказал я, - то прыгал бы от радости. А сейчас... Но в любом случае, спасибо.
Потом, на подъезде к автостоянке, я прижался к обочине, остановился и посидел, покуривая в темноте и размышляя о своей жизни. Да, лет пять назад прием в Союз казался бы достижением. И было что-то грустное в этом приеме. Что-то грустное...
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Вспомнил, как дядя Женя с военно-исторической фамилией уверял меня, что пил в свое время с генералом КГБ, и тот, вызвав порученца, показывал ему личное дело А.Солженицына - из которого следовало, что осужден он был в годы войны за дело, как бросивший на поле боя свой артиллерийский расчет и бежавший со страху в лес, где его и сцапал заградотряд. Такая вот измена родине на поле боя.
И фамилия генерала КГБ называлась, и место, где они пили, и подробности шли - как вызван был звонком рыжий порученец, и ему велено было принести из спец архива следственные материалы по делу А. Солженицына. Рассказывал это дядя Женя в году эдак 87-м. Ох, дядя Женя, дядя Женя!..
На днях я встретил его в кафе Дома писателя - он хвастался, что занял двадцать тысяч наличными. "Вот прямо сейчас, только что! - восторженно уверял он, не показывая ссуженных ему денег. - Двадцать тысяч, как с куста. Только что!"
А утром, сидя рядом со швейцаром, он кричал мне: "Дима, дай пятьдесят тысяч в долг - по безналичному!"
13 августа 1992г.
Сегодня мне приснился Андрей Битов - он дарил мне свою книгу.
Потом приснилось раздвоение души и тела: я видел себя со стороны, лежащим без сознания, и трогал свое тело. И знал, что снова войду в него. Кто-то стал поднимать меня и уронил - хрустнул затылок об асфальт. Я бросился к самому себе - крови не было, черепные кости не шатались. Вроде, оживить еще можно. Пригляделся - я это или не я? Ну, похож...
Накануне Битов действительно подарил мне свой журнал - "Соло". Мы сидели с Валерием Поповым и Житинским в маленьком частном кафе неподалеку от Большого дома, и Битов рассказывал о своем замысле открыть в Петербурге представительство русского ПЕН-клуба. Пили. Ели вкуснейшие шашлыки. Подпольно доставали водку. Снова пили. Снова напрягали швейцара.
Написать рассказик: "Как меня принимали в ПЕН-клуб".
19.08.92. Зеленогорск.
Ушел из "Балтийского Пути". Снял рядом с домом большой сухой подвал и занимаюсь его обустройством. По заданию Москвы переключаюсь на оптовую торговлю книгами нашего издательства в Северо-западном регионе. Они давно просили.
А.Ж. воспринял это внешне спокойно. Он тоже зарегистрировал собственную фирму - собирается издавать книги. Не было прощальных тостов, лобызаний или отведения глаз в сторону.
Подвал я подыскивал с зимы. Обошел все жилконторы, общежития - ничего. Либо площади малы, либо просят платить "вчерную". И вот в мае забрезжила надежда - брошенный прежними арендаторами склад в пяти минутах ходьбы от дома. У арендаторов долги - они не появляются; может, вообще прогорели. Начальник РЭУ-5 Клименко Павел Васильевич. Сначала я думал, что он ждет взятку. Оказалось - нет. Он пытался отыскать бывших арендаторов. Выяснилось, что они уже не существуют. Вскрыли дверь, поставили свой замок, заключили договор. Площадь - 150 кв. м. Вывезли две машины мусора. Под раскисшей макулатурой на бетонном полу копошились черви. Мы сгребали эту кашу лопатами.
Сейчас делаю в зале выгородки-конторки с большими окнами из оргстекла. Купил деревообрабатывающий станок, достал машину досок и бруска - строгаю и собираю. Со мной в команде Мих. Оргстекло - толстое и просторное - достал через приятеля Молодцова В городе нет оргстекла! Искали его по снабженческим каналам две недели.
Первый контейнер книг из Москвы уже получили. Сколотили поддоны, разместили книги. Получились солидные штабеля. Заключаю договора на поставку с книжными магазинами города. Их более ста.
Подал заявку на телефонизацию. К заявке приложил образцы наших книг. Пообещали, но не скоро.
Надо срочно ставить металлические двери, проводить телефон, монтировать сигнализацию - иначе книги могут попереть. Не столько украдут, сколько набезобразят. Или подожгут. Над нами - общежитие з-да им. Котлякова.
Завтра должны привезти две "Татры" щебенки - отсыпать подъездной путь к отгрузочному окну.
Фантазия. Под столом бывшего Генерального секретаря был прилеплен комок засохших козявок. Генсек любил в задумчивости поковырять в носу, и козявки лепил к обороту столешницы из красного дерева. Их сдали в Музей Революции.
20 октября 1992г.
Собрались в "Балтийском Пути" (бывшая бельевая графа Шереметева в его особняке на Шпалерной). Справляли 50-летие поэта Виктора Максимова. Житинский дергается со своим издательством, я - с реализацией книг. У каждого свое дело, но теплота отношений сохранилась. Вспоминали забавные случаи.
В. Максимов рассказал:
Композитор Станислав П. был плакса. По пьянке. Включает программу "Время" - там Брежнев вручает очередную награду. Или ему вручают.
- Какой человек! - сквозь слезы говорит П. - Ты посмотри, как он любит людей. Какой гуманист! - Всхлипывает, утирает слезы.
Пожилая писательница пришла в Секретариат Союза писателей насчет пенсии.
- Вы у кого? - спрашивает секретарь. - У Арро или у Кутузова? - имея в виду расколовшиеся союзы.
- Я не домработница, чтобы быть у Арро или Кутузова. Я - писательница.
22 октября 1992 г.
Вышла моя книга - "Ненайденный клад". Тираж - 15 тыс. экз. Симпатичная книжица.
Две повести, два рассказа и пять коротких рассказов. "Шута" я не включил.
Я дарю ее направо и налево. И мне нравится это делать. Раздарил уже штук пятьдесят.
26 октября 1992 г.
Сегодня ездили за щенком овчарки. Взяли. Выбрали по предложению хозяев и учетным документам кличку - Юджи. Девчонка. Ей два месяца. Выбрали ее потому, что она выскочила к нам и затявкала. Мать рычала и лаяла в запертой комнате. Нам ее вывели показать - рыжая холка дыбом, рвется нас растерзать. Ольга испугалась - вдруг и щенок в нее пойдет. Юджи. Сейчас Ольга ее кормит. У нее клеймо в ухе с номером: 63.
Мы с Максом ликуем. Ольга обмолвилась, что теперь надо взять котеночка. Я согласился. Котеночка так котеночка. Главное, что есть собака. Давно хотел. И именно овчарку. В нашей семье всегда были овчарки.
26 ноября 1992г.
Мне исполнилось 43 года.
Подарком ко дню рождения оказался выход моей книги "Ненайденный клад". И мне не стыдно за нее. Надеюсь, никогда не будет стыдно. Повесть "Мы строим дом" - это главное в ней.
А Ольга купила котенка. Говорит, что в детстве мечтала иметь котенка, но родители не позволяли. Тоже девочка. Два дня придумывали всей семьей имя. Дымчатая, пушистая, с белыми и рыжими полосами. Дашка. Они с Юджи уже пообнюхались. Ольга кормит их по очереди, и глаза светятся удовольствием.
Отрывок из ненаписанного:
"Я шел по Малому проспекту. Встречались урны, заваленные деньгами: сотни, пятитысячные, малиновые десятки, доллары, фунты, дойчмарки... Поначалу я останавливался около них и с жадностью рассматривал шелестящие купюры на свет; озираясь, раскладывал их по карманам, но денег становилось все больше по мере приближения к Адмиралтейству, и я плюнул на них.
На углу Невского и Мойки, в брызгах оконного стекла я обнаружил полосатый матрас, набитый валютой. Из дырок - их явно сделали чем-то острым, скорее всего, штыком - выглядывали американские президенты в париках.
Людей не было. Не было и кошек. Даже голубей - постоянный атрибут Исаакиевской площади - как ветром сдуло.
Каким вот только ветром?.."
3 декабря 1992 года.
Сегодня меня приняли в Союз Писателей С-Петербурга.
Прошел приемную комиссию - 13 голосов "за", 1 - "против". Рекомендации дали Житинский, Конецкий и Прохватилов.
Я почти забыл, что 3-го декабря приемная комиссия - накануне целыми днями гонялся по городу: типография, регистрация фирмы, склад... Вспомнил лишь, когда подъехал к зданию Союза на Шпалерной 18 и увидел, как в него входят наши литературные мэтры, весело переталкиваясь в дверях.
Заседали не очень долго. Абитуриентов было человек десять.
Потом Борис Стругацкий окликнул меня у гардероба - спросил, не подброшу ли его до метро. Поехали. Говорили. Он меня еще раз поздравил.
- Если бы лет пять-семь назад, - сказал я, - то прыгал бы от радости. А сейчас... Но в любом случае, спасибо.
Потом, на подъезде к автостоянке, я прижался к обочине, остановился и посидел, покуривая в темноте и размышляя о своей жизни. Да, лет пять назад прием в Союз казался бы достижением. И было что-то грустное в этом приеме. Что-то грустное...
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44