Впрочем, неважно, кто она, плакать нехорошо: от слез глаза краснеют, лицо опухает, а настроение портится. Или наоборот, сначала портится настроение? Да какая разница?
Ставлю сумку на скамью рядом с девочкой, а сам присаживаюсь на корточки.
– Почему Вы плачете, hevary?
Она испуганно отнимает от лица ладошки. Какие большие и яркие глазенки, только посмотрите: летнее небо посреди осени. Но такое печальное.
– Кто Вы? – Любопытство заставило слезы отступить.
– Прохожий. Я заходил в лавку прикупить немного «капель».
– А, к Варите! – Обрадованно кивнула девочка. – Она отдает мне те, которые испортились, а я из них бусики и браслеты всякие делаю. Вот, взгляните: правда, красивые?
Она показала мне ниточку бус, охватывающую запястье. Да, красиво, вот только…
– Лучше было бы нанизывать их в таком порядке: розовый, светло-желтый, темно-красный, черный с золотом, а потом все сначала.
– Почему?
– Потому что тогда круг будет правильным.
– Какой круг?
– Эти «капли» каждая имеет свое название и значение. Розовая, Irh – это утро, начало, зарождение, весна. Светло-желтая, Anuh – это день, рост, развитие, лето. Темно-красная, Nieh – это вечер, обретение, созревание, осень. И наконец, черная с золотыми искрами, Senh – это ночь, накопление, завершение, зима. Теперь понятно, почему они должны следовать именно так, а не иначе?
– Да! Потому что не бывает весна перед зимой, а после – осень.
– Верно. Яблони должны расцвести, покрыться листвой, принести плоды и только потом снова оголить свои ветви, подставляя их снегу.
– Вот Вы понятно объясняете, а папа вечно…
Тут она снова всхлипнула.
– Что с вашим отцом? Вы из-за него плакали?
Девочка молчала, и я пообещал:
– Никому не скажу ни слова. Из-за отца?
– Да.
Ответ прозвучал еле слышно.
– Он чем-то Вас обидел?
– Он…
– Лийса, вот ты где! Слава богам!
Высокий, немолодой уже человек, запыхавшийся от быстрого шага, сжал девочку в объятиях.
– Прости, милая, сам не знаю, как это вышло… Словно в голове помутилось. Я не сержусь на тебя, ни капельки не сержусь! Зачем ты убежала?
– Я знаю, па, – несмело произнесла девочка. – Я хотела подождать, пока тебе станет лучше.
– Все уже прошло, милая. Идем в дом, я велю, чтобы кухарка подогрела тебе молока.
Тут мое присутствие все-таки было замечено.
– Могу я узнать, что Вы здесь делаете, heve? Это личное владение.
– Я посещал лавку, а сейчас жду своих приятелей, которые заканчивают покупки.
– А, покупки… – Тревога во взгляде мужчины пропала, и все внимание снова было подарено дочери. – Идем поскорее, а то замерзнешь.
Воссоединенная семья обогнула дом, видимо, направляясь ко второму крыльцу, а меня окликнул Ксантер:
– Эй, ты там не заснул, часом?
– Все, управились?
– Да, в этом доме нам больше делать нечего. Теперь осталось только пройтись по всем местам, где «капли» используются в работе. Ну-ка, доставай свой альбом!
***
Вернувшись домой засветло, чему немалым образом способствовали старания тойменов завершить дела как можно скорее, я первым делом затопил плиту, чтобы нагреть воды для умывания и согреться самому, а пока дрова весело трещали, отдавая себя на съедение огню, разобрал сумку.
Так, выверенные фрагменты карты с уточненными названиями и пропорциями теперь следует собрать воедино, сделать еще одну копию, и на ней, уже цветными чернилами и начисто изобразить средоточение Кенесали. Могу начинать хоть завтра: Ксантер раздал лавочникам и служкам управ, в которых мы были, опросные листы, и все клятвенно заверили нас, что пришлют сведения еще до конца ювеки. У меня как раз будет время, чтобы разметить улицы и контуры домов и… Что-нибудь соорудить из купленных taites.
Я высыпал содержимое мешочка на блюдо, выложенное мягкой салфеткой. Зачем покупал, спрашивается? Потратил кучу денег в один присест… А вот зачем: один опознавательный браслет у меня имелся, но если трактирщик пришлет очередного нуждающегося в жилье, понадобится еще одна нитка бус. О матушке можно не думать: ей пропуск за охранительные порядки дома выписан давным-давно, как и мне, и даже не выписан, а вырезан, можно сказать, на теле, а вот братьям и всем прочим… Да, придется постараться.
Что мне требуется?
Три нити, соединенные вместе – именно так, втроем, дружно и весело они пройдут через первую из «капель», через Irh, потому что начинать всегда нужно «с начала»… Завершающей, соответственно, станет Senh, потому что иным образом невозможно отметить границы рукотворного заклинания. Две другие taites остова, Anuh и Nieh, используются только для управления действием, потому и считаются в четверке младшими. Дальше по нитям побегут…
– Доброго вечера!
О, Кайрен вернулся со своей службы и явно не в духе: карие глаза смотрят совершенно измученно. День не задался?
– Доброго! Вы как насчет омовения, heve? Я грею воду, могу и на Вашу долю оставить.
– Да, благодарю.
Он ответил, но вряд ли осознал, что именно спрашивалось. Я тоже бываю таким углубленным в себя, особенно если служба никак не хочет исполняться, и непонятно, с какой стороны к ней подступиться.
– Как прошел день?
Кайрен, направлявшийся к кухонному шкафу, замер на месте, потом повернулся ко мне, глядя настороженно и подозрительно:
– Вашими молитвами.
– Простите, если вмешиваюсь не в свое дело… а именно в него я и вмешиваюсь, но… У Вас дурное настроение, верно?
– И что с того?
– А у меня, признаться, вполне хорошее, и потому старательно делаю глупости. Например, собираюсь узнать, что Вас расстроило.
– Зачем?
– Когда Вы выговоритесь, Вам станет существенно легче и проще смотреть на возникшие проблемы. Никогда не пробовали поступать подобным образом?
Дознаватель, по всей видимости, окончательно уверившийся в мысли, что моя голова не просто потемки, а ночь настолько глухая, что лучше в нее и не залезать, передумал греметь посудой, вернулся к столу и уселся напротив.
– Вот смотрю я на Вас…
Киваю:
– Смотрите.
– И думаю…
– Это полезно.
– Вы дурак или как?
Хороший вопрос, и хорош именно тем, что на него невозможно ответить ни утвердительно, ни отрицательно. Если сказать: «не дурак», всякий здравомыслящий человек мигом решит, что я слишком высокого о себе мнения. Если сказать: «да, дурак», непременно возникнут подозрения, потому что в своей глупости можно признаваться только с умыслом. А умысел никогда не бывает добрым, не так ли?
– Это имеет значение?
Кайрен качнул головой:
– Да в сущности, никакого.
– Почему же Вы задали именно такой вопрос? Не знали, с чего начать разговор?
Карие глаза виновато сверкнули.
Конечно, не знал. Мне проще: я – хозяин дома, к тому же, вправе требовать к себе почтительного отношения после того, как по беспечности и поспешности едва не был обвинен в государственной измене. А вот что чувствует молодой человек, сидящий через стол от меня? Растерянность, разумеется. Вину. Раздражение: мол, и так тошно, а он еще и пытается замучить меня разговорами. Да, все это и, возможно, что-то еще. Хаос свивается кольцами вокруг неприкаянного сознания, и достаточно одной неосторожно брошенной фразы, чтобы его объятия стали губительными… Но я буду осторожен. Наверное. Может быть.
– Лучше скажите, пригодились ли Вам сделанные мною карты?
Правильно выбранное продолжение способно привести неудачное начало к счастливому завершению. Вот и Кайрен обрадованно ухватился за предоставленную возможность изменить направление беседы:
– Конечно, пригодились! Мне несказанно повезло, что они у Вас были.
– Ну, такое везение вряд ли повторится: Вы ведь по большей части несете службу в Нэйвосе, а мы описываем средоточения все больше за его пределами, подальше от больших городов.
– Жаль, если так.
– Жаль. Но столицам наши услуги не требуются. Пока. А может, и вовсе не потребуются. Но я рад, что смог помочь.
– Кстати о помощи… – Он снова помрачнел, как делал всякий раз, переходя к неприятным вещам. – Я все-таки оплачу Ваши старания.
– Я же сказал: не нужно.
– Но…
– Впрочем… – Подмигиваю. – Пожалуй, знаю, что спросить с Вас в качестве платы. Расскажите, какие дела потребовали Вашего присутствия в Кенесали? Кто-то сломал глиняные мельницы?
– Мельницы? – Кайрен недоуменно вздрогнул. – Какие мельницы? Нет, все просто… и непонятно.
Поскольку далее последовала долгая пауза, уточняю:
– Это служебная тайна?
– Нет, вовсе нет. Дело самое обыденное. Кража.
– Ну, если обыденное, так в чем же проблема?
– В ее бессмысленности.
Удивляюсь:
– Как может кража быть бессмысленной? Если кто-то что-то крадет, значит, оно ему надо, не так ли?
– В обычном случае, да.
– Значит, Ваш случай – необычный?
Дознаватель подпер подбородок рукой.
– Хотел бы и я это знать.
– Так расскажите! Помните, как говорят? Одна голова – хорошо, а две…
– Утомительнее, – мрачно закончил Кайрен.
Соглашаюсь:
– И так бывает. Но не всегда. Кстати, вы пробовали излагать факты и соображения по какой-либо проблеме устно или письменно? Очень помогает расставить все по порядку, и сразу становятся видны слабые места или детали, требующие уточнения. Я всегда так поступаю, если дело ставит меня в тупик: не нужно пытаться одним махом все решать, надежнее двигаться мелкими шажками, но неустанно и непрерывно.
– В самом деле?
Дознаватель о чем-то подумал и кивнул:
– Пожалуй, я не нарушу никаких правил, если расскажу. Можно ведь обойтись без имен?
– Разумеется! В именах нет никакого интереса: всего лишь несколько звуков, к которым мы привыкаем с рождения настолько, что не мыслим для себя другого обозначения. Но важнее не то, каким символом мы занесены в книгу мира, а то, что этот символ скрывает под собой. Вы со мной согласны?
Он помедлил и сказал:
– Я об этом не думал.
Вот что мне нравится, так это честные ответы на сложные вопросы! Сам, если не понимаю, о чем идет речь, не поленюсь переспросить или пожать плечами и признаться, что ничегошеньки по указанному поводу не думаю. Кайрен молодец: после первого промаха не торопится с выводами. Что ж, одним разумным тойменом в «покойной управе» стало больше, и это не может не радовать.
– Ну и славно! Так что же стряслось в глиняном городе?
Дознаватель улыбнулся и начал рассказывать.
– Стряслась кража. Точнее, несколько краж. Они начали происходить примерно полгода назад и… Виновник был установлен почти сразу же.
– Почему тогда Вы сейчас вернулись к следствию?
– Потому что кражи продолжаются снова и снова. По необъяснимой причине.
– Кто их совершает и что, собственно, крадет?
– Самое забавное, что вор, то есть воровка – женщина из богатой семьи, ни в чем не нуждающаяся, но, тем не менее, время от времени заходит в какую-нибудь лавку и утаскивает… да что попало утаскивает! Может унести куриное яйцо, яблоко, стянуть гирьку с весов или даже метлу, которой хозяин лавки подметает пол. Предмет не имеет никакого смысла!
– Для Вас – да. А для нее? Вы разговаривали с воровкой?
Утвердительный кивок:
– Не далее, как вчера.
– И как она объясняла свои действия?
– В том-то и дело, что никак! – Горячо воскликнул Кайрен. – Она даже не помнит, что делала! Собственно, поэтому и следствие было прекращено еще летом: убытка почти никакого, к тому же ее супруг щедро оплачивал причиненное беспокойство, и торговцы стали даже радоваться появлению этой женщины…
– О да, еще бы! Но если все были довольны, с какой тогда стати ваши нынешние трудности?
– Ну, довольны или нет, не берусь утверждать, но она бы себе тихо подворовывала, не причиняя никому вреда, если бы не ее мамочка. Ведьма старая!
Он едва удержался от плевка на пол.
– Ведьма? Настоящая?
– А кто ее знает? Но настырная до невозможности. Приехала из имения к дочурке, навестить, погостить и прочая, местные сплетницы быстренько рассказали все в красочных подробностях, и матушка схватилась за голову, а потом… Явилась в управу и потребовала нового следствия.
– На основании?
– Якобы на ее девочку навели порчу или что-то там еще, и невинный цветочек страдает… Глупость неслыханная! Какая, к аглису, порча? Если у девицы плохо с головой, причем тут мы?
– А в самом деле, причем? Порча, как воздействие магического характера, должна проходить не по вашей управе, а по Управе надзора над магическими ортисами.
Кайрен зло скривился:
– Эти кабинетчики даже задницы от кресел не оторвут. Тащиться в захолустный городок, чтобы искать источник порчи? Ха! Подхватились и побежали! Это ж придется всех жителей переписывать на предмет, одаренные они или нет, а потом выяснять, кто из них и что мог «напортить». Работы на полгода, а то и целый год, а прибыли никакой, потому что взятки брать не с чего: матушка, кстати, приволокла с собой ворох свитков, подтверждающих, что ее покойный супруг – ветеран многих войн, и его потомкам до пятого колена государственные управы должны оказывать услуги не по обычной ставке, а по малой. Пронырливая попалась бабенка…
– Да уж. Впрочем, я на ее месте тоже добивался бы поблажек в оплате, благо повод есть: лишние деньги платить кому охота?
– Точно, никому. Поэтому следствие спихнули на нас.
Я понимающе улыбнулся.
Да, беда служек государственных управ в том, что жалованье им платится из казны, дабы исключить возможность влияния чьей бы то ни было воли, кроме императорской. На деле, конечно, выходит иначе: и взятки берутся, и глаза на многие вещи закрываются, но не все управщики – ушлые люди, попадаются и честные. Хотя мое скромное мнение на этот счет гласит: честных людей не бывает, бывают те, которым не несут мзду. Потому что нельзя о себе говорить, что ты честный и благородный, если за всю жизнь рядом с большими деньгами ни разу не оказывался. Если возникает возможность обогатиться за чужой счет, мы чаще всего ею пользуемся. Конечно, нужна определенная смелость и черствость, но трудно только первый раз, а потом все идет куда как легче… Лично мне, скажем, взяток никогда не несли и не понесут: не из того яйца вылупился, но назвать себя честным… Не возьмусь. Потому что честен на самом деле. Наверное. Может быть.
– Так Вы думаете, девица попросту не в себе?
Кайрен пожал плечами:
– Судите сами: надобности воровать у нее нет и не было, потому что нужды ни она, ни ее родители, ни даже близкие предки не знали.
– Она хоть что-то говорит об этом?
– Вот именно, «что-то»! Вроде, боль в висках появляется, дышать становится трудно… Чушь какая-то!
– А как часто она ворует? Есть какая-то закономерность?
– Что Вы имеет в виду?
– Скажем, положения луны: многие люди очень сильно подвержены влиянию ночного светила, особенно женщины, и, скажем, в полнолуние способны на странные поступки.
– Положения луны? – Дознаватель задумался. – Это надо будет проверять: список краж по дням у меня есть, осталось только сверить его со Звездной лоцией. Но это ведь и будет удостоверять, что девица больна!
Подмигиваю:
– Но именно такой ответ Вас устроит?
В карем взгляде появилось понимание:
– Конечно, устроит! А Ваша голова варит, да еще как! Честно говоря, если бы Вы не рассеяли мои подозрения, сейчас я бы еще с большей уверенностью считал Вас…
– Лазутчиком? Полноте! У меня просто имеется опыт отписок от назойливых заказчиков. Нужно ведь не солгать, но и не ответить, верно? Вот я и выстраиваю запутанные цепочки из понятных всем и каждому сведений… О, вода уже нагрелась! Пойдете умываться?
– Не откажусь!
Заметно повеселевший Кайрен, прихватив с собой ведро, наполненное кипятком, ушел в соседнюю комнату, предназначенную для помывки и стирки в холодное время года, а я остался сидеть, перебирая пальцами цветные бусины «капель».
Помешательство рассудка? Почему бы и нет: сойти с ума может всякий, и богатый, и бедный. Иногда для того, чтобы утратить понимание происходящего, достаточно небольшого потрясения, и вовсе не телесного. А как только оно происходит, стоит больших усилий снова вернуться в равновесное состояние, и, как правило, самому «помешавшемуся» это недоступно. По очень простой причине: удержаться на одном месте в лодке на быстрой реке можно только, закрепившись якорем за дно. Но беда сумасшедших как раз и состоит в том, что якорь срывает с места, и он оказывается совершенно свободен. К тому же, снимаясь с якоря, сам человек уже не видит смысла в том, чтобы останавливать лодку, потому необходимо вмешательство извне. Вмешательство мастера, иначе… Река превратится в бурный поток и закончится водопадом, на котором утлое суденышко больного разума разобьется вдребезги.
Сумасшедшая девица… А если нет? Если матушка с ее звериным чутьем права? Навести порчу несложно: с этим справится и полуодаренный, не говоря уж о полноценном маге. Достаточно совпадение дурного настроения, желания причинить зло и подходящей струи Потока, чтобы перевести мысль в форму приказа, который будет доставлен на место назначения и исполнен. Правда, сил полуодаренных хватает лишь на недолгие по времени «порчи»:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Ставлю сумку на скамью рядом с девочкой, а сам присаживаюсь на корточки.
– Почему Вы плачете, hevary?
Она испуганно отнимает от лица ладошки. Какие большие и яркие глазенки, только посмотрите: летнее небо посреди осени. Но такое печальное.
– Кто Вы? – Любопытство заставило слезы отступить.
– Прохожий. Я заходил в лавку прикупить немного «капель».
– А, к Варите! – Обрадованно кивнула девочка. – Она отдает мне те, которые испортились, а я из них бусики и браслеты всякие делаю. Вот, взгляните: правда, красивые?
Она показала мне ниточку бус, охватывающую запястье. Да, красиво, вот только…
– Лучше было бы нанизывать их в таком порядке: розовый, светло-желтый, темно-красный, черный с золотом, а потом все сначала.
– Почему?
– Потому что тогда круг будет правильным.
– Какой круг?
– Эти «капли» каждая имеет свое название и значение. Розовая, Irh – это утро, начало, зарождение, весна. Светло-желтая, Anuh – это день, рост, развитие, лето. Темно-красная, Nieh – это вечер, обретение, созревание, осень. И наконец, черная с золотыми искрами, Senh – это ночь, накопление, завершение, зима. Теперь понятно, почему они должны следовать именно так, а не иначе?
– Да! Потому что не бывает весна перед зимой, а после – осень.
– Верно. Яблони должны расцвести, покрыться листвой, принести плоды и только потом снова оголить свои ветви, подставляя их снегу.
– Вот Вы понятно объясняете, а папа вечно…
Тут она снова всхлипнула.
– Что с вашим отцом? Вы из-за него плакали?
Девочка молчала, и я пообещал:
– Никому не скажу ни слова. Из-за отца?
– Да.
Ответ прозвучал еле слышно.
– Он чем-то Вас обидел?
– Он…
– Лийса, вот ты где! Слава богам!
Высокий, немолодой уже человек, запыхавшийся от быстрого шага, сжал девочку в объятиях.
– Прости, милая, сам не знаю, как это вышло… Словно в голове помутилось. Я не сержусь на тебя, ни капельки не сержусь! Зачем ты убежала?
– Я знаю, па, – несмело произнесла девочка. – Я хотела подождать, пока тебе станет лучше.
– Все уже прошло, милая. Идем в дом, я велю, чтобы кухарка подогрела тебе молока.
Тут мое присутствие все-таки было замечено.
– Могу я узнать, что Вы здесь делаете, heve? Это личное владение.
– Я посещал лавку, а сейчас жду своих приятелей, которые заканчивают покупки.
– А, покупки… – Тревога во взгляде мужчины пропала, и все внимание снова было подарено дочери. – Идем поскорее, а то замерзнешь.
Воссоединенная семья обогнула дом, видимо, направляясь ко второму крыльцу, а меня окликнул Ксантер:
– Эй, ты там не заснул, часом?
– Все, управились?
– Да, в этом доме нам больше делать нечего. Теперь осталось только пройтись по всем местам, где «капли» используются в работе. Ну-ка, доставай свой альбом!
***
Вернувшись домой засветло, чему немалым образом способствовали старания тойменов завершить дела как можно скорее, я первым делом затопил плиту, чтобы нагреть воды для умывания и согреться самому, а пока дрова весело трещали, отдавая себя на съедение огню, разобрал сумку.
Так, выверенные фрагменты карты с уточненными названиями и пропорциями теперь следует собрать воедино, сделать еще одну копию, и на ней, уже цветными чернилами и начисто изобразить средоточение Кенесали. Могу начинать хоть завтра: Ксантер раздал лавочникам и служкам управ, в которых мы были, опросные листы, и все клятвенно заверили нас, что пришлют сведения еще до конца ювеки. У меня как раз будет время, чтобы разметить улицы и контуры домов и… Что-нибудь соорудить из купленных taites.
Я высыпал содержимое мешочка на блюдо, выложенное мягкой салфеткой. Зачем покупал, спрашивается? Потратил кучу денег в один присест… А вот зачем: один опознавательный браслет у меня имелся, но если трактирщик пришлет очередного нуждающегося в жилье, понадобится еще одна нитка бус. О матушке можно не думать: ей пропуск за охранительные порядки дома выписан давным-давно, как и мне, и даже не выписан, а вырезан, можно сказать, на теле, а вот братьям и всем прочим… Да, придется постараться.
Что мне требуется?
Три нити, соединенные вместе – именно так, втроем, дружно и весело они пройдут через первую из «капель», через Irh, потому что начинать всегда нужно «с начала»… Завершающей, соответственно, станет Senh, потому что иным образом невозможно отметить границы рукотворного заклинания. Две другие taites остова, Anuh и Nieh, используются только для управления действием, потому и считаются в четверке младшими. Дальше по нитям побегут…
– Доброго вечера!
О, Кайрен вернулся со своей службы и явно не в духе: карие глаза смотрят совершенно измученно. День не задался?
– Доброго! Вы как насчет омовения, heve? Я грею воду, могу и на Вашу долю оставить.
– Да, благодарю.
Он ответил, но вряд ли осознал, что именно спрашивалось. Я тоже бываю таким углубленным в себя, особенно если служба никак не хочет исполняться, и непонятно, с какой стороны к ней подступиться.
– Как прошел день?
Кайрен, направлявшийся к кухонному шкафу, замер на месте, потом повернулся ко мне, глядя настороженно и подозрительно:
– Вашими молитвами.
– Простите, если вмешиваюсь не в свое дело… а именно в него я и вмешиваюсь, но… У Вас дурное настроение, верно?
– И что с того?
– А у меня, признаться, вполне хорошее, и потому старательно делаю глупости. Например, собираюсь узнать, что Вас расстроило.
– Зачем?
– Когда Вы выговоритесь, Вам станет существенно легче и проще смотреть на возникшие проблемы. Никогда не пробовали поступать подобным образом?
Дознаватель, по всей видимости, окончательно уверившийся в мысли, что моя голова не просто потемки, а ночь настолько глухая, что лучше в нее и не залезать, передумал греметь посудой, вернулся к столу и уселся напротив.
– Вот смотрю я на Вас…
Киваю:
– Смотрите.
– И думаю…
– Это полезно.
– Вы дурак или как?
Хороший вопрос, и хорош именно тем, что на него невозможно ответить ни утвердительно, ни отрицательно. Если сказать: «не дурак», всякий здравомыслящий человек мигом решит, что я слишком высокого о себе мнения. Если сказать: «да, дурак», непременно возникнут подозрения, потому что в своей глупости можно признаваться только с умыслом. А умысел никогда не бывает добрым, не так ли?
– Это имеет значение?
Кайрен качнул головой:
– Да в сущности, никакого.
– Почему же Вы задали именно такой вопрос? Не знали, с чего начать разговор?
Карие глаза виновато сверкнули.
Конечно, не знал. Мне проще: я – хозяин дома, к тому же, вправе требовать к себе почтительного отношения после того, как по беспечности и поспешности едва не был обвинен в государственной измене. А вот что чувствует молодой человек, сидящий через стол от меня? Растерянность, разумеется. Вину. Раздражение: мол, и так тошно, а он еще и пытается замучить меня разговорами. Да, все это и, возможно, что-то еще. Хаос свивается кольцами вокруг неприкаянного сознания, и достаточно одной неосторожно брошенной фразы, чтобы его объятия стали губительными… Но я буду осторожен. Наверное. Может быть.
– Лучше скажите, пригодились ли Вам сделанные мною карты?
Правильно выбранное продолжение способно привести неудачное начало к счастливому завершению. Вот и Кайрен обрадованно ухватился за предоставленную возможность изменить направление беседы:
– Конечно, пригодились! Мне несказанно повезло, что они у Вас были.
– Ну, такое везение вряд ли повторится: Вы ведь по большей части несете службу в Нэйвосе, а мы описываем средоточения все больше за его пределами, подальше от больших городов.
– Жаль, если так.
– Жаль. Но столицам наши услуги не требуются. Пока. А может, и вовсе не потребуются. Но я рад, что смог помочь.
– Кстати о помощи… – Он снова помрачнел, как делал всякий раз, переходя к неприятным вещам. – Я все-таки оплачу Ваши старания.
– Я же сказал: не нужно.
– Но…
– Впрочем… – Подмигиваю. – Пожалуй, знаю, что спросить с Вас в качестве платы. Расскажите, какие дела потребовали Вашего присутствия в Кенесали? Кто-то сломал глиняные мельницы?
– Мельницы? – Кайрен недоуменно вздрогнул. – Какие мельницы? Нет, все просто… и непонятно.
Поскольку далее последовала долгая пауза, уточняю:
– Это служебная тайна?
– Нет, вовсе нет. Дело самое обыденное. Кража.
– Ну, если обыденное, так в чем же проблема?
– В ее бессмысленности.
Удивляюсь:
– Как может кража быть бессмысленной? Если кто-то что-то крадет, значит, оно ему надо, не так ли?
– В обычном случае, да.
– Значит, Ваш случай – необычный?
Дознаватель подпер подбородок рукой.
– Хотел бы и я это знать.
– Так расскажите! Помните, как говорят? Одна голова – хорошо, а две…
– Утомительнее, – мрачно закончил Кайрен.
Соглашаюсь:
– И так бывает. Но не всегда. Кстати, вы пробовали излагать факты и соображения по какой-либо проблеме устно или письменно? Очень помогает расставить все по порядку, и сразу становятся видны слабые места или детали, требующие уточнения. Я всегда так поступаю, если дело ставит меня в тупик: не нужно пытаться одним махом все решать, надежнее двигаться мелкими шажками, но неустанно и непрерывно.
– В самом деле?
Дознаватель о чем-то подумал и кивнул:
– Пожалуй, я не нарушу никаких правил, если расскажу. Можно ведь обойтись без имен?
– Разумеется! В именах нет никакого интереса: всего лишь несколько звуков, к которым мы привыкаем с рождения настолько, что не мыслим для себя другого обозначения. Но важнее не то, каким символом мы занесены в книгу мира, а то, что этот символ скрывает под собой. Вы со мной согласны?
Он помедлил и сказал:
– Я об этом не думал.
Вот что мне нравится, так это честные ответы на сложные вопросы! Сам, если не понимаю, о чем идет речь, не поленюсь переспросить или пожать плечами и признаться, что ничегошеньки по указанному поводу не думаю. Кайрен молодец: после первого промаха не торопится с выводами. Что ж, одним разумным тойменом в «покойной управе» стало больше, и это не может не радовать.
– Ну и славно! Так что же стряслось в глиняном городе?
Дознаватель улыбнулся и начал рассказывать.
– Стряслась кража. Точнее, несколько краж. Они начали происходить примерно полгода назад и… Виновник был установлен почти сразу же.
– Почему тогда Вы сейчас вернулись к следствию?
– Потому что кражи продолжаются снова и снова. По необъяснимой причине.
– Кто их совершает и что, собственно, крадет?
– Самое забавное, что вор, то есть воровка – женщина из богатой семьи, ни в чем не нуждающаяся, но, тем не менее, время от времени заходит в какую-нибудь лавку и утаскивает… да что попало утаскивает! Может унести куриное яйцо, яблоко, стянуть гирьку с весов или даже метлу, которой хозяин лавки подметает пол. Предмет не имеет никакого смысла!
– Для Вас – да. А для нее? Вы разговаривали с воровкой?
Утвердительный кивок:
– Не далее, как вчера.
– И как она объясняла свои действия?
– В том-то и дело, что никак! – Горячо воскликнул Кайрен. – Она даже не помнит, что делала! Собственно, поэтому и следствие было прекращено еще летом: убытка почти никакого, к тому же ее супруг щедро оплачивал причиненное беспокойство, и торговцы стали даже радоваться появлению этой женщины…
– О да, еще бы! Но если все были довольны, с какой тогда стати ваши нынешние трудности?
– Ну, довольны или нет, не берусь утверждать, но она бы себе тихо подворовывала, не причиняя никому вреда, если бы не ее мамочка. Ведьма старая!
Он едва удержался от плевка на пол.
– Ведьма? Настоящая?
– А кто ее знает? Но настырная до невозможности. Приехала из имения к дочурке, навестить, погостить и прочая, местные сплетницы быстренько рассказали все в красочных подробностях, и матушка схватилась за голову, а потом… Явилась в управу и потребовала нового следствия.
– На основании?
– Якобы на ее девочку навели порчу или что-то там еще, и невинный цветочек страдает… Глупость неслыханная! Какая, к аглису, порча? Если у девицы плохо с головой, причем тут мы?
– А в самом деле, причем? Порча, как воздействие магического характера, должна проходить не по вашей управе, а по Управе надзора над магическими ортисами.
Кайрен зло скривился:
– Эти кабинетчики даже задницы от кресел не оторвут. Тащиться в захолустный городок, чтобы искать источник порчи? Ха! Подхватились и побежали! Это ж придется всех жителей переписывать на предмет, одаренные они или нет, а потом выяснять, кто из них и что мог «напортить». Работы на полгода, а то и целый год, а прибыли никакой, потому что взятки брать не с чего: матушка, кстати, приволокла с собой ворох свитков, подтверждающих, что ее покойный супруг – ветеран многих войн, и его потомкам до пятого колена государственные управы должны оказывать услуги не по обычной ставке, а по малой. Пронырливая попалась бабенка…
– Да уж. Впрочем, я на ее месте тоже добивался бы поблажек в оплате, благо повод есть: лишние деньги платить кому охота?
– Точно, никому. Поэтому следствие спихнули на нас.
Я понимающе улыбнулся.
Да, беда служек государственных управ в том, что жалованье им платится из казны, дабы исключить возможность влияния чьей бы то ни было воли, кроме императорской. На деле, конечно, выходит иначе: и взятки берутся, и глаза на многие вещи закрываются, но не все управщики – ушлые люди, попадаются и честные. Хотя мое скромное мнение на этот счет гласит: честных людей не бывает, бывают те, которым не несут мзду. Потому что нельзя о себе говорить, что ты честный и благородный, если за всю жизнь рядом с большими деньгами ни разу не оказывался. Если возникает возможность обогатиться за чужой счет, мы чаще всего ею пользуемся. Конечно, нужна определенная смелость и черствость, но трудно только первый раз, а потом все идет куда как легче… Лично мне, скажем, взяток никогда не несли и не понесут: не из того яйца вылупился, но назвать себя честным… Не возьмусь. Потому что честен на самом деле. Наверное. Может быть.
– Так Вы думаете, девица попросту не в себе?
Кайрен пожал плечами:
– Судите сами: надобности воровать у нее нет и не было, потому что нужды ни она, ни ее родители, ни даже близкие предки не знали.
– Она хоть что-то говорит об этом?
– Вот именно, «что-то»! Вроде, боль в висках появляется, дышать становится трудно… Чушь какая-то!
– А как часто она ворует? Есть какая-то закономерность?
– Что Вы имеет в виду?
– Скажем, положения луны: многие люди очень сильно подвержены влиянию ночного светила, особенно женщины, и, скажем, в полнолуние способны на странные поступки.
– Положения луны? – Дознаватель задумался. – Это надо будет проверять: список краж по дням у меня есть, осталось только сверить его со Звездной лоцией. Но это ведь и будет удостоверять, что девица больна!
Подмигиваю:
– Но именно такой ответ Вас устроит?
В карем взгляде появилось понимание:
– Конечно, устроит! А Ваша голова варит, да еще как! Честно говоря, если бы Вы не рассеяли мои подозрения, сейчас я бы еще с большей уверенностью считал Вас…
– Лазутчиком? Полноте! У меня просто имеется опыт отписок от назойливых заказчиков. Нужно ведь не солгать, но и не ответить, верно? Вот я и выстраиваю запутанные цепочки из понятных всем и каждому сведений… О, вода уже нагрелась! Пойдете умываться?
– Не откажусь!
Заметно повеселевший Кайрен, прихватив с собой ведро, наполненное кипятком, ушел в соседнюю комнату, предназначенную для помывки и стирки в холодное время года, а я остался сидеть, перебирая пальцами цветные бусины «капель».
Помешательство рассудка? Почему бы и нет: сойти с ума может всякий, и богатый, и бедный. Иногда для того, чтобы утратить понимание происходящего, достаточно небольшого потрясения, и вовсе не телесного. А как только оно происходит, стоит больших усилий снова вернуться в равновесное состояние, и, как правило, самому «помешавшемуся» это недоступно. По очень простой причине: удержаться на одном месте в лодке на быстрой реке можно только, закрепившись якорем за дно. Но беда сумасшедших как раз и состоит в том, что якорь срывает с места, и он оказывается совершенно свободен. К тому же, снимаясь с якоря, сам человек уже не видит смысла в том, чтобы останавливать лодку, потому необходимо вмешательство извне. Вмешательство мастера, иначе… Река превратится в бурный поток и закончится водопадом, на котором утлое суденышко больного разума разобьется вдребезги.
Сумасшедшая девица… А если нет? Если матушка с ее звериным чутьем права? Навести порчу несложно: с этим справится и полуодаренный, не говоря уж о полноценном маге. Достаточно совпадение дурного настроения, желания причинить зло и подходящей струи Потока, чтобы перевести мысль в форму приказа, который будет доставлен на место назначения и исполнен. Правда, сил полуодаренных хватает лишь на недолгие по времени «порчи»:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38