– Не стоит. Сделаю Вам карту. Только предупреждаю: черновик, а не полноцветную. Такая Вас устроит?
– Конечно!
– А Вы, в случае чего, поможете мне с сорванцами. Вот и договорились!

Нить шестая.

В сетях привычек
Нежится ленивый дух.
Спит? Нет, лишь дремлет.

Ксантер и Дарис ухитрились не опоздать, и в девять утра наша троица, позевывая и потягиваясь, усаживалась в любезно присланную hevary Нелией карету – несколько кособокое сооружение, пугающе поскрипывающее при каждом обороте колес. Но оно защищало нас от пронизывающего сырого ветра, и уже этим заслуживало всяческого почтения.
Поздняя осень, плавно переходящая в зиму, в Нэйвосе и его окрестностях – гиблая пора не только для природы, но и для хорошего настроения: даже самые жизнерадостные люди (такие, к примеру, как Ксантер, с лица которого счастливая улыбка сходит весьма редко), в осенние дни становятся раздражительными и хмурыми. Что уж говорить о Дарисе, угрюмом от рождения! А вот мне это время года нравится так же сильно, как и весна, наверное, тем, что является переходным от тепла к холоду. Летом душно и пыльно, зимняя стужа, щедро сдобренная влагой с залива, тоже к себе не располагает, а вот оставшиеся времена года… Вполне.
Весна хороша теплым солнцем, рассыпающим блики по прозрачным кружевам сосулек, и зелеными всплесками первой травы на голой земле. Осень одаривает парки и окрестные леса золотым нарядом, а яркость неба смягчает жемчужной дымкой. Правда, многие скажут, что осенью в Нэйвосе серо и сумрачно, а весной – слякотно и скучно… Они тоже правы. По своему. Все зависит от точки зрения и от настроения, которое одолевало вас в минуты размышлений о красотах окружающего мира. Конечно, если жалованье задерживается, жена пилит из-за позднего возвращения домой, а дети шумят так, что голова раскалывается, никакие прелести природы не смогут вас увлечь. Но неприятности имеют свойство проходить… чтобы смениться еще большими, это верно. Поэтому надо ловить момент между их сменами – единственное подходящее время для любования жизнью. Наверное. Может быть.

Возница высадил нас у Городской управы и отбыл в неизвестном направлении, вызывав своим поступком наше искреннее неудовольствие: придется ножками по городку пройтись. Не то, чтобы Кенесали был очень протяженным, но лишний раз вязнуть по щиколотку в глине, которой на улицах было довольно для полного погребения под собой каменных мостовых, не входило в наши скромные планы. Впрочем, служба – она и есть служба. Прорвемся.
– У вас всегда так грязно или только осенью?
Служка, по указанию Нелии переписывавший для нас нужные адреса, ответил на мой вопрос со степенностью, совершенно не подходящей своему юному возрасту:
– И осенью, и весной, и летом, и зимой. Это пыль с мельниц приносит, она с водой смешивается, отсюда и грязь.
– И много пыли?
– Хватает. Вы к нам по морозу приезжайте: когда снег станет сухой, а не мокрый, он весь красным налетом покроется… Красиво будет.
– Может, и приедем. Если понадобится.
Дарис скривился, всем видом показывая: «Ни за что». Ксантер равнодушно пожал плечами, мол, «надо, так надо», но все же усомнился:
– Вряд ли. Здесь дел-то ювеки на две, не более.
– Хорошо, если так. Любезный, долго еще ожидать?
– А вы меня не подгоняйте! – Огрызнулся служка, старательно выводивший округлые буквы.
Скорость письма удручала настолько, что я предпочел бы сам выполнить эту работу, вот только по правилам посторонние лица к бумагам управы не допускались. И все же, ссориться со служкой не следовало:
– У нас не так уж много времени – только до наступления сумерек, чтобы успеть вернуться в Нэйвос, потому мы и волнуемся… Честно говоря, мы предполагали, что hevary Нелия отдаст распоряжение загодя, и к нашему приезду все уже будет готово.
– И без вас дел много, – отрезал служка.
Ну да, конечно. Дел. Насмешил, право слово… Скорее всего, управительница городка сразу по возвращении велела подготовить все списки: раз уж карты поступили ко мне вовремя, в том сомнений нет. Но видно расторопность распределялась среди подчиненных Нелии неравномерно, и если архивист исполнил порученное ему дело споро (наверное, потому, что других поручений не было, а человек истосковался по работе), то этот писарь отложил исполнение на последнюю минуту. Я тоже люблю так поступать, в спешке и расстроенных чувствах громоздя одни ошибки на другие. Правда, ошибок получается все меньше и меньше: опыт накапливается, и одно и то же дело становится настолько привычным, что можно выполнять его с закрытыми глазами.
– Вот, возьмите.
О, наконец-то! Дарис пробежался взглядом по строчкам списка.
– Понятно… Сначала посетим магика?
– Почему бы и нет? Где он живет?
Дарис сверился с надписью и поправил:
– Она. На набережной, в восьмом от начала доме.

***

Дом был большой, сложенный все из тех же кенесальских глиняных блоков, только не красных, а подкрашенных известью, от чего те становились белыми. Лавка магички располагалась в одной половине, а другую, судя по сведениям, любезно предоставленным управским служкой, занимала семья heve Кнедена, одного из вьеров, присматривающих за добычей глины.
Ксантер постучал бронзовым кольцом о дверь. Мы ожидали чего угодно: от могильного гласа, приглашающего войти, и самостоятельно распахивающейся двери (любимый фокус нэйвосских магиков) до явления черного кота или громадной летучей мыши в качестве привратника, но встреча с чародейством произошла вполне обыденно: скрипнув, дверь приоткрылась, и на нас взглянули чуточку усталые светлые глаза худощавой hevary.
– Что вам угодно?
Ксантер, как мастер обхаживать женщин, не преминул одарить вопрошавшую улыбкой, в равной мере сочетающей уважение и восхищение:
– Простите великодушно за беспокойство! Вас должны были предупредить из управы о нашем появлении. Мы описываем средоточения магических ортисов в Кенесали.
– А, средоточения… Проходите.
Она повернулась и пошла вглубь дома, беззаботно оставляя незащищенной спину. Конечно, у магиков свои причуды, но мало ли кто явится под прикрытием государственного дела? Разве только, она напичкала весь дом ловушками и капканами… Мы переглянулись, вздохнули и отправились за хозяйкой.
Да, лавка не столичная: ни тебе порхающих под потолком полупрозрачных крылатых фигурок, ни бегающих по стенам, стульям, столам, а иногда и по вам самим верениц огоньков, ни неразборчивого шепота, источник которого не поддается определению, ни прочих неизменных атрибутов места, отмеченного печатью высокой магии. Все просто, привычно и понятно. Стены, обтянутые шерстяным сукном – для тепла. Шкафы со стеклянными дверцами – чтобы можно было видеть, что лежит на какой полке и не тратить время на поиски. Для посетителей – кресла с кожаной обивкой: такую легче отчищать, если попадется чересчур впечатлительная персона. Стол для подписания договоренностей, на котором скучают в ожидании заказчиков чернильница, одинокое перо в бронзовом стаканчике и некоторое количество листков бумаги, недостойное, впрочем, называться даже «стопочкой». Ковра на полу нет, поэтому скрип половиц ничем не приглушается. Самый обыкновенный дом. И хозяйка ничем не примечательна: женщина средних лет, одета в простое, без вышивок и кружев платье, темные тусклые волосы свернуты в узел и сколоты шпилькой.
– Что вам требуется с моей стороны?
Дальнейший разговор взял на себя Дарис:
– Вы производите taites для нужд Кенесали?
– Да.
– Ксан, будешь записывать?
– А что, Тэйл не может?
– Сегодня твоя очередь.
Ксантер недовольно сморщился, но уселся за стол.
– Позволите воспользоваться Вашими письменными принадлежностями?
Разумеется, у нас имелись свои бумага, перо и чернила – в объемистой сумке, висящей на моем левом плече, и отказ ничем не грозил, но магичка кивнула:
– Как пожелаете.
Тоймен взял чистый лист с верха стопки, откинул крышку бронзовой чернильницы, выполненной в форме причудливо закрученной ракушки, и вооружился пером. Дарис, убедившись, что все для ведения записей готово, продолжил опрос:
– Ваше имя и ранг?
– Варита. Творящая Заканчивая первоначальное обучение, маг получает звание Творящего первой ступени, то есть, умеющего преобразовывать струи Потока Силы в taites. На второй и третьей ступени, при более глубоком погружении в теорию, ему становятся доступны исполнения простых заклинаний. Но только перейдя в ранг Созидающего, маг может начать свободно и широко пользоваться своим даром. Наиболее умелые становятся Владеющими, но для этого требуется как природный талант, так и способность учиться, присущая далеко не каждому даже из магов, поэтому многие до конца своей жизни остаются Творящими.

второй ступени.
Негусто. Теперь становится понятной усталая злость на привлекательном, в сущности, лице: магичка не поднялась до уровня Созидающей и потому вынуждена довольствоваться «каплями» и прочей мелочевкой. А ведь когда узнала, что одарена , наверняка, мечтала о большем… Но прошло время, и мечты разбились ледяным крошевом, оставив в душе только тупую обиду и вопрос: «Почему?» Как я ее понимаю!
– Сколько «капель» и как часто Вы извлекаете?
– Как часто? Как закажут. А сколько… Я не веду подробный учет, heve.
– И напрасно! – Наставительно заявил Дарис. – Учет нужен в любом деле. Хорошо, установим количество опытным путем. Это возможно сделать прямо сейчас?
Варита растерянно повела бровями:
– Да, конечно, но… Куда я их дену? Мне, знаете ли, просто так с Силой играться ни к чему!
– Я куплю их у Вас.
И тоймены, и магичка с удивлением воззрились на меня.
– Купите?
– Почему бы и нет?
– Вы из «плетельщиков»? – Догадалась женщина.
– Да, время от времени балуюсь. Так что не волнуйтесь: я возьму все, что получатся.
– Не боишься разориться, Тэйл? – Подмигнул Ксантер.
– Не думаю, что их количество будет для меня разорительным, – в тон тоймену ответил я, и Варита обиженно, но тихо, чтобы не казаться невежливой, фыркнула. – Почем берете?
– Два сима за штуку.
– Отлично! Приступим? Мне не терпится узнать, на сколько монет облегчится мой кошелек!
Женщина кивнула и начала приготовления, а я снова почувствовал себя ребенком на праздничном представлении. Уверен, что и мои сослуживцы испытывали подобные чувства, потому что извлечение taites это… истинное чудо.
Варита выдвинула кованый треножник, не в самый центр комнаты, а чуть правее, водрузила на него чашу из прозрачного стекла, такую широкую, что для ее обхвата едва хватило бы моих рук, и наполнила сосуд водой из кувшина примерно до половины. Потом подумала, что-то проговаривая про себя, и долила еще на полтора пальца. Как следует из теоретических описаний, количество воды необходимо вымерять с особенной точностью, иначе «капли» могут получиться недостаточно устойчивыми и будут рассыпаться от малейшего прикосновения нити, поэтому старательность магички была нам вполне понятна.
Завершив приготовления, Варита сняла с пальцев все кольца, а также – браслет с правого запястья, положила побрякушки на стол, распустила волосы и подошла к треножнику. Встала рядом, протянула руки, словно собиралась обнять чашу, но остановила ладони в нескольких волосках от стеклянных боков. Закрыла глаза и расслабила черты, от чего ее лицо приобрело спокойное и немного мечтательное выражение. В наступившей тишине слышно было только наше дыхание, но и оно затихло, когда началось извлечение.
Я почувствовал его еще на подходе, за миг до того, как восторженно расширились глаза тойменов: по еле уловимому всплеску в потоке Силы, предшествующему прорастанию зерен Хаоса, которые непременно должны были увеличиться в размерах, потому что и упорядоченного становилось все больше…
Дно чаши медленно начало покрываться пузырьками, меленькими-меленькими. Потом они начали разбухать и отрываться от стекла, поднимаясь вверх, словно вода закипала, хотя ее теплота в эти минуты только уменьшалась. Ниточки пузырьков протянулись со дна, коснулись поверхности жидкости и… Разлетелись в стороны, на вдох замутив воду так, что происходящее в чаше невозможно было разглядеть. А когда вернулась прозрачность, на стеклянном дне уже лежали разноцветные бусинки taites. Варита закатала рукав и, несколько раз погружая в воду руку, достала все извлеченные «капли» и разложила на серебряном подносе, сушиться. Дарис, кивнул, словно стряхивая наваждение чуда, и начал привычно диктовать:
– Irh и Senh по четыре штуки, Anuh и Nieh по две, Arh – пять штук, Kieh – восемь, Kouh – семь, Inh и Anh – по три штуки, Louh – двенадцать, Meh – восемь штук, Sarh – три. Прочих видов taites не имеется вовсе. Это обычный набор, hevary?
Магичка кивнула, кутаясь в пушистую шаль.
– В этом месте получается только так.
– А в других?
– Я имела в виду место Потока, – рассерженно пояснила женщина.
– Кроме Вас в Кенесали ведь больше нет извлекающих ?
– Насколько знаю, нет.
– И как же заказчики работают с неполным набором? – Продолжал долбить вопросами Дарис.
Варита презрительно сузила глаза:
– Это их проблемы. Если чего-то недостает, пусть едут в другую лавку, в Нэйвос.
– Да, да, конечно… Могу я посмотреть список Ваших заказчиков, hevary?
В голосе женщины проступила настороженность:
– Это еще зачем?
– Мне для расчетов нужны даты заказов и… У Вас забирали все извлеченные «капли»?
– Нет, только те, которые требовались.
– Тогда попрошу описать, что оставалось.
– Все бы вам рассчитывать и описывать, – пробормотала магичка, доставая из шкафа толстую тетрадь в кожаной обложке. – Не понимаете, что такое Поток, и никогда не поймете…
Она не особенно старалась приглушать голос, но мы сделали вид, что не обиделись. В самом деле, никогда не поймем, такими уж уродились. И наша вина может состоять лишь в тщательном исполнении договоренности, заключенной между ллаваном и управительницей Кенесали.
– Сколько всего я Вам должен?
Варита ответила мгновенно, но это и понятно: она же считала «капли» еще пока собирала их по дну чаши.
– Лой и двадцать два сима.
Я отсчитал требуемую сумму и получил мешочек со свежими taites в руки.
– Ладно, парни, заканчивайте, а я пока подышу воздухом. Хорошо?
– Угу, – буркнул Дарис, увлеченный изучением списка заказчиков. – Только далеко не уходи: карты-то у тебя.
– Не уйду, не бойся.
Оставив тойменов заниматься делом, а магичку тяжело вздыхать, я вышел в придомный садик – на лужайку, разбитую в промежутке от ограды до крыльца. Бурые останки цветов, кое-где торчащие из порядком сгнившей травы, красноватый песок дорожки, посеревшие от влаги стены дома. Над головой – темно-серые снежные облака, закрывшие небо плотной пеленой. Картинка умиротворяющая и настраивающая на философствование.
Запускаю руку в мешочек, черпаю горсточку «капель» и раскладываю на ладони. Розовые, светло-желтые, голубые, темно-вишневые. Taites. Струи Потока, скатанные в шарики. Еще теплые, еще совсем живые, они сохранят свою полезность в течение трех с половиной, четырех ювек, а потом тихо угаснут, став самыми обычными бусинами. Вы правы, hevary Варита: те, кто не одарен в полной мере, никогда не поймут, что такое Поток. Да и Вы сами не больно-то представляете, с чем имеете дело всякий раз, как соберетесь извлекать . Я мог бы рассказать, но станете ли Вы слушать? Решите, что сошел с ума и несу чушь, невесть откуда пришедшую в голову. И никогда не поверите. Поэтому промолчу и сам не стану копаться в памяти: глядишь, когда-нибудь вовсе все забуду.
Как забавно устроен мир: то, что с виду кажется чудесным и красивым, описывается донельзя скучными словами, и если ни разу не наблюдал за извлечением собственными глазами, не поверишь в его волшебность. Да, вода используется, как вещество, способное поглощать, усиливать и передавать волю извлекающего . Да, стекло, как плод переплавки песка, несет в себе его кристаллы и служит концентрирующей усилия линзой. Да, Поток, проходящий сквозь воду и сталкивающийся с препятствием в виде мага и его желания, начинает сопротивляться, прорубать себе путь дальше. Да, вырываясь на свободу, в расплату он оставляет свои частички, отсеченные и закольцованные, а потому способные сохранять свое наполнение в течение некоторого времени: говорят, что taites особо умелых магов могут храниться десятилетиями, не утрачивая Силы. Все просто и обыденно, не так ли? Но одно дело читать пособие, и совсем другое – вернувшись в детство, смотреть, как жемчужины пузырьков превращаются в разноцветные бусины. Можно даже прослезиться от восхищения. Но уж ни в коем случае не рыдать, как… Как это делает кто-то справа от меня!
Девочка лет десяти, притулившаяся на скамье под одним из окон. Платье с оборкой по подолу, курточка, отороченная меховыми полосками, шелковые ленты в темно-русых косах – по виду не служанка (тогда ее горе легко объяснялось бы недовольством хозяев).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38