С гол
убыми глазами и ориентацией. Но старухе этого знать не обязательно, а вот
главную мысль в её башку вдолбить все-таки хотелось. И мысль-то простая. Х
ватит. Хватит чувствовать себя всему свету обязанным. Егор, тот, наоборот,
считал, что недодают. А какой он к черту теперь электрик, когда у них все на
западный манер Ц схемы, платы, электроника. Его и из банка выгнали, когда
среди дня, монтируя щит, отрубил электричество. А как ясе не отрубить? Все
по технике безопасности. Обесточил. Егор стоял, как дурак, и слушал, а розо
вый хрюша, менеджер банка, орал, что в учреждении все компьютеры накрылис
ь. Знатоки, говорил потом, когда разобрался, электрик, а сами за полчаса до
конца свои компьютеры отключают и экран щупал Ц не перегрелся ли, Ц раз
ве это утюг?
Ц Мы самые что ни на есть русские мужики и нахлебниками никогда не были.
У меня тетка померла. Дом оставила. Поедем, подымем. Нас разве наша земля н
е прокормит? Вот семена взяли. У нашего друга, Ц он кивнул на забинтованн
ого, Ц друзья в Атомном институте их спецом облучили, ни один колорадски
й жук нипочем. С малого начнем. С огорода. Чтоб зиму перезимовать. А потом п
опросим. Придем к начальству и попросим земли. Скажешь, не дадут? Дадут.
Ц А если кто на честного фермера руку поднимет, найдем чем защититься и м
ентов беспокоить не будем! Ц гордо сдал наличие оружия и серьезных наме
рений по защите собственности Егор.
Сказал и осекся.
Впрочем, никто не обратил внимания на его уверения в боеспособности. Тол
ько банщик дернулся и попунцовел. Егор плюхнулся на скамью и закусил губ
у. Подал признаки жизни и больной, попытался что-то сказать. Потом махнул
здоровой рукой и снова уставился в окно.
Образовалась пауза.
Ц Сильно болела? Ц спросила старуха. Нельзя было упускать разговор. Тол
ько вагон встрепенулся. Она даже не успела вовлечь кого-то со стороны.
Ц Кто? Ц не понял попутчик.
Ц Тетка. Сам же сказал, болела, умерла, дом оставила с верандой, корову, хоз
яйство вообще...
Ц Какая веранда? Какая корова? При чем тут тетка?
Он все никак не мог понять, что разговор велся ради наслаждения беседой, и
з чисто профессиональных соображений. По Станиславскому.
Ц Сейчас все больные стали. Грязи боятся. В молодости, Ц она уже ко всему
вагону обращалась, Ц морковку с грядки сорвешь, о подол вытрешь и я рот. А
ныне? СПИДы какие-то объявились...
Истопник даже подпрыгнул:
Ц Ты думай, о чем говоришь. Какой СПИД? Ей седьмой десяток шел. Всю жизнь в
колхозе горбатилась. СПИД... Тьфу на тебя.
С одной стороны, разговорчивая старуха добивалась всеобщего внимания и
это удалось, с другой Ц больно круто выходило, хотя в скандале своя пре«л
есть есть. Милиция покруче контролеров будет.
В одном просчиталась Ц самая интересная история была, конечно, у забинт
ованного. Ее оставляла на закуску, а оно вон как вышло.
Ц Что ты с ней вяжешься, она же вампирша. Я читал. Она сидит и пьет, Ц раску
сил старую бывший электрик.
Все-таки в банке работенка была низкооплачиваемая, но не пыльная. Времен
и для чтения прессы достаточно. Там и подковался.
Дамочка у окна встала. Может, станция? Но воспринялось по-иному. От старух
и отпрянули все.
Ц Люди, да вы что? Ц изумилась та, так и не поняв, где прокололась. Ц Да ка
к же так? Я сочувствую. Тетя умерла. Много сейчас кто посочувствует?
Ц Да замолчи ты! Ц крикнул кто-то по диагонали. Ц Озеро на Валдае?
Ц Селигер, Ц ответили ему тоже по диагонали. Старуха подобрала губы, пр
евратив рот в бесцветную щелочку, и засобиралась на выход.
Ц Давно пора, Ц резюмировали соседи через проход.
Ц Чуть не проехала, Ц не удержалась соврать старуха, но сама направилас
ь в соседний вагон.
Забинтованный толкнул локтем истопника и указал здоровой рукой в окно.
Мимо неслась, убегая назад, сплошная стена гаражей, расписанная граффити
. Потом мелькнул козырек типового станционного строения, и наконец между
голых, корявых тополей в поле зрения вплыл серый корпус дома-корабля...
В тот день истопник получил расчет и ждал в гости электрика. Егор запазды
вал. Но истопник не особо волновался. На совести электрика лежала достав
ка мешка облученной картошки, пяти килограммов лука и по мелочи в пакети
ках. Естественно, что загодя взяли пару чекушек, дабы отметить событие Ц
на этой неделе планировался отъезд в Ярославскую область. Электричкой д
о Александрова, потом на Семибатово, а там и Гаврилов Ям, Милетино, самый к
райний дом. Огород, рыбалка, осенью грибы.
Свобода.
Чекушку они выпьют сразу. Второй пойдут угощать Евсея. Они и задержались
из-за товарища. Уж очень просил. Со дня на день ему было назначено у еврея-а
двоката. Егор ещё шумел, что евреи специально тянут, жилы мотают, потому чт
о их позже других Господь создал, на других, мол, тренировался, ошибки допу
скал, а евреев в совершенстве сделал Ц избранный народ, Ц вот они теперь
остальным нервы и мотают. На что истопник, каждый раз вступая в спор, гово
рил, что он лучше с евреем поручкается, чем своему алкашу доверит. Бесплод
ные споры нисколько не портили отношений. Больше того, нисколько не трог
али внутренностей, потому как что еврей, что не еврей, Ц обоим было все ра
вно. Лишь бы человек хороший.
Егор опаздывал катастрофически. Пришел сменщик, которому истопник пере
дал весь инвентарь, просветил, где держать спиртное, чтобы хозяин не наше
л. Закончил частный инструктаж по поводу загулявших клиентов, которые за
просто могли снять с руки золотой «Ролекс» и подарить, при этом категори
чески нельзя было спешить с реализацией, потому что клиент мог проспатьс
я и вспомнить, потом поди докажи, что ты не верблюд.
Зверски хотелось пропустить сто граммов. Все утро не хотелось, а после ин
структажа захотелось тем более новенький намекал на такую возможность
Халявы истопник не уважал и в другое время выставил бы сам свое, но тут дру
гой случай Ц он уходил и не собирался высылать должок из деревни, а брать
из НЗ был неуполномочен.
Наконец явился Егор. Шебутной и веселый. Истопник даже нюхнул атмосферу.
Чисто.
Ц Что ты меня обнюхиваешь, как кобель сучку. Маковой росинки с утра не бы
ло. Представляешь, нашу картоху сожрали.
Ц Иди ты...
Ц Я тебе говорю. У них там другая смена, что ли. Короче, те мешок оставили, а
эти записку не нашли и сожрали.
Такое могло быть вполне по нынешним временам. Ученым платят мало. Да он са
м к дружку в медицинский ходил. Там у них кролов резали на опыты. Так что, вы
брасывать, что ли? Ели. Дружок так и звонил, звал пожрать от пуза. Спирт он же
добывал: в нем инструменты мыли... А... Какая разница. Последние годы не звал.
Да и не пошел бы истопник. Лаборатория на крыс перешла и собак бездомных. Ч
то мы, корейцы, что ли?
Поверил.
Ц А ты? Ц без особой надежды спросил истопник, считавший: что упало, то пр
опало.
Ц Я? Я им говорю: что же вы, суки, делаете?.. Ну, не суки, товарищи, все равно... Го
ворю, что же вы, товарищи, сделали? Ведь эта картошка шла на подъем нашего с
ельского хозяйства в лице трех фермеров Ярославской области. Мы её сами
не ели ни жареную, ни вареную, ни в мундирах. Штучно отбирали для посева. В л
упу. Как вам кость в горле не застряла, когда вы её алчно поедали?..
Ц Короче.
Ц Короче? Ц сразу потерял интерес Егор. Ц Можно и короче. Но я им много ч
его ещё сказал.
Ц Без сомнений.
Ц Короче, скинулись у кого сколько, послали гонцов в магазин, и вот... Егор
кивнул на мешок.
Ц А лук?
Ц Тут и лук. Два по полмешка. Я им говорю: тогда давай двойную дозу. Не стал
и. Говорят, нельзя. Может получиться, что светиться будет вместо фонарей. А
я думаю, машину гонять лень.
Они быстро свернули голову чекушке и тронулись в дорогу. Путь предстоял
неблизкий. На другой конец Москвы. Через час двадцать уже высадились на с
танции и мимо госпиталя по путям до дырки, а потом на пустырь со стороны же
лезки.
Ц Ну и уе...ще, я думал, такие уже не отроют, Ц удивился архитектурному мас
тодонту Егор. Он ни разу не был у Евсея.
Они продирались сквозь заросли акации, боярышника и сорной, кривой, почт
и тундровой березы, не найдя цивилизованной тропинки, которой обычно пол
ьзовались жильцы дома-корабля, когда шли засветло со станции.
Впереди виднелся просвет.
И тут они услышали лай. Сначала далекий, он приближался. Егор и истопник ос
тановились у самого среза зарослей, но наружу ещё не вышли.
Ц У них че, охота тут бывает? Немудрено. Заросли, не продерешься... Ц запых
ался электрик.
Лай стаи приближался.
Товарищи Евсея выглянули наружу и увидели бежевую «Ладу» и стоящего к ни
м спиной мужика. За мужиком чернел провал котлована. Лай разделился. Соба
ки пошли в охват.
Ц А ведь они сюда идут,Ц шепотом информировал истопник.
Ц Ясный перец, сюда... Как сюда? Мы же здесь...
Ц Тихо. Не одни мы.
На всякий случай сомкнули ветки. Но все равно все видно как на ладони. Мужи
ка. «Ладу». А теперь и собак, обтекающих котлован слева и справа. Вот они со
единились. Короткая заминка Ц и всей стаей кинулись к мужику. Только тут
он сообразил, что является объектом, пружинисто подбросил тело Ц наблюд
атели догадались, что дверца с той стороны закрыта, иначе зачем Ц и юркну
л на переднее сиденье.
Собаки налетели, подобно живому шквалу. В кустах услышали, как гулко тела
ударили об автомобиль. С налета. Всей массой. А собачки были не маленькие.
Егор в породах не разбирался, но особенно Ц поразил коричневый. Здорове
нный зверюга. Такой одной лапой обидеть может. А пасть... Когда Зверюга мот
ал головой, во все стороны летели брызги пенистой слюны.
Кавказец кидался на лобовое стекло. Две большие черные и похожие, как сес
тры, терзали шины.
Овчарка и московская сторожевая как заведенные носились, описывая круг
и, вокруг машины. Две мелочовки путались под ногами, но шума от их злобного
звонкого лая было предостаточно.
Егору и истопнику показалось, что собак не меньше сотни, так все перепута
лось и клубилось перед глазами. Да и расстояние не больше пятнадцати мет
ров.
Каково было тому в машине, если они здесь тряслись, как заячьи хвосты, всем
телом. Несколько раз пассажир поворачивал к ним лицо. Такого лица у челов
ека не бывает. По движениям оба поняли, что тот делает попытки завести мот
ор, но или не попадает в замок зажигания, или слишком резво рвет с места. Мо
тор глохнет.
И вдруг поведение собак резко изменилось. Сначала соскочил с капота кавк
азец, потом за ним исчезли близнецы, за близнецами московская сторожевая
, и последним зверюга.
Наконец мотор взревел, и «Лада», пережевывая резину на спущенном передне
м колесе, спешила, не разбирая дороги и скрежеща коробкой передач.
Но то, что они увидели, когда уехавшая машина открыла обзор, заставило бы с
одрогнуться любого. Клубок разношерстных и разноцветных животных терз
ал в прямом смысле слова бесформенную человеческую фигуру. К тому момент
у, когда друзья увидели это, фуфайка на несчастном висела клочьями, теплы
е рыбацкие штаны тоже. Если бы не меховая шапка, подвязанная под подбород
ком, неизвестно, во что бы превратилась голова.
По этой шапке они и узнали Евсея. Ноги словно налило свинцом. Горло перехв
атило так же, как и грудь. Все совершалось словно во сне. Они вот тут. Он Ц т
ам. И нет сил сдвинуться с места, настолько все страшно и неожиданно. Эти д
ве-три секунды потом показались им бесконечно долгими. Они удивлялись, ч
то так долго стояли и бездействовали.
И первыми подбежали хозяева... Крутой мужик с дрыном хлобыстнул по спинам
собак, словно совсем не боялся. Другие действовали руками.
Егор заплакал. Опасаясь, как бы его не услышали те на пустыре, опасаясь неи
звестно чего, не спустят ли эти собаковладельцы животных и на них или не з
абьют ли дрыном, приняв за бомжей, истопник прижал лицо плачущего товари
ща к груди и заглушил рыдания.
Они не знали, сколько прошло времени. Только заметили, что люди на пустыре
уже роют, закидывают яму в том месте, где должна была быть свая и где, как он
и поняли, теперь находился Евсей.
Ц Они же его убили... Ц прошептал потрясенный Егор. Ц Убили. Убили. Убили.
Затравили, как последнюю падаль. Даже у нас так не было. Даже у нас сначала
предупреждали...
Истопник хоть и видел несколько татуировок на теле друга, слушал хвастли
вые по пьяному делу побаски товарища про лагеря и отсидки, но никогда так
до конца и не верил, тем более что в них Егор всегда выходил героем, весель
чаком и заводилой, а жизнь кругом была подобна приключенческому роману,
обильно сдобренному фольклорной романтикой подворотен.
Не верил, а тут поверил.
Просто Егор был очень добрым человеком.
Поверил, что стопу бывший электрик потерял, не отморозив по пьянке и оста
вив в тазу операционной больницы имени профессора Склифосовского, а на л
есосплаве, козлом прыгая по затору до того момента, как бревно под ним про
вернулось, ногу зажало, а сам затор стронулся с места. Тогда, рассказывал Е
гор, его подхватили ангелы и вознесли над бревнами, и он ещё долго парил, н
аблюдая, как громада хаоса, утробно ухая стволами друг о друга, вдруг упор
ядочилась и пошла через горловину, как фарш через мясорубку, Ц ровненьк
о-ровненько, бревнышко к бревнышку.
Они бросились к месту, как только ЭТИ нелюди ушли, унося пару лопат и уводя
своих присмиревших друзей.
Ц Он жив, жив, я знаю, Евсей живучий. Они просто не разобрались. Они просто
испугались и не разобрались. Там же ни одного врача не было. Ни одного. Они
не разобрались. Они думали, концы в воду, и все. И побыстрее. Они же испугали
сь. Я сам испугался. Честное слово, я сам испугался. А Евсей жив. Не может быт
ь, чтобы Евсей был не жив. Они просто испугались. Ха... Вот и рука уже...
Истопник копал молча, с остервенением. Оба они остервенились. И он не крич
ал на Егора. Он больше никогда не будет кричать на Егора. Если Егор попроси
т чекушку, он ему купит, хотя оба дали слово: до первого урожая ни капли. Поч
ему оба? Трое. Евсей тоже давал. Да он никогда и не был... Вот вторая рука...
И опять им казалось, что копают нестерпимо долго. На самом деле вся операц
ия длилась не более трех минут.
Они достали Евсея, и истопник лег ухом на грудь.
Ц Он живой, живой, Ц твердил Егор, мешая услышать.
Потом они оттащили его в кусты и приводили в себя. Крови много потерял и шо
к, заключил истопник. Кто знает, может, и сердце останавливалось, да когда
землей закидали и ногами утрамбовывали, пошло. Недотрамбовали, сволочи...
Из «фермерских» взяли на тачку и отвезли Евсея в баню.
Заявлять или лечиться Евсей отказался категорически.
Говорить ему из-за какого-то повреждения больно, и потому теперь он объяс
няется знаками и тычками. Вот и сейчас поманил товарищей к окну, а что там,
кроме неожиданного в сию пору снега и этого урода-дома?..
Два черных чемодана «вольво» подкатили к дому-кораблю под вечер. Один бы
л из местной префектуры, другой, поновей, городского правительства. Из ма
шин не спеша, ежась под пронизывающим ветром, выбрались чиновники разных
рангов.
Бабком у подъезда, на редкость живучие старушки, не оказал им должного вн
имания. Мало ли тут ездят, видали «мерседесы» и покруче. У Бабкома сегодня
была другая тема для обсуждения: загрызли Иванова, домового благодетеля
, организатора и защитника, председателя общества. Загрызли, по-видимому,
и его собаку. Такая здоровенная псина была. Зверь. До последнего билась, хо
зяина защищая, костьми легла. Хотя ни шкуры, ни костей собаки не нашли. Что
теперь делать, кому отдавать бразды правления, не подполковнику же, у нег
о теперь другой интерес (об этом знали тоже), Валерка жениться поехал, Ц у
ма приложить не могли.
А не знали одного... Того, что говорилось сейчас между чиновными людьми, пр
иехавшими на черных машинах.
Ц Что тут предлагать, сносить дом надо. Если эти два оставлять, дуга в пол
тора километра и виадук придется вести. Деньги большие...
Грустно, словно в час разлуки
.
Тихой мысли тихий бег,
Надоедливый до скуки
В сером небе серый снег...
Больше никак не писалось. Долговязый раздвоил полбатона хлеба, вложил ту
да пару сарделек, полил горчицей и пошел на пустырь к трубам.
Погода стояла отвратительная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
убыми глазами и ориентацией. Но старухе этого знать не обязательно, а вот
главную мысль в её башку вдолбить все-таки хотелось. И мысль-то простая. Х
ватит. Хватит чувствовать себя всему свету обязанным. Егор, тот, наоборот,
считал, что недодают. А какой он к черту теперь электрик, когда у них все на
западный манер Ц схемы, платы, электроника. Его и из банка выгнали, когда
среди дня, монтируя щит, отрубил электричество. А как ясе не отрубить? Все
по технике безопасности. Обесточил. Егор стоял, как дурак, и слушал, а розо
вый хрюша, менеджер банка, орал, что в учреждении все компьютеры накрылис
ь. Знатоки, говорил потом, когда разобрался, электрик, а сами за полчаса до
конца свои компьютеры отключают и экран щупал Ц не перегрелся ли, Ц раз
ве это утюг?
Ц Мы самые что ни на есть русские мужики и нахлебниками никогда не были.
У меня тетка померла. Дом оставила. Поедем, подымем. Нас разве наша земля н
е прокормит? Вот семена взяли. У нашего друга, Ц он кивнул на забинтованн
ого, Ц друзья в Атомном институте их спецом облучили, ни один колорадски
й жук нипочем. С малого начнем. С огорода. Чтоб зиму перезимовать. А потом п
опросим. Придем к начальству и попросим земли. Скажешь, не дадут? Дадут.
Ц А если кто на честного фермера руку поднимет, найдем чем защититься и м
ентов беспокоить не будем! Ц гордо сдал наличие оружия и серьезных наме
рений по защите собственности Егор.
Сказал и осекся.
Впрочем, никто не обратил внимания на его уверения в боеспособности. Тол
ько банщик дернулся и попунцовел. Егор плюхнулся на скамью и закусил губ
у. Подал признаки жизни и больной, попытался что-то сказать. Потом махнул
здоровой рукой и снова уставился в окно.
Образовалась пауза.
Ц Сильно болела? Ц спросила старуха. Нельзя было упускать разговор. Тол
ько вагон встрепенулся. Она даже не успела вовлечь кого-то со стороны.
Ц Кто? Ц не понял попутчик.
Ц Тетка. Сам же сказал, болела, умерла, дом оставила с верандой, корову, хоз
яйство вообще...
Ц Какая веранда? Какая корова? При чем тут тетка?
Он все никак не мог понять, что разговор велся ради наслаждения беседой, и
з чисто профессиональных соображений. По Станиславскому.
Ц Сейчас все больные стали. Грязи боятся. В молодости, Ц она уже ко всему
вагону обращалась, Ц морковку с грядки сорвешь, о подол вытрешь и я рот. А
ныне? СПИДы какие-то объявились...
Истопник даже подпрыгнул:
Ц Ты думай, о чем говоришь. Какой СПИД? Ей седьмой десяток шел. Всю жизнь в
колхозе горбатилась. СПИД... Тьфу на тебя.
С одной стороны, разговорчивая старуха добивалась всеобщего внимания и
это удалось, с другой Ц больно круто выходило, хотя в скандале своя пре«л
есть есть. Милиция покруче контролеров будет.
В одном просчиталась Ц самая интересная история была, конечно, у забинт
ованного. Ее оставляла на закуску, а оно вон как вышло.
Ц Что ты с ней вяжешься, она же вампирша. Я читал. Она сидит и пьет, Ц раску
сил старую бывший электрик.
Все-таки в банке работенка была низкооплачиваемая, но не пыльная. Времен
и для чтения прессы достаточно. Там и подковался.
Дамочка у окна встала. Может, станция? Но воспринялось по-иному. От старух
и отпрянули все.
Ц Люди, да вы что? Ц изумилась та, так и не поняв, где прокололась. Ц Да ка
к же так? Я сочувствую. Тетя умерла. Много сейчас кто посочувствует?
Ц Да замолчи ты! Ц крикнул кто-то по диагонали. Ц Озеро на Валдае?
Ц Селигер, Ц ответили ему тоже по диагонали. Старуха подобрала губы, пр
евратив рот в бесцветную щелочку, и засобиралась на выход.
Ц Давно пора, Ц резюмировали соседи через проход.
Ц Чуть не проехала, Ц не удержалась соврать старуха, но сама направилас
ь в соседний вагон.
Забинтованный толкнул локтем истопника и указал здоровой рукой в окно.
Мимо неслась, убегая назад, сплошная стена гаражей, расписанная граффити
. Потом мелькнул козырек типового станционного строения, и наконец между
голых, корявых тополей в поле зрения вплыл серый корпус дома-корабля...
В тот день истопник получил расчет и ждал в гости электрика. Егор запазды
вал. Но истопник не особо волновался. На совести электрика лежала достав
ка мешка облученной картошки, пяти килограммов лука и по мелочи в пакети
ках. Естественно, что загодя взяли пару чекушек, дабы отметить событие Ц
на этой неделе планировался отъезд в Ярославскую область. Электричкой д
о Александрова, потом на Семибатово, а там и Гаврилов Ям, Милетино, самый к
райний дом. Огород, рыбалка, осенью грибы.
Свобода.
Чекушку они выпьют сразу. Второй пойдут угощать Евсея. Они и задержались
из-за товарища. Уж очень просил. Со дня на день ему было назначено у еврея-а
двоката. Егор ещё шумел, что евреи специально тянут, жилы мотают, потому чт
о их позже других Господь создал, на других, мол, тренировался, ошибки допу
скал, а евреев в совершенстве сделал Ц избранный народ, Ц вот они теперь
остальным нервы и мотают. На что истопник, каждый раз вступая в спор, гово
рил, что он лучше с евреем поручкается, чем своему алкашу доверит. Бесплод
ные споры нисколько не портили отношений. Больше того, нисколько не трог
али внутренностей, потому как что еврей, что не еврей, Ц обоим было все ра
вно. Лишь бы человек хороший.
Егор опаздывал катастрофически. Пришел сменщик, которому истопник пере
дал весь инвентарь, просветил, где держать спиртное, чтобы хозяин не наше
л. Закончил частный инструктаж по поводу загулявших клиентов, которые за
просто могли снять с руки золотой «Ролекс» и подарить, при этом категори
чески нельзя было спешить с реализацией, потому что клиент мог проспатьс
я и вспомнить, потом поди докажи, что ты не верблюд.
Зверски хотелось пропустить сто граммов. Все утро не хотелось, а после ин
структажа захотелось тем более новенький намекал на такую возможность
Халявы истопник не уважал и в другое время выставил бы сам свое, но тут дру
гой случай Ц он уходил и не собирался высылать должок из деревни, а брать
из НЗ был неуполномочен.
Наконец явился Егор. Шебутной и веселый. Истопник даже нюхнул атмосферу.
Чисто.
Ц Что ты меня обнюхиваешь, как кобель сучку. Маковой росинки с утра не бы
ло. Представляешь, нашу картоху сожрали.
Ц Иди ты...
Ц Я тебе говорю. У них там другая смена, что ли. Короче, те мешок оставили, а
эти записку не нашли и сожрали.
Такое могло быть вполне по нынешним временам. Ученым платят мало. Да он са
м к дружку в медицинский ходил. Там у них кролов резали на опыты. Так что, вы
брасывать, что ли? Ели. Дружок так и звонил, звал пожрать от пуза. Спирт он же
добывал: в нем инструменты мыли... А... Какая разница. Последние годы не звал.
Да и не пошел бы истопник. Лаборатория на крыс перешла и собак бездомных. Ч
то мы, корейцы, что ли?
Поверил.
Ц А ты? Ц без особой надежды спросил истопник, считавший: что упало, то пр
опало.
Ц Я? Я им говорю: что же вы, суки, делаете?.. Ну, не суки, товарищи, все равно... Го
ворю, что же вы, товарищи, сделали? Ведь эта картошка шла на подъем нашего с
ельского хозяйства в лице трех фермеров Ярославской области. Мы её сами
не ели ни жареную, ни вареную, ни в мундирах. Штучно отбирали для посева. В л
упу. Как вам кость в горле не застряла, когда вы её алчно поедали?..
Ц Короче.
Ц Короче? Ц сразу потерял интерес Егор. Ц Можно и короче. Но я им много ч
его ещё сказал.
Ц Без сомнений.
Ц Короче, скинулись у кого сколько, послали гонцов в магазин, и вот... Егор
кивнул на мешок.
Ц А лук?
Ц Тут и лук. Два по полмешка. Я им говорю: тогда давай двойную дозу. Не стал
и. Говорят, нельзя. Может получиться, что светиться будет вместо фонарей. А
я думаю, машину гонять лень.
Они быстро свернули голову чекушке и тронулись в дорогу. Путь предстоял
неблизкий. На другой конец Москвы. Через час двадцать уже высадились на с
танции и мимо госпиталя по путям до дырки, а потом на пустырь со стороны же
лезки.
Ц Ну и уе...ще, я думал, такие уже не отроют, Ц удивился архитектурному мас
тодонту Егор. Он ни разу не был у Евсея.
Они продирались сквозь заросли акации, боярышника и сорной, кривой, почт
и тундровой березы, не найдя цивилизованной тропинки, которой обычно пол
ьзовались жильцы дома-корабля, когда шли засветло со станции.
Впереди виднелся просвет.
И тут они услышали лай. Сначала далекий, он приближался. Егор и истопник ос
тановились у самого среза зарослей, но наружу ещё не вышли.
Ц У них че, охота тут бывает? Немудрено. Заросли, не продерешься... Ц запых
ался электрик.
Лай стаи приближался.
Товарищи Евсея выглянули наружу и увидели бежевую «Ладу» и стоящего к ни
м спиной мужика. За мужиком чернел провал котлована. Лай разделился. Соба
ки пошли в охват.
Ц А ведь они сюда идут,Ц шепотом информировал истопник.
Ц Ясный перец, сюда... Как сюда? Мы же здесь...
Ц Тихо. Не одни мы.
На всякий случай сомкнули ветки. Но все равно все видно как на ладони. Мужи
ка. «Ладу». А теперь и собак, обтекающих котлован слева и справа. Вот они со
единились. Короткая заминка Ц и всей стаей кинулись к мужику. Только тут
он сообразил, что является объектом, пружинисто подбросил тело Ц наблюд
атели догадались, что дверца с той стороны закрыта, иначе зачем Ц и юркну
л на переднее сиденье.
Собаки налетели, подобно живому шквалу. В кустах услышали, как гулко тела
ударили об автомобиль. С налета. Всей массой. А собачки были не маленькие.
Егор в породах не разбирался, но особенно Ц поразил коричневый. Здорове
нный зверюга. Такой одной лапой обидеть может. А пасть... Когда Зверюга мот
ал головой, во все стороны летели брызги пенистой слюны.
Кавказец кидался на лобовое стекло. Две большие черные и похожие, как сес
тры, терзали шины.
Овчарка и московская сторожевая как заведенные носились, описывая круг
и, вокруг машины. Две мелочовки путались под ногами, но шума от их злобного
звонкого лая было предостаточно.
Егору и истопнику показалось, что собак не меньше сотни, так все перепута
лось и клубилось перед глазами. Да и расстояние не больше пятнадцати мет
ров.
Каково было тому в машине, если они здесь тряслись, как заячьи хвосты, всем
телом. Несколько раз пассажир поворачивал к ним лицо. Такого лица у челов
ека не бывает. По движениям оба поняли, что тот делает попытки завести мот
ор, но или не попадает в замок зажигания, или слишком резво рвет с места. Мо
тор глохнет.
И вдруг поведение собак резко изменилось. Сначала соскочил с капота кавк
азец, потом за ним исчезли близнецы, за близнецами московская сторожевая
, и последним зверюга.
Наконец мотор взревел, и «Лада», пережевывая резину на спущенном передне
м колесе, спешила, не разбирая дороги и скрежеща коробкой передач.
Но то, что они увидели, когда уехавшая машина открыла обзор, заставило бы с
одрогнуться любого. Клубок разношерстных и разноцветных животных терз
ал в прямом смысле слова бесформенную человеческую фигуру. К тому момент
у, когда друзья увидели это, фуфайка на несчастном висела клочьями, теплы
е рыбацкие штаны тоже. Если бы не меховая шапка, подвязанная под подбород
ком, неизвестно, во что бы превратилась голова.
По этой шапке они и узнали Евсея. Ноги словно налило свинцом. Горло перехв
атило так же, как и грудь. Все совершалось словно во сне. Они вот тут. Он Ц т
ам. И нет сил сдвинуться с места, настолько все страшно и неожиданно. Эти д
ве-три секунды потом показались им бесконечно долгими. Они удивлялись, ч
то так долго стояли и бездействовали.
И первыми подбежали хозяева... Крутой мужик с дрыном хлобыстнул по спинам
собак, словно совсем не боялся. Другие действовали руками.
Егор заплакал. Опасаясь, как бы его не услышали те на пустыре, опасаясь неи
звестно чего, не спустят ли эти собаковладельцы животных и на них или не з
абьют ли дрыном, приняв за бомжей, истопник прижал лицо плачущего товари
ща к груди и заглушил рыдания.
Они не знали, сколько прошло времени. Только заметили, что люди на пустыре
уже роют, закидывают яму в том месте, где должна была быть свая и где, как он
и поняли, теперь находился Евсей.
Ц Они же его убили... Ц прошептал потрясенный Егор. Ц Убили. Убили. Убили.
Затравили, как последнюю падаль. Даже у нас так не было. Даже у нас сначала
предупреждали...
Истопник хоть и видел несколько татуировок на теле друга, слушал хвастли
вые по пьяному делу побаски товарища про лагеря и отсидки, но никогда так
до конца и не верил, тем более что в них Егор всегда выходил героем, весель
чаком и заводилой, а жизнь кругом была подобна приключенческому роману,
обильно сдобренному фольклорной романтикой подворотен.
Не верил, а тут поверил.
Просто Егор был очень добрым человеком.
Поверил, что стопу бывший электрик потерял, не отморозив по пьянке и оста
вив в тазу операционной больницы имени профессора Склифосовского, а на л
есосплаве, козлом прыгая по затору до того момента, как бревно под ним про
вернулось, ногу зажало, а сам затор стронулся с места. Тогда, рассказывал Е
гор, его подхватили ангелы и вознесли над бревнами, и он ещё долго парил, н
аблюдая, как громада хаоса, утробно ухая стволами друг о друга, вдруг упор
ядочилась и пошла через горловину, как фарш через мясорубку, Ц ровненьк
о-ровненько, бревнышко к бревнышку.
Они бросились к месту, как только ЭТИ нелюди ушли, унося пару лопат и уводя
своих присмиревших друзей.
Ц Он жив, жив, я знаю, Евсей живучий. Они просто не разобрались. Они просто
испугались и не разобрались. Там же ни одного врача не было. Ни одного. Они
не разобрались. Они думали, концы в воду, и все. И побыстрее. Они же испугали
сь. Я сам испугался. Честное слово, я сам испугался. А Евсей жив. Не может быт
ь, чтобы Евсей был не жив. Они просто испугались. Ха... Вот и рука уже...
Истопник копал молча, с остервенением. Оба они остервенились. И он не крич
ал на Егора. Он больше никогда не будет кричать на Егора. Если Егор попроси
т чекушку, он ему купит, хотя оба дали слово: до первого урожая ни капли. Поч
ему оба? Трое. Евсей тоже давал. Да он никогда и не был... Вот вторая рука...
И опять им казалось, что копают нестерпимо долго. На самом деле вся операц
ия длилась не более трех минут.
Они достали Евсея, и истопник лег ухом на грудь.
Ц Он живой, живой, Ц твердил Егор, мешая услышать.
Потом они оттащили его в кусты и приводили в себя. Крови много потерял и шо
к, заключил истопник. Кто знает, может, и сердце останавливалось, да когда
землей закидали и ногами утрамбовывали, пошло. Недотрамбовали, сволочи...
Из «фермерских» взяли на тачку и отвезли Евсея в баню.
Заявлять или лечиться Евсей отказался категорически.
Говорить ему из-за какого-то повреждения больно, и потому теперь он объяс
няется знаками и тычками. Вот и сейчас поманил товарищей к окну, а что там,
кроме неожиданного в сию пору снега и этого урода-дома?..
Два черных чемодана «вольво» подкатили к дому-кораблю под вечер. Один бы
л из местной префектуры, другой, поновей, городского правительства. Из ма
шин не спеша, ежась под пронизывающим ветром, выбрались чиновники разных
рангов.
Бабком у подъезда, на редкость живучие старушки, не оказал им должного вн
имания. Мало ли тут ездят, видали «мерседесы» и покруче. У Бабкома сегодня
была другая тема для обсуждения: загрызли Иванова, домового благодетеля
, организатора и защитника, председателя общества. Загрызли, по-видимому,
и его собаку. Такая здоровенная псина была. Зверь. До последнего билась, хо
зяина защищая, костьми легла. Хотя ни шкуры, ни костей собаки не нашли. Что
теперь делать, кому отдавать бразды правления, не подполковнику же, у нег
о теперь другой интерес (об этом знали тоже), Валерка жениться поехал, Ц у
ма приложить не могли.
А не знали одного... Того, что говорилось сейчас между чиновными людьми, пр
иехавшими на черных машинах.
Ц Что тут предлагать, сносить дом надо. Если эти два оставлять, дуга в пол
тора километра и виадук придется вести. Деньги большие...
Грустно, словно в час разлуки
.
Тихой мысли тихий бег,
Надоедливый до скуки
В сером небе серый снег...
Больше никак не писалось. Долговязый раздвоил полбатона хлеба, вложил ту
да пару сарделек, полил горчицей и пошел на пустырь к трубам.
Погода стояла отвратительная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32