В то же время мой поступок вызвал открытое возмущени
е одних (Брут, Бешенка, Крошка-Гад), молчаливое неодобрение других (Душегу
б, Жига, Юпи), недоумение третьих (Буфу, Квадрат, Невидимка), уклончивое отно
шение четвертых (фейерверкер, Сладкоежка, Поли). Правда, меня долго (пока я
не посинел от нехватки кислорода) прижимала к своей мощной груди Манана-
Бич, уверяя, что я единственный рыцарь на «Лохани», но даже эта женщина-го
ра не смогла склонить чашу весов общественного мнения в мою пользу.
Когда я без обиняков спросил Допотопо, как он относится к моему поступку,
наставник одобрительно высморкался на мой ботинок, но затем добавил шеп
отом, что не надо было впутывать его в эту историю, тем более, что никаких у
казаний «своему юному другу и первому помощнику» он не давал.
Дваэн выразила недовольство не самим поступком, который, по ее мнению, по
лностью соответствовал моему «рыцарско-романтическому началу», а тем, ч
то я начал ей лгать:
Ц Это меня больше всего беспокоит, линктусик. Я сделала тебя избраннико
м моего сердца, поскольку верила, что у тебя никогда не будет от меня тайн,
что мы будем говорить друг другу правду. И вдруг ты начинаешь обманывать
меня. Что случилось, милый? Может, то, что я вызвалась возглавить нашу трой
ку, задело твое мужское самолюбие? Но ведь это решение я приняла исходя из
наших общих интересов, так будет лучше для нас обоих, понимаешь? Точнее, дл
я всех троих. Твой друг и наставник с самого начала полностью доверился м
не и, кажется, не раскаивается в этом. Зачем же ты, мой избранник, ведешь как
ую-то скрытую игру?
Я молчал, глядя на ее шевелящиеся губы.
Она еще долго говорила, но не все доходило до моего сознания: я слушал ее, н
о не слышал (а может, наоборот, слышал, но не слушал). С какой-то необыкновен
ной ясностью я вдруг увидел себя как бы со стороны, и мне стало стыдно. Ока
зывается, я был любимцем триэсской детворы, близким учеником Допотопо, и
збранником сердца Непревзойденной лишь потому, что был наивным и прямол
инейным, одним словом, бесхитростным идиотом. Все вокруг изощрялись в ко
знях, интригах, недомолвках, плели и расставляли свои сети, силки, капканы
, вели двойную, тройную и такдалеекратную игру, вовлекая в нее все новые и
новые силы, не брезгуя никакими средствами, думая одно, говоря другое, дел
ая третье, в то время как я верил всему, как малое дитя, радовался, когда мен
я гладили по головке, и страдал, когда получал подзатыльники от тех, кому т
ак безоглядно верил. И вот, стоило мне лишь однажды оглянуться вокруг себ
я, попытаться заглянуть внутрь себя, поверить не другим, а себе, и все это д
ля того, чтобы понять, что же в конце концов происходит, как тут же вокруг м
еня стало сжиматься кольцо подозрительности, враждебности, нетерпимос
ти. Так что же Ц продолжать быть идиотом?
Глупо улыбаясь, я запечатал ее говорящий рот крепким мужским поцелуем и
не отрывался до тех пор, пока она не посинела и не обмякла в моих руках. Спа
сибо тебе, Манана Бич, за науку!…
………………………………………………………………………………………
8
………………………………………………………………………………………
[100] Таинственный читатель моего дневника об
ескураживает меня: круг его интересов оказался куда шире, чем я ожидал. Мо
и записи под номером семь были посвящены нашей с Дваэн премьере в качест
ве Эталонной пары на планете Ыоу (в звездном кадастре она фигурирует как
БПФ Ц У Ц 17/485) и неудачной попытке ыоуян захватить нас заложниками. Зачем
надо было похищать мои записи, если Дваэн сделала об этих событиях подро
бный видеорепортаж и уже передала его на Триэс?…
Впервые иду на сознательное нарушение Правил: пишу открытым текстом, не
прибегая к специальному коду, потому что отныне
Мне нечего скрывать!
(Тут Дваэн сидит у меня на коленях, подсказывает: единственное, что я долже
н скрывать, так это свою мужскую силу, особенно от Мананы-Бич, которая пос
ле случая с Циклопом воспылала ко мне «циклопической любовью», Ц Дваэн
просит извинить ее за неудачный каламбур…).
Дружба с Циклопом пришлась мне как нельзя кстати: он натаскивает меня но
вотеррским языкам, снабжает разнообразной информацией о Терре. И хотя у
этой информации весьма почтенный возраст Ц он наверняка превышает сум
марный возраст членов нашей экспедиции Ц кое-что начинает все-таки про
рисовываться. Самое удивительное заключается в том, что наиболее ценные
для меня сведения Циклоп извлекает из тех разрушенных блоков памяти, кот
орые я оставил ему из жалости, будучи уверенным в их полнейшей бесполезн
ости! Выяснилась и причина столь частых технических профилактик, которы
е yстраивал себе этот «лорд-хранитель информации»: поглощаемый им в огро
мных дозах горюче-смазочный коктейль проник сквозь ксиозоновую пленку,
заполнил блоки, образовав жидкую среду, что-то вроде «первичного бульон
а», в котором крошево памяти смогло частично восстановить заданные стру
ктуры. Привожу эти отрывочные сведения, объединив их для удобства читате
ля (в том числе и таинственного) под общей рубрикой:
К ИСТОРИИ ТЕРРСКОЙ КАТАСТРО
ФЫ
«…однако затем последовала
серия оглушительных успехов, и трансплантация органов приняла массовы
й характер. Пересаживались почки, легкие, печень, сердце, желудок, глаза, с
елезенка, суставы и конечности, костный мозг и кожный покров, гениталии и
т. п. Эффект несовместимости был сведен к минимуму благодаря широкому вн
едрению методов диагностики, разработанных проф. Захау-Мольтке, Когда ж
е в клиниках появились лазерные установки «Я-мато-2», позволявшие провес
ти практически любую операцию быстро и безболезненно, вокруг трансплан
таций поднялся настоящий бум. Вполне здоровые, но состоятельные люди сре
днего возраста стали состязаться друг с другом в погоне за молодыми орга
нами. Цены на транспланты резко подскочили, и недостатка в донорах не был
о: ведь взамен доноры получали вполне здоровые органы…
Исследования проф. Захау-Мольтке показали, что орган взрослого, пересаж
енный молодому донору, быстро омолаживался и вскоре практически ничем н
e отличался от его собственного. Это привело к тому, что доноры могли прода
вать одни и те же транспланты многократно, не подвергая свое здоровье ск
оль-нибудь серьезной опасности. Таким образом, доноры богатели, омолоди
вшиеся богачи нищали и со временем сами становились донорами…»
Циклоп, 28, 8, VII, 679
«Настоящий переворот в тран
сплантологии совершил Крисалисонг, недипломированный врач из Нукуалоф
ы. Ему удалось создать заменители мышечной и костной ткани, которые внеш
не ничем не отличались от настоящей, зато во много раз превосходили ее в п
рочности, а по цене были доступны практически любому жителю Терры. На неб
ольшой установке „Крискуа“ врач мог тут же, в присутствии пациента, смод
елировать по его заказу любой орган, а затем имплантировать с помощью „И
мато-2“.„Сначала изобретение было встречено с недоверием, слишком невер
оятной казалась легкость, с которой никому не известный полинезийский в
рачеватель решил проблему, над которой десятилетия безрезультатно бил
ись лучшие эскулапы Терры. Крисалисонг продемонстрировал качество сво
его заменителя весьма оригинальным образом: он заставил пациента, тольк
о что поднявшегося с операционного кресла, где ему заменили почти все вн
утренние органы, выпить кружку серной кислоты, закусить лезвиями, на гор
ячее Ц выхлебать тарелку кипящей смолы, а затем сделать пятимильную про
бежку. Мировая общественность взревела от восторга. Затерянный в Тихом о
кеане архипелаг превратился в место массового паломничества. Создалос
ь, впечатление, что терряне только мечтают, о том, как бы…“
[101] Здесь текст обрывается
не по вине раскрошенной памяти Циклопа, а по прихоти раскрасневшейся Нду
шечки, заявившей, что она «только и мечтает о том, как бы опять посинеть» И
сполать тебе, Манана-Бич!…
Циклоп, 28, 8, VII, 68
P . S . Прекрасная половина Эта
лонной пары спит грациозно похрапывая во сне, свесив с гамака Ц ее любим
ое место отдыха Ц руки и ноги. Сейчас она так поразительно похожа на пауч
иху Наду с известной гравюры «Охотница за черепами», что я невольно ощуп
ываю свою голову: цела ли? Неожиданно мои пальцы находят какое-то затверд
ение на затылке, как раз в том месте, где когда-то меня огрели помощники Бу
фу, а затем на свежую рану приклеили микродатчик… Что это Ц нерассосавш
ийся рубец? Но почему его не было раньше? Опухоль? Но почему она правильной
квадратной формы и точно соответствует параметрам микродатчика?…
Мне стало не по себе: застыв в паутине гамака, над моей головой висела «охо
тница за черепами», не подозревая, что ее уже опередил другой охотник… А м
ожет… охотник один, но ему предана многочисленная прислуга?…
Да, скрывать и вправду больше нечего, если уж под череп забрались. Я еще ра
з ощупал выпуклость, сильно нажал на нее и почувствовал колющую боль, не с
ильную, но Ц ту самую…
Как говорит мой наставник: все, приехали. Интересно, что он скажет на этот
раз?
Что бы он ни сказал, я чувствую, как во мне просыпается снежный барс… Вот с
тавлю это многоточие… и вижу… следы… барса… на террском снегу…
К сведению таинственного читателя: снежный барс был одним из лучших охот
ников-одиночек. Ему не придавалась, как извергидам, многочисленная прис
луга, он не подчинялся никаким орденам, никаким правилам, потому что был н
евидим: снежный барс на снегу. Это был настоящий охотник-одиночка.
Почему «был»?…
Я, Пардус
[102] Барс Ц латин. Pardus.
-Победоносный, объявляю: каким бы сильным ты ни был, мой враг, каким
бы ловким ты ни был, мой враг, каким бы коварным ты ни был, мой враг, я превзо
йду тебя в силе, ловкости и коварстве, я выслежу тебя и одолею.
Теперь мне действительно нечего скрываться: кто заметит на белом ф
оне бесшумную белую тень?
Теперь мне незачем скрывать свои мысли, шифровать записи: кто разл
ичит на белой странице белые строки?
Я пишу открытым текстом, зная, что никто, кроме меня, не поймет его, по
тому что я пишу на языке барсов.
Я вспомнил свой родной язык! Сладостная боль пронзила мой затылок,
яркая вспышка озарила мозг до самых его затаенных глубин, и я увидел… нет.
Dixi
[103] Я (все) сказал (латин.).
.
9
Сон у меня удивительно легкий и чуткий. Это даже не сон, а погружение
в бесшумно накатывающуюся мягкую прозрачную волну, смывающую с меня уст
алость. Как только волна проходит, мое тело непроизвольно сжимается, гот
овясь к молниеносному прыжку, я весь обращаюсь в слух и осязание (каким же
я был дураком, ежедневно сбривая чувствительные щетинки на верхней губе
Ц мой главный орган осязания! Теперь я отрастил их, и внешне они ничем не
отличаются от усов Допотопо. Дваэн сказала, что они мне идут, и иногда прос
ит, чтобы я пощекотал ее ими. Словом, то, что я вооружился надежнейшим сред
ством защиты и нападения, прошло не замеченным окружающими, как, впрочем,
и многое другое…). Учуяв что-то неладное, я приоткрываю один глаз, и на моем
щелевидном зрачке мгновенно отпечатывается снимок того, что он видит, и
так же мгновенно накладывается на снимок, сделанный до погружения в волн
у: малейшая разница между ними машинально улавливается дежурными центр
ами мозга, которые и решают, бить ли тревогу или окунуться в следующую очи
щающую волну…
Странно, что никто не видит происшедших со мной (и во мне) перемен. Хо
тя я и предполагал нечто подобное, когда писал о «белом на белом» однако н
е ожидал, честно признаться, такого поразительного эффекта слияния с фон
ом: я белый на белом фоне, черный на черном, серый на сером и т. д. Наверное, ту
т необходимо сделать уточнение. Когда я говорю «я», то имею в виду барса, а
не свою личину по имени Двапэ (хотя данную аббревиатуру мог бы носить и я:
обыкновенный барс (пардус) в длину не превышает метра с небольшим, я же тян
у на два пардуса Ц Двапэ…). Моя личина, как и прежде, исполняет роль помощн
ика Допотопо по техническому обеспечению, члена Представительской мис
сии и Эталонной пары (прилежно доводя до посинения Дваэн, которая говори
т, что в Двапэ проснулся хищник, не подозревая, как она близка к истине!); моя
личина продолжает вести дневник, сердясь, что его читают все, кому не лень
, продолжает украдкой ощупывать квадратный нарост на затылке, не зная, к к
акому разряду/ его отнести Ц к доброЦ или злокачественным опухолям… Ве
роятно, этот нароет очень беспокоит мою личину, во всяком случае, от нее ст
ало попахивать «трифаносомой» Ц какая мерзкая вещь! Ц а в ее круглых зр
ачках я вижу растерянность и страх. Иногда я даже испытываю к ней что-то в
роде жалости или вины Ц ведь это я. выйдя из Двапэ, превратил его в личину
Ц но что прикажете делать: опять вернуться s клетк
у, в которой я просидел столько лет, столетий, тысячелетий?! (Вот оно, точное
слово: я буду называть его не личиной, а клеткой.)
Итак, никто не замечает, что моя клетка пуста, никто не замечает меня
. Я свободно разгуливаю по «Лохани» (наружу не высовываюсь: открытый косм
ос не для меня), прислушиваюсь, присматриваюсь, принюхиваюсь. Я ищу своего
врага, я ищу врага моего рода, голос крови подсказывает мне, что он где-то з
десь, что он тоже заключен в одну из этих клеток. Я найду его, открою клетку,
нет, я разнесу ее одним ударом лапы! и мы сойдемся с ним один на один, нет, ро
д на род, и я размозжу ему череп, даже если для этого придется поплатиться
своим!
Всем! Всем! Всем! Зверям и птицам! Существам и мыслящим веществам! Св
ободным и заточенным в клетки! Здесь и всюду, где теплится жизнь! Слушайте
: снежный барс по кличке Двапэ бросает вызов своему кровному врагу! Если о
н не трус, пусть отзовется, Двапэ хочет сойтись с ним в честном поединке! Е
сли он трус, пусть трепещет, ибо не будет ему пощады!
10
Юпи перехватил несколько шифровок. Показал Душегубу. Тот пробежал текст
глазами, пощупал пальцами бумагу и, сказав, что для туалета жестковата, ве
рнул связисту:
Ц Покажи Допотопо, может, ему на что сгодится.
Допотопо долго шевелил губами («ниполное цирковно-прихадское» образов
ание навечно приговорило его к чтению по складам), пытаясь проникнуть в с
мысл шифрованных донесений, однако, убедившись, что это ему не по зубам, ак
куратно сложил листок и спрятал в карман:
Ц Благодарю за службу, Юпи, ты добыл очень ценные сведения!
И в качестве вознаграждения угостил связиста ломтем вареной свеклы, пос
ыпанным крупной солью. Свеклу тот выплюнул, как только вышел из кабины, со
ль же успела просыпаться в его деликатные, начиненные микроэлектронико
й потроха и вывела из строя несколько важных узлов связи, превратив «Лох
ань» в беспомощного слепого щенка, выброшенного в реку…
Продолжалось, правда, это недолго, я кое-как починил Юпи и посоветовал ему
впредь быть поосторожнее:
Ц Нельзя же совать в рот что попало!
Юпи улыбался, виновато моргая своими лучистыми фотоэлектрическими гла
зками:
Ц Но как я мог отказаться, уважаемый Двапэ! Как я мог отказаться, если сам
досточтимый шеф принял меня за теплокровного!
И столько неподдельной радости было в его улыбке, что я промолчал, подума
в про себя: «А ведь все идет к тому, что скоро и я буду радоваться, когда во м
не будут признавать теплокровного…»
И я машинально потрогал нарост на затылке. Почему-то никто не воспринял е
го всерьез. Допотопо тщательно ощупал его и объявил, что это «шишка мудро
сти»:
Ц Обычно, хлопчик, они на лбу вскакивают, ну а ты у нас будешь задним умом к
репок, это тоже неплохо!
Дваэн, как всегда, выступила в своем амплуа:
Ц Линктусик, милый, раньше ты был мальчишкой, а сейчас… Ц она озорно под
мигнула, Ц ты весь Ц сплошное затвердение, ты меня измучил, я больше не м
огу!…
И как бы в подтверждение своих слов она принялась стягивать с себя комби
незон…
Какая-то связь между тем и другим, несомненно, была, но я не мог разделить в
осторга Дваэн, потому что чувствовал: мною движет не страсть, не мужской и
нстинкт обладания, не зов ненасытной плоти, а страх, панический страх пер
ед огромной пустотой, которую я ощущал в себе и которую мне нужно было зап
олнить, чтобы она не мучила меня. Короче говоря, я мало чем отличался от Юп
и: я хотел, чтобы меня принимали за теплокровного…
Ради этого я стал клянчить у Циклопа «трифаносому», и тот угощал меня, выд
авая на закуску лекции о пагубном влиянии оной на клетки живого мозга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
е одних (Брут, Бешенка, Крошка-Гад), молчаливое неодобрение других (Душегу
б, Жига, Юпи), недоумение третьих (Буфу, Квадрат, Невидимка), уклончивое отно
шение четвертых (фейерверкер, Сладкоежка, Поли). Правда, меня долго (пока я
не посинел от нехватки кислорода) прижимала к своей мощной груди Манана-
Бич, уверяя, что я единственный рыцарь на «Лохани», но даже эта женщина-го
ра не смогла склонить чашу весов общественного мнения в мою пользу.
Когда я без обиняков спросил Допотопо, как он относится к моему поступку,
наставник одобрительно высморкался на мой ботинок, но затем добавил шеп
отом, что не надо было впутывать его в эту историю, тем более, что никаких у
казаний «своему юному другу и первому помощнику» он не давал.
Дваэн выразила недовольство не самим поступком, который, по ее мнению, по
лностью соответствовал моему «рыцарско-романтическому началу», а тем, ч
то я начал ей лгать:
Ц Это меня больше всего беспокоит, линктусик. Я сделала тебя избраннико
м моего сердца, поскольку верила, что у тебя никогда не будет от меня тайн,
что мы будем говорить друг другу правду. И вдруг ты начинаешь обманывать
меня. Что случилось, милый? Может, то, что я вызвалась возглавить нашу трой
ку, задело твое мужское самолюбие? Но ведь это решение я приняла исходя из
наших общих интересов, так будет лучше для нас обоих, понимаешь? Точнее, дл
я всех троих. Твой друг и наставник с самого начала полностью доверился м
не и, кажется, не раскаивается в этом. Зачем же ты, мой избранник, ведешь как
ую-то скрытую игру?
Я молчал, глядя на ее шевелящиеся губы.
Она еще долго говорила, но не все доходило до моего сознания: я слушал ее, н
о не слышал (а может, наоборот, слышал, но не слушал). С какой-то необыкновен
ной ясностью я вдруг увидел себя как бы со стороны, и мне стало стыдно. Ока
зывается, я был любимцем триэсской детворы, близким учеником Допотопо, и
збранником сердца Непревзойденной лишь потому, что был наивным и прямол
инейным, одним словом, бесхитростным идиотом. Все вокруг изощрялись в ко
знях, интригах, недомолвках, плели и расставляли свои сети, силки, капканы
, вели двойную, тройную и такдалеекратную игру, вовлекая в нее все новые и
новые силы, не брезгуя никакими средствами, думая одно, говоря другое, дел
ая третье, в то время как я верил всему, как малое дитя, радовался, когда мен
я гладили по головке, и страдал, когда получал подзатыльники от тех, кому т
ак безоглядно верил. И вот, стоило мне лишь однажды оглянуться вокруг себ
я, попытаться заглянуть внутрь себя, поверить не другим, а себе, и все это д
ля того, чтобы понять, что же в конце концов происходит, как тут же вокруг м
еня стало сжиматься кольцо подозрительности, враждебности, нетерпимос
ти. Так что же Ц продолжать быть идиотом?
Глупо улыбаясь, я запечатал ее говорящий рот крепким мужским поцелуем и
не отрывался до тех пор, пока она не посинела и не обмякла в моих руках. Спа
сибо тебе, Манана Бич, за науку!…
………………………………………………………………………………………
8
………………………………………………………………………………………
[100] Таинственный читатель моего дневника об
ескураживает меня: круг его интересов оказался куда шире, чем я ожидал. Мо
и записи под номером семь были посвящены нашей с Дваэн премьере в качест
ве Эталонной пары на планете Ыоу (в звездном кадастре она фигурирует как
БПФ Ц У Ц 17/485) и неудачной попытке ыоуян захватить нас заложниками. Зачем
надо было похищать мои записи, если Дваэн сделала об этих событиях подро
бный видеорепортаж и уже передала его на Триэс?…
Впервые иду на сознательное нарушение Правил: пишу открытым текстом, не
прибегая к специальному коду, потому что отныне
Мне нечего скрывать!
(Тут Дваэн сидит у меня на коленях, подсказывает: единственное, что я долже
н скрывать, так это свою мужскую силу, особенно от Мананы-Бич, которая пос
ле случая с Циклопом воспылала ко мне «циклопической любовью», Ц Дваэн
просит извинить ее за неудачный каламбур…).
Дружба с Циклопом пришлась мне как нельзя кстати: он натаскивает меня но
вотеррским языкам, снабжает разнообразной информацией о Терре. И хотя у
этой информации весьма почтенный возраст Ц он наверняка превышает сум
марный возраст членов нашей экспедиции Ц кое-что начинает все-таки про
рисовываться. Самое удивительное заключается в том, что наиболее ценные
для меня сведения Циклоп извлекает из тех разрушенных блоков памяти, кот
орые я оставил ему из жалости, будучи уверенным в их полнейшей бесполезн
ости! Выяснилась и причина столь частых технических профилактик, которы
е yстраивал себе этот «лорд-хранитель информации»: поглощаемый им в огро
мных дозах горюче-смазочный коктейль проник сквозь ксиозоновую пленку,
заполнил блоки, образовав жидкую среду, что-то вроде «первичного бульон
а», в котором крошево памяти смогло частично восстановить заданные стру
ктуры. Привожу эти отрывочные сведения, объединив их для удобства читате
ля (в том числе и таинственного) под общей рубрикой:
К ИСТОРИИ ТЕРРСКОЙ КАТАСТРО
ФЫ
«…однако затем последовала
серия оглушительных успехов, и трансплантация органов приняла массовы
й характер. Пересаживались почки, легкие, печень, сердце, желудок, глаза, с
елезенка, суставы и конечности, костный мозг и кожный покров, гениталии и
т. п. Эффект несовместимости был сведен к минимуму благодаря широкому вн
едрению методов диагностики, разработанных проф. Захау-Мольтке, Когда ж
е в клиниках появились лазерные установки «Я-мато-2», позволявшие провес
ти практически любую операцию быстро и безболезненно, вокруг трансплан
таций поднялся настоящий бум. Вполне здоровые, но состоятельные люди сре
днего возраста стали состязаться друг с другом в погоне за молодыми орга
нами. Цены на транспланты резко подскочили, и недостатка в донорах не был
о: ведь взамен доноры получали вполне здоровые органы…
Исследования проф. Захау-Мольтке показали, что орган взрослого, пересаж
енный молодому донору, быстро омолаживался и вскоре практически ничем н
e отличался от его собственного. Это привело к тому, что доноры могли прода
вать одни и те же транспланты многократно, не подвергая свое здоровье ск
оль-нибудь серьезной опасности. Таким образом, доноры богатели, омолоди
вшиеся богачи нищали и со временем сами становились донорами…»
Циклоп, 28, 8, VII, 679
«Настоящий переворот в тран
сплантологии совершил Крисалисонг, недипломированный врач из Нукуалоф
ы. Ему удалось создать заменители мышечной и костной ткани, которые внеш
не ничем не отличались от настоящей, зато во много раз превосходили ее в п
рочности, а по цене были доступны практически любому жителю Терры. На неб
ольшой установке „Крискуа“ врач мог тут же, в присутствии пациента, смод
елировать по его заказу любой орган, а затем имплантировать с помощью „И
мато-2“.„Сначала изобретение было встречено с недоверием, слишком невер
оятной казалась легкость, с которой никому не известный полинезийский в
рачеватель решил проблему, над которой десятилетия безрезультатно бил
ись лучшие эскулапы Терры. Крисалисонг продемонстрировал качество сво
его заменителя весьма оригинальным образом: он заставил пациента, тольк
о что поднявшегося с операционного кресла, где ему заменили почти все вн
утренние органы, выпить кружку серной кислоты, закусить лезвиями, на гор
ячее Ц выхлебать тарелку кипящей смолы, а затем сделать пятимильную про
бежку. Мировая общественность взревела от восторга. Затерянный в Тихом о
кеане архипелаг превратился в место массового паломничества. Создалос
ь, впечатление, что терряне только мечтают, о том, как бы…“
[101] Здесь текст обрывается
не по вине раскрошенной памяти Циклопа, а по прихоти раскрасневшейся Нду
шечки, заявившей, что она «только и мечтает о том, как бы опять посинеть» И
сполать тебе, Манана-Бич!…
Циклоп, 28, 8, VII, 68
P . S . Прекрасная половина Эта
лонной пары спит грациозно похрапывая во сне, свесив с гамака Ц ее любим
ое место отдыха Ц руки и ноги. Сейчас она так поразительно похожа на пауч
иху Наду с известной гравюры «Охотница за черепами», что я невольно ощуп
ываю свою голову: цела ли? Неожиданно мои пальцы находят какое-то затверд
ение на затылке, как раз в том месте, где когда-то меня огрели помощники Бу
фу, а затем на свежую рану приклеили микродатчик… Что это Ц нерассосавш
ийся рубец? Но почему его не было раньше? Опухоль? Но почему она правильной
квадратной формы и точно соответствует параметрам микродатчика?…
Мне стало не по себе: застыв в паутине гамака, над моей головой висела «охо
тница за черепами», не подозревая, что ее уже опередил другой охотник… А м
ожет… охотник один, но ему предана многочисленная прислуга?…
Да, скрывать и вправду больше нечего, если уж под череп забрались. Я еще ра
з ощупал выпуклость, сильно нажал на нее и почувствовал колющую боль, не с
ильную, но Ц ту самую…
Как говорит мой наставник: все, приехали. Интересно, что он скажет на этот
раз?
Что бы он ни сказал, я чувствую, как во мне просыпается снежный барс… Вот с
тавлю это многоточие… и вижу… следы… барса… на террском снегу…
К сведению таинственного читателя: снежный барс был одним из лучших охот
ников-одиночек. Ему не придавалась, как извергидам, многочисленная прис
луга, он не подчинялся никаким орденам, никаким правилам, потому что был н
евидим: снежный барс на снегу. Это был настоящий охотник-одиночка.
Почему «был»?…
Я, Пардус
[102] Барс Ц латин. Pardus.
-Победоносный, объявляю: каким бы сильным ты ни был, мой враг, каким
бы ловким ты ни был, мой враг, каким бы коварным ты ни был, мой враг, я превзо
йду тебя в силе, ловкости и коварстве, я выслежу тебя и одолею.
Теперь мне действительно нечего скрываться: кто заметит на белом ф
оне бесшумную белую тень?
Теперь мне незачем скрывать свои мысли, шифровать записи: кто разл
ичит на белой странице белые строки?
Я пишу открытым текстом, зная, что никто, кроме меня, не поймет его, по
тому что я пишу на языке барсов.
Я вспомнил свой родной язык! Сладостная боль пронзила мой затылок,
яркая вспышка озарила мозг до самых его затаенных глубин, и я увидел… нет.
Dixi
[103] Я (все) сказал (латин.).
.
9
Сон у меня удивительно легкий и чуткий. Это даже не сон, а погружение
в бесшумно накатывающуюся мягкую прозрачную волну, смывающую с меня уст
алость. Как только волна проходит, мое тело непроизвольно сжимается, гот
овясь к молниеносному прыжку, я весь обращаюсь в слух и осязание (каким же
я был дураком, ежедневно сбривая чувствительные щетинки на верхней губе
Ц мой главный орган осязания! Теперь я отрастил их, и внешне они ничем не
отличаются от усов Допотопо. Дваэн сказала, что они мне идут, и иногда прос
ит, чтобы я пощекотал ее ими. Словом, то, что я вооружился надежнейшим сред
ством защиты и нападения, прошло не замеченным окружающими, как, впрочем,
и многое другое…). Учуяв что-то неладное, я приоткрываю один глаз, и на моем
щелевидном зрачке мгновенно отпечатывается снимок того, что он видит, и
так же мгновенно накладывается на снимок, сделанный до погружения в волн
у: малейшая разница между ними машинально улавливается дежурными центр
ами мозга, которые и решают, бить ли тревогу или окунуться в следующую очи
щающую волну…
Странно, что никто не видит происшедших со мной (и во мне) перемен. Хо
тя я и предполагал нечто подобное, когда писал о «белом на белом» однако н
е ожидал, честно признаться, такого поразительного эффекта слияния с фон
ом: я белый на белом фоне, черный на черном, серый на сером и т. д. Наверное, ту
т необходимо сделать уточнение. Когда я говорю «я», то имею в виду барса, а
не свою личину по имени Двапэ (хотя данную аббревиатуру мог бы носить и я:
обыкновенный барс (пардус) в длину не превышает метра с небольшим, я же тян
у на два пардуса Ц Двапэ…). Моя личина, как и прежде, исполняет роль помощн
ика Допотопо по техническому обеспечению, члена Представительской мис
сии и Эталонной пары (прилежно доводя до посинения Дваэн, которая говори
т, что в Двапэ проснулся хищник, не подозревая, как она близка к истине!); моя
личина продолжает вести дневник, сердясь, что его читают все, кому не лень
, продолжает украдкой ощупывать квадратный нарост на затылке, не зная, к к
акому разряду/ его отнести Ц к доброЦ или злокачественным опухолям… Ве
роятно, этот нароет очень беспокоит мою личину, во всяком случае, от нее ст
ало попахивать «трифаносомой» Ц какая мерзкая вещь! Ц а в ее круглых зр
ачках я вижу растерянность и страх. Иногда я даже испытываю к ней что-то в
роде жалости или вины Ц ведь это я. выйдя из Двапэ, превратил его в личину
Ц но что прикажете делать: опять вернуться s клетк
у, в которой я просидел столько лет, столетий, тысячелетий?! (Вот оно, точное
слово: я буду называть его не личиной, а клеткой.)
Итак, никто не замечает, что моя клетка пуста, никто не замечает меня
. Я свободно разгуливаю по «Лохани» (наружу не высовываюсь: открытый косм
ос не для меня), прислушиваюсь, присматриваюсь, принюхиваюсь. Я ищу своего
врага, я ищу врага моего рода, голос крови подсказывает мне, что он где-то з
десь, что он тоже заключен в одну из этих клеток. Я найду его, открою клетку,
нет, я разнесу ее одним ударом лапы! и мы сойдемся с ним один на один, нет, ро
д на род, и я размозжу ему череп, даже если для этого придется поплатиться
своим!
Всем! Всем! Всем! Зверям и птицам! Существам и мыслящим веществам! Св
ободным и заточенным в клетки! Здесь и всюду, где теплится жизнь! Слушайте
: снежный барс по кличке Двапэ бросает вызов своему кровному врагу! Если о
н не трус, пусть отзовется, Двапэ хочет сойтись с ним в честном поединке! Е
сли он трус, пусть трепещет, ибо не будет ему пощады!
10
Юпи перехватил несколько шифровок. Показал Душегубу. Тот пробежал текст
глазами, пощупал пальцами бумагу и, сказав, что для туалета жестковата, ве
рнул связисту:
Ц Покажи Допотопо, может, ему на что сгодится.
Допотопо долго шевелил губами («ниполное цирковно-прихадское» образов
ание навечно приговорило его к чтению по складам), пытаясь проникнуть в с
мысл шифрованных донесений, однако, убедившись, что это ему не по зубам, ак
куратно сложил листок и спрятал в карман:
Ц Благодарю за службу, Юпи, ты добыл очень ценные сведения!
И в качестве вознаграждения угостил связиста ломтем вареной свеклы, пос
ыпанным крупной солью. Свеклу тот выплюнул, как только вышел из кабины, со
ль же успела просыпаться в его деликатные, начиненные микроэлектронико
й потроха и вывела из строя несколько важных узлов связи, превратив «Лох
ань» в беспомощного слепого щенка, выброшенного в реку…
Продолжалось, правда, это недолго, я кое-как починил Юпи и посоветовал ему
впредь быть поосторожнее:
Ц Нельзя же совать в рот что попало!
Юпи улыбался, виновато моргая своими лучистыми фотоэлектрическими гла
зками:
Ц Но как я мог отказаться, уважаемый Двапэ! Как я мог отказаться, если сам
досточтимый шеф принял меня за теплокровного!
И столько неподдельной радости было в его улыбке, что я промолчал, подума
в про себя: «А ведь все идет к тому, что скоро и я буду радоваться, когда во м
не будут признавать теплокровного…»
И я машинально потрогал нарост на затылке. Почему-то никто не воспринял е
го всерьез. Допотопо тщательно ощупал его и объявил, что это «шишка мудро
сти»:
Ц Обычно, хлопчик, они на лбу вскакивают, ну а ты у нас будешь задним умом к
репок, это тоже неплохо!
Дваэн, как всегда, выступила в своем амплуа:
Ц Линктусик, милый, раньше ты был мальчишкой, а сейчас… Ц она озорно под
мигнула, Ц ты весь Ц сплошное затвердение, ты меня измучил, я больше не м
огу!…
И как бы в подтверждение своих слов она принялась стягивать с себя комби
незон…
Какая-то связь между тем и другим, несомненно, была, но я не мог разделить в
осторга Дваэн, потому что чувствовал: мною движет не страсть, не мужской и
нстинкт обладания, не зов ненасытной плоти, а страх, панический страх пер
ед огромной пустотой, которую я ощущал в себе и которую мне нужно было зап
олнить, чтобы она не мучила меня. Короче говоря, я мало чем отличался от Юп
и: я хотел, чтобы меня принимали за теплокровного…
Ради этого я стал клянчить у Циклопа «трифаносому», и тот угощал меня, выд
авая на закуску лекции о пагубном влиянии оной на клетки живого мозга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21