Женщина все еще испуганно смотрела на Леви Коффина.
– Она добрая леди, Деви. Голос Коффина звучал серьезно, но когда он разговаривал с женщиной, то становился ласковым. – Отдай ей ребенка. О нем нужно позаботиться, а не то он умрет.
Темные глаза впились в лицо Мерси. В их глубине она видела такую беспомощность, такую безнадежность, что сердце ее сжалось от сострадания. Руки Мерси скользнули под одеяло и вынули малыша. Он весил не больше котенка. Под настороженным взглядом матери она прижала ребенка к себе. Ребенок протестующе пискнул, и Мерси стала качать его на руках из стороны в сторону.
– Тише, детка. О, бедный малютка! Сейчас мы тебя вымоем, и ты сразу почувствуешь себя лучше, – тихо напевала она, успокаивая младенца.
Мерси подняла глаза и увидела, что Даниэль смотрит на нее. Между ней и этим большим, спокойным человеком установилась какая-то невидимая связь. Эта связь была всегда, но теперь она стала какой-то другой – сильнее и теплее. Сейчас существовали только они. Сегодня Даниэль зависел от нее, а вчера ночью все было наоборот.
– Тебе что-нибудь нужно, Мерси? – голос Даниэля прозвучал совсем близко от нее, и его ласковая рука коснулась ее спины.
– Мне нужны молоко и каша для малютки и побольше еды для матери, чтобы она смогла кормить его. Ей нужно дать чистое теплое платье, нижнюю юбку и шаль. Сходи в мою комнату и принеси толстое темно-коричневое платье, которое висит рядом с голубым. Там найдешь и темную шаль. Да, поищи ей что-нибудь на ноги. Возьми в магазине два теплых одеяла и банку с мазью. На кухне есть несколько чистых полотенец, которые мы можем использовать как пеленки. И... поставь варить большой кусок мяса. Даниэль, мне нужно все это прямо сейчас! Чего же ты стоишь?
– Слушаюсь, мэм. – Даниэль улыбнулся одной из самых своих ослепительных улыбок, что случалось не очень часто. – Клянусь, Мерси, ты с каждым днем становишься всё больше похожей на свою мать!
* * *
Леви Коффин и Даниэль сидели на бочках в комнате за магазином. Леви Коффин рассказывал Даниэлю, как его друг – аболиционист нашел девушку Деви в Эвансвилле. Она лежала под перевернутой лодкой и билась в лихорадке, едва дыша. Они позаботились о ней, как смогли. Леви привез ее в своем фургоне, спрятав под стопками ковриков, которыми он торговал, в городок Куил.
Как истинный квакер, Леви ненавидел рабство, несмотря на то, что родился и воспитывался на Юге. Он вырос на ферме в Южной Каролине, где не было почти никакой возможности получить образование. Но тем не менее он стал учителем. Коффин открыл воскресную школу для рабов в родном штате. Однако школу вскоре пришлось закрыть, так как хозяева запретили своим рабам ходить туда.
Он рассказывал Даниэлю, как преследовал похитителей свободной негритянки, которую наняла его семья во время странствий по Пенсильвании. Во время этой поездки ужасы рабства настолько сильно поразили Леви, что ему стало казаться, будто внутренний голос стал призывать его посвятить всю свою жизнь борьбе с рабством.
Когда он приехал в Ньюпорт, штат Индиана, рассказывал Леви, то обнаружил подземный ход, по которому беглые рабы перебирались с Юга на Север и далее в Канаду. Коффин превратил свой дом в перевалочный пункт. На это уходила значительная часть денег, заработанных торговлей. Он приехал в городок Куил, чтобы устроить здесь еще один перевалочный пункт.
– Я только один из совладельцев мельницы, Леви. А магазин принадлежит Майку и моему приемному отцу – Фаруэю Куилу. Но у меня есть одно местечко в миле на север от реки. Я думаю, что лучше всего устроить пункт по переправке рабов там, чем в городе.
– Слава Богу!
– Каждые несколько недель я отправляю подводу с грузом на север в Винсенс и на северо-запад в Спрингфильд.
– Я дам тебе список мест, где ты можешь останавливаться по пути. Ты понимаешь, что может случиться, если тебя поймают?
– Я потеряю ферму и мельницу. Разве можно это сравнить с человеческими жизнями? С помощью Джорджа Вашингтона и Терли, я уже переправил несколько человек. – Даниэль замолчал, увидев, как пристально посмотрел на него квакер. – Да, так зовут человека, который работает на меня на мельнице. Его отец был негром, а мать из пленных индианок, отец называл себя мистером Вашингтоном, потому что восхищался этим человеком. Его сына зовут Джордж. Он хороший работник и друг.
– Это тот парень, что встретил меня на мельнице?
– Он нагрубил тебе? – улыбнулся Даниэль.
– Нет. Наверное, это место и есть Сахарное Дерево. Я слышал о нем.
– Надеюсь, что немногие слышали о том, что мы здесь делаем. Джордж находит людей или они находят его. Как он это делает, я не знаю. Сахарное Дерево – так звали его мать. Мы пользуемся этим именем как паролем.
– Многие слышали о Сахарном Дереве, но никто не знает, где оно.
– Будем надеяться, что и не узнают. Я сейчас не могу уехать отсюда, но пошлю Терли Блейна, человека, которому я полностью доверяю. Он уедет на север в Спрингфилд с женщиной и ребенком, как только они поправятся.
Квакер поднял свое спокойное лицо к потолку и вытянул вперед руки: Спасибо тебе, Боже!
* * *
После того, как спину Деви промыли уксусной водой и смазали мазью, она надела на себя платье Мерси, которая в это время помыла и переодела ребенка. Насытившись молоком и кашей, он спал на кровати Майка.
Чернокожая женщина дремала у огня, выпив по настоянию Мерси горячего рому. Даже во сне ее руки подрагивали, и время от времени она открывала глаза. Как ужасно быть рабом у такого хозяина, как Хамонд Перри! Он жестоко избил женщину, надеясь, что шрамы на спине не помешают ему выставить ее на аукционе. Ее разлучили с мужчиной, которого она считала своим мужем, забеременев от него. Отец ее ребенка – вольнолюбивый и гордый человек, за что и был продан другому хозяину, сбежал и послал Деви весточку, где его найти. Все это рассказал им мистер Коффин. Деви была слишком утомлена и испугана, чтобы вступать в разговоры.
Мерси попробовала мясо, варившееся на плите. Ее собственные проблемы казались пустяками по сравнению с проблемами этого бедного существа. Когда мясо сварилось и стало мягким, Мерси принесла пачку клецек и бросила их в горячий бульон. «Мясо с клецками хорошо утолят голод бедняжки», – подумала она. Вдруг раздался легкий стук в дверь. Женщина вскочила на ноги и затравленно оглянулась, пытаясь найти ребенка. Она схватила его с кровати и отбежала к стене.
Дверь открылась, и в комнату вошли Даниэль и Леви Коффин.
– Все в порядке, Деви, – сказал Коффин. – Положи ребенка на место и садись. Здесь ты в безопасности.
Плечи женщины расслабленно опустились. Она положила ребенка на кровать и присела рядом с ним. Даниэль держал в руках пару ботинок, которые обнаружил на складе. Деви смотрела на них, но даже не делала попытки, чтобы взять. Наконец, Леви, взяв их у Даниэля, передал ей. Женщина смотрела то на ботинки, то на Даниэля. Он улыбнулся и показал на ее ноги. Продолжая удивленно смотреть на окружающих, она прижала теплую обувь к груди. «Бедная, она даже не знает, как реагировать на доброту», – грустно подумала Мерси. Подойдя к Деви, опустилась на колени, взяла один ботинок и одела ей на ногу, затянула шнурки, взглянула в удивленное лицо женщины и улыбнулась.
– Как раз по ноге, да и теплые к тому же, – она встала и посмотрела сначала на Даниэля, а потом опять на женщину. – Где ты раздобыл их? – Даниэль ухмыльнулся.
– На складе. Это, наверное, Майка. Твои были бы маловаты, а мои большими.
– Лучше сказать ему, что мы взяли пару ботинок, – Мерси усмехнулась и подошла к плите, чтобы снять с огня чайник.
– Нам пора. Еще достаточно светло, чтобы Старуха Халпен увидела, как мы уходим. Не нужно давать ей повод для пересудов, что ты ночевала с Майком, а она именно так и подумает, если мы не уйдем.
– Ты считаешь – лучше распустить слух, что я провела ночь с тобой?
– Конечно, – дрогнувшим голосом проговорил Даниэль. Если только ты не хочешь, чтобы она уверяла, будто у тебя два любовника.
– Даниэль! Ты смеешься надо мной! – она посмотрела на него через плечо. С ее губ сорвался смешок.
– Так я рассмешил тебя? Бери свою шаль. Майк и Леви смогут позаботиться о них.
– А как они выведут Деви с ребенком отсюда? Рано или поздно Хамонд Перри придет сюда искать их.
– Не беспокойся об этом. Все уже подготовлено.
Мерси повязала вокруг головы шарф. Она наклонилась над кроватью, потрепала малютку по черной щечке и погладила его курчавую головку.
– Прощай, малютка, – прошептала она. – О, как я надеюсь, что когда ты вырастешь, то будешь свободным и счастливым. – Она выпрямилась и положила руку на плечо Деви.
– Удачи тебе, Деви. Думаю, что с ребенком теперь будет все в порядке. Я буду молиться за то, чтобы ты нашла своего мужа.
Негритянка упала на колени и, стараясь не прикасаться к Мерси, поцеловала край ее платья. Из глаз Мерси брызнули слезы.
– О, нет! Не нужно делать этого! – Мерси наклонилась и помогла женщине встать на ноги. Они были примерно одного телосложения и возраста. По темным щекам Деви катились слезы. Первый раз Мерси увидела, как она плачет. Она не плакала, даже когда ей обрабатывали спину.
Мерси подумала: если бы провидению было угодно сделать ее рабыней, – это она могла стоять здесь, униженной и порабощенной.
– Мисси... Мисси?
– Все хорошо, дорогая, – тихо ответила Мерси, – Я знаю, что ты хочешь поблагодарить меня, но, право, не стоит. Я бы хотела сделать для тебя еще больше. Береги се&я и ребенка.
Мерси схватила свою шаль и, почти ослепленная от слез, выбежала из комнаты. Даниэль последовал за ней, закрыв за собой двери.
Он подождал немного, пока она вытрет слезы, а затем взял за локоть и повел ее к выходу из склада.
– Шш..., – ласково сказал он Мерси, прежде чем заговорил с Майком. – Мы уходим, Майк. Терли будет здесь рано утром. Я сказал ему, чтобы он заехал на обратном пути и загрузил шкуры, которые мы вместе с мукой отправляем в Спрингфилд. Кажется, собирается дождь, поэтому проверь, чтобы покрытие было хорошим и плотным. О, привет, Самюэль, я тебя не заметил.
– Здравствуй, Даниэль. Здравствуйте, мисс Мерси.
– Приветствую вас, мистер Браун.
– Давайте я помогу вам донести, Самюэль, – старик собрался поднять тяжелый тюк. Даниэль легко поднял его на свое плечо.
– Мерси, – Майк вышел из-за прилавка, как только мужчины скрылись за дверью. Он подошел поближе к ней и заговорил тихим голосом. – Мне не нравится, что тебя втянули в... это.
– Почему? Я взрослая женщина. Ты и Даниэль не должны заслонять меня от неприятных вещей. Мне так жаль эту женщину.
– Не беспокойся о ней. Мы с Коффином позаботимся о ней. Но я хочу сказать тебе кое-что еще. Тут болтают иди к Старухе Халпен.
– Старухе Халпен? Этой старой сплетнице? О, нет! Я не могу остаться у нее. Как только кто-то мог подумать... плохо обо мне и Даниэле? Он же мне как брат, даже если мы и не кровные родственники.
– Я знаю это. Я думаю о тебе. Мари Книбе – злобная маленькая штучка и она болтает повсюду о тебе и Даниэле.
– А что она может сказать такого плохого о нас?
– Она болтает о двух мужчинах, которые приходили в школу и называли тебя Эстер.
Его слова опять вернули ее к тому ужасу, который она пережила сегодня. На короткое время ее собственные проблемы были отброшены на задний план перед заботами о Дэви и ее ребенке.
Она отвернулась от Майка.
– Что случилось? – Он положил ей на плечо свою руку и повернул к себе. – Что тебя так напугало? Черт возьми! Если они причинили тебе боль...
– Они ничего мне не сделали, – Мерси взяла его за руку и заглянула в его обеспокоенное лицо. – Они ничего мне не сделали, – повторила она.
Даниэль задержался у дверей, когда увидел стоящих близко друг от друга Мерси и Майка. Майк хмурился, а Мерси беспокойно смотрела на него. Даниэль почувствовал себя как-то неуютно – что-то беспокоило его. Он стоял и размышлял, испытывает ли Мерси какие-нибудь другие чувства к Майку, не сестринские.
От этих мыслей в животе появилась какая-то тяжесть, а сердце неприятно защемило.
– Пошли, Мерси.
Майк проводил ее до дверей.
– Все еще идет дождь? – спросила она.
– Нет. Дождь прекратился. До завтра, Майк. Даниэль взял Мерси за локоть и вывел ее на улицу.
– Ты вернешься? – Майк довел их до крыльца.
– Нет. Я останусь на ночь в доме. Вернусь утром.
– Дэн, ты считаешь, что поступаешь правильно? Об этом и так уже болтают повсюду.
– Болтают? Болтают о том, что я ночевал в доме Куила? – Даниэль сердито выговаривал каждое слово.
– Да, о том, что ты ночевал там прошлой ночью.
– И сегодня останусь, им придется дважды говорить об этом, да? Тебя беспокоит то, что я ночую вместе с Мерси в доме, Майк?
– Ты же знаешь, что нет.
– Ну тогда говори, что тебя беспокоит, а то нам пора идти, пока не пошел дождь.
– Что с тобой, черт побери? Почему ты не даешь, мне сказать? Я думаю о Мерси, и тебе не мешало бы.
– Не беспокойся, Майк, – Мерси умоляюще посмотрела на мужчин.
– Пошли, Мерси. Мы никому не обязаны объяснять наши поступки, – придерживая ее за локоть, Даниэль вывел ее на дорогу.
– Я мог бы привести лошадь, я оставил ее у магазина, – сказал он, когда она споткнулась о колею на дороге.
– Я могу пройтись пешком, раз ты со мной. Почему ты так рассердился на Майка?
– Я не сердился.
– А вел себя так, будто рассердился.
– Мне есть о чем подумать. Я не хотел просить тебя помочь той ж енщи не, но мы с Леви, естественно, не знаем, как обращаться с младенцем.
– Я сама хотела помочь. Ты когда-нибудь видел более жалкое существо, пытающееся защитить своего ребенка?
– Да. Я видел и похуже. Но я не хочу рассказывать тебе об этом. Я хочу, чтобы ты забыла, что видела ее или Леви Коффина. Ты сможешь это сделать?
– Нет, Даниэль, не смогу. Я никогда не забуду отчаянное выражение глаз этой женщины. Но я никому не скажу об этом. Ты это имел в виду?
– Да.
* * *
Мерси приготовила на ужин яичницу и порезала копченое мясо для себя и Даниэля, а он в это время принес хворост и молоко, оставленное Джимом в погребе. Он вылил молоко в маслобойку и немного в миску Дрозда, который мяукал и терся об его ноги.
– Попей молочка, кот. Здесь его, кажется, слишком много, – он поставил миску на пол. Кот старательно вылизывал свои лапы, затем лениво поднялся, подошел к миске, понюхал и принялся лакать молоко.
– Ты балуешь кота, – сказала Мерси, в ее глазах сверкали искорки смеха.
– Я не хочу выливать даром молоко, – его глаза дразнили ее. – Завтра утром я отнесу его в амбар. Если он отработает, то к вечеру будет сыт до отвала и перестанет бродить по дому и клянчить молоко.
Они ели в тишине, перебросившись только несколькими незначительными словами. Когда они поужинали, Мерси быстро вымыла посуду, а затем принесла маслобойку и поставила ее на стул у камина. Даниэль сидел рядом, уставившись невидящим взглядом в огонь. Он курил свою трубку, его рука свесилась через подлокотник кресла.
Мерси взбивала масло, одновременно изучая профиль Даниэля. У него были длинные ресницы, прямые брови, которые начинались у внутреннего края глаза. Темные волосы справа росли в другую сторону, чем остальные, поэтому прядь волос все время спадала на лоб, как бы он ни пытался зачесать ее.
Мама говорила, что вихор и маленькая ямочка на подбородке Даниэля – это двойной знак замечательных качеств. Она сказала это однажды, когда Мерси очень злилась на Даниэля. Мерси хотела взобраться на сеновал, чтобы посмотреть, как мужчины будут кастрировать поросят. Даниэль поймал ее и отправил в дом.
– Это зрелище не для тебя, – сказал он. Мерси припомнила, как разозлилась и бежала всю дорогу до дома, чтобы рассказать матери, как она его ненавидит.
Мерси не была уверена, что родные братья и сестры были так близки, как она с Даниэлем или Зак с Мари Элизабет.
Брат. Ее мысли устремились в другом направлении. Что она будет делать с Ленни и Берни Бакстерами? Если то, что они сказали – правда, та женщина была ее настоящей матерью, и сейчас умирала. Какая она? Защищала бы она Мерси так, как Дэви своего ребенка? Горевала ли, когда потеряла свою маленькую девочку?
– Даниэль! – его имя прозвучало ласково в ее устах. Девушка смотрела на огонь и молчала, пока часы отсчитывали минуты.
Он вытянул перед собой ноги и положил руки на живот. В ожидании Даниэль прикрыл глаза. Он погрузился в воспоминания. Маленькая круглолицая девочка, подобрав юбку, носилась по двору и смеялась, когда он ругался. Шестилетняя девочка кричала:
– Ты не мой хозяин, Даниэль Фелпс. – Вспомнилось также то время, когда вернулся с Рейном из Луисвилля, его первой поездки из дома, с купленной для нее голубой лентой, приобретенной на заработанные деньги. Когда ей было пятнадцать, старый Финниган поймал ее за амбаром и пытался поцеловать. Даниэль так разозлился, что сбил его с ног, хотя тот был на сорок футов тяжелее его.
«Куда ушло то время?» – думал он. Круглолицая маленькая девочка превратилась в прекрасную милую девушку, и я люблю ее, люблю ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Она добрая леди, Деви. Голос Коффина звучал серьезно, но когда он разговаривал с женщиной, то становился ласковым. – Отдай ей ребенка. О нем нужно позаботиться, а не то он умрет.
Темные глаза впились в лицо Мерси. В их глубине она видела такую беспомощность, такую безнадежность, что сердце ее сжалось от сострадания. Руки Мерси скользнули под одеяло и вынули малыша. Он весил не больше котенка. Под настороженным взглядом матери она прижала ребенка к себе. Ребенок протестующе пискнул, и Мерси стала качать его на руках из стороны в сторону.
– Тише, детка. О, бедный малютка! Сейчас мы тебя вымоем, и ты сразу почувствуешь себя лучше, – тихо напевала она, успокаивая младенца.
Мерси подняла глаза и увидела, что Даниэль смотрит на нее. Между ней и этим большим, спокойным человеком установилась какая-то невидимая связь. Эта связь была всегда, но теперь она стала какой-то другой – сильнее и теплее. Сейчас существовали только они. Сегодня Даниэль зависел от нее, а вчера ночью все было наоборот.
– Тебе что-нибудь нужно, Мерси? – голос Даниэля прозвучал совсем близко от нее, и его ласковая рука коснулась ее спины.
– Мне нужны молоко и каша для малютки и побольше еды для матери, чтобы она смогла кормить его. Ей нужно дать чистое теплое платье, нижнюю юбку и шаль. Сходи в мою комнату и принеси толстое темно-коричневое платье, которое висит рядом с голубым. Там найдешь и темную шаль. Да, поищи ей что-нибудь на ноги. Возьми в магазине два теплых одеяла и банку с мазью. На кухне есть несколько чистых полотенец, которые мы можем использовать как пеленки. И... поставь варить большой кусок мяса. Даниэль, мне нужно все это прямо сейчас! Чего же ты стоишь?
– Слушаюсь, мэм. – Даниэль улыбнулся одной из самых своих ослепительных улыбок, что случалось не очень часто. – Клянусь, Мерси, ты с каждым днем становишься всё больше похожей на свою мать!
* * *
Леви Коффин и Даниэль сидели на бочках в комнате за магазином. Леви Коффин рассказывал Даниэлю, как его друг – аболиционист нашел девушку Деви в Эвансвилле. Она лежала под перевернутой лодкой и билась в лихорадке, едва дыша. Они позаботились о ней, как смогли. Леви привез ее в своем фургоне, спрятав под стопками ковриков, которыми он торговал, в городок Куил.
Как истинный квакер, Леви ненавидел рабство, несмотря на то, что родился и воспитывался на Юге. Он вырос на ферме в Южной Каролине, где не было почти никакой возможности получить образование. Но тем не менее он стал учителем. Коффин открыл воскресную школу для рабов в родном штате. Однако школу вскоре пришлось закрыть, так как хозяева запретили своим рабам ходить туда.
Он рассказывал Даниэлю, как преследовал похитителей свободной негритянки, которую наняла его семья во время странствий по Пенсильвании. Во время этой поездки ужасы рабства настолько сильно поразили Леви, что ему стало казаться, будто внутренний голос стал призывать его посвятить всю свою жизнь борьбе с рабством.
Когда он приехал в Ньюпорт, штат Индиана, рассказывал Леви, то обнаружил подземный ход, по которому беглые рабы перебирались с Юга на Север и далее в Канаду. Коффин превратил свой дом в перевалочный пункт. На это уходила значительная часть денег, заработанных торговлей. Он приехал в городок Куил, чтобы устроить здесь еще один перевалочный пункт.
– Я только один из совладельцев мельницы, Леви. А магазин принадлежит Майку и моему приемному отцу – Фаруэю Куилу. Но у меня есть одно местечко в миле на север от реки. Я думаю, что лучше всего устроить пункт по переправке рабов там, чем в городе.
– Слава Богу!
– Каждые несколько недель я отправляю подводу с грузом на север в Винсенс и на северо-запад в Спрингфильд.
– Я дам тебе список мест, где ты можешь останавливаться по пути. Ты понимаешь, что может случиться, если тебя поймают?
– Я потеряю ферму и мельницу. Разве можно это сравнить с человеческими жизнями? С помощью Джорджа Вашингтона и Терли, я уже переправил несколько человек. – Даниэль замолчал, увидев, как пристально посмотрел на него квакер. – Да, так зовут человека, который работает на меня на мельнице. Его отец был негром, а мать из пленных индианок, отец называл себя мистером Вашингтоном, потому что восхищался этим человеком. Его сына зовут Джордж. Он хороший работник и друг.
– Это тот парень, что встретил меня на мельнице?
– Он нагрубил тебе? – улыбнулся Даниэль.
– Нет. Наверное, это место и есть Сахарное Дерево. Я слышал о нем.
– Надеюсь, что немногие слышали о том, что мы здесь делаем. Джордж находит людей или они находят его. Как он это делает, я не знаю. Сахарное Дерево – так звали его мать. Мы пользуемся этим именем как паролем.
– Многие слышали о Сахарном Дереве, но никто не знает, где оно.
– Будем надеяться, что и не узнают. Я сейчас не могу уехать отсюда, но пошлю Терли Блейна, человека, которому я полностью доверяю. Он уедет на север в Спрингфилд с женщиной и ребенком, как только они поправятся.
Квакер поднял свое спокойное лицо к потолку и вытянул вперед руки: Спасибо тебе, Боже!
* * *
После того, как спину Деви промыли уксусной водой и смазали мазью, она надела на себя платье Мерси, которая в это время помыла и переодела ребенка. Насытившись молоком и кашей, он спал на кровати Майка.
Чернокожая женщина дремала у огня, выпив по настоянию Мерси горячего рому. Даже во сне ее руки подрагивали, и время от времени она открывала глаза. Как ужасно быть рабом у такого хозяина, как Хамонд Перри! Он жестоко избил женщину, надеясь, что шрамы на спине не помешают ему выставить ее на аукционе. Ее разлучили с мужчиной, которого она считала своим мужем, забеременев от него. Отец ее ребенка – вольнолюбивый и гордый человек, за что и был продан другому хозяину, сбежал и послал Деви весточку, где его найти. Все это рассказал им мистер Коффин. Деви была слишком утомлена и испугана, чтобы вступать в разговоры.
Мерси попробовала мясо, варившееся на плите. Ее собственные проблемы казались пустяками по сравнению с проблемами этого бедного существа. Когда мясо сварилось и стало мягким, Мерси принесла пачку клецек и бросила их в горячий бульон. «Мясо с клецками хорошо утолят голод бедняжки», – подумала она. Вдруг раздался легкий стук в дверь. Женщина вскочила на ноги и затравленно оглянулась, пытаясь найти ребенка. Она схватила его с кровати и отбежала к стене.
Дверь открылась, и в комнату вошли Даниэль и Леви Коффин.
– Все в порядке, Деви, – сказал Коффин. – Положи ребенка на место и садись. Здесь ты в безопасности.
Плечи женщины расслабленно опустились. Она положила ребенка на кровать и присела рядом с ним. Даниэль держал в руках пару ботинок, которые обнаружил на складе. Деви смотрела на них, но даже не делала попытки, чтобы взять. Наконец, Леви, взяв их у Даниэля, передал ей. Женщина смотрела то на ботинки, то на Даниэля. Он улыбнулся и показал на ее ноги. Продолжая удивленно смотреть на окружающих, она прижала теплую обувь к груди. «Бедная, она даже не знает, как реагировать на доброту», – грустно подумала Мерси. Подойдя к Деви, опустилась на колени, взяла один ботинок и одела ей на ногу, затянула шнурки, взглянула в удивленное лицо женщины и улыбнулась.
– Как раз по ноге, да и теплые к тому же, – она встала и посмотрела сначала на Даниэля, а потом опять на женщину. – Где ты раздобыл их? – Даниэль ухмыльнулся.
– На складе. Это, наверное, Майка. Твои были бы маловаты, а мои большими.
– Лучше сказать ему, что мы взяли пару ботинок, – Мерси усмехнулась и подошла к плите, чтобы снять с огня чайник.
– Нам пора. Еще достаточно светло, чтобы Старуха Халпен увидела, как мы уходим. Не нужно давать ей повод для пересудов, что ты ночевала с Майком, а она именно так и подумает, если мы не уйдем.
– Ты считаешь – лучше распустить слух, что я провела ночь с тобой?
– Конечно, – дрогнувшим голосом проговорил Даниэль. Если только ты не хочешь, чтобы она уверяла, будто у тебя два любовника.
– Даниэль! Ты смеешься надо мной! – она посмотрела на него через плечо. С ее губ сорвался смешок.
– Так я рассмешил тебя? Бери свою шаль. Майк и Леви смогут позаботиться о них.
– А как они выведут Деви с ребенком отсюда? Рано или поздно Хамонд Перри придет сюда искать их.
– Не беспокойся об этом. Все уже подготовлено.
Мерси повязала вокруг головы шарф. Она наклонилась над кроватью, потрепала малютку по черной щечке и погладила его курчавую головку.
– Прощай, малютка, – прошептала она. – О, как я надеюсь, что когда ты вырастешь, то будешь свободным и счастливым. – Она выпрямилась и положила руку на плечо Деви.
– Удачи тебе, Деви. Думаю, что с ребенком теперь будет все в порядке. Я буду молиться за то, чтобы ты нашла своего мужа.
Негритянка упала на колени и, стараясь не прикасаться к Мерси, поцеловала край ее платья. Из глаз Мерси брызнули слезы.
– О, нет! Не нужно делать этого! – Мерси наклонилась и помогла женщине встать на ноги. Они были примерно одного телосложения и возраста. По темным щекам Деви катились слезы. Первый раз Мерси увидела, как она плачет. Она не плакала, даже когда ей обрабатывали спину.
Мерси подумала: если бы провидению было угодно сделать ее рабыней, – это она могла стоять здесь, униженной и порабощенной.
– Мисси... Мисси?
– Все хорошо, дорогая, – тихо ответила Мерси, – Я знаю, что ты хочешь поблагодарить меня, но, право, не стоит. Я бы хотела сделать для тебя еще больше. Береги се&я и ребенка.
Мерси схватила свою шаль и, почти ослепленная от слез, выбежала из комнаты. Даниэль последовал за ней, закрыв за собой двери.
Он подождал немного, пока она вытрет слезы, а затем взял за локоть и повел ее к выходу из склада.
– Шш..., – ласково сказал он Мерси, прежде чем заговорил с Майком. – Мы уходим, Майк. Терли будет здесь рано утром. Я сказал ему, чтобы он заехал на обратном пути и загрузил шкуры, которые мы вместе с мукой отправляем в Спрингфилд. Кажется, собирается дождь, поэтому проверь, чтобы покрытие было хорошим и плотным. О, привет, Самюэль, я тебя не заметил.
– Здравствуй, Даниэль. Здравствуйте, мисс Мерси.
– Приветствую вас, мистер Браун.
– Давайте я помогу вам донести, Самюэль, – старик собрался поднять тяжелый тюк. Даниэль легко поднял его на свое плечо.
– Мерси, – Майк вышел из-за прилавка, как только мужчины скрылись за дверью. Он подошел поближе к ней и заговорил тихим голосом. – Мне не нравится, что тебя втянули в... это.
– Почему? Я взрослая женщина. Ты и Даниэль не должны заслонять меня от неприятных вещей. Мне так жаль эту женщину.
– Не беспокойся о ней. Мы с Коффином позаботимся о ней. Но я хочу сказать тебе кое-что еще. Тут болтают иди к Старухе Халпен.
– Старухе Халпен? Этой старой сплетнице? О, нет! Я не могу остаться у нее. Как только кто-то мог подумать... плохо обо мне и Даниэле? Он же мне как брат, даже если мы и не кровные родственники.
– Я знаю это. Я думаю о тебе. Мари Книбе – злобная маленькая штучка и она болтает повсюду о тебе и Даниэле.
– А что она может сказать такого плохого о нас?
– Она болтает о двух мужчинах, которые приходили в школу и называли тебя Эстер.
Его слова опять вернули ее к тому ужасу, который она пережила сегодня. На короткое время ее собственные проблемы были отброшены на задний план перед заботами о Дэви и ее ребенке.
Она отвернулась от Майка.
– Что случилось? – Он положил ей на плечо свою руку и повернул к себе. – Что тебя так напугало? Черт возьми! Если они причинили тебе боль...
– Они ничего мне не сделали, – Мерси взяла его за руку и заглянула в его обеспокоенное лицо. – Они ничего мне не сделали, – повторила она.
Даниэль задержался у дверей, когда увидел стоящих близко друг от друга Мерси и Майка. Майк хмурился, а Мерси беспокойно смотрела на него. Даниэль почувствовал себя как-то неуютно – что-то беспокоило его. Он стоял и размышлял, испытывает ли Мерси какие-нибудь другие чувства к Майку, не сестринские.
От этих мыслей в животе появилась какая-то тяжесть, а сердце неприятно защемило.
– Пошли, Мерси.
Майк проводил ее до дверей.
– Все еще идет дождь? – спросила она.
– Нет. Дождь прекратился. До завтра, Майк. Даниэль взял Мерси за локоть и вывел ее на улицу.
– Ты вернешься? – Майк довел их до крыльца.
– Нет. Я останусь на ночь в доме. Вернусь утром.
– Дэн, ты считаешь, что поступаешь правильно? Об этом и так уже болтают повсюду.
– Болтают? Болтают о том, что я ночевал в доме Куила? – Даниэль сердито выговаривал каждое слово.
– Да, о том, что ты ночевал там прошлой ночью.
– И сегодня останусь, им придется дважды говорить об этом, да? Тебя беспокоит то, что я ночую вместе с Мерси в доме, Майк?
– Ты же знаешь, что нет.
– Ну тогда говори, что тебя беспокоит, а то нам пора идти, пока не пошел дождь.
– Что с тобой, черт побери? Почему ты не даешь, мне сказать? Я думаю о Мерси, и тебе не мешало бы.
– Не беспокойся, Майк, – Мерси умоляюще посмотрела на мужчин.
– Пошли, Мерси. Мы никому не обязаны объяснять наши поступки, – придерживая ее за локоть, Даниэль вывел ее на дорогу.
– Я мог бы привести лошадь, я оставил ее у магазина, – сказал он, когда она споткнулась о колею на дороге.
– Я могу пройтись пешком, раз ты со мной. Почему ты так рассердился на Майка?
– Я не сердился.
– А вел себя так, будто рассердился.
– Мне есть о чем подумать. Я не хотел просить тебя помочь той ж енщи не, но мы с Леви, естественно, не знаем, как обращаться с младенцем.
– Я сама хотела помочь. Ты когда-нибудь видел более жалкое существо, пытающееся защитить своего ребенка?
– Да. Я видел и похуже. Но я не хочу рассказывать тебе об этом. Я хочу, чтобы ты забыла, что видела ее или Леви Коффина. Ты сможешь это сделать?
– Нет, Даниэль, не смогу. Я никогда не забуду отчаянное выражение глаз этой женщины. Но я никому не скажу об этом. Ты это имел в виду?
– Да.
* * *
Мерси приготовила на ужин яичницу и порезала копченое мясо для себя и Даниэля, а он в это время принес хворост и молоко, оставленное Джимом в погребе. Он вылил молоко в маслобойку и немного в миску Дрозда, который мяукал и терся об его ноги.
– Попей молочка, кот. Здесь его, кажется, слишком много, – он поставил миску на пол. Кот старательно вылизывал свои лапы, затем лениво поднялся, подошел к миске, понюхал и принялся лакать молоко.
– Ты балуешь кота, – сказала Мерси, в ее глазах сверкали искорки смеха.
– Я не хочу выливать даром молоко, – его глаза дразнили ее. – Завтра утром я отнесу его в амбар. Если он отработает, то к вечеру будет сыт до отвала и перестанет бродить по дому и клянчить молоко.
Они ели в тишине, перебросившись только несколькими незначительными словами. Когда они поужинали, Мерси быстро вымыла посуду, а затем принесла маслобойку и поставила ее на стул у камина. Даниэль сидел рядом, уставившись невидящим взглядом в огонь. Он курил свою трубку, его рука свесилась через подлокотник кресла.
Мерси взбивала масло, одновременно изучая профиль Даниэля. У него были длинные ресницы, прямые брови, которые начинались у внутреннего края глаза. Темные волосы справа росли в другую сторону, чем остальные, поэтому прядь волос все время спадала на лоб, как бы он ни пытался зачесать ее.
Мама говорила, что вихор и маленькая ямочка на подбородке Даниэля – это двойной знак замечательных качеств. Она сказала это однажды, когда Мерси очень злилась на Даниэля. Мерси хотела взобраться на сеновал, чтобы посмотреть, как мужчины будут кастрировать поросят. Даниэль поймал ее и отправил в дом.
– Это зрелище не для тебя, – сказал он. Мерси припомнила, как разозлилась и бежала всю дорогу до дома, чтобы рассказать матери, как она его ненавидит.
Мерси не была уверена, что родные братья и сестры были так близки, как она с Даниэлем или Зак с Мари Элизабет.
Брат. Ее мысли устремились в другом направлении. Что она будет делать с Ленни и Берни Бакстерами? Если то, что они сказали – правда, та женщина была ее настоящей матерью, и сейчас умирала. Какая она? Защищала бы она Мерси так, как Дэви своего ребенка? Горевала ли, когда потеряла свою маленькую девочку?
– Даниэль! – его имя прозвучало ласково в ее устах. Девушка смотрела на огонь и молчала, пока часы отсчитывали минуты.
Он вытянул перед собой ноги и положил руки на живот. В ожидании Даниэль прикрыл глаза. Он погрузился в воспоминания. Маленькая круглолицая девочка, подобрав юбку, носилась по двору и смеялась, когда он ругался. Шестилетняя девочка кричала:
– Ты не мой хозяин, Даниэль Фелпс. – Вспомнилось также то время, когда вернулся с Рейном из Луисвилля, его первой поездки из дома, с купленной для нее голубой лентой, приобретенной на заработанные деньги. Когда ей было пятнадцать, старый Финниган поймал ее за амбаром и пытался поцеловать. Даниэль так разозлился, что сбил его с ног, хотя тот был на сорок футов тяжелее его.
«Куда ушло то время?» – думал он. Круглолицая маленькая девочка превратилась в прекрасную милую девушку, и я люблю ее, люблю ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33