Судя по звуку, волк находится далеко отсюда.
– Я все равно боюсь. Я слышала столько рассказов!
– Все это преувеличение, уверен. Я пододвину свой тюфяк поближе, пусть тебе будет не так страшно.
– Пожалуйста.
Даниэль подтащил свой тюфяк к фургону, положил рядом пистолет и ружье, и лег, повернувшись к ней спиной. Мерси могла видеть его темноволосую голову, лежавшую на согнутой руке. Мерси захотелось протянуть руку и коснуться, чтобы он придвинулся ближе и обнял ее, положить голову себе на грудь и согреть его своим теплом.
– Но моя любовь безответная, – беззвучно произнесла Мерси. Ей нечего предложить ему, кроме себя. Нет даже хорошего происхождения. Сердце, переполненное любовью к нему, – вот все, что у нее было.
Волк продолжал призывать свою подругу. Наконец, из-за туч появилась луна, затмевая своим сиянием звезды. Подул ветер. Стало прохладнее, и Мерси натянула одеяло до самого подбородка. Она уже не боялась волка. С ней был Даниэль. Мерси заснула.
...Сквозь сон она почувствовала, как теплая рука коснулась ее лодыжки. Мерси ни капельки не испугалась. Она лежала, закрыв глаза, зарывшись подбородком в одеяло, наслаждаясь прикосновением, которое могло принадлежать только руке Даниэля. Сквозь ресницы она рассмотрела, что они лежали лицом друг к другу, и она могла видеть, как блестят его глаза, устремленные на нее.
Она старалась дышать ровно, чтобы он не догадался, какую бурю чувств вызвал он в ней, но это было трудно. Все ее чувства сосредоточились на этой теплой руке. Постепенно ощущение теплоты разлилось по всему телу. Она крепко зажмурила глаза и лежала тихо, как каменная, пока он не убрал свою руку. Она увидела, как Даниэль закрыл лицо руками, тяжело при этом вздохнув. Мерси показалось, что все это приснилось ей. Это был просто чудесный сон, который будет в ее жизни всегда...
Перед самым рассветом братья Бакстеры сидели на корточках, прислонившись спиной к дереву. Их ружья лежали рядом на земле. Так они сидели здесь с тех пор, как ушли от костра. Братья терпеливо наблюдали за фургоном и чутко вслушивались в тишину: вой волка не предвещал ничего хорошего – так волки-самцы зовут свою самку. Когда они увидели, как Даниэль передвинул свой тюфяк, Берни выплюнул веточку, которую он жевал, и презрительно процедил:
– Смотри! Я говорил тебе, что к утру он будет под фургоном!
– Милые мои родители, ты был прав.
– Мы должны что-то делать. Мое терпение кончилось. Ведь он проделывает это с нашей сестрой.
– Не кричи так громко, – предостерег его Ленни. – У него слух, как у оленя, глаза, как у орла, а в гневе он – ураган. Ты уже не один раз испытал это на своей шкуре. Неужели ничему не научился?
– Как только не стыдно! Ты считаешь, что она из тех падших женщин, которые таскаются со всеми мужчинами?
– Я так не думаю. Только не из Бакстеров! Но не буду себя обманывать. Нужно все исправить. Двух мнений быть не может. Я не собираюсь везти в дом моей матери проститутку.
– Если Ма не умерла, – после длинного вздоха сказал Берни.
– Она сказала, что дождется, – осторожно промолвил Ленни.
Они замолчали, с грустью думая, что их может ожидать дома.
– Я придумал, – Ленни встал и взял ружье. – Я знаю, что мы будем делать, Берни, и сделаем это завтра же, ей Богу! Я кое-что сделаю, и Бакстеры выйдут из этого трудного положения с честью.
– Я полный идиот, если что-нибудь понимаю из того, что ты говоришь. Моя голова уже раскалывается от дум.
– Я говорю о том, что надо все узаконить, дурья твоя башка! Если бы ты немного думал головой, а не только чесал ее, то понял бы, что есть только один выход.
– У нас не осталось времени ни на что. Только убить его.
– Мы не будем убивать его! Мы никогда не убьем человека, если он сам не будет стрелять в нас. Парень он добрый, порядочный и уважаемый.
– Думаешь, его не надо убивать? Сестра точно все расскажет Ма. Она не будет молчать.
Братья вернулись туда, где оставили своих мулов. Берни прилег на свое одеяло и растянулся во весь рост.
– Я совсем выдохся, Ленни. Когда вернемся домой, буду отсыпаться целую неделю.
– Вставай! Мы еще не дома, – резко сказал Ленни. – Нам нужно кое-что подготовить.
ГЛАВА 10
Наступило утро, Мерси старалась выглядеть спокойной, когда смотрела в глаза Даниэля, хотя в душе вся трепетала от воспоминаний о его теплых пальцах. По его поведению нельзя было сказать, что он выделял это утро из многих других. Приготовив чай и достав остатки кукурузной лепешки, они начали собирать вещи. Солнце уже поднялось и освещало холмы на востоке.
Бакстеры не пришли к завтраку, ожидая их у дороги. Братья двинулись вперед, даже не поздоровавшись с Мерси и Даниэлем.
– Интересно, что это с ними? – спросила Мерси. Даниэль усмехнулся.
– Кто их знает. Мне казалось, что после разговора с тобой они немного смягчились.
– С ними трудно разговаривать. Пока их не спросишь, сами ничего не расскажут.
– Я уже достаточно узнал их. Ленни сказал, что мы будем там завтра к полудню.
– Мы будем сегодня устраивать ночлег?
– Если не найдем ничего подходящего, где можно остановиться, то нам придется заночевать под открытым небом.
– Я лучше буду спать в лесу, чем в гостинице, подобной той, где мы ночевали первую ночь.
Огромная змея медленно ползла через тропу. Зельда остановилась и заржала.
Даниэль слегка подстегнул ее:
– Ну иди, девочка. Это всего лишь безвредная старая змея. Она тоже тебя боится.
– Ух! – вздрогнула Мерси. – Я вовсе не виню Зельду, я сама содрагаюсь при виде змей. Я даже червяков ненавижу.
– Тогда тебя не стоит брать на рыбалку. – Даниэль посмотрел на нее. В ее темных глазах играла мальчишеская улыбка. Он был чрезвычайно красивым мужчиной: широкие плечи, узкая талия, длинные ноги и самые прекрасные в мире глаза. Ей хотелось спросить его: «Когда ты успел побриться?» Но вместо этого Мерси сказала:
– Вчера вечером Берни ловил форель на куриное мясо. Ты видел, как у него из кармана выпала куриная кость?
– Видел, – опять усмехнулся Даниэль. – Ну и парочка! Мне бы они могли понравиться, если бы не были такими тупоголовыми.
– Подозреваю, что это характерная черта Бакстеров, – он опять усмехнулся.
– Интересно, каковы остальные Бакстеры. Надеюсь они не все такие, как Гидеон. Похоже, что его вообще никто не воспитывал.
– А что не так с диким и рогатым? – с невинным видом спросил Даниэль.
– Что не так? Да ведь... Даниэль Фелпс, ты знаешь, что не так!
– Ну, не ершись. Ты ведь даже не знаешь, что это такое... – В голосе Даниэля слышался смех.
– Я знаю, что это такое. Это значит, что в пятнадцать лет у него уже полно внебрачных детей по всей округе! – Ее голос звучал резко, лицо горело, как утренняя заря, а глаза метали молнии. – Они слишком быстро обвинили меня в том, что ты провел со мной ночь в доме, но им весело от того, что вытворяет Гидеон.
– Наверное, у них совершенно другие правила для женщин их семьи, – терпеливо проговорил Даниэль, изо всех сил стараясь не рассмеяться, глядя на ее негодующее лицо.
– Ну хорошо! Они не будут указывать, что мне делать. Я им так и скажу.
– Ты им все это скажешь, и я отвезу тебя домой?
– Да ты смеешься надо мной!
– Ага, – он улыбнулся, протянул руку и похлопал ее по коленке, – мне так нравится, когда ты злишься.
А еще мне нравится дразнить тебя, чтобы ты повышала голос: «Ты не можешь все знать, Даниэль Фелпс!» Помнишь, как ты это сказала?
– А ты ответил: «Глупая девчонка. Я знаю больше тебя, потому что старше. Ты так разозлила меня, что я закричал».
– Я помню.
– Мы уже много лет вместе, Даниэль.
– Да, много лет, – спокойно сказал он.
* * *
Они проехали черноземные плодородные земли, простирающиеся по обе стороны от Грин Ривер, которая протекала через центральную часть Кентукки, неся свои воды дальше, огибая зеленые холмы, если вдруг они оказывались на ее пути. В одном из многочисленных мелких ручьев Даниэль и Мерси увидели щуку. Она извивалась вокруг выступающих камней, прячась за каменистые выступы.
В горах Берни и Ленни надолго оставляли сестру и Даниэля без присмотра: это было ни к чему, а заблудиться стало невозможно – среди скал пролегала единственная дорога. Даниэль ехал впереди, а Зельда тянулась за ним через каменистые ручьи и благоухающие сосны.
Остановившись в полдень у прозрачной спокойной речушки, они поели вяленого мяса, закусили изюмом и запили водой из чистого и холодного ручья. После обеда Даниэль пересел к Мерси, а своего коня привязал к фургону. Мерси никогда еще не чувствовала себя такой свободной и счастливой. Как во сне, где ей представлялось, что она наедине с Даниэлем, а кругом – дремучий лес. Сны редко сбываются. Она взглянула на профиль Даниэля. Он хмурился. «Я люблю тебя», – безмолвно говорил ее взор. Она испугалась собственных мыслей, и ей не хотелось, чтобы все это обернулось для нее сном. Она медленно освобождалась от грез, а желание уже услужливо подсказывало: она хотела быть не просто его сестрой, а любовницей, подругой, женой.
– Почему ты хмуришься? – прервал ее мысли голос Даниэля. – Ты беспокоишься о встрече с семьей Бакстеров?
Его глаза, ставшие серьезными, смотрели на нее. Он был ей так дорог, что Мерси не могла ему лгать, и в то же время не могла рассказать ему, о чем думала.
– А что, если миссис Бакстер уже умерла?
– В таком случае, вернемся домой, – он переложил вожжи в левую руку, а правой потянулся к ней. – Садись ближе.
Мерси с готовностью подвинулась, их плечи и бедра соприкоснулись.
– Тебе не стоит волноваться об этом, – просто сказал он. – Мы встретимся с ней, а потом поедем домой.
Мерси положила свою руку на его бедро, и рука Даниэля немедленно накрыла ее. Она отвернулась, но Даниэль успел заметить в ее глазах слезы.
– Ты ведь доверяешь мне, Мерси? – спросил он. Мерси сразу же подняла на него глаза. – Я обещал тебе, что отвезу домой, и я это сделаю.
– Я знаю, что так и будет, Дэнни, – тихо проговорила она, переплетая его пальцы со своими.
Слова им были не нужны, возникшее взаимопонимание в них не нуждалось. Она чувствовала себя в полной безопасности – рядом был Даниэль.
Ближе к вечеру они выехали из гор на широкую равнину. Недалеко виднелось какое-то поселение. Подъехав к нему, они рассмотрели мельницу, кузницу, магазин, склад и с полдюжины домов. Над кузницей и складом нечетко вырисовывалась остроконечная крыша церкви, а когда они подъехали еще ближе, то рассмотрели ее разноцветные окна. Из кузнечного горна и из труб некоторых домов клубился дым. Слышались ритмичные удары кузнечного молота. Это был не очень приятный звук.
Об их приезде известили сразу несколько собак, выскочивших из-под крыльца склада, распугивая и разгоняя в разные стороны кур. Они, бедные, сначала бежали несколько ярдов, затем полетели, чтобы поскорее убраться с опасного места.
Зельда отбрыкивалась от дворняжек, которые норовили укусить ее за ноги. Конь Даниэля зафыркал, и собаки отстали, побаиваясь его тяжелых копыт.
– Должно быть, это Кун Холлоу. – Даниэль остановил Зельду напротив кузнечного магазина.
– Это что? Самый ближайший город к Бакстерам? – спросила Мерси.
– Нет. Ленни сказал, что в ближайшем нет кузницы, а здесь есть.
Из-под навеса вышел человек. Он был раздет до пояса, а его тело блестело от пота. Казалось, его плечи были шириной с ярд, в мускулистых руках он держал огромный молот, которым можно было запросто свалить быка.
– Здравствуйте. Вы Фелпс? Ленни Бакстер передал, чтобы вы ехали дальше. Он будет ждать вас впереди.
– Спасибо.
Мерси хотела спросить у него, нет ли каких-нибудь новостей о миссис Бакстер, но мужчина повернулся и ушел к своей наковальне, взял щипцами подкову и бросил в огонь. Они выехали из городка с тем же шумом, что и въехали: лающие собаки и разбегающиеся в разные стороны куры.
Долина оказалась длиннее, чем они предполагали. Стало смеркаться, когда она закончилась. Дорога пошла в горы, и сверху открылась другая долина. Солнце уже опускалось за горы, когда они почувствовали запах гари, а потом увидели клубы черного дыма из трубы какого-то дома, стоящего в отдалении.
В эту третью и последнюю ночь своего путешествия Мерси надеялась, что они смогут переночевать в какой-нибудь гостинице, где можно принять ванну. Дом, в который они приехали, рассеял все надежды: он оказался ненамного больше фургона.
Рядом с домом был навес, под которым стояли мулы Бакстеров и привязанная лошадь.
Ленни стоял на пороге. Он показал Даниэлю, где поставить фургон. Даниэль не прекословил. Он спрыгнул с сиденья и помог Мерси слезть с высокого сиденья.
– Не такое уж и хорошее место, – сказал Ленни, – но все же лучше, чем ночевать на улице.
– Кто здесь живет? – Мерси потянулась за своим саквояжем, а Даниэль принялся распрягать Зельду.
– Никто. Здесь жил старик Мертсер, но он умер. – Ленни отвязал коня Даниэля и повел его, не говоря ни слова.
Мерси стояла в стороне с саквояжем в руках и удивлялась, как могло случиться, что она оказалась сестрой Берни и Ленни.
Их образ жизни, одежда, речь – все было чуждо ей. Но одно у них было общее – белокурые волосы и голубые глаза. Но в глазах братьев не было и намека на теплоту, когда они смотрели на нее.
Она услышала какой-то скрип, будто кто-то внутри дома отодвинул стул, и задумалась: если никто не живет в доме, то кому же принадлежит эта лошадь? Даниэль пошел к фургону, за ним отправился Ленни.
– Ленни, кто это там с Берни? – спросила она.
– Один из родственников. Он скоро уедет.
– Он привез какие-нибудь новости о вашей маме? – про себя Мерси называла эту женщину миссис Бакстер и никак не могла заставить себя сказать: «Моя мама». Это было как-то неуважительно по отношению к Либерти Куил, которая была ее единственной матерью, сколько она себя помнила.
– Нет. Он ничего не слышал.
Мерси вошла в дом. Там было две двери, но ни одного окна. Обе двери были открыты, в наскоро сделанном очаге горел огонь. Берни стоял в углу, его растрепанные волосы, похоже, никогда не знали гребня. Он отвел глаза, когда Мерси посмотрела на него. «Из двух братьев, – подумала Мерси, – Ленни разумнее».
Худой мужчина с седыми волосами и бородой до пояса, отодвинув стул, встал. Черное пальто на нем казалось слишком большим, а рукава свисали ниже его тощих рук.
– Какого черта?
Испугавшись, Мерси быстро повернулась к Даниэлю. Тот бросил саквояж на пол и попытался выхватить из-за пояса пистолет. Ствол ружья Ленни уткнулся ему между лопаток. Он отбросил пистолет в сторону.
– Ленни! – сердце Мерси ушло в пятки, когда она увидела выражение лица своего брата. – Что ты делаешь? Ты что, сошел с ума?
– Ничего подобного. Стой спокойно, – бросил он Даниэлю, – а то я пристрелю тебя и дело с концом: каждое свое слово Ленни подтверждал толчками ружья в его спину.
– Прекратите это!
– Замолчи, Эстер. Это мужское дело. С меня и так хватит твоих женских штучек. Брат Фарли сейчас же, прямо здесь обвенчает тебя и этого сукиного сына, обесчестившего тебя. Мы спасем тебя от позора падшей женщины. Мы не можем привезти тебя такую в дом нашей Ма.
Мерси с трудом верила своим ушам. Она так оторопела, что не могла вымолвить и слова. Но когда она немного пришла в себя, с ее уст сорвался поток ругательств.
– Вы ничего не понимающие, пустоголовые идиоты! – пронзительно закричала она. – Что вы, черт возьми, имеете в виду – обесчестил! Даниэль – самый благородный человек из всех, кого я знаю. Он ничего мне не сделал, ничего!
– Эстер, я уже говорил тебе, что Ма не должна знать, что ты умеешь ругаться как падшая женщина. Если она услышит нечто подобное, то прикажет Ходу или мне выпороть тебя.
– Когда хочу, тогда и ругаюсь! Что вы задумали? Даниэль всю жизнь присматривал за мной. Где, черт возьми, были вы, когда я нуждалась в помощи?
– Прямо здесь, в Мад Крик, вместе со всей нашей семьей, – с превосходством проговорил Ленни.
– Мы сами видели, что этот парень делал, Эстер. Не стоит лгать нам, – сказал Берни.
– Заткнись, ты, лошадиная задница. Ты ничего не мог видеть! – Мерси швыряла злые слова Берни, а потом повернула свое пылающее от гнева лицо ко второму брату.
– У тебя не мозги, Ленни, а дерьмо. Попробуй только что-нибудь сделать Даниэлю. Вот тебе мое слово, я убью тебя! Клянусь! Я пристрелю тебя, как бешеную собаку, даже если мне придется ждать этого десять лет.
– Ничего с ним не случится, если он будет вести себя нормально, – раздраженно сказал Ленни. – Брат Фарли обвенчает вас, как положено. Даст вам бумагу и прочее.
Голос Ленни доходил до Мерси как бы издалека, когда ее охваченные ужасом глаза искали Даниэля. Увидев его озабоченный взгляд, она похолодела. Даниэль был всем для нее в этом мире, и она не позволит своим братьям заставить его жениться на ней насильно.
– Я не буду этого делать! Я не хочу, чтобы вы силой заставили его жениться. Могу сказать вам еще раз, что мы не сделали ничего предосудительного. Я такая же девственница, как и в день своего рождения, – задыхаясь, дрожащими губами проговорила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Я все равно боюсь. Я слышала столько рассказов!
– Все это преувеличение, уверен. Я пододвину свой тюфяк поближе, пусть тебе будет не так страшно.
– Пожалуйста.
Даниэль подтащил свой тюфяк к фургону, положил рядом пистолет и ружье, и лег, повернувшись к ней спиной. Мерси могла видеть его темноволосую голову, лежавшую на согнутой руке. Мерси захотелось протянуть руку и коснуться, чтобы он придвинулся ближе и обнял ее, положить голову себе на грудь и согреть его своим теплом.
– Но моя любовь безответная, – беззвучно произнесла Мерси. Ей нечего предложить ему, кроме себя. Нет даже хорошего происхождения. Сердце, переполненное любовью к нему, – вот все, что у нее было.
Волк продолжал призывать свою подругу. Наконец, из-за туч появилась луна, затмевая своим сиянием звезды. Подул ветер. Стало прохладнее, и Мерси натянула одеяло до самого подбородка. Она уже не боялась волка. С ней был Даниэль. Мерси заснула.
...Сквозь сон она почувствовала, как теплая рука коснулась ее лодыжки. Мерси ни капельки не испугалась. Она лежала, закрыв глаза, зарывшись подбородком в одеяло, наслаждаясь прикосновением, которое могло принадлежать только руке Даниэля. Сквозь ресницы она рассмотрела, что они лежали лицом друг к другу, и она могла видеть, как блестят его глаза, устремленные на нее.
Она старалась дышать ровно, чтобы он не догадался, какую бурю чувств вызвал он в ней, но это было трудно. Все ее чувства сосредоточились на этой теплой руке. Постепенно ощущение теплоты разлилось по всему телу. Она крепко зажмурила глаза и лежала тихо, как каменная, пока он не убрал свою руку. Она увидела, как Даниэль закрыл лицо руками, тяжело при этом вздохнув. Мерси показалось, что все это приснилось ей. Это был просто чудесный сон, который будет в ее жизни всегда...
Перед самым рассветом братья Бакстеры сидели на корточках, прислонившись спиной к дереву. Их ружья лежали рядом на земле. Так они сидели здесь с тех пор, как ушли от костра. Братья терпеливо наблюдали за фургоном и чутко вслушивались в тишину: вой волка не предвещал ничего хорошего – так волки-самцы зовут свою самку. Когда они увидели, как Даниэль передвинул свой тюфяк, Берни выплюнул веточку, которую он жевал, и презрительно процедил:
– Смотри! Я говорил тебе, что к утру он будет под фургоном!
– Милые мои родители, ты был прав.
– Мы должны что-то делать. Мое терпение кончилось. Ведь он проделывает это с нашей сестрой.
– Не кричи так громко, – предостерег его Ленни. – У него слух, как у оленя, глаза, как у орла, а в гневе он – ураган. Ты уже не один раз испытал это на своей шкуре. Неужели ничему не научился?
– Как только не стыдно! Ты считаешь, что она из тех падших женщин, которые таскаются со всеми мужчинами?
– Я так не думаю. Только не из Бакстеров! Но не буду себя обманывать. Нужно все исправить. Двух мнений быть не может. Я не собираюсь везти в дом моей матери проститутку.
– Если Ма не умерла, – после длинного вздоха сказал Берни.
– Она сказала, что дождется, – осторожно промолвил Ленни.
Они замолчали, с грустью думая, что их может ожидать дома.
– Я придумал, – Ленни встал и взял ружье. – Я знаю, что мы будем делать, Берни, и сделаем это завтра же, ей Богу! Я кое-что сделаю, и Бакстеры выйдут из этого трудного положения с честью.
– Я полный идиот, если что-нибудь понимаю из того, что ты говоришь. Моя голова уже раскалывается от дум.
– Я говорю о том, что надо все узаконить, дурья твоя башка! Если бы ты немного думал головой, а не только чесал ее, то понял бы, что есть только один выход.
– У нас не осталось времени ни на что. Только убить его.
– Мы не будем убивать его! Мы никогда не убьем человека, если он сам не будет стрелять в нас. Парень он добрый, порядочный и уважаемый.
– Думаешь, его не надо убивать? Сестра точно все расскажет Ма. Она не будет молчать.
Братья вернулись туда, где оставили своих мулов. Берни прилег на свое одеяло и растянулся во весь рост.
– Я совсем выдохся, Ленни. Когда вернемся домой, буду отсыпаться целую неделю.
– Вставай! Мы еще не дома, – резко сказал Ленни. – Нам нужно кое-что подготовить.
ГЛАВА 10
Наступило утро, Мерси старалась выглядеть спокойной, когда смотрела в глаза Даниэля, хотя в душе вся трепетала от воспоминаний о его теплых пальцах. По его поведению нельзя было сказать, что он выделял это утро из многих других. Приготовив чай и достав остатки кукурузной лепешки, они начали собирать вещи. Солнце уже поднялось и освещало холмы на востоке.
Бакстеры не пришли к завтраку, ожидая их у дороги. Братья двинулись вперед, даже не поздоровавшись с Мерси и Даниэлем.
– Интересно, что это с ними? – спросила Мерси. Даниэль усмехнулся.
– Кто их знает. Мне казалось, что после разговора с тобой они немного смягчились.
– С ними трудно разговаривать. Пока их не спросишь, сами ничего не расскажут.
– Я уже достаточно узнал их. Ленни сказал, что мы будем там завтра к полудню.
– Мы будем сегодня устраивать ночлег?
– Если не найдем ничего подходящего, где можно остановиться, то нам придется заночевать под открытым небом.
– Я лучше буду спать в лесу, чем в гостинице, подобной той, где мы ночевали первую ночь.
Огромная змея медленно ползла через тропу. Зельда остановилась и заржала.
Даниэль слегка подстегнул ее:
– Ну иди, девочка. Это всего лишь безвредная старая змея. Она тоже тебя боится.
– Ух! – вздрогнула Мерси. – Я вовсе не виню Зельду, я сама содрагаюсь при виде змей. Я даже червяков ненавижу.
– Тогда тебя не стоит брать на рыбалку. – Даниэль посмотрел на нее. В ее темных глазах играла мальчишеская улыбка. Он был чрезвычайно красивым мужчиной: широкие плечи, узкая талия, длинные ноги и самые прекрасные в мире глаза. Ей хотелось спросить его: «Когда ты успел побриться?» Но вместо этого Мерси сказала:
– Вчера вечером Берни ловил форель на куриное мясо. Ты видел, как у него из кармана выпала куриная кость?
– Видел, – опять усмехнулся Даниэль. – Ну и парочка! Мне бы они могли понравиться, если бы не были такими тупоголовыми.
– Подозреваю, что это характерная черта Бакстеров, – он опять усмехнулся.
– Интересно, каковы остальные Бакстеры. Надеюсь они не все такие, как Гидеон. Похоже, что его вообще никто не воспитывал.
– А что не так с диким и рогатым? – с невинным видом спросил Даниэль.
– Что не так? Да ведь... Даниэль Фелпс, ты знаешь, что не так!
– Ну, не ершись. Ты ведь даже не знаешь, что это такое... – В голосе Даниэля слышался смех.
– Я знаю, что это такое. Это значит, что в пятнадцать лет у него уже полно внебрачных детей по всей округе! – Ее голос звучал резко, лицо горело, как утренняя заря, а глаза метали молнии. – Они слишком быстро обвинили меня в том, что ты провел со мной ночь в доме, но им весело от того, что вытворяет Гидеон.
– Наверное, у них совершенно другие правила для женщин их семьи, – терпеливо проговорил Даниэль, изо всех сил стараясь не рассмеяться, глядя на ее негодующее лицо.
– Ну хорошо! Они не будут указывать, что мне делать. Я им так и скажу.
– Ты им все это скажешь, и я отвезу тебя домой?
– Да ты смеешься надо мной!
– Ага, – он улыбнулся, протянул руку и похлопал ее по коленке, – мне так нравится, когда ты злишься.
А еще мне нравится дразнить тебя, чтобы ты повышала голос: «Ты не можешь все знать, Даниэль Фелпс!» Помнишь, как ты это сказала?
– А ты ответил: «Глупая девчонка. Я знаю больше тебя, потому что старше. Ты так разозлила меня, что я закричал».
– Я помню.
– Мы уже много лет вместе, Даниэль.
– Да, много лет, – спокойно сказал он.
* * *
Они проехали черноземные плодородные земли, простирающиеся по обе стороны от Грин Ривер, которая протекала через центральную часть Кентукки, неся свои воды дальше, огибая зеленые холмы, если вдруг они оказывались на ее пути. В одном из многочисленных мелких ручьев Даниэль и Мерси увидели щуку. Она извивалась вокруг выступающих камней, прячась за каменистые выступы.
В горах Берни и Ленни надолго оставляли сестру и Даниэля без присмотра: это было ни к чему, а заблудиться стало невозможно – среди скал пролегала единственная дорога. Даниэль ехал впереди, а Зельда тянулась за ним через каменистые ручьи и благоухающие сосны.
Остановившись в полдень у прозрачной спокойной речушки, они поели вяленого мяса, закусили изюмом и запили водой из чистого и холодного ручья. После обеда Даниэль пересел к Мерси, а своего коня привязал к фургону. Мерси никогда еще не чувствовала себя такой свободной и счастливой. Как во сне, где ей представлялось, что она наедине с Даниэлем, а кругом – дремучий лес. Сны редко сбываются. Она взглянула на профиль Даниэля. Он хмурился. «Я люблю тебя», – безмолвно говорил ее взор. Она испугалась собственных мыслей, и ей не хотелось, чтобы все это обернулось для нее сном. Она медленно освобождалась от грез, а желание уже услужливо подсказывало: она хотела быть не просто его сестрой, а любовницей, подругой, женой.
– Почему ты хмуришься? – прервал ее мысли голос Даниэля. – Ты беспокоишься о встрече с семьей Бакстеров?
Его глаза, ставшие серьезными, смотрели на нее. Он был ей так дорог, что Мерси не могла ему лгать, и в то же время не могла рассказать ему, о чем думала.
– А что, если миссис Бакстер уже умерла?
– В таком случае, вернемся домой, – он переложил вожжи в левую руку, а правой потянулся к ней. – Садись ближе.
Мерси с готовностью подвинулась, их плечи и бедра соприкоснулись.
– Тебе не стоит волноваться об этом, – просто сказал он. – Мы встретимся с ней, а потом поедем домой.
Мерси положила свою руку на его бедро, и рука Даниэля немедленно накрыла ее. Она отвернулась, но Даниэль успел заметить в ее глазах слезы.
– Ты ведь доверяешь мне, Мерси? – спросил он. Мерси сразу же подняла на него глаза. – Я обещал тебе, что отвезу домой, и я это сделаю.
– Я знаю, что так и будет, Дэнни, – тихо проговорила она, переплетая его пальцы со своими.
Слова им были не нужны, возникшее взаимопонимание в них не нуждалось. Она чувствовала себя в полной безопасности – рядом был Даниэль.
Ближе к вечеру они выехали из гор на широкую равнину. Недалеко виднелось какое-то поселение. Подъехав к нему, они рассмотрели мельницу, кузницу, магазин, склад и с полдюжины домов. Над кузницей и складом нечетко вырисовывалась остроконечная крыша церкви, а когда они подъехали еще ближе, то рассмотрели ее разноцветные окна. Из кузнечного горна и из труб некоторых домов клубился дым. Слышались ритмичные удары кузнечного молота. Это был не очень приятный звук.
Об их приезде известили сразу несколько собак, выскочивших из-под крыльца склада, распугивая и разгоняя в разные стороны кур. Они, бедные, сначала бежали несколько ярдов, затем полетели, чтобы поскорее убраться с опасного места.
Зельда отбрыкивалась от дворняжек, которые норовили укусить ее за ноги. Конь Даниэля зафыркал, и собаки отстали, побаиваясь его тяжелых копыт.
– Должно быть, это Кун Холлоу. – Даниэль остановил Зельду напротив кузнечного магазина.
– Это что? Самый ближайший город к Бакстерам? – спросила Мерси.
– Нет. Ленни сказал, что в ближайшем нет кузницы, а здесь есть.
Из-под навеса вышел человек. Он был раздет до пояса, а его тело блестело от пота. Казалось, его плечи были шириной с ярд, в мускулистых руках он держал огромный молот, которым можно было запросто свалить быка.
– Здравствуйте. Вы Фелпс? Ленни Бакстер передал, чтобы вы ехали дальше. Он будет ждать вас впереди.
– Спасибо.
Мерси хотела спросить у него, нет ли каких-нибудь новостей о миссис Бакстер, но мужчина повернулся и ушел к своей наковальне, взял щипцами подкову и бросил в огонь. Они выехали из городка с тем же шумом, что и въехали: лающие собаки и разбегающиеся в разные стороны куры.
Долина оказалась длиннее, чем они предполагали. Стало смеркаться, когда она закончилась. Дорога пошла в горы, и сверху открылась другая долина. Солнце уже опускалось за горы, когда они почувствовали запах гари, а потом увидели клубы черного дыма из трубы какого-то дома, стоящего в отдалении.
В эту третью и последнюю ночь своего путешествия Мерси надеялась, что они смогут переночевать в какой-нибудь гостинице, где можно принять ванну. Дом, в который они приехали, рассеял все надежды: он оказался ненамного больше фургона.
Рядом с домом был навес, под которым стояли мулы Бакстеров и привязанная лошадь.
Ленни стоял на пороге. Он показал Даниэлю, где поставить фургон. Даниэль не прекословил. Он спрыгнул с сиденья и помог Мерси слезть с высокого сиденья.
– Не такое уж и хорошее место, – сказал Ленни, – но все же лучше, чем ночевать на улице.
– Кто здесь живет? – Мерси потянулась за своим саквояжем, а Даниэль принялся распрягать Зельду.
– Никто. Здесь жил старик Мертсер, но он умер. – Ленни отвязал коня Даниэля и повел его, не говоря ни слова.
Мерси стояла в стороне с саквояжем в руках и удивлялась, как могло случиться, что она оказалась сестрой Берни и Ленни.
Их образ жизни, одежда, речь – все было чуждо ей. Но одно у них было общее – белокурые волосы и голубые глаза. Но в глазах братьев не было и намека на теплоту, когда они смотрели на нее.
Она услышала какой-то скрип, будто кто-то внутри дома отодвинул стул, и задумалась: если никто не живет в доме, то кому же принадлежит эта лошадь? Даниэль пошел к фургону, за ним отправился Ленни.
– Ленни, кто это там с Берни? – спросила она.
– Один из родственников. Он скоро уедет.
– Он привез какие-нибудь новости о вашей маме? – про себя Мерси называла эту женщину миссис Бакстер и никак не могла заставить себя сказать: «Моя мама». Это было как-то неуважительно по отношению к Либерти Куил, которая была ее единственной матерью, сколько она себя помнила.
– Нет. Он ничего не слышал.
Мерси вошла в дом. Там было две двери, но ни одного окна. Обе двери были открыты, в наскоро сделанном очаге горел огонь. Берни стоял в углу, его растрепанные волосы, похоже, никогда не знали гребня. Он отвел глаза, когда Мерси посмотрела на него. «Из двух братьев, – подумала Мерси, – Ленни разумнее».
Худой мужчина с седыми волосами и бородой до пояса, отодвинув стул, встал. Черное пальто на нем казалось слишком большим, а рукава свисали ниже его тощих рук.
– Какого черта?
Испугавшись, Мерси быстро повернулась к Даниэлю. Тот бросил саквояж на пол и попытался выхватить из-за пояса пистолет. Ствол ружья Ленни уткнулся ему между лопаток. Он отбросил пистолет в сторону.
– Ленни! – сердце Мерси ушло в пятки, когда она увидела выражение лица своего брата. – Что ты делаешь? Ты что, сошел с ума?
– Ничего подобного. Стой спокойно, – бросил он Даниэлю, – а то я пристрелю тебя и дело с концом: каждое свое слово Ленни подтверждал толчками ружья в его спину.
– Прекратите это!
– Замолчи, Эстер. Это мужское дело. С меня и так хватит твоих женских штучек. Брат Фарли сейчас же, прямо здесь обвенчает тебя и этого сукиного сына, обесчестившего тебя. Мы спасем тебя от позора падшей женщины. Мы не можем привезти тебя такую в дом нашей Ма.
Мерси с трудом верила своим ушам. Она так оторопела, что не могла вымолвить и слова. Но когда она немного пришла в себя, с ее уст сорвался поток ругательств.
– Вы ничего не понимающие, пустоголовые идиоты! – пронзительно закричала она. – Что вы, черт возьми, имеете в виду – обесчестил! Даниэль – самый благородный человек из всех, кого я знаю. Он ничего мне не сделал, ничего!
– Эстер, я уже говорил тебе, что Ма не должна знать, что ты умеешь ругаться как падшая женщина. Если она услышит нечто подобное, то прикажет Ходу или мне выпороть тебя.
– Когда хочу, тогда и ругаюсь! Что вы задумали? Даниэль всю жизнь присматривал за мной. Где, черт возьми, были вы, когда я нуждалась в помощи?
– Прямо здесь, в Мад Крик, вместе со всей нашей семьей, – с превосходством проговорил Ленни.
– Мы сами видели, что этот парень делал, Эстер. Не стоит лгать нам, – сказал Берни.
– Заткнись, ты, лошадиная задница. Ты ничего не мог видеть! – Мерси швыряла злые слова Берни, а потом повернула свое пылающее от гнева лицо ко второму брату.
– У тебя не мозги, Ленни, а дерьмо. Попробуй только что-нибудь сделать Даниэлю. Вот тебе мое слово, я убью тебя! Клянусь! Я пристрелю тебя, как бешеную собаку, даже если мне придется ждать этого десять лет.
– Ничего с ним не случится, если он будет вести себя нормально, – раздраженно сказал Ленни. – Брат Фарли обвенчает вас, как положено. Даст вам бумагу и прочее.
Голос Ленни доходил до Мерси как бы издалека, когда ее охваченные ужасом глаза искали Даниэля. Увидев его озабоченный взгляд, она похолодела. Даниэль был всем для нее в этом мире, и она не позволит своим братьям заставить его жениться на ней насильно.
– Я не буду этого делать! Я не хочу, чтобы вы силой заставили его жениться. Могу сказать вам еще раз, что мы не сделали ничего предосудительного. Я такая же девственница, как и в день своего рождения, – задыхаясь, дрожащими губами проговорила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33