Отбиваясь от мерзких тварей, дворф скандировал:– Я спас твою спину и спас твой зад, стоит змеям налететь – мертвые лежат!– Заткнись и делай свое дело! – с досадой буркнул Энтрери чуть слышно, как ему показалось.Однако, судя по громоподобному хохоту дворфа, тот разобрал его слова.Мимо лица убийцы просвистела еще одна сбитая змея, потом послышался звук нескольких быстрых ударов, сопровождаемых ревом Атрогейта.Энтрери искоса глянул на свою соседку: та теряла сознание и начала сползать с повозки. С недовольной миной он вцепился в нее и снова затащил на скамеечку.Атрогейт меж тем носился по повозке, остервенело размахивая кистенями, и металлические шарики на их концах, с тихим жужжанием вспарывая воздух, разгоняли злобных чудищ в стороны.Худощавый маг тем временем совершил какие-то пассы, и из кончиков его пальцев вырвалось облако зеленого тумана, который шлейфом расстелился за споро катившейся повозкой.Преследовавшие их змеи, соприкоснувшись с облаком, останавливались и, судорожно дергаясь и извиваясь, вскоре падали на землю, мертвые.– Ага! – торжествующе вскричал дворф-жрец.– Воздух травит наш мудрец! – завопил Атрогейт. – Вонючим тварям всем ко…– Заглохни! – рявкнул Энтрери.– Чего?– Замолчи.Пожав плечами, дворф, наконец, опустил оружие.– Бить больше некого, – сообщил он.Опасаясь, что он опять начнет рифмовать, убийца выразительно поглядел на него.– Придержи поводья, – обратился к Энтрери худощавый маг. – Погони больше нет.Убийца слегка натянул вожжи, и лошади замедлили бег. Направив повозку в сторону, он заметил Мариабронна, приближающегося к ним с раненым солдатом, ведя с собой второго коня. Энтрери повернул упряжку еще больше, чтобы с ровного места поглядеть на путь, по которому они промчались. Ядовитое зеленое облако, сотворенное колдуном, понемногу рассеивалось, и вдали можно было различить горящую вторую повозку, над которой поднимался густой столб черного дыма.Рядом на козлах, хрипло закашлявшись, застонала Калийа.Мариабронн протянул поводья лошади солдата Атрогейту, а сам развернул своего жеребца и поскакал к неподвижно лежащей на дороге женщине. Со своего места Энтрери видел, что надежды спасти второго солдата нет никакой, – он хорошо различал его обгорелый скрюченный труп. И, судя по тому, в какой неестественной позе лежала окровавленная женщина, ее они тоже потеряли.И вдруг Энтрери понял, что недосчитывается еще кое-кого, и, сам поразившись охватившей его тревоге, обвел взглядом окрестности. Он сразу успокоился, увидев, что с другой стороны по склону холма к ним не торопясь спускается невозмутимый Джарлакс, а чуть позади шагает Эллери, ведя в поводу своего перепуганного коня.Послышался очень тихий стон, и убийца снова поглядел на Мариабронна, который уже добрался до упавшей женщины и бережно приподнял ее голову. Потом следопыт осторожно взял ее на руки, уложил на спину своего коня и потихоньку повел его к повозке.– Парисса! – слабо позвала Калийа. Она с трудом села и, широко раскрыв глаза, громко повторила! – Парисса!Судя по выражению лица Мариабронна и тому, как бессильно висела женщина на спине жеребца, положение, было безнадежно.– Парисса! – в ужасе закричала полукровка, уже вполне придя в себя. Она хотела соскочить вниз мимо Энтрери, но вдруг замерла и повернула к нему перекошенное от ярости лицо: – Ты это сделал!Но последнее слово она произнесла невнятно, поскольку убийца крепко схватил ее за горло. Женщина обеими руками вцепилась в его руку, но, опомнившись, потянулась за оружием. Однако достать его не успела – Энтрери опередил ее, ткнув под подбородок острием своего кинжала.– В чем еще ты хочешь меня обвинить? – спокойно спросил он.– Эй-эй, парень, полегче! – подал голос Атрогейт, а второй дворф начал что-то напевать негромко.– Если это заклинание против меня, то подумай еще разок, – не глядя, предупредил его Энтрери.Дворф замолчал, но лишь потому, что подошедший Джарлакс опустил руку ему на плечо.– К чему нам враждовать? – обратился дроу ко всем. – Противник был силен, но мы одолели его сообща.– Ты и твой дружок решили вызвать огонь, и теперь все кончено, – дрожа, прошипела Калийа.– Когда я сотворил огненный шар, твоя подруга была уже мертва, – возразил дроу. – К тому же, если бы я этого не сделал, командира Эллери и меня могла постичь та же участь.– Откуда тебе знать?Джарлакс равнодушно пожал плечами:– Я спас жизнь себе и командиру Эллери. Спасти твою подругу я все равно не смог бы, как и ты, впрочем.– Эти змеи – отродье Женги, – подал голос Мариабронн, подъезжая к повозке. – Их тут может быть еще много. Нельзя терять время понапрасну.Энтрери разжал руку и отпустил Калийю, многозначительно посмотрев на нее.Она обмякла, но тут же взяла себя в руки и, выбравшись из повозки, бросилась к телу подруги. Мариабронн не стал ее удерживать, но, посмотрев на остальных, покачал головой.– У меня есть некоторые чары, – проговорил дворфский жрец.– Попробуй, – сказал следопыт, оставив женщину наедине с павшей подругой. – Но вряд ли они помогут. У нее в жилах больше яда, чем крови, к тому же она сломала спину, упав с повозки.Жрец с мрачным видом направился к лошади и обнял за плечо Калийю, которая сотрясалась от рыданий, все время приговаривая:– Парисса, Парисса…– Не хотел бы я быть на ее месте, – пробормотал Атрогейт.– Это точно, – согласился Джарлакс.Они повернулись на стук копыт – это подъехала Эллери.– Мариабронн, ты со мной, – приказала она. – Посмотрим, что там можно спасти. Я должна взять свой топор, к тому же осталась еще лошадь. Я хочу ее забрать. – Глянув на Калийю и Праткуса, бережно спускавших тело Париссы на землю, она спросила: – А с ней что?– Безнадежно, – тихо и сдержанно проговорил Мариабронн.– Тогда положите в повозку, повезем с собой, – приказала Эллери.Энтрери невольно улыбнулся: он почувствовал, что за нарочито жестким тоном командир прячет волнение. Потом он услышал, как тощий обращается к Джарлаксу:– Меня зовут Кантан. Я видел, как ты создал этот огненный шар. Поразительно. А я и не думал, что ты преуспел в магическом искусстве.– Я весьма одаренный дроу.Кантан почтительно наклонил голову, очевидно все еще находясь под впечатлением.– И весьма состоятельный, – язвительно вставил Энтрери.Усмехнувшись, Джарлакс прикоснулся к полям шляпы.Но убийца не ответил на его улыбку. В этот момент он перехватил взгляд пронзительно-голубых глаз Калийи, с ненавистью глядевшей на него. Понятно, что в гибели подруги она винит его.– Давайте живее, надо грузиться! – заорал Атрогейт Мариабронну и Эллери. – А то как бы не пришлось нам с драконом сразиться! А-ха-ха-ха!– Похоже, нас ждет увлекательное путешествие, – проговорил Джарлакс, усаживаясь рядом с Энтрери.– Увлекательное – не то слово. Глава 10В поисках помощи – Тише, тише, успокойся, дружище, – подняв ладони, проговорил Уингэм, пытаясь сдержать Ольгерхана. Но тот успокаиваться не желал:– Она умирает! Я хотел помочь, но не смог!– С чего ты взял, что она умирает?– Но она снова заболела, и теперь ей хуже, чем в первый раз, – не успокаивался громадный полуорк. – Замок растет, а ей все хуже.Слова замерли на губах старика, и он призадумался. Этот здоровяк Ольгерхан, конечно, не блещет умом, и сказал он про замок, особо не задумываясь, но не исключено, что состояние Аррайан действительно зависит от хода строительства. Все-таки книгу раскрыла она. А что, если тем самым она установила между собой и этим фолиантом магическую связь? Уингэм сперва думал, что девушка послужила своеобразным детонатором, вызвавшим к жизни древнюю магию, но вдруг на этом ее роль не закончилась?– А что, старый Ньюнги еще в городе? – спросил он.– Это который? Сказитель?– Он самый.– Я давно не видел его, – пожав плечами, ответил Ольгерхан, – но дом его знаю.– Тогда сейчас же веди меня к нему.– А как же Аррайан…– Это чтобы помочь ей, – объяснил Уингэм.Едва он успел закрыть рот, как здоровяк полуорк буквально выволок его из повозки и потащил в город. Крепко вцепившись в Уингэма, Ольгерхан помчался во весь дух, так что бедный старик торговец иногда принужден был перебирать ногами в воздухе.Вскоре они уже оказались перед обшарпанной дверью старого полуразвалившегося трехэтажного дома, стены которого увивали иссохшие плети дикого плюща, на которых местами отросли молодые побеги, пустившие корни прямо в щели дома.Едва остановившись, Ольгерхан принялся колотить в дверь, которая заходила ходуном под его кулачищами, грозя упасть с петель.– Потише, парень, – взмолился Уингэм. – Ньюнги – древний старик. Надо подождать, он ответит.– Ньюнги! – взревел здоровяк и с такой силой стукнул по стене, что весь дом задрожал.Парень уже занес руку, чтобы снова начать молотить в дверь, но остановился на полпути, потому что дверь открылась и в проеме возник лысый морщинистый старик, наружностью больше похожий на человека, чем на орка, только зубы у него были слишком велики и не помещались во рту.Старческое лицо покрывали темные пятна, а рядом с носом торчала большая бородавка с пучком седых волос. Он дрожал, – видно, ноги совсем не держали старика, но голубые глаза его глядели ясно и молодо.– Прошу тебя, сильное, но нетерпеливое дитя, не надо меня бить, – произнес Ньюнги с присвистом. – Вряд ли для тебя большая честь уложить меня на лопатки. Ни к чему утруждаться, ведь скоро мои ноги и сами подогнутся! – И он засмеялся, но смех перешел в приступ кашля.Ольгерхан опустил руку и смущенно потупился. Уингэм осторожно оттеснил его в сторону, а сам встал перед хозяином дома.– Уингэм, это ты? – сразу узнал его старик. – Вернулся?– Я каждый год бываю здесь, мой старый друг, – ответил торговец, – но тебя не видел уж лет десять. А ведь ты, помнится, так любил мои представления и балаганы…– Глупый ты мальчишка, я бы и сейчас не прочь их посмотреть, – сказал Ньюнги, – да только в мои годы такую прогулку уж не осилить.– Тогда прости, что я сам не подумал разыскать тебя за столько лет, – с глубоким поклоном извинился торговец.– Зато пришел сейчас. Входи же, входи. И друга своего бери, только пусть больше не ломает мне дом.С усмешкой поглядев на Ольгерхана, готового провалиться сквозь землю, Уингэм остановил Ньюнги, который уже успел двинуться обратно в дом:– Спасибо, но как-нибудь в другой раз. Мы пришли не ради праздной беседы. На окраине Палишука происходит нечто странное, и мы хотим спросить совета, зная твою мудрость и знания.– Я уж давно позабыл и о странствиях, и о мечах, и о песнях.– Путь недалекий, – не сдавался Уингэм, – и поверь, я не посмел бы тревожить тебя, если бы дело не было столь серьезным. Здесь, рядом, воздвигается некое строение – подозреваю, наследие самого Женги.– Не произноси это гнусное имя!– Мне самому оно не нравится, – с поклоном согласился Уингэм, – и я не назвал бы его, если бы можно было иначе растормошить тебя.Ньюнги в задумчивости пожевал губами:– Так ты говоришь, строение?– Если поднимешься на верхний этаж и выглянешь в окно, выходящее на север, уверен, увидишь его даже отсюда.Ньюнги оглянулся назад, где в глубине дома вдоль одной из стен поднималась шаткая лестница.– Я живу только на первом этаже. Вряд ли смогу туда вскарабкаться, – проговорил он, но, обернувшись, перевел взгляд на Ольгерхана и усмехнулся. – Если только твой рослый друг не поможет мне – или нам, вдруг тебя тоже плохо держат ноги.Уингэм вполне мог подняться наверх без посторонней помощи, хотя перила были совсем хлипкими, и балясины местами торчали в разные стороны, едва держась в ограждении, а местами отсутствовали вовсе. Торговец пошел первым, следом с Ньюнги на спине стал подниматься Ольгерхан, время от времени вытягивая вперед руку, чтобы поддержать Уингэма.Лестница привела их на балкон в холле второго этажа: чтобы попасть на другой пролет, начинавшийся в противоположном конце помещения, надо было обойти кругом. Этим маршем, на вид более прочным, со всеми балясинами ограждения на местах, не пользовались, похоже, много лет, и Уингэму, прежде чем начать подниматься, пришлось смахнуть лохмотья пыльной паутины. На третьем этаже была такая же балюстрада, и напрямик к двери в северную комнату пробраться было нельзя. Уингэм двинулся вперед, но чуть погодя оглянулся на старого Ньюнги: тот, сильно хромая, уже шел сам, по-стариковски медленно переставляя ноги, и угнаться за торговцем не мог. Ньюнги махнул рукой, давая понять, чтобы он его не ждал, и Уингэм, стремительно распахнув дверь, прошел к окну и отдернул штору.Поглядев через стекло, он едва не упал, поскольку, хотя и предполагал, что замок вырос, не ожидал увидеть, насколько грандиозна постройка. Прошло ведь всего несколько дней после того, как они нашли волшебную книгу и наблюдали закладку строения. С такого расстояния, понятное дело, книгу разглядеть было нельзя, зато круглая главная башня, выросшая над ней, теперь величественно возвышалась над долиной. Странно было и то, что замок разрастался в сторону города, и теперь башня оказалась не в центре постройки, а в дальней части, у задней стены, завершающейся двумя башенками поменьше. Расходившиеся от башен стены простирались к городу, и Уингэм мог даже различить место, где появятся главные ворота.Перед воротами тоже шло строительство: здесь появились очертания первого двора и наружная стена.– О боги, что это он такое сделал? – воскликнул Ньюнги, наконец добравшись до окна.– Похоже, оставил нам подарочек, – мрачно отозвался торговец.– Как будто близнец Замка Злосчастье, будь он проклят, – заметил Ньюнги.Уингэм посмотрел на старого сказителя – тот был одним из немногих еще живых стариков, кому воочию довелось увидеть это жуткое место, когда Женги был еще в полной силе.– Это сделал чародей, – продолжал Ньюнги.– Я же сказал, Женги.– Нет, дружище Уингэм, я говорю о том, что происходит сейчас. Это сделал чародей. Он послужил катализатором и возродил к жизни древнее волшебство короля-колдуна. Сейчас.– Нет конца злым чарам, – проговорил Уингэм, умолчав об Аррайан и собственном легкомысленном решении отдать книгу ей.Он-то думал, что это пособие по некромантии или оживлению голема, а может, исторический труд. Что этот том таит в себе такую опасность, он и представить не мог.– Прошу тебя, Ньюнги, сходим туда вместе, – попросил он.– Туда? – в ужасе переспросил старик. – Для меня все путешествия уже в прошлом. И не осталось сил, чтобы сражаться…– Нет, не к замку, – перебил его торговец, – а в дом одного хорошего человека… моей племянницы, ей очень нужна твоя помощь и мудрый совет.– Это она – тот чародей? – с нескрываемым любопытством глядя на друга, спросил старик.Мрачное выражение лица Уингэма говорило само за себя.Вскоре Уингэм убедился, что Ольгерхан ни чуть не преувеличивал, торопя его изо всех сил. Девушке стало значительно хуже. Кожа ее приобрела мертвенный оттенок и казалась ломкой, словно сухая серая бумага. Когда они вошли в дом, Аррайан попыталась привстать на постели, где Ольгерхан устроил ее полусидя, подложив под спину подушки, но Уингэм, видя, что ей это стоит чересчур большого усилия, замахал руками.Взгляд Аррайан скользнул по дяде и Ольгерхану и остановился на сгорбленном старике-полуорке. Приветливое выражение на ее личике сменилось подозрительным.– Ты не знакома с моим другом Ньюнги? – тут же спросил у нее Уингэм.Аррайан внимательно разглядывала старика, и глаза ее немного прояснились, словно она начала что-то смутно припоминать.– Ньюнги неплохо разбирается в магии, – пояснил Уингэм. – Он нам подскажет, как тебе помочь.– В магии? – слабым голосом переспросила девушка.Ньюнги между тем подошел поближе и склонился над больной.– Ты ведь малышка Аррайан Магготсвипер? – спросил он, и она невольно вздрогнула, услышав фамилию, от которой успела отвыкнуть. – Ты выделялась среди сверстников еще в детстве. Неудивительно, что ты решила стать чародеем – к тому же довольно сильным, судя по замку.Лицо Аррайан, готовое расцвести благодарной улыбкой в ответ на похвалу, исказилось от страха.– Я его не делала!Ньюнги открыл было рот, но осекся, словно только сейчас понял, что ошибся.– Тогда извини, если я не прав, – помолчав, сказал он.Нагнувшись ниже, старик заглянул девушке в глаза. Приказав Ольгерхану принести ей воды или жидкого супа, он еще некоторое время внимательно разглядывал Аррайан, но, когда вернулся здоровяк, отодвинулся, а потом кивком пригласил Уингэма пройти с ним в переднюю.– Она не больна, – объявил сказитель, едва они вышли из комнаты Аррайан.– То есть никакой болезни нет?– Точно, – кивнул старик. – Я это понял еще до того, как увидел ее, но теперь убедился окончательно. Это не зараза и не яд. Она ведь была вполне здорова еще несколько дней тому назад, верно?– Малышка просто порхала, когда пришла навестить меня в день приезда.– Это колдовство. Женги и раньше творил такое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34