Замыкали отряд двое солдат – Дэвис Энг, который вел расчеты с охотниками за головами, и другой боец постарше, уже седой.В первой повозке сидели две женщины, обе наемницы, не имеющие никакого отношения к Армии Бладстоуна. Одну Джарлакс знал, это была Парисса из Импилтура – ширококостная круглолицая женщина с коротко стриженными светлыми волосами. Дроу и Энтрери не раз слышали, как она во всеуслышание похваляется своими подвигами, – очевидно, она очень собой гордилась.Вторую женщину Джарлакс просто не мог не знать, поскольку ее имя возглавляло список самых удачливых охотников за головами. Звали ее Калийа, и она была наполовину эльфом. У полукровки были длинные черные волосы и красивое лицо с четкими чертами, которое сильно портил глубокий шрам, пересекающий щеку и край рта и спускающийся до середины подбородка. Когда она сообщила командиру Эллери, что они готовы отправляться, он услышал, что она немного пришепетывает, очевидно из-за этого самого шрама,Сами же Джарлакс и Энтрери ехали во второй повозке.– Эй, вы! – послышался вдруг позади грубый голос. – Коней-то придержите, что за остолопы! Я тут пыхчу, как кузнечные мехи, сердце сейчас из груди выскочит!От ворот крепости, яростно размахивая голыми мускулистыми руками, топал дворф с черной бородой, разделенной на две части. Над его косматой головой виднелись рукояти двух скрещенных кистеней. Каждый оканчивался металлическим шаром, утыканным шипами, которые подскакивали на цепях при каждом шаге. Сделано оружие было из особенного серого, почти прозрачного волшебного материала – он назывался стеклосталь и обладал исключительной прочностью.– Ты просила меня ехать, я собрался, а вы не ждете, что за дела? А?– Прости меня, добрейший Атрогейт, – извинилась Эллери. – Я решила, ты передумал.Атрогейт только фыркнул.Он подошел ко второй открытой повозке, отстегнул сумку с пояса и забросил, внутрь – сидящий внутри другой дворф едва успел увернуться. Ухватившись обеими руками за край повозки, новый спутник влез внутрь и плюхнулся на сиденье рядом с худеньким, хрупким человечком.Джарлакс это подметил – странно, что дворф не предпочел иметь соседом дворфа, ведь в повозке шесть мест, а пассажиров всего трое.– Они знакомы, – негромко сказал дроу Энтрери, показывая на худышку и странного дворфа.– И что же в этом интересного? – язвительно отозвался товарищ.Джарлакс задумчиво хмыкнул и снова занялся вожжами.Энтрери пристально глянул на диковатого дворфа и тщедушного человечка. Сначала Джарлакс решил, что тощий – мудрец или ученый и его взяли, чтобы помочь разобраться в палишукской тайне. Однако трудно предположить, что этот странный дворф может иметь хоть какое-то отношение к ученому миру. Тем не менее, где-то же они должны были познакомиться?– Он маг, – негромко сказал Энтрери Джарлаксу.Обернувшись к приятелю, дроу заметил, что тот бессознательно сжимает и разжимает правую руку, на которой раньше носил волшебную перчатку, отражавшую магические флюиды. Теперь он, вероятно, думал, что в этом путешествии она могла бы ему пригодиться. Правда, худосочный чародей не выказывал ни малейшей враждебности, однако наемный убийца в присутствии магов всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Его нормальным желанием при встрече с колдуном было убить его, чародеи всегда оставались дляЭнтрери загадкой, понимать которую он не желал.По знаку Эллери они снова тронулись в путь.Джарлакс сразу начал болтать, обозревая окрестности и рассказывая о местах, где ему довелось побывать, и Энтрери быстро перестал обращать на него внимание, предпочтя сосредоточиться на остальных девяти спутниках.Большую часть своей жизни Артемис Энтрери был наемным убийцей, полагавшимся лишь на себя и собственное чутье, и путешествовал он всегда в одиночку. В большой компании ему было неуютно, и он беспрестанно спрашивал себя, как это дроу вообще удалось уговорить его отправиться в путь.Однако еще больше ему хотелось знать, почему Джарлакс хотел, чтобы он отправился с ними. ЧАСТЬ ВТОРАЯДорога Джарлакса Посетив Ильнезару и Тазмикеллу после крушения башни Женги, Джарлакс вышел, оставив сестер с жаром обсуждать необычайные возможности книжного собрания короля-колдуна, а сам свернул с дороги, идущей в Гелиогабалус. Он отправился в темную дубовую рощу, подальше от людей, и тщательно осмотрелся, убеждаясь, что он один. Прислонившись спиной к дереву и закрыв глаза, он в деталях прокрутил в памяти весь разговор с драконами. Само собой, обе сестры были взволнованы, да и кто на их месте остался бы равнодушен? Но во взгляде Ильнезары, когда она заговорила о рухнувшей башне, читалось и кое-что другое. Похоже, страх. Джарлакс улыбнулся своим мыслям. Значит, сестры знали о захороненных сокровищах Женги больше, чем хотели поведать, а потому и боялись, что его тайны снова попадут в мир. Но что же может напугать драконов? Перед его мысленным взором вновь возникло лицо Ильнезары, на мгновение исказившееся, когда дроу сказал, что книга уничтожена. Тогда он и решил, что будет как зеницу ока хранить свое тайное богатство – драгоценный череп. Несмотря на все его красноречие, сестры, похоже, не поверили, что от башни и книги ничего не осталось, а в делах с драконами это ничего хорошего не сулило. Наверняка они попытаются проверить, правду ли сказал Джарлакс. Все же чем объясняется столь настойчивое желание получить в собственность такую же книгу, как та, что погибла? Вероятно, не только стремлением накапливать клады, заложенным в самой природе драконов. Не обращая внимания на доводы разума, дроу на секунду достал крохотный сияющий череп. Крепко зажав его в руке, он постарался отрешиться от собственных мыслей, чтобы узнать, куда его выведет магическая сила драгоценной вещицы. Давным-давно псионик Киммуриэль, темный эльф, владевший особой магией разума, сейчас вместо Джарлакса командующий бандой Бреган Д'эрт, научил его, как узнать предназначение того или иного волшебного предмета хотя бы приблизительно. Часть возможностей резного черепа Джарлакс и так уже понял – с помощью камня была выстроена башня. Простым рассуждением можно было прийти к выводу, что череп – связующее звено между жизненными флюидами этого тупицы Герминикля и строительной мощью книги. Внезапно исчезли все цвета и оттенки, и, хотя вокруг и так царил сумрак, Джарлакс понял, что странным образом изменилось его зрительное восприятие. Сперва он запаниковал, решив, что череп начал высасывать из него жизненную силу и скоро умертвит. Однако затем он осознал, что все не так страшно. Похоже, магическая власть камня перебросила его словно в другое измерение. Дроу почувствовал, что в земле прямо у него под ногами лежат кости белки, а также кости многих других существ, когда-то умерших здесь. Никакой связи с ними он не ощущал, просто знал, что они есть, и все. Но потом он почувствовал, как нечто действительно манит его, и Джарлакс, подчиняясь указаниям черепа, вышел из рощи. Вскоре он оказался на древнем, давно заброшенном кладбище. Несколько торчавших там и тут камней вполне могли оказаться надгробными плитами, хотя в другое время он прошел бы мимо них, не обратив внимания. Любой путник, случайно оказавшийся на этом месте, не догадался бы, что здесь могилы, но Джарлакс теперь доподлинно это знал. Он чувствовал, что в земле ровными рядами лежат давным-давно погребенные трупы. И казалось, они взывают к нему… Но нет, они не зовут, внезапно понял дроу и посмотрел на камень в руке. Они ждут, когда он их позовет. Темный эльф глубоко вдохнул, стараясь совладать с собственными чувствами. Он различил останки дворфа и хафлинга, но они оставались безучастны, с ними его не связывала никакая сила. Видимо, в этом и состоит назначение черепа. Похоже, он обладает властью только над людьми – живыми или мертвыми, все едино. – Как интересно, – ежась от холодного предутреннего воздуха, прошептал Джарлакс и невольно обернулся в сторону башни Ильнезары. Дроу поднес резной череп к лицу, и в глазах темного эльфа заплясали огоньки. – Интересно, если бы я нашел книгу и моя жизненная сила запустила магическое строительство, чей череп вырос бы между страницами? Дроу? – вслух спросил он. – И мог бы дракон создать артефакт, который дал бы ему власть над давно умершими драконами? Но, произнеся это вслух, Джарлакс покачал головой, сразу поняв, что предположение неверно. Череп был помещен в книгу задолго до того, как дурак Герминикль взялся ее читать. Предназначение книги, наверное, было определено с самого начала. Неплохо разбиравшемуся в магии и имевшему большой жизненный опыт, темному эльфу это казалось более разумным. Ведь легенды говорят, что Женги подчинялись не только люди, но и войско из мертвецов. Наверняка этот череп – один из артефактов, дававших ему такую силу. Джарлакс вновь посмотрел в сторону драконьей башни. Еще король-колдун повелевал целыми стаями драконов, это все знают, а ведь эти твари почти всегда живут поодиночке. Однако он умел объединять их, подчинять себе и заставлял делать то, что ему было нужно. Широко ухмыльнувшись, Джарлакс подумал о путешествии в Ваасу. Хорошо, что нужно туда ехать. Глава 9Ветер дорог – Будем двигаться вблизи холмов, – сказала Эллери, подъехав на своем коне к повозке Джарлакса. – Были донесения, что в этих местах полно всякой дряни, а Мариабронн это только подтвердил. Не полезем на открытое пространство, спрячемся там.– А может, враги как раз там и затаились? – спросил Джарлакс.– Мариабронн же с нами, – отозвалась Эллери. – Так что врасплох нас никто не застигнет. – И, бодро улыбнувшись, она пустила коня в сторону.Джарлакс вопросительно поглядел на Энтрери.– Да, – протянул тот, – примерно то же самое говорило и большинство моих жертв перед тем, как я их убил.– Тогда я рад, что ты на моей стороне.– И это тоже многие из них говорили.Джарлакс громко расхохотался. Энтрери промолчал.Под сенью Гален дорога была еще более неровной, поэтому двигаться приходилось медленно, но Эллери решения не изменила, а поскольку командовала она, приходилось слушаться. Когда солнце начало понемногу склоняться к горизонту, она велела поставить повозки на защищенном пятачке между валунами и стала распределять обязанности по устройству лагеря.Мариабронн, как и следовало ожидать, ушел на разведку, двое солдат встали на стражу, как ни странно, подчиняясь приказам дворфа с кистенями. Удивительно было и то, что худышка ученый сел в сторонке и погрузился в размышления, скрестив ноги и положив руки на колени. Энтрери сообразил, что он не просто думает, а готовит заклинания, которые помогут защитить лагерь ночью.Другой же дворф, назвавшийся Праткусом Бристлбирдом, соорудил маленький алтарь и начал Молиться Морадину, испрашивая благословения, – Эллери позаботилась и о божественном, и о колдовском.А в лице Джарлакса, подумал Энтрери, ухмыльнувшись, сочетается и то и другое.Сам он вскоре покинул лагерь и вскарабкался выше по каменистому склону, где нашел большую плоскую скалу, откуда открывался превосходный вид на равнины Ваасы, протянувшиеся на запад.Он сел, глядя на заходящее солнце, под косыми лучами которого вспыхивали островки воды на необъятном болоте. Увлеченный игрой света, Энтрери незаметно погрузился в созерцательное настроение и, почти не сознавая этого, вынул из-за ремня небольшую флейту, вполне обычную на вид, – подарок сестер-драконов.Торопливо оглядевшись, чтобы удостовериться, что поблизости никого нет, он поднес ее к губам и дунул, извлекая долгую звенящую ноту. Когда звук растворился в вечернем воздухе, он подул снова и, зажимая отверстия тонкими сильными пальцами, сыграл подобие простенькой мелодии. То ли он сам ее придумал, то ли флейта научила – этого убийца не мог бы сказать наверняка. Он поиграл немного, прислушиваясь, как звук дрожит в воздухе, в надежде, что музыка поможет ему отрешиться от собственных мыслей.Раньше это получалось. Непонятно, в чем было дело – то ли в магии, то ли в том удовольствии, которое он получал от совершенного звучания инструмента, – но с помощью флейты Артемису Энтрери удавалось освободить свой ум от мелких и беспокойных дум.Солнце опустилось еще ниже, он положил инструмент и стал смотреть на закат. Почему-то флейта не звучала так же чисто, как раньше, и музыка не затягивала его так, как прежде.– Может, ветер задувает в дудку с другой стороны, – раздался у него за спиной голос Джарлакса.Лицо Энтрери перекосилось от раздражения: неужели ему никогда не удастся хоть ненадолго отделаться от этого назойливого эльфа? Но дроу этого не видел.Положив флейту на колени, наемный убийца глядел, не отрываясь, на солнце, уже коснувшееся нижним краем горизонта, и на дальние холмы, чьи зубцы рдели от закатного света. Низкие облака стали ярко-оранжевыми.– Похоже, закат будет очень красив, – бросил Джарлакс, легко взобравшись на скалу и усаживаясь рядом с товарищем.Энтрери метнул в него взгляд, говоривший, что ему все равно.– Может, все дело в том, откуда я, – нимало не смущаясь его показным равнодушием, продолжал дроу. – Я, дружище, несколько веков жил, не видя восходов и закатов. Наверное, поэтому они сейчас производят на меня такое впечатление.Энтрери оставался безучастен.– Возможно, когда я проведу на поверхности пару десятков лет, на меня это зрелище тоже будет нагонять скуку, как на тебя.– А разве я это сказал? – А разве ты вообще что-либо говоришь? – парировал дроу. – Или тебя забавляет наблюдать, как окружающие вынуждены делать верные выводы из твоих недовольных взглядов и гримас?Фыркнув, Энтрери снова уставился на садящееся солнце. Над полыхающим полукругом огнем горели облака, словно отгораживая светило от густеющей синевы неба.– Ты когда-нибудь грезишь, друг мой? – спросил Джарлакс.– Все грезят, по крайней мере, так мне говорили. Наверное, я тоже, хотя запоминать сны я даже не пытаюсь.– Я имел в виду не ночные сновидения, – поправил дроу. – Ночью сны и впрямь видят все.Даже у эльфов в их дремлении бывает что-то похожее на ваши сны. Нет, я говорил о тех, кто грезит при свете дня.Энтрери поглядел на него с интересом.– Ночные сновидцы меня не очень увлекают, – продолжал Джарлакс. – Говорят, с помощью ночных снов человек избавляется от дневных тревог или же отправляется в волшебный полет без всякой цели. Те, кто грезит только по ночам, – приземленные.– Какие?– Средние, обычные. И они не интересуют меня, поскольку им некуда взлететь. Но те, кто грезит при свете солнца… с теми хлопотно, дружище.– Разве ты не входишь в их число?– Если бы я не признавал неугомонности своей натуры, кто-нибудь мне поверил бы?– Только не я.– Вот ты и ответил.Дроу помолчал, глядя на горизонт, за который медленно садилось солнце. Энтрери смотрел туда же.– Я знаю еще кое-что о дневных мечтателях, – проговорил, наконец, Джарлакс.– Сгораю от желания узнать, – без всякого интереса отозвался убийца.– Только тех, кто грезит днем, можно назвать живыми в подлинном смысле слова. – Он через плечо посмотрел на Энтрери и встретился с ним взглядом. – Поскольку лишь они видят в жизни какую-то цель и всеми способами стремятся взлететь над обычным существованием.Энтрери слушал, не шелохнувшись.– Ты тоже грезишь при свете дня, – уверенно закончил Джарлакс. – Но только в тех редких случаях, когда твоя приверженность – чему, кстати, я никак понять не могу – ослабевает и ты вырываешься из тисков железной дисциплины.– Может, подчинение жесточайшей дисциплине – и есть моя мечта?– Нет, – ни мгновения не задумываясь, ответил дроу. – Самоконтроль – это не порождение воображения, друг мой, это, наоборот, боязнь прихотей воображения.– Так что же, способность грезить и наличие воображения для тебя одно и то же?– Само собой! Грезы рождаются в глубине сердца и просачиваются наружу через заслоны здравого смысла. Без сердца…– Остается лишь самоконтроль? – договорил за него товарищ.– И только-то. О таком выборе можно лишь сожалеть.– Не нужна мне твоя жалость, Джарлакс!– Мечтатели, конечно же, стремятся овладеть всем, что видят.– И я тоже.– Нет, ты стараешься владеть собой, и больше ничем, а все потому, что боишься мечтать. Ты все время душишь голос сердца.Энтрери глядел на него хмуро и сердито.– Я не критикую, это всего лишь наблюдение, – сказал Джарлакс, поднимаясь и отряхивая штаны. – Или предположение. Ты настолько преуспел в самоконтроле, что мог бы достичь и чего-то более значительного, чем слава неумолимого убийцы.– Почему ты думаешь, что мне нужно что-то еще?– Я знаю, что тебе нужно больше, чем есть, как и любому человеку, – промолвил Джарлакс и стал спускаться по скале. – Ответ на вопрос, как жить, а не просто существовать, – в твоем сердце, Артемис Энтрери, если только ты удосужишься туда заглянуть.Он помолчал, глядя на Энтрери, вперившего в него тяжелый взор, а потом бросил ему флейту, точную копию той, что лежала на коленях убийцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34