Ц Это как потолок…
Ц Может быть, Ц вздохнул Марков, Ц Но если они будут и дальше экспериме
нтировать в таком же духе, нас может надолго не хватить. Представьте себе,
что им захочется изучить наши внутренние органы… Не спеша, досконально п
окопается, поставит на место.
Ц Типун тебе на язык.
Ц М-да, недурной у нас получается контактик. Сидим взаперти, голодные, в с
обственном дерьме, да еще подвергаемся издевательствам, Ц сказал Марко
в.
Ц Другой бы спорил, Ц развел руками Густов. Ц Но кому жаловаться?
Ц Тш-ш, Ц сказал Надеждин, Ц по-моему, наш друг возвращается.
Они прислушались. Дверь снова распахнулась, впуская робота, нагруженног
о сумками с их рационами с «Сызрани». Он опустил их на пол и закрыл дверь.
Ц Ребята, Ц сказал Густов, Ц я беру слова обратно. В этом парне что-то ес
ть… Ц Он поднял сумку, раскрыл ее.
Ц Живем, братцы, Ц сказал Надеждин.
Ц Пока, Коля, пока, Ц добавил Марков. Ц У нас уже вырабатываются рефлекс
ы профессиональных узников. Дали пожрать Ц и слава богу.
Они набросились на еду.


* * *

Утренний Ветер медленно обвел глазами группу дефов, неподвижно стоявши
х вокруг него. Заходившее солнце удлинило их тени, и они вытянулись по кра
сноватой траве.
Ц Иней, Ц сказал он, Ц рассказывай.
Один из кирдов выступил вперед:
Ц Корабль все еще на месте, его охраняют.
Ц На что он похож? Ц спросил Утренний Ветер.
Ц Он огромный.
Ц Что значит огромный?
Ц Ну, может быть, в тридцать или тридцать пять моих ростов.
Ц Ты не пробовал подойти поближе?
Ц Пробовал, но стражники не отходят от него.
Ц Сколько их?
Ц Пять, Ц сказал Иней.
Ц Может быть, стоит попытаться напасть на них? Ц спросил Звезда.
Ц Для чего? Ц спросил Утренний Ветер. Ц Даже если бы нам удалось справи
ться со стражниками, что бы мы делали с этим кораблем?
Ц Ты прав, Ц кивнул Звезда.
Ц Ведь не корабль же нас интересует, а те, кто прилетел в нем. Они должны бы
ть в городе.
Ц Ты прав, Ц кивнул Звезда.
Ц Да, наверное, они в городе.
Ц Если бы мы только знали, где они…
Ц Может быть, они на круглом стенде?
Ц Может быть…
Ц Кому-то бы надо попытаться разведать, где они. Тогда мы могли бы…
Ц Это правильно, Ц кивнул Утренний Ветер. Ц Я бы хотел пойти.
Ц Нет, Ц сказал Иней. Ц Мы не можем остаться без предводителя, мы не мож
ем рисковать тобой. Пойду я. Я умею идти, не привлекая к себе внимания.
Ц Давайте подумаем, как лучше разведать, где пришельцы, Ц сказал Утренн
ий Ветер, Ц а потом снова соберемся и решим, кому и как идти в город. Кто се
годня охраняет лагерь?
Ц Я, Ц сказал Рассвет.
Ц Хорошо, будь внимателен.
Утренний Ветер осторожно переступил через разрушенную стену, обогнул з
ияющий чернотой провал и остановился. Это был его уголок, здесь, в развали
нах, он любил думать. Каждый камешек на земле, каждый выступ на сохранивши
хся стенах был знаком ему…
…Никто не помнил, как появился первый деф и кто придумал это слово. Должно
быть, это был обыкновенный кирд, у которого в один прекрасный день случай
но замкнулись какие-то проводники в мозгу, внося перебои в стройный логи
ческий процесс мышления. И он ушел из города. С тех пор уходили многие, еще
больше впадали в вечное небытие от оружия стражников.
Дефекты одних были таковы, что они тут же гибли, не в силах ориентироватьс
я в сложном мире. Дефекты же других лишь нарушали автоматизм мышления. Сл
учайные мутации электронных сбоев привели к тому, что на планете образов
алось целое сообщество дефов. Постепенно их опыт рос, и они научились спа
сать большинство из тех, чей мозг давал перебои и кому удавалось уйти из г
орода. Долгие годы иногда требовались на то, чтобы поврежденный мозг как
ого-нибудь беглеца снова начинал нормально работать, только уже не в хол
одном безупречном режиме машинной логики, а в усложненном ритме чувств и
эмоций. Других же обучить так и не удавалось, но дефы не уничтожали их. Мыс
ль, пусть даже больная и искаженная, была для них священна. Лишь бы это был
а своя мысль, мысль индивидуальная, мысль, рожденная самим кирдом, а не вло
женная в него приказом сверху.
Утренний Ветер вдруг вспомнил бедного Выбора, который столько сделал дл
я них. Как ему тогда хотелось, чтобы он вернулся к полноценному бытию, чтоб
ы он заговорил, стал товарищем, чтобы рассказал о себе, о том, как в ту ночь п
однял оружие не против ненавистных дефов, а против товарищей. Он бы, кажет
ся, все отдал за это, но этому не дано было случиться…
Как они нуждались в то время в энергии! Почти у всех аккумуляторы были нап
оловину разряжены, они двигались уже с трудом. И даже думать становилось
трудно: мысли брели неохотно и порой путались.
Утренний Ветер понял, что они гибнут. Обездвиженные, отяжелевшие, отупев
шие, они быстро станут добычей стражников, которые постоянно рыщут в окр
естностях города в поисках дефов.
Они погибнут, и исчезнут искорки живого разума, исчезнет неведомая кирда
м нелогичность, которая позволяла дефам помогать друг другу, любить друг
друга.
Утренний Ветер знал, что это не так, но все равно ему казалось, что с их гибе
лью исчезнут и длинные тени, что так забавно ложились на закате на красно
ватую траву, исчезнет тонкое и испуганное подвывание ветра на рассвете,
исчезнет иней, что покрывал за ночь камни и жесткую траву белым тончайши
м покрывалом, исчезнет даже само светило, что посылало им оранжевый тепл
ый свет. Исчезнет все, останется лишь мир бесстрастных кирдов, которым бе
зразлично все.
Кто-то предложил тогда:
Ц Давайте соберем те аккумуляторы, в которых еще осталась сила, и отдади
м их самым лучшим и сильным, чтобы они…
Объяснять не нужно было. Все знали, что нужно любой ценой добыть свежие ак
кумуляторы. И все знали, что склады охраняются.
Ц Вы понимаете, друзья, Ц сказал тогда он, Ц что, отдав свои аккумулятор
ы, мы теряем память?
Ц Почему? Ц спросил кто-то из новых дефов. Ц Мы же меняли аккумуляторы,
когда были обычными кирдами, и никогда ничего не забывали.
Ц Мы все устроены так, что память, лишенная питания, хранится совсем недо
лго. Этого времени вполне достаточно, чтобы сменить аккумулятор, но не на
много больше. Потом память стирается.
Ц Что значит потерять память? Ц спросил Малыш, один из тех дефов, кого та
к и не удалось полностью восстановить. Он был добр и терпелив, но с трудом
понимал простейшие вещи.
Ц Это значит, что, когда ты очнешься после перемены аккумуляторов, ты нич
его не будешь помнить. Ты услышишь имя Малыш и не спросишь, кто тебя зовет,
потому что ты не будешь знать, кто это.
Ц Малыш Ц это я, Ц гордо сказал Малыш. Ц Я это знаю.
Ц А тогда ты не будешь знать, кто это.
Ц Я хочу быть Малышом. Это мое имя, я люблю его. Утренний Ветер почувствов
ал, как проплыла по его проводникам тяжкая печаль. Он понимал бедного Мал
ыша. Дефы не просто любили свои имена. Имена были для них священны. Выбранн
ое самим имя вместо данного тебе невесть кем номера было знаком освобожд
ения, утверждения своей воли, символом принадлежности к племени свободн
ых дефов. Как, как объяснить Малышу, что лучше потерять память, чем жизнь. «
А может быть, это и не так? Ц вдруг подумал он. Ц Может быть, жизнь без памя
ти Ц это не жизнь и незачем цепляться за нее?»
Все молчали в тягостном раздумье. И тогда Рассвет вдруг сказал:
Ц Пусть каждый из нас, кто останется здесь, подумает, что у него в памяти с
амое дорогое. И расскажет одному из нас, кого мы оставим здесь с хорошим и
сильным аккумулятором. Он запомнит. И когда бойцы принесут новые аккумул
яторы и бедный Малыш пробудится от небытия, ему скажут: «Ты Ц Малыш, ты лю
бишь смотреть на желтые облака, что по вечерам так быстро скользят по неб
у, ты любишь Инея, который так терпеливо учил тебя думать, когда ты приполз
к нам после боя со стражниками, тебе было грустно, когда Теплый Ц вы помн
ите ведь Теплого? Ц погибал на наших глазах и мы ничего не могли сделать»
.
Ц Я все помню, Ц прошептал Малыш. Ц Я не хочу забывать.
Ц Ты обо всем этом расскажешь тому, кого мы выберем хранителем памяти. И
даже те, кто пойдет в город, пусть поделятся самыми драгоценными своими в
оспоминаниями. Они могут погибнуть, но пусть сохранится их память. Не тол
ько память о них, но и их память. А может быть, нам когда-нибудь удастся разд
обыть новые тела, и тогда мы сможем вернуть погибших героев к жизни.
Рассвет всегда был мудр. Они так и сделали. Они выбрали его хранителем пам
яти, хотя он рвался идти в город.
Ц Ты нужен нам, нам нужна твоя мудрость, Ц сказали ему дефы. Ц Ты старый,
твое тело не очень быстро, но мысли твои стремительны, ты должен остаться.



Утренний Ветер вспомнил тот отчаянный бой. Они все
знали, что, скорей всего, не вернутся. Их было всего четверо Ц столько они
могли найти относительно сильных аккумуляторов. Четыре дефа и две труб
ки, потому что ведь и оружие тоже требует энергии.
Они решили атаковать склад рядом с проверочной станцией. Правильнее, кон
ечно, было бы напасть сразу на все три склада, чтобы сбить стражников с то
лку, но их было всего четверо, четверо дефов с двумя трубками. А склад охра
няют пять стражников. Пять стражников Ц это пять трубок. И не полуразряж
енных, как их оружие, а способных одним световым всплеском вывести из стр
оя цепи их мозга.
Но у них не было выбора. Они шли ночью. Было темно, но кирды видят и в темнот
е, потому что глаза их воспринимают весь спектр излучения. Нагретые за де
нь камни развалин источали светлые дрожащие облачка Ц это они отдавал
и тепло.
Дрожало облако и вдали Ц это был город. Вернется ли кто-нибудь из них отт
уда? Было страшно, воображение снова и снова рисовало короткие голубые
всполохи, которые вскоре вырвутся из трубок стражников. Было страшно, но
нужно было идти, потому что выбора не было. Их товарищи были обречены без
запаса заряженных аккумуляторов.
Они добрались до города без труда. Без особого труда они проникли и в гор
од. С тех пор как стражники начали охранять каждый склад аккумуляторов, в
ойти в город стало уже не так сложно. Они не могли набрать столько стражни
ков, чтобы окружить город непроницаемым кольцом.
У них было только одно преимущество. Они никому ничего не должны были док
ладывать и ни от кого не должны были ждать приказов, что и как делать.
Они решили пробираться к складу с разных сторон. Один их них, без оружия, д
олжен был спокойно направиться к зданию. Он был обречен, он должен был пог
ибнуть. В тот момент, когда стражники набросились бы на него, должен был вы
скочить второй деф, тоже безоружный. Он тоже был обречен. Стражники невол
ьно должны были разделиться на две группы. На одну из них должны были напа
сть оставшиеся два дефа с трубками. Если бы им удалось быстрее вывести из
строя одну из групп стражников, они бы смогли завязать бой с оставшимися.
У них было только одно преимущество: они были чуточку быстрее, потому что
не должны были докладывать и получать приказы. Но все равно это был самоу
бийственный план. Другого у них Ц не было.
Еще по пути в город они решили бросить жребий, кто должен отвлечь на себя с
тражников и кто нападет на них. Жребий нужно было бросать не потому, что ни
кто не хотел жертвовать собой, а потому, что все хотели этого.
Молодые дефы, только что бежавшие из города, часто не понимали этого.
Ц Как можно жертвовать собой, Ц спрашивали они, Ц когда дефы, в отличие
от кирдов, ценят жизнь? Ведь, жертвуя собой, ты, едва осознав себя, едва полу
чив свободу воли, должен сам, по своей новой воле, потерять все. Кирды Ц др
угое дело. Им все безразлично, они не знают себя, а потому равнодушны к быт
ию или небытию.
Ц Именно поэтому, именно поэтому, друзья, Ц терпеливо объясняли им. Ц О
сознав себя, получив имя, ценя новую свободу, ты начинаешь уважать, ценить
и любить волю и свободу товарищей. Защищая их, ты защищаешь себя.
Понять это не так-то просто, и молодые дефы задумчиво кивали, но были полн
ы сомнений. И все же понимали в конце концов, ибо в этом высшая мудрость.
Они шли и думали, что должны были погибнуть в ту ночь, когда земля, трава, ка
мни развалин, дома отдавали запасенное за день тепло.
Они шли и думали, что вот так же и они должны отдать запасенное в муках соз
нание и рухнуть в черный бездонный провал небытия. Это было невообразимо
страшно, хотелось повернуться, ринуться назад, бежать куда угодно, лишь б
ы не видеть перед собой мрака бездны.
Но нужно было идти, нужно было спрессовывать в себе страх, держать его, что
бы он не вырвался наружу. Нужно было заставлять себя идти к небытию.
Но чем ближе подходили они к цели, тем ярче разгорался в них крошечный ого
нек печальной гордости единственного утешения тех, кто жертвует собой.

Все шло по плану. Рухнул от вспышки, пронзившей его голову, Камень. Трое ст
ражников нагнулись над ним, оттаскивая его в сторону, чтобы удобнее было
бросить его на тележку, которую они, очевидно, уже вызвали.
Утренний Ветер и Иней приготовились. Сейчас примет на себя удар Облако. И
з-за угла послышался тяжелый топот, щелчок выстрела, и в то же мгновение в
спышки нескольких выстрелов окрасили стену склада мертвенным фиолетов
ым цветом.
Они открыли огонь. Утренний Ветер сразу попал в ближайшего к себе стражн
ика. Он не успел еще разогнуться, оттаскивая упавшего Камня, и, пораженный
выстрелом, ткнулся головой в землю.
Иней тоже выстрелил и тоже попал, выведя из строя второго стражника. Если
бы только их трубки были сильнее, если бы только между выстрелами не нужн
а была пауза, если бы только можно было уложить в это мгновение и третьего
… Но уже бежали, громко топая, остальные два стражника, поднимая свои труб
ки.
Сейчас, сейчас вспыхнут на их полуразряженных трубках контрольные огон
ьки, показывающие, что они готовы к выстрелу, но было уже поздно. Они не усп
евали. Доли мгновения не хватило им, и эта доля мгновения будет стоить жиз
ни не только им, но и всем дефам.
Утренний Ветер вскочил. И тут произошло непонятное. Оставшийся невредим
ым третий стражник поднял трубку, из раструба вырвался ослепительный в н
очи тонкий луч выстрела. Но ударил он не в Утреннего Ветра, не в Инея, что ст
оял рядом с ним, приготовившись принять небытие, а в одного из двух прибли
жавшихся стражников. Это было настолько неожиданно, что на мгновение Утр
енний Ветер оцепенел, но раздумывать было некогда. Он поднял трубку и при
целился в бегущего стражника. Лишь бы не попасть в того, что только что уло
жил товарища… Мгновенного этого колебания было достаточно, чтобы Утрен
ний Ветер никогда потом не простил его себе. Надо было стрелять сразу. Их с
паситель быстро нагнулся, чтобы схватить трубку, выпавшую из руки рухнув
шего товарища Ц своя еще не была готова к новому выстрелу, Ц но не успел.
Не успел и Утренний Ветер. Он выстрелил, и луч из его трубки попал врагу пр
ямо в глаз, заставил его вздрогнуть, остановиться и с грохотом упасть, но и
х спаситель уже успел получить световой удар и тоже упал.
Думать было некогда. Времени не было. Вот-вот покажутся боевые тележки с д
ежурными стражниками. Они бросились к дверям, на бегу выплавляя выстрела
ми замок. Они двигались теперь в другом временном измерении: время несло
сь в лихорадочном темпе, и им нельзя было отстать от него. Двигатели их раб
отали на предельных оборотах, поглощая из полупустых аккумуляторов пос
ледние порции энергии.
Они взяли столько аккумуляторов, сколько могли унести, и уже кинулись бе
жать, но Утреннему Ветру вдруг почудилось, что тело странного стражника,
что стрелял не в них, а в товарища, слегка подергивается. Он знал, что не име
ет права останавливаться и терять время, знал, что подвергает риску всю о
бщину дефов, но ничего не мог с собой поделать. Он говорил себе: «Нельзя, ид
и», но словно какая-то высшая сила заставила его нагнуться над упавшим ст
ражником. Выстрел оплавил часть головы, но он каким-то чудом не впал в неб
ытие: ноги его подергивались, словно он пытался встать.
Ц Помоги, Ц попросил Утренний Ветер Инея, Ц может, он сможет как-то идт
и.
Иней понял все. Вдвоем они подняли стражника. Двигаться он почти не мог, и
они молча переглянулись. Конечно, надо было оставить его. Конечно, если он
и будут тащить этого кирда, шансы их на спасение резко сократятся. Ведь гд
е-то уже двигаются боевые тележки, и дежурные стражники готовят трубки. О
ставить его было бы логично, но дефы потому и были дефами, что не были раба
ми логики.
Они то тащили его, то несли, чувствуя, как двигаться становится все тяжеле
е и тяжелее. Энергия их аккумуляторов иссякала с каждым шагом.
Они уже были за городом, когда Иней качнулся и упал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33