Ц Ну, а что обо мне в замке гово
рят? Ты-то послушал, я надеюсь?
Ц Я-то послушал… Кстати, не «нукай», терпеть не могу. Сколько можно проси
ть?
Ц Ладно, не буду. Ц Словинец нетерпеливо тряхнул чубом. Ц Так что про ме
ня говорят?
Ц А ничего не говорят.
Ц Как так?!
Ц Да уж так. Все только и толкуют, что о предстоящем турнире и о том, как сх
ватятся пан Тишило и пан Стойгнев. Про полещука тут многие наслышаны Ц о
н у моста над проезжающими рыцарями здорово покуражился. Кое-кто из моло
дых даже ехать не решился, прослышав о нашем бело-красном пане. А иные в об
ход добирались Ц ниже по течению Щару вброд переходили. Говорят, пару ко
ней потеряли. Камни скользкие, нога соскакивает, и хрясь! А пан Стойгнев то
же боец прославленный. Одних лишь походов за Усожу на его счету до десятк
а. И с Загорьем воевал, и новые земли в левобережье Горыни отвоевывал. Один
оруженосец клятвенно клялся, что пан Ланцюг за один раз с тремя горными л
юдоедами справляется. Порубит в мелкую капусту и даже не вспотеет…
Ц Ну да! Ц с ехидцей пробормотал Годимир. Ц Кикиморой пообедает и шило
хвостом закусит.
Ц Я за что купил, за то продаю! Ц рассмеялся Олешек. Ц Само собой, веры та
ким рассказчикам немного, но послушать бывает любопытно.
Ц Ладно, дальше что?
Ц Что дальше? А вот что. Весь замок гудит, прикидывают, как будут пан Тишил
о с паном Стойгневом биться? Конными или пешими? На каком оружии? Как поеди
нок закончится? Были бы деньги, я бы поставил. Пожалуй, на нашего полещука,
хоть Стойгнев, по всему видать, боец тоже из серьезных.
Ц А про меня, значит, ничего?
Ц Ничегошеньки. Хочешь, знамение сотворю?
Ц Не хочу.
Ц Вот и хорошо. Как отец Лукаш, иконоборец наш дорогой, сказал бы Ц грех б
ожиться, Господа всуе поминать. Ц Олешек сладко зевнул. Ц Я так думаю, по
гуляли, поговорили, пора и на боковую.
Он уселся и принялся стаскивать зипун, стараясь не слишком усердствоват
ь, чтобы ненароком не оторвать рукава.
Ц А меня ты и не спросишь, что приключилось? Ц обиженно проговорил Годи
мир.
Ц А что с тобой могло приключиться? Ц беззаботно ответил шпильман. Ц Т
ы же не уходил никуда.
Ц Не уходил. Верно. Зато гостей принимал. И каких!
Ц Каких же? Ц удивленно воскликнул Олешек. Ц Неужто королевна Аделия
заглядывала? Я, кстати, спрашивал Ц она на людях почти не показывается…
Ц Да какая королевна! Ц с жаром воскликнул рыцарь. Ц Навья!
Ц Чего?
Ц Не чего, а кто!
Ц Ну, кто?
Ц Вот видишь, сам говорил, а сам «занукал».
Ц Мне можно. Я изредка. Так кто такая навья?
Ц Помнишь, я тебе сон пересказывал?
Ц Помню. Отчего же не помнить?
Ц Вот зеленокожая и есть навья… Пробралась в окошко, представляешь? А по
ка мы с тобой говорили, висела снаружи, за плющ уцепившись…
Чем дальше рассказывал Годимир, тем больше округлялись глаза музыканта.
Прямо как у филина. Был миг, когда рыцарь подумал Ц все, лопнут сейчас с на
туги. Но глаза шпильмана выдержали. Не выдержала челюсть, отвисшая до гру
ди при упоминании о вомперах и волколаках. Хорошо еще, Годимир решил пром
олчать о «ненастоящести» Олешека, а то бы добил, пожалуй, бедолагу неотвр
атимее корда.
Завершив повествование ярким описанием исчезновения зеленокожей в окн
е, Годимир перевел дух. Эх, хлебнуть бы сейчас чего-нибудь, чтобы горло про
мочить. Хорошо бы пива…
Олешек молчал, словно пришибленный. Да еще бы! Его новости, пусть даже с ми
молетным видением хитреца Пархима, ни в какое сравнение не шли с рассказ
ом словинца.
Наконец он пришел в себя, аккуратно сложил зипун, подпер подбородок кула
ком:
Ц А скажи-ка, Годимир, пани Марлена из Стрешина красивая?
Ц Конечно! Ц горячо воскликнул рыцарь, но потом добавил менее уверенны
м тоном. Ц Кажется… Похоже, да.
Ц Так «конечно» или «похоже да»? Ц ядовито осведомился шпильман.
Ц Красивая. Как же иначе?
Ц Эх, пан рыцарь, быстро же ты ее забыл!
Ц С чего ты взял! Ц Годимир сжал кулаки. Ц Я не забывал!
Ц Видел бы ты, как у тебя глаза горели, когда ты прелести этой зеленокоже
й… Как ты говоришь? Навьи? Так вот Ц когда ты навью описывал, разве что слю
ни не пускал.
Ц Неправда! Ц Рыцарь стукнул кулаком по колену. К счастью для Олешека, п
о своему колену. Ц Я не забывал пани Марлену! Я помню ее. Вот Ц шарф ее цве
тов. Ц Он коснулся пальцами уже изрядно засаленной полоски ткани Ц на з
еленом поле золотистые листочки канюшины.
Ц Ее цветов? Или цветов воеводы Стрешинского?
Ц Я пани служу! Как долг рыцарский меня обязывает! А не воеводе! Я даже сти
хи ей посвящал!
Ц Неужели?
Ц Не веришь? Слушай!
Годимир прикрыл глаза, чтобы пляшущее пламя каганца и хитрая ухмылка пев
ца не отвлекали и не сбивали с мысли, и прочитал по памяти:
Ц На верность присягну тебе,
Смиренно преклонив колена.
Ты мне, прекрасная Марлена,
Заря в нерадостной судьбе.
Я быть навязчивым не смею,
Лишь скромно милости прошу Ц
С тобою быть, пока дышу,
Служить тебе, как разумею.
Хотел бы пани я служить,
Иного счастья не желаю.
Но неудачником прослыть
Судьба наворожила злая.
А если так, придется жить
Вдали, тоской изнемогая.
Ц О-о-о… Ц протянул Олешек, едва отзвучала последняя строчка. Ц Думал,
ты никогда мне своих стихов не прочтешь.
Ц Так это ты нарочно меня раззадорил? Ц возмутился Годимир. Ц Теперь и
здеваться начнешь?
Ц Нет. Почему же? Ц Олешек говорил неспешно и рассудительно. Просто уди
вительно, как он умудрялся быстро переходить от веселья к серьезности.
Ц Пан действительно понимает толк в поэзии. Была бы у меня шапка, снял бы.
Честное слово. Думаю, не всякий соловинецкий рыцарь сможет вообще отличи
ть балладу от канцоны или катрен от триолета… А тут сонет. Да еще сложного
рисунка, какой предпочитают исключительно поэты из Загорья. Если бы еще
не глагольные рифмы…
Ц Какие, какие? Ц Годимир глянул с подозрением Ц не издевается ли? С нег
о станется.
Ц Да твои вот эти: «прошу Ц дышу», «смею Ц разумею».
Ц А что, нельзя?
Ц Почему? Можно. Только осторожно. Ц Шпильман снова оскалился непонятн
ой улыбочкой. А непонятная Ц значит, сомнительная. Ц Слишком часто нель
зя. Подряд нежелательно… Как у тебя Ц в одном катрене.
Ц Выходит, плохо? Ц насупился Годимир.
Ц И вовсе даже не плохо, Ц поспешил заверить его Олешек. Ц По крайней ме
ре, мне понравилось. Пани-то хоть оценила?
Ц Ну… Ц Рыцарь пожал плечами.
Ц Наверное, оценила, раз шарфик подарила. От иной и того не дождешься, ско
лько песнями не досаждай. А воевода оценил?
Годимир махнул рукой Ц не спрашивай, мол. Улегся, отвернувшись к стене.
Ц Давай спать, Олешек. Завтра день нелегкий предстоит.
Ц Давай, Ц не стал возражать шпильман. Дунул на огонек и уже в полной тем
ноте добавил вполголоса: Ц Если воеводе не понравилось, значит, точно хо
роший стих. Проверено, знаешь ли, не один раз…
Рыцарь хотел ответить, что музыкант выбрал не самый лучший способ для по
дтверждения красоты своих стихотворений, но как-то не подобрал нужных с
лов, а потом и рот открывать стало лень. Он провалился в глубокий, впервые
по-настоящему спокойный после ясевой корчмы, сон.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
КОРОЛЕВСКИЙ СУД
Рассвет Годимир встретил на заднем дворе замка с мечом в руках. Гости кор
оля Доброжира еще спали Ц чем еще заниматься благородным панам-рыцарям
, съехавшимся людей посмотреть и себя показать? Позевывала охрана в кара
улке Ц утренние часы самые тяжелые, так и тянет плюнуть на все и уснуть. Е
два продрав глаза, начинала копошиться по хозяйству челядь. Вот истопник
пробежал с охапкой дров. Явно не для господского камина, а для кухонного о
чага. Мальчишки-поварята выволокли здоровенный котел с помоями. Поднату
жились и опрокинули его под стену. Кухарка прошла с двумя корзинами, из ко
торых высовывали гибкие змеиные шеи четыре гуся. Три серых, а один почти б
елый. Красавец. Гуси шипели и пытались ущипнуть молодку за округлую ляжк
у, прорисовывающуюся под толстой домотканой юбкой. Она цыкала на птиц и к
аждый раз при попытке покушения на свои прелести встряхивала корзины.
Годимир вдохнул поглубже свежий утренний воздух, который не портило даж
е зловоние раскинувшейся поблизости выгребной ямы, скинул через голову
рубаху и вытащил меч из ножен. Приключения приключениями, испытания испы
таниями, а ежедневными упражнениями пренебрегать нельзя. Иначе запрост
о можно лишиться какой-либо части тела, и хорошо, если не головы.
Ноги на ширине плеч, правая немного впереди. Правая рука под крестовиной
меча, левая Ц на навершии. Клинок смотрит вперед, острие на уровне подбор
одка. Плуг.
Шаг левой ногой вперед. Меч взмывает вверх и застывает над головой. Крыша.
Удар сверху в голову воображаемого противника. Клинок со свистом рассек
ает воздух, но, не дойдя двух ладоней до земли, застывает.
Восходящий удар.
Шаг левой ногой назад. Гарда поднята до уровня уха. Острие смотрит врагу в
лицо. Бык.
Укол.
Шаг в сторону. Косой, «гневный» удар. «Скрещенная» стойка Ц запястья пер
екрещены, клинок глядит в землю.
Удар снизу.
Крыша.
Удар сверху.
Поворот вокруг оси, меч за спиной в провоцирующей, «гневной» стойке…
Краем глаза Годимир заметил сутулого, бельмастого дружинника из числа ч
еляди Желеслава. Соглядатай он у них, что ли? Только и бегает туда-сюда. Выи
скивает, вынюхивает. Ну, пускай видит…
Нанося из «гневной» стойки мощный, «раскалывающий» удар, рыцарь зацепил
ся ногой за ногу и едва не упал. Успел кинуть клинок на сгиб предплечья Ц
в ключ Ц и замер, припав на одно колено.
Выпрямился, сплюнул бельмастому под ноги:
Ц Что вылупился?
Тот опешил, открыл рот для грозной отповеди, но Годимир стремительно шаг
нул вперед. Острие клинка уперлось сутулому под ложечку.
Ц Ты что-то хотел сказать?
Дружинник зевал, словно выброшенный на берег лещ.
Ц Что, нечего сказать? Тогда пошел прочь!
Годимир слегка надавил на рукоять.
Бельмастый отшатнулся.
Ц Прочь, холоп! На ту кучу навоза, откуда явился. Ну!
С интересом наблюдавшие за ними стражники Доброжира захохотали. Один из
них вполголоса воскликнул:
Ц Вдарь его, пан рыцарь, как следует!
Человек Желеслава сделал три быстрых шага назад. Схватился за короткий м
еч, висевший на поясе. Выкрикнул трясущимися от злости губами:
Ц Мало тогда тебя! Говорил же я…
Тут он понял, что сейчас сболтнет лишнее при свидетелях и захлопнул рот с
такой силой, что клацнули зубы. Махнул рукой, развернулся на пятках и поше
л прочь.
Ц Пану безгербовому от меня «доброе утро» передай! Ц крикнул Годимир е
му в спину. Ц Надеюсь, оно для него последним станет!
Бельмастый оглянулся через плечо, сверкнув единственным глазом, и ускор
ил шаг. Вслед полетело улюлюканье стражников, одетых в черные накидки с ж
елтым трилистником.
Словинец хмыкнул, подышал на лезвие меча, протер его пучком соломы, сунул
в ножны. Так, с мечом под мышкой, и отправился в башню. Пора будить шпильман
а. Ишь, привык дрыхнуть до полудня, словно султан басурманский. У колодца р
ыцарь задержался, положил меч в сторонку и, приподняв ведро двумя руками
над головой, опрокинул его на себя. Холодные струйки побежали между лопа
тками, нырнули в штаны, несмотря на затянутый гашник
Гашник Ц шнурок, завязыва
ющийся вокруг талии, на нем держатся штаны или понева.
. Дух захватывает, но бодрит замечательно! А бодрость ему сегодня ох
как понадобится! Бодрость, твердость духа и уверенность в собственных си
лах. Иначе не выкарабкаться.
На ходу вытирая лицо и плечи рубахой, Годимир вошел в комнату, где ожидал у
видеть безмятежно посапывающего шпильмана.
Как бы не так!
Олешек сидел на сундуке, скрестив ноги на манер кочевника, пристроившего
ся на бараньей шкуре, и за обе щеки уписывал кашу, которую зачерпывал из за
копченного горшка.
Ц О! Пан рыцарь! Ц обрадованно воскликнул он. Ц А я думаю-гадаю, куда это
ты запропастился? Я уже и снеданком успел разжиться. Хватай ложку!
Годимир не заставил себя уговаривать. Тем более, что по старой походной п
ривычке всегда носил костяную ложку за голенищем.
Ц Как это ты умудряешься? Ц спросил он, отправляя ложку с теплой, щедро с
добренной коровьим маслом кашей в рот.
Ц Что умудряюсь?
Ц Еду добывать в чужом замке…
Ц А! Ц Олешек хотел засмеяться, но чуть не поперхнулся. Закашлялся. Слов
инец потянулся стукнуть его по спине Ц а то не ровен час задохнется певе
ц, но шпильман опасливо отодвинулся. Ц Ты, пан рыцарь, руки не распускай. Я
ж тебе не пан Тишило. Того стукай не стукай Ц толку никакого, а я больше к и
зысканному слову привык, чем к кулачным поединкам.
Ц Подумаешь… Ц Годимир даже обиделся слегка. Хотел как лучше, а вышло ка
к всегда.
Ц Ладно. Ты ешь, а я уже все. Под завязочку. Ц Музыкант сунул в руки рыцарю
горшок. Откинулся на спину. Ц А добыл я его просто. Помнишь, обещал тебе, чт
о балладу, посвященную пшенной каше, придумаю?
Ц Ну.
Ц Опять «нукаешь»… Бьюсь я с тобой, пан рыцарь, бьюсь, а все без толку.
Ц Ты не придирайся, а рассказывай.
Ц Да что там рассказывать. Проснулся утром. Брюхо подвело, чуть ли не к хр
ебтине присохло. И начали строчки сами собой складываться. Хочешь?
Ц Давай, рассказывай.
Ц Тогда слушай.
Олешек откашлялся, выплюнул на ладонь остатки каши из гортани и торжеств
енно провозгласил:
Ц О, как тебя хочу я видеть
И пламенем твоим дышать.
Любить, сгорая, ненавидеть,
Свиданья тайного так ждать!
О, эта нежность неземная
Блаженство сладкое сулит.
И постепенно масло тает,
От счастия слюна бежит.
Но нет, не смею потревожить
Я дерзкой вилкой твой покой,
Не ложкою и, не дай Боже,
Немытой, грязною рукой.
Гляжу я, затая дыханье,
Как, нежно с котелка стекая,
Кипит, кипит волшебное созданье,
Шалея, горячась, паря, изнемогая.
Ц Здорово! Ц совершенно искренне кинул Годимир. Ц Я бы так не смог.
Ц Положим, не так уж и здорово. В последнем катрене размер подгулял. Вмес
то мужской рифмы во второй и третьей строчке Ц женская пристроилась
Мужская риф
ма Ц с ударением на последнем слоге в строке, а женская Ц с ударением на
предпоследнем слоге в строке.
. Как она туда попала? Ума не приложу.
Ц Да ну? Я и не заметил.
Ц А зря. Поэт должен не только о пани думать, но и слоги считать…
Ц Я другое заметил, Ц пристально глянул на шпильмана Годимир.
Ц Да? И что же? Ц напрягся Олешек.
Ц Не ты ли меня учил глагольных рифм не употреблять? А сам?
Мариенбержец неожиданно сник, опустил плечи:
Ц Ладно, все. Уел, уел, пан рыцарь… Ц Тряхнул головой, отбрасывая челку с б
ровей. Ц И правда, нехорошо вышло. Зато, благодаря рифмам моим глагольным
, мы теперь голодными не останемся!
Ц Это как? Ц озадаченно проговорил Годимир.
Ц А вот так! Ц Похоже, веселое настроение вновь вернулось к музыканту.
Ц Я свежеиспеченную балладу кухарке прочитал. Дуреха решила, что эти ст
роки я ей посвящаю, и расщедрилась на горшочек каши. Как бы то ни было, а рез
ультат налицо. И мы сыты, и кухарка рада донельзя. Небось, еще внукам расск
азывать будет Ц мол, шпильман Олешек Острый Язык из Мариенберга мне сти
хи посвящал!
Годимир кивнул. А почему бы и нет? Нет, в самом делеЦ все довольны, всем хор
ошо. Вот так бы и всегда в жизни…
В дверь постучали.
Ц Кого там принесла нелегкая? Ц сердито выкрикнул музыкант, хотя по его
лицу не было заметно особого огорчения от появления незваных гостей.
Петли скрипнули, и в образовавшуюся щель просунулась голова Ратиша, обмо
танная через лоб тряпкой.
Ц Пан Тишило велел тебе передать, пан Годимир, чтоб ты в главную залу пос
пешал. Король Доброжир изволит в последний день перед турниром все споры
и тяжбы разрешить. Как пан каштелян сказал, чтобы с чистыми помыслами на р
исталище выходили…
Голод тут же куда-то пропал, словно и не было. Казавшаяся за мгновение до т
ого вкуснейшей, каша вдруг превратилась в комок глины и прилипла к языку.
Поэтому Годимир промычал в ответ что-то невнятное, безуспешно силясь сг
лотнуть, и кивнул. Хорошо, мол, сейчас иду.
* * *
В главную залу словинец вошел сияющий, как новый скойц. Жак утянут поясом,
складочки согнаны назад, за спину. Мокрые волосы расчесаны не пятерней, к
ак обычно, а нашедшимся в мешке Олешека деревянным гребнем. С сапог стерт
а пыль и соломинки.
После темного коридора освещенное десятком факелов помещение показало
сь праздничным и нарядно украшенным. Хотя, если задуматься, чем жилище До
брожира отличалось от замков словинецких, поморских, полесских князей и
рыцарей? Да ничем! Тот же дощатый пол, выглядевший из-за нескольких поколе
ний обитателей замка, забывающих чистить сапоги на крыльце, глинобитным
.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
рят? Ты-то послушал, я надеюсь?
Ц Я-то послушал… Кстати, не «нукай», терпеть не могу. Сколько можно проси
ть?
Ц Ладно, не буду. Ц Словинец нетерпеливо тряхнул чубом. Ц Так что про ме
ня говорят?
Ц А ничего не говорят.
Ц Как так?!
Ц Да уж так. Все только и толкуют, что о предстоящем турнире и о том, как сх
ватятся пан Тишило и пан Стойгнев. Про полещука тут многие наслышаны Ц о
н у моста над проезжающими рыцарями здорово покуражился. Кое-кто из моло
дых даже ехать не решился, прослышав о нашем бело-красном пане. А иные в об
ход добирались Ц ниже по течению Щару вброд переходили. Говорят, пару ко
ней потеряли. Камни скользкие, нога соскакивает, и хрясь! А пан Стойгнев то
же боец прославленный. Одних лишь походов за Усожу на его счету до десятк
а. И с Загорьем воевал, и новые земли в левобережье Горыни отвоевывал. Один
оруженосец клятвенно клялся, что пан Ланцюг за один раз с тремя горными л
юдоедами справляется. Порубит в мелкую капусту и даже не вспотеет…
Ц Ну да! Ц с ехидцей пробормотал Годимир. Ц Кикиморой пообедает и шило
хвостом закусит.
Ц Я за что купил, за то продаю! Ц рассмеялся Олешек. Ц Само собой, веры та
ким рассказчикам немного, но послушать бывает любопытно.
Ц Ладно, дальше что?
Ц Что дальше? А вот что. Весь замок гудит, прикидывают, как будут пан Тишил
о с паном Стойгневом биться? Конными или пешими? На каком оружии? Как поеди
нок закончится? Были бы деньги, я бы поставил. Пожалуй, на нашего полещука,
хоть Стойгнев, по всему видать, боец тоже из серьезных.
Ц А про меня, значит, ничего?
Ц Ничегошеньки. Хочешь, знамение сотворю?
Ц Не хочу.
Ц Вот и хорошо. Как отец Лукаш, иконоборец наш дорогой, сказал бы Ц грех б
ожиться, Господа всуе поминать. Ц Олешек сладко зевнул. Ц Я так думаю, по
гуляли, поговорили, пора и на боковую.
Он уселся и принялся стаскивать зипун, стараясь не слишком усердствоват
ь, чтобы ненароком не оторвать рукава.
Ц А меня ты и не спросишь, что приключилось? Ц обиженно проговорил Годи
мир.
Ц А что с тобой могло приключиться? Ц беззаботно ответил шпильман. Ц Т
ы же не уходил никуда.
Ц Не уходил. Верно. Зато гостей принимал. И каких!
Ц Каких же? Ц удивленно воскликнул Олешек. Ц Неужто королевна Аделия
заглядывала? Я, кстати, спрашивал Ц она на людях почти не показывается…
Ц Да какая королевна! Ц с жаром воскликнул рыцарь. Ц Навья!
Ц Чего?
Ц Не чего, а кто!
Ц Ну, кто?
Ц Вот видишь, сам говорил, а сам «занукал».
Ц Мне можно. Я изредка. Так кто такая навья?
Ц Помнишь, я тебе сон пересказывал?
Ц Помню. Отчего же не помнить?
Ц Вот зеленокожая и есть навья… Пробралась в окошко, представляешь? А по
ка мы с тобой говорили, висела снаружи, за плющ уцепившись…
Чем дальше рассказывал Годимир, тем больше округлялись глаза музыканта.
Прямо как у филина. Был миг, когда рыцарь подумал Ц все, лопнут сейчас с на
туги. Но глаза шпильмана выдержали. Не выдержала челюсть, отвисшая до гру
ди при упоминании о вомперах и волколаках. Хорошо еще, Годимир решил пром
олчать о «ненастоящести» Олешека, а то бы добил, пожалуй, бедолагу неотвр
атимее корда.
Завершив повествование ярким описанием исчезновения зеленокожей в окн
е, Годимир перевел дух. Эх, хлебнуть бы сейчас чего-нибудь, чтобы горло про
мочить. Хорошо бы пива…
Олешек молчал, словно пришибленный. Да еще бы! Его новости, пусть даже с ми
молетным видением хитреца Пархима, ни в какое сравнение не шли с рассказ
ом словинца.
Наконец он пришел в себя, аккуратно сложил зипун, подпер подбородок кула
ком:
Ц А скажи-ка, Годимир, пани Марлена из Стрешина красивая?
Ц Конечно! Ц горячо воскликнул рыцарь, но потом добавил менее уверенны
м тоном. Ц Кажется… Похоже, да.
Ц Так «конечно» или «похоже да»? Ц ядовито осведомился шпильман.
Ц Красивая. Как же иначе?
Ц Эх, пан рыцарь, быстро же ты ее забыл!
Ц С чего ты взял! Ц Годимир сжал кулаки. Ц Я не забывал!
Ц Видел бы ты, как у тебя глаза горели, когда ты прелести этой зеленокоже
й… Как ты говоришь? Навьи? Так вот Ц когда ты навью описывал, разве что слю
ни не пускал.
Ц Неправда! Ц Рыцарь стукнул кулаком по колену. К счастью для Олешека, п
о своему колену. Ц Я не забывал пани Марлену! Я помню ее. Вот Ц шарф ее цве
тов. Ц Он коснулся пальцами уже изрядно засаленной полоски ткани Ц на з
еленом поле золотистые листочки канюшины.
Ц Ее цветов? Или цветов воеводы Стрешинского?
Ц Я пани служу! Как долг рыцарский меня обязывает! А не воеводе! Я даже сти
хи ей посвящал!
Ц Неужели?
Ц Не веришь? Слушай!
Годимир прикрыл глаза, чтобы пляшущее пламя каганца и хитрая ухмылка пев
ца не отвлекали и не сбивали с мысли, и прочитал по памяти:
Ц На верность присягну тебе,
Смиренно преклонив колена.
Ты мне, прекрасная Марлена,
Заря в нерадостной судьбе.
Я быть навязчивым не смею,
Лишь скромно милости прошу Ц
С тобою быть, пока дышу,
Служить тебе, как разумею.
Хотел бы пани я служить,
Иного счастья не желаю.
Но неудачником прослыть
Судьба наворожила злая.
А если так, придется жить
Вдали, тоской изнемогая.
Ц О-о-о… Ц протянул Олешек, едва отзвучала последняя строчка. Ц Думал,
ты никогда мне своих стихов не прочтешь.
Ц Так это ты нарочно меня раззадорил? Ц возмутился Годимир. Ц Теперь и
здеваться начнешь?
Ц Нет. Почему же? Ц Олешек говорил неспешно и рассудительно. Просто уди
вительно, как он умудрялся быстро переходить от веселья к серьезности.
Ц Пан действительно понимает толк в поэзии. Была бы у меня шапка, снял бы.
Честное слово. Думаю, не всякий соловинецкий рыцарь сможет вообще отличи
ть балладу от канцоны или катрен от триолета… А тут сонет. Да еще сложного
рисунка, какой предпочитают исключительно поэты из Загорья. Если бы еще
не глагольные рифмы…
Ц Какие, какие? Ц Годимир глянул с подозрением Ц не издевается ли? С нег
о станется.
Ц Да твои вот эти: «прошу Ц дышу», «смею Ц разумею».
Ц А что, нельзя?
Ц Почему? Можно. Только осторожно. Ц Шпильман снова оскалился непонятн
ой улыбочкой. А непонятная Ц значит, сомнительная. Ц Слишком часто нель
зя. Подряд нежелательно… Как у тебя Ц в одном катрене.
Ц Выходит, плохо? Ц насупился Годимир.
Ц И вовсе даже не плохо, Ц поспешил заверить его Олешек. Ц По крайней ме
ре, мне понравилось. Пани-то хоть оценила?
Ц Ну… Ц Рыцарь пожал плечами.
Ц Наверное, оценила, раз шарфик подарила. От иной и того не дождешься, ско
лько песнями не досаждай. А воевода оценил?
Годимир махнул рукой Ц не спрашивай, мол. Улегся, отвернувшись к стене.
Ц Давай спать, Олешек. Завтра день нелегкий предстоит.
Ц Давай, Ц не стал возражать шпильман. Дунул на огонек и уже в полной тем
ноте добавил вполголоса: Ц Если воеводе не понравилось, значит, точно хо
роший стих. Проверено, знаешь ли, не один раз…
Рыцарь хотел ответить, что музыкант выбрал не самый лучший способ для по
дтверждения красоты своих стихотворений, но как-то не подобрал нужных с
лов, а потом и рот открывать стало лень. Он провалился в глубокий, впервые
по-настоящему спокойный после ясевой корчмы, сон.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
КОРОЛЕВСКИЙ СУД
Рассвет Годимир встретил на заднем дворе замка с мечом в руках. Гости кор
оля Доброжира еще спали Ц чем еще заниматься благородным панам-рыцарям
, съехавшимся людей посмотреть и себя показать? Позевывала охрана в кара
улке Ц утренние часы самые тяжелые, так и тянет плюнуть на все и уснуть. Е
два продрав глаза, начинала копошиться по хозяйству челядь. Вот истопник
пробежал с охапкой дров. Явно не для господского камина, а для кухонного о
чага. Мальчишки-поварята выволокли здоровенный котел с помоями. Поднату
жились и опрокинули его под стену. Кухарка прошла с двумя корзинами, из ко
торых высовывали гибкие змеиные шеи четыре гуся. Три серых, а один почти б
елый. Красавец. Гуси шипели и пытались ущипнуть молодку за округлую ляжк
у, прорисовывающуюся под толстой домотканой юбкой. Она цыкала на птиц и к
аждый раз при попытке покушения на свои прелести встряхивала корзины.
Годимир вдохнул поглубже свежий утренний воздух, который не портило даж
е зловоние раскинувшейся поблизости выгребной ямы, скинул через голову
рубаху и вытащил меч из ножен. Приключения приключениями, испытания испы
таниями, а ежедневными упражнениями пренебрегать нельзя. Иначе запрост
о можно лишиться какой-либо части тела, и хорошо, если не головы.
Ноги на ширине плеч, правая немного впереди. Правая рука под крестовиной
меча, левая Ц на навершии. Клинок смотрит вперед, острие на уровне подбор
одка. Плуг.
Шаг левой ногой вперед. Меч взмывает вверх и застывает над головой. Крыша.
Удар сверху в голову воображаемого противника. Клинок со свистом рассек
ает воздух, но, не дойдя двух ладоней до земли, застывает.
Восходящий удар.
Шаг левой ногой назад. Гарда поднята до уровня уха. Острие смотрит врагу в
лицо. Бык.
Укол.
Шаг в сторону. Косой, «гневный» удар. «Скрещенная» стойка Ц запястья пер
екрещены, клинок глядит в землю.
Удар снизу.
Крыша.
Удар сверху.
Поворот вокруг оси, меч за спиной в провоцирующей, «гневной» стойке…
Краем глаза Годимир заметил сутулого, бельмастого дружинника из числа ч
еляди Желеслава. Соглядатай он у них, что ли? Только и бегает туда-сюда. Выи
скивает, вынюхивает. Ну, пускай видит…
Нанося из «гневной» стойки мощный, «раскалывающий» удар, рыцарь зацепил
ся ногой за ногу и едва не упал. Успел кинуть клинок на сгиб предплечья Ц
в ключ Ц и замер, припав на одно колено.
Выпрямился, сплюнул бельмастому под ноги:
Ц Что вылупился?
Тот опешил, открыл рот для грозной отповеди, но Годимир стремительно шаг
нул вперед. Острие клинка уперлось сутулому под ложечку.
Ц Ты что-то хотел сказать?
Дружинник зевал, словно выброшенный на берег лещ.
Ц Что, нечего сказать? Тогда пошел прочь!
Годимир слегка надавил на рукоять.
Бельмастый отшатнулся.
Ц Прочь, холоп! На ту кучу навоза, откуда явился. Ну!
С интересом наблюдавшие за ними стражники Доброжира захохотали. Один из
них вполголоса воскликнул:
Ц Вдарь его, пан рыцарь, как следует!
Человек Желеслава сделал три быстрых шага назад. Схватился за короткий м
еч, висевший на поясе. Выкрикнул трясущимися от злости губами:
Ц Мало тогда тебя! Говорил же я…
Тут он понял, что сейчас сболтнет лишнее при свидетелях и захлопнул рот с
такой силой, что клацнули зубы. Махнул рукой, развернулся на пятках и поше
л прочь.
Ц Пану безгербовому от меня «доброе утро» передай! Ц крикнул Годимир е
му в спину. Ц Надеюсь, оно для него последним станет!
Бельмастый оглянулся через плечо, сверкнув единственным глазом, и ускор
ил шаг. Вслед полетело улюлюканье стражников, одетых в черные накидки с ж
елтым трилистником.
Словинец хмыкнул, подышал на лезвие меча, протер его пучком соломы, сунул
в ножны. Так, с мечом под мышкой, и отправился в башню. Пора будить шпильман
а. Ишь, привык дрыхнуть до полудня, словно султан басурманский. У колодца р
ыцарь задержался, положил меч в сторонку и, приподняв ведро двумя руками
над головой, опрокинул его на себя. Холодные струйки побежали между лопа
тками, нырнули в штаны, несмотря на затянутый гашник
Гашник Ц шнурок, завязыва
ющийся вокруг талии, на нем держатся штаны или понева.
. Дух захватывает, но бодрит замечательно! А бодрость ему сегодня ох
как понадобится! Бодрость, твердость духа и уверенность в собственных си
лах. Иначе не выкарабкаться.
На ходу вытирая лицо и плечи рубахой, Годимир вошел в комнату, где ожидал у
видеть безмятежно посапывающего шпильмана.
Как бы не так!
Олешек сидел на сундуке, скрестив ноги на манер кочевника, пристроившего
ся на бараньей шкуре, и за обе щеки уписывал кашу, которую зачерпывал из за
копченного горшка.
Ц О! Пан рыцарь! Ц обрадованно воскликнул он. Ц А я думаю-гадаю, куда это
ты запропастился? Я уже и снеданком успел разжиться. Хватай ложку!
Годимир не заставил себя уговаривать. Тем более, что по старой походной п
ривычке всегда носил костяную ложку за голенищем.
Ц Как это ты умудряешься? Ц спросил он, отправляя ложку с теплой, щедро с
добренной коровьим маслом кашей в рот.
Ц Что умудряюсь?
Ц Еду добывать в чужом замке…
Ц А! Ц Олешек хотел засмеяться, но чуть не поперхнулся. Закашлялся. Слов
инец потянулся стукнуть его по спине Ц а то не ровен час задохнется певе
ц, но шпильман опасливо отодвинулся. Ц Ты, пан рыцарь, руки не распускай. Я
ж тебе не пан Тишило. Того стукай не стукай Ц толку никакого, а я больше к и
зысканному слову привык, чем к кулачным поединкам.
Ц Подумаешь… Ц Годимир даже обиделся слегка. Хотел как лучше, а вышло ка
к всегда.
Ц Ладно. Ты ешь, а я уже все. Под завязочку. Ц Музыкант сунул в руки рыцарю
горшок. Откинулся на спину. Ц А добыл я его просто. Помнишь, обещал тебе, чт
о балладу, посвященную пшенной каше, придумаю?
Ц Ну.
Ц Опять «нукаешь»… Бьюсь я с тобой, пан рыцарь, бьюсь, а все без толку.
Ц Ты не придирайся, а рассказывай.
Ц Да что там рассказывать. Проснулся утром. Брюхо подвело, чуть ли не к хр
ебтине присохло. И начали строчки сами собой складываться. Хочешь?
Ц Давай, рассказывай.
Ц Тогда слушай.
Олешек откашлялся, выплюнул на ладонь остатки каши из гортани и торжеств
енно провозгласил:
Ц О, как тебя хочу я видеть
И пламенем твоим дышать.
Любить, сгорая, ненавидеть,
Свиданья тайного так ждать!
О, эта нежность неземная
Блаженство сладкое сулит.
И постепенно масло тает,
От счастия слюна бежит.
Но нет, не смею потревожить
Я дерзкой вилкой твой покой,
Не ложкою и, не дай Боже,
Немытой, грязною рукой.
Гляжу я, затая дыханье,
Как, нежно с котелка стекая,
Кипит, кипит волшебное созданье,
Шалея, горячась, паря, изнемогая.
Ц Здорово! Ц совершенно искренне кинул Годимир. Ц Я бы так не смог.
Ц Положим, не так уж и здорово. В последнем катрене размер подгулял. Вмес
то мужской рифмы во второй и третьей строчке Ц женская пристроилась
Мужская риф
ма Ц с ударением на последнем слоге в строке, а женская Ц с ударением на
предпоследнем слоге в строке.
. Как она туда попала? Ума не приложу.
Ц Да ну? Я и не заметил.
Ц А зря. Поэт должен не только о пани думать, но и слоги считать…
Ц Я другое заметил, Ц пристально глянул на шпильмана Годимир.
Ц Да? И что же? Ц напрягся Олешек.
Ц Не ты ли меня учил глагольных рифм не употреблять? А сам?
Мариенбержец неожиданно сник, опустил плечи:
Ц Ладно, все. Уел, уел, пан рыцарь… Ц Тряхнул головой, отбрасывая челку с б
ровей. Ц И правда, нехорошо вышло. Зато, благодаря рифмам моим глагольным
, мы теперь голодными не останемся!
Ц Это как? Ц озадаченно проговорил Годимир.
Ц А вот так! Ц Похоже, веселое настроение вновь вернулось к музыканту.
Ц Я свежеиспеченную балладу кухарке прочитал. Дуреха решила, что эти ст
роки я ей посвящаю, и расщедрилась на горшочек каши. Как бы то ни было, а рез
ультат налицо. И мы сыты, и кухарка рада донельзя. Небось, еще внукам расск
азывать будет Ц мол, шпильман Олешек Острый Язык из Мариенберга мне сти
хи посвящал!
Годимир кивнул. А почему бы и нет? Нет, в самом делеЦ все довольны, всем хор
ошо. Вот так бы и всегда в жизни…
В дверь постучали.
Ц Кого там принесла нелегкая? Ц сердито выкрикнул музыкант, хотя по его
лицу не было заметно особого огорчения от появления незваных гостей.
Петли скрипнули, и в образовавшуюся щель просунулась голова Ратиша, обмо
танная через лоб тряпкой.
Ц Пан Тишило велел тебе передать, пан Годимир, чтоб ты в главную залу пос
пешал. Король Доброжир изволит в последний день перед турниром все споры
и тяжбы разрешить. Как пан каштелян сказал, чтобы с чистыми помыслами на р
исталище выходили…
Голод тут же куда-то пропал, словно и не было. Казавшаяся за мгновение до т
ого вкуснейшей, каша вдруг превратилась в комок глины и прилипла к языку.
Поэтому Годимир промычал в ответ что-то невнятное, безуспешно силясь сг
лотнуть, и кивнул. Хорошо, мол, сейчас иду.
* * *
В главную залу словинец вошел сияющий, как новый скойц. Жак утянут поясом,
складочки согнаны назад, за спину. Мокрые волосы расчесаны не пятерней, к
ак обычно, а нашедшимся в мешке Олешека деревянным гребнем. С сапог стерт
а пыль и соломинки.
После темного коридора освещенное десятком факелов помещение показало
сь праздничным и нарядно украшенным. Хотя, если задуматься, чем жилище До
брожира отличалось от замков словинецких, поморских, полесских князей и
рыцарей? Да ничем! Тот же дощатый пол, выглядевший из-за нескольких поколе
ний обитателей замка, забывающих чистить сапоги на крыльце, глинобитным
.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33