затем снова послышался его приглушённый голос, отвечавший на невысказанную мольбу о знании.— По большей части это правда. Живые существа имеют право на жизнь. Это их единственное подлинно драгоценное достояние, и отнятие жизни есть злейшее преступление… Что касается остального, то вина не твоя. Красота есть повсюду, все могут видеть её, все — кроме тебя. Это внушает мне печаль, потому что тебя создал я. Я вырастил тебя из первичной клетки; я дал звучание струнам жизни в твоём теле и мозге. И несмотря на все мои старания, я допустил ошибку; когда ты вышла из чана, я обнаружил, что в твоём мозгу есть порок: вместо красоты ты видишь безобразие и вместо добра — зло. Подлинное безобразие, подлинное зло ты никогда не видела, потому что на Эмбелионе нет ничего злого и мерзкого… Если бы тебе не повезло и ты встретилась бы с таким, я опасался бы за твой разум.— Не можешь ли ты изменить меня? — воскликнула Т'саис. — Ты волшебник.Неужели я и впредь должна жить слепой к радости?Тень вздоха донеслась из-за стены.— Я действительно волшебник, я знаю все до сих пор созданные заговоры, знаю хитрость рун, заклинаний, волшебных изображений, экзорцизма, талисманов. Я Владыка Математики, лучший после Фандаала, но я ничего не могу сделать с твоим мозгом, не уничтожив твой разум, твою личность, твою душу — потому что я не бог. Бог может вызвать предметы к существованию, а я опираюсь только на магию, и её заговоры способны лишь изменять и переделывать пространство.Надежда растаяла во взгляде Т'саис.— Я хочу на Землю, — сказала она немного погодя. — Небо на Земле постоянного голубого цвета, и в нем царит красное солнце. Я устала от Эмбелиона, где нет никаких голосов, кроме твоего.— Земля, — задумчиво сказал Панделум. — Тусклое место, древность которого превосходит всякое знание. Когда-то это был высокий мир облачных гор, ярких рек, а солнце его было белым сверкающим шаром. Века дождя и ветра избили и сгладили гранит, а солнце теперь слабое и красное. Тонули и вставали вновь континенты. Миллионы городов вздымали свои башни, потом распадались в пыль. Теперь на месте прежних людей живут несколько тысяч странных созданий. На Земле гнездится зло, зло, отцеженное временем…Земля умирает, она в сумерках… — колдун замолчал.Т'саис с сомнением ответила:— Но я слышала, что Земля прекрасна, а я хочу постигнуть красоту, даже если ради этого придётся умереть.— Но как ты узнаешь красоту, увидев её?— Все люди знают красоту… Разве я не человек?— Конечно, ты — человек.— Тогда я найду красоту, а может быть, даже и… — Т'саис запнулась перед следующим словом, настолько чуждо оно было её разуму, но в то же время полно беспокойных возможностей.Панделум молчал. Наконец промолвил:— Ты отправишься, куда хочешь. Я помогу тебе, чем смогу. Я дам тебе руны, которые спасут тебя от злой магии. Я дам жизнь твоему мечу; и я дам тебе следующий совет: берегись мужчин, которые грабят красоту, чтобы насытить свою похоть. Не допускай близости ни к кому… Я дам тебе мешочек драгоценностей, это большое богатство на Земле. С ними ты можешь многого достичь. Но — опять-таки — никому их не показывай, потому что для некоторых людей убийство дешевле медной монеты.Наступило тяжёлое молчание, и в воздухе перестало ощущаться присутствие Панделума.— Панделум, — негромко позвала Т'саис. Ответа не было.Спустя какое-то время Панделум вернулся, она ощутила вновь его присутствие.— Через мгновение, — сказал он, — ты можешь войти в соседнюю комнату.Т'саис ждала, затем, по его разрешению, вошла в следующую комнату.— На скамье слева, — послышался голос Панделума, — ты найдёшь амулет и маленький мешочек с драгоценностями. Надень амулет на правое запястье: он обращает любое направленное на тебя заклинание против того, кто его произнёс. Это очень мощная руна, береги её.Т'саис повиновалась и спрятала мешочек в сумку.— Положи на скамью свой меч, встань на руну, что начертана на полу, и крепко зажмурь глаза. Я должен войти в комнату. Предупреждаю: не смотри на меня — последствия будут ужасны.Т'саис сняла меч, встала на металлическую руну, закрыла глаза. Она услышала лёгкие шаги, звон металла, потом — высокий резкий крик.— Теперь твой меч жив, — странно громко прозвучал голос Панделума, который теперь находился рядом. — Он будет убивать твоих врагов сознательно.Протяни руку и возьми его.Т'саис вложила в ножны свой стройный клинок, тёплый и дрожащий.— Где на Земле хочешь ты оказаться? — спросил Панделум. — В местности, населённой людьми, или в великой разрушенной пустыне?— В Асколайсе, — ответила Т'саис, — потому что тот, кто говорил мне о красоте, произнёс только это название.— Как хочешь, — сказал Панделум. — А теперь слушай! Если захочешь вернуться в Эмбелион…— Нет! — быстро ответила Т'саис. — Лучше умереть.— Подумай хорошенько.Т'саис промолчала.— Сейчас я коснусь тебя. У тебя на мгновение закружится голова — а затем ты откроешь глаза уже на Земле. Сейчас там почти ночь, а во тьме скрываются ужасные существа. Поэтому побыстрее отыщи убежище.Охваченная возбуждением, Т'саис почувствовала прикосновение Панделума, ощутила дрожь, лёгкое затмение сознания, быстрый полет… Незнакомая почва под ногами, незнакомый воздух со странным запахом. Она открыла глаза.Местность незнакомая и новая для неё. Темно-голубое небо, распухшее древнее солнце. Она стояла на лугу, окружённом высокими мрачными деревьями. Эти деревья не были похожи на спокойных гигантов Эмбелиона: нахмуренные, с густой листвой. Под ними лежали загадочные тени. Все окружающее: почва, деревья, скала, торчащая на лугу, — все было выработано временем, сглажено, выровнено, смягчено. Свет солнца придавал каждому предмету на Земле, скалам, деревьям, неподвижной траве и цветам одинаковый оттенок древности, старинных воспоминаний.В ста шагах поднимались покрытые мхом руины давно обрушившегося замка.Его камни почернели от лишайников, дыма и возраста; сквозь обломки пробивалась трава — все это представляло собой странную и дикую картину в косых лучах солнца.Т'саис медленно приблизилась. Некоторые стены ещё стояли, сложенные из выветрившегося камня, с давно исчезнувшей известью. Она удивлённо обошла большую разрушенную статую, почти погрузившуюся в землю; на мгновение задумалась над письменами, высеченными на камне. Широко открытыми глазами смотрела она на то, что осталось от лица, — жестокие глаза, насмешливый рот, отбитый нос. Т'саис содрогнулась. Здесь ей искать нечего; она повернулась, собираясь уходить.Смех, высокий, радостный, послышался на поляне. Т'саис, помня предупреждение Панделума, ждала в укрытии. Какое-то движение среди деревьев; в солнечном свете показались мужчина и женщина; потом — весело посвистывающий молодой человек. В руке он держал меч, которым время от времени подталкивал первых двоих. Т'саис разглядела, что эти двое были связаны.Трое остановились перед руинами, невдалеке от Т'саис, и та могла рассмотреть их. Связанный мужчина с худым лицом, неровной рыжей бородой и мечущимся взглядом; в глазах его виднелось отчаяние. Женщина была полная, невысокого роста. Пленившим их был Лайан-Странник. Его каштановые волосы были разбросаны, черты лица подвижны и приятны. Красивые карие глаза изучали местность. На нем были красные кожаные башмаки с загнутыми вверх острыми носками, красно-зелёный костюм, такой же плащ и остроконечная шляпа с багровым пером.Т'саис смотрела, не понимая, что происходит. Все трое были ей одинаково отвратительны, казались грязными снаружи и изнутри. Лайан, может быть, чуть менее подл и низок — он все-таки проворнее и элегантнее.Пленник негромко застонал, женщина заскулила.Лайан весело взмахнул шляпой и исчез среди руин. Не далее чем в двадцати футах от Т'саис он скользнул за древнюю каменную плиту, вернулся с огнивом и трутом, разжёг костёр. Из сумки он извлёк кусок мяса, поджарил на костре и с аппетитом съел, облизывая пальцы.Не было сказано ни слова. Наконец Лайан встал, потянулся и взглянул на небо. Солнце уходило за тёмную стену деревьев, поляну уже заполнили синеватые тени.— К делу! — воскликнул Лайан. Голос его звучал резко и ясно, как призыв флейты.Он снова нырнул в своё укрытие под плитой и принёс оттуда четыре крепких прута. Один из них он положил на бедра мужчины, второй поперёк, через промежность, так что при небольшом усилии мог сжимать бедра и поясницу.Он испытал своё приспособление и рассмеялся, когда мужчина закричал от боли. Такое же приспособление он приспособил и на женщине.Т'саис смотрела в растерянности. Очевидно, молодой человек собирался причинить своим пленникам боль. Неужели таковы обычаи Земли? Но как она может их судить, она, не отличающая добра от зла?— Лайан! Лайан! — воскликнул мужчина. — Пощади мою жену! Она ничего не знает! Пощади её и забери все, чем я владею! Я буду тебе служить всю жизнь!— Хо! — рассмеялся Лайан, и перо на его шляпе задрожало. — Спасибо, спасибо за предложение, но Лайану не нужны ни ваш хворост, ни ваша репа.Лайан любит шёлк и золото, любит блеск кинжалов и стоны любви, издаваемые девушками. Поэтому благодарю тебя — но я ищу брата твоей жены, и когда твоя жена закричит и завизжит, ты расскажешь мне, где он скрывается.Для Т'саис сцена начинала приобретать смысл. Двое пленников скрывали сведения, нужные молодому человеку; поэтому тот будет причинять им боль, пока они не расскажут все, что ему нужно. Хитро придумано, вряд ли она до этого додумалась бы сама.— А теперь, — продолжал Лайан, — я должен вас заверить, что ложь плохо совмещается с правдой. Видите ли, когда человека подвергают пытке, он слишком занят, чтобы что-то выдумывать, поэтому и говорит правду. — Он выхватил из огня головешку, закрепил её между связанными лодыжками мужчины и прыгнул к женщине, чтобы начать пытку.— Я ничего не знаю, Лайан! — завопил мужчина. — Я ничего не знаю, ничего…Лайан разочарованно отошёл. Женщина потеряла сознание. Лайан снял с мужчины головешку и раздражённо швырнул её обратно в костёр.— Что за напасть! — сказал он, но вскоре хорошее настроение вернулось к нему. — А, ладно, у нас много времени. — И погладил свой заострённый подбородок. — Может быть, ты и говоришь правду, — рассуждал он вслух. — Может быть, сведения даст твоя добрая жена? — Он привёл женщину в себя несколькими пощёчинами. Пленница тупо смотрела на него, лицо её было искажено и почернело от сажи.— Будьте внимательны! — сказал Лайан. — Я начинаю вторую серию вопросов.Я рассуждаю, думаю, теоретизирую. Я думаю: если муж не знает, куда бежал тот, кого я ищу, может, знает жена?Женщина приоткрыла рот.— Он мой брат… пожалуйста…— Ага! Итак, ты знаешь! — торжествующе воскликнул Лайан и прошёлся взад-вперёд возле костра. — Ты знаешь! Мы возобновляем испытание. Теперь будь внимательна. При помощи этого приспособления я превращаю ноги твоего мужа в желе, а его позвоночник будет торчать сквозь живот — если ты не заговоришь, конечно!И он начал.— Ничего не говори… — выдохнул мужчина и потерял сознание от боли.Женщина проклинала, вопила, умоляла. И, наконец, не выдержала:— Я скажу, я все скажу! — закричала она. — Диллар уехал в Эфред!Лайан ослабил свои усилия.— Эфред. Так. Значит, он в стране Падающей Стены. — Он поджал губы. — Возможно, это правда. Но я не верю. Ты должна сказать это ещё раз, под действием извлекателя правды. — Он взял из костра пылающее полено, прижал к лодыжкам женщины — и снова занялся мужчиной. Женщина молчала.— Говори, женщина! — тяжело дыша, рявкнул Лайан. — Я весь вспотел от работы. — Она молчала. Глаза её, широко раскрытые, стеклянно смотрели в небо.— Она умерла! — закричал муж. — Умерла! Моя жена умерла! Лайан, ты дьявол, ты сама подлость! Проклинаю тебя! Тиалом! Крааном! — голос его дрожал в истерике.Т'саис была обеспокоена. Женщина умерла. Разве убийство не злое дело?Так сказал Панделум. Если женщина хорошая, как говорит этот бородатый человек, значит Лайан — зло. Конечно, все существа из плоти изначально грязны. Но все же отнимать жизнь у живого — большое зло.Не зная страха, она вышла из укрытия и подошла к костру. Лайан поднял голову и вскочил. Но увидел всего лишь незнакомую девушку поразительной красоты. Он принялся весело напевать и приплясывать.— Добро пожаловать! Добро пожаловать! — Он с отвращением взглянул на лежащие на земле тела. — Как неприятно. Не будем обращать на них внимания.— Он одёрнул плащ, нежно поглядывая на Т'саис блестящими карими глазами, и с напыщенным видом, как петух, направился к ней.— Ты прекрасна, моя дорогая… а я… я настоящий мужчина — ты увидишь.Т'саис положила руку на рукоять меча, и тот сам по себе выскочил из ножен. Лайан отшатнулся, встревоженный видом лезвия и блеском глаз девушки.— Что это значит? Ну, ну, — раздражённо сказал он. — Убери свою сталь.Она слишком остра. Я добрый человек, но не выношу угроз.Т'саис стояла над распростёртыми телами. Мужчина лихорадочно ощупывал её взглядом. Женщина продолжала мертво смотреть в тёмное небо.Лайан прыгнул вперёд, пытаясь схватить девушку, пока та отвлеклась. Меч сам собой метнулся вперёд, пронзив в полёте проворное тело.Лайан-Странник опустился на колени, кашляя кровью. Т'саис вытащила меч, вытерла о его зелёный плащ и с трудом убрала в ножны. Мечу хотелось бить, пронзать, убивать.Лайан лежал без сознания. Т'саис, испытывая тошноту, отвернулась. Послышался слабый голос:— Развяжи меня…Т'саис подумала, потом разрезала путы. Мужчина захромал к своей жене, погладил её, развязал верёвки, позвал её. Ответа не было. Он в безумии выпрямился и завыл в ночь. Подняв обвисшее тело на руки, он побежал в темноту, хромая, падая, выкрикивая проклятия.Т'саис вздрогнула, перевела взгляд с лежавшего Лайана на тёмный лес.Медленно, много раз оглядываясь, она покинула руины. Истекающее кровью тело Лайана осталось возле угасающего костра.Блеск костра погас, затерялся в темноте. Т'саис ощупью пробиралась между деревьями. В Эмбелионе никогда не бывает ночи, только светящиеся сумерки. Т'саис продолжала идти по лесу, подавленная, угнетённая и не подозревающая о существах, которых может встретить, — о деодандах, пелгрейнах, рыщущих эрбах и демонах, о гидах, которые выпрыгивают из почвы и впиваются в жертву.Т'саис, невредимая, продолжала идти и вскоре вышла на опушку леса. Местность поднималась, деревья становились тоньше, и Т'саис наконец оказалась на безграничном тёмном пространстве. Это была пустошь Модавна Мур — древний тракт, на котором отпечатались следы множества ног и пролитой крови. Во время знаменитой бойни Голикан-Завоеватель согнал сюда население двух больших городов: Г'Васана и Баутику, сжал людей в круг в три мили шириной и постепенно со всех сторон теснил все больше, все больше, своей дьявольской кавалерией испугал людей, заставил их со всех сторон стремиться к центру, пока не получилось огромное колеблющееся возвышение в полтысячи футов вышиной, пирамида кричащей плоти. Говорят, Голикан десять минут наслаждался зрелищем этого памятника, потом повернулся и направился в Лайденур, землю, из которой явился.Призраки древнего населения давно растворились и побледнели, и Модавна Мур казался менее зловещим, чем лес. Как уродливые кляксы, повсюду были разбросаны кусты. Линия скалистых утёсов резко вырисовывалась на горизонте на фоне вечерней зари. Т'саис шла вперёд, радуясь открытому небу над головой. Через несколько минут она набрела на древнюю дорогу из каменных плит, растрескавшихся и разбитых, ограниченную канавой, в которой росли светящиеся цветы в форме звёзд. С болот подул ветер и освежил её разгорячённое лицо. Она осторожно двигалась по дороге. Никакого убежища не было видно, а ветер становился все холоднее.Топот бегущих ног, несколько неясных фигур — и Т'саис забилась в чьих-то крепких руках. Она пыталась выхватить меч, но руки её были зажаты.Кто-то высек огонь, зажёг факел, чтобы осмотреть добычу. Т'саис увидела трех бородатых, покрытых шрамами, разбойников с болот. На них были серые одежды, все в болотной грязи.— Да ведь это девушка! — насмешливо воскликнул один из них.— Сейчас поищу у неё серебро, — сказал другой, и его руки бесстыдно зашарили по телу Т'саис. Он нащупал мешочек с драгоценностями и поднёс их на ладони к огню. — Смотрите! Королевское богатство!— Или колдовское! — возразил третий. В неожиданном страхе разбойники ослабили хватку. Но девушка по-прежнему не могла дотянуться до меча.— Кто ты, женщина в ночи? — спросил один из них с некоторым уважением. — Ты ведьма? Не зря ведь у тебя такие драгоценности и ты одна ночью едешь по Модавна Муру.У Т'саис не было ни хитрости, ни опыта, чтобы красиво солгать.— Я не ведьма! Отпустите меня, вонючие животные!— Не ведьма? Тогда что же ты за женщина? Откуда ты?— Я Т'саис из Эмбелиона! — гневно воскликнула она. — Меня создал Панделум, и я ищу на Земле любви и красоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16