Мантия Туржана перестала действовать, и он стал видимым.— Туржан Миирский воровски пробрался в мой дворец! — с недоброй усмешкой сказал Кандайв.— Я принёс тебе на своих губах смерть, — заговорил Туржан. — Повернись спиной, Кандайв, или я произнесу заклятие и проткну тебя своим мечом!Кандайв сделал вид, что повинуется, но неожиданно произнёс заклятие, окружившее его Всемогущей Сферой.— Сейчас я вызову охрану, Туржан, — презрительно захохотал он, — и тебя бросят в бассейн к деодандам.Кандайв не знал, что лента на запястье Туржана исписана могучими рунами, уничтожающими всякое колдовство. Все ещё защищаясь от амулета рукой, Туржан прошёл сквозь Сферу. Кандайв от неожиданности прикусил язык.— Зови охрану, — спокойно сказал ему Туржан. — Она найдёт здесь продырявленное тело.— Твоё тело, Туржан! — воскликнул Кандайв и произнёс новое заклинание. И тут же со всех сторон в Туржана ударили огненные струи Великолепного Призматического Разбрызгивателя. Кандайв с волчьей усмешкой следил за этим яростным ливнем, но она быстро сменилась гримасой ужаса. На расстоянии дюйма от кожи Туржана стрелы огня превращались тысячи дымных облачков.— Повернись спиной, Кандайв, — приказал Туржан. — Твоё волшебство бессильно против рун Лаккоделя.Но Кандайв сделал шаг к скрытой в стене пружине.— Стой! — воскликнул Туржан. — Ещё один шаг, и мой Разбрызгиватель разорвёт тебя на тысячи кусков!Кандайв сразу остановился. В бессильном гневе он повернулся спиной к Туржану, и тот протянул руку и сорвал с шеи принца амулет. Амулет, казалось, пополз по его руке, сквозь пальцы просвечивало что-то голубое.Мозг Туржана затуманился, на мгновение он услышал множество жадных голосов… Потом зрение его прояснилось. Он попятился от принца, засовывая амулет в сумку. Кандайв спросил:— Могу я теперь обернуться?— Когда хочешь, — ответил Туржан, закрывая сумку. Кандайв, видя, что Туржан отвлёкся, незаметно подошёл к стене и положил руку на пружину.— Туржан, — сказал он, — ты проиграл. Прежде чем ты произнесёшь хотя бы звук, я открою люк в полу и ты упадёшь в глубокий колодец. Спасут ли тебя тогда твои заклинания?Туржан застыл, не отрывая взгляд от красно-золотого лица Кандайва. Потом глуповато опустил глаза.— Ах, Кандайв, — в беспокойстве сказал он, — ты перехитрил меня. Если я верну амулет, ты меня отпустишь?— Брось амулет к моим ногам, — издевательски сказал Кандайв. — И сними с запястья руны Лаккоделя. Тогда я подумаю, проявить ли к тебе милосердие.— Снять руны? — Туржан заставил себя говорить жалобно.— Руны или жизнь!Туржан сунул руку в сумку и схватил кристалл, который дал ему Панделум.Он вытащил кристалл и поднёс его к рукояти своего меча.— Нет, Кандайв, — сказал он. — Я раскрыл твою хитрость. Ты хочешь испугать меня и заставить сдаться. Я отказываю тебе!Кандайв пожал плечами.— Тогда умри, — и нажал пружину. Пол разошёлся, и Туржан исчез в пропасти. Но когда Кандайв сбежал вниз, чтобы посмотреть на тело Туржана, он ничего не нашёл и остаток ночи провёл в дурном расположении духа, мрачно размышляя над стаканом вина.…Туржан вновь оказался в круглой комнате дома Панделума. На его плечи сквозь высокие окна падали многоцветные лучи с неба Эмбелиона — сапфирово-синий, жёлтый, кроваво-красный. В доме было тихо. Туржан сошёл с изображения руны на полу, беспокойно посматривая на дверь: как бы Панделум, не знающий о его появлении, не вошёл в комнату.— Панделум! — позвал он. — Я вернулся!Ответа не было. В доме сохранялась глубокая тишина. Туржан хотел бы оказаться на открытом воздухе, где не так сильно пахнет колдовством. Он посмотрел на двери: одна вела к выходу, другая — он не знал куда. Дверь справа должна вести к выходу. Он положил руку на затвор, чтобы открыть её. Но остановился. А если он ошибётся и увидит Панделума? Не лучше ли подождать здесь?Тут он нашёл решение. Стоя спиной к двери, он распахнул её.— Панделум! — позвал он.Сзади послышался негромкий прерывистый звук, как будто затруднённое дыхание. Неожиданно испугавшись, Туржан вернулся в круглую комнату и закрыл дверь.Он решил набраться терпения и сел на пол.Из соседней комнаты послышался крик.— Туржан, ты здесь?Туржан вскочил на ноги.— Да, я вернулся с амулетом.— Быстро, — задыхаясь произнёс голос, — зажмурься, повесь амулет себе на шею и войди.Туржан, подгоняемый нетерпением, звучавшим в голосе, закрыл глаза и повесил амулет себе на грудь. Нащупав дверь, он распахнул её.На мгновение воцарилась полная тишина, затем — ужасный вопль, дикий и злобный. Могучие крылья ударили по воздуху, послышался свист и скрежет металла. Среди дикого рёва волна холодного воздуха ударила в лицо Туржану. Ещё свист — и все затихло.— Благодарю тебя, — послышался спокойный голос Панделума. — Редко мне приходилось испытывать такое напряжение, а без твоей помощи мне не удалось бы прогнать бы это адское создание.Рука сняла амулет с шеи Туржана. Через несколько мгновений молчания снова прозвучал отдалённый голос Панделума:— Можешь открыть глаза.Туржан послушался. Он находился в магической лаборатории Панделума. Среди прочего оборудования там стояли и чаны, такие же, как и у него.— Не стану благодарить тебя, — сказал Панделум. — Но чтобы сохранить симметрию, я тоже сослужу тебе службу. Я не только научу тебя правильно работать с чанами, но и покажу многое другое.Так Туржан стал учеником Панделума. Весь день и большую часть многоцветной эмбелионской ночи работал он под невидимым руководством Панделума.Он познал тайну возвращения молодости, множество древних заговоров и странное абстрактное учение, которое Панделум называл математикой.— В этом инструменте, — говорил Панделум, — заключена вся Вселенная. Сам по себе он пассивен и не принадлежит к колдовству, но способен разъяснить любую проблему, любую фазу бытия, все тайны времени и пространства.Твои заговоры и руны основаны и закодированы в соответствии с великой мозаикой магии. Мы не можем осознать рисунок этой мозаики; наши знания дидактические, эмпирические и случайные. Великий маг Фандаал глубже других проник в этот рисунок и потому смог сформулировать множество заклинаний, которые носят теперь его имя. Я много веков прилагал усилия, чтобы расшифровать эту мозаику, но пока мне это не удалось. Тот, кто расшифрует её, постигнет и всю магию. Он станет магом, могущество которого непредставимо.Туржан продолжал свои занятия и постиг много простейших уравнений.— Я нахожу в них удивительную красоту, — сказал он Панделуму. — Математика не наука, это искусство! Уравнения распадаются на элементы, расположенные в точной симметрии, многосложной, но всегда кристально ясной.Но большую часть времени Туржан проводил у чанов и под руководством Панделума добился мастерства, которого искал. Чтобы разнообразить свой досуг, он создал девушку экзотической внешности, которую назвал Флориелла.В его память запали волосы девочки, которую он видел ночью у Кандайва, и он дал своему созданию светло-зеленые волосы. Кожа у неё была кремового цвета, а глаза большие и зеленые. Туржан испытал большую радость, когда она, влажная и совершённая, вышла из чана. Она быстро обучалась и скоро уже умела разговаривать с Туржаном. Характер у неё был задумчивый и мечтательный, она ни о чем не заботилась, а бродила по лугам или молча сидела у реки. Но Флориелла была приятной девушкой, и её мягкие манеры забавляли Туржана.Но однажды из леса выехала на лошади Т'саис со стальными глазами, срубая мечом головки цветов. Ей на глаза попалось невинное создание Туржана, и Т'саис, восклицая: «Зеленоглазая женщина, твоя внешность ужасает меня, смерть тебе!» разрубила Флориеллу, словно это был цветок на обочине.Туржан, услышав топот копыт, вовремя вышел из мастерской и был свидетелем этого убийства. Он побледнел от ярости, и заклинание мучительной пытки готово было сорваться с его губ. Но тут Т'саис увидела и прокляла его, и он понял, как она несчастна, какой сильный дух заставляет её отрицать свою судьбу и держаться за жизнь. Чувства боролось в его груди, и наконец он позволил Т'саис уехать. Он похоронил Флориеллу на речном берегу и постарался в напряжённой работе забыть о ней.Через несколько дней он поднял голову от стола.— Панделум, где ты?— Что тебе нужно, Туржан?— Ты упоминал, что когда создавал Т'саис, ошибка извратила её мозг. Я хочу создать подобную ей, но со здоровым разумом и духом.— Как хочешь, — равнодушно ответил Панделум и сообщил Туржану параметры, необходимые для эксперимента.И Туржан создал сестру Т'саис. Он день за днём следил, как возникает в чане то же стройное тело, те же гордые черты.Когда настало время и в чане села девушка с глазами, горящими радостью жизни, у Туржана перехватило дыхание и он поспешил помочь ей выйти.Она стояла перед ним, влажная и нагая, двойник Т'саис. Но если лицо Т'саис было искажено ненавистью, на этом лице царили мир и покой; если глаза Т'саис горели злобой, эти сияли как звезды воображения.Туржан стоял, дивясь совершенству своего создания.— Твоё имя будет Т'саин, — сказал он, — и я уже знаю, что ты станешь частью моей жизни.Он отказался от всего, чтобы учить Т'саин, и она училась с поразительной быстротой.— Скоро мы вернёмся на Землю, — говорил он ей, — в мой дом у большой реки в зеленой стране Асколайс.— А небо Земли тоже полно цветами? — спрашивала она.— Нет, — отвечал он. — Небо Земли бездонно голубое, и по нему движется древнее красное солнце. Когда наступает ночь, загораются звезды; их рисунку я тебя научу. Эмбелион прекрасен, но Земля более обширна, и горизонты её далеко уходят в загадочное. Как только захочет Панделум, мы вернёмся на Землю.Т'саин любила плавать в реке, и Туржан иногда приходил с ней поплескаться или мечтательно побросать камни в воду. Он предупредил её о Т'саис, и девушка пообещала быть осторожной.Но однажды, когда Туржан готовился к возвращению, она далеко ушла по лугу, замечая только игру лучей в небе, величавость высоких деревьев, цветы под ногами; она смотрела на мир с тем удивлением, которое свойственно только недавно появившимся из чанов. Она прошла несколько невысоких холмов и через тёмный лес, в котором нашла холодный ручей. Она попила, погуляла по берегу и вскоре увидела какое-то жилище.Дверь была открыта, и Т'саин заглянула, чтобы узнать, кто здесь живёт.Но дом был пуст, а единственной мебелью оказался травяной матрац, стол и полка с корзиной орехов и несколькими предметами из дерева и олова.Т'саин уже хотела уйти, но тут услышала зловещий топот копыт, приближавшийся, как судьба. Перед ней остановилась чёрная лошадь. Вспомнив предупреждение Туржана, Т'саин попятилась. Но Т'саис уже спешилась и шла к ней с мечом наготове. Она подняла его для удара, и тут их взгляды встретились. Т'саис в удивлении остановилась.Такое зрелище способно возбудить любой мозг: прекрасные девушки, совершенно одинаковые, одетые в одинаковые белые брюки, с одинаковыми глазами и распущенными волосами, с одинаковыми стройными телами. Но на лице одной ненависть к каждому атому во Вселенной, а у другой на лице написана любовь к этому миру.Т'саис обрела дар речи.— Кто ты, ведьма? У тебя моя внешность, но ты — не я. Или на меня снизошло благословение безумия и затуманило зрелище этого мира?Т'саин покачала головой.— Я Т'саин. Ты моя сестра, Т'саис. Поэтому я должна любить тебя, а ты должна любить меня.— Любить? Я ничего не люблю. Я убью тебя и тем самым сделаю мир лучше, в нем на одно зло станет меньше. — И она опять подняла свой меч.— Нет! — с болью воскликнула Т'саин. — Почему ты хочешь погубить меня?Что я тебе сделала плохого?— Ты делаешь плохое самим своим существованием и ты оскорбила меня, насмехаясь над моей отвратительной внешностью.Т'саин рассмеялась.— Отвратительной? Нет. Я прекрасна, потому что Туржан говорит так. А значит, прекрасна и ты.Лицо Т'саис застыло, как мраморное.— Ты смеёшься надо мной.— Нет. Ты на самом деле прекрасна.И Т'саис опустила свой меч. Лицо её стало задумчиво.— Красота? Что такое красота? Может, я слепа, может, враг исказил моё зрение? Скажи, как понять красоту?— Не знаю, — ответила Т'саин. — Мне это кажется ясным. Разве игра цветов на небе не прекрасна?Т'саис в изумлении подняла взгляд.— Вот это резкое свечение? Все эти цвета вызывают во мне лишь отвращение.— Посмотри, как прекрасны цветы, какие они хрупкие и очаровательные.— Это паразиты, у них отвратительный запах.Т'саин изумилась.— Не знаю, как объяснить красоту. Ты, похоже, ни в чем не видишь радости. Разве тебе ничего не приносит удовлетворения?— Только убийство и уничтожение. Только они прекрасны.Т'саин нахмурилась. «Я бы назвала это злым взглядом на мир, — подумала она.»— И ты в это веришь?— Я убеждена в этом.Т'саис задумалась.— Откуда мне знать, как действовать? Я была уверена в своей правоте, а ты говоришь, что я приношу только зло.Т'саин пожала плечами.— Я мало жила, и у меня нет мудрости. Но я знаю, что все имеет право на жизнь. Туржан лучше объяснит это тебе.— А кто такой Туржан? — спросила Т'саис.— Он очень хороший человек, — ответила Т'саин, — и я люблю его. Скоро мы отправимся на Землю, где небо глубокого синего цвета.— Земля… А если я отправлюсь с вами на Землю, найду ли я там красоту и любовь?— Может быть. У тебя есть разум, чтобы понять красоту, и красота, чтобы привлечь любовь.— Тогда я больше не буду убивать, как бы отвратительно мне ни было. Я попрошу Панделума отправить меня на Землю.Т'саин сделала шаг вперёд, обняла сестру и поцеловала её.— Я всегда буду любить тебя, — просто сказала она.Лицо Т'саис застыло. «Рви, режь, руби,» — говорил её мозг, но в её теле, в каждой его частице нарастал поток удовольствия. Она неумело улыбнулась.— Ну… я тоже люблю тебя, сестра. Больше я не убиваю, и я найду и познаю на Земле красоту… или умру…Т'саис села на лошадь и отправилась на Землю в поисках любви и красоты.Т'саин стояла в дверях, глядя, как уезжает в многоцветье её сестра. Сзади послышался крик, и появился Туржан.— Т'саин! Эта бешеная ведьма обидела тебя? — Он не дождался ответа. — Довольно! Я убью её заклинанием, чтобы она не могла больше причинить никому боль!И он собрался уже произнести Заклинание Огня, но Т'саин рукой зажала ему рот.— Нет, Туржан, не нужно! Она обещала больше не убивать. Она уходит на Землю в поисках всего того, что не может найти в Эмбелионе.И Туржан и Т'саин вместе смотрели, как Т'саис растворяется в многоцветье луга.— Туржан, — сказала Т'саин.— Что?— Когда мы будем на Земле, ты найдёшь мне чёрную лошадь, как у Т'саис?— Найду, — со смехом ответил Туржан, и они пошли к дому Панделума. ВОЛШЕБНИК МАЗИРИАН В глубокой задумчивости волшебник Мазириан брёл по своему саду. Ветви деревьев, увешанные красивыми, но ядовитыми плодами, склонялись над ним, цветы раболепно опускали головки при его приближении. Тусклые, как агаты, глаза мандрагор в дюйме над землёй следили за его обутыми в чёрное ногами. Таков был сад Мазириана — три террасы, полные странной и удивительной жизнью. Некоторые растения непрерывно меняли расцветку; на других цветы пульсировали, как морские анемоны, пурпурные, зеленые, лиловые, розовые, жёлтые. Здесь росли деревья с кроной как парашюты из перьев, деревья с прозрачными стволами, увитыми красными и жёлтыми лианами, деревья с листвой как металлическая фольга: каждый лист из другого металла — меди, серебра, синего тантала, бронзы, зеленого иридия. Цветы, подобно воздушным шарам, вздымались вверх над блестящими зелёными листьями; куст, покрытый тысячами цветов-флейт, и каждая флейта негромко играла музыку древней Земли — музыку, напоминавшую о рубиново-красном солнечном свете, о воде, сочащейся сквозь чернозём, о ленивых ветерках. А за рокваловой изгородью деревья дикого леса образовывали загадочную стену. В этот умирающий час земной жизни ни один человек не мог похвастать, что знает все её лесные долины, прогалины, просеки, поляны, все лощины и впадины, все уединённые ущелья, руины павильонов, все сады и парки в солнечных пятнах, овраги и холмы, многочисленные ручьи и ручейки, пруды, луга, чащи, заросли и скалистые выступы.Мазириан шёл по саду, и лицо его хмурилось в задумчивости. Шёл он медленно, руки сцепил за спиной. Существовало нечто, внушившее ему удивление, сомнение и великое желание, — прекрасная женщина, живущая в лесу.Она, смеясь, приходила к изгороди, всегда насторожённая, верхом на чёрной лошади с глазами как золотые кристаллы. Много раз пытался Мазириан захватить её; всегда лошадь уносила её от его разнообразных приманок, засад и заклинаний.Болезненный крик заполнил сад. Мазириан, ускорив шаг, обнаружил крота, который жевал ствол гибрида растения с животным. Мазириан убил нарушителя, и крик сменился порывистым дыханием. Мазириан погладил пушистые листья, и красный рот растения засвистел, выражая этим свою радость.Потом растение произнесло:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16