Русский истребитель стремительно зашел им в хвост, одновременно стреляя из основного орудия и из пулеметов. «Сторк» затрясло, у него были повреждены оба крыла. Аза увел самолет в сторону и вниз. «Як» не отставал. Описав полукруг, он снова занял удобную позицию для атаки. Русский летчик, сознавая свое полное превосходство, самодовольно помахал рукой.
– Скотина! – выругался Аза.
«Як» сделал еще один разворот и стремительно атаковал, выпустив еще одну пулеметную очередь. Фарбер вскрикнул: пуля попала ему в плечо. Лобовое стекло разлетелось вдребезги.
– Ну давай, сделай что-нибудь! – пронзительно закричал Фарбер.
На щеке у Азы был свежий порез от осколка. Он прокричал в ответ:
– Сделать что-нибудь? Сейчас. Проверим, умеет этот гад летать или нет.
Он резко снизился до двух тысяч футов, подождал, пока «Як» догонит его, рванул в сторону и опять спикировал вниз. Казалось, лес посреди снежной равнины стремительно несется им навстречу.
– Что ты делаешь? – закричал Фарбер.
Аза снизился сначала до тысячи футов, затем до пятисот. «Як» летел у него на хвосте, не желая упускать добычу. Улучив удобный момент, американец опустил закрылки. «Як» ушел в сторону, пытаясь избежать столкновения, потерял управление и врезался в гущу деревьев со скоростью триста пятьдесят миль в час. В месте падения истребителя к небу взметнулось пламя. Аза потянул на себя штурвал и выровнял самолет на высоте две тысячи футов.
– Как дела, генерал?
Фарбер зажал рану ладонью; сквозь пальцы текла кровь.
– Ты гений, просто гений. Получишь Железный крест.
– Спасибо. – Аза вытер со щеки кровь. – Вот его-то мне как раз и не хватает.
* * *
В подавленном настроении Аза шел по направлению к офицерской столовой. По возвращении на базу люфтваффе под Варшавой военврач наложил ему на щеку два шва. Состояние здоровья бригадефюрера Фарбера беспокоило его гораздо больше.
Аза вошел в столовую и снял летную куртку. Серая полевая форма с эмблемой СС на воротничке хорошо подчеркивала его фигуру. На левом рукаве красовалась эмблема с американским флагом, а на левом обшлаге выделялась надпись: «Легион им. Джорджа Вашингтона». К кителю были прикреплены ленточка Железного креста второй степени и финский Золотой крест за отвагу.
Аза считался непревзойденным пилотом, и многие летчики сторонились его. Он заказал рюмку коньяку, залпом выпил ее и заказал еще одну.
– А ведь еще даже не обеденное время, – раздался рядом чей-то голос.
Группенкоммандант полковник Эрик Адлер сел на табурет рядом с Азой.
– Шампанское, – бросил он бармену.
– По какому случаю? – спросил Аза.
– Во-первых, мой несчастный американский друг, добрый бригадефюрер Фарбер, рекомендовал немедленно представить тебя к Железному кресту первой степени. Он утверждает, что ты его заслужил.
– Но меня уже наградили медалью, – грустно ответил Аза.
Адлер, не обращая внимания на его слова, дождался, пока им налили шампанского, и передал бокал Азе.
– Во-вторых, ты здесь больше не служишь. Пришел приказ немедленно списать тебя с летной работы.
– Что?!
– Ты срочно вылетаешь в Берлин, первым же самолетом. Высшая степень срочности. Так обычно летает Геринг. Приказано прибыть в штаб СД к Вальтеру Шелленбергу.
– Постой, – прервал его Аза. – Я ведь воюю только на русском фронте. Такая была договоренность.
– На твоем месте я не стал бы спорить. Это приказ самого Гиммлера. – Адлер поднял бокал. – Желаю удачи, мой друг.
– Да поможет мне Бог, но и без удачи мне не обойтись, – ответил Аза.
* * *
Около трех часов ночи Девлин проснулся от грохота орудий на окраинах города. Он встал с кровати, неслышно прошел в гостиную и сквозь щель в светомаскировочных шторах выглянул на улицу. Где-то за городом, на горизонте, были видны вспышки огня.
На кухне зажегся свет.
– Мне тоже не спится, – сказала Ильзе. – Сварю кофе.
В доме было холодно, и Ильзе укуталась в халат. Волосы ее были собраны в два хвостика, и это придавало ей трогательно-беззащитный вид. Девлин принес свое пальто, накинул его поверх пижамы, сел за стол и закурил.
– Прошло два дня, а мы еще не нашли подходящей площадки, где мог бы сесть самолет, – заговорил Девлин. – Мне кажется, генерал начинает нервничать.
– Он любит, чтобы все было готово заранее, – ответила Ильзе. – По крайней мере, нам удалось найти подходящий аэродром на побережье Франции, да и пилот, похоже, толковый парень.
– Вы правы, – согласился Девлин. – Американец, а служит в СС. Хотя, судя по досье, у этого парня не было другого выхода. Интересно будет познакомиться.
– А вам известно, что мой муж тоже был эсэсовцем? Служил в танковом полку в звании сержант-майора.
– Простите, – сказал Девлин.
– Вы, господин Девлин, вероятно, думаете, что все немцы безнравственны и порочны, но вы должны понять, как все это началось. После первой мировой войны Германия была повержена в прах. Ее поставили на колени.
– А потом пришел фюрер?
– Он обещал так много. Говорил, что вернет Германии былую гордость и процветание. А потом все это началось – случилось столько ужасного, особенно с евреями. – Она помолчала в нерешительности. – Моя прабабушка была еврейкой. Моему мужу пришлось добиваться особого разрешения, чтобы жениться на мне. Этот факт отмечен в моем личном деле, и иногда ночью я просыпаюсь и размышляю над тем, что будет со мной, если кто-нибудь вспомнит об этом.
Девлин взял ее за руку.
– Ну будет, будет. В три часа ночи всем нам кажется, что жизнь ужасна. – В ее глазах стояли слезы. – Послушайте, я сейчас рассмешу вас. Знаете, в каком обличье я отправлюсь в это веселое путешествие? Отгадайте.
Она уже улыбалась.
– Нет, не могу. В каком же?
– Я буду священником.
Ильзе широко раскрыла глаза.
– Вы – и вдруг священник? – Она расхохоталась. – О нет, не может быть, господин Девлин.
– Погодите смеяться, сейчас объясню. Вы будете удивлены, когда я расскажу о моем церковном прошлом. Да, да. – Он торжественно склонил голову. – Еще в отрочестве меня взяли прислужником в церковь. А в 1921 году англичане повесили моего отца, и мы с матерью переехали в Белфаст, к моему дяде-священнику. Он отправил меня в пансион к иезуитам. – Девлин закурил еще одну сигарету. – Я изображаю священника не хуже настоящего, если вы понимаете, о чем я говорю.
– Хорошо, но надеюсь, вам не придется служить мессу или выслушивать исповедь. – Ильзе рассмеялась. – Хотите еще кофе?
– Бог ты мой, вы же подбросили мне идею! Где ваш портфель? Мне нужна та большая папка, с которой мы вчера работали.
Ильзе пошла в спальню и принесла документы.
– Вот, пожалуйста.
Девлин быстро пролистал их, затем кивнул, как бы в подтверждение своих мыслей.
– Я был прав. Здесь так и написано. Штайнеры – католики.
– Ну и что?
– Этот монастырь Пресвятой Девы Марии – такое место, куда постоянно приходят исповедовать священники. Монахини из ордена сестер милосердия – святые по сравнению со всеми нами, но перед мессой они обязательно должны получить отпущение грехов. А для исповеди и для мессы просто необходим священник. Кроме того, в монастыре находятся на излечении больные-католики.
– В том числе и Штайнер.
– Ему не откажут, если он попросит встречи со священником, тем более в таком месте. – Девлин ухмыльнулся. – Это идея.
– Вы не думали больше о том, как изменить свою внешность? – спросила Ильзе.
– Мы подождем несколько дней, потом я схожу к кому-нибудь из тех гримеров, о которых говорил генерал. Положусь на их опыт.
Ильзе кивнула.
– Будем надеяться, что найдем что-нибудь подходящее в документах об операции «Морской лев». Вся беда в том, что их очень много. – Она поднялась. – Ну, ладно, я иду спать.
За окном завыли сирены воздушной тревоги. Девлин ухмыльнулся.
– Ишь чего захотели. Лучше идите оденьтесь, как все послушные девочки. Мы спустимся вниз и проведем еще одну веселую ночку в бомбоубежище. Жду вас через пять минут.
* * *
– Нарядиться священником? – сказал Шелленберг. – Эта идея мне нравится.
– Мне тоже, – ответил Девлин. – Сутана священника – все равно что форма. Как у солдата, почтальона, носильщика. Запоминаются внешние атрибуты, а не лицо. Как я сказал, запоминается только форма. То же самое и священники. Их лица трудно запомнить.
Они стояли у складного столика, на котором был разложен план монастыря Пресвятой Девы Марии.
– Вы несколько дней изучали этот план. Какое у вас сложилось мнение? – спросил Шелленберг.
– Самое интересное здесь вот это. – Девлин постучал пальцем по одному из чертежей. – План реконструкции монастыря 1910 года, когда его отдали римско-католической церкви и разместили в нем орден сестер милосердия.
– Чем же интересен этот план?
– Внизу под Лондоном скрыт лабиринт канализационных труб, целый подземный город. Я где-то читал, что под городом текут реки длиною в сотню миль. Например, река Флит берет свое начало в Хампстеде и впадает в Темзу в районе вокзала Блэкфрайарз – и все это под землей.
– И что же?
– Уже семьсот или восемьсот лет Лондон стоит на канализационных трубах, подземных реках, туннелях, и никто толком не знает, где конкретно они расположены, пока не начинают производить раскопки или реконструкцию, как, например, в случае с монастырем. Посмотрите на план реконструкции. Подземный склеп под часовней постоянно затоплялся. Эту проблему удалось решить, когда строители обнаружили, что рядом со склепом находится туннель, проложенный еще в XVIII веке, а через него протекает ручей. Посмотрите, вот он течет здесь и впадает в Темзу.
– Очень интересно, – сказал Шелленберг.
– Они сделали решетчатый проем в стене подземного склепа, чтобы вода могла проходить в этот туннель. В плане это тоже указано.
– Вы думаете при побеге воспользоваться этим выходом?
– Возможно. Это надо проверить. – Девлин бросил карандаш на стол. – Важнее знать обстановку в монастыре, генерал. Может быть, выкрасть Штайнера не составит никакого труда. Если там, конечно, всего лишь несколько охранников и никакой дисциплины.
– Не исключено, что вас ждут.
– Но ведь они думают, что я еще в Берлине, – напомнил Девлин.
В этот момент в кабинет вошла Ильзе Хюбер. Она была крайне взволнована.
– Вы были правы, генерал, что посоветовали проверить списки правых организаций Великобритании. В них фигурирует фамилия человека, которого собирались привлечь к участию в операции «Морской лев».
– Как его фамилия? – спросил Шелленберг.
– Шоу, – ответила Ильзе. – Сэр Максвелл Шоу. – И она положила на стол две толстые папки.
Глава 6
В сорока пяти милях к юго-востоку от Лондона на побережье Дуврского пролива в графстве Кент находится Ромнийская низина – двести квадратных миль заболоченной земли, отвоеванной у моря при помощи дамб и каналов, построенных еще при римлянах. Большая часть этой местности расположена ниже уровня моря, и, если бы не многочисленные дренажные канавы, Ромнийская низина давно вернулась бы в первоначальное естественное состояние.
Местечко Чарбери нельзя было назвать даже деревней. В этом селении стояло не более пятнадцати домов, церковь и небольшой магазинчик. Здешняя пивная давно закрылась, а половина домов пустовала. В Чарбери остались только пожилые люди. Молодежь давно уехала: кто на фронт, кто в город – трудиться во имя победы.
В то дождливое утро сэр Максвелл Шоу шел по деревенской улочке. За ним бежала собака, черный ньюфаундленд. Шоу был грузный, среднего роста мужчина. Помятое лицо свидетельствовало о его пристрастии к алкоголю, и даже черные усы не могли скрыть его нездоровый вид. Почти всегда он был мрачный и злой, готовый затеять ссору по любому поводу, и поэтому люди избегали его. На нем была твидовая шляпа со свисающими полями, непромокаемая охотничья куртка и высокие сапоги. Под мышкой он нес двуствольное ружье двенадцатого калибра. У магазина он наклонился и погладил собаку. Его лицо смягчилось.
– Умница, Нелл. Посиди здесь.
Когда он открыл дверь магазина, зазвенел колокольчик. У прилавка, облокотившись на него, стоял мужчина лет семидесяти пяти и разговаривал с продавщицей, еще старше него.
– Доброе утро, Тинкер, – поприветствовал Шоу старика.
– Доброе утро, сэр Максвелл.
– Миссис Досон, вы обещали оставить мне сигареты.
Пожилая женщина вытащила из-под прилавка блок сигарет.
– Вот, удалось достать для вас в Димчёрч двести сигарет марки «Плэйерз», сэр Максвелл. Думаю, мой поставщик купил их на черном рынке, поэтому они стоят дорого.
– А что сейчас дешево? Внесите в мой счет.
Он, засунул блок в один из больших карманов куртки и вышел. Закрывая за собой дверь, он услышал, как Тинкер произнес:
– Бедняга.
Он сделал глубокий вдох, чтобы умерить свой гнев, потом наклонился и снова погладил свою собаку.
– Пойдем, девочка, – сказал он и зашагал по улице.
* * *
Дед Максвелла Шоу, фабрикант из Шеффилда, разбогател на волне развития промышленности при королеве Виктории. Он купил поместье, переименовал его в Шоу-Плэйс и обосновался в нем в 1885 году, когда отошел от дел. К тому времени он уже стал миллионером и имел титул баронета. Его сын не проявил интереса к делу, созданному отцом, и фирма перешла к другому владельцу. Отец Максвелла был профессиональным военным. Он погиб во время англо-бурской войны в бою при Спион Коп.
Максвелл Шоу родился в 1890 году. Он пошел по стопам своего родителя. Учеба в Итоне, затем в Сандхёрсте, служба в Индии. Во время первой мировой войны он служил в Месопотамии. В 1916 году вернулся на родину, и его перевели в пехотный полк. Мать Максвелла была еще жива. Его сестра Лавиния, которая была младше его на десять лет, вышла замуж за военного летчика; она работала сестрой милосердия. В 1917 году Максвелл получил тяжелое ранение в боях на территории Франции, где он был награжден Военным крестом. Находясь в Англии в отпуске по ранению, Максвелл Шоу попал однажды на ежегодный бал, который устраивали для членов местного общества охотников и их семей. Там он познакомился с девушкой, которая вскоре стала его женой. Через несколько дней Максвелл снова уехал во Францию.
Шел 1918 год, последний год войны. В то время на Максвелла один за другим посыпались удары судьбы. Сначала умерла мать, потом жена – она упала и сильно ушиблась во время охоты. После падения она прожила еще десять дней. Максвелл успел приехать в отпуск по семейным обстоятельствам, чтобы быть рядом с женой в последние дни ее жизни. Лавиния была ему надежной опорой в течение всех этих горьких дней, ни на шаг не отходила от него во время похорон. Но через месяц она тоже осталась одна: ее муж погиб на Западном фронте.
Война кончилась, но мир вокруг изменился, и Шоу он совсем не нравился. Хорошо хоть, что они с Лавинией жили вместе и усадьба Шоу-Плэйс по-прежнему принадлежала им. Но с течением времени денег становилось все меньше, и жизнь превращалась в нелегкое испытание. Одно время Максвелл был членом парламента от Консервативной партии, но потом проиграл на выборах кандидату от социалистов. Максвелл чувствовал себя униженным. Как и многие подобные ему. Шоу был ярым антисемитом. Сокрушительное поражение в политической борьбе еще больше усилило в нем антисемитские настроения; вскоре он сблизился с сэром Освальдом Мосли и присоединился к фашистскому движению.
Лавиния во всем поддерживала своего брата, хотя больше всего она была озабочена их материальным положением и делала все возможное, чтобы сохранить поместье. Отчаявшись найти свое место в обществе, которое сильно изменилось после войны, Максвелл и Лавиния, подобно многим другим людям, разуверившимся в своей стране, обратили взоры к Гитлеру. Они видели в нем идеального вождя, восхищались тем, что он делал для Германии.
Однажды в январе 1939 года на званом обеде в Лондоне их познакомили с военным атташе посольства Германии майором Вернером Кайтелем. У Лавинии с Кайтелем завязались близкие отношения; их страстный роман длился несколько месяцев. Кайтель часто наведывался в Шоу-Плэйс: он был военным летчиком, и их с Лавинией объединяла любовь к авиации. В то время у Лавинии был небольшой самолет «Тайгер Мот». Она держала его в старом сарае, а аэродромом ей служил большой луг, расположенный неподалеку от дома. Лавиния и Кайтель часто вдвоем совершали полеты на двухместном биплане в сторону южного побережья; Кайтель проявил интерес к аэрофотосъемке и во время полетов много фотографировал.
Шоу ничего не имел против этого романа. У Лавинии и прежде бывали любовники, сам же он теперь мало интересовался женщинами. Однако их знакомство с Кайтелем привело к необычным последствиям.
* * *
– Ладно, теперь мы знаем, что он собой представляет, – сказал Девлин о Шоу. – Он из тех, кто когда-то ссылал детей в Австралию за кражу одной булки.
Шелленберг предложил ему сигарету.
– Вернер Кайтель работал на абвер и занимался вербовкой агентов из числа местных жителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26