Но
следующей весной разбросанные луковицы снова пустили ростки, и с тех по
р каждый год газон был усыпан беспорядочным пунктиром белых, желтых и ро
зовых цветов. Несколько молодых девиц получили разрешение каждую весну
рвать здесь цветы, а под можжевельниками мирно резвились соседские дети.
В верхней точке дуги, которую образовывала аллея перед тем, как снова спу
ститься вниз, стоял кирпичный кукольный дом, в котором жили Хорес и Нарци
сса, постоянно окутанные прохладным, чуть терпким запахом виргинских мо
жжевельников.
Белые украшения и вывезенные из Англии стрельчатые окна придавали дому
нарядный вид. По карнизу веранды и над дверью вилась глициния, ствол кото
рой, толщиною с мужское запястье, напоминал крепко просмоленный канат. В
открытых окнах нижнего этажа легко колыхались занавески. На подоконник
е впору было красоваться выскобленной деревянной чаше или хотя бы безуп
речно вылизанному надменному коту. Однако на нем стояла всего лишь плете
ная рабочая корзинка, из которой наподобие вьющейся пуансетии свисал ко
нец коврика, сшитого из розовых и белых лоскутков, а в дверях, опираясь на
трость черного дерева с золотым набалдашником, стояла тетушка Сэлли, взд
орная старушонка в кружевном чепце.
Все как тому и следует быть. Хорес обернулся и посмотрел на сестру Ц она ш
ла по аллее с пакетами, которые он опять забыл в автомобиле.
Довольный и счастливый, Хорес шумно плескался в ванне, громко разговарив
ая через дверь с сестрой, которая сидела на его кровати. Снятая форма валя
лась на стуле, и от долгого общения с ним складки грубого коричневато-жел
того сукна все еще хранили четкий отпечаток его утонченной ущербности. Н
а мраморной доске туалетного столика лежали трубки и тигель его первого
стеклодувного аппарата, а рядом стояла ваза, которую он выдул на пароход
е Ц тонкая, стройная вещица из прозрачного стекла высотою около четырех
дюймов, незавершенная и хрупкая, как серебряная лилия.
Ц Они работают в пещерах, Ц кричал он из ванной, Ц к ним надо спускаться
под землю по лестнице. Когда нащупываешь ступеньку, под ногами сочится в
ода, а когда хватаешься рукой за стену, чтобы опереться, рука становится м
окрой. Ощущение такое, будто это кровь.
Ц Хорес!
Ц Да, да, это великолепно! И ты уже издали видишь сияние. Вдруг неизвестно
откуда возникает мерцающий туннель, потом ты видишь горн, а перед ним под
нимаются и опускаются какие-то предметы; они закрывают свет, и стены снов
а начинают мерцать. Сначала они кажутся просто какими-то горбатыми бесф
орменными телами. Совершенно фантастическими, а на кровавых стенах, как
в волшебном фонаре, пляшут их тени, красные тени. Потом вспыхивает яркий с
вет, и перед горном, поднимаясь и опускаясь, словно бумажные куклы, начина
ют мелькать черные фигурки. И вдруг появляется физиономия, она дует, а из к
расной тьмы выплывают другие лица, похожие на раскрашенные воздушные ша
ры.
А какие вещи! Абсолютно, трагически прекрасные. Знаешь, совсем как засуше
нные цветы. Мертвые и нетленные, безупречно чистые, очищенные огнем, как б
ронза, но хрупкие, как мыльные пузыри. Кристаллизованные звуки труб. Звук
и флейт и гобоев или, пожалуй, пенье свирели. Свирели из овсяной соломы. Че
рт возьми, они, как цветы, распускаются прямо на глазах. Сон в летнюю ночь, п
риснившийся саламандре
Сон в летнюю ночь, приснившийся саламандре. Ц В
фольклорной традиции сон, приснившийся в ночь накануне Иванова дня, счит
ается волшебным и должен сбыться (ср. одноименную комедию Шекспира). Сала
мандра в средневековых мифах Ц дух огня.
.
Дальше ничего нельзя было разобрать Ц невнятные размеренные фразы взм
ывали вверх, но по высоте и напряженности звучания Нарцисса поняла, что э
то с звонкогласными песнопеньями низвергаются в преисподнюю мильтонов
ские архангелы
…мильтоновские архангелы. Ц Имеется в виду поэма велик
ого английского поэта Джона Мильтона (1608-1674) «Потерянный рай». В ее первой к
ниге описано низвержение с неба Сатаны в ангелов, восставших вместе с ни
м против Бога. Фолкнер использует здесь несколько мильтоновских эпитет
ов: «звонкогласный» (кн. 1, ст. 540), «пламенный» (кн. 1, ст. 45) и др.
.
Наконец он вышел Ц в белой рубашке и саржевых брюках, но все еще парящий н
а пламенных крыльях своего красноречия, и под звуки его голоса, выпевающ
его эти размеренные слоги, она вытащила из чулана пару туфель, остановил
ась с туфлями в руках, и тогда он прекратил свои песнопения и снова, как ре
бенок, коснулся руками ее лица.
За ужином тетушка Сэлли перебила его отрывистую болтовню вопросом:
Ц А своего Сноупса ты тоже привез?
Этот Сноупс был членом, казалось, совершенно неистощимого семейства, кот
орое в течение последних десяти лет тонкими струйками просачивалось в г
ород из маленького поселка, известного под названием Французова Балка. П
ервый Сноупс, Флем, однажды без всякого предупреждения появился за стойк
ой излюбленного фермерами маленького кафе в одной из боковых улиц.
Утвердившись здесь, он, подобно библейскому Аврааму
…подобно библейско
му Аврааму… Ц Согласно Библии, патриарх Авраам взял с собой в земл
ю Ханаанскую, которая была завещана ему и его потомству, «Сару, жену свою.
Лота, сына брата своего… и всех людей, которых они имели в Харране».
, начал переселять в город своих родственников и свойственников Ц
семью за семьей, одного человека за другим Ц и устраивать их на такие мес
та, где они могли зарабатывать деньги. Сам Флем теперь был управляющим го
родской электростанцией и водопроводом и уже несколько лет состоял чем-
то вроде чиновника особых поручений при местном муниципалитете, а три го
да назад, к изумлению и нескрываемой досаде старого Баярда, который по эт
ому поводу не раз отпускал крепкое словцо, сделался вице-президентом са
рторисовского банка, где один из его родственников уже служил бухгалтер
ом.
Он все еще владел кафе и брезентовой палаткой на его заднем дворе, где они
с женой и ребенком жили первые месяцы после переезда в город, и ныне эта па
латка служила как бы перевалочной станцией для приезжающих Сноупсов, от
куда те расползались по всевозможным третьеразрядным заведеньицам вро
де бакалейных лавок и парикмахерских (один из них, какой-то инвалид, жарил
земляные орехи на купленной у старьевщика жаровне), размножались и проц
ветали. Джефферсонские старожилы, наблюдая за ними из своих домов, солид
ных магазинов и контор, вначале посмеивались. Но им уже давно стало не до с
меха.
Сноупса, о котором спрашивала тетушка Сэлли, звали Монтгомери У орд. В 1917 го
ду, незадолго до вступления в силу закона о воинской повинности, он явилс
я к офицеру, ведавшему набором рекрутов в Мемфисе, но тот не взял его на во
енную службу из-за больного сердца. Позднее, к удивлению всех, а в особенн
ости друзей Хореса Бенбоу, он вместе с Хоресом отправился в Христианскую
ассоциацию молодых людей и получил там какую-то должность. Еще позже ста
ли поговаривать, будто в тот день, когда он поступал на военную службу, он
всю дорогу в Мемфис держал под мышкой плитку жевательного табака. Но это
т слух появился уже после того, как он со своим покровителем уехал.
Ц А своего Сноупса ты тоже привез? Ц спросила тетушка Сэлли.
Ц Нет, Ц отвечал он, и на его тонком нервном лице появилось легкое облач
ко холодного отвращения. Ц Я в нем совершенно разочаровался. Я даже и гов
орить о нем не хочу.
Ц Каждый мог тебе сказать, что это за человек, еще когда ты уезжал.
Тетушка Сэлли неторопливо и размеренно жевала, сидя над своею тарелкой Х
орес на минуту задумался, и рука его медленно сжала вилку.
Ц Именно подобные типы, паразиты… Ц начал было он, но тут его перебила с
естра:
Ц Кого интересует какой-то там Сноупс? И вообще, сейчас слишком поздний
час, чтобы говорить об ужасах войны.
Полным ртом тетушка Сэлли издала какой-то сырой звук, выражающий некое м
стительное превосходство.
Ц Это все нынешние генералы, Ц проговорила она. Ц Генерал Джонстон ил
и генерал Форрест
Генерал Форрест Натаниэль (1821Ц 1877) Ц один из наиболее т
алантливых и храбрых военачальников в кавалерии южан-конфедератов.
Ц вот уж те бы ни за что ни одного Сноупса в свою армию не взяли.
Тетушка Сэлли ни в каком родстве с семейством Бенбоу не состояла. Она жил
а через дом с двумя незамужними сестрами, из которых одна была старше ее, а
другая моложе. С тех пор как Хорес и Нарцисса себя помнили, она постоянно
бывала у них в доме и еще до того, как они начали ходить, присвоила себе как
ие-то права на их жизнь, привилегии, которые никогда не были точно определ
ены и которыми она никогда не пользовалась, но никогда и не допускала, что
бы кто-либо подверг сомнению обоюдное признание того факта, что они суще
ствуют. Она без предупреждения входила во все комнаты в доме и любила нуд
но и несколько бестактно толковать о детских болезнях Хореса и Нарциссы
. Ходили слухи, будто она некогда «строила глазки» Биллу Бенбоу, хотя ко вр
емени его свадьбы ей было уже лет тридцать пять. Она до сих пор говорила о
нем с некоторой снисходительностью, словно о ком-то, лично ей принадлежа
щем, и всегда тепло отзывалась об его жене.
Ц Джулия была премилой девочкой, Ц частенько говаривала она.
Когда Хорес уехал на войну, тетушка Сэлли перебралась к Нарциссе, чтобы т
а не скучала, Ц никому из них троих даже в голову не приходило, что можно у
строить все как-нибудь иначе, и то, что Нарцисса должна держать у себя в до
ме тетушку Сэлли в течение неопределенного срока Ц год, два или три, Ц к
азалось столь же неизбежным, как и то, что Хорес должен идти на войну. Тету
шка Сэлли была славной старушкой, но она жила главным образом прошлым, мя
гко, но бесповоротно отгородившись от всего, что произошло после 1901 года. Д
ля нее жизнь шла на конной тяге, и скрип автомобильных тормозов ни разу не
проник в ее упрямый и безмятежный вакуум. У нее было много неприятных при
чуд, свойственных старикам. Она любила звук собственного голоса, не люби
ла оставаться одна ни в какое время суток, а так как она ни за что не могла п
ривыкнуть к вставной челюсти, купленной двенадцать лет назад, и прикасал
ась к ней лишь для того, чтобы раз в неделю сменить воду, в которой челюсть
сохранялась, она весьма неаппетитно поглощала свою немудреную, но легко
поддающуюся пережевыванию пищу.
Нарцисса опустила под стол руку и снова погладила колено Хореса.
Ц Я так рада, что ты вернулся, Хорри.
Он быстро взглянул на нее, и облачко исчезло с его лица так же внезапно, ка
к и появилось, а дух его, подобно пловцу в спокойном море, медленно погрузи
лся в безмятежную неизменность ее любви.
Он был адвокатом Ц главным образом из уважения к семейной традиции и, хо
тя отнюдь не питал особой склонности к юриспруденции, если не считать лю
бви к печатному слову, к местам, где хранятся книги, думал о возвращении в
свою затхлую контору с оттенком… не столько нетерпения, сколько глубоко
укоренившейся покорности и даже почти удовольствия. Смысл мира. Дни, неи
зменные как встарь, быть может, без порывов, но и без катастроф. Этого не ви
дишь, не ощущаешь Ц разве что на большом расстоянии. Светлячки еще не поя
вились, и по обе стороны аллеи вытекала на улицу сплошная полоса виргинс
ких можжевельников, словно изгибающаяся черная волна с уходящими в небо
резными гребешками. Свет падая из окна на веранду и на клумбу с каннами, ст
ойкими как бронза Ц вот уж в чем нет ни тени хрупкости, свойственной цвет
ку, Ц а в комнате слышалось невнятное монотонное бормотание тетушки Сэ
лли. Нарцисса тоже была там Ц она сидела возле лампы с книгой, и от всего е
е существа веяло неизменным покоем, он наполнял комнату, словно запах жа
смина, Ц сидела и смотрела на дверь, через которую вышел Хорес, а он со сво
ей нераскуренною трубкой стоял на веранде, овеваемый терпкою прохладой
можжевельников, словно дыханием какого-то неведомого живого существа.
«Смысл мира», Ц еще раз произнес он про себя, задумчиво роняя два этих сл
ова в прохладный колокольчик тишины, куда он наконец возвратился опять,
и слушая, как они медленно замирают в пространстве, подобно прозрачному
и чистому звону от удара серебра о хрусталь.
Ц Как поживает Белл? Ц спросил он в первый же вечер по приезда.
Ц У них все хорошо, Ц отвечала Нарцисса. Ц Они купили новый автомобиль.
Ц Вот как, Ц рассеянно заметил Хорес. Ц По крайней мере хоть какая-нибу
дь польза от войны.
Тетушка Сэлли наконец оставила их наедине и потихоньку проковыляла к се
бе в спальню. Хорес с наслаждением вытянул ноги в саржевых брюках, перест
ал чиркать спичками, тщетно пытаясь раскурить свою упрямую трубку, и уст
ремил взор на сестру, которая сидела, склонен темноволосую голову над ра
скрытым на коленях журналом, как бы отгородившись ото всего мелкого и пр
еходящего. Ее волосы, гладкие, словно крылья отдыхающей птицы, двумя безм
ятежными воронеными волнами вливались в низкий простой узел на затылке.
Ц Белл совершенно не способна писать письма, Ц сказал он, Ц Как все жен
щины.
Не поднимая головы, она перевернула страницу.
Ц Ты часто ей писал?
Ц А почему? Они отлично понимают, что письма годятся лишь на то, чтобы слу
жить мостками, соединяющими интервалы между поступками Ц как интерлюд
ии в пьесах Шекспира, Ц рассеянно продолжал он. Ц Ты знаешь хоть одну же
нщину, которая читала бы Шекспира, не пропуская интерлюдий? Шекспир и сам
это знал, и потому женщин у него в интерлюдиях нет. Пускай себе мужчины пер
ебрасываются напыщенными словесами Ц женщины будут в это время мыть за
кулисами посуду и укладывать спать детей.
Ц Я не знаю ни одной женщины, которая вообще читала бы Шекспира, Ц попра
вила его Нарцисса. Ц Он слишком много говорит.
Хорес встал и погладил ее по темным волосам.
Ц О, глубина, Ц сказал он. Ц Всю, всю мудрость к одной лишь фразе ты свела
и меряешь свой пол по высоте звезды.
Ц Да, они его не читают, Ц повторила она, поднимая голову.
Ц Не читают? Почему?
Он чиркнул еще одной спичкой и поднес ее к трубке, глядя на сестру сквозь с
ложенные чашечкой ладони, серьезно и с напряженным вниманием, как устрем
ленная в полет птица.
Ц Твои Арлены и Сабатини
…Арлены и Сабатини… Ц Имеются
в виду популярные английские беллетристы: автор мелодрам Майкл Арлен (пс
евдоним Дикрана Каюмяна, 1895-1956) и сочинитель приключенческих романов Рафа
эль Сабатини (1875-1950).
тоже много говорят, а уж больше говорить, и тому же с таким трудом, ка
к старик Драйзер
…с таким трудом, как старик Драйзер… Ц Выпад против Тео
дора Драйзера (1871-1945) объясняется тем, что в двадцатые годы его проза казала
сь Фолкнеру и другим молодым американским писателям старомодной по тем
ам и бесформенной, громоздкой и безвкусной по стилю.
, вообще никто никогда не ухитрялся.
Ц Но у них есть тайны, Ц пояснила она, -Шекспира тайн нет. Он говорит все.
Ц Понятно. Шекспиру не хватало сдержанно такта. Иначе говоря, он не был д
жентльменом.
Ц Да… Пожалуй, это я и хотела сказать.
Ц Итак, чтобы быть джентльменом, надо тайны.
Ц Ах, ты меня утомляешь.
Она снова начала читать, а он сел рядом с нею на диван и, взяв ее руку, принял
ся гладить ею свою щеку и растрепанные волосы.
Ц Это похоже на прогулку по саду в сумерках, Ц сказал он. Ц Все цветы ст
оят на своих местах, в ночных сорочках и причесанные на ночь, но все они хо
рошо тебе знакомы. Поэтому ты их не тревожишь, а просто проходишь дальше, н
о иной раз останавливаешься, переворачиваешь какой-нибудь листок, котор
ого ты раньше не заметил, Ц быть может, под ним окажется фиалка, колоколь
чик или светлячок, а быть может, всего-навсего другой листок или травинка
. Но всегда будет капелька росы.
Он продолжал гладить ее рукою свое лицо. Другой рукой она медленно листа
ла журнал, слушая его с невозмутимой и ласковой отчужденностью.
Ц Ты часто писал Белл? Ц снова спросила она. Ц Что ты ей писал?
Ц Я писал ей то, что ей хотелось прочитать. Все то, что женщины хотят видет
ь в письмах. Люди ведь и в самом деле имеют право хотя бы на половину того, ч
то, по их мнению, им причитается.
Ц Что же ты ей все-таки писал? Ц настойчиво спрашивала Нарцисса, медлен
но переворачивая страницы, а рука ее, покорно следуя его движениям, продо
лжала гладить его по лицу.
Ц Я писал ей, что я несчастлив. Возможно, так оно и было, Ц добавил он.
Нарцисса тихонько высвободила свою руку и положила ее на журнал.
Ц Я преклоняюсь перед Белл, Ц продолжал он. Ц Она так благоразумно глу
па.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
следующей весной разбросанные луковицы снова пустили ростки, и с тех по
р каждый год газон был усыпан беспорядочным пунктиром белых, желтых и ро
зовых цветов. Несколько молодых девиц получили разрешение каждую весну
рвать здесь цветы, а под можжевельниками мирно резвились соседские дети.
В верхней точке дуги, которую образовывала аллея перед тем, как снова спу
ститься вниз, стоял кирпичный кукольный дом, в котором жили Хорес и Нарци
сса, постоянно окутанные прохладным, чуть терпким запахом виргинских мо
жжевельников.
Белые украшения и вывезенные из Англии стрельчатые окна придавали дому
нарядный вид. По карнизу веранды и над дверью вилась глициния, ствол кото
рой, толщиною с мужское запястье, напоминал крепко просмоленный канат. В
открытых окнах нижнего этажа легко колыхались занавески. На подоконник
е впору было красоваться выскобленной деревянной чаше или хотя бы безуп
речно вылизанному надменному коту. Однако на нем стояла всего лишь плете
ная рабочая корзинка, из которой наподобие вьющейся пуансетии свисал ко
нец коврика, сшитого из розовых и белых лоскутков, а в дверях, опираясь на
трость черного дерева с золотым набалдашником, стояла тетушка Сэлли, взд
орная старушонка в кружевном чепце.
Все как тому и следует быть. Хорес обернулся и посмотрел на сестру Ц она ш
ла по аллее с пакетами, которые он опять забыл в автомобиле.
Довольный и счастливый, Хорес шумно плескался в ванне, громко разговарив
ая через дверь с сестрой, которая сидела на его кровати. Снятая форма валя
лась на стуле, и от долгого общения с ним складки грубого коричневато-жел
того сукна все еще хранили четкий отпечаток его утонченной ущербности. Н
а мраморной доске туалетного столика лежали трубки и тигель его первого
стеклодувного аппарата, а рядом стояла ваза, которую он выдул на пароход
е Ц тонкая, стройная вещица из прозрачного стекла высотою около четырех
дюймов, незавершенная и хрупкая, как серебряная лилия.
Ц Они работают в пещерах, Ц кричал он из ванной, Ц к ним надо спускаться
под землю по лестнице. Когда нащупываешь ступеньку, под ногами сочится в
ода, а когда хватаешься рукой за стену, чтобы опереться, рука становится м
окрой. Ощущение такое, будто это кровь.
Ц Хорес!
Ц Да, да, это великолепно! И ты уже издали видишь сияние. Вдруг неизвестно
откуда возникает мерцающий туннель, потом ты видишь горн, а перед ним под
нимаются и опускаются какие-то предметы; они закрывают свет, и стены снов
а начинают мерцать. Сначала они кажутся просто какими-то горбатыми бесф
орменными телами. Совершенно фантастическими, а на кровавых стенах, как
в волшебном фонаре, пляшут их тени, красные тени. Потом вспыхивает яркий с
вет, и перед горном, поднимаясь и опускаясь, словно бумажные куклы, начина
ют мелькать черные фигурки. И вдруг появляется физиономия, она дует, а из к
расной тьмы выплывают другие лица, похожие на раскрашенные воздушные ша
ры.
А какие вещи! Абсолютно, трагически прекрасные. Знаешь, совсем как засуше
нные цветы. Мертвые и нетленные, безупречно чистые, очищенные огнем, как б
ронза, но хрупкие, как мыльные пузыри. Кристаллизованные звуки труб. Звук
и флейт и гобоев или, пожалуй, пенье свирели. Свирели из овсяной соломы. Че
рт возьми, они, как цветы, распускаются прямо на глазах. Сон в летнюю ночь, п
риснившийся саламандре
Сон в летнюю ночь, приснившийся саламандре. Ц В
фольклорной традиции сон, приснившийся в ночь накануне Иванова дня, счит
ается волшебным и должен сбыться (ср. одноименную комедию Шекспира). Сала
мандра в средневековых мифах Ц дух огня.
.
Дальше ничего нельзя было разобрать Ц невнятные размеренные фразы взм
ывали вверх, но по высоте и напряженности звучания Нарцисса поняла, что э
то с звонкогласными песнопеньями низвергаются в преисподнюю мильтонов
ские архангелы
…мильтоновские архангелы. Ц Имеется в виду поэма велик
ого английского поэта Джона Мильтона (1608-1674) «Потерянный рай». В ее первой к
ниге описано низвержение с неба Сатаны в ангелов, восставших вместе с ни
м против Бога. Фолкнер использует здесь несколько мильтоновских эпитет
ов: «звонкогласный» (кн. 1, ст. 540), «пламенный» (кн. 1, ст. 45) и др.
.
Наконец он вышел Ц в белой рубашке и саржевых брюках, но все еще парящий н
а пламенных крыльях своего красноречия, и под звуки его голоса, выпевающ
его эти размеренные слоги, она вытащила из чулана пару туфель, остановил
ась с туфлями в руках, и тогда он прекратил свои песнопения и снова, как ре
бенок, коснулся руками ее лица.
За ужином тетушка Сэлли перебила его отрывистую болтовню вопросом:
Ц А своего Сноупса ты тоже привез?
Этот Сноупс был членом, казалось, совершенно неистощимого семейства, кот
орое в течение последних десяти лет тонкими струйками просачивалось в г
ород из маленького поселка, известного под названием Французова Балка. П
ервый Сноупс, Флем, однажды без всякого предупреждения появился за стойк
ой излюбленного фермерами маленького кафе в одной из боковых улиц.
Утвердившись здесь, он, подобно библейскому Аврааму
…подобно библейско
му Аврааму… Ц Согласно Библии, патриарх Авраам взял с собой в земл
ю Ханаанскую, которая была завещана ему и его потомству, «Сару, жену свою.
Лота, сына брата своего… и всех людей, которых они имели в Харране».
, начал переселять в город своих родственников и свойственников Ц
семью за семьей, одного человека за другим Ц и устраивать их на такие мес
та, где они могли зарабатывать деньги. Сам Флем теперь был управляющим го
родской электростанцией и водопроводом и уже несколько лет состоял чем-
то вроде чиновника особых поручений при местном муниципалитете, а три го
да назад, к изумлению и нескрываемой досаде старого Баярда, который по эт
ому поводу не раз отпускал крепкое словцо, сделался вице-президентом са
рторисовского банка, где один из его родственников уже служил бухгалтер
ом.
Он все еще владел кафе и брезентовой палаткой на его заднем дворе, где они
с женой и ребенком жили первые месяцы после переезда в город, и ныне эта па
латка служила как бы перевалочной станцией для приезжающих Сноупсов, от
куда те расползались по всевозможным третьеразрядным заведеньицам вро
де бакалейных лавок и парикмахерских (один из них, какой-то инвалид, жарил
земляные орехи на купленной у старьевщика жаровне), размножались и проц
ветали. Джефферсонские старожилы, наблюдая за ними из своих домов, солид
ных магазинов и контор, вначале посмеивались. Но им уже давно стало не до с
меха.
Сноупса, о котором спрашивала тетушка Сэлли, звали Монтгомери У орд. В 1917 го
ду, незадолго до вступления в силу закона о воинской повинности, он явилс
я к офицеру, ведавшему набором рекрутов в Мемфисе, но тот не взял его на во
енную службу из-за больного сердца. Позднее, к удивлению всех, а в особенн
ости друзей Хореса Бенбоу, он вместе с Хоресом отправился в Христианскую
ассоциацию молодых людей и получил там какую-то должность. Еще позже ста
ли поговаривать, будто в тот день, когда он поступал на военную службу, он
всю дорогу в Мемфис держал под мышкой плитку жевательного табака. Но это
т слух появился уже после того, как он со своим покровителем уехал.
Ц А своего Сноупса ты тоже привез? Ц спросила тетушка Сэлли.
Ц Нет, Ц отвечал он, и на его тонком нервном лице появилось легкое облач
ко холодного отвращения. Ц Я в нем совершенно разочаровался. Я даже и гов
орить о нем не хочу.
Ц Каждый мог тебе сказать, что это за человек, еще когда ты уезжал.
Тетушка Сэлли неторопливо и размеренно жевала, сидя над своею тарелкой Х
орес на минуту задумался, и рука его медленно сжала вилку.
Ц Именно подобные типы, паразиты… Ц начал было он, но тут его перебила с
естра:
Ц Кого интересует какой-то там Сноупс? И вообще, сейчас слишком поздний
час, чтобы говорить об ужасах войны.
Полным ртом тетушка Сэлли издала какой-то сырой звук, выражающий некое м
стительное превосходство.
Ц Это все нынешние генералы, Ц проговорила она. Ц Генерал Джонстон ил
и генерал Форрест
Генерал Форрест Натаниэль (1821Ц 1877) Ц один из наиболее т
алантливых и храбрых военачальников в кавалерии южан-конфедератов.
Ц вот уж те бы ни за что ни одного Сноупса в свою армию не взяли.
Тетушка Сэлли ни в каком родстве с семейством Бенбоу не состояла. Она жил
а через дом с двумя незамужними сестрами, из которых одна была старше ее, а
другая моложе. С тех пор как Хорес и Нарцисса себя помнили, она постоянно
бывала у них в доме и еще до того, как они начали ходить, присвоила себе как
ие-то права на их жизнь, привилегии, которые никогда не были точно определ
ены и которыми она никогда не пользовалась, но никогда и не допускала, что
бы кто-либо подверг сомнению обоюдное признание того факта, что они суще
ствуют. Она без предупреждения входила во все комнаты в доме и любила нуд
но и несколько бестактно толковать о детских болезнях Хореса и Нарциссы
. Ходили слухи, будто она некогда «строила глазки» Биллу Бенбоу, хотя ко вр
емени его свадьбы ей было уже лет тридцать пять. Она до сих пор говорила о
нем с некоторой снисходительностью, словно о ком-то, лично ей принадлежа
щем, и всегда тепло отзывалась об его жене.
Ц Джулия была премилой девочкой, Ц частенько говаривала она.
Когда Хорес уехал на войну, тетушка Сэлли перебралась к Нарциссе, чтобы т
а не скучала, Ц никому из них троих даже в голову не приходило, что можно у
строить все как-нибудь иначе, и то, что Нарцисса должна держать у себя в до
ме тетушку Сэлли в течение неопределенного срока Ц год, два или три, Ц к
азалось столь же неизбежным, как и то, что Хорес должен идти на войну. Тету
шка Сэлли была славной старушкой, но она жила главным образом прошлым, мя
гко, но бесповоротно отгородившись от всего, что произошло после 1901 года. Д
ля нее жизнь шла на конной тяге, и скрип автомобильных тормозов ни разу не
проник в ее упрямый и безмятежный вакуум. У нее было много неприятных при
чуд, свойственных старикам. Она любила звук собственного голоса, не люби
ла оставаться одна ни в какое время суток, а так как она ни за что не могла п
ривыкнуть к вставной челюсти, купленной двенадцать лет назад, и прикасал
ась к ней лишь для того, чтобы раз в неделю сменить воду, в которой челюсть
сохранялась, она весьма неаппетитно поглощала свою немудреную, но легко
поддающуюся пережевыванию пищу.
Нарцисса опустила под стол руку и снова погладила колено Хореса.
Ц Я так рада, что ты вернулся, Хорри.
Он быстро взглянул на нее, и облачко исчезло с его лица так же внезапно, ка
к и появилось, а дух его, подобно пловцу в спокойном море, медленно погрузи
лся в безмятежную неизменность ее любви.
Он был адвокатом Ц главным образом из уважения к семейной традиции и, хо
тя отнюдь не питал особой склонности к юриспруденции, если не считать лю
бви к печатному слову, к местам, где хранятся книги, думал о возвращении в
свою затхлую контору с оттенком… не столько нетерпения, сколько глубоко
укоренившейся покорности и даже почти удовольствия. Смысл мира. Дни, неи
зменные как встарь, быть может, без порывов, но и без катастроф. Этого не ви
дишь, не ощущаешь Ц разве что на большом расстоянии. Светлячки еще не поя
вились, и по обе стороны аллеи вытекала на улицу сплошная полоса виргинс
ких можжевельников, словно изгибающаяся черная волна с уходящими в небо
резными гребешками. Свет падая из окна на веранду и на клумбу с каннами, ст
ойкими как бронза Ц вот уж в чем нет ни тени хрупкости, свойственной цвет
ку, Ц а в комнате слышалось невнятное монотонное бормотание тетушки Сэ
лли. Нарцисса тоже была там Ц она сидела возле лампы с книгой, и от всего е
е существа веяло неизменным покоем, он наполнял комнату, словно запах жа
смина, Ц сидела и смотрела на дверь, через которую вышел Хорес, а он со сво
ей нераскуренною трубкой стоял на веранде, овеваемый терпкою прохладой
можжевельников, словно дыханием какого-то неведомого живого существа.
«Смысл мира», Ц еще раз произнес он про себя, задумчиво роняя два этих сл
ова в прохладный колокольчик тишины, куда он наконец возвратился опять,
и слушая, как они медленно замирают в пространстве, подобно прозрачному
и чистому звону от удара серебра о хрусталь.
Ц Как поживает Белл? Ц спросил он в первый же вечер по приезда.
Ц У них все хорошо, Ц отвечала Нарцисса. Ц Они купили новый автомобиль.
Ц Вот как, Ц рассеянно заметил Хорес. Ц По крайней мере хоть какая-нибу
дь польза от войны.
Тетушка Сэлли наконец оставила их наедине и потихоньку проковыляла к се
бе в спальню. Хорес с наслаждением вытянул ноги в саржевых брюках, перест
ал чиркать спичками, тщетно пытаясь раскурить свою упрямую трубку, и уст
ремил взор на сестру, которая сидела, склонен темноволосую голову над ра
скрытым на коленях журналом, как бы отгородившись ото всего мелкого и пр
еходящего. Ее волосы, гладкие, словно крылья отдыхающей птицы, двумя безм
ятежными воронеными волнами вливались в низкий простой узел на затылке.
Ц Белл совершенно не способна писать письма, Ц сказал он, Ц Как все жен
щины.
Не поднимая головы, она перевернула страницу.
Ц Ты часто ей писал?
Ц А почему? Они отлично понимают, что письма годятся лишь на то, чтобы слу
жить мостками, соединяющими интервалы между поступками Ц как интерлюд
ии в пьесах Шекспира, Ц рассеянно продолжал он. Ц Ты знаешь хоть одну же
нщину, которая читала бы Шекспира, не пропуская интерлюдий? Шекспир и сам
это знал, и потому женщин у него в интерлюдиях нет. Пускай себе мужчины пер
ебрасываются напыщенными словесами Ц женщины будут в это время мыть за
кулисами посуду и укладывать спать детей.
Ц Я не знаю ни одной женщины, которая вообще читала бы Шекспира, Ц попра
вила его Нарцисса. Ц Он слишком много говорит.
Хорес встал и погладил ее по темным волосам.
Ц О, глубина, Ц сказал он. Ц Всю, всю мудрость к одной лишь фразе ты свела
и меряешь свой пол по высоте звезды.
Ц Да, они его не читают, Ц повторила она, поднимая голову.
Ц Не читают? Почему?
Он чиркнул еще одной спичкой и поднес ее к трубке, глядя на сестру сквозь с
ложенные чашечкой ладони, серьезно и с напряженным вниманием, как устрем
ленная в полет птица.
Ц Твои Арлены и Сабатини
…Арлены и Сабатини… Ц Имеются
в виду популярные английские беллетристы: автор мелодрам Майкл Арлен (пс
евдоним Дикрана Каюмяна, 1895-1956) и сочинитель приключенческих романов Рафа
эль Сабатини (1875-1950).
тоже много говорят, а уж больше говорить, и тому же с таким трудом, ка
к старик Драйзер
…с таким трудом, как старик Драйзер… Ц Выпад против Тео
дора Драйзера (1871-1945) объясняется тем, что в двадцатые годы его проза казала
сь Фолкнеру и другим молодым американским писателям старомодной по тем
ам и бесформенной, громоздкой и безвкусной по стилю.
, вообще никто никогда не ухитрялся.
Ц Но у них есть тайны, Ц пояснила она, -Шекспира тайн нет. Он говорит все.
Ц Понятно. Шекспиру не хватало сдержанно такта. Иначе говоря, он не был д
жентльменом.
Ц Да… Пожалуй, это я и хотела сказать.
Ц Итак, чтобы быть джентльменом, надо тайны.
Ц Ах, ты меня утомляешь.
Она снова начала читать, а он сел рядом с нею на диван и, взяв ее руку, принял
ся гладить ею свою щеку и растрепанные волосы.
Ц Это похоже на прогулку по саду в сумерках, Ц сказал он. Ц Все цветы ст
оят на своих местах, в ночных сорочках и причесанные на ночь, но все они хо
рошо тебе знакомы. Поэтому ты их не тревожишь, а просто проходишь дальше, н
о иной раз останавливаешься, переворачиваешь какой-нибудь листок, котор
ого ты раньше не заметил, Ц быть может, под ним окажется фиалка, колоколь
чик или светлячок, а быть может, всего-навсего другой листок или травинка
. Но всегда будет капелька росы.
Он продолжал гладить ее рукою свое лицо. Другой рукой она медленно листа
ла журнал, слушая его с невозмутимой и ласковой отчужденностью.
Ц Ты часто писал Белл? Ц снова спросила она. Ц Что ты ей писал?
Ц Я писал ей то, что ей хотелось прочитать. Все то, что женщины хотят видет
ь в письмах. Люди ведь и в самом деле имеют право хотя бы на половину того, ч
то, по их мнению, им причитается.
Ц Что же ты ей все-таки писал? Ц настойчиво спрашивала Нарцисса, медлен
но переворачивая страницы, а рука ее, покорно следуя его движениям, продо
лжала гладить его по лицу.
Ц Я писал ей, что я несчастлив. Возможно, так оно и было, Ц добавил он.
Нарцисса тихонько высвободила свою руку и положила ее на журнал.
Ц Я преклоняюсь перед Белл, Ц продолжал он. Ц Она так благоразумно глу
па.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41