…послать большим воеводою? – Большой, или первый, воевода командовал большим полком, то есть главной частью армии (были также полки: правая рука, передовой, сторожевой, левая рука).

Точат, точат сабли в Бахчисарае. Войска у нас в степи мало, нужен человек тяжелый.
Юрьев . По родословцу По родословцу… – по простому местническому счету (был еще двойной счет: по родословцу и разрядам).

большим воеводой в степь ехать князю Ивану Федоровичу Мстиславскому.
Мстиславский. Нынче не по роду честь, а кто побойчее – тот тебе и на шею сел, тот и величается. Велели быть в степи воеводой Ваське Грязному! Мужику! Конюху! Мы и руками развели. Спасибо хану, что Грязного в плен взял. Да я, да после Васьки? Смеешься надо мной, Никита Романович.
Юрьев . Мы все строптивы, князь Иван Федорович, да сила солому ломит.
Мстиславский. Не поеду в степь…

В глубине сцены Шуйский, подходит к Годунову.

Шуйский . Здравствуй, Борис Федорович.
Годунов . Ты зачем приехал в лагерь?
Шуйский . Погулять на коне с вострой саблей, Борис Федорович.
Годунов . Ишь, какой прыткий. Сидел бы лучше дома со своими князьями-то…
Шуйский . С удельными мне не по пути стало, Борис Федорович. Смердят. А я жить хочу. У государя выслужиться хочу какой ни на есть службой… Был я в Новгороде. Вот страх-то. Едва ноги унес. Да оттуда, проезжая батюшкиными вотчинами, пригнал вам полтораста мужиков добрых в помочь.
Годунов . Ох, не знаю, кого ты перехитрить хочешь…
Шуйский . Верь мне, Бориска… Хитрые-то вам нужны, глупые – не нужны… Помнишь, у Опричных ворот ты на мне кафтан рвал… А ведь мы тогда с тобой договорились, – счастье вместе искать…
Годунов . Ну? Ты чего знаешь? Говори…
Шуйский . Да – говорить ли? Ведь руки, ноги дрожат. Про Москву, про Новгород ничего здесь не слыхали, – какие там чудеса готовятся?
Годунов . Какие чудеса?
Шуйский . Отойдем подальше.

Уходят. В тумане вспыхивает тусклое пламя, раздается пушечный выстрел.

Юрьев . С крепости ударили.
Мстиславский. Взяли крепость, отдали, опять возьмем и опять отдадим… О господи, когда конец-то?

Со стороны шатра появляется И в а н. У него поверх кольчуги накинута баранья шуба. Поднимает голову.

Иван . Ветерок?
Юрьев . Нет, государь, тихо. Это ядро пролетело, и ветви зашумели.
Иван . Воевода, мне ветер нужен!
Юрьев . Ждем, – солнышко повыше поднимется, тогда потянет.
Иван . Вели готовиться. Чтоб лестницы осадные в руках держали. У гуляй-города колеса смазать, а то дюже скрипят. У каждой пушки поставить бочку уксуса и поливать, не уставая, – стрелять будем докрасна… Войска благословили?
Юрьев . Нет еще, государь.
Иван . Благословить войска…
Юрьев . Слушаю, государь. (Уходит.)
Иван (останавливает Мстиславского). Князь Иван Федорович, помирись со мной. Перед смертным часом рубаху чистую надень, и душа будь чиста…
Мстиславский. Пригинаешь ты нас, государь, как ветер сухую траву.
Иван . Нужно пригинать-то вас, Иван Федорович… Вам трудно, и мне – трудно… Вернемся в Москву, – опять будешь первым, а здесь уступи Юрьеву…
Мстиславский. Государь, в родословце будет отмечено, что я ниже Юрьева был…
Иван . Сам в родословце помечу, что ты выбивался, а я волю твою сломал…
Мстиславский. Ломай, ломай древний лес, государь… Тебе виднее… (Уходит.)
Иван (Висковатому). Скорописца мне.
Висковатый (одному из подьячих). Касьян!

Касьян живо кланяется в ноги Ивану, поправляет висящую на шее чернильницу, ловко из-за уха достает свежее перо, из-за пазухи – свежий свиток пергамента.

Иван (Висковатому). Иван Михайлович, выкупать мне у хана воеводу Ваську Грязного, или пускай еще потомится в плену?
Висковатый. Человек-то он храбрый и верный.
Иван . Храбрость – дорога, а верности и цены нет, так, что ли? Много ли у меня верных? Их бы всех собрать, как лалы Лал – благородная шпинель, близкий к рубину камень.

и алмазы, – украсить ими державу нашу. Души человеческие в тумане вокруг нас бродят… В тумане путь наш… (Подходит к скорописцу.) Пиши: «Ты мне отписываешь, Грязной, что по грехам взяли тебя крымцы в плен. Надо бы тебе, Васюшка, без пути средь крымских улусов Улус – крупное ханское владение.

не ездить; ты, что ли, думал: в объезд поехал с собаками за зайцами? Или думал – в Крыму будешь шутить, как у меня, стоя за кушаньем. Ты сказываешься великим человеком; что греха таить, – мы вас, мужиков, к нам приблизили, надеясь от вас службы и правды. Только, видно, крымцы не так крепко спят, как вы, умеют вас, неженок, ловить. Стыдно, Васюшка. Мы перед ханом не запираемся, что был ты у нас в приближении, и с великой досадой дадим за твой выкуп две тысячи рублев, а до тех пор такие, как ты, по пятьдесят рублев бывали…» (Скорописцу.) Дай перо… (Подписывает письмо и – Висковатому.) Пошлешь в Бахчисарай с Годуновым.
Висковатый (подавая ему другие письма). Подпиши хану, государь.
Иван (проглядывая письмо). Буде хан спросит Годунова: кто у нас в степи большим воеводой? В грамоте того не сказано.
Висковатый. Быть старшему по месту князю Ивану Федоровичу Мстиславскому.
Иван . Глуп он, дремуч и неповоротлив…
Висковатый. Да роду-то уж больно знаменитого… Его отец и дед татар били жестоко…
Иван . Будь так, – впиши воеводой Мстиславского. (Взглянув на появившегося из тумана Малюту.) Ветер мне, ветер подай, Малюта…
Малюта . Государь, беда большая…
Иван . Говори…
Малюта . В крепости сидит противу нас в осаде твой зять, принц датский Магнус.
Иван (вскрикивает, точно его ужалили). Не верю!
Малюта . Ночью, как в крепость пробился обоз с хлебом, я мужика одного с телеги сбил и въехал в ворота, на базар. Все сведал. В крепости рыцарей-броняносцев – три тысячи, да латников с огненным боем тысяч десять. Пушечного зелья у них много, и хлеба запасено…
Иван . Ты видел Магнуса?
Малюта . На городской стене перед ним несли королевскую хоругвь, и рыцари, бывшие с ним, руку ему целовали.
Иван . Не верю. Глаза твои обманули… Магнус с нашим войском стоит под Ревелем.
Малюта . Был. А как немцам сюда подходить, – бросил войско и прискакал сюда, и племянницу твою, принцессу, с детьми привез. Ждали, что он будет оборонять город, – он сразу отворил ворота немцам и наших осадных людей всех им выдал…
Иван . Выдал, предал принц датский… (Притянув к себе Малюту.) Ну, а ты мне верен? Как душу мне твою увидеть? Совесть ощупать? Ведь я тебя, раба, ни золотом, ничем не одарю… Верен?
Малюта . Государь, о верности разве спрашивают, – чай, грех.
Иван . Приведи мне Магнуса… Сам лезь на стены… Пробейся к нему… Возьми живого…

Снова вспыхивает свет и грохочет пушка.

Малюта . Достану, приведу живого… Поди взгляни войска готовы, и фитили горят у пушкарей, и стрелы на тетивы наложены.

Иван и Малюта идут в глубину, в туман. Из шатра, поставленного по другую сторону сцены, выходит Вяземский, глядит в сторону уходящего с Малютой Ивана.

Вяземский . С дружком своим не расстается…
Висковатый. Поздно спишь, Афанасий…
Вяземский . Да сырость проклятая, разломило, ноют раны мои…
Висковатый. А зачем озорничаешь – без спросу шатер близко царского шатра поставил?
Вяземский . Иван Михайлович, ведь скучно стоять на болоте-то с лягушками. А ко мне вчерась жена приехала.
Висковатый. Сомневаюсь – хочет ли государь видеть тебя близко…
Вяземский . А вы все тому и рады, что государь меня ознобил! Псы цепные! Чем я перед ним провинился? Не лаской веет, в глаза не допускает взглянуть. За что? Бывало – Афонька да Афонька, часу без меня не мог… Что ж я – опальный?
Висковатый. А жену возишь за собой – зачем? По турецкому обычаю, что ли?
Вяземский . Да скучает без меня, глупая, – все плачет…
Висковатый (подьячим). Кончили? Ступайте кашу есть, опосля скличу.

Подьячие уходят.

С огнем играешь, Афанасий, не сносить тебе головы. (Уходит.)
Вяземский (вдогонку ему). Погоди – рано меня хоронишь… Как бы опять не стал у меня блюда за столом лизать!..

Из глубины возвращается Иван.

Иван (Вяземскому). Почему ты не на коне?
Вяземский . Великий государь…
Иван . Ступай к своему полку… (Оглянув его, злобно усмехнулся.) Иди к Малюте, скажи, – велю тебе быть с ним, когда на стены полезете… Щитом его прикрывай, – за каждую его рану ответишь. А убьют тебя, красавца, церковку на костях поставлю…
Вяземский . Великий государь!
Иван . Иди…
Вяземский . Позволь челом бить на последней милости… Болен я, саблю едва могу поднять… Убьют – так уж ты не оставь ее-то… Призрей ее-то… Как отец родной. Она ведь как дитя малое…
Иван . Афонька! Ты чего путаешь?
Вяземский . Чую, сложить мне голову… Для того и велел привезти ко мне государыню-княгиню мою…
Иван . Анну!
Вяземский . Анну, Анну…
Иван . Где она?
Вяземский . В шатре.
Иван . В шатре? Своей волей приехала?
Вяземский . Сама, сама пожелала. У нее ведь ни отца, ни матери, – сиротка… Она, как птичка, к гнездышку жмется…
Иван . Отдаешь ее в дочери мне? А ну, как я отец окажусь дурной, – ее не по-отцовски начну ласкать?
Вяземский . Господи, она – дурочка, на всякую ласку согласна…
Иван . Так и сговорились с ней, что согласна?
Вяземский . О чем гневаешься-то?.. Не понимаю, государь…
Иван . Все понимаешь!.. Змий!.. Сводник, растлитель!.. Жене твоей, что ли, медной крышей терем покрыть? Покрою… Ожерелье жемчужное в два пуда на шею повесить? Повешу, чтоб удавилась… Продал, продал непродажное… Или не поверить тебе? Своему виденью верить?
Вяземский (шепотом). Мне для тебя-то разве чего-нибудь жалко? Самое дорогое отдаю… И чиста, и кротка, и бела… Зайди в шатер, поговори с ней…
Иван . Нет, Афанасий… Не пойду в шатер, – я мертвый… И тебе тоже нехорошо быть живым…
Вяземский . Государь, я же по глупости если что сказал… Смилуйся…
Иван . Не кричи… Умирай тихо… (Левой рукой схватывает его за лицо, правой прижимает к себе с такой силой, что Вяземский задыхается.)

Из шатра появляется Анна. Кидается к Ивану, отталкивает его, обхватывает руками мужа.

Анна . Кто ты – у меня мужа отымать! Уйди, злой человек… (Обернув голову, глядит на Ивана, – вскрикивает .) Он! Это он!
Вяземский . Тихо, тихо, Анна…
Анна (Ивану). Черными глазами не сверкай… Царь… Казни нас обоих…
Иван . Анна, подойди ко мне…
Вяземский . Ну что уцепилась, глупая… Подойди к государю…
Иван . Аннушка, подойди ко мне.

Она отпускает мужа и, притянутая взглядом Ивана, подходит к нему. Иван низко ей кланяется.

Милая, красе твоей кланяюсь…
Анна . Иван Васильевич, не надо, нехорошо… (Обернулась к мужу, но он ушел в шатер.)
Иван . Успеешь к мужу… Побудь еще. Глядеть на тебя – сердце стонет… Какими словами обласкать тебя, голубка? Во сне блаженном такие-то живут…
Анна . Ох… Что ты так-то убиваешься… Чай, мне жалко… Стыдно мне… Ах, батюшки…

В это время – усиливающийся шум ветра в вершинах сосен. Из тумана – крики: «Ветер, ветер, ветер!»

Иван . Дивно, Анна!.. Ты вышла из шатра – и развеялся туман… Счастливая… А я еще не мертв, не жалей меня, не стыдись, что мучаешь. Слышишь, ветер, – знак добрый…

Крики, звон оружия. Туман развеивается клочьями, сквозь них проступают зубцы башен. Тяжело ударяют русские пушки. Из шатра выбегает Вяземский в шишаке и кольчуге, пристегивая саблю.

Вяземский . Анна!

Анна не оборачивается, глядит на Ивана. Он, как кулачный боец, уперся в бока, следит, как в тумане проходят ратники с лестницами, другие – тащат гуляй-город. Трубы, грохот пушек. Из-за царского шатра выбегают опричники, среди них – Басманов, Суворов, Темкин.

Басманов . Эй, конюхи, коня государю!

Темнота. Снова – свет. Солнце висит низко. Над башнями – черный дым пожара. Из царского шатра слуги вынесли и поставили на ковер золоченый стул с орлом на спинке, с грифонами наместо подлокотников. Трубят рога, литаврщики бьют в огромные литавры, похожие на котлы. Приходят воины с добычей и складывают ее у царского места, около которого стоит В и с к о в а т ы й. На другом конце сцены у своего шатра стоит Анна.

Висковатый (ратникам). Дрова сваливаешь? Клади бережнее. Положил, имя сказал писцу и отступи в сторонку, – никого не забудем… (Кому-то – невидимому за кустами.) Сотник, присматривай, чтобы шлемы с головами не приносили, головы бы из шлемов вынимали и прочь выбрасывали… Эка, варвары!..
Анна (глядя в сторону крепости). Вон он! Как молния, сверкнул! Конь под ним прыщет, рвы, канавы между копыт пускает. Стал у ворот, конь в землю по колена врос, – вот как его конь встал у ворот. Пленные все ниц упали, стяги, знамена перед ним наклонилися… А он – грозен – глядит, на шлеме солнце горит…
Висковатый. Чего ты, княгиня, как из сказки причитываешь? Ушла бы в шатер.
Анна . У его у буланого коня дым из ноздрей, пламя изо рта, – видела своими глазами.
Висковатый. Нынче государь грозен. Победа большая. Пощады городу нет, – не то что в прошлые годы…
Анна . Повернул коня, опять скачет.
Висковатый. А ты все-таки уйди, – бабе здесь не место: народ разгоряченный. Собери мужу попить, поесть, а поглядишь в щелку.

Анна уходит в шатер. Входит Басманов с черным знаменем, на котором нашит белый крест.

Басманов . Куда поставить? Висковатый. Прислони к стулу.
Басманов . Где у тебя писец? (Обернулся к писцу.) Пиши: десятник первой опричной сотни, Федор Басманов, с бою взял знамя магистра ливонского.
Висковатый. Хвастай умеренно, Федор.
Басманов . Ладно. Причем при взятии знамени двух рыцарей-знаменосцев рассек на-полы…

Входит Суворов, гоня перед собой на аркане трех рыцарей: Розена, Штейна и Вольфа.

Суворов . Налетел на них, понимаешь, как закричу по-татарски, одного сбил конем, другого – булавой по башке, он и руки раскинул, грохнулся с седла, третьего сдернул арканом… Ахнуть не успели – я их скрутил. Где писец?
Висковатый. Рыцари или так – латники?
Суворов . Латники! Эх ты, чернильная душа! Первейшие германские рыцари, – королевских кровей… (Рыцарям.) Гляди веселей, – чего там! Опосля поднесу зеленой, русской, по чарке…

Рыцари кивают ему, повторяя: «Русский – хорошо, водка – хорошо».

(Толкает их к писцу.) Говорите имена, дьяволы…

Входит Т е м к и н, волоча Козлова.

Темкин . Злого черта добыл! Всю кольчугу на мне иссек саблей. (Писцу.) Имени он не говорит, пиши приметы. Это птица особенная.
Козлова замечает Шуйский и протискивается ближе к нему.
Темкин (Козлову). Ты кто – поляк, литовец, русский?
Шуйский (Темкину). Убей его, это вредный человек.
Темкин . А ты поди сам – добудь такого, тогда распоряжайся.

Входят Малюта и Вяземский с завязанной головой, они ведут Магнуса, у которого на шлеме – корона, на плечах – плащ с горностаем.

Вяземский . Принц датский Магнус, – взят мной и Скуратовым…
Висковатый (горестно). Принц Магнус, что ты сделал?
Магнус . Я король этой несчастной страны! Развяжите мне руки. Это неприлично!
Висковатый. Развяжите руки зятю государеву.
Малюта (развязывая ему руки). А государя обманывать прилично?.. Эх, принц, принц… Не шали, стой смирно…
Магнус . О, какой вздор! Я отказываюсь что-либо понимать!
Малюта . Сейчас поймешь!

Появляется Иван – разгоряченный, весело оскаленный. Садится на стул, ставит саблю между колен и, наклонившись, глядит на Магнуса.

Иван . Поздорову живешь, зятек?..
Магнус. Великий государь, я пришел оправдаться.
Иван . Спасибо… А я думал – принес мне ключи от Ревеля. (Протягивает руку.) Где ключи? Дай…
Магнус . Не по моей вине не был взят Ревель. Ты велел быть при войске дуракам: Иоганну Краузе, Иоганну Таубе, Францу Вахмейстеру и Юргену Ференсбаху, – это хорошие военачальники за пивной кружкой. Они продали твою службу шведскому королю за две тысячи марок. Ночью они зажгли русский лагерь, и с ливонским полком, в котором все до одного – разбойники и бродяги, как вот эти рыцари, ушли черт их знает куда. Русские полки выбежали из горящего лагеря, и я остался один… В большом страхе я прискакал в этот город…
Иван (Висковатому). Врет?
Висковатый. Нет, не врет, государь, – так было под Ревелем.
Малюта . Не врет, но главное утаивает.
Иван . Посадил я тебя королем в Ливонии, прекрасный город этот дал в столицу. А ты ворота отворил моим лютым врагам. Затеял со мною брань. Изменой и хитростью хочешь отнять у нас кровью завоеванное! Что мне с тобой делать? (Глядит на него, на опричников, останавливает взгляд на Малюте.)
Малюта . Кончать, государь?..
Иван (Магнусу). Стань на колени, твое королевское величество.
Магнус . О нет! Тебе этого не простят. Не унижай меня перед мужиками… Не надо…
Иван . Пустое, – нас и без того все короли бранят…
Висковатый (наклонясь к уху Магнуса). Вымаливай свою голову…
Иван . Не прибудет тебе чести, что не хочешь у меня в ногах поваляться… Магнус, Магнус, где твоя честь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61