55
На вилле я нашел Метаксаса и спросил у него:
- Как зовут жену Льва Дукаса?
- Пульхерия.
- Когда вы в последний раз видели ее?
- Три недели тому назад, когда мы вместе с тобой были на званом
вечере.
- Нет, - сказал я, - вы стали жертвой транзитного перехода, и я тоже.
Лев Дукас женат на женщине по имени Евпрепия, у него от нее двое детей, и
ожидается третий ребенок. А Пульхерия - жена хозяина захудалой харчевни по
имени Гераклес Фотис.
- У тебя что - ум за разум зашел? - удивился Метаксас.
- Прошлое необратимо изменилось. Не знаю, каким образом это
произошло, но само это изменение налицо, оно коснулось непосредственно
моей собственной родословной, разве вам это не ясно Пульхерия больше не
является моей прародительницей, и одному только Богу известно, существую
ли я вообще теперь на белом свете. Если я больше не происхожу от Льва
Дукаса и Пульхерии, то от кого я теперь веду родословную?
- Когда ты все это обнаружил?
- Только что. Я ушел на поиски Пульхерии... Господи Иисусе, Метаксас,
ну скажите же, что мне теперь делать?
- Может быть, это ошибка, - спокойно сказал он.
- Нет. Нет. Спросите у своих собственных слуг. Они не подвергались
воздействию транзитного отстранения. Спросите у них, слышали ли они вообще
о Пульхерии Дукас. И они ответят, что не слышали. Спросите у них имя жены
Льва Дукаса. Или езжайте в город и убедитесь в этом сами. В прошлом
произошло изменение, неужели вы этого не видите, и все теперь совсем
по-другому и... Боже ты мой, Метаксас! Боже мой...
Он взял меня за руки и произнес очень тихо:
- Расскажи обо всем по порядку с самого начала, Джад.
Но такой возможности мне не представилось. Потому что в зал с криком
и гиканьем вихрем ворвался огромный Черный Сэм.
- Мы нашли его! Черт побери, мы отыскали его!
- Кого? - спросил Метаксас.
- Кого? - одновременно с ним произнес я.
- Кого?! - вскричал Сэм. - А кого, черт бы его побрал, вы сами-то
ищите? Так вот! Зауэрабенда! Конрада Зауэрабенда собственной персоной!
- Вы откопали его? - Я весь обмяк от испытываемого мною облегчения. -
Где? Когда? Каким образом?
- Прямо здесь, в 1105 году, - сказал Сэм. - Сегодня утром Меламед и я
заглянули на рыночную площадь, просто так, на всякий случай, и показали
его портрет. И, - какая удача! - один продавец свиных ножек опознал его.
Зауэрабенд живет в Константинополе вот уже пять или шесть лет и содержит
харчевню неподалеку от набережной. Он живет здесь под именем Гераклеса
Фотиса...
- Нет! - взревел я. - Нет, грязный ты ублюдок-ниггер, нет, нет, нет,
нет, нет! Это неправда!
И, ослепленный яростью, я набросился на него.
И воткнул кулаки в его живот и отбросил его назад, к самой стенке.
А он как-то очень странно посмотрел на меня, перевел дух, подошел ко
мне, приподнял меня, а затем уронил на пол. А затем еще раз приподнял и
еще раз уронил. Он поднял меня еще и третий раз, но Метаксас заставил его
поставить меня на ноги.
Сэм произнес дружелюбно:
- Это конечно, правда, что я черный ублюдок-ниггер, но разве была
такая уж необходимость говорить об этом так громко?
- Дайте мне вина, - крикнул Метаксас. - Ну, кто там есть? Мне
кажется, он слегка двинулся головой.
- Сэм, - произнес я, наконец овладев собой, - Сэм, я совсем не хотел
тебя обидеть. Но абсолютно исключено, что Конрад Зауэрабенд живет здесь
под именем Гераклеса Фотиса.
- А почему бы и нет?
- Потому что... потому что...
- Я видел его сам, лично видел, - сказал Сэм. - Я пил пиво в его
харчевне не более, чем пять часов тому назад. Он действительно крупный и
жирный, красномордый, и очень много о себе воображает. И он обзавелся
здесь маленькой византийской женкой с ох, какой вертлявой задницей, лет
наверное шестнадцати, от силы семнадцати, которая подает вино в харчевне,
покачивая своими грудями, и держу пари, еще пускает посетителей к себе
между ног в комнате наверху...
- Ладно, ладно, - произнес я замогильным голосом. - Ты выиграл. Эту
его жену зовут Пульхерией.
Метаксас издал сдавленный стон.
- Я не спрашивал, как ее зовут, - сказал Сэм.
- Ей семнадцать лет, и происходит она из рода Ботаниатисов, -
продолжал я, - который является одним из самых знатных в Византии, и
одному только Будде известно, почему вдруг она вышла замуж за Гераклеса
Фотиса Конрада Зауэрабенда. И прошлое претерпело серьезные изменения, Сэм,
потому что всего лишь несколько недель тому назад по времени моего
временного базиса она была женой Льва Дукаса и жила во дворце неподалеку
от императорского дворца. И случилось так, что я вступил с нею в любовную
связь. До того, как произошло изменение прошлого, она и Лев Дукас были
моими далекими пращурами, и похоже на то, что произошло невероятное
стечение обстоятельств, которого я вообще не в состоянии постичь. Вполне
вероятно, что я вообще уже не существую на временном плане 2059 года, как
не существует такой женщины, как Пульхерия Дукас. А теперь, если вы не
возражаете, я удалюсь в тихий угол и перережу себе горло.
- Все это какой-то дурной сон, - выразил общее мнение Сэм.

56
Но, разумеется, никаким сном это не было. Все было настолько же
реальным, как и любое другое событие в этой, постоянно изменчивой,
вселенной.
Мы втроем выпили немалое количество вина, и Сэм сообщил мне
подробности. Как он у всех по соседству расспрашивал о Зауэрабенде-Фотисе,
и ему рассказывали, что человек этот появился при загадочных
обстоятельствах примерно в 1099 году, что он прибыл из какой-то отдаленной
местности. Что завсегдатаи харчевни его недолюбливают, но приходят туда
только для того, чтобы поглазеть на его красавицу-жену. Что буквально все
подозревают его в какой-то незаконной деятельности.
- Он сам извинился перед нами, - сказал Сэм, - и сказал, что
переправляется на другую сторону, в район Галаты, для того, чтобы сделать
кое-какие закупки. Однако Колеттис последовал за ним и обнаружил, что он
вообще никакими покупками не занимался. Он вошел в какое-то здание, внешне
напоминающее склад, в районе Галаты и, по-видимому, в нем и исчез.
Колеттис прошел внутрь здания вслед за ним, но нигде не смог его
обнаружить. Колеттис решил, что он совершил прыжок во времени. Затем Фотис
снова появился, где-то примерно через полчаса, и на пароме переправился
назад, в Константинополь.
- Времяпреступник, - произнес Метаксас. - Он занимается контрабандой.
- Я тоже так считаю, - сказал Сэм. - Начало двенадцатого столетия он
использует в качестве базы для проведения своих операций, прикрываясь
фальшивым именем Фотис, и переправляет вниз по линии в нынешнее время
произведения искусства, золотые монеты или что-нибудь еще в подобном же
роде.
- А откуда взялась у него эта девчонка? - спросил Метаксас.
- Этого нам еще не удалось выяснить, - пожав плечами, произнес Сэм. -
Но теперь, когда мы его откопали, мы можем проследить его вверх по линии
до самого момента прибытия сюда. И самим удостовериться во всем.
- Каким же образом, - простонал я, - мы сможем восстановить
правильный ход событий?
- Нам нужно, - ответил Метаксас, - определить точный момент, в
который он совершил свой прыжок, покинув твой маршрут. Тогда мы сами
расположимся здесь в засаде, схватим его, как только он материализуется,
отберем у него таймер, над которым он успел так успешно поколдовать, и
приведем его назад, в 1204 год. Таким вот образом мы извлечем его из
потока времени и вернем в 1204 год, на твой маршрут, где ему, собственно,
и надлежит быть.
- Так, как ты говоришь, все это очень просто, - сказал я. - Но это
далеко не так. А что делать со всеми теми изменениями, которые произведены
в прошлом? С пятью годами его супружества с Пульхерией Ботаниатис...
- Это все станет неосуществившимися событиями, - сказал Сэм. - Как
только мы "выдернем" Зауэрабенда из 1099 года и вернемся назад, в 1204-й,
мы тем самым автоматически аннулируем его женитьбу на Пульхерии, верно?
Русло потока времени примет свою первоначальную форму, и она выйдет замуж
как раз за того, за кого ей и положено...
- За Льва Дукаса, - сказал я. - Моего пращура.
- Да, за Льва Дукаса, - продолжал Сэм. - И для всех жителей Византии
весь этот эпизод с участием Гераклеса Фотиса вообще никогда не будет иметь
места. Кто об этом будет знать, так это мы сами, ибо мы подвержены
воздействию транзитного отстранения.
- А что будет с теми предметами искусства, которые Зауэрабенд
контрабандой доставил в нынешнее время? - спросил я.
- Их там не окажется, - ответил Сэм. - Ибо они так никогда и не
станут контрабандой. А скупщики краденого внизу по линии лишатся
воспоминаний, связанных с приобретением ценностей у Зауэрабенда. Структура
ткани времени будет восстановлена, а патруль времени так ни о чем и не
узнает.
- Ты пропустил одно малосущественное обстоятельство, - сказал я.
- Какое же?
- В процессе развития этой заварухи я произвел на свет Божий лишнего
Джада Эллиота. Куда ему деваться?
- Бог ты мой! - воскликнул Сэм. - О нем-то я позабыл!

57
Теперь, когда я уже достаточно времени провел в 1105 году, я
прикинул, что мне самое время возвращаться в 1204 год и поведать своему
"альтер эго" обо всем, что происходит. Поэтому я шунтировался вниз по
линии и пробрался на постоялый двор в четверть четвертого все той же
нескончаемой ночи исчезновения Конрада Зауэрабенда из 1204 года. Мой
двойник с угрюмым выражением лица возлежал на своей кровати, изучая
массивные брусья, поддерживающие потолок.
- Ну? - сразу же поинтересовался он. - Как дела?
- Катастрофа. Давай выйдем в коридор.
- Что же все-таки происходит?
- Поздравь себя, - сказал я. - Нам в конце концов удалось выйти на
Зауэрабенда. Он шунтировался в 1099 год и для отвода глаз стал там
содержать харчевню. Годом позже он женился на Пульхерии.
Прямо у меня на глазах мой двойник был буквально "стерт в порошок".
- Прошлое претерпело изменения, - продолжал я. - Лев Дукас женился на
другой девушке, некой Евпрепии, и теперь от нее у него двое с половиной
детей. А Пульхерия подает вино и баранину в харчевне Зауэрабенда. Я сам ее
там видел. Она не знала, кто я, но предложила мне себя за два византа.
Зауэрабенд контрабандой таскает товар вниз по линии и...
- Не говори мне больше ничего, - перебил меня Джад-2. - Я не хочу
больше ничего слышать.
- Но я же еще не рассказал о хороших вестях.
- А разве такие есть?
- Мы намерены произвести такую корректировку прошлого, что все эти
события просто не состоятся. Сэм, Метаксас и ты должны проследить каждый
шаг Зауэрабенда с 1105 года до самого первого момента его появления в 1099
году и аннулировать это его появление, а его самого шунтировать назад,
сюда, в эту ночь. Тем самым аннулировать и весь эпизод с его исчезновением
с постоялого двора в 1204 году.
- А что будет с нами? - спросил у меня двойник.
- Мы более или менее обсудили этот вопрос. По-видимому, мы оба
защищены транзитным отстранением, поэтому и дальше будем существовать.
Даже в том случае, если Зауэрабенд будет возвращен в надлежащий для него
поток времени.
- Но тогда откуда мы взялись? Ведь не может же возникнуть что-то из
ничего! Закон сохранения масс...
- Один из нас и без того был здесь все время, - напомнил я ему. - Что
ни говори, но я все это время продолжал объективно существовать. Тебя же я
создал тем, что замкнул временную петлю, вернувшись назад на пятьдесят
шесть секунд в твой поток времени.
- Дудки! - решительно заявил мой двойник. - Это я непрерывно
находился в этом потоке времени, делая как раз то, что и положено было
делать. Это ты выскочил здесь как бы из ниоткуда, совершив временную
петлю. И значит порождением парадокса являешься ты, негодник.
- Я прожил на пятьдесят шесть секунд дольше, чем ты, в абсолютном
исчислении времени. Следовательно, это я создан первым.
- Мы оба были созданы в один и тот же момент времени 11 октября 2035
года, - отмел он мои аргументы. - Тот факт, что наши линии времени
пересеклись из-за твоего ошибочного, опрометчивого решения, никак не
проливает свет на то, кто из нас является более реальным по сравнению с
другим. Вопрос не в том, кто является реальным Джадом Эллиотом, но как нам
жить, чтобы не становиться на пути друг у друга.
- Нам нужно разработать очень плотно подогнанный график, - сказал я.
- Один из нас работает курьером, в то время как другой скрывается где-то
вверху по линии. И никогда двое из нас не появляются в одном и том же
времени, независимо от того, вверху или внизу по линии. Но как...
- Вот, я придумал, - произнес он. - Начинаем жить, приняв за базис
нынешнее время 1105 года, так, как это сделал Метаксас, только для нас
существование вверху по линии будет непрерывным. Всегда один из нас будет
"приколот" к нынешнему времени начала двенадцатого столетия под именем
Георгия Маркезиниса и будет жить на вилле Метаксаса. Другой же будет
работать в качестве курьера и жить, соблюдая цикл "маршрут - отпуск"...
- ...проводя свой отпуск где угодно, но принимая в качестве начала
отсчета базисный 1105 год.
- Верно. И по завершении каждого такого цикла он возвращается на
виллу и живет под именем Маркезиниса, зато теперь первый отправляется вниз
по линии выполнять обязанности курьера...
- И, если точно скоординировать все эти наши действия, то нет никаких
причин, по которым патруль вообще может нами заинтересоваться.
- Великолепно!
- И тот, который будет жить под именем Маркезиниса, - закончил я,
сможет все свое свободное время проводить, занимаясь любовью с Пульхерией,
а она никогда даже и не узнает, что мы у нее бываем поочередно.
- Если Пульхерия снова стала тою же, что и была, - согласился я.
Эта мысль сразу же отрезвила нас. Весь этот наш, такой хитроумный,
план поочередно менять свое обличье, мог остаться всего лишь пустым
сотрясением воздуха, если нам не удастся раскрутиться с той путаницей,
которую заварил Зауэрабенд.
Я проверил время.
- Возвращайся в 1105 год и помоги Сэму и Метаксасу, - сказал я. -
Шунтируйся сюда снова к половине четверного ночи.
- Хорошо, - сказал он и отбыл вверх по линии.

58
Вернулся он своевременно, все в нем выражало брезгливость и
отвращение, которые ему, очевидно, пришлось испытать наверху.
- Мы все тебя дожидаемся 9 августа 1100 года, - сказал он, - у
земляного вала на берегу в районе Блачерны, примерно в сотне метров справа
от первых ворот.
- А в чем, собственно, дело?
- Ступай и посмотри сам. Меня всего выворачивает наизнанку от одной
только мысли об этом. Ступай и сделай то, что должно быть сделано, и тогда
с этим умопомешательством будет покончено. Шунтируйся и присоединяйся к
нам.
- В какое время дня? - спросил я.
Он задумался на мгновение.
- Два часа пополудни.
Я вышел из постоялого двора, прошел к земляному валу, произвел
тщательную настройку своего таймера и совершил прыжок. Переход из тьмы
поздней ночи в полуденную яркость на какое-то мгновенье ослепил меня;
когда я перестал жмуриться, то обнаружил, что стою прямо перед угрюмолицей
троицей, состоявшей из Сэма, Метаксаса и Джада-2.
- Господи, - взмолился я, - да ведь мы совершили еще одно удвоение!
- На сей раз это всего лишь парадокс темпорального накопления, -
произнес мой альтер-эго. - Ничего серьезного.
Мой ум был как в дурмане, и я был совершенно не в состоянии
подвергнуть его замечание строгому логическому анализу. Единственное, на
что у меня хватало ума, это спросить:
- Если мы оба здесь, то кто же тогда присматривает за нашими
туристами внизу, в 1204 году?
- Идиот, - свирепым тоном прорычал Джад-2, - когда же ты все-таки
научишься мыслить четырехмерно! Как это ты умудряешься быть таким тупым,
если ты во всем должен быть тождественен мне? Послушай, я скакнул сюда из
одной точки той ночи в 1204 году, а ты из другой, отстоящей от нее на
пятнадцать минут. Когда мы станем возвращаться, каждый из нас отправится к
соответствующей стартовой позиции, чтобы не нарушать последовательности
событий. Я должен прибыть туда в полчетвертого, а ты - без четверти
четыре, но это совсем не означает, что там сейчас нет никого из нас. Или
что мы все там одновременно.
Я внимательно огляделся вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34