О, вот мы и приехали! Ты узнаешь этого глупого на вид гусака,
который, раскрыв рот, шествует по улице?
- Это Джадсон Дэниэль Эллиот третий.
- Верно, дружище! Доводилось ли тебе за всю свою жизнь любоваться
зрелищем более глупым, чем это? Ну-ка, скорее в тень, дружок. Назад в
тень. Белый человек здесь - редкость, а он, хотя и не очень-то умен, но
совсем не слеп.
Мы прижались к стене в тени, и я, ощущая острую боль в нижней части
живота, наблюдал за тем, как Джадсон Дэниэль Эллиот третий, едва покинув
подземку, доставившую его из Нью-Йорка, бредет по улице ко Дворцу Грез на
углу, держа в руке чемоданчик. Я обратил внимание на некоторую дряблость
его осанки и деревенскую манеру выворачивать носки при ходьбе. Уши у него
показались мне удивительно большими, а правое его плечо было чуть-чуть
ниже левого. С виду он был остолоп остолопом, самой что ни на есть
неотесанной деревенщиной. Он прошел мимо нас и приостановился перед
витриной Дворца Грез, мечтательно уставившись на двух голых красоток,
плескавшихся в коньяке. Высунув язык, он облизывал свою верхнюю губу. Он
раскачивался на ступнях. Неуверенно потирал свой подбородок. Весь его ум
был занят решением вопроса, насколько него реален шанс раздвинуть ноги
одной из этих двоих голых красавиц в этот вечер. Я теперь мог бы сказать
ему, что у него весьма неплохие шансы.
Он вошел во Дворец Грез.
- Ну, как ты себя чувствуешь? - спросил у меня Сэм.
- Растерянно.
- По крайней мере, ты искренен. Это всегда крепко бьет по мозгам,
когда новичок впервые уходит вверх по линии и видит самого себя. Ничего,
со временем к этому привыкнешь. Ну и каким он тебе показался?
- Полным олухом.
- И это стандартная реакция. Будь к нему снисходителен. Откуда ему
знать все то, что теперь стало известно тебе? Ведь он, как-никак, моложе,
чем ты.
Сэм при этом тихо рассмеялся. Мне же было совсем не до смеха. Я все
еще был ошарашен тем, что увидел, как я же бреду по улице. У меня было
такое чувство, будто я стал своим собственным признаком. Гершкович сказал,
что это предварительная дезориентация. Да, тут он не ошибся.
- Не беспокойся, - сказал Сэм. - Ты вел себя прекрасно.
Его рука привычным движением проскользнула мне под брюки, и я
почувствовал, как он производит некоторую перенастройку моего таймера.
Затем то же самое он сделал и с собой.
- Теперь шунтируемся еще выше по линии, - сказал он.
Он исчез. Я последовал за ним вверх по линии. Через какое-то
неуловимое мгновение мы уже снова стояли рядом, на той же самой улице, в
то же самое время.
- Двадцать четыре часа до твоего появления в Нью-Орлеане. Один "ты"
здесь, а один еще в Нью-Йорке, намеревается отправиться на юг. Ну, как ты
себя теперь чувствуешь?
- Противоречиво, - произнес я. - Но пытаюсь свыкнуться с этим.
- Но это еще не все. Теперь давай заглянем ко мне домой.
Он привел меня в свою квартиру. Там никого не было, потому что Сэм на
данном отрезке времени был на работе во Дворце Грез. Мы прошли в ванную, и
Сэм еще раз произвел настройку моего таймера, на этот раз на тридцать один
час вперед.
- Шунтируйся, - велел он мне, и мы вместе спустились по линии, снова
очутившись в ванной Сэма, но уже на следующую ночь. Я слышал пьяный смех
из соседней комнаты, слышал захлебывающиеся, сладострастные вскрики. Сэм
быстро закрыл дверь ванной комнаты и прикрыл ладонью задвижку. Я понял,
что это я сам занимаюсь в соседней комнате сексом то ли с Бетси, то ли с
Элен, и почувствовал, как возвращается прежний мой страх.
- Подожди здесь, - заговорщическим тоном произнес Сэм, - и никого
сюда не пускай, пока не услышишь два стука и через паузу еще один. Я
постараюсь вернуться как можно быстрее.
Он вышел из ванной комнаты, я тотчас же закрыл дверь за ним на
защелку. Прошли две или три минуты. Раздался условный стук, и я приоткрыл
дверь. Ухмыляясь, Сэм произнес:
- Сейчас подсматривать вполне безопасно. Они все в такой форме, что
просто не в состоянии заметить нас. Идем.
- Это обязательно?
- Если ты хочешь поступить на работу в Службу Времени, то
обязательно.
Мы выскользнули из ванной и вошли в комнату, чтобы понаблюдать за
происходившей там оргией. Я с большим трудом сдержался, чтобы не
закашляться, когда целый букет запахов наполнил мои, не готовые к этому,
ноздри. В комнате Сэма перед моим взором явилась масса извивающейся голой
плоти. Слева от себя я увидел огромное, черное тело Сэма, припечатывавшее
нежную белизну тела Элен; из-под него виднелось только ее лицо, да еще ее
руки, обвившие его широкую спину и нога, крюком зацепившаяся вокруг одной
из его ягодиц. Справа от меня мое собственное предыдущее воплощение
переплелось с пышнотелой Бетси. Мы возлегали в одной из поз кама-сутры,
она - на своем правом бедре, я - на левом, ее нога обвивала мое туловище,
а все мое тело как-то сложно вращалось вокруг нее.
Испытывая нечто, вроде холодного ужаса, я наблюдал за тем, как владею
ею. Хотя я множество раз видел сцены копуляции в различных программах по
"трехмеру", на пляжах, иногда на вечеринках, впервые в своей жизни я стал
свидетелем собственного участия в подобном акте, и был потрясен
абсурдностью того, что видел: этими идиотскими вздохами, искаженными
чертами, сладострастными судорогами. Бетси прямо-таки блеяла от похоти,
наши болтающиеся в воздухе конечности несколько раз изменяли ритм и такт
своих движений, мои сведенные судорогой пальцы вонзились глубоко в ее
мясистые ягодицы, механические толчки и тычки все продолжались и
продолжались. И по мене того, как я привыкал к этому зрелищу, ужас мой
постепенно угасал, пока в конце концов я не обнаружил в себе чисто уже
клиническую отрешенность, с которой я стал относиться к происходящему. Сам
собой высох пот, выступивший от страха по всему моему телу, и вот я уже
стоял в комнате со скрещенными на груди руками и хладнокровно взирал на
бурную деятельность на полу. Сэм улыбнулся и кивнул мне, как бы говоря,
что я выдержал экзамен. Он еще раз перенастроил мой таймер, и мы
шунтировались вместе. Комната Сэма была теперь свободна от предававшихся
блуду и тех запахов, которыми это сопровождалось.
- Где мы теперь? - спросил я.
- Мы вернулись назад на тридцать один час и тридцать минут. Пройдет
совсем немного времени, и мы с тобою захотим пройти в ванную комнату, но
мы не будем здесь задерживаться, дожидаясь этого. Давай лучше вернемся в
верхнюю часть города.
Мы проследовали через более высокие городские уровни, пока не
очутились в старом Нью-Орлеане под усыпанным звездами небом.
Роботы, которые ведут регистрацию всех чудаков, приходящих сюда
подышать свежим воздухом, сверили, кто мы такие, после чего мы прошли
дальше, выйдя на тихие и пустынные улицы. Вот и Бурбон-стрит, вот
покосившиеся от ветхости здания подлинного французского квартала. Скрытые
камеры, вмонтированные в ажурные решетки балконов, неусыпно следили за
нами, ибо в этом покинутом жителями районе люди невинные могут стать
жертвой развратников, а богатые туристы - добычей мародеров, которые рыщут
по этому находящемуся на поверхности городу.
Правда, мы не настолько долго задержались наверху, чтобы нарваться на
неприятности. Сэм внимательно осмотрелся вокруг, на какие-то несколько
секунд призадумался и принял решение, чтобы мы стали у стены одного из
домов. Когда он производил настройку моего таймера на еще одно
шунтирование, я спросил у него:
- А что будет, если мы материализуемся в пространстве, которое уже
занято кем-нибудь или чем-нибудь?
- Это исключено, - пояснил Сэм. - Срабатывают автоматические
амортизаторы и отшвыривают нас мгновенно к нашей отправной точке. Но это
сопровождается большим расходом энергии, что очень не нравится Службе
Времени, поэтому мы всегда стараемся прежде, чем осуществить прыжок во
времени, подыскать для шунтирования такое место, где подобные препятствия
исключены. Вот как раз место рядом со стеной здания обычно вполне подходит
для того, чтобы избежать подобной коллизии, при условии, разумеется, что
стена находится на том же месте в том времени, куда ты намереваешься
шунтироваться.
- И куда же мы следуем теперь?
- Шунтируйся и увидишь сам, - сказал он, и осуществил прыжок. Я
последовал его примеру.
Город снова бурлил жизнью. Люди в одеждах, характерных для двадцатого
столетия, сновали по его улицам: мужчины в галстуках, женщины в юбках,
доходивших до колен и прикрывавших тем самым наиболее соблазнительные
места, одежда закрывала даже соски грудей. Автомобили, шумно тарахтевшие
вокруг нас, создавали такой мерзкий чад, что мне страх как захотелось
вырвать. Надрывно гудели сигнальные сирены автомашин, отбойные молотки
вспарывали грунт. Повсюду шум, вонь, грязь.
- Добро пожаловать в 1961 год, - произнес Сэм. - Только что принял
присягу в качестве президента Джон Ф.Кеннеди. Самый первый из Кеннеди,
секешь? Вот эта штуковина у нас над головой - реактивный самолет. А это -
светофор. Он подсказывает, когда можно безопасно перейти улицу. А вот там,
повыше, фонари уличного освещения. Они электрические. Еще не существует
нижних уровней. Здесь перед нами весь город, город Новый Орлеан как единое
целое. Тебе здесь нравится?
- Побывать в таком месте весьма интересно. Но мне не хотелось бы жить
здесь.
- У тебя голова кружится? Тошнит? Ты испытываешь отвращение?
- Трудно разобраться.
- В этом нет ничего зазорного. Всегда испытываешь легкий временной
шок при первом взгляде на прошлое. Оно всегда почему-то кажется
наполненным не очень-то приятными запахами, и в нем царит больший
беспорядок, чем ты предполагал. Некоторые кандидаты отказываются от своего
намерения работать в Службе Времени в первый же момент, когда шунтируются
в достаточно отдаленное время вверх по временной оси.
- Я не отступлюсь.
- Хороший мальчик.
Я продолжал наблюдать за сценами из жизни города, видел женщин, чьи
груди были заключены в тугие корсеты под одеждой, мужчин с багровыми
лицами, будто они страдали от удушья, пронзительно визжавших детей. Будь
объективен, сказал я самому себе. Считай себя студентом, изучающим другие
времена, другие культуры.
Кто-то показал на нас и закричал:
- Эй, смотрите, битники!
- Скорей отсюда, - сказал Сэм. - Нас засекли.
Он отрегулировал мой таймер. Мы совершили прыжок.
Тот же город. Столетием ранее. Те же дома, элегантные, кажущиеся
вневременными в своей блеклой окраске. Ни светофоров, ни отбойных
молотков, ни уличных фонарей. Вместо автомобилей по улицам, пересекающим
старые кварталы, лениво тащатся повозки.
- Мы не можем здесь оставаться, - сказал Сэм. - Это 1858 год. Наша
одежда вызывает у местных жителей немалые подозрения, а мне совсем не
хочется делать вид, будто я невольник.
Мы снова шунтировались.
Город исчез. Вокруг нас простиралась болотистая местность. К югу
видны были поднимающиеся вверх клочья тумана. Стволы грациозных деревьев
местами покрывал мох. В небе было темно от пересекавших его гигантских
стай каких-то птиц.
- Год 1382, - пояснил гуру. - А над головой у нас - странствующие
голуби. Дедушка Колумба пока что еще девственник.
Мы делали прыжки во все более и более глубокое прошлое. 897 год, 440,
97. Вокруг нас мало что изменялось. Во время одной из наших остановок мимо
нас устало прошли несколько обнаженных индейцев. Сэм галантно с ними
раскланялся. Они любезно кивнули нам в ответ, почесали гениталии и побрели
прочь. Посетители из будущего не произвели на них особого впечатления. Мы
шунтировались.
- Год первый после Рождества Христова, - сказал Сэм. Мы снова
шунтировались. - Мы возвратились в прошлое еще на двенадцать месяцев и
теперь в первом году до Рождества Христова. Здесь очень велика вероятность
арифметических ошибок. Однако если, находясь в 2059 году до Рождества
Христова, будешь твердо знать, что следующим годом является 2058, то
особых неприятностей у тебя не должно быть.
Он препроводил меня в 5800 год до Рождества Христова. Я обратил
внимание на некоторые изменения климата; стало несколько суше и
прохладнее, чем до этого. Затем мы стали возвращаться назад, преодолевая
за каждый прыжок ровно пятьсот лет. Он извинился передо мной за неизменный
характер нашего окружения. Все становится куда интереснее, заверил он
меня, когда перемещаешься вверх по линии в Старом Свете. Мы добрались до
2058 года и прошлись к зданию Службы Времени. Входя в пустой кабинет
Гершковича, мы приостановились на мгновенье, которое понадобилось Сэму для
того, чтобы произвести более тонкую регулировку наших таймеров.
- С этим надо быть поосторожнее, - пояснил он. - Я хочу, чтобы мы
очутились в кабинете Гершковича через тридцать секунд после того, как мы
его покинули. Если я ошибусь даже совсем немного, то может случиться так,
что мы встретимся со своими и убывающими отсюда воплощениями, и это будет
означать для нас крупные неприятности.
- Почему бы для пущей безопасности не установить время прибытия на
циферблате так, чтобы оно было на пять минут позже?
- Здесь замешана профессиональная гордость, - сказал Сэм.
Мы шунтировались вниз по линии из пустого кабинета Гершковича в
кабинет, где он восседал за своим письменным столом, уставясь взглядом в
то место, где мы были тридцатью секундами раньше.
- Ну как? - спросил он.
Сэм просиял.
- У парня нервы и все прочее в полном порядке. Рекомендую принять
его.

8
Вот так я стал новобранцем Службы Времени, в том из ее отделов, где
работали курьеры времени. Оплата была неплохая, возможности -
безграничные. Хотя мне еще предстояло пройти курс подготовки. Совершенно
непозволительно доверять туристов новичкам - мало ли что могут они
натворить в прошлом.
За первую неделю ничего особого не произошло. Сэм вернулся на работу
во Дворец Грез, я слонялся без дела. Затем меня пригласили в штаб-квартиру
Службы Времени для прохождения первичной подготовки.
Нас в классе оказалось восьмеро, все мы были новичками. Из нас
получилась компания, пользовавшаяся весьма сомнительной репутацией.
Возраст наш колебался от чуть более двадцати до - так мне кажется - далеко
за семьдесят; пол - от мужского до женского со всеми возможными
промежуточными градациями; виды на будущее у всех нас были самые что ни на
есть хищные.
Наш инструктор, Наджиб Дайани, был не намного лучше. Он был сирийцем.
Его семья перешла в иудейскую веру после того, как территория, на которой
она жила, была завоевана Израилем, из чисто деловых соображений, и он
никогда не расставался со сверкающей, видной издалека Звездой Давида -
отличительным знаком его новой веры. Однако было общеизвестно, что в
минуты опасности или по рассеянности он частенько взывал к Аллаху или
клялся бородой Пророка, и поэтому я не совсем уверен, доверил ли бы я ему
место в совете директоров моей синагоги, будь у меня синагога. Да и
внешний вид у него был, как у сценического мавра, кожа - очень смуглая,
взгляд - зловещий, глаза всегда закрыты темными очками, целая подборка
массивных золотых колец украшала большую часть его пальцев, быстрая,
приветливая улыбка обнажала два ряда белых зубов.
Впоследствии я узнал, что он неоднократно проводил очень прибыльные
маршруты на Голгофу, где туристы становились свидетелями распятия Иисуса
Христа, и был понижен в должности до рядового инструктора по распоряжению
патруля времени сроком на шесть месяцев в виде наказания. Кажется, он в
качестве побочного бизнеса торговал направо и налево в самых различных
точках прошлого частями подлинного креста. Правила запрещают курьерам
злоупотреблять своим положением в целях извлечения личной наживы. Наша
подготовка началась с урока истории.
Коммерческие путешествия во времени, - сказал Дайани, - функционируют
вот уже на протяжении двадцати лет. Разумеется, исследования эффекта
Бенчли начались еще в конце прошлого столетия, но, как вы сами понимаете,
правительство не могло разрешить частным лицам пускаться в темпоронавтику
до тех пор, пока со всей определенностью не была установлена полная
безопасность. Таким-то вот образом правительство печется о благополучии
всех без исключения граждан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34