- Если вы разыскиваете греческие пьесы, - сказал я, - то почему бы
вам не заглянуть в Александрийскую библиотеку? Там вы обязательно найдете
их целую дюжину вместо того, чтоб искать их по одной.
Ученый-администратор Шпеер улыбнулся мне так, как улыбаются
умненьким, но наивным детишкам.
- Александрийская библиотека, - начал он объяснять характерным
академическим, до чертиков скучным тоном, - конечно же, очень
притягательна для таких ученых, как я. Следовательно, она охраняется денно
и нощно одним из сотрудников патруля времени, замаскированным под
переписчика. Он совершает по несколько арестов в месяц, как я слышал. Я не
решаюсь подвергать себя подобному риску. Здесь, в Византии, мне гораздо
труднее добиваться решения тех задач, которые я перед собою ставлю, но
зато намного меньше риск вызвать подозрения у патрулей. Поэтому я и дальше
буду продолжать свои поиски именно здесь. Я все еще надеюсь разыскать
примерно девяносто пьес Софокла и уж никак не меньшее число пьес Эсхила,
не говоря уже...

36
Трапеза в этот вечер вылилась в грандиозное пиршество. Мы буквально
объелись всевозможными супами, тушеным мясом, жареной утятиной, рыбой,
свиными отбивными, шашлыками, спаржей, грибами, яблоками, фигами,
артишоками, сваренными вкрутую яйцами, подаваемыми в специальных синих
эмалированных чашах, сырами, всевозможными салатами и упились самыми
изысканными винами. Из вежливости перед Евдокией, которая была с нами за
столом, мы изъяснялись только по-гречески и соответственно даже словом не
обмолвились о путешествиях во времени или кознях, чинимых патрулем
времени.
После трапезы, пока выступали карлики-шуты, я отозвал Метаксаса в
сторону.
- Я должен вам кое-что показать, - сказал я и передал ему свиток из
тонкого пергамента, на котором я начертал свою родословную. Он взглянул на
пергамент и нахмурился.
- Что это?
- Мои предки. Вплоть до седьмого столетия.
- Когда ты успел все это проделать? - смеясь, спросил он у меня.
- Во время своего последнего отпуска. - Я поведал ему о своем визите
к дедушке Пассилидису, к Григорию Маркезинису, в эпоху Никифора Дукаса.
Метаксас стал более внимательно изучать перечень.
- Дукас? Кто это такой - Дукас?
- Это я. Я Дукас. Писец привел мне подробности моего происхождения
вплоть до седьмого века.
- Невероятно. Никто здесь не знаком ни с какими Дукасами, в столь
раннюю эпоху. Это фальшивка.
- Частично - вполне может быть. Но уже с 950 года в подлинности моей
родословной сомневаться не приходится. Все это моя родня. Я проследил
своих пращуров от Византии через Албанию до самой Греции двадцатого
столетия.
- Неужели все это правда?
- Клянусь!
- Ох, какой ты умный, маленький дерьмоед, - с любовью в голосе
произнес Метаксас. - И все это ты узнал всего лишь за один отпуск. И вот
тебе на - Дукас, никак не меньше! Сам Дукас! - Он еще раз заглянул в
свиток. - Никифор Дукас, сын Никетаса Дукаса, сын... гм... Льва Дукаса!
Пульхерии Ботаниатис!
- Что-то не так?
- Я знаю их! - вскричал Метаксас. - Лев и Пульхерия были моими
гостями здесь, а я гостил у них. Лев Дукас один из самых богатых людей в
Византии, тебе это хотя бы известно? А его жена Пульхерия - такая
красавица! - Он крепко схватил меня за руку. - Ты можешь поклясться в том,
что это твои прародители?
- Нисколько в этом не сомневаюсь.
- Невероятно, - восхитился Метаксас. - Так вот, позволь мне
рассказать о Пульхерии. Ей, видишь ли, сейчас всего семнадцать лет. Лев
женился на ней, когда она была еще совсем ребенком. Здесь это очень широко
распространено. Талия у нее, ну вот такая, не больше, зато грудь - вот
какая, и такой ровный живот, а глаза... от одного ее взгляда можно с ума
сойти, и...
Я высвободил свою руку и вплотную приблизился к нему.
- Метаксас, вы...
Я не в состоянии был вымолвить этого слова.
- ...спали с Пульхерией? Нет, нет, ей-Богу. Истинная правда, Джад! У
меня и без нее здесь вполне достаточно женщин. Однако, подумай, мальчик ты
мой, какая это возможность для тебя! Я могу помочь тебе встретиться с нею.
Она уже вполне созрела для того, чтобы можно было ее соблазнить. Юная,
бездетная, красивая, всегда такая скучающая - муж у нее настолько поглощен
всевозможными хозяйственными заботами, что вряд ли даже ее замечает, но
главное в том, что она твоя "прапра" много раз прабабушка!
- Это по вашей части, не по моей, - напомнил я ему. - Для меня это
только причина держаться от нее подальше.
- Не будь идиотом. Я это все проверну для тебя за два, максимум три
дня. Познакомлю с Дукасами, ты останешься на ночлег в их городском дворце
в качестве гостя, одно словечко на ухо ее горничной...
- Нет, - отрезал я.
- Нет?
- Нет. Я не желаю принимать участие ни в чем подобном.
- Трудный ты человек, Джад Эллиот. Всегда противишься собственному же
счастью. Ты не хочешь спать с императрицей Феодорой, не желаешь поваляться
в постельке с Пульхерией Дукас, наверное, теперь ты мне скажешь, что не
хочешь и Евдокию тоже?
- Я совсем не прочь переспать с кем-нибудь из ваших прародительниц, -
сообщил я и ухмыльнулся. - Я даже не прочь заделать ребенка Евдокии. Как
вы себя будете чувствовать, если окажется, что я - ваш "прапра" и так
далее прадед?
- Этого ты не сможешь сделать, - сказал Метаксас.
- Почему?
- Потому что Евдокия остается незамужней и бездетной до 1109 года. А
тогда она выйдет замуж за Василия Стратиокаса и будет у нее семеро сыновей
и три дочери за пятнадцать последующих за ее свадьбой лет. И среди этих
дочерей будет одна, которая и станет моей прародительницей. Боже, до чего
же она разжиреет!
- Все это может быть изменено, - напомнил я ему.
- Не говори ерунду, - спокойно заметил Метаксас. - Неужели ты
думаешь, что я не охраняю свою собственную родословную? Что стану
колебаться прежде, чем вычеркнуть тебя из истории, если застукаю тебя на
чем-нибудь, что может повлиять на замужество Евдокии? Она останется
бездетной до тех пор, пока ее чрево не наполнит Василий Стратиокас, и делу
конец. Но на сегодняшнюю ночь она твоя, пожалуйста.
И она стала моею. Оказав мне высочайшую степень гостеприимства в
своем понимании, Метаксас послал свою прародительницу Евдокию в мою
спальню. Ее тощее, худосочное тело показалось несколько постноватым для
меня; ее твердые маленькие груди полностью скрывались в моих ладонях. Но
она оказалась тигрицей. Она вся, казалось, только и состояла, что из
энергии и страсти. Она оседлала меня и раскачала себя до полного
исступления за два десятка быстрых вращений, но это оказалось только
началом. Уже занималась заря, когда она отпустила меня и дала заснуть.
Мне приснилось, что Метаксас препровождает меня к дворцу Дукасов и
знакомит меня с моим пращуром Львом, который абсолютно безмятежно говорит:
"Это моя жена Пульхерия", и во сне мне показалось, что я никогда еще не
видел более прелестной женщины.

37
Первый по-настоящему тревожный момент я испытал на следующем своем
маршруте в качестве курьера. Из-за того, что я был слишком горд и
постеснялся вызвать на помощь патруль времени, я оказался втянутым в сферу
действия парадокса удвоения, а также ощутил вкус парадокса транзитного
перехода. Но думаю, что мне удалось выпутаться из всего этого с честью.
Я с девятью туристами наблюдал прибытие участников Первого Крестового
Похода, когда произошел этот мой первый сбой.
- В 1905 году, - рассказывал я своим подопечным, - Папа Урбан Второй
призвал к освобождению Святой Земли от сарацинов. Прошло совсем немного
времени, и рыцари со всей Европы стали собираться в Крестовый Поход. Среди
тех, кто приветствовал такое освобождение насильственным путем был и
император Византии Алексей, который усмотрел в этом способ возвращения тех
территорий на Ближнем Востоке, которые были захвачены турками и арабами.
Алексей высказался в таком духе, что он не возражал бы, если бы несколько
сотен опытных рыцарей помогли ему очистить эти земли от неверных. Однако
он получил их куда больше, чем запрашивал, в чем вы сами сможете убедиться
через несколько минут, опустившись по линии в 1096 год.
Мы шунтировались в 1 августа 1096 года.
Поднявшись на стены Константинополя, мы обозревали окружающую город
местность и видели, что вся она заполнена войсками, притом не закованными
в латы рыцарями, а полчищами совершенно неорганизованных, кое-как
вооруженных крестьян в лохмотьях.
- Это народное ополчение, - пояснил я. - Пока профессиональные
солдаты решают вопросы по организации тыла и материального обеспечения
столь отдаленной военной экспедиции, тощий от голода, весь провонявшийся,
ничтожный харизматик по имени Петр Пустынник объединил вокруг себя тысячи
нищих и крестьян и повел их через всю Европу к Византии. Они грабили и
громили все, что только попадалось им на пути, вычистили весь урожай,
который созрел на территории, по площади равной почти половине Европы, и
сожгли Белград, вступив в пререкания с византийскими наместниками в этом
городе. Но в конце концов все-таки добрались до Византии в количестве
около тридцати тысяч.
- Кто же из них Петр Пустынник? - спросила самая шумливая из всех
членов группы, находящаяся в самом соку, незамужняя дама из Де-Мойна по
имени Мэрдж Хефферин.
Я взглянул на часы.
- Вы увидите его через полторы минуты. Алексей послал двоих своих
сановников пригласить Петра ко двору. Он хочет, чтобы Петр и его сброд
подождали под Константинополем, пока не прибудут сюда феодалы и рыцари,
поскольку эти люди, безусловно, будут истреблены турками, если вступят на
территорию Малой Азии без соответствующего воинского сопровождения.
Смотрите - вот он, Петр.
Из толпы отделились двое, щегольски выряженных, знатных византийцев,
сжавших губы с таким видом, будто они не менее сильно желали закрыть и
свои носы. Между ними шествовал грязный, босоногий, весь заросший, похожий
на гнома мужичонка с горящими фанатичным огнем глазами и изрытым оспой
худым, как щепка, лицом.
- Петр Пустынник, - сказал я, - направляется на аудиенцию к
императору.
Мы шунтировались вперед на три дня. Народное ополчение уже внутри
Константинополя и превращает город Алексея в сущий ад.
Довольно много домов уже объяты пламенем. Десять крестоносцев
взобрались на самый верх одной из церквей и стали сдирать свинец с ее
куполов для перепродажи. На наших глазах целая свора благочестивых
паломников Петра раздела донага и изнасиловала аристократического вида
византийскую женщину, едва она вышла из дверей Айя-Софии.
- Алексей, - сказал я, - допустил грубый просчет, пустив этот сброд
внутрь города. Теперь он пытается договориться о том, чтобы переправить их
на другую сторону пролива Босфора, предоставив им бесплатно транспортные
средства, которые в состоянии перевезти их на малоазиатский берег.
Переправа будет организована с 6 августа. Крестоносцы начнут с того, что
устроят массовую резню в византийских поселениях, расположенных в западной
части Малой Азии. Затем они нападут на турок и будут почти полностью ими
истреблены. Будь у нас свободное время, я переправил бы вас вниз по линии
в 1097 год, где вы могли бы увидеть горы костей, валяющихся вдоль основной
дороги, по которой двигались крестоносцы. Вот что случилось, в конце
концов, с народным ополчением. А тем временем уже начали свой дальний путь
профессионалы, так что давайте теперь поглядим на них.
Я рассказал своим туристам о четырех армиях крестоносцев: рыцарском
войске Раймонда Тулузского, рыцарском войске графа Нормандского Роберта,
рыцарском войске Боэмунда и Танкреда и рыцарском войске Готфрида
Бульонского, Евстафия из Болоньи и Балдуина Лотарингского. Некоторые из
моих подопечных заранее прочитали в учебниках историю крестовых походов и
теперь кивали, слыша уже знакомые им имена.
Мы шунтировались в последнюю неделю 1096 года.
- Алексей, - сказал я, - наученный горьким опытом приема народного
ополчения, делает все возможное, чтобы не допустить длительного пребывания
крестоносцев в Константинополе. Они - с этим он ничего не мог поделать -
все равно должны были пересечь территорию Византийской империи на своем
пути в Святую Землю, но он намеревался поторопить их, и еще заставить их
вождей присягнуть ему прежде, чем он их примет.
Мы видели, как войско Готфрида Бульонского разбило палаточный лагерь
у самых стен Константинополя, как сновали из города в лагерь и обратно
многочисленные посланники: Алексей требует от рыцарей принять присягу,
Готфрид наотрез отказывается. Самым тщательным образом монтируя эпизоды, я
"перекрыл" четыре месяца менее, чем за час, показав, как нарастает
недоверие и враждебность во взаимоотношениях между
христианами-крестоносцами и христианской Византией, которые, как
первоначально предполагалось, должны были сотрудничать в деле освобождения
Святой Земли. Готфрид все еще отказывался присягнуть императору. В ответ
Алексей не только наглухо запер перед крестоносцами ворота в
Константинополь, но и заблокировал их лагерь, пытаясь, взять их измором,
вынудить отойти от города. Балдуин Лотарингский начал делать набеги на
пригороды Константинополя; Готфрид взял в плен отряд византийских солдат и
всех их предал смерти прямо перед городскими стенами. Наконец 2 апреля
крестоносцы начали систематическую осаду города.
- Заметьте, - сказал я, - с какой легкостью византийцы прогонят их от
стен Константинополя. Алексей, потеряв терпение, послал в бой лучшие свои
войска. Крестоносцы, пока еще не привыкшие к согласованным действиям,
бежали с поля боя. В пасхальное воскресенье Готфрид и Балдуин подчинились
и присягнули Алексею. Теперь все улажено. Император задает в честь
крестоносцев пир в Константинополе, а затем быстро переправляет их через
Босфор. Он знает, что через несколько дней прибудет еще одно войско
крестоносцев - на сей раз под командованием Боэмунда и Танкреда.
Мэрдж Хефферин издала сдавленный стон при упоминании этих имен. Это
должно было послужить мне предостережением, но я не обратил на нее
особенного внимания.
Мы прошмыгнули вниз по линии до 10 апреля поглазеть на еще один отряд
крестоносцев. Вновь тысячи рыцарей стали лагерем у стен Константинополя.
Они высокомерно прогуливались прямо в кольчугах или в дорогих свободных
одеяниях, наброшенных поверх доспехов, и забавлялись тем, что шлепали друг
друга по плечам и бокам своими мечами или секирами, когда им становилось
совсем невмоготу от скуки.
- Кто из них Боэмунд? - спросила Мэрдж Хефферин.
Я присмотрелся к рядам рыцарей.
- Вон он, - сказал я.
- О-о-о-о-о!
Боэмунд в самом деле выглядел очень впечатляюще. Почти двухметрового
роста, настоящий великан для своей эпохи, он прямо-таки подавлял своим
физическим могуществом всех, кто его окружал. Широкоплечий, с огромной
грудью, с коротко подстриженными волосами. Кожа у него была необыкновенно
бледной; манера держаться - чванливая и самодовольная. Боэмунд - очень
мрачная личность, человек жестокий и беспощадный.
К тому же он был гораздо умнее других предводителей. Не желая
пускаться в бесконечные перебранки с Алексеем, Боэмунд присягнул ему сразу
же. Клятвы для него были не более, чем пустые слова. Глупостью терять
время на пустопорожние споры с византийцами, когда он собирался покорить
целые империи в Азии. Таким образом, Боэмунд сразу же добился пропуска в
Константинополь. Я подвел свою группу к воротам, через которые он входил
со своими рыцарями в город, чтобы можно было с более близкого расстояния
поглядеть на него. Это оказалось грубой ошибкой.
Крестоносцы входили в город церемониальным маршем, спешившись, по
шесть человек в ряду.
Как только показался Боэмунд, Мэрдж Хефферин тотчас же отделилась от
группы, сорвала с себя тунику, и ее огромные белые груди прямо-таки
выплеснулись наружу. Самореклама, так мне подумалось.
С пронзительным криком она бросилась навстречу Боэмунду.
- Боэмунд, Боэмунд, я люблю тебя, я всегда любила только тебя,
Боэмунд! Бери меня! Сделай меня своей рабыней, любимый мой! - И всякие
прочие слова такого же смысла слетали с ее губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34