Вид у него б
ыл такой, как будто все случившееся только предваряло его победное торже
ство.
Ц Иди сюда, венн! Ц позвал он насмешливо, когда они с Волкодавом осталис
ь один на один. Ц Теперь я знаю, на что ты способен. Ты неплохо разделал эти
х простофиль, но со мной тебе не совладать. Ну, иди сюда, если не трусишь!
Волкодав молча пошел навстречу, не очень задумываясь, каким таким заветн
ым оружием наемник собирался с ним поквитаться. Исход боя вручен был Хоз
яйке Судеб. Она и рассудит обо всем по Правде Богов…
Враг ждал его, держа наготове поднятый меч. Потом Волкодав увидел, как он д
винул ногами, и все понял. Его собирались встретить одним из приемов кан-к
иро, приспособленных для вооруженной руки.
«Кан-киро веддаарди лургва Ц Именем Богини, да правит миром Любовь, Ц в
разумляла Волкодава его Наставница, седовласая жрица Кан-Кендарат. Ц Н
ет зла, если кто-то сумеет остановить и отбросить задиру. Учи людей, если х
очешь, но всегда помни, малыш: Искусство, способное убивать и калечить, не
должно стать достоянием оскверняющих землю…»
Узорчатый меч запел свою грозную песнь, рассекая прозрачные струи горно
го воздуха. Чужой клинок взметнулся навстречу… Как все в кан-киро, этот пр
ием был смертоносен и неодолим, но только если не наделать ошибок. Наемни
к же действовал так, словно насмотрелся у кого-то, кто сам толком не поним
ал, что к чему. Он шагнул недостаточно широко и не с той ноги, слишком рано н
ачал вскидывать руки, да еще и принялся ловить вражеский меч… Волкодав м
ог бы поклясться, что самоуверенный малый ни разу не пробовал «лосося на
перекате» в безжалостной схватке, Ц только в потешной, когда за неловко
сть платят самое большее синяком. В настоящем бою цену спрашивают иную…
Волкодав проломил его оборону, точно соломенную плетенку. Его меч прошел
мимо лохматой головы парня, скользнул ниже и высвободился, косо раскрои
в грудную кость. Наемник запрокинулся и стал падать Ц молча и неуклюже, в
ыпучив стекленеющие глаза. Было видно, как в распоротой груди натянулась
какая-то сизая пленка, натянулась и лопнула, обнажив шевелящийся темный
комок. Комок трепыхнулся в последний раз, выбросил кровавую волну и зати
х. В памяти Волкодава оплыло свечным огарком и погасло отражение еще одн
ого лица, искаженного торжествующей похотью. Венн сбросил с меча кровь ч
етвертого наемника и огляделся.
На поляне было тихо. Два тела, вельх и главарь, еще трепетали последними ос
татками жизни, но скоро замрут и они. И никакой лекарь их уже не спасет. Даж
е если милосердно склонится над ними прямо сейчас.
Как бы ты поступила с ними, Мать Кендарат?.. Неужели пыталась бы достучатьс
я, надеясь, что осознают непотребство прожитой жизни и захотят изменить
ее?.. Неужели сочла бы, что им еще следует жить?.. После того, что они сотворил
и над чужой беспомощной жизнью?..
Волкодав отошел в незатоптанный угол поляны, тщательно вытер меч пучком
чистой травы, потом насухо тряпочкой. От рукояти до кончика лезвия струи
лись, переплетаясь, косматые солнца неповторимого внутреннего узора. Ме
ч, стоивший гораздо больше своего веса в золоте, сам перешел к Волкодаву в
бою, бросив прежнего своего владельца, разбойника, не по праву носившего
благородный клинок. И пообещал, явившись во сне, что не покинет Волкодава,
пока тот будет достоин им обладать…
Ну что, Солнечный Пламень? Ц мысленно обратился к мечу венн. Ц Не надума
л еще оставить меня?..
Имя меча пришло совсем недавно, когда они жили в Беловодье и уже собирали
сь сюда. Волкодав его не придумывал. Просто открыл однажды утром глаза, и п
ервым, что явилось на ум, были именно эти слова. Никаких сновидений венн пр
ипомнить не смог и про себя решил, что меч сам шепнул ему свое назвище. Зна
чит, полностью уверился в нем и надумал быть с ним еще долго. Обидно было б
ы после этого его оскорбить в самом начале дальнего странствия. Да. Случи
сь заново прожить нынешний день, Волкодав не изменил бы ни одного своего
поступка. Ни одного…
Он спрятал Солнечный Пламень в ножны, висевшие за правым плечом, и двинул
ся в сторону скал, покидая поляну. В живых оставалось еще двое наемников.

Один из беглецов, мальчишка, ровесник Асгвайра, даже не успел отрастить к
акие следует усы. Жуткая расправа, которую пришлый венн учинил над много
опытным главарем, непобедимым кумиром юнца, потрясла его до мокрого пятн
а на штанах. Убежал он далеко. Зрением Отца Мужей Волкодав видел его, скорч
ившегося среди валунов над краем непомерного, в сотни саженей, голого ка
менного обрыва. Стена Великанов Ц вот как назывался этот откос. Ужас заг
нал мальчишку в тупик, выбраться из которого можно было, только вернувши
сь. На это беглец не отваживался. Он просидит там до завтра, трепеща и наде
ясь, что его не разыщут. Волкодав решил сперва заняться вторым, благо тот у
строился ближе.
Этот второй одолел свой испуг в полутора стрелищах от места сражения. Он,
видно, сообразил, что бой, начавшийся так странно и страшно, закончится от
нюдь не победой наемников. А может, он даже рассчитывал, отсидевшись, верн
уться и поискать, не останется ли на поживу какого имущества. Отец Мужей и
Волкодав почти одновременно разглядели его в густой чаще шиповника. Кор
енастый сольвенн облюбовал удобный каменный карниз, растянулся на живо
те и приготовил заряженный самострел: поди подойди!..
По мнению венна, достать его можно было тридцатью тремя способами. Незам
етно обойти засаду и сверху прыгнуть на плечи стрелку. Подкрасться сбоку
и закидать камнями, выгоняя вон из укрытия…
Волкодав пошел прямо к кустам, не прячась и не петляя. Посмотрим, каков стр
елок. И особенно как он будет взводить после выстрела тетиву, лежа в чаще ц
епких кустов. Волкодаву случалось видеть, как иные стрельцы в таких случ
аях бросали оружие и, струсив, пускались бежать. Тут забоишься, если тот, в
кого целишься, спокойно идет на тебя. И смотрит в глаза.
Волкодав был готов уворачиваться от стрелы, но не пришлось. Все дело испо
ртил Мыш. Возникнув как тень, черный летун бесшумно скользнул мимо плеча,
пронесся вперед и юркнул в кусты. Кудрявая зелень шиповника издали казал
ась сплошной малахитовой глыбой, но проворный Мыш легко нашел среди колю
чих стеблей простор для полета. Что там дальше случилось, оставалось тол
ько предполагать. Раздался крик, щелкнула тетива, но стрела прошла далек
о стороной. Наемник вскочил как ошпаренный и бросился из кустов. Длинные
цепкие ветви с громким треском царапали его одежду и тело. Выпутавшись и
з зарослей, он быстро побежал прочь, оглядываясь и размахивая руками. Мыш
с криком мчался за ним, норовя вцепиться в затылок.
Это был уже немолодой, лысеющий мужик с козлиной растрепанной бородой. Е
го шея казалась несоразмерно короткой: то ли по природе, то ли оттого, что
он с испугу пытался втянуть голову в плечи. Такому, если до сих пор не выби
лся в вожаки, давно бы уже следовало столковаться с какойЦ нибудь добро
сердечной вдовой и мирно осесть, завести, скажем, харчевню. Может, лысый ма
лый именно так и намерен был поступить, да попутала нелегкая снарядиться
в самый последний поход, еще разок попытать счастья и прикопить немножк
о добычи. Тогда-то зажил бы со своей вдовушкой тихо-спокойно, стал уважае
мым человеком в деревне или на городской улице, чего доброго, еще и деток р
одил…
Вот только ничего этого ему больше не будет.
Волкодав шел за ним беззвучными стелющимися скачками: большой серый пес
, настигающий облезлого волка со стершимися зубами. Наемник то и дело ост
упался даже не от страха Ц от осязания близкого конца, мертвившего тело.
Он упал на колено, вскрикнул, начал поворачиваться к Волкодаву лицом.
Ц Это я упросил Зубяря, чтобы ее не приканчивали!.. Я…
Он еще говорил, а в глазах отражалось отчетливое понимание: пощады не буд
ет. Волкодав не стал пачкать оружия. Просто взял его одной рукой за подбор
одок, другой за макушку и коротко повернул вверх. И ухнула в стылую бездну
уютная маленькая корчма, и теплая пухлолицая вдовушка, и зимние вечера у
огня, с пивом в кружке и разговорами о былом удальстве. Еще одна никчемная
душонка вылетела из тела, упавшего в густую траву бесформенной кучей. Во
лкодав подобрал самострел, взял из колчана убитого две стрелы и двинулся
дальше.
Он легко выследил бы шестого даже один, без помощи Отца Мужей, смотревшег
о из поднебесья. Примятая трава, лишайник, сорванный с камня, Ц ясные зна
ки, указывавшие путь… А пожалуй что управился бы и без них:
след Ц не запах, не звук, что-то иное Ц витал над землей, словно полоса сго
ревшего воздуха. Юный наемник сдуру убежал в ущелье, проточенное водой в
утесистом гребне. Карабкаться оттуда наверх Волкодав не пожелал бы и вра
гу. А другой конец теснины выходил прямо в щель Стены Великанов, и внизу мо
жно было разглядеть птиц и медленно плывшие облака. В середине лета, когд
а солнце пригревало как следует и начинали подтаивать ледники, здесь мча
лся косматый поток. Он бешено вылетал в щель и дробился в воздухе, падая с
чудовищной высоты. Однако до летней жары было еще далеко, и теснина остав
алась сухой.
Молодой наемник, веснушчатый, русоволосый, старался забиться как можно г
лубже в нору между камнями, но его было видно, и он сам это понимал. Избавле
ние от страха, когда он готов был поверить, что спрятался и спасся, оказало
сь лишь временным. Волкодав приблизился, прыгая с валуна на валун, и остан
овился в десятке шагов. Поймал взгляд парня и указал самострелом на прос
транство перед собой.
Выходи, умрешь как мужчина.
Юноша вылез, двигаясь, точно в дурном сне, лицо было зеленое. То, что соверш
алось прямо здесь и сейчас, не могло, не имело права происходить. Не с ним. Н
е наяву. Что-нибудь непременно вмешается. Предотвратит. Защитит…
Вот и она так думала, молча сказал ему Волкодав.
Боги не вмешивались. Венн не таял в воздухе и не проваливался сквозь земл
ю. Стоял, и в опущенной руке не дрожал самострел со взведенной тетивой, гот
овой бросить стрелу. Парень почти решился упасть перед ним на колени, даж
е вроде как дернулся вперед, но остановился. Пошарил у пояса, вытащил длин
ный кинжал и обхватил потными ладонями рукоять, готовясь обороняться. Не
вздумает же венн просто так всадить болт в человека, у которого нет ни лук
а, ни самострела! Пусть-ка подойдет поближе и…
Ростом и сложением парень ничуть не уступал Волкодаву, но был еще по-маль
чишески рыхловат, тяготы и труды не успели его обтесать, наделить опасно
й и хищной воинской статью. Венн смотрел поверх его головы и молча ждал, чт
обы он сделал движение. Если у лысого это наверняка был последний поход, т
о сопляк нанялся явно впервые. Он и кинжал-то держать еще толком не научил
ся. Кто же цепляется за рукоять, словно тонущий за протянутое весло?.. У опы
тного бойца нож невесомо порхает из ладони в ладонь, пляшет между пальца
ми, поди угадай, когда и откуда ужалит… У недоноска все его намерения чита
лись и на лице, и во взгляде, и в напряжении тела. Когда стало совсем ясно, чт
о вот сейчас он завопит от ужаса и бросится в драку, правая рука Волкодава
мягко качнулась вверх. Щелкнула спущенная тетива, и толстая короткая стр
ела-болт воткнулась парню в колено.
Венн не жаловал самострелов, предпочитая лук, куда более мощный и быстры
й. Самострел Ц оружие горожанина, человека несильного и необученного. О
днако воин и нелюбимым оружием обязан владеть, как родным.
…Юнец, не без успеха притворявшийся взрослым мужчиной, вмиг превратился
в насмерть перепуганного, зареванного мальчонку. Рана была не смертельн
ой, но страшно болезненной. Если ему суждено будет остаться в живых, вряд л
и он даже к старости избавится от хромоты.
Это, конечно, не Зубарь, способный забавы ради выстрелить в симурана. И не
трое его дружков, у которых давным-давно сгнило внутри все, что от рождени
я было доброго и хорошего. Просто деревенский балбес, возмечтавший, как А
сгвайр, разбогатеть и прославиться. Но ведь Асгвайр бросился на защиту д
евчонки, а ты?.. Почему двое отбивались от шестерых, а не трое от пятерых? Поч
ему?..
Волкодав не торопясь отводил рычаг, вновь натягивая тетиву самострела.

Ц Я не трогал ее!.. Ц закричал молодой наемник, пытаясь задом наперед отп
олзти как можно дальше от Волкодава и тихо подвывая: уж верно, боль в колен
е была сумасшедшая. То-то нога у него отнялась до самого паха. Ц Я не трога
л ее!.. Я только держал!..
Я только держал, повторил про себя Волкодав. Я только держал.
«Пощади, Ц умолял взгляд широко распахнутых, бесцветных от ужаса глаз.
Ц Ты же видишь, я ранен. Мне больно. Я ослаб, я не могу сопротивляться. Я тол
ько держал ее. Ты достаточно меня наказал. Я, может, даже отсюда выползти н
е смогу, когда ты уйдешь. Неужели ты убьешь беззащитного? Беспомощного, по
калеченного, страдающего?..»
Еще как убью, так же молча ответил ему Волкодав. Его руки тем временем вкла
дывали стрелу в желобок и поднимали оружие. Еще как убью. Это теперь ты пок
алеченный, слабенький и несчастный. И просишь, чтобы тебя пожалели. А ты ее
пожалел? Когда был крепким и сильным перед несчастной девчонкой? Или она
о жалости не просила?..
Парень увидел смерть, направленную в глаза, отчаянно вскинул ладони, и ст
рела пригвоздила его руки ко лбу. За десять шагов не спас бы и клепаный шле
м на добром подшлемнике. Волкодав бросил самострел, глядя, как стихает би
ение жизни, как некогда красивое молодое тело превращается в обыкновенн
ую падаль. Потом повернулся и пошел прочь.

Шагал я пешком
И крался ползком,
Нащупывал носом путь.

А встретился лес,
На дерево влез -
Вокруг с высоты взглянуть.

Свой собственный след
За несколько лет
Я вмиг оттоль рассмотрел!

И понял, каких,
Беспутен и лих,
Успел накрутить петель!

А что впереди?
Неисповедим
Всевышний разум богов!

Под солнцем искрясь,
Гора вознеслась
В короне белых снегов!

И понял я' вот
С каких бы высот
Земной увидеть предел!

Я ногти срывал.
Валился со скал.
Я сам, как снег, поседел.

Но все же достиг!,
Взобрался на пик.
Открылся такой простор!..

Вблизи и вдали
Все страны земли
Нашел любопытный взор.

Куда же теперь?..
И снова я вверх
Гляжу, мечтой уязвлен.

Там синь высока.
И в ней облака.
И солнца сизый огонь.

Там правды престол…
Но божий орел
Пронесся рядом со мной:

«мой друг, не тянись
В запретную высь,
Коль нету крыл за спиной!

Немногим из вас
Та тропка далась;
Тебе они не чета.

Мой друг, ты и так
Душой не бедняк.
О большем Ц и не мечтай!..»

Я спорить не стал.
Я попросту встал,
Не жалуясь и не кляня,

И прыгнул вперед…
Паденье? Полет?..
Пусть небо судит меня.


3. На третью ночь

Когда Волкодав покинул ущелье и шел назад, он почувствовал приближение О
тца Мужей и оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть его.
Кого другого, менее знакомого с повадками вилл, подобное зрелище могло н
апугать не на шутку. Желтоглазый зверь с мордой пса и крыльями летучей мы
ши беззвучно плыл в прозрачном воздухе прямо на него, в полураскрытой па
сти влажно блестели клыки. Седовласый всадник сидел выпрямившись, поток
встречного воздуха разглаживал длинный мех шубы. Он не стал окликать Вол
кодава, не помахал ему рукой. Оба были мужчинами, а значит, умели обходитьс
я без жестов и слов. Соплеменницы Волкодава могли бы еще посмеяться и доб
авить, что мужское немногословие происходило в основном от неумения обр
ащаться со словами и заставлять их складно выражать мысли… Да, подумал в
енн. Дома любили посмеяться и пошутить…
Мыш сорвался с его плеча и бросился догонять дальнего родственника. Он, н
аверное, не преодолел бы расстояний, которые легко покрывал симуран, но в
коротком рывке не собирался уступать никому.
Небесный всадник легко скользнул над самой землей, отворачивая мимо луж
айки, где происходило сражение. Волкодав последовал за вождем. Ему всяко
не хотелось возвращаться к мертвым телам. Его народ полагал, что о павшем
враге следовало позаботиться: расстегнуть одежду и пояс, позволяя душе в
ылететь без помех, завалить останки камнями, чтобы не добралось зверье…
Пренебреги этим, и мертвые не скоро обретут покой, начнут вставать из мог
ил, шастать ночами в поисках погубителя… А и пусть себе встают и приходят.
Шестеро убитых не заслуживали того, чтобы называться врагами.
Волкодав не чтил и не боялся их ни живыми, ни мертвыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10