Желтое лицо искажено гримасой.
— Нет, нет, это... не она,— в отчаянии прошептала Лаура. Платье Корины, но нет, нет, не она.
Санитар нагнулся, поднял таз, стоявший на полу, вынес в коридор и сейчас же вернулся.
— Ее не узнать,— пробормотал Джованни, тоже потрясенный видом Корины.
— Она одна здесь, бедняжка... И... стакана воды... Нет даже рядом стакана воды.— Лаура умоляюще взглянула на санитара.
Но тот не двинулся с места.
Она выразительно посмотрела на жениха. Джованни не успел ничего сказать. Больная испустила глухой вопль и скорчилась. Какие-то судороги сотрясали ее худое тело, сводили руки, ноги, шею.
— Помогите! Помогите же... что-нибудь сделайте,— умоляюще заговорила Лаура, бросившись к санитару.— Позовите врача. Джованни, надо позвать врача! Что же ты стоишь, ей ведь так плохо!
— Врач занят на втором этаже,— сухо пояснил санитар.
- О мадонна, что с пей, что с нашей Кориной? — Лаура вцепилась и его локоть.
— То же, что и со всеми... такими.— Санитар давно привык к подобным картинам.
Лаура подбежала к подруге, хотела поймать руку, говорила что-то ласковое. Рвотный спазм сдавил Корине горло.
— Джованни, Джованни...— в ужасе бормотала Лаура.— Она умирает. Хоть укол, какой-нибудь укол... Корина, миленькая, мы тут, мы рядом...
— Уходите,— решительно проговорил санитар.— Вы ничем не поможете. Уходите.
Лаура, как в молитве, сложила ладони, умоляюще заговорила, обращаясь то к Джованни, то к санитару:
— Помогите... спасите, умоляю вас... Я не уйду... Не могу от нее уйти.
Санитар выразительно взглянул на Джованни:
— Врач не должен вас здесь видеть. Вы хотели только убедиться. Идите же!
Джованни, обняв Лауру, силой повел ее к дверям.
— Он обязательно позовет врача. Но надо выйти. Будь же умницей... Чем ты ей поможешь?.. Сейчас сюда придет врач.
Им вослед раздался душераздирающий крик Корины.
Лаура тихо застонала. Она еле передвигала ноги, и Джованни почти нес ее по коридору.
Во дворе он усадил девушку на ступени какой-то полуразрушенной лестницы.
— Сейчас сделают укол... примут меры...— бормотал он. Хотя вовсе не был в этом уверен, скорее наоборот. Ведь за каждой дверью, пока они шли по коридору, про-
исходило нечто подобное. Кому нужны эти выброшенные из жизни люди, которые сами, по доброй воле, избрали такой путь?
Он, Джованни, никогда бы себе не позволил даже попробовать, не позволил бы себе прикоснуться... Прикоснуться?.. А сколько через его.руки проходило всех этих наркотиков... Он их возил... Да, возил. Был убежден, что они. необходимы в медицине для лечения больных... Неправда! Контрабандой не возят медикаменты для больниц!.. Разве он этого не знал? Не догадывался?! И все же переправлял эту смерть через границы. А потом и удобное оправдание нашел: не он, так кто-то другой сделает это... От его отказа ничего бы ни для кого не изменилось, только лишь для него самого. Не он ли перед тем, как получить эту работу, порой рылся в целлофановых мешках, оставленных для мусорщиков?
Мысли эти проносились в голове Джованни, пока он уговаривал, убеждал Лауру не отчаиваться. Но она, как в забытьи, шептала:
— Спасите... спасите Корину... Умоляю... спасите Корину.
Наконец ему удалось поднять ее со ступеней. Молча дошли они до остановки.
Мимо, шурша шинами, проносились автомобили, а над улицами таким же нескончаемым потоком мчались строки реклам, обливая то ядовито-зеленым, то кроваво-красным заревом небо, и лишь над величественным, не подвластным времени и неоновому безумству куполом собора святого Петра оно было густо-синим, живым.
И в самом автобусе была своя спешка, свой ритм, протискивались к выходу пассажиры, куда-то спешили. Рядом громыхал другой, еще больший автобус с туристами, стремившийся обогнать, обойти этот...
— Что сказать тетушке Лоле?! Что сказать? — негромко твердила Лаура, растерянно глядя на своего жениха.
— В больнице Корина. Ничего другого не остается.
— Может, утром ей станет лучше?!
— Непременно станет лучше,— так убежденно проговорил Джованни, будто сам в это верил.—Но сказать надо правду и сейчас, вечером.
— Только бы она поскорее вернулась к нам...— И Лаура прикусила снова дрогнувшую губу.
ГЛАВА 5
— Забудь! Обо всем забудь,— нашептывал Джованни, пока ехали к морю.— Ты обещаешь думать только о нашем счастье, только о нас? Никому мы ничем не поможем. А если никому — то хоть друг другу... Обещаешь?
Лаура, улыбаясь, кивнула. Джованни продолжал говорить: их сегодня ждет чудесный день. Разве они не заслужили немного радости?! Они молоды, любят друг друга, а это уже счастье, самое большое счастье на земле.
И Лаура честно пыталась отвлечься от того, что видела вчера. К тому же тетушка Лола, перепоручив соседям внучку, сразу же побежала в больницу. Лаура не могла ей толком объяснить, что случилось с Кориной. Но мать даже не очень испугалась. Возможно, девочка съела что-либо несвежее и отравилась... Главное, Корина нашлась, а то всякое уже мерещилось. Она так благодарна Лауре, так благодарна... У синьора Антонио не внучка, а золото... И старик, улыбаясь, кивал.
То, как Корину удалось разыскать, Лаура объяснять не стала. Едва добравшись до своей постели, она мгновенно уснула.. А утром за завтраком старик ни словом не обмолвился ни о «полицейских», ни о поисках Корины. Казалось, и ои от души радуется, что они едут к морю и что Джованни так легко нашел себе работу в Лазурной
бухте.
— Только бы он не передумал,— сказала Лаура, когда вышли из автобуса и направлялись к пляжу, где их должен был ждать Агостино.
- Все будет в порядке,—успокоил ее Джованни.— Не понимаю, почему ты сомневаешься?
— Ну, может, он обрадовался встрече или чуть-чуть больше, чем надо, выпил.
Джованни весело рассмеялся. Навстречу им по песчаным дюнам легкой походкой шел Агостино. Он был в шортах и белой рубашке, оттенявшей сухощавые руки и бронзовое лицо.
— Ты не находишь, Лаура, что он похож на ожившую старинную монету? Именно такие профили на них чека-
нили,— сказал Джованни, похлопав приятеля по плечу. Агостино с нарочитой горделивостью приподнял и повернул голову, чтобы девушка могла оценить его профиль.
— Настоящий римлянин! — смеясь, сказала Лаура и, наклонившись, сняла туфли.
Весело болтая, они шли вдоль пляжа. Лаура шлепала босыми ногами по воде, словно расшалившаяся девочка.
Вдруг Агостино замедлил шаг и схватил друга за руку. Проследив за его взглядом, Джованни увидел белокурую молодую женщину в голубом купальном костюме, которая, откинувшись на спинку шезлонга, рассматривала иллюстрированный журнал.
- Это что-то новое,— пробормотал Агостино.— Ее я здесь вижу впервые.— Он пошел еще медленнее.
— Успеешь еще познакомиться,— довольно равнодушно проговорил Джованни и, взяв друга за локоть, попытался заставить его ускорить шаг.
Но Агостино не поддавался и, словно загипнотизированный, смотрел на женщину.
— Сегодняшний вечер она проведет со мной,— сощурив свои зеленые глаза, уверенно сказал он.
— Да она и не смотрит в твою сторону,— усмехнувшись, покачал головой Джованни.
— Притворяется. Знаю я их, чем больше равнодушия, тем серьезнее интерес! Подождите меня здесь...
— Л как же подводное царство? — огорченно спросила Лаура. Видя, что друзья замедлили шаги, она подошла к ним и слышала последние слова Агостино.— Ты нас туда не поведешь?
— Непременно поведу... Непременно. Я отлучусь всего на несколько минут. А вы сидите здесь, никуда не уходите.— Агостино приветственно махнул Лауре рукой, оглянулся на незнакомку, которая ,по-прежнему была занята своим журналом, и помчался вдоль пляжа.
Лаура и Джованни переглянулись и расхохотались.
— Давай пока погреемся на солнце, раз уж нам приказано не двигаться с места,— сказала она и села на песок.
— Если я буду работать с Агостино, мы такое удовольствие сможем себе всегда позволить.—Джованни лежал, подставив лицо жарким солнечным лучам, даже не прикрыв голову, и блаженно улыбался.— Никого не бояться, работать, как все, честно получать свои деньги. Что еще нужно?!
— Это было бы замечательно,— в тон ему ответила Лаура, и вдруг ей представилось отрешенное лицо Марко. О Корине она могла заставить себя не думать — с ней тетушка Лола. А если уж там эта энергичная женщина, то все будет в порядке, а вот Марко,., Он почему-
то не выходил из головы. Всегда знал, чего хотел, и ребята были убеждены: если кому повезет в жизни, так это ему, Марко. Такие умные речи, такие замыслы... Все должно быть по справедливости...
— Ты помнишь, как он красиво говорил? — задумчиво сказала Лаура.
Джованни не спросил кто. Видимо, тоже думал о Марко.
— Глупости болтал,— небрежно проронил он.— Нес какую-то чушь про свободную страну для молодежи...
— Ну почему чушь?! Ведь есть там, в Латинской Америке...
— В Америке, во Франции...—перебил Джованни с легкой досадой.— Сама посуди. Кто же будет кормить эти «ножные цветы»? Оии отрекаются от всех, а жевать что-то надо...
— Ну, люди...
— Какие люди?! У тебя, у меня, у Агостино... У кого есть лишние деньги?! Значит, «цветы» рассчитывают на подачки богачей. Тех самых богачей, которых они презирают, от которых отрекаются...
— Разве главное — еда, одежда?
— А как все же без этого обойтись?! Видел этих ребят, их девчонок... Спят с кем попало. А детей потом куда девать?.. Ну хорошо, у Корины есть мать. Это я не в осуждение, а так, для примера.
— Не может быть... Корина...— начала Лаура и запнулась. Замолчала, потому что вдруг припомнила кое-какие разговоры с подругой.— Не будем о ней...
— Да я и не собирался... так, к слову... о беглянках, что возвращаются туда, откуда с таким гордым видом уходили. Меня, например, судьба Марко не потрясла. Но вообще-то удивляет, есть же среди них неглупые ребята, и те вещают, вещают премудрости, а для чего, для кого?
Лаура долго молчала, глядя на пологие ленивые волны, что медленно подползали к золотистой кромке песка и так же медленно, словно нехотя, уходили.
— Наверное, не думают потому, что для них существует только сегодня...—Лаура приподнялась на локте, испытывающе взглянула на Джованни.— Яда этого приняли... а что будет завтра-послезавтра, уже не важно.
— Вот-вот, все мысли: где достать? Сегодня, сейчас где достать? Рни'ведь без этого совершенно не могут обходиться. Положи перед ними кусок хлеба и зелье.
Скажи: выбирай... Не аа хлебом протянут руку. А-а, давай оставим этот разговор! Нас это не касается. Изменить ничего мы не можем!
— Если у тебя на глазах убивают человека, разве ты будешь спокойно наблюдать?! И тут преступники делают, продают — и ничего?! А это ведь страшней, чем нож, пуля...
— Одних посадят за решетку, другие сделают, привезут. Да и те, что колются, добровольно на это идут, такая жизнь... Кто им виноват?!
— Нет, нет! Все не так! — горячо воскликнула Лаура.
— Хватит об этом,— резко произнес Джованни и рывком сел на песке, обняв согнутые в коленях ноги.
— Ты прав...
— Посмотри, какая чудесная яхта! — вдруг восторженно воскликнул он, указывая в море.
Чуть вспенивая сине-голубую гладь, легко шло суденышко под парусами — ветер был слабый, едва ощутимый,— очевидно, работал еще и двигатель. Там, дальше к горизонту, ползли один за другим два больших каботажных судна, казавшиеся уродливыми, неповоротливыми по сравнению с изящной яхтой. С нее, с этой белоснежной красавицы, долетала музыка. Потом зазвучал мягкий баритон.
Они оба прислушались. И вдруг мелодия раздалась уже совсем рядом. У самого берега из моря вышел водолаз.
— О мама миа! Неужели это наш приятель?!—Джованни даже захлопал в ладоши.
Агостино, с аквалангом за спиной, был в легком оранжевом костюме и с такими же ластами. — Посланец Нептуна к нам,— восхищенно проговорила Лаура.
Но «посланец Нептуна» и не смотрел в их сторону. Он медленно, чуть враскачку, направлялся туда, где сидела в шезлонге белокурая женщина.
— М-ма! Нет, против такого обольстителя ей, бедняжке, не устоять,— улыбнулся Джованни.— Сейчас он с ней заговорит.
Молодая женщина, к которой направлялся Агостино, опустила на колени журнал, безразличным взглядом окинула «посланца Нептуна» и стала смотреть в море. Ее больше интересовала яхта.
Агостино, вежливо улыбаясь, протянул женщине перламутровую раковину. Говорил он тихо, но по его жестикуляции Лаура поняла, что сей дар моря он добыл со дна для очаровательной женщины.
Она не взяла сувенир, даже не улыбнулась и снова стала листать журнал, будто не слышала обращенных к ней пылких речей. Зато окружающие переглядывались и вообще довольно живо реагировали на эту сцену. В конце концов Агостино вынужден был отступить.
— Знаем мы этих недотрог,— скрывая досаду, сказал он, подойдя к Джованни.— Не сегодня, так завтра я эту красотку заполучу.
— Не сомневаюсь,— смеясь, ответил Джованни.
— Ладно, пошли в Лазурную бухту... Лаура, вашу руку.— И он помог девушке подняться.
Через минуту Агостино забыл о споем неудачном ухаживании и с воодушевлением стал объяснять Джованни, какое заманчивое предложение он ему делает.
— Черепков мне сегодня па мотоцикле приволокли два мешка. Надо все подготовить. Вероятно, гости,— он кивнул на яхту, что уже подходила к небольшому, выдававшемуся в море причалу,— пожелают совершить прогулку к Нептуну на дно. Сегодня ты, Джованни, потренируешься, а завтра можно будет начать работу.
Лаура незаметно сжала руку жениха. До сих пор ей все не верилось, что Агостино сдержит обещание и что он не просто так, лишь бы порисоваться, предложил эту работу.
Здесь где-нибудь поблизости можно будет снять квартирку, чтоб не ездить в Рим. Но как зимой? Зимой ведь никто под воду не полезет. Она осторожно намекнула на это Агостино. Но тот беззаботно рассмеялся. И зимой найдется дело. Однако все это они еще успеют обсудить.
Чуть в стороне от пляжа росло несколько молодых сосенок, под ними был установлен небольшой сборный домик.
— А вот и моя хижина,— сказал Агостино, открыв дверь.— Прошу вас, синьорина.
— У вас тут чудесно! — воскликнула Лаура, оглядывая небольшую комнату с пестрой циновкой посредине, низкой широкой тахтой, покрытой недорогим пледом, разрисованным под тигровую шкуру. На полках, прибитых к стене, разложены всевозможных размеров и оттенков раковины, морские ежи, звезды, огромная пила-рыба покоилась на шкафчике для одежды, кальмар, казалось,
полз по стене к потолку. В большом аквариуме возле окна шныряла среди диковинных водорослей морская мелочь.
— Потом, потом ты все рассмотришь!—Джованни не терпелось поскорее отправиться под воду. Водолазные костюмы, ласты, акваланги были сложены в другой комнате.
Лаура тоже получила водолазный костюм, и когда она, переодевшись, вышла в нем, Агостино восхищенно развел руки:
— Рождение Венеры! Помните, на картине Боттичелли? Правда, там она обнажена...
— И выходит из раковины... Где же раковина? — лукаво спросила Лаура.
— Найдем, найдем все для современной Венеры. Джованни искоса взглянул на друга и строго проговорил:
— Твоя Венера осталась в шезлонге. Не забывайся.
— Я лишь восхищаюсь совершенством. Не потому, что это Лаура. О мама миа, стоит ей нырнуть вместе с нами в море, как туристы, забыв надеть акваланги, устремятся вслед за ней.
— Ну довольно,— негромко проговорила Лаура.— Я не картина, не статуя, а невеста Джованни. Не надо, Агостино,— в ее голосе была и мягкая, и настойчивая просьба.
— Да, да, прости, Лаура,— поспешно произнес Агостино и взглянул на нахмурившегося Джованни.— Это от неожиданности. Всё, всё... Идем!
Они вышли на берег. Агостино, прихватив холщовый мешочек, в который он сложил раковины, две глиняные амфоры и какие-то черепки, пошел к маленьким мосткам.
— Глубин тут никаких,— говорил он по пути.— Но если все же заложит уши — глотните или зевните. Теперь объясняю, как обращаться с ластами...
— Знаем! — хором воскликнули будущие водолазы.
— Медленный вдох, энергичный выдох,— Агостино заученно, будто молитву, наставлял, как вести себя под водой, под каким углом погружаться...
— Столько инструкций для абсолютно безопасного ныряния? — хлопнув учителя по плечу, весело спросил Джованни.
— В этом-то всё дело! Наши джентльмены должны представлять себе не «просто ныряние», как ты сказал,
иначе с какой стати раскошеливаться?! Всё принимается всерьез. Потом будет возможность щегольнуть своими познаниями. Итак: не доходя двух-трех метров до поверхности, надо замедлить движение... И вообще, Лаура, смотри все время на меня, повторяй мои движения... Будем входить в воду или прыгать?
— Прыгать! Все по-настоящему,— с самым серьезным видом сказала она.
- Прыгать спиной, чтобы сначала воды коснулся акваланг,— пояснил Агостино.
— А если не спиной? — деловито спросил Джованни, ковыляя в ластах по мостикам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20