– У тебя какие планы?
– Мне нужно несколько дней поработать здесь, в конце недели вернусь.
– Чтобы в среду была в офисе и в девять часов сидела уже на стуле, – хмуро приказал он. И добавил, почувствовав, что она целует его в спину, – и не подлизывайся! Приедешь во вторник вечером!
Колесникова и не собиралась подлизываться, искренне считая, что делает это для него.
– У меня всего два дня?
– Да!
Задача, которую ей поставили, очень тяжела. Все успеть за два дня! Девушка прекрасно осознавала, что проблемы вместе с утренним светом начинают вмешиваться в жизнь, отодвигая их друг от друга. Действительно нужно многое сделать, чтобы решить его же давний больной вопрос. Неужели он этого не понимает? И к тому же этот неприятный осадок в душе, все те же мысли о несостоявшемся разговоре. Как будто, что-то умирало, не родившись. С Вадимом тоже происходило непонятное. Он стал угрюм, расстроен, замкнут. Негатив, исходивший от него, становился все сильнее. Растягивая неприятно слова, произнес:
– Пойду, позавтракаю. Может эти оглоеды не все сожрали вчера. Ты что-нибудь будешь?
– Да, сосиску и яйцо.
– Не знаю, есть ли.
– А кто будет знать?
Голос Вики прозвучал раздраженно. Мужчина удалился. Внутри все оборвалось. Зачем она с ним так? Он ничего плохого ей не сделал! Девушка привела себя в порядок и направилась в столовую, рассматривая последствия пребывания гостей. Ура, они уехали! Хоть одна приятная новость!
Когда стремительной походкой Колесникова продефилировала в комнату, то увидела сидящих напротив друг друга директора завода, в чем-то упрямо убеждающего хозяина. Жук старался уговорить Вадима купить дополнительное оборудование. Она присела, сначала молчала, помня, каких трудов и скандалов ей стоила предыдущая покупка. Потом все же решила поддержать директора. Завод давно требовал вложений, срок использования практически всех станков закончился. Но мрачный хозяин сначала мотал головой, потом попытался отшутиться. Жук, довольный, что тема все-таки поднята, вышел и засобирался на завод. Как и Вика, у которой на душе скребли кошки. Можно сказать, что и Вадим в депрессии, на его физиономии бегущей строкой читается глубокое разочарование, но абсолютно не понятно отчего это. Вчера же все было наоборот! Или ей все-таки стоило начать разговор самой? Настоять? На чем? А вдруг он просто рассмеется ей прямо в лицо? За ним не заржавеет. Она ни разу не слышала от него чего он хочет в трезвом уме и твердой памяти. Свое предложение она сделала. Дело за ним. У нее ведь только версия Светланы. А вдруг для его расстройства существуют совсем другие причины и она тут ни причем? Спускаясь к выходу, мимоходом неосторожно уточнила про новое оборудование.
– Отвали! – при этом Ворон нецензурно выругался.
– Я вообще могу отвалить! – жестко заметила Вика, моментально вскипев от его брани.
– Я имел ввиду станки!
Они все вместе сели в машину и поехали на работу. Прошлись по цехам. Финансовый директор, отделившись от мужчин, поднялась к себе в бухгалтерию. Заглянув позже в кабинет директора, услышала, что Ворон давно уехал.
Время шло. Колесникова, вернувшись из командировки, не могла думать ни о чем. Один Вадим и днем и ночью стоял перед глазами. Волнение, сомнения, страсть, ревность – все переплеталось в ее душе, и она, словно пчела, тщательно собирала жгучий и вместе с тем сладостный нектар с каждого из цветков. Что сделала не так? Что она еще не сделала? Что ей лучше делать дальше? Отказаться от отношений с этим мужчиной уже невозможно – слишком много всего между ними произошло: эмоций, ожиданий, страха, радости, конфликтов, переживаний, бессонных ночей, – всего того, что связывает двух людей, плетет между ними невидимую паутину взаимной зависимости, взаимной привязанности. Не только он ей открыл свое сердце. Ее сердце тут же откликнулось на его искренность и беззащитность, находя оправдание всему, чтобы он ни делал, чтобы он не говорил. Эта паутина опутала Вику, заставляла мучиться и переживать, искать с ним встреч, думать о том, где он сейчас, что делает, думает ли о ней, нужна ли. Правильно говорила ей Светлана, что между чувственностью и любовью есть разница. Есть. Она его и правда не любила, не умела, не знала, как это – любить мужчину. Да и сейчас это дается ей с трудом – отдельными яркими вспышками сердце наполнялось теплом, нежностью к нему, трепетом. Потом все ее чувства разом снова и снова проваливались в бездну неуверенности, рождающей новые подозрения, кислотой выжигающей внутренности обиды, требования, попытки контроля, обвинения. Чаши невидимых весов постоянно колебались – любить, доверять, не осуждать, или поступать, как обычно.
Появившись в обещанное время в офисе, она ждала, что вот – вот он появится, подойдет к ней, успокоит. Но его все не было. Не было день, два, три… Не выдержав, поинтересовалась у Мухина где Вадим и получила спокойный, невозмутимый ответ: «Он уехал отдыхать в Италию. И вернется нескоро».
Глава 89
Она в первый раз пыталась добиться мужчину сама и мучительно переживала. До этого мужчины всегда пытались добиться ее расположения. Взять того же Вадима! Столько времени вокруг нее ходил кругами! Прежде чем открылась ему. И что сейчас? Как это противно, унизительно! Как давит неизвестность! Постоянная необходимость подталкивать мужчину выбивает из колеи, но отступать слишком поздно. Почему другие женщины это делают так спокойно? И почему все это так болезненно дается ей? Почему чем чаще она оказывает знаки внимания, тем меньше ей хочется быть с ним. Отношения теряют ту прелесть и ценность для нее. Все чаще возникает желание отомстить. Если бы не та теплота и нежность в его взгляде, которая мгновенно гасит все ее сомнения и страхи, было бы совсем невмоготу. В любом случае все лучше довести до конца. Не в ее характере останавливаться на полпути. Когда же он наступит, этот конец? Сколько еще ждать? Страдать от неизвестности? Где же его хваленая любовь и желание быть вместе? Если он так долго ее ждал, чего тянет резину теперь? Да и ее беспрестанно гложут сомнения. Она не уверена, сможет ли с ним быть в принципе. Ей нужна его поддержка, иначе нет смысла и начинать. Или он этого не понимает? Струсил? Все блеф? Была нужна, пока отказывала? Он сам для их отношений что-нибудь делать вообще планирует? Зачем она вообще поперлась к этой Светлане? Не знала и была счастлива!
Вернувшись с работы домой, Колесникова, словно раненый зверь металась по квартире. Нет, долго так она не выдержит, – лучше с кем-нибудь поговорить, кто хорошо знает Ворона. Иначе ее просто разорвет на мелкие клочки от напряжения. Дрожащей рукой набрала номер директора и нажала вызов. «Может, зря я это делаю? Мухин, вроде, не трепач, хотя черт его знает!»
– Алло, – в привычной ему манере «выблевал» Мухин.
– Михаил Федотович, мне нужно с вами поговорить!
– Сейчас?!
– Да. Но я Вас надолго не задержу.
– Хорошо. Через пятнадцать минут буду.
«Слава Богу! Надо же, на ночь глядя поехал, хотя ему это совсем ни к чему, да и его пассия вряд ли будет ночным исчезновением довольна. И вопросов лишних задавать не стал. Вот бы Вадим так! Взял бы, да и приехал. Что ему стоит?»
Немного погодя под окнами остановился автомобиль директора. Вика накинула шубу и спустилась. «Как сейчас разговаривать буду? Что скажу? Как есть, так и скажу. Будь, что будет!»
– Очень извиняюсь, что беспокою на ночь глядя, но мне очень нужно поговорить.
– Привет, что случилось?
– Я хочу уволиться, – чуть помедлив, произнесла Вика, но для начала с Вами посоветоваться.
Мухин тяжело вздохнул. Затем с легкой нотой разочарования в голосе спросил:
– Почему? Что опять не так? Мы с тобой, по-моему, давно отношения выяснили и камни за пазухой не держим?
– Дело не в Вас, – сглотнув комок, подкативший к горлу и чувствуя, как задрожали колени, проговорила его сотрудница, – дело в том, что у меня роман с Вороном.
Выдержав паузу, поглядела прямо в глаза своему шефу и удивившись его невозмутимости (тот не казался даже удивленным!) сообщила:
– Он предлагал мне вместе жить. Мы должны были поговорить об этом. Но никак не поговорим. Не знаю, почему. Чувствую себя круглой дурой. Мне хочется уйти, сбежать, улететь отсюда, лишь бы уже ничего не видеть, не слышать. Обрубить все концы и не мучиться.
– Жить? Ты уверена?
– Нет, уже не уверена.
Наступила тишина.
– Ну, что я могу сказать, – философски заметил Мухин, – он «император», олигарх, к тому же женатый. То, что он ради тебя готов бросить жену и детей, больше похоже на сказку. Конечно, сказки иногда случаются, но мне кажется не тот случай. Зачем ему это надо? То, что у вас роман – не удивительно, парень он видный, обаятельный.
«Ничего себе, расклад! Я по пониженной стоимости котируюсь?» – промелькнуло в голове Вики. Не заметив, как она неприятно вздрогнула, мужчина продолжал:
– Я не знаю, что у него там с женой и почему они то и дело ссорятся, но я видел его с детьми, его мать с детьми. Детей там просто боготворят. И потом, меня жена пинала, но я от нее уходить не хотел, сама выгнала. Ему то зачем? Он в семье – командир. Знаю, что его отец тоже всю жизнь гулял, но семью ведь не бросил! Если отец из мужской солидарности ему даже ничего и не скажет, то мать точно будет против. А там такая мама бойкая! И вообще, зачем он тебе нужен? Он пьет, баб любит, будет шарахаться по ночам. Будешь переживать. Ты извини, конечно, но мне кажется, что все это как-то нереально. Кто ты и кто он.
Вику сильно задела фраза, прозвучавшая последней. Высокого он о ней мнения! Получается, что без денег она – никто! Мило! Проглотила его «лестную» оценку, добавила:
– Он приезжал на завод, когда я там была. Был радостный, так на меня смотрел… Я видела, что он меня любит. Для меня это очень важно. Просто работать с ним мне тяжело. Я не знаю, что делать.
– Хочешь, передавай ему информацию через меня, чтобы вам реже сталкиваться. Или я буду просто говорить, когда у него настроение получше и можно зайти. Могу помочь, чтобы вы, наконец, поговорили. Хоть успокоишься. Что касается работы – у меня к тебе претензий нет. Да, Ворон – человек тяжелый. Кто спорит? Особенно на язык. Мне, мужику, и то туго приходится, а тебе, девушке, тем более. Я тебя прекрасно понимаю. И чувства твои тоже. Успокойся! Чего ты вся издергалась? Ты девочка умная, сильная, переживешь. Ну, смотри, сейчас ты уйдешь и что? Кто работать будет? И куда ты пойдешь? Опять главным бухгалтером – неинтересно. И мне тяжело будет. Народу много, а работать некому.
– Скоро Светка из декрета выйдет.
– Ну и что? Работы всем хватит. Ты за два года многого добилась. Работу свою любишь. На хорошем счету. Тебе доверяют. Ведешь крупные предприятия и зарплата у тебя неплохая. Вадим не за красивые глаза тебе деньги платит. Ты этого стоишь и перспективы у тебя большие. Многие и за пять лет работы не добиваются подобных результатов; ведешь отдельный блок по стройке, курируешь завод, переговоры с Москвой, придумываешь схемы, разрабатываешь бизнес-планы. Это все очень важные вопросы. И потом, раньше ты была под Ниной Константиновной, а сейчас вы с ней, практически, на одном уровне. На твоем месте, я бы завел просто другого мужчину, влюбился и бросил терзаться напрасно. А Вадим, кстати, за глаза тебя всегда хвалит и мне еще в пример ставит. Иногда слышать это, прямо скажем, обидно. Но не согласиться с ним я не могу.
Директор несколько раз беспокойно взглянул на часы.
– Ладно, вижу, что торопитесь. В любом случае – спасибо, что приехали. А то я ходила, как бомба с зажженным фитилем. Постараюсь взять себя в руки.
– Ну ладно, Викусик, поехал я, пора мне. Не переживай. Все останется между нами.
– Спасибо вам еще раз. Извините, если что не так.
– Давай, иди спать. Завтра на работу.
Девушка еще раз поблагодарила своего шефа и поднялась в квартиру, чувствуя, как острая боль превратилась в тупую и ушла куда-то глубоко внутрь.
Несколько следующих дней старалась в кабинет к Мухину не заходить. Ей и самой неловко от собственных любовных признаний и его лишний раз смущать не хочется. Зачем?
Глава 90
– Ты, я смотрю, не торопишься на работу? – выглянул из комнаты Вася, демонстрируя широкие желтые трусы, усеянные красным серпом и молотом, и доходившие ему до колен.
И правда! Не торопится! Она стояла в коротком малиновом халатике перед зеркалом в прихожей, поставив одну ногу на пуфик, и медленно расчесывала длинные рыжие кудри.
– А ты куда с утра? В институт?
– У нас сегодня выходной, – брат довольно потянулся, достав длинными сильными руками почти до потолка.
– Ты сам себе устроил? По уважительной причине того, что вчера не ночевал дома?
– Как это? Я пришел!
– Ага. В пять утра!
Раздалось счастливое хихиканье.
– А что? Гулял с девчонкой!
Вика рассмеялась и поддразнила его, копируя Шарикова:
– «Филлипыч – дело молодое!»
– Сама-то куда?
– Отпросилась. Хочу к Светлане съездить. Мне к десяти.
– Понятно, – Вася зевнул и направился на кухню, откуда донеслось. – Зачем? Погадать? Ты ж ходила уже!
– Ну и что? Она мне больше как психолог помогает. Нужен, так сказать, взгляд со стороны. Самое приятное, что объяснять ничего не нужно. Сама больше расскажет. Как ты считаешь, у меня ноги не слишком худые?
– Начинается! Старая песня о главном! Не надоело?
– А руки? Мне кажется, у меня руки тоже слишком тонкие. Как думаешь? Твое независимое мнение?
– Ты – классная, эффектная. И ноги у тебя от ушей. Знаешь, никто из мужчин не будет разбирать тебя по частям как мясник на порционные куски. Чего тебе еще надо?
– Иногда меня терзают мутные сомнения…
Васька недоверчиво хмыкнул.
– Ну-ну, – к словам добавился звук до безобразия громко хлопающих ящиков, затем под сильным напором зашумела вода. Вика скривилась и, быстро собравшись, выпорхнула за дверь.
Легкий морозец дотронулся до ее щек, мятным холодком заполнил легкие и струйкой пара вырвался наружу. Колесникова огляделась, наслаждаясь поблескивающим голубым инеем, украсившем собой весь город, превратив его в ажурный теремок. Раскидистые тополя замерли, боясь шелохнуться и нарушить зимнюю сказку. Под ногами раздавался легкий поскрипывающий хруст снега, выпавшего ночью. Вика потянула носом: «градусов пять – не больше». И где ее перчатки? Она полазила в сумке и, найдя то, что искала, с одобрением в голосе хмыкнула. Кстати, что скажет Светлане? Ведь к ней только со списком вопросов. Хотя, честно говоря, она бы и просто так к ней заглянула – в гости. Поболтать.
Вике нравилась атмосфера в ее доме, покой, какая-то умиротворенность, чувство юмора и терпеливость хозяйки, возможность поговорить с незаинтересованным и в то же время знающим человеком о своих проблемах. Об отношениях. Да и не только!
– Соскучились, наверное, по мне, – уверенно заявила она на пороге.
– Ага, плакала всю ночь, – подыграла ей женщина. – Проходи в комнату, я скоро. Суп варю.
Через пять минут ясновидящая появилась.
– Ну, давай, выкладывай. Как дела?
– Не знаю. Может, Вы мне скажете?
– Ну, звезда! Давай фотографии.
Девушка привычным жестом протянула их, положила одну руку на иконку, другую – на карты.
Светлана подержала руки над фото, с любопытством взглянула на Вику.
– Ну, что, у тебя энергетика хорошая. У милого твоего тоже. Я его спросила, как дела, он мне так задорно издалека ручкой помахал. Спрашиваю, что какой радостный? Опять дала группы: женат, холост, разведен. Показывает – разведен. Спрашиваю – подал на развод, говорит, что нет, для внешней среды – мы семья.
– Я ему предложила жить вместе, сообщение послала.
– Молодец!
– Еще какая! Потом к нему подходила несколько раз, – сказал, что все хорошо, потом поговорим. Я ждала – ждала, ждала-ждала, нервничать уже стала. Приезжал ко мне, когда в командировке была, поговорить, думаю. Вернее, надеюсь. Ждала, что он первый начнет, но он так ничего не сказал. Уехал почему-то расстроенный. Не знаю почему.
– Вы с ним как журавль с цаплей! Может, хватит ходить кругами-то?
– Я бы рада! Очень! Встречаться он со мной не встречается. Мне вообще тяжело столько времени без мужчины находится. Я все думаю, вдруг у него еще кто есть?
Ясновидящая зажмурилась.
– Нет, никого нет. Спрашиваю: «Ты сам с собою, что-ли? Или голубой стал? – Нет, говорит, флирт есть, а сексом некогда заниматься». Я спросила: «Ты не думаешь, что Вика от отсутствия мужского внимания на кого-нибудь другого переключится?» Говорит – нет, зачем? Такой простой! Зачем, говорит! Может, полагает, что женщины как-то иначе устроены, чем мужчины? Вот, дает!
Женщина хихикнула, найдя ответ Вадима весьма забавным.
– А почему не подходит поговорить?
Светлана совершала очередные манипуляции.
– Показывают картинку: сидит за столом с большой кучей документов и бумажки раскладывает по сторонам. Говорит: «Что пристала, занят я!» Думаю – боится. Мужчины, как правило, трусы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Мне нужно несколько дней поработать здесь, в конце недели вернусь.
– Чтобы в среду была в офисе и в девять часов сидела уже на стуле, – хмуро приказал он. И добавил, почувствовав, что она целует его в спину, – и не подлизывайся! Приедешь во вторник вечером!
Колесникова и не собиралась подлизываться, искренне считая, что делает это для него.
– У меня всего два дня?
– Да!
Задача, которую ей поставили, очень тяжела. Все успеть за два дня! Девушка прекрасно осознавала, что проблемы вместе с утренним светом начинают вмешиваться в жизнь, отодвигая их друг от друга. Действительно нужно многое сделать, чтобы решить его же давний больной вопрос. Неужели он этого не понимает? И к тому же этот неприятный осадок в душе, все те же мысли о несостоявшемся разговоре. Как будто, что-то умирало, не родившись. С Вадимом тоже происходило непонятное. Он стал угрюм, расстроен, замкнут. Негатив, исходивший от него, становился все сильнее. Растягивая неприятно слова, произнес:
– Пойду, позавтракаю. Может эти оглоеды не все сожрали вчера. Ты что-нибудь будешь?
– Да, сосиску и яйцо.
– Не знаю, есть ли.
– А кто будет знать?
Голос Вики прозвучал раздраженно. Мужчина удалился. Внутри все оборвалось. Зачем она с ним так? Он ничего плохого ей не сделал! Девушка привела себя в порядок и направилась в столовую, рассматривая последствия пребывания гостей. Ура, они уехали! Хоть одна приятная новость!
Когда стремительной походкой Колесникова продефилировала в комнату, то увидела сидящих напротив друг друга директора завода, в чем-то упрямо убеждающего хозяина. Жук старался уговорить Вадима купить дополнительное оборудование. Она присела, сначала молчала, помня, каких трудов и скандалов ей стоила предыдущая покупка. Потом все же решила поддержать директора. Завод давно требовал вложений, срок использования практически всех станков закончился. Но мрачный хозяин сначала мотал головой, потом попытался отшутиться. Жук, довольный, что тема все-таки поднята, вышел и засобирался на завод. Как и Вика, у которой на душе скребли кошки. Можно сказать, что и Вадим в депрессии, на его физиономии бегущей строкой читается глубокое разочарование, но абсолютно не понятно отчего это. Вчера же все было наоборот! Или ей все-таки стоило начать разговор самой? Настоять? На чем? А вдруг он просто рассмеется ей прямо в лицо? За ним не заржавеет. Она ни разу не слышала от него чего он хочет в трезвом уме и твердой памяти. Свое предложение она сделала. Дело за ним. У нее ведь только версия Светланы. А вдруг для его расстройства существуют совсем другие причины и она тут ни причем? Спускаясь к выходу, мимоходом неосторожно уточнила про новое оборудование.
– Отвали! – при этом Ворон нецензурно выругался.
– Я вообще могу отвалить! – жестко заметила Вика, моментально вскипев от его брани.
– Я имел ввиду станки!
Они все вместе сели в машину и поехали на работу. Прошлись по цехам. Финансовый директор, отделившись от мужчин, поднялась к себе в бухгалтерию. Заглянув позже в кабинет директора, услышала, что Ворон давно уехал.
Время шло. Колесникова, вернувшись из командировки, не могла думать ни о чем. Один Вадим и днем и ночью стоял перед глазами. Волнение, сомнения, страсть, ревность – все переплеталось в ее душе, и она, словно пчела, тщательно собирала жгучий и вместе с тем сладостный нектар с каждого из цветков. Что сделала не так? Что она еще не сделала? Что ей лучше делать дальше? Отказаться от отношений с этим мужчиной уже невозможно – слишком много всего между ними произошло: эмоций, ожиданий, страха, радости, конфликтов, переживаний, бессонных ночей, – всего того, что связывает двух людей, плетет между ними невидимую паутину взаимной зависимости, взаимной привязанности. Не только он ей открыл свое сердце. Ее сердце тут же откликнулось на его искренность и беззащитность, находя оправдание всему, чтобы он ни делал, чтобы он не говорил. Эта паутина опутала Вику, заставляла мучиться и переживать, искать с ним встреч, думать о том, где он сейчас, что делает, думает ли о ней, нужна ли. Правильно говорила ей Светлана, что между чувственностью и любовью есть разница. Есть. Она его и правда не любила, не умела, не знала, как это – любить мужчину. Да и сейчас это дается ей с трудом – отдельными яркими вспышками сердце наполнялось теплом, нежностью к нему, трепетом. Потом все ее чувства разом снова и снова проваливались в бездну неуверенности, рождающей новые подозрения, кислотой выжигающей внутренности обиды, требования, попытки контроля, обвинения. Чаши невидимых весов постоянно колебались – любить, доверять, не осуждать, или поступать, как обычно.
Появившись в обещанное время в офисе, она ждала, что вот – вот он появится, подойдет к ней, успокоит. Но его все не было. Не было день, два, три… Не выдержав, поинтересовалась у Мухина где Вадим и получила спокойный, невозмутимый ответ: «Он уехал отдыхать в Италию. И вернется нескоро».
Глава 89
Она в первый раз пыталась добиться мужчину сама и мучительно переживала. До этого мужчины всегда пытались добиться ее расположения. Взять того же Вадима! Столько времени вокруг нее ходил кругами! Прежде чем открылась ему. И что сейчас? Как это противно, унизительно! Как давит неизвестность! Постоянная необходимость подталкивать мужчину выбивает из колеи, но отступать слишком поздно. Почему другие женщины это делают так спокойно? И почему все это так болезненно дается ей? Почему чем чаще она оказывает знаки внимания, тем меньше ей хочется быть с ним. Отношения теряют ту прелесть и ценность для нее. Все чаще возникает желание отомстить. Если бы не та теплота и нежность в его взгляде, которая мгновенно гасит все ее сомнения и страхи, было бы совсем невмоготу. В любом случае все лучше довести до конца. Не в ее характере останавливаться на полпути. Когда же он наступит, этот конец? Сколько еще ждать? Страдать от неизвестности? Где же его хваленая любовь и желание быть вместе? Если он так долго ее ждал, чего тянет резину теперь? Да и ее беспрестанно гложут сомнения. Она не уверена, сможет ли с ним быть в принципе. Ей нужна его поддержка, иначе нет смысла и начинать. Или он этого не понимает? Струсил? Все блеф? Была нужна, пока отказывала? Он сам для их отношений что-нибудь делать вообще планирует? Зачем она вообще поперлась к этой Светлане? Не знала и была счастлива!
Вернувшись с работы домой, Колесникова, словно раненый зверь металась по квартире. Нет, долго так она не выдержит, – лучше с кем-нибудь поговорить, кто хорошо знает Ворона. Иначе ее просто разорвет на мелкие клочки от напряжения. Дрожащей рукой набрала номер директора и нажала вызов. «Может, зря я это делаю? Мухин, вроде, не трепач, хотя черт его знает!»
– Алло, – в привычной ему манере «выблевал» Мухин.
– Михаил Федотович, мне нужно с вами поговорить!
– Сейчас?!
– Да. Но я Вас надолго не задержу.
– Хорошо. Через пятнадцать минут буду.
«Слава Богу! Надо же, на ночь глядя поехал, хотя ему это совсем ни к чему, да и его пассия вряд ли будет ночным исчезновением довольна. И вопросов лишних задавать не стал. Вот бы Вадим так! Взял бы, да и приехал. Что ему стоит?»
Немного погодя под окнами остановился автомобиль директора. Вика накинула шубу и спустилась. «Как сейчас разговаривать буду? Что скажу? Как есть, так и скажу. Будь, что будет!»
– Очень извиняюсь, что беспокою на ночь глядя, но мне очень нужно поговорить.
– Привет, что случилось?
– Я хочу уволиться, – чуть помедлив, произнесла Вика, но для начала с Вами посоветоваться.
Мухин тяжело вздохнул. Затем с легкой нотой разочарования в голосе спросил:
– Почему? Что опять не так? Мы с тобой, по-моему, давно отношения выяснили и камни за пазухой не держим?
– Дело не в Вас, – сглотнув комок, подкативший к горлу и чувствуя, как задрожали колени, проговорила его сотрудница, – дело в том, что у меня роман с Вороном.
Выдержав паузу, поглядела прямо в глаза своему шефу и удивившись его невозмутимости (тот не казался даже удивленным!) сообщила:
– Он предлагал мне вместе жить. Мы должны были поговорить об этом. Но никак не поговорим. Не знаю, почему. Чувствую себя круглой дурой. Мне хочется уйти, сбежать, улететь отсюда, лишь бы уже ничего не видеть, не слышать. Обрубить все концы и не мучиться.
– Жить? Ты уверена?
– Нет, уже не уверена.
Наступила тишина.
– Ну, что я могу сказать, – философски заметил Мухин, – он «император», олигарх, к тому же женатый. То, что он ради тебя готов бросить жену и детей, больше похоже на сказку. Конечно, сказки иногда случаются, но мне кажется не тот случай. Зачем ему это надо? То, что у вас роман – не удивительно, парень он видный, обаятельный.
«Ничего себе, расклад! Я по пониженной стоимости котируюсь?» – промелькнуло в голове Вики. Не заметив, как она неприятно вздрогнула, мужчина продолжал:
– Я не знаю, что у него там с женой и почему они то и дело ссорятся, но я видел его с детьми, его мать с детьми. Детей там просто боготворят. И потом, меня жена пинала, но я от нее уходить не хотел, сама выгнала. Ему то зачем? Он в семье – командир. Знаю, что его отец тоже всю жизнь гулял, но семью ведь не бросил! Если отец из мужской солидарности ему даже ничего и не скажет, то мать точно будет против. А там такая мама бойкая! И вообще, зачем он тебе нужен? Он пьет, баб любит, будет шарахаться по ночам. Будешь переживать. Ты извини, конечно, но мне кажется, что все это как-то нереально. Кто ты и кто он.
Вику сильно задела фраза, прозвучавшая последней. Высокого он о ней мнения! Получается, что без денег она – никто! Мило! Проглотила его «лестную» оценку, добавила:
– Он приезжал на завод, когда я там была. Был радостный, так на меня смотрел… Я видела, что он меня любит. Для меня это очень важно. Просто работать с ним мне тяжело. Я не знаю, что делать.
– Хочешь, передавай ему информацию через меня, чтобы вам реже сталкиваться. Или я буду просто говорить, когда у него настроение получше и можно зайти. Могу помочь, чтобы вы, наконец, поговорили. Хоть успокоишься. Что касается работы – у меня к тебе претензий нет. Да, Ворон – человек тяжелый. Кто спорит? Особенно на язык. Мне, мужику, и то туго приходится, а тебе, девушке, тем более. Я тебя прекрасно понимаю. И чувства твои тоже. Успокойся! Чего ты вся издергалась? Ты девочка умная, сильная, переживешь. Ну, смотри, сейчас ты уйдешь и что? Кто работать будет? И куда ты пойдешь? Опять главным бухгалтером – неинтересно. И мне тяжело будет. Народу много, а работать некому.
– Скоро Светка из декрета выйдет.
– Ну и что? Работы всем хватит. Ты за два года многого добилась. Работу свою любишь. На хорошем счету. Тебе доверяют. Ведешь крупные предприятия и зарплата у тебя неплохая. Вадим не за красивые глаза тебе деньги платит. Ты этого стоишь и перспективы у тебя большие. Многие и за пять лет работы не добиваются подобных результатов; ведешь отдельный блок по стройке, курируешь завод, переговоры с Москвой, придумываешь схемы, разрабатываешь бизнес-планы. Это все очень важные вопросы. И потом, раньше ты была под Ниной Константиновной, а сейчас вы с ней, практически, на одном уровне. На твоем месте, я бы завел просто другого мужчину, влюбился и бросил терзаться напрасно. А Вадим, кстати, за глаза тебя всегда хвалит и мне еще в пример ставит. Иногда слышать это, прямо скажем, обидно. Но не согласиться с ним я не могу.
Директор несколько раз беспокойно взглянул на часы.
– Ладно, вижу, что торопитесь. В любом случае – спасибо, что приехали. А то я ходила, как бомба с зажженным фитилем. Постараюсь взять себя в руки.
– Ну ладно, Викусик, поехал я, пора мне. Не переживай. Все останется между нами.
– Спасибо вам еще раз. Извините, если что не так.
– Давай, иди спать. Завтра на работу.
Девушка еще раз поблагодарила своего шефа и поднялась в квартиру, чувствуя, как острая боль превратилась в тупую и ушла куда-то глубоко внутрь.
Несколько следующих дней старалась в кабинет к Мухину не заходить. Ей и самой неловко от собственных любовных признаний и его лишний раз смущать не хочется. Зачем?
Глава 90
– Ты, я смотрю, не торопишься на работу? – выглянул из комнаты Вася, демонстрируя широкие желтые трусы, усеянные красным серпом и молотом, и доходившие ему до колен.
И правда! Не торопится! Она стояла в коротком малиновом халатике перед зеркалом в прихожей, поставив одну ногу на пуфик, и медленно расчесывала длинные рыжие кудри.
– А ты куда с утра? В институт?
– У нас сегодня выходной, – брат довольно потянулся, достав длинными сильными руками почти до потолка.
– Ты сам себе устроил? По уважительной причине того, что вчера не ночевал дома?
– Как это? Я пришел!
– Ага. В пять утра!
Раздалось счастливое хихиканье.
– А что? Гулял с девчонкой!
Вика рассмеялась и поддразнила его, копируя Шарикова:
– «Филлипыч – дело молодое!»
– Сама-то куда?
– Отпросилась. Хочу к Светлане съездить. Мне к десяти.
– Понятно, – Вася зевнул и направился на кухню, откуда донеслось. – Зачем? Погадать? Ты ж ходила уже!
– Ну и что? Она мне больше как психолог помогает. Нужен, так сказать, взгляд со стороны. Самое приятное, что объяснять ничего не нужно. Сама больше расскажет. Как ты считаешь, у меня ноги не слишком худые?
– Начинается! Старая песня о главном! Не надоело?
– А руки? Мне кажется, у меня руки тоже слишком тонкие. Как думаешь? Твое независимое мнение?
– Ты – классная, эффектная. И ноги у тебя от ушей. Знаешь, никто из мужчин не будет разбирать тебя по частям как мясник на порционные куски. Чего тебе еще надо?
– Иногда меня терзают мутные сомнения…
Васька недоверчиво хмыкнул.
– Ну-ну, – к словам добавился звук до безобразия громко хлопающих ящиков, затем под сильным напором зашумела вода. Вика скривилась и, быстро собравшись, выпорхнула за дверь.
Легкий морозец дотронулся до ее щек, мятным холодком заполнил легкие и струйкой пара вырвался наружу. Колесникова огляделась, наслаждаясь поблескивающим голубым инеем, украсившем собой весь город, превратив его в ажурный теремок. Раскидистые тополя замерли, боясь шелохнуться и нарушить зимнюю сказку. Под ногами раздавался легкий поскрипывающий хруст снега, выпавшего ночью. Вика потянула носом: «градусов пять – не больше». И где ее перчатки? Она полазила в сумке и, найдя то, что искала, с одобрением в голосе хмыкнула. Кстати, что скажет Светлане? Ведь к ней только со списком вопросов. Хотя, честно говоря, она бы и просто так к ней заглянула – в гости. Поболтать.
Вике нравилась атмосфера в ее доме, покой, какая-то умиротворенность, чувство юмора и терпеливость хозяйки, возможность поговорить с незаинтересованным и в то же время знающим человеком о своих проблемах. Об отношениях. Да и не только!
– Соскучились, наверное, по мне, – уверенно заявила она на пороге.
– Ага, плакала всю ночь, – подыграла ей женщина. – Проходи в комнату, я скоро. Суп варю.
Через пять минут ясновидящая появилась.
– Ну, давай, выкладывай. Как дела?
– Не знаю. Может, Вы мне скажете?
– Ну, звезда! Давай фотографии.
Девушка привычным жестом протянула их, положила одну руку на иконку, другую – на карты.
Светлана подержала руки над фото, с любопытством взглянула на Вику.
– Ну, что, у тебя энергетика хорошая. У милого твоего тоже. Я его спросила, как дела, он мне так задорно издалека ручкой помахал. Спрашиваю, что какой радостный? Опять дала группы: женат, холост, разведен. Показывает – разведен. Спрашиваю – подал на развод, говорит, что нет, для внешней среды – мы семья.
– Я ему предложила жить вместе, сообщение послала.
– Молодец!
– Еще какая! Потом к нему подходила несколько раз, – сказал, что все хорошо, потом поговорим. Я ждала – ждала, ждала-ждала, нервничать уже стала. Приезжал ко мне, когда в командировке была, поговорить, думаю. Вернее, надеюсь. Ждала, что он первый начнет, но он так ничего не сказал. Уехал почему-то расстроенный. Не знаю почему.
– Вы с ним как журавль с цаплей! Может, хватит ходить кругами-то?
– Я бы рада! Очень! Встречаться он со мной не встречается. Мне вообще тяжело столько времени без мужчины находится. Я все думаю, вдруг у него еще кто есть?
Ясновидящая зажмурилась.
– Нет, никого нет. Спрашиваю: «Ты сам с собою, что-ли? Или голубой стал? – Нет, говорит, флирт есть, а сексом некогда заниматься». Я спросила: «Ты не думаешь, что Вика от отсутствия мужского внимания на кого-нибудь другого переключится?» Говорит – нет, зачем? Такой простой! Зачем, говорит! Может, полагает, что женщины как-то иначе устроены, чем мужчины? Вот, дает!
Женщина хихикнула, найдя ответ Вадима весьма забавным.
– А почему не подходит поговорить?
Светлана совершала очередные манипуляции.
– Показывают картинку: сидит за столом с большой кучей документов и бумажки раскладывает по сторонам. Говорит: «Что пристала, занят я!» Думаю – боится. Мужчины, как правило, трусы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74