Я права?»
– Я, кстати, тебе тут подарок к восьмому марта принесла! Пригодится!
Женщина достала из пакета металлический чайник.
– Здорово!
«Это вместо денег? Наверняка, на работе подарили!»
– Нам на работе давали.
Вика прикрыла рот ладонью.
– Ты, знаешь, доченька, – мать заерзала нервно на стуле, – у меня сейчас денег совсем нет.
«Конечно, я права!»
– Ты же обещала денег принести?
– Да. Конечно. Но помочь тебе мне нечем.
«Очень даже есть чем!»
– И как мне быть?
Мать удивленно посмотрела на нее. Видимо, раньше она не задавалась этим вопросом. Так привыкла к тому, что Вика долгое время решала все проблемы сама. Свои и ее тоже.
– У меня зарплата – восемьсот. За квартиру платить – семьсот. Семьдесят – на транспорт только, – выдала спокойно весь расклад дочь.
– Ну, я не знаю… Может, в среду что-то удастся заработать для тебя… Знаешь, я сейчас неплохо калымлю…
– В среду? Я тогда приду домой в среду.
– Домой?! Я могу Ваську прислать.
Она не заметила, как заиграли желваки на лице дочери. Но заметила, что та ей не ответила.
– Нет, если хочешь, забегай. Да и темно вечером – посылать его одного к тебе страшно.
Не успела дверь закрыться, как Вика вновь разревелась. Она и не думала, что можно сделать еще больнее. Мать даже на порог пускать ее не хочет! Родного дома! Боится, что дочь там появится! И все из-за мужика! А она-то думала, что у нее все слезы высохли. Не тут-то было! Что ни говори – а мать умеет надавить на больные кнопки. Интересно – она всегда такой была или это – приобретенное от отца? Вряд ли! Долго еще кто-то там сверху будет проверять ее на прочность? Зачем это нужно?
В обещанный день девушка появилась дома. Вошла на порог. Там и осталась. Заметила новый коврик в прихожей. Улыбающегося брата, выглядывающего из-за двери. Как она соскучилась! Как ей, оказывается, не хватает ее близких! Дома! Этих стен!
Мать шла ей навстречу:
– Пошли, чаю попьем?
Вика разулась и проследовала за ней, чувствуя себя не в своей тарелке.
– Как дела?
– Без изменений. А у тебя?
– Знаешь, я заработала всего пятьсот рублей, а нам жить еще на что-то нужно.
– Ничего. Останется сто пятьдесят.
– У меня одной бумажкой.
– Разменяем!
– Тебе все равно, что малыш будет сидеть из-за тебя голодным? На, подавись!
Женщина швырнула купюру на стол. Вика, секунду поколебавшись, взяла деньги и направилась к выходу. Молча обулась и подошла к двери, понимая, зная, что произойдет дальше.
Мать была шокирована – неужели Вика так и уйдет с ее деньгами? Не может быть?! Как чужая! Она должна была с чувством вины и понимания того, как нелегко ей, матери приходится отправиться восвояси!
– Стой!
Вику сзади обняли.
– Стой, доченька! Остановись!
Остановилась.
– Не уходи! Я знаю, что нам с тобой нелегко вместе уживаться, но я тебя очень люблю! Оставайся дома.
– Мне нужно будет помочь перевести обратно вещи, – тихо раздалось в ответ. Протянутая в обмен на предложение купюра тут же исчезла в кармане.
Через несколько лет Вика, окончив институт, устроилась на работу главным бухгалтером. Старшая сестра, намучившись с мужем, ушла от него, поступила в институт и стала тоже бухгалтером. На новой работе встретила своего будущего мужа – спокойного, доброго, порядочного. С вечной иронией в глазах и мудростью. И составила с ним крепкую, гармоничную пару. Вася, поддерживаемый во всем Викой, перевелся в спортивную школу и, серьезно занявшись спортом, стал появляться дома все реже. Мать, с которой у Вики еще долгое время были небольшие стычки и отчужденность, нашла наконец-то себе постоянного мужчину и переехала к нему. Оставив сына на попечение Вики. Дочь не возражала. Даже в глубине души была рада этому факту. Насколько легче им стало жить вдвоем! Между ней и Васей в доме царит теперь гармония и понимание. Покой. И, как ни странно, отношения с матерью начали налаживаться. Как, впрочем, и с отцом. Вика не раз задавалась вопросом – как отец пережил все то, что произошло? Прекрасно помнила, как нелегко пришлось ей самой. Нет, у нее отец – действительно сильный мужчина. Со стержнем. По сравнению с его же братом Володей! Ведь тот не выдержал – сломался. Целая трагедия! Она не может его не уважать. Столько всего пережить и остаться на коне! Не спиться, не опуститься, ни потерять интереса к жизни. Ведь ему было еще хуже, чем ей тогда! Тоже нашел себе кого-то. И дети в конце концов нужны стали. Нужны и важны. Вся неприязнь, обида, злость куда-то ушли, сменившись пониманием и только потом – прощением. Она любит своих родителей. Ошибки совершают все без исключений. И как она благодарна матери за внешность, изящество, аристократизм. Эту женственность и гибкость. За то, что вовремя вытолкнула ее как птенца из родительского гнезда. Иначе бы так и не научилась быть сильной, самостоятельной, уверенной в себе. Как хорошо, когда все хорошо!
Глава 60
Поднявшись к себе, девушка никак не могла вникнуть в работу. Ничего, несмотря на многочисленные усердные попытки, не получалось. Усилия сосредоточиться на лежащих аккуратной пачкой документах казались бессмысленными, – лишь одна тема назойливо крутилась в голове. Мысли возвращались к недавнему разговору с Ниной Константиновной о Соне. Значит, все это правда! Это действительно было! Вадим уволил дочку Зингермана, несмотря на то, что у них были близкие отношения! По рассказам архитектора, Соне сильно симпатизировал ее начальник, страстно ее увлекся и она была только рада этим отношениям. Как и он. Оля не раз заставала их в обнимку. Тогда, почему же Ворон не защитил свою пассию? Даже если она и не справилась? Он что, не мог с ней поговорить? Просто перевел бы в другую фирму и все! В подчинение к той же Нине Константиновне! И потом, как ее уволили? Она прекрасно осведомлена! Оборвал всякую связь и велел оставить чуть ли ни уборщицей. Мило! Как так можно?! Надо отдать девушке должное – плакать та не стала, собрала вещи и ушла. Поганенько ей, наверное, было! Когда посреди весны зима грянула с сильным морозцем. И о чем только думал Геннадий Иосифович? В чем-то Нина Константиновна права! Неужели для родной дочери времени не нашлось?
Вика увидела, как Геннадий Иосифович собственной персоной вышел из лифта и направился в бухгалтерию. В руках держа большой, вместительный чемодан. Зачем пришел? Чего хочет? Что принесет его визит? Опять какую-нибудь пакость в ее адрес сотворит? Вопросов было больше, чем ответов. Решив не ломать голову, а дождаться вызова начальницы, вновь задумалась, но уже над последними словами хозяина. Почему так сопротивляется отпускать ее на завод?
Аудитор просидел напротив Нины Константиновны не меньше сорока минут. Потом встал, оставил у нее на столе какие-то папки с документами, и, не глядя на свою протеже, ставшую ему, судя по всему, врагом, направился к лифту. Колесникова отметила и тяжелый шаг и наигранно бодрое выражение лица. Что-то пошло не так и явно его разочаровало, расстроило. Что?
Сразу же после разговора с ним, Строгая набрала номер. Ее? Нет, не ее. Переговорив с кем-то, положила трубку, встала, быстро собрала документы, оставленные Зингерманом, и также быстро, почти бегом, вышла. К Вадиму! Больше ни к кому ее начальница бегать себе не позволила бы! Точно! Стремительно двинулась в конец коридора.
Девушка не чувствовала никаких внутренних переживаний, просто все врезалось в память, отмечалась каждая деталь и нюанс. Через стекло двери видно, как торопливо возвращается ее начальница. Даже прическа, всегда идеально уложенная, приобрела небрежный вид. В чем дело? Позовет ли она ее сейчас? Да!
– Виктория Алексеевна, я хочу с вами посоветоваться. Зайдете?
Легко миновав расстояние между своим столом и окном, финансовый директор присела на то место, на котором совсем недавно побывал аудитор и взяла паузу, предоставив Строгой начать первой. Наконец, начальница собралась с мыслями и овладела собой: было заметно по приветливо приподнятым уголкам губ и безмятежному доброжелательному выражению лица – ее привычной маске.
– Виктория Алексеевна, как Вы считаете, сколько может стоить та работа, которую уже провел на заводе Геннадий Иосифович?
– Понятия не имею. А что?
– Дело в том, что он созванивался с нашим шефом и спрашивал деньги. Видимо, уже в курсе, что завод передали Вам.
– А Вадим Сергеевич что?
– Велел мне разобраться, проверить все и решить, сколько платить и за что. Вот, смотрите, – женщина открыла документы Зингермана, надела очки, надвинув их на самый кончик носа и стала читать:
– Так. Первое. Составление плана – ***рублей, потом второе – составление графика документооборота – ***рублей. Ничего себе цены! Надо будет у него этот график запросить! Третье – проведение инвентаризации – ***рублей!
Ошеломленные, женщины переглянулись.
– Это же Вы проводили инвентаризацию, не он!!! – озвучила начальница Викины мысли. – Зингерман там даже не появлялся! Ничего себе, дает!
– И что теперь?
– Так, – стараясь придать своим рассуждениям логический порядок, сосредоточилась Нина Константиновна. – Я должна для начала получить от него письменный отчет, с почасовой разбивкой того, что было сделано. Получить подтверждение в виде документов. Потом примерно прикинуть, совпадают ли те суммы, которые он тут обозначил с тем, сколько он потратил на это времени, умножив на стоимость часа его услуг. Со скидкой, конечно.
Затем с негодованием, добавила:
– С инвентаризацией, он конечно, переборщил! Как так можно? Все же знают, кто ездил на завод и собирал данные! – Ее слова проливали бальзам на раненое самолюбие подчиненной. – Ну, ладно, я Вас еще попозже приглашу. Когда от него ответ на свой запрос получу. Думаю, Вам в будущем пригодится. Кстати, тут еще Вадим Сергеевич поручил составить перечень лиц для премии. Ну, в связи с окончанием строительства второго торгового центра. Мне Мухин набросал некоторых. Нужно просто проверить. Давайте, вместе пробежимся? Вдруг, кого-нибудь пропущу?
Колесникова, хранившая напряженное молчание все время беседы, также молча кивнула. Женщина развернула сложенный вчетверо тетрадный листок, на котором корявым неразборчивым почерком мелькали фамилии. Напротив каждой поставила галочку, вписала еще пару сотрудников и неожиданно громко охнула:
– А где же тройка вороных? Строгая, Колесникова и Мухин? Все же принимали активное участие в строительстве!
Вика, в предвкушении нежданной и негаданной прибыли, радостно вспыхнула и загорелась румянцем. Начальница внесла в список «тройку вороных» и дала понять, что разговор окончен.
А в голове подчиненной роем зажужжали мысли. Суммы, обозначенные Зингерманом, в который раз поражали. А об оплате ей речь вообще не идет. За ту же инвентаризацию. Вадим, почему – то, и не заикался. Ладно, хоть по стройке заплатят. И то хорошо. Честно говоря, так счастлива, что именно ей поручили деревообрабатывающий завод – лучшая для нее награда. Готова сделать все и бесплатно, лишь за такой шанс – получить опыт. И помочь ему. Она помнит, сколько нервов он потратил и денег на этом предприятии, которое между собой директора называют «бездонной ямой». Чемоданом без ручки. И это не самые худшие из определений. Пусть все остается, как есть! Колесникова принялась тщательно изучать тот план действий Зингермана, который передал незадолго до этого ее патрон. Кто-то тронул за плечо. Незаметно подошедшая сзади Нина Константиновна суетливо прошептала:
– Пошлите к Вадиму Сергеевичу. Это насчет премии!
Ворон озорно пробежался взглядом по вошедшим, стряхнул пепел с сигареты и уткнулся в протянутый лист.
– Та-ак, этот да, работал, согласен. И этот тоже, помню. Надо же, всю бухгалтерию сюда впихнули! Они же просто делали свою обычную работу! За что им премии?
Строгая, оробев (впрочем, как всегда, перед шефом) и нервно заерзав на стуле, решила оправдаться:
– Ну, Валентина Александровна же ведет фирму подрядчиков. А Римма Александровна делала расчет по договорам заказчика.
– Ну и что? Эти фирмы на них числятся! Ну, ладно! Платите! А почему себе и Мухину суммы не проставили? Ба! Да тут еще Виктория Алексеевна числится! Это с какого перепугу?
В интонации учредителя зазвучала неприкрытая ирония с долей издевки. Вика перевела изумленный взгляд на начальницу. А та, в свою очередь, на Ворона. Ее пальцы протерли несуществующую пыль на столе и беспокойно стали теребить край блокнота.
– Ну-у, не знаю… она…
«Император» бросил хитрый взор на Колесникову. Та недоумевающее уставилась на него. Мужчина что-то вспомнил и буркнул:
– Ах, да! Ты же нам бизнес-план в банк писала для кредита! Под этот центр, по-моему. Да? Правда, мы его так и не взяли, но фиг с тобой! Сколько хочешь за него?
Вика растерянно молчала, словно проглотила язык. Начальница же, услышав, что хозяин перешел в обсуждению сумм, чуть уловимо расслабилась и быстро проговорила:
– Как Вы скажете, Вадим Сергеевич, как Вы скажете… Вам виднее…
«Нормально, вообще! Что-то не то! Может, я что-то не поняла? А то, что я весь управленческий учет по этой стройке вела, не считается? Мило! Почему Строгая молчит?!»
Строгая в этот момент, затаив дыханье, наблюдала за движением шариковой ручки в руках хозяина.
– Давайте, Вам – сто, Мухину пятьдесят, а вот этой юной красавице десять. Все, мне некогда!
Женщины встретились глазами и на секунду замерли. Затем, более старшая, получив обратно в руки листок с росчерком, заторопилась к выходу. Младшая же, до конца не веря произошедшему, тяжело поплелась следом. Обернулась, остановилась. Но, так ничего и не сказав, закрыла за собой дверь.
Дела стояли не месте. Она раз сто прочитала план мероприятий! Вроде, все понятно. Нет, совсем непонятно! Что толку, что Нина Константиновна вручила эту толстую, просто огромную стопку листов – график документооборота. Просмотрев вместе с подъехавшим Дмитрием доказательства аудиторской работы, Вика нервно забарабанила пальцами. С тревогой взглянула на собеседника.
– Ни черта не понимаю, – прокомментировал программист – главный бухгалтер. – Причем тут наш завод? Такое ощущение, что Геннадий Иосифович взял откуда-то все формы документов, какие существуют в природе, здесь их перечислил, указал сроки передачи и все! – Мужчина еще раз бегло листал стопку.
– Меня смущает, что к практике это имеет отношение, прямо скажем, слабое. Я до сих пор не могу сообразить, какие документы циркулируют по предприятию. Сколько их. Как выглядят. Кто за что отвечает. Думала, что получу график документооборота – станет легче.
Дмитрий иронично хмыкнул:
– Это надо самой ехать и разбираться. На месте все проверять и изучать. То же самое, как с оборудованием – когда всех «на уши поставила» только тогда и разобралась. Да и мы начали тоже. А это, – он постучал по бумаге, – тебе не пригодится. Поверь мне. Здесь никакой адаптации под наше производство нет, абсолютно. Да даже под производство нет. Скорее всего, что Зингерман просто взял документооборот, который у него раньше был, уже готовый и прислал, чтобы денег побольше содрать. Приходил ведь?
– Приходил, – подтвердила девушка, – просил денег еще и за инвентаризацию.
– Нормально!
– Вот так вот. Здесь вам не тут!
– И что, неужели заплатили?
– Заплатили. Нина Константиновна сказала, что Вадим скривился и махнул рукой, мол «заплати, сколько просит».
– А тебе?
– Мой труд остался без внимания.
– Неприятно! А с бухгалтерами ты определилась?
– Нет еще. Одно могу сказать точно – здесь учет вести бесполезно. Если только проверять, ошибки искать. Если операций будет много, наверное сюда и потребуется человек. Сам как думаешь?
– Да я уже тебе говорил, что это полная ерунда! Просто Славка с местной бухгалтерией никак общий язык не найдет. Главного бухгалтера, которая там работала, сколько раз до слез доводил! Он – парень молодой, горячий. Последний раз вообще ее дурой обозвал. Когда уходила, сказала – это последняя капля. Значит, много их было, капель-то! Вадим хотел сам к ней ехать уговаривать. Это Вадим-то! Уже потом, позже, поговорив с Жуком, мне предложил.
– А главный бухгалтер нормальная была?
– Нормальная. Адекватная. Сейчас у наших друзей– конкурентов работает. Может, и не все знала, конечно. Стопроцентную гарантию не дам, но проверки проходила вполне достойно. Да все сотрудники нормальные!
– Там, по-моему, всего три бухгалтера?
– Да, и я – четвертый. Один бухгалтер – на зарплате и кассе, один – на материалах, банке и продажах, один – на производственных отчетах. Все. И каждая по нескольку фирм ведет.
– А сколько их сейчас там?
– Ой, уж не помню, – Дима запрокинул голову, вспоминая, – фирм шесть точно.
– Куда ж столько? Больше фирм – больше работы. Или вы со смыслом создавали?
– Да ты что! С каким смыслом! Каждый, кто приходил, свои советы давал. Так и набралось. Не хочешь узнать, сколько у нас расчетных счетов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Я, кстати, тебе тут подарок к восьмому марта принесла! Пригодится!
Женщина достала из пакета металлический чайник.
– Здорово!
«Это вместо денег? Наверняка, на работе подарили!»
– Нам на работе давали.
Вика прикрыла рот ладонью.
– Ты, знаешь, доченька, – мать заерзала нервно на стуле, – у меня сейчас денег совсем нет.
«Конечно, я права!»
– Ты же обещала денег принести?
– Да. Конечно. Но помочь тебе мне нечем.
«Очень даже есть чем!»
– И как мне быть?
Мать удивленно посмотрела на нее. Видимо, раньше она не задавалась этим вопросом. Так привыкла к тому, что Вика долгое время решала все проблемы сама. Свои и ее тоже.
– У меня зарплата – восемьсот. За квартиру платить – семьсот. Семьдесят – на транспорт только, – выдала спокойно весь расклад дочь.
– Ну, я не знаю… Может, в среду что-то удастся заработать для тебя… Знаешь, я сейчас неплохо калымлю…
– В среду? Я тогда приду домой в среду.
– Домой?! Я могу Ваську прислать.
Она не заметила, как заиграли желваки на лице дочери. Но заметила, что та ей не ответила.
– Нет, если хочешь, забегай. Да и темно вечером – посылать его одного к тебе страшно.
Не успела дверь закрыться, как Вика вновь разревелась. Она и не думала, что можно сделать еще больнее. Мать даже на порог пускать ее не хочет! Родного дома! Боится, что дочь там появится! И все из-за мужика! А она-то думала, что у нее все слезы высохли. Не тут-то было! Что ни говори – а мать умеет надавить на больные кнопки. Интересно – она всегда такой была или это – приобретенное от отца? Вряд ли! Долго еще кто-то там сверху будет проверять ее на прочность? Зачем это нужно?
В обещанный день девушка появилась дома. Вошла на порог. Там и осталась. Заметила новый коврик в прихожей. Улыбающегося брата, выглядывающего из-за двери. Как она соскучилась! Как ей, оказывается, не хватает ее близких! Дома! Этих стен!
Мать шла ей навстречу:
– Пошли, чаю попьем?
Вика разулась и проследовала за ней, чувствуя себя не в своей тарелке.
– Как дела?
– Без изменений. А у тебя?
– Знаешь, я заработала всего пятьсот рублей, а нам жить еще на что-то нужно.
– Ничего. Останется сто пятьдесят.
– У меня одной бумажкой.
– Разменяем!
– Тебе все равно, что малыш будет сидеть из-за тебя голодным? На, подавись!
Женщина швырнула купюру на стол. Вика, секунду поколебавшись, взяла деньги и направилась к выходу. Молча обулась и подошла к двери, понимая, зная, что произойдет дальше.
Мать была шокирована – неужели Вика так и уйдет с ее деньгами? Не может быть?! Как чужая! Она должна была с чувством вины и понимания того, как нелегко ей, матери приходится отправиться восвояси!
– Стой!
Вику сзади обняли.
– Стой, доченька! Остановись!
Остановилась.
– Не уходи! Я знаю, что нам с тобой нелегко вместе уживаться, но я тебя очень люблю! Оставайся дома.
– Мне нужно будет помочь перевести обратно вещи, – тихо раздалось в ответ. Протянутая в обмен на предложение купюра тут же исчезла в кармане.
Через несколько лет Вика, окончив институт, устроилась на работу главным бухгалтером. Старшая сестра, намучившись с мужем, ушла от него, поступила в институт и стала тоже бухгалтером. На новой работе встретила своего будущего мужа – спокойного, доброго, порядочного. С вечной иронией в глазах и мудростью. И составила с ним крепкую, гармоничную пару. Вася, поддерживаемый во всем Викой, перевелся в спортивную школу и, серьезно занявшись спортом, стал появляться дома все реже. Мать, с которой у Вики еще долгое время были небольшие стычки и отчужденность, нашла наконец-то себе постоянного мужчину и переехала к нему. Оставив сына на попечение Вики. Дочь не возражала. Даже в глубине души была рада этому факту. Насколько легче им стало жить вдвоем! Между ней и Васей в доме царит теперь гармония и понимание. Покой. И, как ни странно, отношения с матерью начали налаживаться. Как, впрочем, и с отцом. Вика не раз задавалась вопросом – как отец пережил все то, что произошло? Прекрасно помнила, как нелегко пришлось ей самой. Нет, у нее отец – действительно сильный мужчина. Со стержнем. По сравнению с его же братом Володей! Ведь тот не выдержал – сломался. Целая трагедия! Она не может его не уважать. Столько всего пережить и остаться на коне! Не спиться, не опуститься, ни потерять интереса к жизни. Ведь ему было еще хуже, чем ей тогда! Тоже нашел себе кого-то. И дети в конце концов нужны стали. Нужны и важны. Вся неприязнь, обида, злость куда-то ушли, сменившись пониманием и только потом – прощением. Она любит своих родителей. Ошибки совершают все без исключений. И как она благодарна матери за внешность, изящество, аристократизм. Эту женственность и гибкость. За то, что вовремя вытолкнула ее как птенца из родительского гнезда. Иначе бы так и не научилась быть сильной, самостоятельной, уверенной в себе. Как хорошо, когда все хорошо!
Глава 60
Поднявшись к себе, девушка никак не могла вникнуть в работу. Ничего, несмотря на многочисленные усердные попытки, не получалось. Усилия сосредоточиться на лежащих аккуратной пачкой документах казались бессмысленными, – лишь одна тема назойливо крутилась в голове. Мысли возвращались к недавнему разговору с Ниной Константиновной о Соне. Значит, все это правда! Это действительно было! Вадим уволил дочку Зингермана, несмотря на то, что у них были близкие отношения! По рассказам архитектора, Соне сильно симпатизировал ее начальник, страстно ее увлекся и она была только рада этим отношениям. Как и он. Оля не раз заставала их в обнимку. Тогда, почему же Ворон не защитил свою пассию? Даже если она и не справилась? Он что, не мог с ней поговорить? Просто перевел бы в другую фирму и все! В подчинение к той же Нине Константиновне! И потом, как ее уволили? Она прекрасно осведомлена! Оборвал всякую связь и велел оставить чуть ли ни уборщицей. Мило! Как так можно?! Надо отдать девушке должное – плакать та не стала, собрала вещи и ушла. Поганенько ей, наверное, было! Когда посреди весны зима грянула с сильным морозцем. И о чем только думал Геннадий Иосифович? В чем-то Нина Константиновна права! Неужели для родной дочери времени не нашлось?
Вика увидела, как Геннадий Иосифович собственной персоной вышел из лифта и направился в бухгалтерию. В руках держа большой, вместительный чемодан. Зачем пришел? Чего хочет? Что принесет его визит? Опять какую-нибудь пакость в ее адрес сотворит? Вопросов было больше, чем ответов. Решив не ломать голову, а дождаться вызова начальницы, вновь задумалась, но уже над последними словами хозяина. Почему так сопротивляется отпускать ее на завод?
Аудитор просидел напротив Нины Константиновны не меньше сорока минут. Потом встал, оставил у нее на столе какие-то папки с документами, и, не глядя на свою протеже, ставшую ему, судя по всему, врагом, направился к лифту. Колесникова отметила и тяжелый шаг и наигранно бодрое выражение лица. Что-то пошло не так и явно его разочаровало, расстроило. Что?
Сразу же после разговора с ним, Строгая набрала номер. Ее? Нет, не ее. Переговорив с кем-то, положила трубку, встала, быстро собрала документы, оставленные Зингерманом, и также быстро, почти бегом, вышла. К Вадиму! Больше ни к кому ее начальница бегать себе не позволила бы! Точно! Стремительно двинулась в конец коридора.
Девушка не чувствовала никаких внутренних переживаний, просто все врезалось в память, отмечалась каждая деталь и нюанс. Через стекло двери видно, как торопливо возвращается ее начальница. Даже прическа, всегда идеально уложенная, приобрела небрежный вид. В чем дело? Позовет ли она ее сейчас? Да!
– Виктория Алексеевна, я хочу с вами посоветоваться. Зайдете?
Легко миновав расстояние между своим столом и окном, финансовый директор присела на то место, на котором совсем недавно побывал аудитор и взяла паузу, предоставив Строгой начать первой. Наконец, начальница собралась с мыслями и овладела собой: было заметно по приветливо приподнятым уголкам губ и безмятежному доброжелательному выражению лица – ее привычной маске.
– Виктория Алексеевна, как Вы считаете, сколько может стоить та работа, которую уже провел на заводе Геннадий Иосифович?
– Понятия не имею. А что?
– Дело в том, что он созванивался с нашим шефом и спрашивал деньги. Видимо, уже в курсе, что завод передали Вам.
– А Вадим Сергеевич что?
– Велел мне разобраться, проверить все и решить, сколько платить и за что. Вот, смотрите, – женщина открыла документы Зингермана, надела очки, надвинув их на самый кончик носа и стала читать:
– Так. Первое. Составление плана – ***рублей, потом второе – составление графика документооборота – ***рублей. Ничего себе цены! Надо будет у него этот график запросить! Третье – проведение инвентаризации – ***рублей!
Ошеломленные, женщины переглянулись.
– Это же Вы проводили инвентаризацию, не он!!! – озвучила начальница Викины мысли. – Зингерман там даже не появлялся! Ничего себе, дает!
– И что теперь?
– Так, – стараясь придать своим рассуждениям логический порядок, сосредоточилась Нина Константиновна. – Я должна для начала получить от него письменный отчет, с почасовой разбивкой того, что было сделано. Получить подтверждение в виде документов. Потом примерно прикинуть, совпадают ли те суммы, которые он тут обозначил с тем, сколько он потратил на это времени, умножив на стоимость часа его услуг. Со скидкой, конечно.
Затем с негодованием, добавила:
– С инвентаризацией, он конечно, переборщил! Как так можно? Все же знают, кто ездил на завод и собирал данные! – Ее слова проливали бальзам на раненое самолюбие подчиненной. – Ну, ладно, я Вас еще попозже приглашу. Когда от него ответ на свой запрос получу. Думаю, Вам в будущем пригодится. Кстати, тут еще Вадим Сергеевич поручил составить перечень лиц для премии. Ну, в связи с окончанием строительства второго торгового центра. Мне Мухин набросал некоторых. Нужно просто проверить. Давайте, вместе пробежимся? Вдруг, кого-нибудь пропущу?
Колесникова, хранившая напряженное молчание все время беседы, также молча кивнула. Женщина развернула сложенный вчетверо тетрадный листок, на котором корявым неразборчивым почерком мелькали фамилии. Напротив каждой поставила галочку, вписала еще пару сотрудников и неожиданно громко охнула:
– А где же тройка вороных? Строгая, Колесникова и Мухин? Все же принимали активное участие в строительстве!
Вика, в предвкушении нежданной и негаданной прибыли, радостно вспыхнула и загорелась румянцем. Начальница внесла в список «тройку вороных» и дала понять, что разговор окончен.
А в голове подчиненной роем зажужжали мысли. Суммы, обозначенные Зингерманом, в который раз поражали. А об оплате ей речь вообще не идет. За ту же инвентаризацию. Вадим, почему – то, и не заикался. Ладно, хоть по стройке заплатят. И то хорошо. Честно говоря, так счастлива, что именно ей поручили деревообрабатывающий завод – лучшая для нее награда. Готова сделать все и бесплатно, лишь за такой шанс – получить опыт. И помочь ему. Она помнит, сколько нервов он потратил и денег на этом предприятии, которое между собой директора называют «бездонной ямой». Чемоданом без ручки. И это не самые худшие из определений. Пусть все остается, как есть! Колесникова принялась тщательно изучать тот план действий Зингермана, который передал незадолго до этого ее патрон. Кто-то тронул за плечо. Незаметно подошедшая сзади Нина Константиновна суетливо прошептала:
– Пошлите к Вадиму Сергеевичу. Это насчет премии!
Ворон озорно пробежался взглядом по вошедшим, стряхнул пепел с сигареты и уткнулся в протянутый лист.
– Та-ак, этот да, работал, согласен. И этот тоже, помню. Надо же, всю бухгалтерию сюда впихнули! Они же просто делали свою обычную работу! За что им премии?
Строгая, оробев (впрочем, как всегда, перед шефом) и нервно заерзав на стуле, решила оправдаться:
– Ну, Валентина Александровна же ведет фирму подрядчиков. А Римма Александровна делала расчет по договорам заказчика.
– Ну и что? Эти фирмы на них числятся! Ну, ладно! Платите! А почему себе и Мухину суммы не проставили? Ба! Да тут еще Виктория Алексеевна числится! Это с какого перепугу?
В интонации учредителя зазвучала неприкрытая ирония с долей издевки. Вика перевела изумленный взгляд на начальницу. А та, в свою очередь, на Ворона. Ее пальцы протерли несуществующую пыль на столе и беспокойно стали теребить край блокнота.
– Ну-у, не знаю… она…
«Император» бросил хитрый взор на Колесникову. Та недоумевающее уставилась на него. Мужчина что-то вспомнил и буркнул:
– Ах, да! Ты же нам бизнес-план в банк писала для кредита! Под этот центр, по-моему. Да? Правда, мы его так и не взяли, но фиг с тобой! Сколько хочешь за него?
Вика растерянно молчала, словно проглотила язык. Начальница же, услышав, что хозяин перешел в обсуждению сумм, чуть уловимо расслабилась и быстро проговорила:
– Как Вы скажете, Вадим Сергеевич, как Вы скажете… Вам виднее…
«Нормально, вообще! Что-то не то! Может, я что-то не поняла? А то, что я весь управленческий учет по этой стройке вела, не считается? Мило! Почему Строгая молчит?!»
Строгая в этот момент, затаив дыханье, наблюдала за движением шариковой ручки в руках хозяина.
– Давайте, Вам – сто, Мухину пятьдесят, а вот этой юной красавице десять. Все, мне некогда!
Женщины встретились глазами и на секунду замерли. Затем, более старшая, получив обратно в руки листок с росчерком, заторопилась к выходу. Младшая же, до конца не веря произошедшему, тяжело поплелась следом. Обернулась, остановилась. Но, так ничего и не сказав, закрыла за собой дверь.
Дела стояли не месте. Она раз сто прочитала план мероприятий! Вроде, все понятно. Нет, совсем непонятно! Что толку, что Нина Константиновна вручила эту толстую, просто огромную стопку листов – график документооборота. Просмотрев вместе с подъехавшим Дмитрием доказательства аудиторской работы, Вика нервно забарабанила пальцами. С тревогой взглянула на собеседника.
– Ни черта не понимаю, – прокомментировал программист – главный бухгалтер. – Причем тут наш завод? Такое ощущение, что Геннадий Иосифович взял откуда-то все формы документов, какие существуют в природе, здесь их перечислил, указал сроки передачи и все! – Мужчина еще раз бегло листал стопку.
– Меня смущает, что к практике это имеет отношение, прямо скажем, слабое. Я до сих пор не могу сообразить, какие документы циркулируют по предприятию. Сколько их. Как выглядят. Кто за что отвечает. Думала, что получу график документооборота – станет легче.
Дмитрий иронично хмыкнул:
– Это надо самой ехать и разбираться. На месте все проверять и изучать. То же самое, как с оборудованием – когда всех «на уши поставила» только тогда и разобралась. Да и мы начали тоже. А это, – он постучал по бумаге, – тебе не пригодится. Поверь мне. Здесь никакой адаптации под наше производство нет, абсолютно. Да даже под производство нет. Скорее всего, что Зингерман просто взял документооборот, который у него раньше был, уже готовый и прислал, чтобы денег побольше содрать. Приходил ведь?
– Приходил, – подтвердила девушка, – просил денег еще и за инвентаризацию.
– Нормально!
– Вот так вот. Здесь вам не тут!
– И что, неужели заплатили?
– Заплатили. Нина Константиновна сказала, что Вадим скривился и махнул рукой, мол «заплати, сколько просит».
– А тебе?
– Мой труд остался без внимания.
– Неприятно! А с бухгалтерами ты определилась?
– Нет еще. Одно могу сказать точно – здесь учет вести бесполезно. Если только проверять, ошибки искать. Если операций будет много, наверное сюда и потребуется человек. Сам как думаешь?
– Да я уже тебе говорил, что это полная ерунда! Просто Славка с местной бухгалтерией никак общий язык не найдет. Главного бухгалтера, которая там работала, сколько раз до слез доводил! Он – парень молодой, горячий. Последний раз вообще ее дурой обозвал. Когда уходила, сказала – это последняя капля. Значит, много их было, капель-то! Вадим хотел сам к ней ехать уговаривать. Это Вадим-то! Уже потом, позже, поговорив с Жуком, мне предложил.
– А главный бухгалтер нормальная была?
– Нормальная. Адекватная. Сейчас у наших друзей– конкурентов работает. Может, и не все знала, конечно. Стопроцентную гарантию не дам, но проверки проходила вполне достойно. Да все сотрудники нормальные!
– Там, по-моему, всего три бухгалтера?
– Да, и я – четвертый. Один бухгалтер – на зарплате и кассе, один – на материалах, банке и продажах, один – на производственных отчетах. Все. И каждая по нескольку фирм ведет.
– А сколько их сейчас там?
– Ой, уж не помню, – Дима запрокинул голову, вспоминая, – фирм шесть точно.
– Куда ж столько? Больше фирм – больше работы. Или вы со смыслом создавали?
– Да ты что! С каким смыслом! Каждый, кто приходил, свои советы давал. Так и набралось. Не хочешь узнать, сколько у нас расчетных счетов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74