Мисс Темпл поняла, что эти изгибающиеся лестницы вторили узору золотых лент, вырезанных на опорных колоннах отеля, и почувствовала удовольствие от глубины мысли архитектора, вложенной в это сооружение, и оттого, что строители не пожалели на это усилий, а ей хватило ума в этом разобраться. Мисс Вандаарифф снова оглянулась на нее, теперь на ее лице было более взволнованное выражение – словно и ей в голову пришла какая-то мысль.
– Что? – спросила мисс Темпл.
– Ничего.
Миссис Марчмур на ходу повернулась к Лидии:
– Скажите, о чем вы думаете, Лидия?
Мисс Темпл подивилась той власти, которую имела эта женщина над наследницей. Если у миссис Марчмур еще не прошли шрамы, оставленные Процессом, то это означало, что она лишь недавно перешла из борделя в стан заговорщиков. Но Лидия Вандаарифф тем не менее подчинялась ей, как ребенок – старой гувернантке. Мисс Темпл казалось это совершенно неестественным.
– Я просто беспокоюсь из-за графа. Я не хочу, чтобы он приходил.
– Но он может прийти, Лидия, – ответила миссис Марчмур. – Вы прекрасно это знаете.
– Он мне не нравится.
– А я вам нравлюсь?
– Нет. Не нравитесь, – брюзгливо пробормотала она.
– Ну конечно же. И тем не менее мы прекрасно уживаемся друг с другом. – Миссис Марчмур самодовольно улыбнулась мисс Темпл и указала на коридор. – Сюда.
* * *
Графини в номере не было. Миссис Марчмур отперла дверь ключом и пропустила их внутрь. Мисс Темпл, как только они вышли с лестницы в коридор, где их никто не мог видеть, вытащила револьвер. В номер она входила со всей осторожностью, опасаясь возможной засады. В прихожей она наступила на туфельку и споткнулась. Туфелька? О чем вообще думают горничные? Вопрос этот показался ей как нельзя уместным – в номере графини царил бедлам. На чем бы ни останавливались глаза мисс Темпл, всюду были тарелки и стаканы, бутылки и пепельницы, а также всевозможные женские принадлежности – от платьев и туфель до самых интимных деталей туалета: нижних юбок, чулок, корсетов – все это валялось на диване в главной гостиной.
– Садитесь, – сказала мисс Темпл, и две женщины сели друг подле дружки на диван. Мисс Темпл оглянулась и прислушалась.
Из других комнат не доносилось ни звука, хотя газовые светильники были включены и горели.
– Графини здесь нет, – сообщила ей миссис Марчмур.
– Тут в ее отсутствие побывали грабители? Мисс Темпл спрашивала вполне серьезно, но миссис Марчмур в ответ только рассмеялась.
– Вот уж что верно, то верно – графиня не отличается особой склонностью к порядку.
– Она не держит служанок?
– Она предпочитает давать им другие поручения.
– А запах? Дым… алкоголь… тарелки – она что, хочет, чтобы тут завелись крысы?
Миссис Марчмур пожала плечами и улыбнулась. Мисс Темпл поморщилась, глядя на корсет на полу у ее ног.
– Боюсь, это мой, – прошептала миссис Марчмур, фыркнув от смеха.
– С какой это стати вы снимали корсет в гостиной благородной дамы? – спросила мисс Темпл с ноткой ужаса в голосе, пытаясь предугадать ответ.
Она отвернулась от миссис Марчмур и увидела себя в большом зеркале высоко на стене: решительная фигура в зеленом платье, каштановые кудряшки убраны с обеих сторон на затылок и в теплых лучах газового светильника кажутся более темными, чем обычно, а вокруг нее – беспорядочный кавардак притона. Но тут в зеркале у себя за спиной она увидела цветное пятно и повернулась – перед ней была картина в раме. Такая могла принадлежать только кисти Оскара Файляндта.
* * *
– Еще одно «Благовещение», – громко прошептала она.
– Да, – прошептала в ответ миссис Марчмур, голос ее прозвучал неуверенно и осторожно за спиной мисс Темпл, у которой возникло ощущение, что за ней внимательно наблюдают – как за птичкой, к которой подкрадывается на мягких лапках кот. – Вы уже где-то видели его?
– Видела.
– Какой фрагмент? Что на нем было изображено?
Она не хотела отвечать, тем самым признавая право женщины задавать ей вопросы, но сила образа была такова, что она помимо воли сказала:
– Ее голова…
– Ну конечно – на выставке мистера Шанка. Голова прекрасна… такое божественное выражение покоя и наслаждения на ее лице – вы так не думаете? А здесь… посмотрите, как пальцы впиваются в бедра… Вы видите, как она отдается ангелу.
Позади них захныкала мисс Вандаарифф. Мисс Темпл хотела повернуться, но не могла оторвать взгляд от захватывающего образа. Напротив, она медленно подошла к полотну… мазки кисти были безукоризненно ровные, словно она смотрела на поверхность фарфора, а не на краску, покрывавшую холст. Кожа была передана с большим искусством, хотя сам фрагмент (только бедра и две синие руки) поразил ее, как манящий и в то же время пугающий. Она с трудом отвела глаза. Обе женщины смотрели на нее. Мисс Темпл, стряхивая с себя ощущение, навеваемое картиной, постаралась, чтобы ее голос звучал нормально.
– Это аллегория, – заявила она. – Эта картина рассказывает историю вашего заговора. Ангел символизирует ваши манипуляции с синим стеклом, а женщина – всех тех, на кого вы воздействуете. Это Благовещение, потому что вы считаете, что зачатие в совокуплении, согласно вашим планам…
– Искупит всех нас, – закончила за нее миссис Марчмур.
– Я еще не видела подобного богохульства! – уверенно сказала мисс Темпл.
– Вы не видели картину целиком, – сказала мисс Вандаарифф.
– Молчите, Лидия.
* * *
Мисс Вандаарифф ничего не ответила. Она вдруг схватилась за живот обеими руками и застонала – судя по ее виду, ей и в самом деле было нехорошо. Потом она согнулась пополам и снова застонала, раскачиваясь туда-сюда, в ее голос вкралась нотка страха, словно это ощущение было ей знакомо.
– Мисс Вандаарифф! – воскликнула мисс Темпл. – Что с ней?
– Ничего страшного, – тихо сказала миссис Марчмур и протянула руку, чтобы успокоительно погладить по спине страдающую женщину. – Вы случайно не пили портвейна? – спросила она у мисс Темпл.
– Нет.
– А я там видела вторую рюмку…
– Только пригубила – не больше.
– Вы поступили весьма предусмотрительно.
– А что в нем было? – спросила мисс Темпл.
Мисс Вандаарифф снова застонала, и миссис Марчмур наклонилась, чтобы взять ее под руку.
– Идемте, Лидия, вы должны пойти со мной… вам станет лучше…
Мисс Вандаарифф продолжала стонать – теперь еще жалостливее.
– Идемте, Лидия…
– Что с ней? – спросила мисс Темпл.
– Ничего. Просто она проглотила слишком много подготовительного приворотника. Сколько рюмок она выпила?
– При мне шесть, – ответила мисс Темпл.
– Боже мой, Лидия! Хорошо, что я здесь, – я вам помогу избавиться от передозировки. – Миссис Марчмур, снисходительно улыбаясь, помогла мисс Вандаарифф встать на ноги и повела идущую нетвердым шагом молодую блондинку к открытым дверям, но на пороге повернулась к мисс Темпл.
– Мы сейчас же вернемся – не беспокойтесь, мы всего лишь воспользуемся… Мы знали, что она будет пить портвейн, и подмешали туда приворотник. Эта смесь была для нее необходима, но не в таких количествах.
– Необходима для чего? – спросила мисс Темпл взволнованным голосом.
Миссис Марчмур, словно не слыша ее, погладила волосы мисс Вандаарифф.
– Я уверена, замужество пойдет вам на пользу и с питьем будет покончено. Ваша головка совершенно для этого не годится.
Мисс Вандаарифф снова застонала, возможно, возражая против этого несправедливого заявления, и мисс Темпл с раздражением и любопытством проводила взглядом пару, исчезнувшую в соседней комнате, – словно они были не заложники, а у нее не было пистолета! Она осталась стоять на месте, оскорбленная таким к себе отношением, прислушиваясь – вот звякнула крышка горшка, решительно зашуршали нижние юбки, и тут мисс Темпл решила, что ей предоставляется прекрасная возможность незаметно осмотреть другие комнаты номера. В главной гостиной, где она находилась, было три двери – одна к туалету (похоже, там же была комната для горничных) и еще две других. В открытой арке была видна вторая гостиная. Она увидела небольшой ломберный столик, заваленный остатками еды, а у дальней стены – буфет, уставленный бутылками. Разглядывая комнату и пытаясь сделать из увиденного какие-то здравые выводы (сколько человек сидело за столиком, сколько они выпили?), как, на ее взгляд, это и подобало истинному искателю приключений, мисс Темпл вдруг заволновалась, вспомнив, что все-таки выпила целый глоток портвейна. Достаточно ли для того, чтобы послужить их коварной цели и внедрить этот жуткий приворотник в ее тело? Для какой судьбы готовили мисс Вандаарифф? Для брака? Нет, вряд ли, во всяком случае не в привычном смысле слова «брак». Мисс Темпл подумала о скоте, которого готовят к забою, и мороз пробежал у нее по коже.
* * *
Прижав руку ко лбу, она вернулась в главную гостиную и быстро подошла к третьей двери, которая была приоткрыта; за спиной у нее раздавались непрекращающиеся стоны. Это была спальня графини. Перед мисс Темпл стояла чудовищных размеров кровать с высоким алым балдахином. На полу здесь тоже были разбросаны предметы одежды, словно плававшие в комнате, стены и пол которой напоминали черный застоявшийся пруд, покрытый слипшимися опавшими листьями. Ноздри мисс Темпл раздувались – тело графини оставило в кровати какой-то изощренный запах, но, было и что-то еще, пропитавшее простыни, похожее на запах свежеиспеченного хлеба, розмарина, солонины, даже извести. Это напомнило мисс Темпл о качествах этой женщины – она могла быть последней мерзавкой, но была не лишена вкуса и изящества… и теперь мисс Темпл проникла в ее логово.
Она снова вдохнула этот запах и облизнула губы.
* * *
Мисс Темпл вдруг подумала: не могла ли графина в этом беспорядке спрятать что-нибудь ценное? Дневник или предмет, который мог бы прояснить тайные цели участников заговора. За спиной у нее не прекращались жалобные стоны мисс Вандаарифф. Чем опоили эту девушку? Тревога снова стала грызть мисс Темпл, и она почувствовала, как холодный пот выступил у нее на лбу и между лопаток. Ее самые главные враги – графиня и граф д'Орканц – в любой момент могут появиться в этих комнатах. Готова ли она встретиться с ними? Она неплохо разыграла свою роль с графом, но гораздо меньшее удовлетворение вызывал у нее долгий разговор/ с этими двумя женщинами, которые, по любым оценкам, были куда как менее опасными противниками (если только невменяемую мисс Вандаарифф можно было назвать противницей). Каким-то образом противостояние, которое должно было быть напряженным, непримиримым и захватывающим, стало бестолковым, чувственным и неопределенным. Мисс Темпл решила найти, что удастся, и как можно скорее покинуть отель.
Сначала она засунула руку под пухлые, набитые пером подушки. Ничего. Этого следовало ожидать. Она заглянула под кровать, но тоже безрезультатно, и лишь с чуть большей надеждой мисс Темпл подошла к бельевому шкафу графини в поисках ящика с интимными деталями ее туалета. Глупая женщина вполне могла прятать здесь что-нибудь важное, полагая, что личный характер содержимого оттолкнет любопытных. Мисс Темпл, отнюдь не сочувствующая тем, кто любит совать нос в чужие дела, знала, что истинно как раз противоположное – что шелка и шнуровки, чулки и корсеты из китового уса возбудят примитивное любопытство практически в любом человеке… Кто же не захочет в них порыться? Мысль спрятать в таком месте, скажем, личный дневник была совсем в духе идеи оставить его в передней среди газет или прямо на обеденном столе, лишь слегка прикрыв салфеткой. Как она и предполагала, никаких важных улик среди нижнего белья графини не обнаружилось (хотя мисс Темпл, возможно, и задержалась на несколько лишних мгновений, проводя пальцами по шелковым материям, и даже, может быть, чуть зардевшись, прижала ароматную подвязку к своему носу). Мисс Темпл задвинула ящик. Лучшие тайники всегда находились в самых банальных местах. Скажем, среди старых туфель. Но она не нашла ничего, кроме воистину удивительной и дорогой обуви. Мисс Темпл повернулась (есть у нее время обыскивать весь шкаф? Что там мисс Вандаарифф – все еще стонет?) в поисках какого-нибудь очевидно невероятного места, которое бросилось бы ей в глаза. Но она увидела только разбросанную повсюду одежду и… улыбнулась. Сбоку от шкафа у темной стены в неосвещенном месте лежала груда блузок и шалей, которая поразила ее тем, что находилась в стороне – на нее трудно было наступить случайно. Она нагнулась над этой кипой и принялась быстро разбирать ее. Через несколько секунд она увидела сияние чего-то завернутого в итальянскую шаль камчатого полотна, и вот уже у нее в руках была большая книга, изготовленная целиком из синего стекла.
* * *
Размером она была с том стандартной энциклопедии. Переплет был тяжелым (словно стеклодув имитировал рельефную тосканскую кожу, которую мисс Темпл видела на рынке неподалеку от площади Святой Изобелы) и матовым, потому что, хотя у нее и было ощущение, что она должна ясно видеть сквозь него, на самом деле он оказался не прозрачным. Сходным образом на первый взгляд представлялось, что книга однородно-насыщенного ярко-синего цвета, но, вглядевшись, мисс Темпл увидела многочисленные прожилки. Синева была пронизана нитями оттенков – от лазурного и кобальтового до аквамаринового, и эти оттенки как-то незаметно тревожили ее. Ни на обложке, ни на корешке она не увидела никаких букв, никакого названия.
Прикоснувшись к ней, мисс Темпл чуть не потеряла сознание. Если синяя карточка оказывала на человека сладострастное воздействие, то книга вызывала целую бурю примитивных ощущений, которые грозили поглотить ее целиком. Мисс Темпл, вскрикнув, отдернула руку.
Она посмотрела в открытую дверь – двух других женщин за ней не было слышно. Нет, ей пора уходить… потому что они могут войти в любую секунду, а за ними скоро должны появиться граф и графиня. Она подсунула руку под камчатую ткань шали, чтобы безопасно дотронуться до книги, завернуть ее и забрать с собой. Этой находкой она сможет поразить и доктора, и Чаня. Мисс Темпл опустила взгляд и прикусила губу. Если ей удастся открыть книгу, не касаясь стекла… это наверняка защитит ее… тогда, конечно, она проникнет глубже в эту тайну. Она снова оглянулась – может быть, мисс Вандаарифф упала в обморок? – и осторожно перевернула обложку.
Страницы (а она могла видеть через них – через каждый тонкий слой с его неповторимым рисунком синих вьющихся прожилок) казались хрупкими, как осиные крылышки, которые были странным образом вделаны в корешок, и она могла переворачивать их, как страницы обычной книги. Сказать точно было трудно, но ей показалось, что там около сотни страниц, и все они были, как и обложка, насыщены пульсирующим синим сиянием, которое заливало всю комнату неестественным призрачным светом. Она боялась переворачивать страницы – как бы не разбить стекло (боялась она и рассматривать их слишком внимательно), но когда набралась смелости, то выяснилось, что стекло довольно прочное. Мисс Темпл переворачивала одну сверкающую страницу за другой. Она моргнула, а потом протерла глаза – неужели эти бесформенные прожилки двигаются? Беспокойство в ее голове трансформировалось в тяжесть, она ощутила сонливость или даже не сонливость, а какое-то расслабление. Она снова моргнула. Она должна немедленно закрыть книгу и уйти. В комнате стало жарко. Капелька пота упала с ее лба на книгу, поверхность в этом месте затуманилась, потемнела, темное пятно стало расползаться по странице. Мисс Темпл уставилась на него с внезапным испугом – синий узелок стал раскрываться, как орхидея… Возможно, она ничего прекраснее в жизни не видела, хотя ее и наполнял страх перед тем, что может случиться, когда этот темный цветок распустится на всю страницу. Но когда это произошло, последний отблеск сверкающей синевы исчез и она перестала видеть через страницы – перед ее глазами остались только глубины темно-синего пятна. Мисс Темпл услышала вздох (смутно осознавая, что исходит он от нее) и оказалась полностью поглощена.
* * *
Образы носились вокруг, а потом устремились внутрь ее сознания; удивительная особенность (ужасающая и восхитительная одновременно) состояла в том, что сама она, казалось, отсутствовала, потому что, как и в случае с миссис Марчмур и ее карточкой, ее воля подавлялась силой тех ощущений, что охватывали ее. Мисс Темпл казалось, что ее погрузили в несколько чужих жизней, нанизанных одна на другую в какой-то бредовой последовательности. Жизней настолько убедительных и таких многочисленных, что само представление о Селесте Темпл как об отдельной личности стало размываться… Она была на маскараде в Венеции, пила терпкое вино зимой, ощущала запах каналов и влажного камня и горячих свечей, чьи-то руки хватали ее в темноте, и она переживала трепет, когда ей каким-то образом удавалось поддерживать разговор со священником в маске напротив нее… Она медленно кралась по узкому проходу между кирпичных стен с небольшими нишами, держа в руках затененный фонарь, и считала ниши по обеим сторонам, а когда добралась до седьмой по счету, шагнула к противоположной стене и сдвинула в сторону маленький металлический диск на отверстии в стене и прижалась к нему глазом, перед ней открылся вид на громадную спальню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Что? – спросила мисс Темпл.
– Ничего.
Миссис Марчмур на ходу повернулась к Лидии:
– Скажите, о чем вы думаете, Лидия?
Мисс Темпл подивилась той власти, которую имела эта женщина над наследницей. Если у миссис Марчмур еще не прошли шрамы, оставленные Процессом, то это означало, что она лишь недавно перешла из борделя в стан заговорщиков. Но Лидия Вандаарифф тем не менее подчинялась ей, как ребенок – старой гувернантке. Мисс Темпл казалось это совершенно неестественным.
– Я просто беспокоюсь из-за графа. Я не хочу, чтобы он приходил.
– Но он может прийти, Лидия, – ответила миссис Марчмур. – Вы прекрасно это знаете.
– Он мне не нравится.
– А я вам нравлюсь?
– Нет. Не нравитесь, – брюзгливо пробормотала она.
– Ну конечно же. И тем не менее мы прекрасно уживаемся друг с другом. – Миссис Марчмур самодовольно улыбнулась мисс Темпл и указала на коридор. – Сюда.
* * *
Графини в номере не было. Миссис Марчмур отперла дверь ключом и пропустила их внутрь. Мисс Темпл, как только они вышли с лестницы в коридор, где их никто не мог видеть, вытащила револьвер. В номер она входила со всей осторожностью, опасаясь возможной засады. В прихожей она наступила на туфельку и споткнулась. Туфелька? О чем вообще думают горничные? Вопрос этот показался ей как нельзя уместным – в номере графини царил бедлам. На чем бы ни останавливались глаза мисс Темпл, всюду были тарелки и стаканы, бутылки и пепельницы, а также всевозможные женские принадлежности – от платьев и туфель до самых интимных деталей туалета: нижних юбок, чулок, корсетов – все это валялось на диване в главной гостиной.
– Садитесь, – сказала мисс Темпл, и две женщины сели друг подле дружки на диван. Мисс Темпл оглянулась и прислушалась.
Из других комнат не доносилось ни звука, хотя газовые светильники были включены и горели.
– Графини здесь нет, – сообщила ей миссис Марчмур.
– Тут в ее отсутствие побывали грабители? Мисс Темпл спрашивала вполне серьезно, но миссис Марчмур в ответ только рассмеялась.
– Вот уж что верно, то верно – графиня не отличается особой склонностью к порядку.
– Она не держит служанок?
– Она предпочитает давать им другие поручения.
– А запах? Дым… алкоголь… тарелки – она что, хочет, чтобы тут завелись крысы?
Миссис Марчмур пожала плечами и улыбнулась. Мисс Темпл поморщилась, глядя на корсет на полу у ее ног.
– Боюсь, это мой, – прошептала миссис Марчмур, фыркнув от смеха.
– С какой это стати вы снимали корсет в гостиной благородной дамы? – спросила мисс Темпл с ноткой ужаса в голосе, пытаясь предугадать ответ.
Она отвернулась от миссис Марчмур и увидела себя в большом зеркале высоко на стене: решительная фигура в зеленом платье, каштановые кудряшки убраны с обеих сторон на затылок и в теплых лучах газового светильника кажутся более темными, чем обычно, а вокруг нее – беспорядочный кавардак притона. Но тут в зеркале у себя за спиной она увидела цветное пятно и повернулась – перед ней была картина в раме. Такая могла принадлежать только кисти Оскара Файляндта.
* * *
– Еще одно «Благовещение», – громко прошептала она.
– Да, – прошептала в ответ миссис Марчмур, голос ее прозвучал неуверенно и осторожно за спиной мисс Темпл, у которой возникло ощущение, что за ней внимательно наблюдают – как за птичкой, к которой подкрадывается на мягких лапках кот. – Вы уже где-то видели его?
– Видела.
– Какой фрагмент? Что на нем было изображено?
Она не хотела отвечать, тем самым признавая право женщины задавать ей вопросы, но сила образа была такова, что она помимо воли сказала:
– Ее голова…
– Ну конечно – на выставке мистера Шанка. Голова прекрасна… такое божественное выражение покоя и наслаждения на ее лице – вы так не думаете? А здесь… посмотрите, как пальцы впиваются в бедра… Вы видите, как она отдается ангелу.
Позади них захныкала мисс Вандаарифф. Мисс Темпл хотела повернуться, но не могла оторвать взгляд от захватывающего образа. Напротив, она медленно подошла к полотну… мазки кисти были безукоризненно ровные, словно она смотрела на поверхность фарфора, а не на краску, покрывавшую холст. Кожа была передана с большим искусством, хотя сам фрагмент (только бедра и две синие руки) поразил ее, как манящий и в то же время пугающий. Она с трудом отвела глаза. Обе женщины смотрели на нее. Мисс Темпл, стряхивая с себя ощущение, навеваемое картиной, постаралась, чтобы ее голос звучал нормально.
– Это аллегория, – заявила она. – Эта картина рассказывает историю вашего заговора. Ангел символизирует ваши манипуляции с синим стеклом, а женщина – всех тех, на кого вы воздействуете. Это Благовещение, потому что вы считаете, что зачатие в совокуплении, согласно вашим планам…
– Искупит всех нас, – закончила за нее миссис Марчмур.
– Я еще не видела подобного богохульства! – уверенно сказала мисс Темпл.
– Вы не видели картину целиком, – сказала мисс Вандаарифф.
– Молчите, Лидия.
* * *
Мисс Вандаарифф ничего не ответила. Она вдруг схватилась за живот обеими руками и застонала – судя по ее виду, ей и в самом деле было нехорошо. Потом она согнулась пополам и снова застонала, раскачиваясь туда-сюда, в ее голос вкралась нотка страха, словно это ощущение было ей знакомо.
– Мисс Вандаарифф! – воскликнула мисс Темпл. – Что с ней?
– Ничего страшного, – тихо сказала миссис Марчмур и протянула руку, чтобы успокоительно погладить по спине страдающую женщину. – Вы случайно не пили портвейна? – спросила она у мисс Темпл.
– Нет.
– А я там видела вторую рюмку…
– Только пригубила – не больше.
– Вы поступили весьма предусмотрительно.
– А что в нем было? – спросила мисс Темпл.
Мисс Вандаарифф снова застонала, и миссис Марчмур наклонилась, чтобы взять ее под руку.
– Идемте, Лидия, вы должны пойти со мной… вам станет лучше…
Мисс Вандаарифф продолжала стонать – теперь еще жалостливее.
– Идемте, Лидия…
– Что с ней? – спросила мисс Темпл.
– Ничего. Просто она проглотила слишком много подготовительного приворотника. Сколько рюмок она выпила?
– При мне шесть, – ответила мисс Темпл.
– Боже мой, Лидия! Хорошо, что я здесь, – я вам помогу избавиться от передозировки. – Миссис Марчмур, снисходительно улыбаясь, помогла мисс Вандаарифф встать на ноги и повела идущую нетвердым шагом молодую блондинку к открытым дверям, но на пороге повернулась к мисс Темпл.
– Мы сейчас же вернемся – не беспокойтесь, мы всего лишь воспользуемся… Мы знали, что она будет пить портвейн, и подмешали туда приворотник. Эта смесь была для нее необходима, но не в таких количествах.
– Необходима для чего? – спросила мисс Темпл взволнованным голосом.
Миссис Марчмур, словно не слыша ее, погладила волосы мисс Вандаарифф.
– Я уверена, замужество пойдет вам на пользу и с питьем будет покончено. Ваша головка совершенно для этого не годится.
Мисс Вандаарифф снова застонала, возможно, возражая против этого несправедливого заявления, и мисс Темпл с раздражением и любопытством проводила взглядом пару, исчезнувшую в соседней комнате, – словно они были не заложники, а у нее не было пистолета! Она осталась стоять на месте, оскорбленная таким к себе отношением, прислушиваясь – вот звякнула крышка горшка, решительно зашуршали нижние юбки, и тут мисс Темпл решила, что ей предоставляется прекрасная возможность незаметно осмотреть другие комнаты номера. В главной гостиной, где она находилась, было три двери – одна к туалету (похоже, там же была комната для горничных) и еще две других. В открытой арке была видна вторая гостиная. Она увидела небольшой ломберный столик, заваленный остатками еды, а у дальней стены – буфет, уставленный бутылками. Разглядывая комнату и пытаясь сделать из увиденного какие-то здравые выводы (сколько человек сидело за столиком, сколько они выпили?), как, на ее взгляд, это и подобало истинному искателю приключений, мисс Темпл вдруг заволновалась, вспомнив, что все-таки выпила целый глоток портвейна. Достаточно ли для того, чтобы послужить их коварной цели и внедрить этот жуткий приворотник в ее тело? Для какой судьбы готовили мисс Вандаарифф? Для брака? Нет, вряд ли, во всяком случае не в привычном смысле слова «брак». Мисс Темпл подумала о скоте, которого готовят к забою, и мороз пробежал у нее по коже.
* * *
Прижав руку ко лбу, она вернулась в главную гостиную и быстро подошла к третьей двери, которая была приоткрыта; за спиной у нее раздавались непрекращающиеся стоны. Это была спальня графини. Перед мисс Темпл стояла чудовищных размеров кровать с высоким алым балдахином. На полу здесь тоже были разбросаны предметы одежды, словно плававшие в комнате, стены и пол которой напоминали черный застоявшийся пруд, покрытый слипшимися опавшими листьями. Ноздри мисс Темпл раздувались – тело графини оставило в кровати какой-то изощренный запах, но, было и что-то еще, пропитавшее простыни, похожее на запах свежеиспеченного хлеба, розмарина, солонины, даже извести. Это напомнило мисс Темпл о качествах этой женщины – она могла быть последней мерзавкой, но была не лишена вкуса и изящества… и теперь мисс Темпл проникла в ее логово.
Она снова вдохнула этот запах и облизнула губы.
* * *
Мисс Темпл вдруг подумала: не могла ли графина в этом беспорядке спрятать что-нибудь ценное? Дневник или предмет, который мог бы прояснить тайные цели участников заговора. За спиной у нее не прекращались жалобные стоны мисс Вандаарифф. Чем опоили эту девушку? Тревога снова стала грызть мисс Темпл, и она почувствовала, как холодный пот выступил у нее на лбу и между лопаток. Ее самые главные враги – графиня и граф д'Орканц – в любой момент могут появиться в этих комнатах. Готова ли она встретиться с ними? Она неплохо разыграла свою роль с графом, но гораздо меньшее удовлетворение вызывал у нее долгий разговор/ с этими двумя женщинами, которые, по любым оценкам, были куда как менее опасными противниками (если только невменяемую мисс Вандаарифф можно было назвать противницей). Каким-то образом противостояние, которое должно было быть напряженным, непримиримым и захватывающим, стало бестолковым, чувственным и неопределенным. Мисс Темпл решила найти, что удастся, и как можно скорее покинуть отель.
Сначала она засунула руку под пухлые, набитые пером подушки. Ничего. Этого следовало ожидать. Она заглянула под кровать, но тоже безрезультатно, и лишь с чуть большей надеждой мисс Темпл подошла к бельевому шкафу графини в поисках ящика с интимными деталями ее туалета. Глупая женщина вполне могла прятать здесь что-нибудь важное, полагая, что личный характер содержимого оттолкнет любопытных. Мисс Темпл, отнюдь не сочувствующая тем, кто любит совать нос в чужие дела, знала, что истинно как раз противоположное – что шелка и шнуровки, чулки и корсеты из китового уса возбудят примитивное любопытство практически в любом человеке… Кто же не захочет в них порыться? Мысль спрятать в таком месте, скажем, личный дневник была совсем в духе идеи оставить его в передней среди газет или прямо на обеденном столе, лишь слегка прикрыв салфеткой. Как она и предполагала, никаких важных улик среди нижнего белья графини не обнаружилось (хотя мисс Темпл, возможно, и задержалась на несколько лишних мгновений, проводя пальцами по шелковым материям, и даже, может быть, чуть зардевшись, прижала ароматную подвязку к своему носу). Мисс Темпл задвинула ящик. Лучшие тайники всегда находились в самых банальных местах. Скажем, среди старых туфель. Но она не нашла ничего, кроме воистину удивительной и дорогой обуви. Мисс Темпл повернулась (есть у нее время обыскивать весь шкаф? Что там мисс Вандаарифф – все еще стонет?) в поисках какого-нибудь очевидно невероятного места, которое бросилось бы ей в глаза. Но она увидела только разбросанную повсюду одежду и… улыбнулась. Сбоку от шкафа у темной стены в неосвещенном месте лежала груда блузок и шалей, которая поразила ее тем, что находилась в стороне – на нее трудно было наступить случайно. Она нагнулась над этой кипой и принялась быстро разбирать ее. Через несколько секунд она увидела сияние чего-то завернутого в итальянскую шаль камчатого полотна, и вот уже у нее в руках была большая книга, изготовленная целиком из синего стекла.
* * *
Размером она была с том стандартной энциклопедии. Переплет был тяжелым (словно стеклодув имитировал рельефную тосканскую кожу, которую мисс Темпл видела на рынке неподалеку от площади Святой Изобелы) и матовым, потому что, хотя у нее и было ощущение, что она должна ясно видеть сквозь него, на самом деле он оказался не прозрачным. Сходным образом на первый взгляд представлялось, что книга однородно-насыщенного ярко-синего цвета, но, вглядевшись, мисс Темпл увидела многочисленные прожилки. Синева была пронизана нитями оттенков – от лазурного и кобальтового до аквамаринового, и эти оттенки как-то незаметно тревожили ее. Ни на обложке, ни на корешке она не увидела никаких букв, никакого названия.
Прикоснувшись к ней, мисс Темпл чуть не потеряла сознание. Если синяя карточка оказывала на человека сладострастное воздействие, то книга вызывала целую бурю примитивных ощущений, которые грозили поглотить ее целиком. Мисс Темпл, вскрикнув, отдернула руку.
Она посмотрела в открытую дверь – двух других женщин за ней не было слышно. Нет, ей пора уходить… потому что они могут войти в любую секунду, а за ними скоро должны появиться граф и графиня. Она подсунула руку под камчатую ткань шали, чтобы безопасно дотронуться до книги, завернуть ее и забрать с собой. Этой находкой она сможет поразить и доктора, и Чаня. Мисс Темпл опустила взгляд и прикусила губу. Если ей удастся открыть книгу, не касаясь стекла… это наверняка защитит ее… тогда, конечно, она проникнет глубже в эту тайну. Она снова оглянулась – может быть, мисс Вандаарифф упала в обморок? – и осторожно перевернула обложку.
Страницы (а она могла видеть через них – через каждый тонкий слой с его неповторимым рисунком синих вьющихся прожилок) казались хрупкими, как осиные крылышки, которые были странным образом вделаны в корешок, и она могла переворачивать их, как страницы обычной книги. Сказать точно было трудно, но ей показалось, что там около сотни страниц, и все они были, как и обложка, насыщены пульсирующим синим сиянием, которое заливало всю комнату неестественным призрачным светом. Она боялась переворачивать страницы – как бы не разбить стекло (боялась она и рассматривать их слишком внимательно), но когда набралась смелости, то выяснилось, что стекло довольно прочное. Мисс Темпл переворачивала одну сверкающую страницу за другой. Она моргнула, а потом протерла глаза – неужели эти бесформенные прожилки двигаются? Беспокойство в ее голове трансформировалось в тяжесть, она ощутила сонливость или даже не сонливость, а какое-то расслабление. Она снова моргнула. Она должна немедленно закрыть книгу и уйти. В комнате стало жарко. Капелька пота упала с ее лба на книгу, поверхность в этом месте затуманилась, потемнела, темное пятно стало расползаться по странице. Мисс Темпл уставилась на него с внезапным испугом – синий узелок стал раскрываться, как орхидея… Возможно, она ничего прекраснее в жизни не видела, хотя ее и наполнял страх перед тем, что может случиться, когда этот темный цветок распустится на всю страницу. Но когда это произошло, последний отблеск сверкающей синевы исчез и она перестала видеть через страницы – перед ее глазами остались только глубины темно-синего пятна. Мисс Темпл услышала вздох (смутно осознавая, что исходит он от нее) и оказалась полностью поглощена.
* * *
Образы носились вокруг, а потом устремились внутрь ее сознания; удивительная особенность (ужасающая и восхитительная одновременно) состояла в том, что сама она, казалось, отсутствовала, потому что, как и в случае с миссис Марчмур и ее карточкой, ее воля подавлялась силой тех ощущений, что охватывали ее. Мисс Темпл казалось, что ее погрузили в несколько чужих жизней, нанизанных одна на другую в какой-то бредовой последовательности. Жизней настолько убедительных и таких многочисленных, что само представление о Селесте Темпл как об отдельной личности стало размываться… Она была на маскараде в Венеции, пила терпкое вино зимой, ощущала запах каналов и влажного камня и горячих свечей, чьи-то руки хватали ее в темноте, и она переживала трепет, когда ей каким-то образом удавалось поддерживать разговор со священником в маске напротив нее… Она медленно кралась по узкому проходу между кирпичных стен с небольшими нишами, держа в руках затененный фонарь, и считала ниши по обеим сторонам, а когда добралась до седьмой по счету, шагнула к противоположной стене и сдвинула в сторону маленький металлический диск на отверстии в стене и прижалась к нему глазом, перед ней открылся вид на громадную спальню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101