Волосы у нее поседели и всегда были связаны в узел и спрятаны под шляпкой, косынкой или платком, словно воздействие на них воздуха могло стать причиной болезни. Зубов она не потеряла, но у нее усохли десны, отчего зубы казались очень длинными, а те редкие улыбки, которыми она одаряла племянницу, имели какой-то нездоровый, хищный вид.
Мисс Темпл соглашалась с тем, что причины для беспокойства имелись, а потому сделала все, что было в ее силах, дабы успокоить страхи старушки; она даже пошла на то, что развеяла беспокойство тетушки, сквозящее за каждым преувеличенно заботливым взглядом, – сохранила ли ее племянница свою добродетель? Она заверила тетушку, что вернулась в целости и сохранности и теперь была исполнена еще большей решимости сохранить эти качества. Она, однако, не стала вдаваться в подробности касательно того, где была и что ей пришлось вынести.
* * *
Окровавленное шелковое белье и грязное пальто были сожжены в камине, пока она спала – горничные, поколебавшись, предъявили эти вещи, разбросанные по полу, ее тетушке. Мисс Темпл отвергла все предложения показаться доктору, и тетушка Агата, не протестуя, приняла ее отказ. Эта уступчивость удивила мисс Темпл, но потом она поняла логику тетушки, которая считала: чем уже круг посвященных, тем меньше опасность скандала. Они сумели найти сильнодействующее средство для лечения все еще кровоточащей ранки над ее левым ухом. Шрам у нее останется, но, помыв и завив волосы, она полностью скрыла ранку от посторонних глаз, если не считать маленькую красноватую, будто оставленную детским ногтем, царапину, лоснящуюся от целебной мази на безукоризненной коже ее щеки. Однако, завтракая в кровати, мисс Темпл пришла к выводу, что пребывание тетушки в кресле рядом с нею становится все более нестерпимым: та провожала каждый проглоченный ею кусок взглядом собаки, надеющейся получить свою долю. Проблема состояла в том, что тетя Агата ничего не говорила. Она ни разу не выразила неудовольствия поведением мисс Темпл, ни разу не обрушилась на безответственность молодой дамы или не выбранила ее за невероятное поведение. Все это мисс Темпл могла бы снести, но такое вот молчание просто выводило ее из себя. Когда горничная унесла поднос, мисс Темпл еще раз четким, не оставляющим никаких сомнений голосом заявила, что хотя и сожалеет о причиненных ею неудобствах, но она попала в историю, из которой, к счастью, выпуталась, но намеревается самым тщательным образом продолжить свое расследование. Тетушка не ответила, она всего лишь отвела неодобрительный взгляд от мисс Темпл, вперив его в аккуратный столик, на котором лежал большой, хорошо смазанный револьвер, похожий на чучело какой-то отвратительной рептилии, подарок, привезенный ее дядюшкой из одного из своих путешествий в Венесуэлу. Тетушка снова посмотрела на мисс Темпл. Мисс Темпл заявила, что ей, кроме того, понадобится упаковка патронов соответствующего калибра.
Ее тетушка никак на это не прореагировала. Мисс Темпл воспользовалась этой возможностью для прекращения препирательств, встала с кровати, прошла в гардеробную и закрыла за собой дверь. Разочарованно вздохнув, она закатала рубашку на пояс и уселась на горшок. Было раннее утро, но ей хватило света, чтобы разглядеть свои зеленые сапожки на полу, куда их поставила горничная. Она недовольно поморщилась, воспользовавшись подтиркой, встала и водрузила крышку горшка на место. Ванну она принимала в темноте – света было не больше, чем от свечи. Она подошла к зеркалу и поняла, почему другие так пялились на нее. На шее у нее, над воротником ночной рубашки, были ссадины – отчетливые лиловые отпечатки пальцев. Она приблизилась к зеркалу и осторожно прикоснулась к ссадинам – это был след руки Спрагга. Она отступила от зеркала и стянула ночную рубашку через голову, и тут дыхание ее перехватило, мороз подрал по коже – она словно смотрела не на свое, а на чье-то другое тело. На нем было множество ссадин и царапин, она только теперь поняла, что была на волосок от смерти. Осторожно потрогав пальцами все синяки и больные места, она наконец дошла до того места, где его пальцы оставили самую жестокую отметину.
Она закрыла глаза и тяжело вздохнула, не в силах вместе с выдохом избавиться от беспокойства. Совладать с этим чувством для мисс Темпл было нелегко. Она сурово напомнила себе, что ей таки удалось спастись. А ее обидчики мертвы.
* * *
Несколько минут спустя мисс Темпл появилась в пеньюаре, позвала горничных и уселась за стол. Она закатала рукава (твердо решив не смотреть на тетушку, которая поедала ее взглядом) и со всей уверенностью, на какую была способна, взяла в руки револьвер – ей потребовалось на это больше времени, чем хотелось бы (еще и потому, что обе горничные теперь смотрели на нее), но наконец она откинула барабан, извлекла остававшиеся патроны и уложила их на бумажку. Сделав это, она быстро набросала список, и это заняло у нее больше времени, чем ей хотелось бы, по той простой причине, что с каждым пунктом возникали детали, требовавшие пояснения. Закончив, она подула на бумагу, чтобы чернила поскорее высохли, и повернулась к горничным. Это были две деревенские девушки почти ее возраста, но разница в жизненном опыте и образовании между ними казалась непреодолимой. Мисс Темпл сложила листок бумаги и протянула его старшей, которая умела читать.
– Мари, это список того, что мне понадобится от администрации отеля и из магазинов в городе. К администрации ты обратишься с пунктами один, два и три, а потом получишь от них указания относительно того, какие магазины лучше всего подходят для пунктов четыре и пять. Я дам тебе деньги. – Тут мисс Темпл залезла в ящик стола и вытащила кожаный бумажник, в который была засунута небольшая пачка хрустящих банкнот. Она не спеша вытащила две банкноты, потом добавила к ним третью и протянула их Мари, которая поклонилась, взяв их. – И ты сделаешь покупки. Не забудь принести чеки, чтобы я точно знала, сколько денег ты израсходовала.
Мари мрачно кивнула – для ее мрачности были основания, поскольку мисс Темпл обычно денежки свои берегла и, в отличие от других, не позволяла мелочи оседать в карманах своих слуг, а если и позволяла, то требовала, чтобы ее щедрости было воздано должное.
– Первый пункт – это газеты «Уорлд», «Курьер» и «Геральд», сегодняшние, вчерашние и позавчерашние. Второй пункт – карта местных железных дорог. Третий – географическая карта, в особенности меня интересуют заболоченные побережья. Четвертый пункт – это коробочка вот таких штук. – Она протянула Мари один из патронов, вынутых из револьвера. – Пятый пункт, который, вероятно, займет больше всего времени, потому что здесь от тебя потребуется чрезвычайная точность, это три комплекта нижнего белья – ты знаешь мои размеры – самого тонкого шелка, один белый, другой зеленый и третий… черный.
С Мартой, второй горничной, она удалилась в гардеробную, чтобы сделать прическу, затянуть корсет, запудрить и замазать синяки и ссадины на шее. Она появилась в еще одном зеленом платье с изящным итальянским шитьем по лифу, зеленых сапожках, надлежащим образом начищенных Мартой, и в этот момент раздался стук в дверь – принесли нужные ей газеты и карты. Коридорный объяснил, что они были вынуждены послать за некоторыми прошлыми выпусками, но их вскоре должны принести. Мисс Темпл дала ему монетку и, как только он ушел, положила кипу на большой обеденный стол и принялась просматривать газеты одну за другой. Она не очень хорошо понимала, что ищет, просто ее грызла досада оттого, что она не знает, в какую историю попала. Она сравнила железнодорожную карту с географической и принялась педантично вычислять маршрут от вокзала Строппинг до Орандж-канала. Ее пальчик добрался до Де-Сонка, когда она почувствовала, что находится под пристальным наблюдением Марты и Агаты. Она тут же попросила Марту приготовить чай, а на тетушку уставилась неподвижным взглядом. Однако тетушка не поняла намека, уселась на стул поблизости и пробормотала, что чашечка чая – это как раз то, что ей нужно.
Мисс Темпл поерзала на своем стуле, укрывая плечиком предмет своих занятий от глаз тетушки, и продолжила изучение пути до Орандж-Лок, а оттуда до самого Орандж-канала. Она с удовольствием прослеживала маршрут от станции до станции, сверяясь со своими зрительными воспоминаниями. На карте железной дороги не были показаны проселки и деревни и уж тем более отдельные дома, поэтому она подтянула к себе атлас и нашла на нем страницу, где интересующий ее район был изображен с максимальными подробностями. Она удивилась тому, как далеко ее занесло, и подавила дрожь, прошедшую было по ее телу при мысли о том, насколько уединенное это место и какой опасности она там подвергалась. Пространство между двумя последними станциями казалось необитаемым – если верить карте, то там не было ни одной деревни. Она знала, что большой дом, в котором она оказалась, располагался вблизи моря, потому что запомнила запах соли в воздухе, хотя и понимала, что морской бриз может проникать далеко на сушу по болотистой равнине, и не исключено, что дом стоял от берега дальше, чем ей показалось. Она попыталась хотя бы приблизительно оценить расстояние с учетом времени, которое потребовалось экипажу, чтобы добраться до места от станции, и, держа это в голове, принялась изучать все отметки на карте. Она увидела какой-то странный знак неподалеку от каналов и, сверившись с таблицей условных обозначений, узнала, что это «развалины». Сколько лет этой карте – может быть, дом построен совсем недавно? Мисс Темпл посмотрела на тетушку.
– Что такое «Харшморт»?
Тетушка Агата резко вздохнула, но ничего не ответила. Мисс Темпл сощурилась. Обе они как воды в рот набрали (потому что и пожилая дама в известной мере была не лишена семейного свойства – упрямства), и после нескольких минут молчания мисс Темпл захлопнула атлас, резко поднялась из-за стола и направилась в свою комнату. Она вернулась с револьвером в руках, сильно обеспокоив этим тетушку, на ходу вставила пули в барабан и не без труда задвинула его на место. Мисс Темпл подняла взгляд, увидела, что две женщины смотрят на нее раскрыв рты, и ухмыльнулась – уж не решили ли они, что она надумала их пристрелить? – потом открыла свою сумочку и сунула туда револьвер. Намотав ремешок на запястье, она обеими руками сгребла со стола газеты и, не скрывая раздражения, бросила Марте: «Дверь!» Служанка метнулась к двери и распахнула ее перед мисс Темпл, которая с полными руками продефилировала мимо девушки, бросив на ходу:
– Уж если помощи мне здесь никакой, то я буду работать там, где мне хоть никто мешать не будет.
* * *
Шагая по устланному толстым ковром коридору, а затем по лестнице, ведущей в холл первого этажа, мисс Темпл чувствовала себя так, будто возвращается в мир, а еще важнее – что она начинает борьбу против событий, которые чуть не погубили ее. Проходя мимо многочисленных горничных и швейцаров, она понимала, что (поскольку это была утренняя смена) это те же люди, которые видели ее всю в крови, когда она вернулась в отель. Конечно же, они все сплетничали об этом, и, конечно же, все они бросали на нее любопытствующие взгляды. Но мисс Темпл была исполнена решимости и знала, что если что-то в их отношении к ней и изменилось, то она должна демонстрировать еще большую уверенность в себе, знала, что ей повезло в жизни – она независима и может не прислушиваться к чужому мнению. Пусть себе говорят, думала она, это ничего не значит, пока они видят, что она высоко держит голову, и пока благодаря деньгам она смотрит на них сверху вниз. У конторки она кивнула портье – мистеру Спаннингу, тому самому, который открывал ей тогда дверь. Мисс Темпл знала, что поведение людей мало чем отличается от поведения в стае хищников, а потому дольше обычного не сводила взгляда со Спаннинга, пока тот подобострастно не ответил ей на кивок.
Она уселась на один из плюшевых диванчиков в пустом холле, быстрым жестким взглядом дала понять персоналу, что не нуждается в их помощи, и разложила свои бумаги. Начала она с возвращения к «Харшморту», наскоро записав, что он обозначен значком «развалины», и указала его местонахождение. Потом она взялась за «Курьер», на страницах которого чаще всего освещались всевозможные светские события. Она была исполнена решимости узнать все, что можно, о большом приеме – сначала о том, как его воспринимало общественное мнение в целом, а потом об истинном характере этого события через сообщения о криминальных новостях, об убитых на дороге мужчинах или пропавших женщинах. Она пробежала заголовки, не имея ни малейшего представления о том, что она ищет. Просмотрела набранные крупным шрифтом сообщения о столкновениях в колониях, полетах воздухоплавателей, светских балах, благотворительных вечерах, научных экспедициях, реформах флота, прениях в парламенте… Скоро она поняла, что ей придется копать глубже. Минут через десять она заметила, что чья-то тень упала на ее газеты, а потом услышала (неужели кто-то вошел?) настойчивое осторожное покашливание. Она подняла голову, готовая рявкнуть, если ее тетушка Агата или Марта решили достать ее и здесь, но глаза ее увидели нечто другое.
* * *
Перед ней стоял довольно странного вида мужчина – помятый так, как может быть помят только человек, аккуратно одетый; на нем были синяя шинель со светлыми эполетами и серебряными пуговицами и ободранные черные сапоги. Волосы у него были почти белые, с пробором посредине, зачесанные назад, хотя он, видимо, попал в переделку, потому что несколько прядей растрепались и теперь ниспадали ему на глаза, в одном он держал монокль. Человек был небрит и, как ей показалось, нездоров. Возраста его она не смогла определить – частично из-за его очевидной усталости, но еще и из-за волос – длинных на затылке, выбритых сзади и по бокам почти как у средневекового лорда, хотя, вероятно, он был всего лишь немцем. Он смотрел на нее, переводя взгляд с ее лица на сапожки. Она тоже опустила глаза на сапожки, потом посмотрела ему в лицо. Он никак не мог найти нужных слов. В этом человеке была какая-то необычность, показавшаяся ей чуть ли не трогательной.
– Прошу прощения. – Говорил он с акцентом, отчего его слова казались более официальными, чем были на самом деле. – Я… я извиняюсь… я увидел вас… я не понял… но теперь… каким-то образом… Через окно…
Он замолчал, передохнул, собираясь заговорить снова, открыл было рот, но тут же захлопнул его. Она поняла, что он смотрит на ее голову – на ранку на щеке, а потом, чувствуя нарастающее смущение, что глаза его опустились ниже – на ее шею. Он заглянул ей в глаза и заговорил с удивлением:
– Вы ушиблись!
Мисс Темпл не ответила. Хотя она и не предполагала, что с помощью косметики ей долго удастся скрывать свои ссадины, но не была готова к тому, что ее так скоро выведут на чистую воду, а еще меньше – что вид ее побоев вызовет у кого-то сочувствие. И кто был этот человек? Неужели шпионы женщины в красном так быстро нашли ее? Со всей неторопливостью, на какую она была способна, она потянулась к сумочке. Он увидел это движение и поднял руку.
– Пожалуйста, не надо… Я понимаю. Вы не знаете, кто я такой. Я капитан медицинской службы Макленбургского флота Абеляр Свенсон. Прибыл с дипломатической миссией его высочества принца Карла-Хорста фон Маасмарка, в настоящее время пропавшего. Я ваш союзник. Нам крайне важно поговорить.
Слушая его, мисс Темпл медленно дотянулась до своей сумочки и положила ее себе на колени. Он молча смотрел, как она запустила внутрь руку, отдавая себе отчет в том, что внутри у нее, скорее всего, пистолет.
– Вы сказали, что… видели меня?
– На самом деле, – сказал он и улыбнулся, издав сдавленный смешок, – я даже не могу это толком вам объяснить, потому как, насколько мне известно, мы никогда прежде не встречались.
Он бросил взгляд на кого-то у нее за спиной и отступил на шаг – персонал за конторкой явно обратил на него внимание. Для мисс Темпл это было слишком, к тому же все происходило так быстро – она ничему не поверила. Мысли ее возвращались к ужасному вечеру – к Спраггу и Фаркуару; и кто знает, сколько еще подручных было у женщины в красном.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – сказала она, – а точнее, что, как вам кажется, вы говорите – ведь, судя по вашему акценту, вы иностранец. Уверяю вас, мы никогда не встречались.
Он открыл рот, собираясь ответить, потом закрыл, потом снова открыл:
– Может, это и так. И все же я вас видел… и я уверен, вы можете мне помочь.
– С чего это вы решили?
Он наклонился к ней и прошептал:
– Ваши сапожки. – На это у мисс Темпл не нашлось ответа. Он улыбнулся, кинул взгляд на улицу. – Может, есть какое-нибудь место, где мы могли бы…
– Нет, – сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Мисс Темпл соглашалась с тем, что причины для беспокойства имелись, а потому сделала все, что было в ее силах, дабы успокоить страхи старушки; она даже пошла на то, что развеяла беспокойство тетушки, сквозящее за каждым преувеличенно заботливым взглядом, – сохранила ли ее племянница свою добродетель? Она заверила тетушку, что вернулась в целости и сохранности и теперь была исполнена еще большей решимости сохранить эти качества. Она, однако, не стала вдаваться в подробности касательно того, где была и что ей пришлось вынести.
* * *
Окровавленное шелковое белье и грязное пальто были сожжены в камине, пока она спала – горничные, поколебавшись, предъявили эти вещи, разбросанные по полу, ее тетушке. Мисс Темпл отвергла все предложения показаться доктору, и тетушка Агата, не протестуя, приняла ее отказ. Эта уступчивость удивила мисс Темпл, но потом она поняла логику тетушки, которая считала: чем уже круг посвященных, тем меньше опасность скандала. Они сумели найти сильнодействующее средство для лечения все еще кровоточащей ранки над ее левым ухом. Шрам у нее останется, но, помыв и завив волосы, она полностью скрыла ранку от посторонних глаз, если не считать маленькую красноватую, будто оставленную детским ногтем, царапину, лоснящуюся от целебной мази на безукоризненной коже ее щеки. Однако, завтракая в кровати, мисс Темпл пришла к выводу, что пребывание тетушки в кресле рядом с нею становится все более нестерпимым: та провожала каждый проглоченный ею кусок взглядом собаки, надеющейся получить свою долю. Проблема состояла в том, что тетя Агата ничего не говорила. Она ни разу не выразила неудовольствия поведением мисс Темпл, ни разу не обрушилась на безответственность молодой дамы или не выбранила ее за невероятное поведение. Все это мисс Темпл могла бы снести, но такое вот молчание просто выводило ее из себя. Когда горничная унесла поднос, мисс Темпл еще раз четким, не оставляющим никаких сомнений голосом заявила, что хотя и сожалеет о причиненных ею неудобствах, но она попала в историю, из которой, к счастью, выпуталась, но намеревается самым тщательным образом продолжить свое расследование. Тетушка не ответила, она всего лишь отвела неодобрительный взгляд от мисс Темпл, вперив его в аккуратный столик, на котором лежал большой, хорошо смазанный револьвер, похожий на чучело какой-то отвратительной рептилии, подарок, привезенный ее дядюшкой из одного из своих путешествий в Венесуэлу. Тетушка снова посмотрела на мисс Темпл. Мисс Темпл заявила, что ей, кроме того, понадобится упаковка патронов соответствующего калибра.
Ее тетушка никак на это не прореагировала. Мисс Темпл воспользовалась этой возможностью для прекращения препирательств, встала с кровати, прошла в гардеробную и закрыла за собой дверь. Разочарованно вздохнув, она закатала рубашку на пояс и уселась на горшок. Было раннее утро, но ей хватило света, чтобы разглядеть свои зеленые сапожки на полу, куда их поставила горничная. Она недовольно поморщилась, воспользовавшись подтиркой, встала и водрузила крышку горшка на место. Ванну она принимала в темноте – света было не больше, чем от свечи. Она подошла к зеркалу и поняла, почему другие так пялились на нее. На шее у нее, над воротником ночной рубашки, были ссадины – отчетливые лиловые отпечатки пальцев. Она приблизилась к зеркалу и осторожно прикоснулась к ссадинам – это был след руки Спрагга. Она отступила от зеркала и стянула ночную рубашку через голову, и тут дыхание ее перехватило, мороз подрал по коже – она словно смотрела не на свое, а на чье-то другое тело. На нем было множество ссадин и царапин, она только теперь поняла, что была на волосок от смерти. Осторожно потрогав пальцами все синяки и больные места, она наконец дошла до того места, где его пальцы оставили самую жестокую отметину.
Она закрыла глаза и тяжело вздохнула, не в силах вместе с выдохом избавиться от беспокойства. Совладать с этим чувством для мисс Темпл было нелегко. Она сурово напомнила себе, что ей таки удалось спастись. А ее обидчики мертвы.
* * *
Несколько минут спустя мисс Темпл появилась в пеньюаре, позвала горничных и уселась за стол. Она закатала рукава (твердо решив не смотреть на тетушку, которая поедала ее взглядом) и со всей уверенностью, на какую была способна, взяла в руки револьвер – ей потребовалось на это больше времени, чем хотелось бы (еще и потому, что обе горничные теперь смотрели на нее), но наконец она откинула барабан, извлекла остававшиеся патроны и уложила их на бумажку. Сделав это, она быстро набросала список, и это заняло у нее больше времени, чем ей хотелось бы, по той простой причине, что с каждым пунктом возникали детали, требовавшие пояснения. Закончив, она подула на бумагу, чтобы чернила поскорее высохли, и повернулась к горничным. Это были две деревенские девушки почти ее возраста, но разница в жизненном опыте и образовании между ними казалась непреодолимой. Мисс Темпл сложила листок бумаги и протянула его старшей, которая умела читать.
– Мари, это список того, что мне понадобится от администрации отеля и из магазинов в городе. К администрации ты обратишься с пунктами один, два и три, а потом получишь от них указания относительно того, какие магазины лучше всего подходят для пунктов четыре и пять. Я дам тебе деньги. – Тут мисс Темпл залезла в ящик стола и вытащила кожаный бумажник, в который была засунута небольшая пачка хрустящих банкнот. Она не спеша вытащила две банкноты, потом добавила к ним третью и протянула их Мари, которая поклонилась, взяв их. – И ты сделаешь покупки. Не забудь принести чеки, чтобы я точно знала, сколько денег ты израсходовала.
Мари мрачно кивнула – для ее мрачности были основания, поскольку мисс Темпл обычно денежки свои берегла и, в отличие от других, не позволяла мелочи оседать в карманах своих слуг, а если и позволяла, то требовала, чтобы ее щедрости было воздано должное.
– Первый пункт – это газеты «Уорлд», «Курьер» и «Геральд», сегодняшние, вчерашние и позавчерашние. Второй пункт – карта местных железных дорог. Третий – географическая карта, в особенности меня интересуют заболоченные побережья. Четвертый пункт – это коробочка вот таких штук. – Она протянула Мари один из патронов, вынутых из револьвера. – Пятый пункт, который, вероятно, займет больше всего времени, потому что здесь от тебя потребуется чрезвычайная точность, это три комплекта нижнего белья – ты знаешь мои размеры – самого тонкого шелка, один белый, другой зеленый и третий… черный.
С Мартой, второй горничной, она удалилась в гардеробную, чтобы сделать прическу, затянуть корсет, запудрить и замазать синяки и ссадины на шее. Она появилась в еще одном зеленом платье с изящным итальянским шитьем по лифу, зеленых сапожках, надлежащим образом начищенных Мартой, и в этот момент раздался стук в дверь – принесли нужные ей газеты и карты. Коридорный объяснил, что они были вынуждены послать за некоторыми прошлыми выпусками, но их вскоре должны принести. Мисс Темпл дала ему монетку и, как только он ушел, положила кипу на большой обеденный стол и принялась просматривать газеты одну за другой. Она не очень хорошо понимала, что ищет, просто ее грызла досада оттого, что она не знает, в какую историю попала. Она сравнила железнодорожную карту с географической и принялась педантично вычислять маршрут от вокзала Строппинг до Орандж-канала. Ее пальчик добрался до Де-Сонка, когда она почувствовала, что находится под пристальным наблюдением Марты и Агаты. Она тут же попросила Марту приготовить чай, а на тетушку уставилась неподвижным взглядом. Однако тетушка не поняла намека, уселась на стул поблизости и пробормотала, что чашечка чая – это как раз то, что ей нужно.
Мисс Темпл поерзала на своем стуле, укрывая плечиком предмет своих занятий от глаз тетушки, и продолжила изучение пути до Орандж-Лок, а оттуда до самого Орандж-канала. Она с удовольствием прослеживала маршрут от станции до станции, сверяясь со своими зрительными воспоминаниями. На карте железной дороги не были показаны проселки и деревни и уж тем более отдельные дома, поэтому она подтянула к себе атлас и нашла на нем страницу, где интересующий ее район был изображен с максимальными подробностями. Она удивилась тому, как далеко ее занесло, и подавила дрожь, прошедшую было по ее телу при мысли о том, насколько уединенное это место и какой опасности она там подвергалась. Пространство между двумя последними станциями казалось необитаемым – если верить карте, то там не было ни одной деревни. Она знала, что большой дом, в котором она оказалась, располагался вблизи моря, потому что запомнила запах соли в воздухе, хотя и понимала, что морской бриз может проникать далеко на сушу по болотистой равнине, и не исключено, что дом стоял от берега дальше, чем ей показалось. Она попыталась хотя бы приблизительно оценить расстояние с учетом времени, которое потребовалось экипажу, чтобы добраться до места от станции, и, держа это в голове, принялась изучать все отметки на карте. Она увидела какой-то странный знак неподалеку от каналов и, сверившись с таблицей условных обозначений, узнала, что это «развалины». Сколько лет этой карте – может быть, дом построен совсем недавно? Мисс Темпл посмотрела на тетушку.
– Что такое «Харшморт»?
Тетушка Агата резко вздохнула, но ничего не ответила. Мисс Темпл сощурилась. Обе они как воды в рот набрали (потому что и пожилая дама в известной мере была не лишена семейного свойства – упрямства), и после нескольких минут молчания мисс Темпл захлопнула атлас, резко поднялась из-за стола и направилась в свою комнату. Она вернулась с револьвером в руках, сильно обеспокоив этим тетушку, на ходу вставила пули в барабан и не без труда задвинула его на место. Мисс Темпл подняла взгляд, увидела, что две женщины смотрят на нее раскрыв рты, и ухмыльнулась – уж не решили ли они, что она надумала их пристрелить? – потом открыла свою сумочку и сунула туда револьвер. Намотав ремешок на запястье, она обеими руками сгребла со стола газеты и, не скрывая раздражения, бросила Марте: «Дверь!» Служанка метнулась к двери и распахнула ее перед мисс Темпл, которая с полными руками продефилировала мимо девушки, бросив на ходу:
– Уж если помощи мне здесь никакой, то я буду работать там, где мне хоть никто мешать не будет.
* * *
Шагая по устланному толстым ковром коридору, а затем по лестнице, ведущей в холл первого этажа, мисс Темпл чувствовала себя так, будто возвращается в мир, а еще важнее – что она начинает борьбу против событий, которые чуть не погубили ее. Проходя мимо многочисленных горничных и швейцаров, она понимала, что (поскольку это была утренняя смена) это те же люди, которые видели ее всю в крови, когда она вернулась в отель. Конечно же, они все сплетничали об этом, и, конечно же, все они бросали на нее любопытствующие взгляды. Но мисс Темпл была исполнена решимости и знала, что если что-то в их отношении к ней и изменилось, то она должна демонстрировать еще большую уверенность в себе, знала, что ей повезло в жизни – она независима и может не прислушиваться к чужому мнению. Пусть себе говорят, думала она, это ничего не значит, пока они видят, что она высоко держит голову, и пока благодаря деньгам она смотрит на них сверху вниз. У конторки она кивнула портье – мистеру Спаннингу, тому самому, который открывал ей тогда дверь. Мисс Темпл знала, что поведение людей мало чем отличается от поведения в стае хищников, а потому дольше обычного не сводила взгляда со Спаннинга, пока тот подобострастно не ответил ей на кивок.
Она уселась на один из плюшевых диванчиков в пустом холле, быстрым жестким взглядом дала понять персоналу, что не нуждается в их помощи, и разложила свои бумаги. Начала она с возвращения к «Харшморту», наскоро записав, что он обозначен значком «развалины», и указала его местонахождение. Потом она взялась за «Курьер», на страницах которого чаще всего освещались всевозможные светские события. Она была исполнена решимости узнать все, что можно, о большом приеме – сначала о том, как его воспринимало общественное мнение в целом, а потом об истинном характере этого события через сообщения о криминальных новостях, об убитых на дороге мужчинах или пропавших женщинах. Она пробежала заголовки, не имея ни малейшего представления о том, что она ищет. Просмотрела набранные крупным шрифтом сообщения о столкновениях в колониях, полетах воздухоплавателей, светских балах, благотворительных вечерах, научных экспедициях, реформах флота, прениях в парламенте… Скоро она поняла, что ей придется копать глубже. Минут через десять она заметила, что чья-то тень упала на ее газеты, а потом услышала (неужели кто-то вошел?) настойчивое осторожное покашливание. Она подняла голову, готовая рявкнуть, если ее тетушка Агата или Марта решили достать ее и здесь, но глаза ее увидели нечто другое.
* * *
Перед ней стоял довольно странного вида мужчина – помятый так, как может быть помят только человек, аккуратно одетый; на нем были синяя шинель со светлыми эполетами и серебряными пуговицами и ободранные черные сапоги. Волосы у него были почти белые, с пробором посредине, зачесанные назад, хотя он, видимо, попал в переделку, потому что несколько прядей растрепались и теперь ниспадали ему на глаза, в одном он держал монокль. Человек был небрит и, как ей показалось, нездоров. Возраста его она не смогла определить – частично из-за его очевидной усталости, но еще и из-за волос – длинных на затылке, выбритых сзади и по бокам почти как у средневекового лорда, хотя, вероятно, он был всего лишь немцем. Он смотрел на нее, переводя взгляд с ее лица на сапожки. Она тоже опустила глаза на сапожки, потом посмотрела ему в лицо. Он никак не мог найти нужных слов. В этом человеке была какая-то необычность, показавшаяся ей чуть ли не трогательной.
– Прошу прощения. – Говорил он с акцентом, отчего его слова казались более официальными, чем были на самом деле. – Я… я извиняюсь… я увидел вас… я не понял… но теперь… каким-то образом… Через окно…
Он замолчал, передохнул, собираясь заговорить снова, открыл было рот, но тут же захлопнул его. Она поняла, что он смотрит на ее голову – на ранку на щеке, а потом, чувствуя нарастающее смущение, что глаза его опустились ниже – на ее шею. Он заглянул ей в глаза и заговорил с удивлением:
– Вы ушиблись!
Мисс Темпл не ответила. Хотя она и не предполагала, что с помощью косметики ей долго удастся скрывать свои ссадины, но не была готова к тому, что ее так скоро выведут на чистую воду, а еще меньше – что вид ее побоев вызовет у кого-то сочувствие. И кто был этот человек? Неужели шпионы женщины в красном так быстро нашли ее? Со всей неторопливостью, на какую она была способна, она потянулась к сумочке. Он увидел это движение и поднял руку.
– Пожалуйста, не надо… Я понимаю. Вы не знаете, кто я такой. Я капитан медицинской службы Макленбургского флота Абеляр Свенсон. Прибыл с дипломатической миссией его высочества принца Карла-Хорста фон Маасмарка, в настоящее время пропавшего. Я ваш союзник. Нам крайне важно поговорить.
Слушая его, мисс Темпл медленно дотянулась до своей сумочки и положила ее себе на колени. Он молча смотрел, как она запустила внутрь руку, отдавая себе отчет в том, что внутри у нее, скорее всего, пистолет.
– Вы сказали, что… видели меня?
– На самом деле, – сказал он и улыбнулся, издав сдавленный смешок, – я даже не могу это толком вам объяснить, потому как, насколько мне известно, мы никогда прежде не встречались.
Он бросил взгляд на кого-то у нее за спиной и отступил на шаг – персонал за конторкой явно обратил на него внимание. Для мисс Темпл это было слишком, к тому же все происходило так быстро – она ничему не поверила. Мысли ее возвращались к ужасному вечеру – к Спраггу и Фаркуару; и кто знает, сколько еще подручных было у женщины в красном.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – сказала она, – а точнее, что, как вам кажется, вы говорите – ведь, судя по вашему акценту, вы иностранец. Уверяю вас, мы никогда не встречались.
Он открыл рот, собираясь ответить, потом закрыл, потом снова открыл:
– Может, это и так. И все же я вас видел… и я уверен, вы можете мне помочь.
– С чего это вы решили?
Он наклонился к ней и прошептал:
– Ваши сапожки. – На это у мисс Темпл не нашлось ответа. Он улыбнулся, кинул взгляд на улицу. – Может, есть какое-нибудь место, где мы могли бы…
– Нет, – сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101