– Если вы собираетесь устраивать пир, не забудьте про меня. Может, если я привыкну есть продукты, которыми торгуют в «Харродз», они возьмут меня на работу. Это будет интереснее, чем предлагать покупателям сорок два вида сыра.
Когда мы с Флорой рассовывали продукты по холодильнику, она пояснила:
– Я не могла промолчать. Мне надоело, что она каждое утро проверяет, не появилась ли где-нибудь паутина.
Она взяла сверток с ветчиной.
– Господи, еды хватило бы на целую армию!
– Да уж. Если в «Харродз» думают, что такое количество может понадобиться, чтобы накормить двенадцать человек, они, видимо, представляют себе голодных солдат. Надо устроить вечеринку. Звони Мервину. А я приглашу Джеймса и миссис Стоун. Не возражаешь?
– Конечно нет, Кэрон. Но, наверное, не стоит говорить Мервину, что я выиграла приз в конкурсе, учрежденном Клубом читательниц любовных романов, да?
– Скажи, что это Клуб любителей чтения. У писателей есть Букеровская премия, а ты получила «Поскольку». Что тут такого?
Флора заставила меня позвонить Джеймсу первой, чтобы посмотреть, как он воспримет рассказ о призе.
– Ты хочешь и Плиту тоже пригласить? Я уверен, она придет в восторг от этой идеи. Думаю, будет готова через десять минут. А ночную рубашку ей принести? Она ведь, наверное, останется ночевать. Я лично могу переночевать и без нее. Недельку-другую. А может, и целый год.
– Как тебе не стыдно, Джеймс! Он засмеялся:
– Не вешай трубку. Пойду спрошу ее. – Вернувшись к телефону, он сказал: – Она просила передать, что придет с удовольствием. Лично я мог бы быть у вас уже через несколько минут, но Плита придет попозже, потому что сейчас она разговаривает с Генри, который помогает ей в саду.
– А как этот Генри выглядит? Возможно, он тоже к нам придет? Вдруг он понравится Эвелин.
– А какие мужчины нравятся Эвелин?
– Любые. Главное, чтобы ему было не меньше восемнадцати и не больше восьмидесяти. У нас тут куча еды, так что приводи его в любом случае, даже если он столетний старик.
Джеймс рассмеялся:
– Наверное, ваша соседка назвала бы Генри «лакомым кусочком». Он готовится к поступлению в медицинский институт и подрабатывает садовником, чтобы накопить денег на учебу. Не сомневаюсь, он будет счастлив, что его пригласили на пикник. И Эвелин ему наверняка понравится.
Еще Джеймс спросил, не принести ли ему вина, но я сказала, что все, что ему нужно, – это постараться как можно сильнее проголодаться.
Я положила трубку и сказала Флоре, что к нам придет Генри.
– Кстати, Джеймс даже не спросил, что это за приз такой – «Поскольку».
– Неудивительно. Он, наверное, не разобрал, что это ты такое промямлила.
– Ты тоже можешь мямлить. К нам подошла Эвелин:
– Что теперь делать? Посыльные уже все расставили.
Когда она берется помогать, то вскоре начинают раздаваться крики и вопли. Поэтому я предложила ей сесть у окна и встречать своего нового бойфренда.
– Есть вещи, о которых не шутят, например о насекомых и мужчинах.
Флора засмеялась:
– Кэрон не шутит. Твоего нового парня зовут Генри, и он хочет стать врачом.
Когда пришел Джеймс, мы уже выпили полбутылки вина.
– Плита скорее умрет, чем придет в гости с пустыми руками. Так что немного погодя ее приятель приедет и привезет цветы, а потом вернется за ней. Знаете, она обожает кататься в его грузовичке.
– А что, твоя домохозяйка – его подружка, что ли? – вступила в разговор Эвелин.
Она посмотрела на Джеймса с таким отвращением, будто взглядом можно убить человека, а цветы миссис Стоун могли бы как раз пригодиться для погребальной церемонии.
– Да нет, – рассмеялся он. – Генри просто помогает ей в саду, хотя, конечно, после того как она пожелала именоваться «Плита», от нее можно ожидать все, что угодно.
– Если этот парень готовится поступать в медицинский институт, значит, он не какой-нибудь сосунок. Так что я ему наверняка понравлюсь, – сказала Эвелин.
– Но ты же никогда не болеешь, – удивилась Флора.
– Блин, ты что, думаешь, врачам нравятся больные люди?
– Разумеется! – с негодованием отреагировала Флора.
– Возможно, Эвелин права. Если бы докторам нравились больные люди, они бы никогда не пытались их вылечить.
– По словам Плиты, он милый и послушный мальчик. Кстати, Эвелин, будь настороже: он такой великан, что вполне может схватить тебя в охапку и уволочь.
– К черту осторожность. Не могли бы вы дать мне какой-нибудь совет? Ну, как мне себя вести? В брачном агентстве меня всегда кто-нибудь напутствует.
Я неуверенно сказала:
– Ну… Не слишком наседай на него.
– Как я могу наседать на него, если я его еще даже не видела? Давайте соображайте быстрее.
В разговор вступила Флора:
– Мне кажется… Я бы посоветовала тебе… Ну, не раскладывать сегодня на обеденном столе презервативы.
Мы услышали, что к дому подъезжает грузовик. Эвелин воскликнула:
– Это он! Пойду помогу ему вытащить цветы. – Она побежала во двор с такой быстротой, что вполне могла бы установить новый рекорд в забеге на пятьдесят метров. Мы с Флорой подошли к окну.
– Ого! Ты только посмотри, Кэрон! Этот Генри такой высокий и широкоплечий… Он так сексуально выглядит. А эти рыжие волосы и бородка! У него такая милая улыбка! Наверняка глаза цвета летнего неба. Именно так описывают докторов в любовных романах.
– А эти доктора влюбляются в таких женщин, как Эвелин? – поинтересовался Джеймс.
Флора засмеялась:
– Ни в одном романе мне не доводилось читать о ком-то похожем на нее. Помнится, была такая в одном детективе… Но она умерла на двадцать третьей странице. Надеюсь, Эвелин не перепугает бедного парнишку до смерти.
На кухню вбежала Эвелин. Она несла три цветочных горшка.
– Вы не поверите! Он такой талантливый!
– Верим, верим, – хором закричали мы с Флорой.
– Может, он хоть кофе выпьет? – добавила моя подруга.
– Нет, он должен еще за Плитой заехать. Он привезет ее, а потом поедет домой, чтобы переодеться. Так что ему нельзя задерживаться.
Джеймс подмигнул мне и сказал:
– Будь осторожна, Эвелин. Я тебя предупредил. Должно быть, этот Генри хочет дождаться наступления сумерек, чтобы появиться после захода солнца, как и положено вампирам.
Мервин принес нам цветы и бутылку вина, а также видеокамеру.
– Хочу снять фильм на память о таком значительном событии. Поздравляю тебя, Флора!
Он смотрел на нее с нескрываемым восхищением. Она была одета в один из недавно купленных нарядов – широкие бежевые брюки и облегающая кофточка.
– Ты прекрасно выглядишь! Почему ты не одеваешься в таком стиле на работу? Флора улыбнулась:
– Ты думаешь, мне стоит носить мою новую одежду?
– Да. И новые волосы тоже.
Сотрудники универмага уже заканчивали расставлять мебель и посуду. Я как-то читала, что богатые люди платят за то, чтобы им устроили вечеринку. Им даже гостей доставляют. Нам же привезли и искусственный газон, который расстелили поверх сорняков, растущих в садике Флоры. Еще они расставили во дворе мебель из тикового дерева, а также цветы в горшках и фонарики. Потом развели огонь в мангале и, кажется, готовы были остаться, чтобы помочь нам жарить мясо. Но Флора поблагодарила их и отказалась. И правильно: маленький садик настолько был заставлен мебелью (а ведь скоро появятся гости!), что бедным парням пришлось бы превратиться в садовых гномиков и скромно стоять у забора.
Приехала миссис Стоун. Я обняла ее:
– Спасибо большое, что приехали, Плита. Вы уверены, что вам действительно нравится, когда вас так называют?
Она рассмеялась:
– Видела бы ты, какое лицо было у Джеймса, когда он это услышал. Шутка удалась. Понимаешь, мне не нравилось, что в таком юном возрасте он постоянно болтает о каких-то пенсиях.
Потом прибыл Генри. Он быстро со всеми перезнакомился. Эвелин не отходила от него ни на минуту. Она была похожа на плющ, который вьется вокруг могучего дуба.
В качестве закуски Флора выставила на стол бутерброды с копченым лососем. Мы ели их и запивали шампанским. Мужчины хозяйничали у мангала. Ненавижу, когда люди начинают болтать о том, что является мужским делом, а что женским, но чего мне совершенно не хотелось, так это предлагать свои услуги в качестве повара. Нам было очень весело. По саду разносились аппетитные запахи: жарились стейки и колбаски. Нам даже вегетарианские гамбургеры привезли, а также блюда с нарезанными свежими овощами, оливки, разнообразные соусы и специи. Каждую минуту из бутылок с шумом вылетали пробки. На один день Хампстед превратился в рай на земле.
Поскольку Генри вызвался готовить, Эвелин решила ему помочь. Это ей прекрасно удалось: она роняла мясо на землю, проливала напитки и даже разбила один бокал для шампанского, принадлежащий магазину. Но Генри только посмеивался. Наверное, ему надоели услужливые медсестры, с которыми Эвелин, к счастью, не имела ничего общего. А может, ему казалось, что она современная Элиза Дулитл и скоро произойдет волшебное превращение.
Когда Плита поздравила Флору с получением приза, та сказала:
– Ну, мне просто повезло. А вот Кэрон молодец! Она такая трудолюбивая – не боится никакой работы, даже хочет найти еще одну. И она постоянно что-то делает, даже на выходных. И обожает работать сверхурочно.
Я поняла, что Флора просто хочет помешать тому, чтобы ей задавали вопросы о Клубе любителей чтения. К сожалению, из ее рассказа можно было сделать вывод, что я – сверхчеловек, с которым невозможно жить в одном доме. Постараюсь развеять это впечатление.
– Спасибо, Флора. Знаешь, если хочешь загореть, то нужно пойти на пляж. То же самое с везением. Вот, например, как тебе повезло! Но если бы ты не предприняла каких-то усилий, ничего бы не случилось. По крайней мере, я никогда не слышала о том, что кто-то выиграл в лотерее, сидя в пещере на Гебридских островах!
– А что, там есть пещеры? – спросила Флора.
– Ну, если их там нет, то тогда сделать это еще труднее. А вы как считаете, миссис Стоун?
– Кэрон права, Флора. Когда мы рождаемся, мы ничего не знаем и только с возрастом приобретаем драгоценный опыт. Вот что я не устаю повторять некоторым людям.
Я усмехнулась:
– Знаете, Плита, Джеймс вас очень ценит. Правда, он плохо умеет выражать свои чувства.
Она улыбнулась мне в ответ:
– Мог бы сделать усилие. Как это ты сказала? Чтобы загореть, нужно пойти на пляж?
Мы дружно засмеялись, а потом я продолжила:
– Я действительно люблю работать, Флора. Как сказал кто-то: «Чем больше я работаю, тем больше мне везет».
– Наверное, это сказал преисполненный нелепых надежд трудоголик? – предположила Флора.
– Вообще-то, это был Генри Форд.
– Что ж, я с ним согласна, – сказала Плита. – Лично я умру в полном расцвете сил. Хотя многие ведут себя совсем по-другому: помню, по телевизору показывали дом престарелых. Их усадили в ряд на веранде и укутали в пледы. А они просто ждали.
– Чего ждали? – поинтересовалась Флора.
– Когда-нибудь ко всем нам придет старуха с клюкой, но это не значит, что нужно посылать ей приглашения.
– Я где-то читала, что риск исключен только в том случае, если ты уже мертв, – заметила Флора.
– Все может быть, но чтобы это проверить, нужно умереть, – сказала Плита.
Еда была готова, и мы вместе уселись за стол, посередине которого красовался букет, присланный миссис Стоун. Эвелин напомнила Мервину, что он собирался запечатлеть нас для потомства. Поэтому мы стали старательно улыбаться, а потом с аппетитом принялись закусывать. Мервин сказал:
– Отличная вечеринка, Флора. Хотя, по правде сказать, я в жизни не слышал о премии «Поскольку».
Джеймс подержал его:
– Мне даже показалось сначала, что ты сказала Букеровская премия, но ее могут получить только писатели, конечно.
Флора ужасно покраснела, видимо, предвидя, что ей придется рассказывать о Клубе читательниц любовных романов. Ей вовсе не хотелось, чтобы Мервин узнал, что она черпает знания из бульварной литературы. Я объяснила:
– Этот приз предназначается для читателей, а не для писателей.
– Ага, – поддакнула Эвелин. – Флора – настоящий книжный червь. Кому эту премию присуждать, если не ей?
Мервин оживился:
– А какие книги тебе нравятся? Что именно нужно было сделать, чтобы получить этот приз?
Даже уши моей подруги приобрели пурпурно-красный цвет.
– Флора записалась в Клуб любителей чтения. У нее прекрасный вкус, как у истинной католички, – вставила я.
– Ага, – сказала Эвелин, – некоторые персонажи действительно ходят в церковь. А на обложке одной из книг изображен священник. Так что если бы я сейчас давала интервью на телевидении, то сказала бы, что все эти романы о священниках. Ну, возможно, среди них и затесалось несколько попов-расстриг.
– Это не значит, что Флора читает религиозную литературу, – перебила ее я. – Я имела в виду, что у нее разносторонние интересы. Ну, знаешь, католицизм называют вселенской церковью. В этом смысле.
– Удивительно, что спонсоры предоставили такой щедрый приз, но даже не позаботились о рекламе, – заметил Джеймс. – Что-то я не вижу фотографов и журналистов, которые желают написать об этом событии.
Флора закашлялась, поперхнувшись.
– Знаете, я слышала, что издательства переживают сейчас не лучшие времена, – ответила она. – Скорее всего, они боялись, что, прочитав заметку в газете, люди подумают, будто я не просто лучший читатель, а единственный их читатель во всей Англии.
Эвелин поддержала ее:
– А может, ты просто поставила галочку в графе, в которой было написано, что ты хочешь остаться неизвестной. Знаете, бывают такие анонимные анкеты… А ты что думаешь, Генри?
У него была такая очаровательная улыбка! Наверное, видя ее, пациенты готовы воскреснуть из мертвых.
– О чем? О книгах, публичности или анонимных анкетах? Знаете, мне все нравится, ведь благодаря этому мы собрались вместе, чтобы устроить такую веселую вечеринку.
– А мне нравятся мужчины, которым все нравится, – воскликнула Эвелин. – Ты похож на везунчика, Генри. Думаю, Флора даст тебе адрес своего клуба, и тогда ты сможешь поучаствовать в следующем конкурсе.
Флора встала из-за стола:
– Эвелин, помоги мне принести клубнику и сливки. Надеюсь, ты ничего не уронишь и не прольешь.
Потом наша общая подруга включила музыку и предложила немного потанцевать. Вообще-то, для дискотеки места не было: выделывать па можно было только на краю искусственного газона или на траве. Впрочем, танцы – это просто предлог для нежных касаний, поэтому никто не жаловался. Вообще-то, кроме Эвелин и Генри, никто и не танцевал. Если то, чем они занимались, называется танцевать, конечно.
Когда стемнело, мы зажгли свечи и фонарики. Я бегала взад-вперед на кухню и заваривала там чай для миссис Стоун, когда ко мне подошла Флора.
– Ну что, кажется, наша Эвелин времени зря не теряет. По-моему, они с Генри прекрасная пара. Как ты думаешь, они не слишком торопят события?
– Эвелин похожа на героиню короткого рассказа, так что все идет как надо, – улыбнулась Флора.
Чайник закипел, и я залила водой заварку. А Флора упаковывала закуски, чтобы гости взяли их с собой домой. Еды было так много, что съесть все было просто невозможно.
– Флора, ты заметила, что сегодня Плита и Джеймс разговаривали очень дружелюбно?
– Что ж, это прекрасно. В книгах это обычно происходит, когда человек умирает. Тогда другой начинает проливать слезы, хотя уже слишком поздно.
Потом Мервин сказал, что он хотел бы заглянуть в мою спальню, чтобы посмотреть на копию картины Пикассо. Флора сразу же изъявила согласие (видимо, рассчитывала, что ее поклоннику понравятся рамы, которые она купила). Джеймс наклонился поближе ко мне и сказал:
– Я бы тоже хотел побывать в твоей спальне, Кэрон.
– Джеймс! Не забывай, что мы просто друзья.
– Конечно, Кэрон! Я не возражаю, если мы окажемся там вшестером. Мне, собственно, просто хотелось удостовериться, что там не прячется посыльный.
Очень убедительно. Джеймс был похож на маркиза де Сада, утверждающего, что он просто собирался поиграть в бинго в зале городской управы.
– Ну, разумеется. Наверное, шалун сидит на моей кровати и читает книжку.
– Этот парень не дурак. Потом он заметил картины.
– Ты только посмотри на это, Кэрон. Каждый из нас может восхищаться своей копией.
Все рассмеялись, когда увидели все шесть картин. Ну, мне кажется, между ними все-таки были различия.
Миссис Стоун, видимо, это здорово позабавило: она очень громко хохотала. Она похвалила мое кресло, даже немного покачалась в нем. Потом она подошла к полке, на которой стояла музыкальная шкатулка:
– Какая прелестная вещица!
– А вы откройте ее, там ничего особенного не лежит, только пустой пакетик от мятных леденцов.
Она так и сделала, и мы все, посмеиваясь, прослушали забавную песенку, которую та играла.
В конце концов мы остались с Джеймсом на кухне вдвоем. Случайно. Бронировать кухню для этого не пришлось, я имею в виду.
Мы долго целовались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Когда мы с Флорой рассовывали продукты по холодильнику, она пояснила:
– Я не могла промолчать. Мне надоело, что она каждое утро проверяет, не появилась ли где-нибудь паутина.
Она взяла сверток с ветчиной.
– Господи, еды хватило бы на целую армию!
– Да уж. Если в «Харродз» думают, что такое количество может понадобиться, чтобы накормить двенадцать человек, они, видимо, представляют себе голодных солдат. Надо устроить вечеринку. Звони Мервину. А я приглашу Джеймса и миссис Стоун. Не возражаешь?
– Конечно нет, Кэрон. Но, наверное, не стоит говорить Мервину, что я выиграла приз в конкурсе, учрежденном Клубом читательниц любовных романов, да?
– Скажи, что это Клуб любителей чтения. У писателей есть Букеровская премия, а ты получила «Поскольку». Что тут такого?
Флора заставила меня позвонить Джеймсу первой, чтобы посмотреть, как он воспримет рассказ о призе.
– Ты хочешь и Плиту тоже пригласить? Я уверен, она придет в восторг от этой идеи. Думаю, будет готова через десять минут. А ночную рубашку ей принести? Она ведь, наверное, останется ночевать. Я лично могу переночевать и без нее. Недельку-другую. А может, и целый год.
– Как тебе не стыдно, Джеймс! Он засмеялся:
– Не вешай трубку. Пойду спрошу ее. – Вернувшись к телефону, он сказал: – Она просила передать, что придет с удовольствием. Лично я мог бы быть у вас уже через несколько минут, но Плита придет попозже, потому что сейчас она разговаривает с Генри, который помогает ей в саду.
– А как этот Генри выглядит? Возможно, он тоже к нам придет? Вдруг он понравится Эвелин.
– А какие мужчины нравятся Эвелин?
– Любые. Главное, чтобы ему было не меньше восемнадцати и не больше восьмидесяти. У нас тут куча еды, так что приводи его в любом случае, даже если он столетний старик.
Джеймс рассмеялся:
– Наверное, ваша соседка назвала бы Генри «лакомым кусочком». Он готовится к поступлению в медицинский институт и подрабатывает садовником, чтобы накопить денег на учебу. Не сомневаюсь, он будет счастлив, что его пригласили на пикник. И Эвелин ему наверняка понравится.
Еще Джеймс спросил, не принести ли ему вина, но я сказала, что все, что ему нужно, – это постараться как можно сильнее проголодаться.
Я положила трубку и сказала Флоре, что к нам придет Генри.
– Кстати, Джеймс даже не спросил, что это за приз такой – «Поскольку».
– Неудивительно. Он, наверное, не разобрал, что это ты такое промямлила.
– Ты тоже можешь мямлить. К нам подошла Эвелин:
– Что теперь делать? Посыльные уже все расставили.
Когда она берется помогать, то вскоре начинают раздаваться крики и вопли. Поэтому я предложила ей сесть у окна и встречать своего нового бойфренда.
– Есть вещи, о которых не шутят, например о насекомых и мужчинах.
Флора засмеялась:
– Кэрон не шутит. Твоего нового парня зовут Генри, и он хочет стать врачом.
Когда пришел Джеймс, мы уже выпили полбутылки вина.
– Плита скорее умрет, чем придет в гости с пустыми руками. Так что немного погодя ее приятель приедет и привезет цветы, а потом вернется за ней. Знаете, она обожает кататься в его грузовичке.
– А что, твоя домохозяйка – его подружка, что ли? – вступила в разговор Эвелин.
Она посмотрела на Джеймса с таким отвращением, будто взглядом можно убить человека, а цветы миссис Стоун могли бы как раз пригодиться для погребальной церемонии.
– Да нет, – рассмеялся он. – Генри просто помогает ей в саду, хотя, конечно, после того как она пожелала именоваться «Плита», от нее можно ожидать все, что угодно.
– Если этот парень готовится поступать в медицинский институт, значит, он не какой-нибудь сосунок. Так что я ему наверняка понравлюсь, – сказала Эвелин.
– Но ты же никогда не болеешь, – удивилась Флора.
– Блин, ты что, думаешь, врачам нравятся больные люди?
– Разумеется! – с негодованием отреагировала Флора.
– Возможно, Эвелин права. Если бы докторам нравились больные люди, они бы никогда не пытались их вылечить.
– По словам Плиты, он милый и послушный мальчик. Кстати, Эвелин, будь настороже: он такой великан, что вполне может схватить тебя в охапку и уволочь.
– К черту осторожность. Не могли бы вы дать мне какой-нибудь совет? Ну, как мне себя вести? В брачном агентстве меня всегда кто-нибудь напутствует.
Я неуверенно сказала:
– Ну… Не слишком наседай на него.
– Как я могу наседать на него, если я его еще даже не видела? Давайте соображайте быстрее.
В разговор вступила Флора:
– Мне кажется… Я бы посоветовала тебе… Ну, не раскладывать сегодня на обеденном столе презервативы.
Мы услышали, что к дому подъезжает грузовик. Эвелин воскликнула:
– Это он! Пойду помогу ему вытащить цветы. – Она побежала во двор с такой быстротой, что вполне могла бы установить новый рекорд в забеге на пятьдесят метров. Мы с Флорой подошли к окну.
– Ого! Ты только посмотри, Кэрон! Этот Генри такой высокий и широкоплечий… Он так сексуально выглядит. А эти рыжие волосы и бородка! У него такая милая улыбка! Наверняка глаза цвета летнего неба. Именно так описывают докторов в любовных романах.
– А эти доктора влюбляются в таких женщин, как Эвелин? – поинтересовался Джеймс.
Флора засмеялась:
– Ни в одном романе мне не доводилось читать о ком-то похожем на нее. Помнится, была такая в одном детективе… Но она умерла на двадцать третьей странице. Надеюсь, Эвелин не перепугает бедного парнишку до смерти.
На кухню вбежала Эвелин. Она несла три цветочных горшка.
– Вы не поверите! Он такой талантливый!
– Верим, верим, – хором закричали мы с Флорой.
– Может, он хоть кофе выпьет? – добавила моя подруга.
– Нет, он должен еще за Плитой заехать. Он привезет ее, а потом поедет домой, чтобы переодеться. Так что ему нельзя задерживаться.
Джеймс подмигнул мне и сказал:
– Будь осторожна, Эвелин. Я тебя предупредил. Должно быть, этот Генри хочет дождаться наступления сумерек, чтобы появиться после захода солнца, как и положено вампирам.
Мервин принес нам цветы и бутылку вина, а также видеокамеру.
– Хочу снять фильм на память о таком значительном событии. Поздравляю тебя, Флора!
Он смотрел на нее с нескрываемым восхищением. Она была одета в один из недавно купленных нарядов – широкие бежевые брюки и облегающая кофточка.
– Ты прекрасно выглядишь! Почему ты не одеваешься в таком стиле на работу? Флора улыбнулась:
– Ты думаешь, мне стоит носить мою новую одежду?
– Да. И новые волосы тоже.
Сотрудники универмага уже заканчивали расставлять мебель и посуду. Я как-то читала, что богатые люди платят за то, чтобы им устроили вечеринку. Им даже гостей доставляют. Нам же привезли и искусственный газон, который расстелили поверх сорняков, растущих в садике Флоры. Еще они расставили во дворе мебель из тикового дерева, а также цветы в горшках и фонарики. Потом развели огонь в мангале и, кажется, готовы были остаться, чтобы помочь нам жарить мясо. Но Флора поблагодарила их и отказалась. И правильно: маленький садик настолько был заставлен мебелью (а ведь скоро появятся гости!), что бедным парням пришлось бы превратиться в садовых гномиков и скромно стоять у забора.
Приехала миссис Стоун. Я обняла ее:
– Спасибо большое, что приехали, Плита. Вы уверены, что вам действительно нравится, когда вас так называют?
Она рассмеялась:
– Видела бы ты, какое лицо было у Джеймса, когда он это услышал. Шутка удалась. Понимаешь, мне не нравилось, что в таком юном возрасте он постоянно болтает о каких-то пенсиях.
Потом прибыл Генри. Он быстро со всеми перезнакомился. Эвелин не отходила от него ни на минуту. Она была похожа на плющ, который вьется вокруг могучего дуба.
В качестве закуски Флора выставила на стол бутерброды с копченым лососем. Мы ели их и запивали шампанским. Мужчины хозяйничали у мангала. Ненавижу, когда люди начинают болтать о том, что является мужским делом, а что женским, но чего мне совершенно не хотелось, так это предлагать свои услуги в качестве повара. Нам было очень весело. По саду разносились аппетитные запахи: жарились стейки и колбаски. Нам даже вегетарианские гамбургеры привезли, а также блюда с нарезанными свежими овощами, оливки, разнообразные соусы и специи. Каждую минуту из бутылок с шумом вылетали пробки. На один день Хампстед превратился в рай на земле.
Поскольку Генри вызвался готовить, Эвелин решила ему помочь. Это ей прекрасно удалось: она роняла мясо на землю, проливала напитки и даже разбила один бокал для шампанского, принадлежащий магазину. Но Генри только посмеивался. Наверное, ему надоели услужливые медсестры, с которыми Эвелин, к счастью, не имела ничего общего. А может, ему казалось, что она современная Элиза Дулитл и скоро произойдет волшебное превращение.
Когда Плита поздравила Флору с получением приза, та сказала:
– Ну, мне просто повезло. А вот Кэрон молодец! Она такая трудолюбивая – не боится никакой работы, даже хочет найти еще одну. И она постоянно что-то делает, даже на выходных. И обожает работать сверхурочно.
Я поняла, что Флора просто хочет помешать тому, чтобы ей задавали вопросы о Клубе любителей чтения. К сожалению, из ее рассказа можно было сделать вывод, что я – сверхчеловек, с которым невозможно жить в одном доме. Постараюсь развеять это впечатление.
– Спасибо, Флора. Знаешь, если хочешь загореть, то нужно пойти на пляж. То же самое с везением. Вот, например, как тебе повезло! Но если бы ты не предприняла каких-то усилий, ничего бы не случилось. По крайней мере, я никогда не слышала о том, что кто-то выиграл в лотерее, сидя в пещере на Гебридских островах!
– А что, там есть пещеры? – спросила Флора.
– Ну, если их там нет, то тогда сделать это еще труднее. А вы как считаете, миссис Стоун?
– Кэрон права, Флора. Когда мы рождаемся, мы ничего не знаем и только с возрастом приобретаем драгоценный опыт. Вот что я не устаю повторять некоторым людям.
Я усмехнулась:
– Знаете, Плита, Джеймс вас очень ценит. Правда, он плохо умеет выражать свои чувства.
Она улыбнулась мне в ответ:
– Мог бы сделать усилие. Как это ты сказала? Чтобы загореть, нужно пойти на пляж?
Мы дружно засмеялись, а потом я продолжила:
– Я действительно люблю работать, Флора. Как сказал кто-то: «Чем больше я работаю, тем больше мне везет».
– Наверное, это сказал преисполненный нелепых надежд трудоголик? – предположила Флора.
– Вообще-то, это был Генри Форд.
– Что ж, я с ним согласна, – сказала Плита. – Лично я умру в полном расцвете сил. Хотя многие ведут себя совсем по-другому: помню, по телевизору показывали дом престарелых. Их усадили в ряд на веранде и укутали в пледы. А они просто ждали.
– Чего ждали? – поинтересовалась Флора.
– Когда-нибудь ко всем нам придет старуха с клюкой, но это не значит, что нужно посылать ей приглашения.
– Я где-то читала, что риск исключен только в том случае, если ты уже мертв, – заметила Флора.
– Все может быть, но чтобы это проверить, нужно умереть, – сказала Плита.
Еда была готова, и мы вместе уселись за стол, посередине которого красовался букет, присланный миссис Стоун. Эвелин напомнила Мервину, что он собирался запечатлеть нас для потомства. Поэтому мы стали старательно улыбаться, а потом с аппетитом принялись закусывать. Мервин сказал:
– Отличная вечеринка, Флора. Хотя, по правде сказать, я в жизни не слышал о премии «Поскольку».
Джеймс подержал его:
– Мне даже показалось сначала, что ты сказала Букеровская премия, но ее могут получить только писатели, конечно.
Флора ужасно покраснела, видимо, предвидя, что ей придется рассказывать о Клубе читательниц любовных романов. Ей вовсе не хотелось, чтобы Мервин узнал, что она черпает знания из бульварной литературы. Я объяснила:
– Этот приз предназначается для читателей, а не для писателей.
– Ага, – поддакнула Эвелин. – Флора – настоящий книжный червь. Кому эту премию присуждать, если не ей?
Мервин оживился:
– А какие книги тебе нравятся? Что именно нужно было сделать, чтобы получить этот приз?
Даже уши моей подруги приобрели пурпурно-красный цвет.
– Флора записалась в Клуб любителей чтения. У нее прекрасный вкус, как у истинной католички, – вставила я.
– Ага, – сказала Эвелин, – некоторые персонажи действительно ходят в церковь. А на обложке одной из книг изображен священник. Так что если бы я сейчас давала интервью на телевидении, то сказала бы, что все эти романы о священниках. Ну, возможно, среди них и затесалось несколько попов-расстриг.
– Это не значит, что Флора читает религиозную литературу, – перебила ее я. – Я имела в виду, что у нее разносторонние интересы. Ну, знаешь, католицизм называют вселенской церковью. В этом смысле.
– Удивительно, что спонсоры предоставили такой щедрый приз, но даже не позаботились о рекламе, – заметил Джеймс. – Что-то я не вижу фотографов и журналистов, которые желают написать об этом событии.
Флора закашлялась, поперхнувшись.
– Знаете, я слышала, что издательства переживают сейчас не лучшие времена, – ответила она. – Скорее всего, они боялись, что, прочитав заметку в газете, люди подумают, будто я не просто лучший читатель, а единственный их читатель во всей Англии.
Эвелин поддержала ее:
– А может, ты просто поставила галочку в графе, в которой было написано, что ты хочешь остаться неизвестной. Знаете, бывают такие анонимные анкеты… А ты что думаешь, Генри?
У него была такая очаровательная улыбка! Наверное, видя ее, пациенты готовы воскреснуть из мертвых.
– О чем? О книгах, публичности или анонимных анкетах? Знаете, мне все нравится, ведь благодаря этому мы собрались вместе, чтобы устроить такую веселую вечеринку.
– А мне нравятся мужчины, которым все нравится, – воскликнула Эвелин. – Ты похож на везунчика, Генри. Думаю, Флора даст тебе адрес своего клуба, и тогда ты сможешь поучаствовать в следующем конкурсе.
Флора встала из-за стола:
– Эвелин, помоги мне принести клубнику и сливки. Надеюсь, ты ничего не уронишь и не прольешь.
Потом наша общая подруга включила музыку и предложила немного потанцевать. Вообще-то, для дискотеки места не было: выделывать па можно было только на краю искусственного газона или на траве. Впрочем, танцы – это просто предлог для нежных касаний, поэтому никто не жаловался. Вообще-то, кроме Эвелин и Генри, никто и не танцевал. Если то, чем они занимались, называется танцевать, конечно.
Когда стемнело, мы зажгли свечи и фонарики. Я бегала взад-вперед на кухню и заваривала там чай для миссис Стоун, когда ко мне подошла Флора.
– Ну что, кажется, наша Эвелин времени зря не теряет. По-моему, они с Генри прекрасная пара. Как ты думаешь, они не слишком торопят события?
– Эвелин похожа на героиню короткого рассказа, так что все идет как надо, – улыбнулась Флора.
Чайник закипел, и я залила водой заварку. А Флора упаковывала закуски, чтобы гости взяли их с собой домой. Еды было так много, что съесть все было просто невозможно.
– Флора, ты заметила, что сегодня Плита и Джеймс разговаривали очень дружелюбно?
– Что ж, это прекрасно. В книгах это обычно происходит, когда человек умирает. Тогда другой начинает проливать слезы, хотя уже слишком поздно.
Потом Мервин сказал, что он хотел бы заглянуть в мою спальню, чтобы посмотреть на копию картины Пикассо. Флора сразу же изъявила согласие (видимо, рассчитывала, что ее поклоннику понравятся рамы, которые она купила). Джеймс наклонился поближе ко мне и сказал:
– Я бы тоже хотел побывать в твоей спальне, Кэрон.
– Джеймс! Не забывай, что мы просто друзья.
– Конечно, Кэрон! Я не возражаю, если мы окажемся там вшестером. Мне, собственно, просто хотелось удостовериться, что там не прячется посыльный.
Очень убедительно. Джеймс был похож на маркиза де Сада, утверждающего, что он просто собирался поиграть в бинго в зале городской управы.
– Ну, разумеется. Наверное, шалун сидит на моей кровати и читает книжку.
– Этот парень не дурак. Потом он заметил картины.
– Ты только посмотри на это, Кэрон. Каждый из нас может восхищаться своей копией.
Все рассмеялись, когда увидели все шесть картин. Ну, мне кажется, между ними все-таки были различия.
Миссис Стоун, видимо, это здорово позабавило: она очень громко хохотала. Она похвалила мое кресло, даже немного покачалась в нем. Потом она подошла к полке, на которой стояла музыкальная шкатулка:
– Какая прелестная вещица!
– А вы откройте ее, там ничего особенного не лежит, только пустой пакетик от мятных леденцов.
Она так и сделала, и мы все, посмеиваясь, прослушали забавную песенку, которую та играла.
В конце концов мы остались с Джеймсом на кухне вдвоем. Случайно. Бронировать кухню для этого не пришлось, я имею в виду.
Мы долго целовались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43