– Добрый вечер, Флора, – поздоровался он с моей подругой, а потом, повернувшись ко мне, сказал: – Мы, кажется, незнакомы. Меня зовут Джек Ховард.
– А я Кэрон Карлайл.
Мы пожали друг другу руки. Он захихикал:
– Этот прохвост Джеймс Смит – ловкий парень. Я видел, как вы разговаривали.
Такое впечатление, что все сотрудники универмага собрались в коридоре на последнем этаже в тот день, когда проходило мое собеседование. Надо было установить скамейки и продавать билеты.
– Джеймс показал мне, где находится отдел кадров. Тогда мы и познакомились.
Он опять засмеялся:
– Как предусмотрительно. Это очень мудро: сначала познакомиться с кем-нибудь из топ-менеджеров, а потом уже отправляться на собеседование.
Конечно, это была просто шутка. Если бы эту фразу произнесла женщина, я бы расхохоталась. Но я слишком хорошо помнила, как Басу хотелось представить все так, будто мне удалось добиться успеха только благодаря тому, что спала с ним. Поэтому слова Ховарда прозвучали для меня как оскорбительный намек.
Не спрашивая разрешения, Ховард уселся на стул, который еще недавно занимал Первый блондинистый гаденыш, как я его называла про себя. Так что вице-президент немедленно стал именоваться Вторым блондинистым гаденышем, а Бас – Королем гадов. Он предложил нам что-нибудь заказать, и опять я быстро сказала «нет», а Флора «да». Вместо того чтобы самому подойти к прилавку, он просто кивнул какому-то парню, одетому в деловой костюм (наверняка он менеджер среднего звена), чтобы тот сходил за напитками. Он принес мне джин с тоником, несмотря на то что я отказалась.
Джек Ховард, без всякого сомнения, был красивым и сексуальным мужчиной. Он полностью игнорировал Флору и разглядывал мою грудь. К тому же он сидел слишком близко. Я сказала:
– Это вовсе не самое большое мое достоинство. Посмотри повыше.
Он воззрился на мой рот:
– Какие чувственные губы.
– Еще выше.
– Красивые глаза.
– Холодно. Джек засмеялся:
– Мне это нравится. Ты удивительная женщина, если считаешь мозги своим главным достоинством.
– Постарайся не забывать об этом, паршивец.
Флора была шокирована. Джек повернулся, чтобы забрать бокалы у своего подхалима. Я заметила, что он не посчитал нужным отдать ему деньга за напитки. Потом он встал и сказал:
– Что ж, спасибо за компанию, милые леди. К сожалению, мне нужно идти. – Повернувшись ко мне, он добавил: – Значит, ты работаешь в бухгалтерии, Кэрон. По крайней мере, в настоящее время. Постараюсь не забыть о тебе. Ты крепкий орешек. Мне такие нравятся.
Когда он ушел, Флора накинулась на меня:
– Ты соображаешь, что делаешь? Да любая женщина умерла бы от радости, если бы он подошел к ней поговорить. И что он такого сделал? Разве ты не понимаешь, что, если он пожелает, ты будешь уволена через десять секунд?
Я довольно громко ответила:
– За что ему меня увольнять? За то, что я не уступила его ухаживаниям в общественном месте? Да если он это сделает, я побегу в суд так быстро, как будто на мне одежда загорелась!
Но, честно говоря, я начала осознавать, что ответила ему слишком грубо. В Нью-Йорке считается, что мужчины, пристающие к женщине, ведут себя неприлично. Но у меня даже не было уверенности, что Ховард действительно приставал ко мне. Я не была одета вызывающе. Может, он рассматривал ткань или пуговицы, а может, просто задумался, а затем воспринял мой вопрос как забавную игру.
– Прости, Флора. Ты здесь ни при чем. И Джек Ховард тоже ни при чем. Просто чем-то он напомнил мне Баса. Но не могу же я теперь подойти к нему и сказать: «Простите, ради бога, мне показалось, что вы рассматриваете мои сиськи». Вот невезуха! Неужели я потеряю работу из-за этого недоразумения!
Флора сказала:
– Конечно, он не сделал ничего такого, чтобы ты могла обвинить его в сексуальных домогательствах. С этим в нашей компании строго. Но если вице-президент испытывает к тебе неприязнь, он найдет способ навредить тебе. К тому же твой испытательный срок не закончился. И если тебя захотят уволить, им даже не придется искать благовидный предлог. Джеку Ховарду стоит только пальцами прищелкнуть. Раз – и ты уволена!
Я представила, как он щелкает пальцами. Наверное, работающая гильотина издает такие же звуки. Воображаю, как обрадовался бы Бас, если бы узнал, что ему вовсе не нужно подстраивать мое увольнение. Я и сама с этим прекрасно управилась. А миссис Оукли мне поверила, так громко смеялась! Представляю, какой отзыв я получу. Лучше уж сразу вручить будущим работодателям коровью лепешку.
У нашего стола остановился очередной мужчина, желающий купить для нас выпивку. Флора улыбнулась ему и сказала:
– Мы были бы очень благодарны, если бы вы оставили нас в покое.
– Прости меня, пожалуйста, за то, что я испортила тебе вечер. Но я уверена, что все будет в порядке.
Я сделала глубокий вдох и подумала, что позитивное мышление ужасно утомляет. Настолько утомляет, что приводит к противоположному результату.
– Это мне нужно подбадривать тебя, Кэрон. Но я даже не знаю, что сказать. А, вот. Кто знает, возможно, Ховард попадет под автобус?
– Слушай, Флора, ты же слышала, как он сказал, что ему нравится раскалывать крепкие орешки. С его стороны было бы слишком глупо атаковать мой письменный стол завтра утром с воплями «А ну-ка вон отсюда!». И пока он изобретает хитроумный тактический ход, то есть новую пытку для меня, я использую это время для того, чтобы подготовить какой-нибудь план.
Флора успокоилась.
– Да, это мне в голову не приходило. Наверняка ты что-нибудь придумаешь. Я ставлю на тебя. Конечно, работая в бухгалтерии, сложно на что-то повлиять, но вспомни, что случилось с Давидом и Голиафом!
Я чуть не поперхнулась. Гора и холмик над кротовой норкой. Все это не имело бы значения, если бы я не была так самодовольно уверена в своей правоте. Что-то не припоминаю легенд о том, как злонамеренный коротышка победил ни в чем не повинного гиганта. У подножия горы обычно очень много маленьких мертвых кротов.
– Я знаю, что мне надо делать, Флора. Я напишу Джеку Ховарду письмо. Скажу, что мне показалось, что он вел себя неподобающим образом.
Флора задумалась.
– Будь осторожна. Не стоит слишком откровенничать. Если он захочет избавиться от тебя, то сможет использовать это письмо в качестве доказательства в суде. Разве не так?
– Я же не буду писать ничего оскорбительного вроде: «Мне показалось, что ты, грязное животное, разглядывал мою грудь». Я постараюсь составить его очень хитро, как это сделал бы Бас, так, чтобы слова можно было понять и так и этак. – Я вытащила ручку, взяла салфетку и стала набрасывать письмо. Потом стала писать на обратной стороне.
Флора сказала:
– Помни, ты должна все хорошо продумать, чтобы не испортить дело.
– Да уж, – согласилась я, зачеркивая и переписывая отдельные предложения. – И еще мне нужно иметь в виду, что первой это письмо прочтет его секретарша.
Готово. Флора стала читать вслух:
«Уважаемый мистер Ховард!
Мне кажется, я должна перед Вами извиниться. Вы напомнили мне мою старую пассию, и я была готова обвинить Вас в том, в чем на самом деле виноват он.
Искренне Ваша, Вы знаете кто.
А если не знаете, то Вы виноваты не меньше, чем вышеупомянутый, и в таком случае извиняться мне не за что».
– Ну, вот так вот. Это не сонет Шекспира, конечно.
– На мольбы о прощении это тоже не похоже. – Она задумалась. Но затем с удивлением сказала: – А знаешь, ты здорово придумала. Это вроде вопроса: перестали ли вы бить свою жену? Нельзя ответить ни да, ни нет. И твоего имени здесь нет. И если он действительно ведет разгульный образ жизни, то вполне может оказаться членом клуба садомазохистов.
– Хочешь сказать, что он взбесится? Знаешь, мне было бы намного легче разрешить эту проблему, если бы он действительно был виноват.
– А может, тебе вообще ничего не нужно делать? Просто подожди и посмотри, как он будет себя вести.
– Мне приходится брать инициативу на себя, Флора. У коротышки всего один шанс.
– Тогда рискни, Кэрон. Мне бы это вряд ли удалось, да и любой из моих знакомых тоже. Но у тебя все получится, я уверена, – сказала она, рассматривая записку. – В самом худшем случае он просто рассердится и пристрелит тебя.
– Думаешь, это будет лучшим выходом из сложившейся ситуации?
– Ты же сказала, что проблему было бы легче решить, если бы Джек был в чем-то виноват.
– Точно. Правда будет на моей стороне, хотя, к сожалению, меня это уже не обрадует, потому что я буду мертва.
Флора улыбнулась:
– В одном ты можешь быть полностью уверена. Его репутация слишком испорчена, так что он не будет передавать эту записку в суд.
Когда мы подошли к дому, Флора, открывая дверь, заметила:
– Я плохо знаю Джека Ховарда, но, надеюсь, у него хорошее чувство юмора.
Я усмехнулась:
– Тогда мне повезло. Ромео не был шутником, да и маркиз де Сад тоже. Зато у Люцифера с этим все в порядке.
13
Была уже поздняя ночь, но сон все не шел ко мне. И дело было не в том, что я боялась увольнения. Я так глупо повела себя вечером! Наверное, это было временное помрачение рассудка. В последнее время такое случается со мной все чаще и чаще. Джек – это не Бас, так что, видимо, меня взбесило что-то другое. Когда мои мысли путаются и слипаются, словно холодная лапша, я всегда начинаю быстро записывать то, о чем думаю, просто выбрасываю свои эмоции на бумагу. Это помогает. Получается текст в стиле литературы «потока сознания». Еще это похоже на телетайпную ленту. Исписав четыре страницы, я заметила, что начинаю повторяться.
Меня поразила одна мысль. Что, если я управляла компанией Баса не благодаря своим мозгам, а вследствие использования какого-то другого органа моего тела? Может, я просто обыкновенная секретарша, которой повезло подцепить начальника, и мы оба полагались только на его ум? Неужели мне нельзя рассчитывать даже на то, что я когда-нибудь выберусь из бухгалтерии?
Я составила список своих достижений. У Баса были деньги и связи. Именно он решал, какие компании нам стоит купить, а также продавал их впоследствии. Мне же приходилось рассчитывать прибыльность предприятия, выяснять, насколько оно жизнеспособно. Я много работала на компьютере. Кроме того, на мою долю приходился косметический ремонт компаний, благодаря которому мы могли продавать их дороже, чем они нам доставались. Это включало в себя благоустройство территории и покупку новой мебели. Предприятие украшали, словно невесту. Хотя нет, я скорее напоминала себе работника похоронного бюро, который одевает и гримирует мертвеца. Единственное отличие состояло в том, что мне нужно было сделать так, чтобы труп был способен встать и пройти волнующей походкой по подиуму.
Разумеется, это не значит, что я собственными руками высаживала деревья и расстилала ковры. Этим занимались другие люди, но они следовали моим указаниям. И ведь мне действительно удавалось добиться впечатляющих результатов! Подумав об этом, я почувствовала себя намного лучше. Бас купил для меня самокат, но ему не нужно было отталкиваться от земли ногой вместо меня, чтобы он поехал.
Видимо, моя проблема заключается в том, что я слишком часто себя жалею. Моя стычка с Джеком Ховардом – подтверждение того, как глубоко я уязвлена тем, как обошелся со мной Бас. Это всегда так: если ты уверена, что добьешься успеха, то дела пойдут хорошо; а если ты думаешь, что бедна, как церковная мышь, вор украдет у тебя последнюю буханку хлеба. Начнешь себя жалеть – и повод непременно появится.
Пусть у Баса остались все деньги, которые я заработала. Но мое будущее в моих руках. И он вовсе не виноват в том, что меня захватило меланхолическое настроение. Страх возник не потому, что я чувствовала себя нищей и беспомощной страдалицей, которую унизил богатый высокопоставленный злодей. Я сама себя запугала, и моя самооценка упала до такой степени, что мне стало тяжело даже видеть кого-то более удачливого и богатого, чем я. Но тот же Бас начинал с нуля, и когда ему было столько же лет, как мне, то у него, возможно, денег было даже меньше. Но к тому времени, когда ему исполнилось тридцать, ему уже удалось потрепать нервы многим успешным дельцам. Дело не в том, что у него были власть и деньги, а у меня их нет. Не деньги делают из дочери Евы женщину, а наоборот: женщина делает деньги.
Что ж, перспективы у меня есть. Я уставилась на отклеивающиеся обои, раздумывая о том, сколько денег осталось у меня на счету. Разумеется, без работы мне оставаться нельзя и нужно придумать, что делать дальше. В одном я была уверена. Раз я так горевала из-за всего, что было связано с Басом, значит, мне так и не удалось избавиться от мыслей о нем. Мне нужно было как-то отвлечься, начать думать о чем-то более увлекательном, чем месть. Бухгалтерский учет для этой цели не совсем подходит. Честно говоря, мысли о работе навевали на меня сон.
На следующее утро я проснулась с головной болью. Похмелье, что ли? Надо было выпить не две порции джина с тоником, а больше, чтобы в этом страдании был хоть какой-то смысл. Даже теплая ванна не доставила мне удовольствия. Надеюсь, это не последняя ванна в моей жизни. Я опять оделась во все черное, так же, как в день собеседования. Не думаю, что Оукли так веселилась из-за моей манеры одеваться. Если бы мне хотелось выглядеть как монашка, я бы всегда носила такую одежду.
В почтовом ящике я нашла открытку из Парижа. Она меня тоже не порадовала. На ней была изображена картина Пикассо, но не та, которая висела у меня в спальне. Мне было некогда думать об этом. Я кинула ее в сумку и поспешила на работу. Было еще рано. Наверное, я единственный человек, который вовремя прибывает на место казни.
Я изобразила веселость, когда в очередной раз услышала диалог двух дам у лифта. Потом подушилась у прилавка. Но даже этот прелестный запах не развеял мою печаль. Мне определенно была нужна новая работа, чтобы я смогла достичь тех высот, о которых мечтала вчера ночью. Но мне бы не хотелось, чтобы и на новой работе пришлось неспешно прогуливаться по лондонским улицам и простаивать на перекрестках.
Я постаралась вспомнить, где в нашем универмаге находится почтовое отделение. Флора показывала его мне, проводя экскурсию по магазину в первый день. Когда я сказала клерку, что хотела бы купить марку, он ответил, что они их не продают. Я продолжала настаивать, пока он не повернулся ко мне спиной. Кажется, он готов был посмотреть, сколько стоит отправить открытку в Тибет, лишь бы избавиться от моих назойливых вопросов. Тогда я быстро сунула конверт с письмом Джеку Ховарду в папку с надписью «Входящая корреспонденция», а потом ринулась в свой отдел, размышляя по пути, не стоило ли мне последовать совету Флоры и ничего не предпринимать. Ожидание – это ужасно. Мне стало казаться, что все, что мне удалось сделать, – это зарядить для Джека пистолет.
К полудню мозги у меня расплавились и стали напоминать мятное желе. Потом меня позвала миссис Браун.
Я подошла к ее столу. Она никогда не торопилась и поэтому заговорила вновь только тогда, когда удобно разместилась в кресле.
– Удивительно, но, несмотря на то что ты работаешь у нас совсем недавно, именно тебя приглашают поработать сегодня в другом отделе. – Она слегка закашлялась и добавила: – Я заметила, что ты часто обедаешь за своим письменным столом. Не стоит переутомляться и слишком много трудиться. Всему свое время, дорогая.
– А куда вы меня направите, миссис Браун? Наверное, под начало какой-то важной персоны, потому что шефиня сразу подбоченилась. Что ж, замечательно. Надеюсь, проявление служебного рвения перед лицом начальства еще имеет какой-то смысл. Видимо, миссис Браун не думала, что задание, которое я должна выполнить, может иметь для меня какие-то неприятные последствия.
– Ты будешь работать с нашим вице-президентом Джеком Ховардом.
– А почему он решил вызвать именно меня? – Мне хотелось разузнать как можно больше.
– Да нет, он не собирался вызывать именно тебя. Просто мистер Ховард сказал, что, насколько он знает, ты прекрасно умеешь считать. – Она чуть-чуть покраснела. – На самом деле он сказал, что слышал, что у тебя прекрасная фигура, но, разумеется, это была просто шутка, и мы немного посмеялись. Мистер Ховард такой забавный.
Теперь он заморит меня своими гнилыми шутками, думала я, поднимаясь на верхний этаж. На этот раз администратор был на месте у лифта, хотя как раз сегодня мне бы хотелось заблудиться. Я медленно прошла по коридору, читая таблички на дверях, и остановилась у кабинета Джеймса. Он стоял у стола своей секретарши и давал ей какие-то указания. Когда он меня увидел, то сразу подошел к двери.
– Привет, Кэрон. Рад тебя видеть. – Он улыбнулся и понизил голос: – Ты опять потерялась или пришла поплакать у меня на плече?
Я ответила:
– Знаешь, Джеймс, если я действительно начну плакать, тебе понадобится спасательный жилет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43