Но в этот момент стена прямо перед ними разверзлась, и в сопровождении крепкой желтолицей, очень раскосой, но удивительно симпатичной девушки в комнату не въехала на каталке, а своими ногами вошла Мета.
— Ну, и что мы тут делаем с тобою, Язон? — по-хозяйски спросила она.
— Я так понимаю, летим.
— Куда? — осведомилась Мета.
— На планету... Генри, как ты сказал она называется?
— Я не говорил. ("Вот скотина, видать, не так уж ты и пьян! ") Но она называется Джемейка.
— Видишь, — сказал Язон, — мы летим на планету Джемейка.
— Прекрасно, — Мета явно не чувствовала себя пленницей. — Познакомься: это Мадам Цин.
— Очень приятно, — сказал Язон. — Мухарриб динАльт.
Потом поднялся и, сделав шаг навстречу, церемонно поцеловал девушке ручку.
На каком-то из миров это было очень принято, он точно не помнил, на каком, но обычай ему понравился.
— А это, — решил Язон продолжить в том же духе, — здешний капитан сэр Генри Морган, собственной персоной.
— Я очень много слышала о вас, — жеманно проворковала Мета.
Все это было настолько странно, настолько не похоже на нее, что Язон начал подумывать, уж не спит ли он, уж не во сне ли все происходит.
Морган по примеру Язона запечатлел поцелуй на руке Меты, остался страшно доволен собою, и тут же предложил девушкам рому. Девушки не отказались — лихо опрокинули по стаканчику. И только в этот момент Язон начал что-то понимать: у девушек тоже не первая, доза за сегодня. А на его Мету, очевидно, еще и укол продолжал действовать. Весело. Но на самом-то деле ничего хорошего. Даже в кругу друзей не стоит терять контроля над собой, а уж здесь... Такое безобразие следовало как можно скорее прекращать.
— Сэр Генри, может, нам с женою немного отдохнуть? Вы не проводите нас в нашу каюту? — с напускной робостью спросил Язон.
На самом-то деле вопрос был очень нахальный, и Язон бы ничуть не удивился, если б в ответ Морган рассвирепел и отдал приказ снова привязать их к каталкам, а то и вкатить дозу какой-нибудь усыпляющей дряни. Однако реакция главаря флибустьеров оказалась совсем иной:
— Что вы, что вы, милейший! Сейчас мы все вместе пойдем обедать. Нас ждут в главном зале. Торжественный обед с вином и прекрасными закусками. Раз уж мы обо всем договорились.
— О Боже! — воскликнул Язон, картинно закатывая глаза — Только не это.
Флибустьерскую лексику он уже помаленечку осваивал, а вот о чем и когда они успели договориться — пока не понял.
Но оказалось, действительно успели. У Моргана была своя, особая метода. Вроде и поговорили о пустяках, пошутили, похихикали, а в итоге все главное ясно кто ты, с кем ты и для чего дальше жить.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Линейный крейсер, носивший гордое имя «Конкистадор», был по-настоящему великолепен. Не мощнее «Арго», но безусловно современнее и сложнее. Чтобы попытаться удрать с него, требовались долгие часы, а то и дни на изучение всех систем управления и защиты. Существенно ускорить этот процесс помог бы грамотный инструктаж кого-либо из членов экипажа. Однако искать предателя среди флибустьеров — задача крайне неблагодарная. Любителей вести двойную игру среди них практически не встречалось. Если же вдруг выявлялись таковые, Морган не долго думая отрубал хитрецам все, что находилось у них выше плеч. Все поголовно хорошо знали о существующем порядке, а не слишком оригинальное желание оставаться живыми было свойственно флибустьерам в не меньшей степени, чем всем прочим людям. В общем, на вербовку противника в свои ряды пиррянские лазутчики рассчитывать не могли.
А кроме того, весьма проницательный Морган понял и еще одну важную вещь: какие бы цели ни преследовал Язон, до Джемейки он долетит обязательно. Хотя бы из любопытства. Не такой это человек, чтобы вот просто взять и упустить редчайший шанс на знакомство с пиратской столицей Галактики.
О Джемейке ходили легенды по всей обитаемой Вселенной. Большинство придерживалось такого мнения, что пиратская вольница размером с планету
— не более чем досужая выдумка, плод чьей-то болезненной фантазии. А в реальность существования Джемейки верили всерьез только люди совершенно определенного сорта: бандиты, жулики, аферисты, космические бродяги, последние романтики одиночного межзвездного плавания, а также (в виде исключения) некоторые ученые-социологи, мечтающие добраться до единственной в своем роде действующей модели общества, состоящего целиком из людей, нарушающих общепринятые законы.
Скучающие богатые бездельники, сорящие деньгами в лучших ресторанах и казино Кассилии или полноценно расслабляющиеся на шикарных курортах классом не ниже Сан-бич на Клианде, любили посудачить о Джемейке. И чего только не наслушался от них Язон в свое время! Например, что это рай земной, по разнообразию наслаждений не сравнимый ни с одним другим местом во Вселенной. Или — что это наказание Господне для, всех грешников, потому как страшнее Джемейки ничего на свете быть не может. Говорили также, будто пиратская планета залетела к нам из другого, сопредельного пространства; или — что построена она вся из искусственных материалов древними учеными в порядке эксперимента. А еще — бродила даже такая сплетня — будто Джемейка и есть настоящая Старая Земля, прародина всего человечества, правда, сильно изменившаяся с тех далеких времен.
Ну, как же не посетить столь удивительный уголок Вселенной, тем более когда сам хозяин приглашает тебя туда?
Мета, как и всякая нормальная пиррянка, излишним любопытством, разумеется, не страдала, но любимого Язона поддерживала во всем. А к тому же неожиданно для самой себя она вдруг сжилась с предложенной ролью быстрее и лучше, чем сам автор идеи. В общем-то, ничего удивительного — ведь обстановка вокруг была почти знакомая. Флибустьеры подкупали Мету своей прямотой, смелостью, силой. В сущности, психологическим складом они напоминали ей оставленных на родной планете соплеменников. Особое, уникальное чувство опасности, казалось, тоже свойственно им от рождения. А про постоянную готовность к бою уж и говорить не стоило.
И что еще понравилось Мете, так это трезвый подход ко всему и удивительная отходчивость флибустьеров. Вообще-то умение прощать почти всегда сопутствует вспыльчивости. В данном случае и то и другое выражалось в особо яркой форме. Никто не затаил никаких обид ни поверженный еще в космопорту Дархана Кортес, ни раненные ею в холле отеля «Лулу», ни даже потерявший глаз невежливый Ховард, вздумавший было обесчестить Мету. Никто теперь не держал на нее зла. Все только восхищались ее красотой, ее силой, ее характером. А Мета в ответ восхищалась ими. Идиллия эта могла бы продолжаться долго, если бы не некоторые события, которые должны были произойти и произошли со всей неизбежностью.
Конечно, уже следующим вечером, полностью придя в себя после масштабной пьянки, они уже на трезвую голову рискнули вновь побеседовать с Морганом. Между прочим, подобные пьянки, как им рассказали, случались на пиратском корабле неизбежно всякий раз после отлета с богоугодного непьющего Дархана. И все еще злой с похмелья капитан «Конкистадора» был на редкость неприветлив, замкнут и удостоил пленников всего лишь двумя-тремя короткими фразами, а для дальнейшего обсуждения практических деталей пригласил своего старшего помощника Франсуа д'Олоне. Старпом оказался поразговорчивее, но в силу известной тупости, видной даже самым невооруженным глазом, этот второй по значимости начальник все никак не мог определить своего личного отношения к пленникам то ли оба, как обычно, принадлежат ему в полной мере, то ли наоборот — они какие-то важные персоны, и следует держаться поосторожнее. Особенно раздражало бывалого пирата присутствие женщины, равной в правах с мужчинами. Представительниц слабого пола он с юных лет привык считать собственностью, товаром, предметом для получения известных удовольствий. Исключение было сделано лишь однажды — для боевой подруги — Мадам Цин. А тут вдруг еще какая-то выскочка появилась. Мало того, что после всех суровых разборок отнести ее к слабому полу как-то язык не поворачивался, так ведь еще и старина Морган не велел обижать инопланетную сучку.
Д'Олоне так и пожирал Мету глазами и во взгляде его смешались лютая ненависть, по-звериному неистовое желание обладать роскошным телом и что-то еще. Что-то вроде зависти. Да, непростую и даже неприятную для себя: инструкцию получил на этот раз от Моргана избалованный властью и вседозволенности д'Олоне. Вот он и мямлил теперь невнятно бурчал себе под нос с крайне недовольным видом, пыхтел, отдувался, прежде чем наконец сумел сформулировать права и обязанности новых членов коллектива.
Все оказалось, в общем, достаточно просто. Язону и Мете возвратили практически все их личные вещи, и прежде всего — пистолеты. Флибустьеры лучше других понимали, что означает для профессионала привычка никогда не расставаться с оружием. А к тому же, пока пленники лежали без сознания, пиррянская система прыгающего из кобуры пистолета была детально изучена, и местные умельцы уже через три дня обеспечили всю команду корабля точно такими же устройствами, уравняв возможности пиратов и чужаков.
На «Конкистадоре» никто не боялся перестрелок. Люди были все сплошь серьезные, и случайной пальбы (даже спьяну) никогда бы не допустили. Так что вопрос с оружием решился на удивление быстро и легко. Хуже оказалось с техникой связи.
Доверие доверием, но Морган честно признался: пока еще он опасается Язона. Мало ли что взбредет тому в его уж слишком светлую голову! И все без исключения аппараты дальнего радиуса действия главарь флибустьеров на всякий случай у новой парочки конфисковал безвозвратно. Он догадывался, что Язон динАльт вряд ли станет вызывать на помощь особые отряды Специального Корпуса, не унизится до этого Великий Игрок. А вот каких-нибудь верных друзей кликнуть может. Морган плохо представлял себе, какие именно товарищи могут быть у Язона, но, оценив сразу и по достоинству бойцовские качества Меты, заранее побаивался подобных дружков.
Если даже Язон совершенно искренне намеревался сотрудничать с флибустьерами, рассуждал Морган, все равно дальней связи он пока не заслужил. Не с кем ему болтать через тысячи парсеков. Не с кем и незачем. Ведь уже сам факт нахождения этих двоих на борту «Конкистадора» является информацией совершенно секретной. А уж местонахождение крейсера — тем более. Собственный же их корабельный узел связи охранялся, разумеется, так, что не только Язону с Метой, но и целому десятку пиррян, наверно, не удалось бы взять его штурмом.
Ну а для ближней связи, то есть в пределах корабля им с Метой выданы были обычные карманные передатчики. И на том спасибо.
Вообще грех было обижаться на столь радушных пиратов. Условия пленникам создали лучше некуда: отдельная каюта, относительная свобода перемещений, возможность связаться друг с другом в любой момент, питание вместе со всеми, продукты качественные, и наконец, высокое право носить боевое оружие, а значит (если вдруг совсем жить надоест), захватить с собою на тот свет парочку-другую врагов, то есть новых друзей. Действительно, грех обижаться. Они и не обижались, просто ждали конца путешествия и думали, что же все-таки можно сделать в подобной ситуации.
Аппаратура для прослушивания, если где и стояла, так в отведенной им каюте. В одежде ничего подобного обнаружить не удалось. Следует заметить, что у флибустьеров было принято носить очень легкие рубашки из тончайшего металлопластового полотна и грубые штаны из синтетической кожи. И то и другое хорошо защищало от жестких излучений и высоких температур, но ни в какой мере не являлось доспехами. Не только любые пули прошивали насквозь эту пижонскую одежду, но и самые обыкновенные ножи. А пираты, кстати, были большими поклонниками холодного оружия — они виртуозно метали в цель короткие, специально отцентрованные кинжалы, а другими клинками, длинными и тяжелыми, как мечи, но искривленной формой своей напоминавшими скорее сабли, могли, по словам очевидцев, в, считанные секунды изрубить живого человека на куски. Почему им доставлял удовольствие такой неопрятный способ убийства, Язон пока не понимал, но сразу поверил: сабли тут используют по прямому назначению, а вовсе оли не являются, как предположила вначале Мета, чисто декоративной деталью туалета. В том, что Язон прав, им предстояло убедиться очень скоро.
Первый свой разговор без свидетелей Язон и Мета провели в огромном сферическом зале у обзорного экрана, напоминавшего стандартный купол иллюминатора. Конечно, никакого прозрачного окошка в этом сугубо военном чудовище быть не могло. Астронавигаторская находилась в другом отсеке, а информация о окружающем пространстве поступала, разумеется, только через внешние микродатчики, вмонтированные в броню: однако, как удалось узнать, позднее, свирепый «Конкистадор», ощетинившийся в мир сотнями пушек, был внешне закамуфлирован под обыкновенный транспортный корабль. Соответственно, имелся у него и бутафорский Обзорный купол, для полноты иллюзии даже покрытый сверху тонким, слоем прозрачной стеклостали. Возникшее же в силу такой конструктивной особенности внутреннее помещение пираты использовали иногда для своих общих собраний; ну и конечно, оборудовали этот зал заседаний большим экраном, на который можно было подавать любую текущую информацию, а при желании просто полюбоваться картинами звездного неба, с бороздящей его вдоль и поперек потенциальной добычей. Иногда для разнообразия любовались пейзажами далеких планет, на которые собирались напасть в ближайшем будущем.
— Ну и-каковы наши дальнейшие планы? — поинтересовалась Мета.
— А наши планы пока не меняются. Движемся прежним курсом. Причем я должен заметить, первый этап пройден успешно.
— Ну, конечно, если не считать, что нас едва не убили.
— Мета! Я просто не узнаю тебя. По-моему, на нашей планете любому человеку случалось по двадцать раз на дню бывать «едва не убитым». Неужели ты до сих пор не привыкла к этому.
— Конечно, — привыкла. Но на этот раз появилось что-то новое, видишь ли, я, кажется, перестала понимать, чего ради рискую жизнью.
— Не понял, — сказал Язон еще более удивленно. — Объясни подробнее.
— Не знаю, смогу ли... — Понимаешь, ты ведь очнулся только на корабле, а я — еще в пустыне. Доза китового газа оказалась для меня маловата. Я открыла глаза в кузове пескохода; в тот момент его сильно мотало. Видно, переезжали самую верхушку бархана. Три фигуры со стволами, поднятыми кверху, качались передо мной, они были чернее неба и закрывали звезды. Я лежала, связанная простой веревкой, которую скорее всего легко сумела бы разорвать. Но именно тогда я вдруг подумала, что впервые в жизни не хочу драться. Я перестала понимать, зачем. И когда они переносили меня в космический челнок, я не стала прикидываться спящей, чтобы потом неожиданно напасть на них. Они увидели мои открытые глаза, удивленно зацокали языками, заулыбались и сказали: «Эй, глядите, она проснулась! Значит, девочке пора выпить». Откуда-то появилась большая бутылка рома, и они долго вливали мне в горло обжигающую жидкость. Но во время старта я еще не потеряла сознания. И абсолютно точно помню: старт был бесшумным.
— Или тебя уложили в звуконепроницаемом отсеке, — предположил Язон.
— Нет. Я абсолютно уверена: старт был бесшумным. Поверь моему пилотскому опыту.
— То есть ты хочешь сказать, что флибустьеры владеют гравитонными двигателями.
— Да, Язон, именно это я и хочу сказать. Но мы же совсем о другом говорили.
— Пожалуй, — согласился он, — мы говорили о тебе.
И замолчал, размышляя. Он еще сильно побаивался прослушивания их разговоров, тем более когда на корабле такая совершенная техника. Он сам старался не говорить ничего лишнего и Мете, взяв ее за руку, попробовал передать свою тревогу. С другой стороны, ему очень хотелось придумать какую-нибудь такую тему для беседы, чтобы потом, при разговоре с Морганом, сразу понять, была ли прослушка. Если, конечно, Морган не окажется еще хитрее.
— Они пытались узнать, с какой мы планеты? — спросил Язон после паузы.
— Конечно. И я сразу сказала им правду. Я не боюсь... Я считаю, что наша планета Счастье в случае чего сумеет дать отпор целому флибустьерскому флоту.
«Молодец, Мета! — подумал Язон. — Вроде ни в какой разведшколе не училась, а легенды лихо сочиняет».
— Почему ты думаешь, что Морган вообще захочет нападать на нашу планету?
— Да в общем-то я так и не думаю. Просто Мадам Цин объяснила мне, что при некоторых обстоятельствах флибустьеры не щадят никого. Свобода и нажива — вот две ценности, существующие для них в мире. Их дружба — понятие относительное. На друга можно, например, обидеться за ни к месту сказанное слово и отрубить ему голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42