— А я считаю, нужно снаряжать «Арго» и срочно вылетать на Джемейку! Смерть флибустьерам!
Спасибо, хоть лозунг заменил на более приемлемый, но предложение его все равно не отличалось разумностью и обсуждению явно не подлежало. Сделалось вдруг совсем тихо, и в этой тишине Рес спросил Керка:
— Так и ты, брат, считаешь, что не надо подчиняться Язону?
— Ничего я не считаю, старина Рес, — ответил Керк раздраженно. — Я просто не умею подчиняться, и все вы это прекрасно знаете. Но и приказов от меня сегодня не ждите. Арчи! — окликнул вдруг он.
Арчи стоял в дверях, возможно, уже минуту, а то и больше.
— Что с Миди? — спросил Керк.
— Все нормально, — успокоил собравшихся юктисианец. — Обычное переутомление. Тека уверяет, что в дальнейшем она сможет выдерживать и более длительные сеансы связи. А кроме того... Впрочем, сейчас не время об этом. Я наверно, перебил кого-то своим появлением.
— Вовсе нет, — сказал Керк, — сейчас мы как раз хотим знать твое мнение о планах Язона. Даже хорошо, что ты не слышал общей дискуссии.
— Действительно хорошо, — согласился Арчи. — Ведь тут и дискутировать не о чем. Тут работать пора начинать. Неужели вы не понимаете? Да о таком грандиозном экологическом, биотехнологическом, социологическом и еще черт знает каком эксперименте наука раньше и мечтать не могла, а мы станем свидетелями!..
— Кто о чем, а вшивый о бане, — пробурчал Стэн.
Керк добавил почти в тон ему:
— Вот уж не думал, что всю свою жизнь буду бороться ради того, чтобы на старости лет сделаться подопытным кроликом!
— Но почему же кроликом, Керк?! — засмеялся Арчи, стараясь все свести на шутку. — Объектами науки являются все виды организмов, включая комаров, шипокрылов, гигантских ящеров... И даже такое неординарное животное, как человек. И обратите внимание, господа, наука принимается за их изучение вне всякой зависимости от желания объекта.
— Демагог, — сказал Керк и вышел, едва не хлопнув дверью.
Приказ о поэтапном проведении в жизнь «Инициативы Язона» был подписан Керком лишь на следующие сутки, ближе к вечеру, когда он сидел за своим столом и смотрел в окно на кроваво-красный под закатным солнцем океан, а мелкие дрожащие блики от желтовато-розовых облачков казались ему скоплением отвратительных хищных моллюсков.
И рука еще побаливала после операции. Ведь вместе с проклятым щупальцем пришлось удалить целый фрагмент мышцы.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Язон вышагивал по просторному кабинету Моргана в королевском дворце и пункт за пунктом повторял главарю флибустьеров все, о чем они не имели права забыть, отправляясь в столь ответственную экспедицию. Морган записывал, как прилежный ученик, чтобы наутро довести необходимую информацию до своих подчиненных.
Язон, с молодых лет привыкший к богемной жизни, максимальный прилив интеллектуальных сил испытывал по ночам, потому они сейчас и составляли окончательный план полета под таинственным покровом тьмы, словно заговорщики. Исполнители же тем временем отсыпались перед последним, самым трудным днем подготовки. Вот уж когда набегаешься, как собака! Потом, в полете, можно будет расслабиться. Это знал любой космодесантник, любой боец регулярного флота и уж тем более любой пират.
В первые дни после старта никто никого не атакует, даже в межпланетных войнах. Идет притирка команды друг к другу, проверка всех систем корабля, разведка, рекогносцировка, радиоперехват — все, что угодно, только не бой. А уж в межзвездных баталиях — тем более. Там, прежде чем развернуться в боевой порядок, еще долететь надо. Иногда простой нудный полет в обычном пространстве или в джамп-режиме длится по нескольку недель.
Вопрос о том, в каком режиме лететь до планеты Пирр, обсуждался отдельной строкой. Морган, конечно, испытывал большое нетерпение. Попасть на вожделенную планету мечталось ну прямо завтра, что было невозможно в принципе. А с другой стороны, он хотел оставить за собой право раза два, а то и три вынырнуть возле какихнибудь не самых бедных миров, чтобы немножко поразвлечься с тамошним околопланетным транспортом. Про нападение на сами планеты речь не шла — к чему так разбрасываться? Но лишить флибустьерскую команду привычной радости было бы несправедливо.
Язон, конечно, внутренне противился всяческому разбою. Воспоминания о гнусных нападениях на ни в чем не повинных людей неизменно вызывали у него тошноту и вместе с тем яростную дрожь в импульсивно сжимавшихся кулаках. Он не хотел подвергать опасности новые жизни. С другой стороны, торопить Моргана представлялось крайне неразумным. В погоне за абстрактным добром (а как еще можно назвать стремление спасти всех беззащитных в Галактике от всех мерзавцев?) он упускал реальный шанс дать любимому Пирру больший срок на подготовку.
В общем, мучительные сомнения грызли одновременно обе высокие договаривающиеся стороны. В итоге решение было принято никакое: полетим — увидим. А выводы будем делать по обстоятельствам.
Степень доверия Моргана Язону казалась теперь почти безграничной. И все же злоупотреблять этим доверием было страшновато. Да, Морган знал доподлинно, что Язон ни разу не воспользовался системами дальней связи для переговоров с Кассилией, Счастьем, другими планетами или с кем-то в космосе. Это было сильно, очень сильно. Но давало ли право все-таки начать свою игру, когда они наконец покинут Джемейку? Язон не знал ответа. Конечно, он начнет подрывную работу, уже начал ее... Но хватит ли гордого звания «Великий Язон, пришедший на смену Старику Сусу», чтобы отвести от него все и всяческие подозрения?
«Нет, — решил Язон, — пока не стартуем в пространство, пока не останется позади злодейский непроницаемый экран, пока Морган не утратит над нам ту полноту власти, которую обеспечивают, как говорится, родные стены, то есть двухмиллионное пиратское сообщество, — до тех пор я даже вопросов лишних задавать не буду. Мало ли что... А вот как выйдем в космос, как вдохнем полной грудью стерильный воздух из корабельных кондиционеров, тогда и решим, что делать и с чего начать Глядишь, да и наберемся наглости уйти в свободный полет».
В общем, и по этому вопросу решение получилось никакое.
Зато план военных действий расписали достаточно подробно. С конкретными задачами для каждого корабля, с доукомплектованием всех боевых единиц особыми видами оружия надземными, надводными, подводными и летающими по воздуху машинами, специальными роботами, огнеметами, усыпляющими бомбами. В этой части список был очень длинным. Отдельно обсуждалась проблема спецкостюмов, необходимых для личного состава в условиях крайне агрессивной природы. Флибустьеры-то ведь привыкли в легких рубашечках саблями махать.
Особая задача была поставлена перед Морганом в связи с пиррянским двойным тяготением. Язон рекомендовал в течение всего пути постепенно увеличивать искусственную тяжесть на корабле и довести ее к концу полета минимум до трех, а еще лучше до четырех стандартно-земных. Тогда пиррянские дела покажутся флибустьерам ерундой и они будут по-настоящему готовы к бою в нечеловеческих условиях страшной планеты.
Еще Язон по памяти нарисовал Моргану карту Пирра в виде двух полушарий и нанес на нее основные ареалы обитания всякой нечисти, управляемой хитрыми аборигенами. Даже изобразил без особого художнического мастерства, но с прилежанием основные виды самых опасных животных.
Короче, подготовка пиратской армии шла полным ходом. А в качестве места, где скрывается главная цель их захватнического похода, Язон, разумеется, указал Эпицентр, охраняемый хитрыми и злобными пиррянами с исключительным тщанием.
Даже Мета не могла не оценить этот его жестокий ход. Вообще же Язон старался не брать ее с собой, когда занимался подобным инструктажем. Во-первых, совершенно не хотелось случайно выдать, что как раз его жена и есть настоящая пиррянка, а во-вторых, оставался риск, что любимая не сдержится и поведет себя как-нибудь неадекватно. Умом-то Мета понимала, что теперь иначе нельзя, коли совместный проект с пиратами закрутился, но сердцу не прикажешь. Так уж вышло, что и суровая пиррянка, и эмоциональная женщина, сосуществующие и, как правило, борющиеся в ней, по данному вопросу выступали с редким единодушием и в равной мере не приветствовали столь предательскую позицию по отношению к родной планете.
Старт неумолимо приближался. С нетерпением ждала его и Долли. Ведь она вырвется наконец из плена, она будет на свободе. Не совсем понятно когда, ведь флибустьерский «Конкистадор» пока еще везет ее не на родной Зунбар, но Долли искренне верила раз ее не бросают здесь, значит, возвращение домой — дело техники. Во всяком случае, именно так и сказал однажды Язон, будучи в хорошем настроении.
И он действительно думал об этом, много и серьезно. Зачем тащить на далекий враждебный Пирр юную зеленоглазую ведьму? Глупость какаято! Если Морган согласится с этой простенькой мыслью — вот он, прекрасный повод для связи с внешним миром. «Ладно, ладно, — говорил сам себе Язон. — Не горячись. Все получится, дайте только взлететь...»
И юный Робс ожидал дня отлета с не меньшим нетерпением и трепетом. Влюбленный мальчишка не сомневался ни минуты, что отправится вместе со своей пассией в любую точку Галактики, чего бы это ему ни стоило. На вопрос, как тут быть, Морган объяснил Язону, что для подобных случаев в Законе флибустьеров предусмотрено коечто. И пока Морган зачитывал соответствующий пункт, Язон в очередной раз не уставал умиляться витиеватости слога местных юристов.
«... Если до принятия присяги, а именно до шестнадцати лет от роду, полноправный гражданин (А есть еще и неполноправные дети? Ведь о детях речь!) пожелает (В какой форме?) по той или иной уважительной причине (Это еще что такое? Кто определяет степень уважительности?) покинуть Джемейку, он имеет право сделать это, коль скоро родители его или наставники не возражают» (Офонареть можно!).
Наставников у юного буканьера в наличии не имелось, а родители, конечно, не возражали. Папа считался убитым, маме было наплевать. Действительно так. Ведь детей на этой диковатой планете любили абстрактно, как домашних животных, как некий особый вид существ, а конкретно к своим отпрыскам, тем более подросшим, относились исключительно равнодушно. Впрочем, Язон сильно сомневался, что Генри Морган позволил бы любому джемейкскому мальчишке вот так же запросто отказаться от флибустьерского будущего на основании лишь одной всеми забытой и довольно невнятной строчки Закона. Естественно, с Робсом случай был особый, осененный пожеланиями Великого Язона.
Таким образом, права мальчишки были уточнены, ну а окончательно решить его судьбу предстояло, конечно, уже на корабле.
Итак, старта ждали все. Даже аукснис жверис, который, будучи загружен в трюм «Конкистадора», неожиданно пропел странную музыкальную фразу точно живой. Язон примерно догадывался, что это может означать: сработала автоматика, сигнализирующая о возникновении мощного магнитного поля и толстого слоя брони вокруг маленького кораблика. Впрочем, могло это означать и что-то совсем другое, ведь, помнится, при загрузке «Овна» внутрь «Арго» никакая музыка не играла...
Пираты же, ставшие свидетелями непонятного явления, поверглись в состояние настоящего мистического ужаса и долго не могли говорить. Даже сам Морган как-то странно прореагировал. Напрягся весь, скривился, словно от боли, а выслушав объяснения Язона, недоверчиво переспросил:
— Сигнализация, говоришь? А что, если это боги возражают против нашего полета?
— Окстись, Генри! — пристыдил его Язон. — Какие боги? Нет Бога, кроме Христа. Разве не так тебя учили с детства?
— Так, — согласился Морган. — Но мне не нравится этот поющий звездолет. Может, полетим без него?
— Смешно и глупо, — сказал Язон. — Зачем тогда вообще лететь? Найти третью деталь, а за это время потерять первую? Здесь за ним никто не уследит, да и в дороге «Овен» может понадобиться. Поверь мне, золотой звездолет — крайне полезная вещь. Ты же отлично разбираешься в технике, Генри! Разберешься и в этой. А может, ты хотел и процессор тут бросить? Чтобы какойнибудь олух сделал Джемейку открытой для всей Галактики
— Нет, брат, процессор я всегда с собою вожу, — сказал уже почти успокоившийся Морган. — Ладно, считай, что убедил.
А потом был старт. И все прошло абсолютно нормально. Даже буднично как-то. Корабли взмыли над планетой и умчались в черноту космоса — один за другим, в строгом порядке. Словно никто и не собирался никого убивать, просто ни с того ни с сего восемь с половиной тысяч человек собрались вместе, да и решили отправиться на поиски тайны. Красиво!
А Язон вдруг почувствовал, что ему грустно покидать Джемейку. И пообещал самому себе обязателъно сюда вернуться. Вообще так было у него почти с каждой планетой. Но теперешняя грусть казалась какой-то особенно щемящей. Что ж, вполне понятно: с годами все становятся сентиментальное.
Он вдруг вспомнил свою первую книгу, по которой учился грамоте на Поргорсторсаанде. Как это было увлекательно! А потом еще увлекательнее оказалось читать новые книги, которые он принялся добывать всеми правдами и неправдами. И однажды ему повезло — прикинувшись военным, фермерский сын Язон попал в дом благожелательного аристократа, у которого собралась очень солидная, по понятиям их планеты, библиотека. Томов не меньше тысячи украшало высокие стеллажи в старинном кабинете.
— И вы все это читали? — с изумлением выдохнул юный любитель книг.
— Почти все, — ответил аристократ честно, — но я читал еще и много других сочинений, которых не держу у себя дома.
— Здорово! — еще раз восхитился Язон. — А я мечтаю прочесть все книги на свете.
— Юноша, — грустно улыбнулся аристократ. — За всю свою жизнь человек может прочесть десять, ну, пятнадцать таких собраний. Это предел.
— А сколько же всего книг в мире? — спросил Язон.
— Столько же, сколько звезд на небе, сколько деревьев в лесу, сколько капель в океане, — таков был ответ.
После этого у Язона на некоторое время даже пропала охота читать.
И точно так же было с планетами.
Обитаемая часть Вселенной включает в себя более тридцати тысяч землеподобных миров. Язон как-то подсчитал, что ему довелось побывать меньше, чем на трехстах. И стало пронзительно грустно. Никогда ему не повидать всех планет Галактики. А так хочется! Да, теперь его сделали бессмертным, но, если вдуматься, это же ровным счетом ничего не меняет. Простая арифметика подсказывает, что для полного кругосветного путешествия по Галактике придется прожить еще сотню раз по столько же. Во-первых, это может оказаться ужасно скучным и утомительным занятием, а во-вторых, еще за пять тысяч лет человечество расселится по миллионам новых миров и, очевидно, даже на других звездных островах... Бесконечная погоня. Был такой древний парадокс про Ахиллеса, который никак не может догнать черепаху. По чисто математической причине.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В первый же день полета Морган вызвал его для разговора не в капитанскую рубку, а в лабораторию, чтоб тихо было и никто не мешал.
— Ну, рассказывай, — начал он с совершенно неожиданного вопроса. — Почему твоя планета так называется?
— Ну, начнем с того, — не растерялся Язон, — что это не моя планета. Я ведь уже говорил тебе, что родился на Иолке, а к тому же...
— А к тому же Пирр был царем Эпира, — еще более неожиданно сообщил Морган, перебивая Язона. — Воевал он на стороне города Тарента. С римлянами, если мне не изменяет память. И сначала победил их при Гераклее в 280 году до Рождества Христова, а затем, годом позже, одержал еще одну победу — уже при Аускулуме. И вот там греческий царь потерял практически всю свою армию. Подобного рода победы и стали с тех пор называть пирровыми. Хорошо ли это?
Со столь длинной цитатой из учебника истории флибустьер, конечно, перестарался. Язон улыбнулся, сразу уловив смысл вопроса, и, заранее чувствуя свое превосходство, ответил не задумываясь:
— Генри, не бойся ничего! Ты забыл одну важную подробность. Царь любезною тебе Эпирского государства погиб лишь через шесть лет после той победы. Значит, и ты жить останешься, любитель мистических совпадений. А уж армия твоя... Разве жизни отдельных людей когда-нибудь тебя заботили?
— Ого! Браво, Язон! — Морган похлопал в ладоши. — Это был достойный ответ. Стало быть, и ты знаком с древней легендой.
Последнего обращенного к нему вопроса Морган как бы не услышал, и Язон решил не продолжать эту тему.
— Еще бы! — сказал он. — Я по-настоящему увлекался древностью. И Пиррова победа — вовсе не легенда, а исторический факт. А вот ты, держу пари, выудил эту информацию только что из какой-нибудь портативной библиотеки типа «Марк-9».
— "Марк-9-03", — поправил Морган. — Эта система более совершенная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42