Несмотря на всю рекламу, это возможно только в одном случае – когда вы только что покинули салон. И даже сейчас, хотя я всего-навсего поспала со своей новой прической, я уже полностью потеряла контроль над ней. Мне потребовались вода, воск для укладки и фен на самой высокой скорости, чтобы хоть как-то заставить волосы слушаться.
Эмили приняла меры предосторожности и со своими волосами потащилась в салон. Вскоре она вернулась и слонялась по дому, бормоча: «Крупным планом – грудь, обтянутая футболкой». Потом она снова ушла.
Пока ее не было, снова звонила милая девушка со скрипучим голосом из офиса Морта Рассела.
– Боюсь, ее нет сейчас на рабочем месте. Она пошла на сеанс рэйки (теперь я хоть знаю, что это такое). Не могу ли я вам помочь?
На этот раз для установления наших личностей ей нужно было знать, как мы будем накрашены. Ну, почти что. Она попросила меня выслать по факсу копии наших водительских прав, так как ей нужно было взглянуть на наши фотографии.
– Извините, что беспокою вас по таким пустякам, но это в целях безопасности.
Охотно верю. Есть шанс, что обезумевшие сценаристы, отчаявшиеся добиться встречи, ворвутся в здание, захватят руководство студии в заложники и силой заставят их слушать свои тексты.
– Увидимся в три тридцать, – проскрипела она.
Она была со мной так мила каждый раз, что я внезапно спросила, как ее зовут.
– Тля, – ответила она.
Я тут же осознала свою ошибку. Я зашла слишком далеко в своей дружелюбности. Пересекла профессиональные границы. Уязвленная, я промямлила «до свидания» и повесила трубку. Значит, Тля! Ну давай, Тля, посмейся над бедной ирландской дурочкой, только что прибывшей в Лос-Анджелес. Как твоя фамилия, дорогая? Злаковая? Гороховая? Яблоневая?
– Крупным планом грудь… – услышала я. Это вернулась Эмили. – Мои чакры были в ужасном состоянии, – сообщила мне она. – Хорошо, что сходила. – Она начала бормотать, глядя на свое отражение в зеркале: – Вселенная будет милостива ко мне, они выберут мой сценарий. – Она чередовала эту фразу с различными утверждениями типа: – Отличная презентация – это не более двадцати пяти слов, отличная презентация…
– Я думала, что ты не веришь в чакры, – сказала я. – Ты ведь ненавидишь весь это вздор, который вешают на уши в секте «Новый век».
Ее ответ поразил меня до глубины души.
– Когда ты в отчаянии, то пробуешь все что угодно.
В конце концов я уговорила Эмили надеть тот новый наряд. Она провела щеткой по волосам миллион раз, наложила энное количество слоев блеска для губ, после чего мы расправили плечи и устремились навстречу судьбе. Именно в этот момент поливальные установки внезапно ожили и окатили Эмили с ног до головы. Ее волосы увеличились в объеме, словно пена для ванны. Она впала в истерику.
– Это ужас! – визжала она. – Мне нужно все отменить!
– Давай быстренько посушим феном, – предложила я.
– У нас нет времени, – простонала она. – Единственное, что я могу сделать – это без остановки расчесывать их, но мне же надо машину вести.
– Давай поедем на моей машине.
– Мы не можем ехать на твоей паршивой машине, взятой напрокат. Что о нас подумают?
– Вообще-то, мы не можем взять мою паршивую машину, поскольку место на парковке забронировано для твоей машины по номерному знаку, – напомнила я.
– Ладно, я поведу, а ты расчесывай мои лохмы!
Мы мчались на бешеной скорости. Эмили бормотала что-то себе под нос, я энергично расчесывала ее волосы и старалась не обращать внимания на испуганные взгляды, которые бросали на нас другие водители на светофорах.
Как и многие другие студии, та, куда мы ехали, располагалась в местечке под названием «Долина». Как я поняла, большинство местных жителей предпочло бы жить в картонной коробке в Санта-Монике, чем в особняке с пятью ванными в Долине. Оказывается, это еще более немодно, чем Эндрю Ллойд Вебер и прическа «рыбий хвост», некогда популярная среди звезд НБА, вместе взятые. Самое ужасное оскорбление, какое только можно нанести девушке, – назвать ее «девушкой из Долины».
Мы ехали где-то минут сорок пять, и тут Эмили прервала свой монолог.
– А вот и Долина.
Что бы там ни говорили, место было ничем не примечательно, честно говоря. Никто не стоял на обочине, жадно глотая водку. Никто не танцевал под «Призрак оперы» и не расхаживал с начесами высотой с одноэтажный дом, как я ожидала.
– Уже почти приехали, – сказала Эмили, выдохнув прямо от диафрагмы.
И тут мы попали в пробку.
– Ну же, ну же, ну же! О, господи! – Эмили колотила по рулю, потом протянула мне мобильный. – Позвони Тале и скажи, что мы задерживаемся на пять минут!
– Тале? Ты хочешь сказать, что это ее настоящее имя?
– Ну да, Таля, – нетерпеливо сказала Эмили.
– Не Тля? – не отставала я.
– Нет, вообще-то это сокращение от чего-то. Может, Наталья?
– Ага?
Наверняка это сокращение от Натальи, а вовсе не издевательство над бедной ирландской дурочкой!
Мы въехали в ворота, охранник проверил наши имена по списку, и мы припарковались в специально отведенном для нас месте. Это было странно, как будто происходило не со мной. Несмотря на волнение, меня охватило чувство, которого я не испытывала уже много месяцев – возбуждение. Хотя раньше оно было посильнее. Кажется, все мои положительные ощущения срабатывают только в полсилы. Я уже не могла сиять от радости или испытывать сильнейшее возбуждение.
Однако терять напрочь голову было нельзя, поскольку я знала, что в жизни Эмили это событие занимает важное место. У нее почти не было денег и шансов, так что, если не удастся пропихнуть этот сценарий, ей прямая дорога в дождливую Ирландию – работать кассиршей.
Мы прошли через стеклянные двери. На минуту мне показалось, что Эмили упадет в обморок. Затем мы пялились на постеры нашумевших картин, снятых на этой студии. Теперь уже была моя очередь падать в обморок. Потом мы представились отвратительно худой, красивой и недоброжелательной служащей, спрятавшейся за гигантским букетом, занимавшим чуть ли не всю деревянную стойку. Стоило ей услышать имя Эмили, как ее суровое лицо смягчилось.
– Здрасте, я – Тиффани. Мне понравился ваш сценарий, – тепло сказала она.
– Вы его читали? – Я была потрясена. Даже девушка на приеме звонков прочла текст Эмили.
На роскошном лице Тиффани появилось испуганное выражение, словно я застала ее за чем-то неприличным. Когда она снова заговорила, у нее был такой писклявый голос, будто она подышала гелием.
– Конечно, – нервно пропищала она. – Конечно, я сообщу мистеру Расселу, что вы тут.
Тиффани поцокала по мраморному коридору, а Эмили сказала сквозь зубы:
– Она его не читала.
– Но она же…
– Никто не читал его. Кроме человека, чья работа из ста девяноста страниц сделать три строчки текста.
– Тихо! Она возвращается!
– Мистер Рассел готов вас принять.
Мы с Эмили медленно поднялись и потащились за Тиффани по коридору, где висело еще несколько постеров в рамочках. У меня шумело в ушах. А ноги стали как ватные. Не могу себе даже представить, как же чувствовала себя Эмили. Ведь от состояния многое зависит.
Тиффани отворила дверь в обставленную со вкусом комнату, где за столом сидели три мужика и изящная блондинка (Таля?). Они встали. Один из них, загорелый и с голливудской улыбкой, протянул нам руку и представился: «Морт Рассел». Он был намного моложе, чем я ожидала, но в нем чувствовалась такая харизма, что аж страшно, такая, как бывает у влиятельных людей.
– Эмили О'Киффи! – воскликнул он одобрительно.
– Сдаюсь. – Эмили с уверенной улыбкой сделала шаг вперед. И я слегка расслабилась. Кажется, она взяла ситуацию под контроль.
После того как Морт Рассел обласкал Эмили, он представил ее всем остальным. Девушка действительно оказалось Талей. А мужики – какими-то там вице-президентами или что-то в этом роде. Но это не так впечатляет, как кажется. В Штатах вы можете разносить чай с сандвичами и называться при этом вице-президентом по подаче прохладительных напитков. Правда-правда. Я сама как-то раз была вице-президентом.
Эмили подтолкнула меня с моей пустой папочкой к ним, и они заявили, что очень счастливы со мной познакомиться. Можно было поклясться, что наше знакомство – самая приятная вещь, которая с ними только случалась.
– Приятно познакомиться, – ответила я. У меня были жесткие инструкции – больше ничего не говорить.
Нам предложили кофе, и мы согласились. К сожалению, ни тебе бисквита, ни печеньица. Но атмосфера за столом была неформальная и дружественная, приятнее и представить себе нельзя. Громко и восторженно они кричали, как им понравился сценарий «Денег для красоты».
– Это… – Морт Рассел начал размахивать руками. – Помогите мне подобрать слово, – велел он своим приспешникам.
– Смешно.
– Да. Смешно.
– Но проект может принести прибыль, – подсказал второй.
– Ага, прибыльно.
– И забавно, – снова вставил первый.
– Да. Забавно – это хорошо. Мы любим все забавное. Начинай презентацию, – внезапно велел Морт Эмили.
– Конечно. – Эмили улыбнулась сидящим за столом и отбросила назад волосы. – Мне кажется, в моем сценарии есть что-то от «Тельмы и Луизы» и от «Большого куша».
К моему ужасу я физически слышала, как пересохло у нее во рту. Каждое слово сопровождалось небольшим щелчком, будто ей приходилось рывком отклеивать язык от нёба.
Таля пододвинула ей стакан воды.
– Вода, – пояснила Эмили с глуповатой улыбкой, перед тем как отхлебнуть из стакана. Я испытала огромное облегчение, так как мерзкие звуки прекратились и она начала говорить с такой скоростью, с какой убегают зайцы, вырвавшиеся из капкана.
Практика пошла ей на пользу. Она изложила содержание менее чем в двадцати пяти словах.
А потом подробно описала, что же там все-таки произошло. Хотя я все это уже слышала, но у нее так гладко выходило, что на мгновение я забыла, где я, и почти начала наслаждаться процессом. Она завершила презентацию словами:
– Это будет замечательный фильм!
– Спасибо!
Они все зааплодировали. Интересно, я должна присоединиться или это будет выглядеть так, словно я аплодирую сама себе. Но я не успела решить, так как они перестали хлопать.
Потом заговорил Морт. Я не могла поверить тому, что он произнес.
– Это великое, великое кино.
Нервная дрожь прошла по всему моему телу, и я быстро взглянула на Эмили. Она слегка улыбалась.
Морт руками как бы очертил над своей головой экран, и все мы послушно задрали головы.
– Большой бюджет. Великие звезды. Семьдесят миллионов, минимум. В ролях я вижу Джулию Робертс и Кэмерон Диас. Я прав?
Остальные энергично закивали. Я тоже.
– А кто будет режиссером нашего фильма? – спросил Морт у своих помощников.
Они назвали парочку обладателей «Оскара». Потом стали болтать о том, как быстрее запустить этот проект, дать ему зеленый свет и показывать одновременно на трех тысячах экранах страны. Это было самое потрясающее, что когда-либо со мной происходило. Потом мы пожимали друг другу руки, а Морт клялся, что ему не терпится начать работать со мной.
Пока мы с Эмили шли обратно по коридору, я буквально не чувствовала под собой ног.
Снова жаркие прощания у стойки администрации. И мы вышли наружу. Мы понимали, что они смотрят нам в спину, так что не проронили ни слова. Я вся дрожала от невыразимого восторга. Все еще молча, мы сели в машину. Эмили зажгла сигарету и затянулась так, словно пила через соломинку густой молочный коктейль.
– Ну? – наконец выдавила я из себя. Я ожидала, что сейчас мы будем визжать от радости и обниматься.
– Ну-у-у, – задумчиво протянула Эмили.
– Но это же фантастика! Ты же его слышала! Джулия Робертс! Кэмерон Диас! Три тысячи кинотеатров!
– Не забывай, Мэгги, что я уже через все это проходила.
Мне показалось, что она слишком негативно настроена, и сказала:
– И что?
– Ждем-с.
– Ждем-с, – сказала я обиженно. Было ощущение, что меня обманули.
– Ладно, – уступила Эмили. – Пока ждем-с, можем выпить.
18
Эмили решила экспромтом устроить вечеринку. Так что домой она ехала, зажав между ухом и плечом мобильный, и приглашала всех своих друзей.
– Не знаю, есть ли что праздновать, – без конца повторяла она. – Но вечеринка, без сомнения, будет.
Ларе было велено явиться к шести, чтобы вместе с Эмили поехать в «Ликер Локер» и закупить там спиртное. Каждый раз, когда я видела, как Эмили швыряется деньгами, меня пронзала острая тревога, но на этот раз восприняла все спокойно. Ведь грядут хорошие времена.
Дома мы были к половине шестого. Пока не подъехала Лара, Эмили была не в себе и растерянно бродила по дому. Потом она сосредоточенно о чем-то задумалась.
– Слушай, – сказала она твердо. – Я кое-что хочу сделать. Только не смейся надо мной. Но не могла бы ты сгонять к Майку, попросить его прийти к нам и принести свою палочку.
– Я не буду смеяться, – искренне заверила я ее. – Потому что я не понимаю, о чем ты.
– Ну, Майк из соседнего дома, бородатый сектант.
– А, который на Билла Брайсона похож? И что?
– Он часто предлагает изгнать из моего дома дурную энергию. Это называется выкуриванием. Просто я тут подумала, что будет больше шансов получить хорошие новости, если в доме будет хорошая энергетика.
Я не смеялась. Вместо этого я в полной мере ощутила, в каком она состоянии. Наверное, у нее крыша поехала от волнения, раз она собирается провести в своем жилище процедуру, к которой всегда относилась с таким презрением.
– Сходишь?
Я с радостью согласилась. Постоянная деятельность позволяла мне убежать от себя. Рано или поздно, я знаю, пузырь лопнет, и я со всего размаху шмякнусь о землю. Но пока не время. Так что я пошла и позвонила в дверь соседям. Никто не открыл. Я снова звонила, но никто не откликался. Тогда я прекратила эти скромные звоночки и изо всех сил стукнула по колокольчику, висящему над крыльцом, но ко мне снова никто не вышел. На этом этапе любой здравомыслящий человек оставил бы попытки, но я-то знала, что хозяин дома. Я знала это, потому что видела его. Во входной двери было большое стекло, через которое я отчетливо видела, что Майк сидит на коврике на полу, сложив большие и средние пальцы руки в виде буквы «о». Я уже собралась уйти и пообещать Эмили, что приведу его в следующий раз, как вдруг увидела, что он встал с пола и легкой походочкой пошел к двери.
– Привет, – улыбнулся он. – Я только что закончил сеанс медитации. Заходи.
К моему удивлению, он не начал причитать «извини, что заставил тебя ждать». Может, праведные люди не извиняются.
Я зашла в темный дом, и меня поразил сладковатый запах. Розовое масло? Лаванда? Я снова услышала на заднем плане перезвон колокольчиков. Откуда-то доносилось урчание бегущей воды. В любом другом месте я приняла бы его за звук прорвавшейся трубы. Но только не в этом доме.
На окне болтались «ловцы снов», стулья были украшены вышитыми покрывалами, на стенах – фигурки, высеченные из дерева, – в основном мужские, с глазами навыкате и непропорционально огромными членами. Каждый предмет выглядел так, словно что-то означал. Судя по странному расположению мебели, я готова были поклясться, что каждый сантиметр помещения выверен в соответствии с фэншуй.
– Привет, Билл, – сказала я.
– Майк, – поправил он меня с доброй улыбкой. Вот тебе на!
– Ой, прости, Майк. Меня прислала Эмили.
– Она хочет провести сеанс выкуривания? – Это прозвучало так, словно Майк только этого и ждал. – Пойду возьму палочку.
Дом с его запахами, звуками и даже с фигурками мужиков с огроменными членами действовал успокаивающе. Я сказала об этом Майку, когда мы уходили.
– Это спокойное место, – согласился Майк, захлопывая входную дверь с такой силой, что колокольчики на крыльце громко зазвонили от этого удара. Они начали так сильно раскачиваться, что задели меня по лицу. Я даже не успела понять, что произошло, как почувствовала удар веревки по правому глазу. Глаз мгновенно заболел, веко стало красным, и все, что я слышала, – хор нестройных звуков, словно кто-то играет на расстроенном пианино.
– Ой. Не стоило так сильно хлопать дверью. – Майк тихонько засмеялся. – Ты в порядке?
– Все отлично! – воскликнула я, размышляя, а что, если бы я ослепла. Мне пришлось вести себя так, как обычно ведешь себя, если ушибся в присутствии малознакомого человека. Даже если у вас отвалилась голова, вы должны сказать: «Да это просто царапина! Тем более что я ей мало пользовалась!»
Так что, когда я чуть не лишилась глаза, со мной все было в порядке. Глаз слегка слезился, и все. Я готова была расплакаться. Наверное, Майк это понял, поскольку вел меня за руку, пока мы преодолели короткое расстояние между нашими домами.
Эмили открыла нам дверь. Она была смущена и чувствовала себе ранимой, и объяснила, в чем дело.
– Конечно, – радостно сказал Майк. – У тебя сейчас белая полоса?
– А сколько это займет времени?
Он облизнул зубы и с сожалением покачал головой, очень похоже на прораба на стройке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Эмили приняла меры предосторожности и со своими волосами потащилась в салон. Вскоре она вернулась и слонялась по дому, бормоча: «Крупным планом – грудь, обтянутая футболкой». Потом она снова ушла.
Пока ее не было, снова звонила милая девушка со скрипучим голосом из офиса Морта Рассела.
– Боюсь, ее нет сейчас на рабочем месте. Она пошла на сеанс рэйки (теперь я хоть знаю, что это такое). Не могу ли я вам помочь?
На этот раз для установления наших личностей ей нужно было знать, как мы будем накрашены. Ну, почти что. Она попросила меня выслать по факсу копии наших водительских прав, так как ей нужно было взглянуть на наши фотографии.
– Извините, что беспокою вас по таким пустякам, но это в целях безопасности.
Охотно верю. Есть шанс, что обезумевшие сценаристы, отчаявшиеся добиться встречи, ворвутся в здание, захватят руководство студии в заложники и силой заставят их слушать свои тексты.
– Увидимся в три тридцать, – проскрипела она.
Она была со мной так мила каждый раз, что я внезапно спросила, как ее зовут.
– Тля, – ответила она.
Я тут же осознала свою ошибку. Я зашла слишком далеко в своей дружелюбности. Пересекла профессиональные границы. Уязвленная, я промямлила «до свидания» и повесила трубку. Значит, Тля! Ну давай, Тля, посмейся над бедной ирландской дурочкой, только что прибывшей в Лос-Анджелес. Как твоя фамилия, дорогая? Злаковая? Гороховая? Яблоневая?
– Крупным планом грудь… – услышала я. Это вернулась Эмили. – Мои чакры были в ужасном состоянии, – сообщила мне она. – Хорошо, что сходила. – Она начала бормотать, глядя на свое отражение в зеркале: – Вселенная будет милостива ко мне, они выберут мой сценарий. – Она чередовала эту фразу с различными утверждениями типа: – Отличная презентация – это не более двадцати пяти слов, отличная презентация…
– Я думала, что ты не веришь в чакры, – сказала я. – Ты ведь ненавидишь весь это вздор, который вешают на уши в секте «Новый век».
Ее ответ поразил меня до глубины души.
– Когда ты в отчаянии, то пробуешь все что угодно.
В конце концов я уговорила Эмили надеть тот новый наряд. Она провела щеткой по волосам миллион раз, наложила энное количество слоев блеска для губ, после чего мы расправили плечи и устремились навстречу судьбе. Именно в этот момент поливальные установки внезапно ожили и окатили Эмили с ног до головы. Ее волосы увеличились в объеме, словно пена для ванны. Она впала в истерику.
– Это ужас! – визжала она. – Мне нужно все отменить!
– Давай быстренько посушим феном, – предложила я.
– У нас нет времени, – простонала она. – Единственное, что я могу сделать – это без остановки расчесывать их, но мне же надо машину вести.
– Давай поедем на моей машине.
– Мы не можем ехать на твоей паршивой машине, взятой напрокат. Что о нас подумают?
– Вообще-то, мы не можем взять мою паршивую машину, поскольку место на парковке забронировано для твоей машины по номерному знаку, – напомнила я.
– Ладно, я поведу, а ты расчесывай мои лохмы!
Мы мчались на бешеной скорости. Эмили бормотала что-то себе под нос, я энергично расчесывала ее волосы и старалась не обращать внимания на испуганные взгляды, которые бросали на нас другие водители на светофорах.
Как и многие другие студии, та, куда мы ехали, располагалась в местечке под названием «Долина». Как я поняла, большинство местных жителей предпочло бы жить в картонной коробке в Санта-Монике, чем в особняке с пятью ванными в Долине. Оказывается, это еще более немодно, чем Эндрю Ллойд Вебер и прическа «рыбий хвост», некогда популярная среди звезд НБА, вместе взятые. Самое ужасное оскорбление, какое только можно нанести девушке, – назвать ее «девушкой из Долины».
Мы ехали где-то минут сорок пять, и тут Эмили прервала свой монолог.
– А вот и Долина.
Что бы там ни говорили, место было ничем не примечательно, честно говоря. Никто не стоял на обочине, жадно глотая водку. Никто не танцевал под «Призрак оперы» и не расхаживал с начесами высотой с одноэтажный дом, как я ожидала.
– Уже почти приехали, – сказала Эмили, выдохнув прямо от диафрагмы.
И тут мы попали в пробку.
– Ну же, ну же, ну же! О, господи! – Эмили колотила по рулю, потом протянула мне мобильный. – Позвони Тале и скажи, что мы задерживаемся на пять минут!
– Тале? Ты хочешь сказать, что это ее настоящее имя?
– Ну да, Таля, – нетерпеливо сказала Эмили.
– Не Тля? – не отставала я.
– Нет, вообще-то это сокращение от чего-то. Может, Наталья?
– Ага?
Наверняка это сокращение от Натальи, а вовсе не издевательство над бедной ирландской дурочкой!
Мы въехали в ворота, охранник проверил наши имена по списку, и мы припарковались в специально отведенном для нас месте. Это было странно, как будто происходило не со мной. Несмотря на волнение, меня охватило чувство, которого я не испытывала уже много месяцев – возбуждение. Хотя раньше оно было посильнее. Кажется, все мои положительные ощущения срабатывают только в полсилы. Я уже не могла сиять от радости или испытывать сильнейшее возбуждение.
Однако терять напрочь голову было нельзя, поскольку я знала, что в жизни Эмили это событие занимает важное место. У нее почти не было денег и шансов, так что, если не удастся пропихнуть этот сценарий, ей прямая дорога в дождливую Ирландию – работать кассиршей.
Мы прошли через стеклянные двери. На минуту мне показалось, что Эмили упадет в обморок. Затем мы пялились на постеры нашумевших картин, снятых на этой студии. Теперь уже была моя очередь падать в обморок. Потом мы представились отвратительно худой, красивой и недоброжелательной служащей, спрятавшейся за гигантским букетом, занимавшим чуть ли не всю деревянную стойку. Стоило ей услышать имя Эмили, как ее суровое лицо смягчилось.
– Здрасте, я – Тиффани. Мне понравился ваш сценарий, – тепло сказала она.
– Вы его читали? – Я была потрясена. Даже девушка на приеме звонков прочла текст Эмили.
На роскошном лице Тиффани появилось испуганное выражение, словно я застала ее за чем-то неприличным. Когда она снова заговорила, у нее был такой писклявый голос, будто она подышала гелием.
– Конечно, – нервно пропищала она. – Конечно, я сообщу мистеру Расселу, что вы тут.
Тиффани поцокала по мраморному коридору, а Эмили сказала сквозь зубы:
– Она его не читала.
– Но она же…
– Никто не читал его. Кроме человека, чья работа из ста девяноста страниц сделать три строчки текста.
– Тихо! Она возвращается!
– Мистер Рассел готов вас принять.
Мы с Эмили медленно поднялись и потащились за Тиффани по коридору, где висело еще несколько постеров в рамочках. У меня шумело в ушах. А ноги стали как ватные. Не могу себе даже представить, как же чувствовала себя Эмили. Ведь от состояния многое зависит.
Тиффани отворила дверь в обставленную со вкусом комнату, где за столом сидели три мужика и изящная блондинка (Таля?). Они встали. Один из них, загорелый и с голливудской улыбкой, протянул нам руку и представился: «Морт Рассел». Он был намного моложе, чем я ожидала, но в нем чувствовалась такая харизма, что аж страшно, такая, как бывает у влиятельных людей.
– Эмили О'Киффи! – воскликнул он одобрительно.
– Сдаюсь. – Эмили с уверенной улыбкой сделала шаг вперед. И я слегка расслабилась. Кажется, она взяла ситуацию под контроль.
После того как Морт Рассел обласкал Эмили, он представил ее всем остальным. Девушка действительно оказалось Талей. А мужики – какими-то там вице-президентами или что-то в этом роде. Но это не так впечатляет, как кажется. В Штатах вы можете разносить чай с сандвичами и называться при этом вице-президентом по подаче прохладительных напитков. Правда-правда. Я сама как-то раз была вице-президентом.
Эмили подтолкнула меня с моей пустой папочкой к ним, и они заявили, что очень счастливы со мной познакомиться. Можно было поклясться, что наше знакомство – самая приятная вещь, которая с ними только случалась.
– Приятно познакомиться, – ответила я. У меня были жесткие инструкции – больше ничего не говорить.
Нам предложили кофе, и мы согласились. К сожалению, ни тебе бисквита, ни печеньица. Но атмосфера за столом была неформальная и дружественная, приятнее и представить себе нельзя. Громко и восторженно они кричали, как им понравился сценарий «Денег для красоты».
– Это… – Морт Рассел начал размахивать руками. – Помогите мне подобрать слово, – велел он своим приспешникам.
– Смешно.
– Да. Смешно.
– Но проект может принести прибыль, – подсказал второй.
– Ага, прибыльно.
– И забавно, – снова вставил первый.
– Да. Забавно – это хорошо. Мы любим все забавное. Начинай презентацию, – внезапно велел Морт Эмили.
– Конечно. – Эмили улыбнулась сидящим за столом и отбросила назад волосы. – Мне кажется, в моем сценарии есть что-то от «Тельмы и Луизы» и от «Большого куша».
К моему ужасу я физически слышала, как пересохло у нее во рту. Каждое слово сопровождалось небольшим щелчком, будто ей приходилось рывком отклеивать язык от нёба.
Таля пододвинула ей стакан воды.
– Вода, – пояснила Эмили с глуповатой улыбкой, перед тем как отхлебнуть из стакана. Я испытала огромное облегчение, так как мерзкие звуки прекратились и она начала говорить с такой скоростью, с какой убегают зайцы, вырвавшиеся из капкана.
Практика пошла ей на пользу. Она изложила содержание менее чем в двадцати пяти словах.
А потом подробно описала, что же там все-таки произошло. Хотя я все это уже слышала, но у нее так гладко выходило, что на мгновение я забыла, где я, и почти начала наслаждаться процессом. Она завершила презентацию словами:
– Это будет замечательный фильм!
– Спасибо!
Они все зааплодировали. Интересно, я должна присоединиться или это будет выглядеть так, словно я аплодирую сама себе. Но я не успела решить, так как они перестали хлопать.
Потом заговорил Морт. Я не могла поверить тому, что он произнес.
– Это великое, великое кино.
Нервная дрожь прошла по всему моему телу, и я быстро взглянула на Эмили. Она слегка улыбалась.
Морт руками как бы очертил над своей головой экран, и все мы послушно задрали головы.
– Большой бюджет. Великие звезды. Семьдесят миллионов, минимум. В ролях я вижу Джулию Робертс и Кэмерон Диас. Я прав?
Остальные энергично закивали. Я тоже.
– А кто будет режиссером нашего фильма? – спросил Морт у своих помощников.
Они назвали парочку обладателей «Оскара». Потом стали болтать о том, как быстрее запустить этот проект, дать ему зеленый свет и показывать одновременно на трех тысячах экранах страны. Это было самое потрясающее, что когда-либо со мной происходило. Потом мы пожимали друг другу руки, а Морт клялся, что ему не терпится начать работать со мной.
Пока мы с Эмили шли обратно по коридору, я буквально не чувствовала под собой ног.
Снова жаркие прощания у стойки администрации. И мы вышли наружу. Мы понимали, что они смотрят нам в спину, так что не проронили ни слова. Я вся дрожала от невыразимого восторга. Все еще молча, мы сели в машину. Эмили зажгла сигарету и затянулась так, словно пила через соломинку густой молочный коктейль.
– Ну? – наконец выдавила я из себя. Я ожидала, что сейчас мы будем визжать от радости и обниматься.
– Ну-у-у, – задумчиво протянула Эмили.
– Но это же фантастика! Ты же его слышала! Джулия Робертс! Кэмерон Диас! Три тысячи кинотеатров!
– Не забывай, Мэгги, что я уже через все это проходила.
Мне показалось, что она слишком негативно настроена, и сказала:
– И что?
– Ждем-с.
– Ждем-с, – сказала я обиженно. Было ощущение, что меня обманули.
– Ладно, – уступила Эмили. – Пока ждем-с, можем выпить.
18
Эмили решила экспромтом устроить вечеринку. Так что домой она ехала, зажав между ухом и плечом мобильный, и приглашала всех своих друзей.
– Не знаю, есть ли что праздновать, – без конца повторяла она. – Но вечеринка, без сомнения, будет.
Ларе было велено явиться к шести, чтобы вместе с Эмили поехать в «Ликер Локер» и закупить там спиртное. Каждый раз, когда я видела, как Эмили швыряется деньгами, меня пронзала острая тревога, но на этот раз восприняла все спокойно. Ведь грядут хорошие времена.
Дома мы были к половине шестого. Пока не подъехала Лара, Эмили была не в себе и растерянно бродила по дому. Потом она сосредоточенно о чем-то задумалась.
– Слушай, – сказала она твердо. – Я кое-что хочу сделать. Только не смейся надо мной. Но не могла бы ты сгонять к Майку, попросить его прийти к нам и принести свою палочку.
– Я не буду смеяться, – искренне заверила я ее. – Потому что я не понимаю, о чем ты.
– Ну, Майк из соседнего дома, бородатый сектант.
– А, который на Билла Брайсона похож? И что?
– Он часто предлагает изгнать из моего дома дурную энергию. Это называется выкуриванием. Просто я тут подумала, что будет больше шансов получить хорошие новости, если в доме будет хорошая энергетика.
Я не смеялась. Вместо этого я в полной мере ощутила, в каком она состоянии. Наверное, у нее крыша поехала от волнения, раз она собирается провести в своем жилище процедуру, к которой всегда относилась с таким презрением.
– Сходишь?
Я с радостью согласилась. Постоянная деятельность позволяла мне убежать от себя. Рано или поздно, я знаю, пузырь лопнет, и я со всего размаху шмякнусь о землю. Но пока не время. Так что я пошла и позвонила в дверь соседям. Никто не открыл. Я снова звонила, но никто не откликался. Тогда я прекратила эти скромные звоночки и изо всех сил стукнула по колокольчику, висящему над крыльцом, но ко мне снова никто не вышел. На этом этапе любой здравомыслящий человек оставил бы попытки, но я-то знала, что хозяин дома. Я знала это, потому что видела его. Во входной двери было большое стекло, через которое я отчетливо видела, что Майк сидит на коврике на полу, сложив большие и средние пальцы руки в виде буквы «о». Я уже собралась уйти и пообещать Эмили, что приведу его в следующий раз, как вдруг увидела, что он встал с пола и легкой походочкой пошел к двери.
– Привет, – улыбнулся он. – Я только что закончил сеанс медитации. Заходи.
К моему удивлению, он не начал причитать «извини, что заставил тебя ждать». Может, праведные люди не извиняются.
Я зашла в темный дом, и меня поразил сладковатый запах. Розовое масло? Лаванда? Я снова услышала на заднем плане перезвон колокольчиков. Откуда-то доносилось урчание бегущей воды. В любом другом месте я приняла бы его за звук прорвавшейся трубы. Но только не в этом доме.
На окне болтались «ловцы снов», стулья были украшены вышитыми покрывалами, на стенах – фигурки, высеченные из дерева, – в основном мужские, с глазами навыкате и непропорционально огромными членами. Каждый предмет выглядел так, словно что-то означал. Судя по странному расположению мебели, я готова были поклясться, что каждый сантиметр помещения выверен в соответствии с фэншуй.
– Привет, Билл, – сказала я.
– Майк, – поправил он меня с доброй улыбкой. Вот тебе на!
– Ой, прости, Майк. Меня прислала Эмили.
– Она хочет провести сеанс выкуривания? – Это прозвучало так, словно Майк только этого и ждал. – Пойду возьму палочку.
Дом с его запахами, звуками и даже с фигурками мужиков с огроменными членами действовал успокаивающе. Я сказала об этом Майку, когда мы уходили.
– Это спокойное место, – согласился Майк, захлопывая входную дверь с такой силой, что колокольчики на крыльце громко зазвонили от этого удара. Они начали так сильно раскачиваться, что задели меня по лицу. Я даже не успела понять, что произошло, как почувствовала удар веревки по правому глазу. Глаз мгновенно заболел, веко стало красным, и все, что я слышала, – хор нестройных звуков, словно кто-то играет на расстроенном пианино.
– Ой. Не стоило так сильно хлопать дверью. – Майк тихонько засмеялся. – Ты в порядке?
– Все отлично! – воскликнула я, размышляя, а что, если бы я ослепла. Мне пришлось вести себя так, как обычно ведешь себя, если ушибся в присутствии малознакомого человека. Даже если у вас отвалилась голова, вы должны сказать: «Да это просто царапина! Тем более что я ей мало пользовалась!»
Так что, когда я чуть не лишилась глаза, со мной все было в порядке. Глаз слегка слезился, и все. Я готова была расплакаться. Наверное, Майк это понял, поскольку вел меня за руку, пока мы преодолели короткое расстояние между нашими домами.
Эмили открыла нам дверь. Она была смущена и чувствовала себе ранимой, и объяснила, в чем дело.
– Конечно, – радостно сказал Майк. – У тебя сейчас белая полоса?
– А сколько это займет времени?
Он облизнул зубы и с сожалением покачал головой, очень похоже на прораба на стройке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46