.., и где плевака?..." Мысли тяжело и медленно двигались в
голове, Борис приподнялся на локтях и оглядел поле битвы: метрах в двадцати
качалась спина уходящего чужака; Робер скрючился в позе эмбриона, однако в
отличие от того он катался по земле и громко выл. (Его потом пришлось везти
в больницу с чудовищно распухшей мошонкой и долго прикладывать компрессы в
места лечебных уколов.)
В этот миг мама обоих братьев глянула в окно и пронзительно закричала,
тыча пухлым пальцем, не в силах связно объяснить свои эмоции. Дэнни в момент
оценил ситуацию и рванул по лестнице вниз, на улицу, на ходу крикнув о
карете скорой помощи. Он был слишком опытным и знающим профессионалом, чтобы
наскоро осмотрев их, не понять -- здоровье и жизнь мальчиков вне опасности.
Он прикинул, выбрал взором Бориса и подняв наизготовку руку с прямым
указательным пальцем крикнул ему в ухо:
-- Кто? Куда побежали?
Борис среагировал на громкий голос и показал в сторону Гека:
-- Вон тот...
Гек успел уже отойти метров на девяносто, оставалось еще почти
семьдесят до угла, на котором возле урчащего мотора, невидимый за кустами, с
биноклем в руках его ждал Патрик.
Дэнни, не колеблясь, кинулся вдогонку. Он только что провел легкий
тренинг и все еще был одет в спортивный костюм и спецкеды с металлическими
носами (под слоем обычной резины). Гек ускорил шаг и почти достиг
перекрестка, но почувствовав, что неизвестный уже рядом и так просто не уйти
-- развернулся и прямым левым достал мужика в правую скулу. Тот зашипел от
неожиданности, но дорогу Геку успел перегородить. Двигался он весьма
проворно и ловко. Гек не мог заставить себя изображать малолетнего придурка
-- он вдруг заволновался: и удар у него слабый получился и путь отрезан и
мужик взрослый больно, здоровый, в смысле, и полиция вдруг появится...
-- Стой, не вздумай двигаться, сделаю больно. Если есть нож, кастет,
свинчатка -- клади на землю...
-- Эй, ты, лбяра заунывная! Ну что, что к мальцу пристал? Маньяк, что
ли? Дак быстро в полицию-то сдам! -- Гек и не заметил, когда рядом возник
Патрик. Патрик также был простецки одет, рыжую шевелюру прикрывала
старомодная кепка-лондонка, а то что оставалось открытым на шее и висках в
сгущавшихся сумерках как рыжее не воспринималось.
Дэнни, понимая, что перед ним взрослый сообщник, тотчас переключился на
него и провел свою "коронку" -- почти одновременный удар ногой-рукой и
рукой. То ли он почуял перед собой противника, то ли не захотел долго
возиться -- когда еще полиция приедет, -- но включился он на полную мощность
и скорость. В реальных условиях реальной защиты от такого "катамарана с
довеском" не было. Однако обе руки его взболтали пустоту, а нога несильно
шаркнула по... брюкам, видимо.
После этого Дэнни очнулся; полицейский осторожно хлопал его по щекам:
-- Алло, господин хороший, где вы живете? Вы слышите меня?
-- Теперь слышу, -- неожиданно для полицейского, сильным голосом
отозвался Дэнни, -- а до этого не слышал, без памяти был.
При свете фонаря он успел заметить время на часах у полицейского --
минуты две, не больше прошло с момента стычки...
-- Кто-то меня ударил, а кто и почему -- не пойму! Пробежку вечернюю
делал, вот и добегался..., -- предвосхищая все сентенции полицейского
подытожил Дэнни.
-- ... Нет, не запомнил, нет, ничего не пропало, кроме аппетита...
Спасибо, я в полном порядке, сам дойду -- мне во-он туда, всего ничего --
полтораста метров от дома. -- Он выглянул на проезжую часть: перед домом
никого уже нет, только мигалка скорой помощи... Полицейский облегченно
козырнул, залез в желто-синий мотор и его напарник нажал на газ...
-- Ну что, Дэнни, догнал ты этих мерзавцев? -- схватила его за руку
сестра. -- Ой, да ты дрался! Весь костюм в грязи и подбородок опух... Я
немедленно вызываю полицию!
-- Мария! -- Сестра была старше его на восемь лет и он презирал ее за
глупость. -- Звонить никуда не надо. Я уже выяснил почти все, а в остальное
подключу свои каналы. И рассказывать никому ничего не надо. Ты поняла меня?
-- Последний вопрос он задавал безо всякой надежды на успех, сестренку свою
он знал.
-- А... а как же дети?
-- Вот ими я сейчас и займусь, расспрошу всех и обо всем. Поставь,
пожалуйста, чаю и покрепче, ладно?
Мария Доффер, по мужу Альс, верховодила в доме, запихнув своего
благоверного под самый каблук (а ведь военный моряк -- и неплохой моряк!),
но трепетала перед своим "стальным" младшим братом. Она тотчас потрусила на
кухню, а Дэнни отправился наверх, опрашивать братьев Альс (Робера увезла
"скорая помощь).
-- ...Подсечку ты грамотно провел, чисто. И завел ребятишек тоже
достаточно быстро. Но и все. Остальное на двоечку с минусом. -- Патрик,
нечастый случай, сидел за рулем, Гектор на переднем сидении, рядом с ним, --
они возвращались домой (Патрик -- к Мамочке Марго).
-- Ага, на двоечку с минусом! С чего бы так -- может на четверочку?
-- С того. Один кричал -- аж оттуда слышно было. Так? -- Так. Другой --
приложился бы затылком менее удачно -- и был бы жмур. А здесь не трущобы --
искали бы до упора. Это во-вторых. И почему ты того амбала достал только
раз, да еще как пушком погладил?
-- Ну, испугался, растерялся, тут ты прав. Он на лягавого был похож
чем-то. И держался... крепко.
-- Н-нет, не согласен. Лягавые -- они другие. Скорее -- какой-нибудь
задрипанный сэнсей с липовым даном и поясом. Или тренер из
отставников-сержантов. Видел -- как он резво на меня конечности метал? Это
ему не новичков дурить. Но я тоже хорош -- пнул он таки меня в бедро. Не
пойму: вроде и тюкнул еле-еле, а синяк точно будет, болит, стерва! Именно
что на двойку: глядя на тебя, пентюха, и я расслабился-размагнитился. А в
нашем деле никогда нельзя распускаться и недооценивать противника, даже
такого... Да не лапай ты бинокль!... Жирными пальцами. Ложи в футляр! Это не
хухры-мухры -- цейсовский, двенадцатикратный, не для того чтобы ты его
царапал... А знаешь, Малек, что я подумал: идея-то грамотная в его ударе
была. Мы с тобой обязательно разберем, связочку ту...
-- ...Ну и что, что плюнул? Кто первый драку начал?... Повторить
последовательность его действий можешь? На словах, естественно... Так... Еще
что можете вспомнить, герои...
Тем временем сестра собственноручно заварила, налила чай в его любимую
большую чашку и принесла наверх. Дэнни расплылся в благодарной улыбке,
подождал пока она вышла и продолжил вопросы. Ребята, разом потеряв спесь и
веселую наглость, старательно отвечали. Он слушал, прихлебывая -- пойло, не
чай. И заваривала правильно, и сорт хороший, но все испортила: набухала
неподогретого молока, и сколько туда чаю не залей -- все будет слабым и не
горячим.
Он был в растерянности все последующие дни -- ни одного логичного
объяснения случившемуся подобрать так и не сумев. Никаких криминальных
событий в микрорайоне в тот вечер не было, он проверил через полицию. Ни
его, ни мальчиков не пытались ни ограбить ни похитить, ни убить. Ребята
пристали первые, факт, он повадки своих племянников знал. Но и тот тип в
кепке был явно не случаен. Но и на провокацию неведомых разведок против него
вся эта бессмыслица ну никак не тянула. Но черт возьми, в конце то концов!
Хулиганы, что ли, такие пошли нынче? Дэнни никак не мог выбросить из памяти
недобрый, воистину -- черный взгляд мальчишки и тот, тускло-спокойный, что
был у взрослого. Мужик подтерся им с такой унижающей легкостью, что у Дэнни
и сейчас сводило скулы от воспоминаний. Это был самый настоящий бой,
скоротечный, как и положено реальной боевой схватке. Что, казалось бы, можно
понять и увидеть за две-три секунды? Для профессионала, опытного бойца и
инструктора -- две секунды -- это половина вечности... В мужике он не увидел
почти ничего -- ни элегантной четкости движений, ни отличительных признаков
известных школ, ни даже стиля, почерка, полные сумерки. И если бы не
ошеломляющий результат... Допустим, на секунду буквально -- допустим, что он
мог случайно пропустить удар неотесанного, но сильного человека... А
промахнуться в три точки каскадом, отработанным до уровня спинномозговых
рефлексов, -- это как, тоже случайность? И мальчишка: никогда и нигде не
доводилось ему наблюдать подобную резкость, с которой тот вдруг развернулся
и сходу нанес удар. Сильный, кстати. А ребят, своих сверстников, даже
постарше, ведь если все как следует сопоставить, он разделал под орех за те
же считанные секунды. И не сопливых очкариков побил -- наши, конечно,
зазнайки, но не без способностей. Да и сам он -- голыми руками не
возьмешь... гм...
По инструкции он был обязан сообщить по команде о случившемся, написать
максимально подробный рапорт-отчет (для аналитиков и архива), подвергнуться
положенному расследованию, тестированию на полиграфе и т.д. и т.п... Он не
стал ничего этого делать -- обоими полушариями и спинным мозгом чувствовал,
что политики здесь нет, заговора нет. Но тот случай запомнился ему. Кстати,
все же он решил проверить -- может он утратил на отдыхе боевые качества? В
клубе ВДВ его знали и любили, как часто любят детей своего бывшего высокого
начальства, если те -- нормальные трудовые ребята, не задаются и не вытирают
ботинки о твою голову. И официальная военная форма была ему положена от ВДВ
-- батя настоял... Дэнни за два дня провел восемь спаррингов -- косил всех
как траву...
Побывка закончилась. В министерстве развернулась было очередная
реорганизация, да и затихла мало-помалу, торпедируемая саботажной
солидарностью чиновного люда. А потом грянуло долгожданное лето и вдруг
напитало течение Гумбольдта своим смертоносным теплом: подох бабилонский
анчоус, за ним птица, за нею -- эфемерное благосостояние рыбацкой семьи, а
значит и финансовая устойчивость кредитных институтов северо-западного
побережья, а стало быть и престиж бабилонского государства, олицетворяемого
своим великим Президентом. Кровь из носу -- а надо было добывать
доказательства закордонных происков, закамуфлированных под стихийные
бедствия. Дэн бросил на это все силы подчиненного ему отдела и свои
собственные. Ни доспать, ни поесть толком... Однако, нет-нет -- и заболит
челюсть и заноет солнечное сплетение, в память о диковинной драке...
Странный -- какой странный случай был...
А неугомонный Патрик продолжал пестовать своего многообещающего Малька.
Появились новые дисциплины в их обучении: использование подручных средств:
ножей, разнообразных "утяжелителей", палок, веревок и огнестрельщины.
Бессмысленно пытаться научить или научиться всему одинаково хорошо, -- таков
был общий смысл объяснений Патрика. Важно усвоить смысл, принцип действия
того или иного устройства. Если, к примеру, в тебя (безоружного) целятся из
короткоствольного револьвера, то на открытом пространстве эффективнее всего
-- немедленно и резко драпать, смещаясь справа налево, с точки зрения
угрожающего. Почему?
Потому что при коротком стволе прицельная дальность ничтожна. Далее,
мир в целом устроен для правшей, которым по жизни легче двигать глазами и
конечностями слева направо. Выбежав из зоны поражения можно, если хочется,
принять ответные меры. Здесь такой фактор, как длина ствола неизмеримо
важнее, чем марка ствола или его пристрелянность. А когда используешь дубину
или металлический прут -- понимай правило рычага, в этом ключ многих
приемов... И еще сопромат (чего? -- удивился Гек)... Всякий может
наловчиться швырять ножи, но если ты осознанно прикидываешь расстояние
броска, выбрав мерою число его вращений, ты научишься делать это быстрее и
метче. А если хочешь, чтобы и сильнее при этом было -- опять же вспомни
правило рычага и бросай на прямой руке... Все это не заменит тренировок, но
изрядно улучшит их результаты. Очень важно усвоить основы, иной раз даже в
ущерб деталям. Но детали можно забыть, а основы, раз усвоив -- никогда не
забудешь. Кто умеет плавать -- тот не разучится. Хоть через двадцать лет. А
навыки, определяющие степень квалификации, восстанавливаются в считанные
дни. Патрик выражал подобные премудрости более корявым языком, но хотел
сказать он именно это. И Гек старался. Все чаще в спаррингах он доставал
учителя, в простоте своей полагая, что Патрик специально допускает это в
виде поощрения. Патрику приходилось применять весь свой опыт и талант, чтобы
сохранять приличную дистанцию, которая хоть и сократилась, но была еще
велика по чисто объективным показателям -- знания, мускулатура, вес и рост.
Патрик хмурился, со своей стороны полагая, что может быть это уже возрастные
изменения наметились. В такие дни он особенно свирепствовал на "общебандных"
тренировках и "на практических занятиях".
Дело шло к лету. Ноябрь в самом начале все еще прихватывал ночами
ледком по лужам, но декабрь, пресветлый днем и темно-серый, с рыжим
подпалом, ночью -- позволил цвести всем цветам, как Конфуций когда-то.
Сидели у Патрика в мастерской, под которую он приспособил мансарду в
Доме, на третьем этаже. Патрик, видимо предчувствуя приближение очередного
загула, разрешил себе и Геку разгрузочный день. Они болтали о том, о сем.
Патрик занимался починкой механизма часов с кукушкой -- механика была у него
чем-то вроде хобби, а Гек, равнодушный к железу, бездельничал, сидя на
верстаке, и ловил мух, которых в конце той весны очень уж много уродилось на
городских помойках. На улице накрапывал дождь, дул ветер и фрамугу решено
было закрыть. Где-то через полчаса мухи закончились и Гек, растоптав
последнюю, пошел мыть руки, не замечая пристального взгляда, которым сверлил
его Патрик. Патрик тоже встал, уложил надфили в футляр, а футляр на
специальную полочку, отстегнул фартук, вслед за Геком вымыл руки и присел к
верстаку. Потом поискал в старом ящике, забитом разной дребеденью, и извлек
оттуда визитку Дяди Джеймса.
-- Гекатор, поди сюда.
-- Чего еще? -- насторожился Гек. Обращение по полному имени сулило
ему, как правило, внеплановые испытания и поручения.
-- Да не бойся, небольшая игра на пять минут. Тренировка на чувство
ритма.
-- Ага, небольшая! Сам же сказал, что сегодня отдыхаем!
-- В силе. Говорю -- пять минут займет, не больше.
-- Давай..
Патрик взял за уголок визитки пальцами левой руки, правую сжал в кулак,
но два пальца -- большой и указательный -- растопырил в виде подковы так,
чтобы между ними было расстояние в два сантиметра. Свободный угол визитки он
поместил между краями подковки, потом вдруг пальцы левой руки разжал, а
подковку сомкнул. Визитка осталась в правой руке. Он повторил эту операцию
несколько раз.
-- Можешь так?
-- Ну наверное, чего сложного то? -- Гек взял карточку и повторил.
-- Очень хорошо. Теперь я отпускаю, а ты ловишь. Фальстарт не
считается, когда ты хватаешь еще не отпущенную карточку. Поехали.
Первый раз Гек промахнулся -- карточка проскользнула между пальцев. Гек
обругал себя мысленно и сосредоточился. Вторую карточку (имея в виду вторую
попытку с той же карточкой) он поймал. И третью. Четвертая, пятая, шестая
попытки удались. Седьмую он прошляпил, с восьмой по десятую поймал. Патрик,
видимо недовольный им, помрачнел.
-- Повторим. -- Из следующего десятка Гек поймал все десять. -- Сиди
здесь, я сейчас подойду. -- По-прежнему насупленный, он вышел из мастерской,
а Гек, недоумевая, остался ждать.
Патрик выдернул Мамочку Марго из телефонного разговора и почти потащил
в спальную комнату. Там он заставил Марго взять любую из визиток таких же
параметров (5х9) и велел ей отпускать визитку, сам же взялся ловить. Из
десяти он поймал две. Из следующего десятка тоже две. Из следующего десятка
три. Но это был потолок -- Из тридцати следующих попыток, не считая
фальшстартных, удачными оказались девять. Отсюда следовало два основных
вывода: первый -- у него самого великолепнейшая скорость реакции, с годами
не утраченная, плюс умение предугадывать действия партнера. Второй -- Малек
ненормален. В свое время высоколобые собратья по освободительной борьбе ему
объясняли, что этот тест иллюстративный, показывающий границы скорости
распространения нервных импульсов. И карточка, и мухи на лету, и его достача
на спаррингах -- совпадениям места не оставалось: Малек имеет феноменальные,
неправдоподобные данные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45