Улыбающийся Перси налил суп Говейну и удалился. В зале наступило молчание. Было слышно только чавканье сотен голодных ртов.Говейн ел, не спуская глаз с остальных. Это была первая горячая еда за долгое время, и удовольствие, испытываемое им, почти возместило понесенные ради этого потери.Сестра Элис, уничтожившая свою порцию со скоростью, не свойственной леди, посмотрела в пустую миску и заметила:– Что бы сказала мама, увидев, как я набросилась на еду? Но мне кажется, что я не ела целую вечность. – И осведомилась: – А какое следующее блюдо?– Следующего не будет.Элис покраснела, так как в животе у нее забурчало.– Даже хлеба?..Говейн отрицательно помотал головой. Ему было любопытно наблюдать, как эта девушка справляется с неприятностями: не требует, не негодует и не плачет, а просто принимает все как должное.– Будут овсяные лепешки.– Я их никогда не пробовала. Они вкусные?– Немного жесткие.– Но… но ведь есть же солонина и другие продукты… их целые повозки, я сама видела!– Мы должны растянуть продовольствие на очень долгое время, иначе умрем с голоду.Появились девушки с корзинками овсяных лепешек, и все радостно закричали. Крики переросли в рев, когда Перси объявил, что лепешки с маслом.Сестре Элис подали первой. Большая плоская лепешка была еще теплой. Элис помазала ее маслом и с улыбкой поблагодарила, но есть не стала.– Когда они пропитаются маслом, то вполне съедобны, – заметил Говейн, откусив от своей порции.– Я уверена, что это вкусно, но она застрянет у меня в горле. – Элис встала, подошла к столу Бертрама и, разломив лепешку на четыре части, раздала ее детям. Затем вернулась на свое место.Говейн медленно произнес:– Я был не прав в одном: несмотря на благородное происхождение, святое призвание вам подходит.К столу подошел Том.– Я поставил охрану, как вы велели, Говейн. Отвести монахиню в ее келью?– Келью? – Оскорбленная Элис посмотрела на Говейна.– Мне жаль, но я не могу позволить вам свободно расхаживать по лагерю, – подтвердил он свое решение.– Тогда мне придется приложить еще больше усилий и убедить вас, что я заслуживаю доверия. – С высоко поднятой головой, улыбаясь, Элис вышла из залы.
– Ой! – Элис выдернула гребень из волос и уставилась на темную прядку, застрявшую в зубцах. Она так долго расчесывала волосы, что у нее онемели пальцы и разболелась голова. Успеха она не добилась – волосы походили на разворошенное гнездо. Ей ни за что с ними не справиться и не заплести заново в косы! Элис с тоской подумала об умелых руках Мейбл, которая обычно причесывала ее дома.В унынии она прислонилась головой к стене. Хорошо хоть в пещере стало светлее, так как Бетт принесла свечи.– Мне стыдно за сэра Говейна, – заявила Бетт и протянула Элис второе одеяло, – я так ему и сказала. И это после того, что вы для нас сделали!– Он благодарен, но никак не может заставить себя доверять мне.– Конечно, это неудивительно после того, что с ним, беднягой, случилось. – И Бетт шепотом добавила: – Эта проклятая леди Бланш своим предательством едва не загубила ему жизнь! Вот он и не верит теперь знатным дамам.– Как же она предала его?– Он сам про это не говорит, но от его приближенных я узнала, что леди Бланш родила младенца, а потом бросила, словно щенка. Если бы Говейн не отыскал Энид, малышка умерла бы. Ее по сию пору мучают страшные сны, и она совсем не улыбается. Это разрывает Говейну сердце.Раздался тонкий и жалобный плач испуганного ребенка. Элис вскочила, выглянула в коридор.– Что это?– Это в комнате маленькой Энид. – Страж указал налево. – Она часто так плачет, почти каждую ночь. Не обращайте внимания…– Я должна помочь ребенку!– Но вам нельзя выходить.– Тогда пойдемте со мной! – Элис кинулась мимо стража по коридору.Крик повторился, на этот раз еще более пронзительный. Элис подбежала к проему, откинула висевшее одеяло и остановилась. В пещере было темно. В лучах слабого света, проникавшего из коридора, Элис увидела Говейна, стоявшего на коленях около тюфяка.– Тихо, душечка, тебе просто приснился плохой сон, – шептал он.– Темно… – всхлипывала Энид. Она вся дрожала.Элис выдернула из железного кольца на стене факел и внесла его в комнату.– Кто это, черт возьми?! – Говейн сощурился от света.– Подержите! – Элис сунула ему в руку факел и подошла к девочке. – Все хорошо, Энид. Вот твой папа. Смотри, он принес свет и сейчас прогонит все плохое.Энид замигала сонными глазами, в которых еще таился страх.– Папа? – переспросила она.– Да. – Элис потянулась к ребенку, но увидела, что не надела перчаток. Внутри все сжалось от предчувствия ужаса. Заставив себя не думать о собственной боли, она погладила малышку по щеке. Казалось, страх, словно живое существо, заметался между ними. Сдавило горло, сердце бешено заколотилось. Сама того, не сознавая, девушка застонала.– Сестра, что с вами? – Говейн тронул ее за плечо.– Помогите мне. Не отпускайте меня. Сильные руки обвились вокруг нее, и она оказалась прижатой к широкой мускулистой груди. Теперь Элис слышала ровный стук его сердца, а ее собственное готово было выскочить наружу. Страх стал проходить, в голове прояснилось, сердце постепенно успокоилось.– Тихо, тихо… Все хорошо… – Дыхание Говейна, словно теплый ветерок, пробежало у нее по виску. Он поддерживал ее за талию, и его длинные пальцы снимали напряжение.Элис заглянула в зеленые глаза Говейна: этот человек обладал неодолимой силой – силой защитника. Никогда прежде с ней такого не случалось – она находилась так близко от человека, но его чувства не подавляли ее. В душе что-то шевельнулось, как будто раскрылись лепестки цветка под солнцем.– Элис… – Он крепче прижал ее к себе, и она почувствовала жар его тела. Глаза рыцаря странно блестели, дыхание участилось.Она таяла от нежности. Говейн наклонил голову и прижался губами к ее рту.Элис показалось, что ее объяло пламенем. Она вскрикнула, оттолкнула его и… укусила.Пораженный, Говейн отпрянул. На его нижней губе краснела капелька крови.– Черт! – воскликнул он.Сейчас Элис хотела одного – скорее скрыться. Вырвавшись, она вскочила на ноги и, спотыкаясь, выбежала из комнаты.– Папа, а куда ушел ангел? – спросила Энид.– Она не ангел, – последовал сердитый ответ. – Это еще одна искусительница, посланная по мою душу, будь она проклята! Глава седьмая – Господи, прости мне грех мой, – бормотал Говейн, уставившись на горящую свечу.Он сидел в счетной комнате. Отблески огня плясали на холодных каменных стенах, а в душе царил полный мрак.Он тяжело вздохнул: строго-настрого приказав Руби не отходить от Энид, он укрылся здесь, чтобы хоть немного поспать, но сон никак не шел.Что он натворил! Поцеловал монахиню! К тому же испугал девушку, которая вызывала у него истинное уважение своим состраданием и мужеством. Завтра он обязательно извинится перед ней. Да, но что он ей скажет? Что слишком долго обходился без женщины? Что ее доброта привела к тому, что он потерял голову? Впрочем, сестра Элис наверняка не считает его добропорядочным человеком.Перед глазами возник ее образ: разметавшиеся темные волосы, раскрасневшиеся щеки. Как мало она походила на монахиню – когда глядела на него ласковыми и соблазнительными голубыми глазами, когда прижалась к нему, дрожа всем телом от страха.Он несколько раз повторил: «Сестра Элис – целительница». Но желание от этого не ослабло. Перед мысленным взором стояла не монахиня, а полная очарования и притягательной силы женщина. Такая юная и цветущая! Зачем она решила заточить себя в аббатстве? Может, попытаться отговорить ее?
Никогда в жизни Элис не была еще так несчастна! Опустив голову, никого не видя кругом, она давилась куском черствого сыра, который Бетт припрятала специально для нее. Как она себя вела! Прошлой ночью Элис так и не сомкнула глаз. Притворяясь монахиней, она вынудила Говейна обнять ее и поцеловать, тем самым сделав из него чуть ли не насильника.– Сестра! – Перед ней стояла худая женщина и, волнуясь, перебирала свои, видимо, давно нечесанные косы. – Я – Вельма из Ньютона… сестра Дикки. – По ее измученному лицу текли слезы.– Ему хуже? – Элис вскочила на ноги.– Нет. – Женщина утерла лицо обтрепанным рукавом просторного платья. – Он очнулся.Элис перевела дыхание.– Вот и хорошо. Я поем и пойду к нему.– Я… я бы хотела вам что-нибудь подарить, а не просто сказать спасибо. Но когда мы убежали от Ранульфа, то все побросали…– Мне очень вас жаль, – сказала Элис. Эти искренние, но бесполезные слова она говорила всем пострадавшим от жестокости лорда Ранульфа. – Для меня самая большая награда – если Дикки поправится.– Вы воистину посланы нам Богом, сестра.Нет! – хотелось закричать Элис. Я уродка, обманщица и лгунья! О, только бы выбраться отсюда!Вельма меж тем робко улыбнулась.– Я тоже хочу стать монашкой.– Ты? – Элис посмотрела на выпирающий живот женщины. – А как же ребенок?Взгляд Вельмы погас.– У меня нет никакого ребенка. – Она отвернулась и пошла к выходу.Элис смутилась. Вошла Бетт и подала Элис чашку с элем.– Она ждет ребенка, сестра. Вельма не в себе с того дня, когда лорд Ранульф со своими людьми решил порезвиться в деревне. Лорд Ранульф изнасиловал ее, изверг, а ее жениха убил! – Бетт вздохнула, провожая взглядом уходящую Вельму. – А она, несчастная, никак не может поверить, что у нее будет дитя от Ранульфа.– Ранульф – отец ее будущего ребенка?!– Вельма ни с кем не встречалась до того… Она чуть было не покончила с собой, а теперь ей кажется, что ничего и не произошло.– Что же она станет с ним делать? – в ужасе спросила Элис.– Не знаю. Вот почему мы так рады, что вы спасли Аистенка! Он – ее единственный родной человек. А вот, наконец, и Говейн идет завтракать, – сказала Бетт, увидев приближающегося Говейна.– Я пойду, пожалуй, взгляну на Дикки, – заторопилась Элис.– Но вы же не доели, сестра, – удивилась Бетт.– Я… не голодна.Огромная фигура Говейна преградила ей путь.– Одну минуту, сестра Элис. – Он чувствовал себя так же неловко, как и она, был бледен и смотрел куда-то поверх ее головы.– Я тороплюсь к раненым, – объяснила Элис.– Да вы сядьте! – вмешалась Бетт. – А я принесу Говейну сыру и эля.У Элис вдруг подогнулись колени, и она опустилась на скамью. Он, конечно, догадался, что она не монахиня! Ни одна святая сестра не станет бегать с непокрытой головой и позволять себя целовать, как какую-нибудь… шлюху! Щеки Элис зарделись от стыда.Говейн присел как можно дальше от нее.– Я не стал бы винить вас, если бы вы сейчас ушли. – Он откашлялся. – Прошу простить меня за вчерашнее поведение.– О… да, было поздно, а из-за Энид мы оба расстроились и… были сбиты с толку.– Это не оправдывает моего непристойного поведения, – сухо ответил Говейн. – Единственным объяснением может служить лишь то, что я долго жил как монах – с тех пор, как мы вырвались из тюрьмы…– Из тюрьмы? Вы сидели в тюрьме?– Во французской, не в английской. Это произошло, когда я служил в гарнизоне Бордо. Наша вина заключалась в том, что на нас напал противник, намного превосходящий по силе. Не думайте обо мне еще хуже! – Их взгляды встретились, и он поспешил отвернуться, но Элис успела заметить боль в его глазах. – Я совершил много поступков, которых стыжусь, но испугать вас после всего, что вы для нас сделали, – ужасно!– Пожалуйста, не мучьте себя! Во всем виновата я, – твердо заявила Элис. – Ворвалась в комнату спящего ребенка, с неубранной головой, бросилась к вам…– Вы прибежали из-за ночных кошмаров Энид? Я и не подумал, что именно это так на вас подействовало! Видите ли, она боится…– Все дети боятся темноты! – перебила его Элис и встала. – Ничего, это пройдет. А теперь извините, я должна навестить раненых и сменить повязки.С этими словами Элис быстро вышла из пещеры – она почти бежала, боясь, что Говейн остановит ее. Но в одном она была уверена – их разговор не закончен.
– Вы не поверите, что мы нашли! – Француз Жан де Брез сделал знак Дарси и Говейну пройти в кладовую, где хранилось оружие. – Я велел поставить сундуки сюда, пока вы их не осмотрите. – И Жан закрыл за ними дверь на засов.Говейн хмуро осмотрел нагромождение деревянных сундуков: около дюжины, одинаковые, из отличного темного дуба. Все они были украшены затейливым рисунком, изображающим птиц и цветы.– Где вы их нашли?– В нескольких милях от места засады на Ранульфа, – ответил Жан, теребя черные усы. Гасконец де Брез, вырвавшись из французской тюрьмы, приехал в Англию вместе с Говейном на поиски Энид. Говейн обычно поручал Жану обыскивать поле сражения и собирать оставшееся оружие и лошадей. – Мы поехали в лес по следу двух фургонов и набрели на них около глубокого ущелья. Возницы, судя по всему, перепугались и ускакали прочь.Сундуки могли принадлежать и Ранульфу, но украшавшие их рисунки указывали на то, что их владелица – женщина. У Говейна от предчувствия сжалось сердце.– Откройте их! – приказал он. Концом кинжала Жан взломал замок ближайшего сундука и откинул крышку. Их взорам предстали аккуратно сложенные стопки одежды. Приподняв шелковое платье, француз улыбнулся с видом знатока:– Наряд прекрасной дамы.Говейн дотронулся до бархата изумрудного цвета. Он был мягок на ощупь, а на вид стоил много дороже тех вещей, что носила Бланш.– Это принадлежит, несомненно, очень богатой даме.– Фургоны из обоза Ранульфа? – спросил Дарси.– Кажется, да. Но монашка с ангельским лицом – единственная женщина, ехавшая с этой свиньей.Говейн смял бархат в ладони. Гнев душил его. Она не монахиня и лгала ему, а он ей поверил! Снова предательство! Как, должно быть, она посмеялась над его неловкими извинениями сегодня утром!..– Она не монашенка! – прорычал Говейн.– Но, Говейн, нам это неизвестно, – растерялся Дарси. – Нельзя огульно обвинять, это несправедливо.– Не говори мне о справедливости – резко оборвал его Говейн, а перед его взором стояла она – с длинными темно-каштановыми волосами и в тонкой нижней сорочке.– Погодите, – вмешался Жан. – Вот этот сундук такой тяжелый, словно набит монетами или посудой.Говейн приподнял угол сундука и крякнул.– Откройте все сундуки! Я хочу осмотреть их содержимое, прежде чем поговорю с этой маленькой лгуньей.Тяжелый сундук оказался полным книг. Переплетенные в кожу фолианты были посвящены лечебным растениям и их применению. Остальные – тетради, исписанные ровным почерком.– Несомненно, это рука сестры Элис, – пробормотал Говейн.– А в этих трех сундуках какие-то горшочки, – сообщил Жан. Каждый был обернут куском шерсти, чтобы не разбился в дороге. Жан приподнял восковую крышку на одном из них. – Пахнет сладким и похоже на мазь. А в других – одежда. Это простые шерстяные накидки, но, надо заметить, прекрасно сшитые.– В этом тоже одежда, – сказал Дарси, захлопнул сундук и уселся сверху на крышку.– Я хочу взглянуть, – заявил Говейн.– Вы не верите своему первому помощнику? – проворчал Дарси.– Не верю, потому что ты врешь!Дарси со вздохом слез с сундука и открыл его. Там лежали груды маленьких перчаток из тончайшей кожи. Каждая пара была завернута в салфетку.Говейн вопросительно поднял бровь.– Тебе известна еще одна женщина, которая никогда не снимает перчатки, даже ухаживая за ранеными?– А может, она торговка?Говейн фыркнул:– В таком случае я король Англии!– И зачем она их носит? – Жан покачал головой.– Может, у нее на руках ожоги или шрамы, – предположил Дарси.– Я видел ее руки – никаких шрамов нет! – отрезал Говейн.– Зачем ей притворяться монахиней? – недоумевал Дарси.– Затем, что она – сообщница Ранульфа! – сердито ответил Говейн.– Я этому не верю, – стоял на своем Дарси. – Она спасла Аиста и Мартина.– Конечно! Надо было рассеять подозрения, попасть в наш лагерь и все разведать.– По-моему, она не хотела сюда ехать, – вспомнил Дарси. – Что вы собираетесь сделать?– Следить за ней. И, если нам повезет, она выведет нас на Ранульфа.
Мей отступила в тень – мимо прошел Говейн. Когда его шаги затихли в конце коридора, она тяжело опустилась на пол около оружейной комнаты.Сестра Элис – не монахиня!Мей наблюдала за ним и за ней вчера и сегодня во время еды. Хоть они и спорили, но беззлобно. А что касается признаков страсти, то Говейн воплощал ее всем своим видом: решительное выражение лица, раздутые ноздри; он весь напрягся, как жеребец, почуявший кобылу. Именно так он смотрел и на Мей несколько лет назад…– Черт! Почему он теперь так на меня не глядит?.. – Мей вскочила и стала ходить взад и вперед по коридору.Говейн в деликатной форме, но довольно твердо отверг ее. Конечно, он ведь так любил Бланш! И Мей осталось лишь ждать. Но то, как он смотрел на сестру Элис, повергло ее в ужас.– Мей? – К ней навстречу неуклюже протопал Дарси.Только этого не хватало! – с раздражением подумала она.Дарси окинул ее горящим взглядом, которого она напрасно ждала от Говейна.– Я тебя искал. Я собираюсь на ферму. Хочешь поехать со мной? Мы и малыша Джонни возьмем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
– Ой! – Элис выдернула гребень из волос и уставилась на темную прядку, застрявшую в зубцах. Она так долго расчесывала волосы, что у нее онемели пальцы и разболелась голова. Успеха она не добилась – волосы походили на разворошенное гнездо. Ей ни за что с ними не справиться и не заплести заново в косы! Элис с тоской подумала об умелых руках Мейбл, которая обычно причесывала ее дома.В унынии она прислонилась головой к стене. Хорошо хоть в пещере стало светлее, так как Бетт принесла свечи.– Мне стыдно за сэра Говейна, – заявила Бетт и протянула Элис второе одеяло, – я так ему и сказала. И это после того, что вы для нас сделали!– Он благодарен, но никак не может заставить себя доверять мне.– Конечно, это неудивительно после того, что с ним, беднягой, случилось. – И Бетт шепотом добавила: – Эта проклятая леди Бланш своим предательством едва не загубила ему жизнь! Вот он и не верит теперь знатным дамам.– Как же она предала его?– Он сам про это не говорит, но от его приближенных я узнала, что леди Бланш родила младенца, а потом бросила, словно щенка. Если бы Говейн не отыскал Энид, малышка умерла бы. Ее по сию пору мучают страшные сны, и она совсем не улыбается. Это разрывает Говейну сердце.Раздался тонкий и жалобный плач испуганного ребенка. Элис вскочила, выглянула в коридор.– Что это?– Это в комнате маленькой Энид. – Страж указал налево. – Она часто так плачет, почти каждую ночь. Не обращайте внимания…– Я должна помочь ребенку!– Но вам нельзя выходить.– Тогда пойдемте со мной! – Элис кинулась мимо стража по коридору.Крик повторился, на этот раз еще более пронзительный. Элис подбежала к проему, откинула висевшее одеяло и остановилась. В пещере было темно. В лучах слабого света, проникавшего из коридора, Элис увидела Говейна, стоявшего на коленях около тюфяка.– Тихо, душечка, тебе просто приснился плохой сон, – шептал он.– Темно… – всхлипывала Энид. Она вся дрожала.Элис выдернула из железного кольца на стене факел и внесла его в комнату.– Кто это, черт возьми?! – Говейн сощурился от света.– Подержите! – Элис сунула ему в руку факел и подошла к девочке. – Все хорошо, Энид. Вот твой папа. Смотри, он принес свет и сейчас прогонит все плохое.Энид замигала сонными глазами, в которых еще таился страх.– Папа? – переспросила она.– Да. – Элис потянулась к ребенку, но увидела, что не надела перчаток. Внутри все сжалось от предчувствия ужаса. Заставив себя не думать о собственной боли, она погладила малышку по щеке. Казалось, страх, словно живое существо, заметался между ними. Сдавило горло, сердце бешено заколотилось. Сама того, не сознавая, девушка застонала.– Сестра, что с вами? – Говейн тронул ее за плечо.– Помогите мне. Не отпускайте меня. Сильные руки обвились вокруг нее, и она оказалась прижатой к широкой мускулистой груди. Теперь Элис слышала ровный стук его сердца, а ее собственное готово было выскочить наружу. Страх стал проходить, в голове прояснилось, сердце постепенно успокоилось.– Тихо, тихо… Все хорошо… – Дыхание Говейна, словно теплый ветерок, пробежало у нее по виску. Он поддерживал ее за талию, и его длинные пальцы снимали напряжение.Элис заглянула в зеленые глаза Говейна: этот человек обладал неодолимой силой – силой защитника. Никогда прежде с ней такого не случалось – она находилась так близко от человека, но его чувства не подавляли ее. В душе что-то шевельнулось, как будто раскрылись лепестки цветка под солнцем.– Элис… – Он крепче прижал ее к себе, и она почувствовала жар его тела. Глаза рыцаря странно блестели, дыхание участилось.Она таяла от нежности. Говейн наклонил голову и прижался губами к ее рту.Элис показалось, что ее объяло пламенем. Она вскрикнула, оттолкнула его и… укусила.Пораженный, Говейн отпрянул. На его нижней губе краснела капелька крови.– Черт! – воскликнул он.Сейчас Элис хотела одного – скорее скрыться. Вырвавшись, она вскочила на ноги и, спотыкаясь, выбежала из комнаты.– Папа, а куда ушел ангел? – спросила Энид.– Она не ангел, – последовал сердитый ответ. – Это еще одна искусительница, посланная по мою душу, будь она проклята! Глава седьмая – Господи, прости мне грех мой, – бормотал Говейн, уставившись на горящую свечу.Он сидел в счетной комнате. Отблески огня плясали на холодных каменных стенах, а в душе царил полный мрак.Он тяжело вздохнул: строго-настрого приказав Руби не отходить от Энид, он укрылся здесь, чтобы хоть немного поспать, но сон никак не шел.Что он натворил! Поцеловал монахиню! К тому же испугал девушку, которая вызывала у него истинное уважение своим состраданием и мужеством. Завтра он обязательно извинится перед ней. Да, но что он ей скажет? Что слишком долго обходился без женщины? Что ее доброта привела к тому, что он потерял голову? Впрочем, сестра Элис наверняка не считает его добропорядочным человеком.Перед глазами возник ее образ: разметавшиеся темные волосы, раскрасневшиеся щеки. Как мало она походила на монахиню – когда глядела на него ласковыми и соблазнительными голубыми глазами, когда прижалась к нему, дрожа всем телом от страха.Он несколько раз повторил: «Сестра Элис – целительница». Но желание от этого не ослабло. Перед мысленным взором стояла не монахиня, а полная очарования и притягательной силы женщина. Такая юная и цветущая! Зачем она решила заточить себя в аббатстве? Может, попытаться отговорить ее?
Никогда в жизни Элис не была еще так несчастна! Опустив голову, никого не видя кругом, она давилась куском черствого сыра, который Бетт припрятала специально для нее. Как она себя вела! Прошлой ночью Элис так и не сомкнула глаз. Притворяясь монахиней, она вынудила Говейна обнять ее и поцеловать, тем самым сделав из него чуть ли не насильника.– Сестра! – Перед ней стояла худая женщина и, волнуясь, перебирала свои, видимо, давно нечесанные косы. – Я – Вельма из Ньютона… сестра Дикки. – По ее измученному лицу текли слезы.– Ему хуже? – Элис вскочила на ноги.– Нет. – Женщина утерла лицо обтрепанным рукавом просторного платья. – Он очнулся.Элис перевела дыхание.– Вот и хорошо. Я поем и пойду к нему.– Я… я бы хотела вам что-нибудь подарить, а не просто сказать спасибо. Но когда мы убежали от Ранульфа, то все побросали…– Мне очень вас жаль, – сказала Элис. Эти искренние, но бесполезные слова она говорила всем пострадавшим от жестокости лорда Ранульфа. – Для меня самая большая награда – если Дикки поправится.– Вы воистину посланы нам Богом, сестра.Нет! – хотелось закричать Элис. Я уродка, обманщица и лгунья! О, только бы выбраться отсюда!Вельма меж тем робко улыбнулась.– Я тоже хочу стать монашкой.– Ты? – Элис посмотрела на выпирающий живот женщины. – А как же ребенок?Взгляд Вельмы погас.– У меня нет никакого ребенка. – Она отвернулась и пошла к выходу.Элис смутилась. Вошла Бетт и подала Элис чашку с элем.– Она ждет ребенка, сестра. Вельма не в себе с того дня, когда лорд Ранульф со своими людьми решил порезвиться в деревне. Лорд Ранульф изнасиловал ее, изверг, а ее жениха убил! – Бетт вздохнула, провожая взглядом уходящую Вельму. – А она, несчастная, никак не может поверить, что у нее будет дитя от Ранульфа.– Ранульф – отец ее будущего ребенка?!– Вельма ни с кем не встречалась до того… Она чуть было не покончила с собой, а теперь ей кажется, что ничего и не произошло.– Что же она станет с ним делать? – в ужасе спросила Элис.– Не знаю. Вот почему мы так рады, что вы спасли Аистенка! Он – ее единственный родной человек. А вот, наконец, и Говейн идет завтракать, – сказала Бетт, увидев приближающегося Говейна.– Я пойду, пожалуй, взгляну на Дикки, – заторопилась Элис.– Но вы же не доели, сестра, – удивилась Бетт.– Я… не голодна.Огромная фигура Говейна преградила ей путь.– Одну минуту, сестра Элис. – Он чувствовал себя так же неловко, как и она, был бледен и смотрел куда-то поверх ее головы.– Я тороплюсь к раненым, – объяснила Элис.– Да вы сядьте! – вмешалась Бетт. – А я принесу Говейну сыру и эля.У Элис вдруг подогнулись колени, и она опустилась на скамью. Он, конечно, догадался, что она не монахиня! Ни одна святая сестра не станет бегать с непокрытой головой и позволять себя целовать, как какую-нибудь… шлюху! Щеки Элис зарделись от стыда.Говейн присел как можно дальше от нее.– Я не стал бы винить вас, если бы вы сейчас ушли. – Он откашлялся. – Прошу простить меня за вчерашнее поведение.– О… да, было поздно, а из-за Энид мы оба расстроились и… были сбиты с толку.– Это не оправдывает моего непристойного поведения, – сухо ответил Говейн. – Единственным объяснением может служить лишь то, что я долго жил как монах – с тех пор, как мы вырвались из тюрьмы…– Из тюрьмы? Вы сидели в тюрьме?– Во французской, не в английской. Это произошло, когда я служил в гарнизоне Бордо. Наша вина заключалась в том, что на нас напал противник, намного превосходящий по силе. Не думайте обо мне еще хуже! – Их взгляды встретились, и он поспешил отвернуться, но Элис успела заметить боль в его глазах. – Я совершил много поступков, которых стыжусь, но испугать вас после всего, что вы для нас сделали, – ужасно!– Пожалуйста, не мучьте себя! Во всем виновата я, – твердо заявила Элис. – Ворвалась в комнату спящего ребенка, с неубранной головой, бросилась к вам…– Вы прибежали из-за ночных кошмаров Энид? Я и не подумал, что именно это так на вас подействовало! Видите ли, она боится…– Все дети боятся темноты! – перебила его Элис и встала. – Ничего, это пройдет. А теперь извините, я должна навестить раненых и сменить повязки.С этими словами Элис быстро вышла из пещеры – она почти бежала, боясь, что Говейн остановит ее. Но в одном она была уверена – их разговор не закончен.
– Вы не поверите, что мы нашли! – Француз Жан де Брез сделал знак Дарси и Говейну пройти в кладовую, где хранилось оружие. – Я велел поставить сундуки сюда, пока вы их не осмотрите. – И Жан закрыл за ними дверь на засов.Говейн хмуро осмотрел нагромождение деревянных сундуков: около дюжины, одинаковые, из отличного темного дуба. Все они были украшены затейливым рисунком, изображающим птиц и цветы.– Где вы их нашли?– В нескольких милях от места засады на Ранульфа, – ответил Жан, теребя черные усы. Гасконец де Брез, вырвавшись из французской тюрьмы, приехал в Англию вместе с Говейном на поиски Энид. Говейн обычно поручал Жану обыскивать поле сражения и собирать оставшееся оружие и лошадей. – Мы поехали в лес по следу двух фургонов и набрели на них около глубокого ущелья. Возницы, судя по всему, перепугались и ускакали прочь.Сундуки могли принадлежать и Ранульфу, но украшавшие их рисунки указывали на то, что их владелица – женщина. У Говейна от предчувствия сжалось сердце.– Откройте их! – приказал он. Концом кинжала Жан взломал замок ближайшего сундука и откинул крышку. Их взорам предстали аккуратно сложенные стопки одежды. Приподняв шелковое платье, француз улыбнулся с видом знатока:– Наряд прекрасной дамы.Говейн дотронулся до бархата изумрудного цвета. Он был мягок на ощупь, а на вид стоил много дороже тех вещей, что носила Бланш.– Это принадлежит, несомненно, очень богатой даме.– Фургоны из обоза Ранульфа? – спросил Дарси.– Кажется, да. Но монашка с ангельским лицом – единственная женщина, ехавшая с этой свиньей.Говейн смял бархат в ладони. Гнев душил его. Она не монахиня и лгала ему, а он ей поверил! Снова предательство! Как, должно быть, она посмеялась над его неловкими извинениями сегодня утром!..– Она не монашенка! – прорычал Говейн.– Но, Говейн, нам это неизвестно, – растерялся Дарси. – Нельзя огульно обвинять, это несправедливо.– Не говори мне о справедливости – резко оборвал его Говейн, а перед его взором стояла она – с длинными темно-каштановыми волосами и в тонкой нижней сорочке.– Погодите, – вмешался Жан. – Вот этот сундук такой тяжелый, словно набит монетами или посудой.Говейн приподнял угол сундука и крякнул.– Откройте все сундуки! Я хочу осмотреть их содержимое, прежде чем поговорю с этой маленькой лгуньей.Тяжелый сундук оказался полным книг. Переплетенные в кожу фолианты были посвящены лечебным растениям и их применению. Остальные – тетради, исписанные ровным почерком.– Несомненно, это рука сестры Элис, – пробормотал Говейн.– А в этих трех сундуках какие-то горшочки, – сообщил Жан. Каждый был обернут куском шерсти, чтобы не разбился в дороге. Жан приподнял восковую крышку на одном из них. – Пахнет сладким и похоже на мазь. А в других – одежда. Это простые шерстяные накидки, но, надо заметить, прекрасно сшитые.– В этом тоже одежда, – сказал Дарси, захлопнул сундук и уселся сверху на крышку.– Я хочу взглянуть, – заявил Говейн.– Вы не верите своему первому помощнику? – проворчал Дарси.– Не верю, потому что ты врешь!Дарси со вздохом слез с сундука и открыл его. Там лежали груды маленьких перчаток из тончайшей кожи. Каждая пара была завернута в салфетку.Говейн вопросительно поднял бровь.– Тебе известна еще одна женщина, которая никогда не снимает перчатки, даже ухаживая за ранеными?– А может, она торговка?Говейн фыркнул:– В таком случае я король Англии!– И зачем она их носит? – Жан покачал головой.– Может, у нее на руках ожоги или шрамы, – предположил Дарси.– Я видел ее руки – никаких шрамов нет! – отрезал Говейн.– Зачем ей притворяться монахиней? – недоумевал Дарси.– Затем, что она – сообщница Ранульфа! – сердито ответил Говейн.– Я этому не верю, – стоял на своем Дарси. – Она спасла Аиста и Мартина.– Конечно! Надо было рассеять подозрения, попасть в наш лагерь и все разведать.– По-моему, она не хотела сюда ехать, – вспомнил Дарси. – Что вы собираетесь сделать?– Следить за ней. И, если нам повезет, она выведет нас на Ранульфа.
Мей отступила в тень – мимо прошел Говейн. Когда его шаги затихли в конце коридора, она тяжело опустилась на пол около оружейной комнаты.Сестра Элис – не монахиня!Мей наблюдала за ним и за ней вчера и сегодня во время еды. Хоть они и спорили, но беззлобно. А что касается признаков страсти, то Говейн воплощал ее всем своим видом: решительное выражение лица, раздутые ноздри; он весь напрягся, как жеребец, почуявший кобылу. Именно так он смотрел и на Мей несколько лет назад…– Черт! Почему он теперь так на меня не глядит?.. – Мей вскочила и стала ходить взад и вперед по коридору.Говейн в деликатной форме, но довольно твердо отверг ее. Конечно, он ведь так любил Бланш! И Мей осталось лишь ждать. Но то, как он смотрел на сестру Элис, повергло ее в ужас.– Мей? – К ней навстречу неуклюже протопал Дарси.Только этого не хватало! – с раздражением подумала она.Дарси окинул ее горящим взглядом, которого она напрасно ждала от Говейна.– Я тебя искал. Я собираюсь на ферму. Хочешь поехать со мной? Мы и малыша Джонни возьмем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19