Клайв насупился. Наличие рудника с богатыми залежами полудрагоценного камня держалось в секрете, как от обитателей башни, так и от жителей деревни. Поделочные камни стоили очень дорого, и Ранульф пообещал Клайву порядочный куш за молчание.– Если мы захватим рабочих по соседству, то их родные могут выследить наших людей и разузнают, чем мы занимаемся.– Хорошо. – Ранульф запустил руку в потные волосы и сморщился. – Пошли отряд западнее. Пусть едут как можно незаметнее и привезут всех, кто в состоянии работать, и мы тут же отправим их в шахты.– А если они наткнутся на Говейна? Его люди дерутся не хуже наемников! – В голосе Клайва прозвучало уважение.– Черт! Он как бельмо у меня на глазу! – сердито проворчал Ранульф. – Я не позволю этому ублюдку все порушить.– Нанять еще людей для охраны дорог?– Нет. Лучше найди мне тело молодой и стройной женщины с темными волосами.Оно должно быть обезображено, чтобы никто не понял, что это не леди Элис.– Что?!– Дурак! Тело будет в гробу! – Ранульф обернулся и оглядел замерших слуг. – Вы там, все! Кому от тринадцати и до двадцати и у кого темные волосы – выйдите вперед!Никто не шевельнулся.– Клайв! – заорал Ранульф, просверлив того свирепым взглядом. – Займись этим.Выражение лица хозяина не предвещало ничего хорошего, но выбрать кого-либо среди перепуганных служанок было выше сил Клайва.– Я слыхал, что несколько дней назад умерла от родов молодая женщина, – пробормотал он. – Схожу-ка я в деревню и узнаю у священника, как она выглядела, и не похоронили ли ее.– Хорошо, – кивнул в ответ Ранульф. – У меня и так осталось мало слуг, вероломные негодяи перебежали к Говейну. – Он сжал кулаки. – Говейн становится все сильнее и сильнее, его необходимо поскорее уничтожить. Сейчас же отправляйся в деревню, а я пока смою грязь и отдохну. Потом мы решим, когда отправиться в Рэнсфорд с печальным сообщением о кончине леди Элис.
Элис подоткнула грубое одеяло под подбородок Дикки и вздохнула.– Вы сделали для него все, что можно, сестра, – сказала Бетт, – и так измучились за ночь!.. Пойдемте, я покажу вам, где вы будете спать. А Бэб, моя старшая, вместе с госпожой Дотти приглядят за ранеными. Мы вам так благодарны! В пещерах мало удобств, но у вас будет собственный уголок с жаровней, и вы сможете согреться.– Спасибо! – Элис улыбнулась женщине, которая всю ночь провела с ней. Все помогавшие ей в уходе за ранеными оказались на редкость добрыми и сострадательными людьми. Не ожидала она такого от преступников.– Пойдемте со мной. В этих переходах можно заблудиться. – Бетт откинула одеяло, закрывавшее проем.Еле двигаясь от усталости, Элис вышла в мрачный коридор, освещенный единственным факелом. Казалось, что из сырых камней сочится влага. Дрожа, Элис стала растирать руки.– Так хочется помыться в горячей воде. Бетт обрадовалась.– Это нетрудно сделать.– Каким образом? – Элис оглядела промозглое помещение, в котором пахло дымом, несвежей едой и потом людей, долго и скученно живущих вместе.– В горе есть горячие родники. Их обнаружил Говейн. Так что мы можем стирать одежду и мыться. Они с Дарси любят сидеть в них подолгу – Бетт зажгла еще один факел и, держа его в руке, пошла вперед. – Но мне это не нравится.– Остальным, как мне показалось, тоже, – сухо заметила Элис.Бетт захихикала:– Когда входишь сюда снаружи, то вначале воздух спертый, но потом привыкаешь.Тяжело ступая, они молча шли по извилистым переходам.– Вы не знаете, который час? – спросила Элис.– Около полуночи, наверное. Трудно сказать, когда не видишь солнца. В большой зале есть песочные часы. Бертрам – это мой муж – переворачивает их. Он был управляющим в Истэме, но Ранульф прогнал его и заменил своим человеком.– И поэтому вы живете здесь?Круглое лицо Бетт горестно сморщилось.– Не только. Осберт, новый управляющий, забрал у нас все имущество. – Глаза Бетт наполнились слезами. – Я не могу спокойно думать о том, как этот человек ест из лучших маминых чашек…– А вы не могли пожаловаться в местный суд?– Там правит лорд Ранульф, и Осберт нас выгнал по его разрешению.– Как ужасно! – воскликнула Элис.– Да. Но другим пришлось еще хуже, так что нам грех жаловаться. Пойдемте, а то простудитесь, слушая мою болтовню.Элис вновь последовала за Бетт. Голова у нее шла кругом. Соммервили никогда не позволили бы себе подобной бессердечности. Родители внушали Элис, что сюзерен обязан быть справедливым и защищать своих подданных.– Смотрите под ноги, – предупредила Бетт, и они поднялись по каменным ступеням. – Здесь мостик. – Бетт повыше подняла факел, который тускло осветил глубокие черные ямы с обеих сторон.– Господи! – Элис в ужасе отпрянула назад.– Не бойтесь – мост прочный. Говейн сам проверил его, прежде чем позволил ходить по нему.Стараясь держаться середины, Элис робко пошла по мосту.– Как могут порядочные люди оставаться с этим жутким бунтовщиком Говейном?Бетт повернулась к Элис.– Говейн не бандит. Он, конечно, вынужден убивать, но он – справедливый. Если бы не он, то мы бы точно умерли от голода или нас схватили бы люди Ранульфа и убили, как других.– А кого они убивали?– Всех, кто остался в Истэмской деревне, когда Ранульф согнал их с земли или стал отнимать у них детей.– Зачем ему дети?– Прислуживать в замке. Девочек заставляли развлекать гостей, а мальчиков вообще больше никто не видел.– Великий Боже! – Элис затрясло, но теперь уже не от холода.– Вот так-то! Мы с Бертрамом, в чем были, убежали ночью с младшими детьми. То же сделали и остальные. У каждого своя печальная история. Но мы выжили. Благодаря Говейну, – закончила она рассказ. – Все, пришли. – Бетт нагнулась под аркой и остановилась, держа факел в руке. Свет отражался от темной поверхности пузырящейся воды. Теплый воздух пах серой и еще чем-то. – Глубоко лишь там, подальше, а здесь довольно мелко. – Бетт прошла вперед по валунам, разбросанным в воде. – Мы отбиваем на них белье, потом полощем вон в той заводи. Там удобно и помыться, потому что можно сесть на камни.– Я умею плавать, – сказала Элис. – А полотенца есть?– Да. Вот здесь берите все, что нужно. Я вас оставлю, а сама пойду проверю, наполнили ли углем жаровню в вашей комнате. Потом вернусь за вами. Нужно что-нибудь принести из вашего мешка?Но в мешке, притороченном к седлу, были лишь чистая нижняя сорочка, перчатки и бесценные книги о травах. Вот если бы при ней оказался сундук с остальной одеждой…– Спасибо, ничего не надо. Я накину этот же плащ, когда помоюсь.Не успела Бетт скрыться, как Элис зашла за большой камень и разделась. Сначала она сняла башмаки и стала двигать негнущимися пальцами. Чулки она отложила в сторону для стирки. Потом с облегчением сняла грязную накидку и головной убор. Косы, уложенные вокруг головы, сбились под льняным Чепцом. Ей хотелось расплести их и вымыть голову, но такую гриву не высушить и за час, поэтому она лишь покрепче заколола косы деревянными шпильками.Не снимая сорочки, Элис уселась на гладкий камень и опустила ступни в воду. Ноги постепенно согрелись, и тогда она погрузилась в воду до подбородка. Вода оказалась очень горячей, но девушка вскоре притерпелась, и было даже приятно ощущать в теле покалывание, от которого проходили боль и усталость.Опершись спиной о камень, Элис закрыла глаза и раскинула руки. В памяти промелькнули события минувшего дня. Казалось, что прошли недели, а не один день!Главное – вернуться домой. Но это только после того, как она убедится, что Дикки и другие раненые вне опасности. Выполнит ли тогда Говейн свое обещание и отвезет ли ее в Ньюстед? Трудно сказать…Какой необычный человек, подумала она, и перед глазами встало его лицо. Человек страстей, он умел скрывать их под внешним хладнокровием.Элис вздохнула, постаралась расслабиться и подумать о чем-нибудь еще. Пузырьки горячей воды приятно щекотали кожу, словно нежные прикосновения возлюбленного. Сравнение навеяло тоску, что было странно, поскольку о любви она знала лишь из баллад.Наконец она встала и, преодолевая напор воды, вылезла на край заводи, быстро скинула сорочку и вытерлась. Снова надевать неопрятное платье не хотелось, но пришлось.Неожиданно в переходе раздался голос:– Тебе понравится купаться, душечка. Говейн! У Элис перехватило дыхание, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди.– Вот мы и пришли. Смотри, какой красивый пруд. – Это был голос любящего человека, ласковый и тихий.Элис была уверена, что сейчас услышит голос Мей. Она чуть не умерла от неловкости и поскорее спряталась за камнями.– Садись-ка здесь. – Шаги приблизились и остановились на том самом месте, где она только что стояла.Элис замерла, как мышка. Если бы ей удалось незаметно убежать! Но Бетт говорила, что здесь лишь один выход.– Не бойся, моя дорогая, – тихонько произнес он. – Сначала давай разденемся.Элис зажала рот рукой. Послышалось приглушенное шуршание, затем нежное бормотание Говейна.– Ну, как? – спросил он.Тонкий голосок что-то проворковал.Элис чуть не заткнула уши.– Садись и опусти ножки в пруд, – убеждал Говейн.– Ой!– Вначале будет горячо, а потом ты привыкнешь. Видишь?Раздался всплеск, и Элис сообразила, что это огромное тело Говейна погрузилось в воду. Она представила его широкие плечи и грудь без кольчуги. Одно дело было видеть отца и братьев без рубашек, и совершенно другое – представить себе обнаженного Говейна.– А теперь, дорогая моя, я опущу тебя в воду. Вот так.Раздался визг, сопровождавшийся мужским смехом. Плеск воды, хихиканье – в общем, любовные игры, подумала Элис. Она видела, как влюбленные развлекались в садах Рэнсфорда. Увы, все это было не для нее!– У тебя такое гладкое тельце, особенно на животике.Элис чуть не задохнулась от стыда.– Сестра Элис! – раздался певучий голос Бетт. – Ой, Говейн! Я и не знала, что вы здесь, – удивилась Бетт. – Извините, но я пришла за сестрой Элис.– Сюда? – недовольно произнес Говейн.– Да. Она всю ночь ухаживала за ранеными, и я подумала, что горячая ванна ей не помешает.– Я ее здесь не видел.– О Боже! Надеюсь, она не утонула? Кажется, она сказала, что умеет плавать… Сестра Элис!Девушка не могла больше прятаться и выпрямилась во весь рост.– Я здесь, Бетт.Элис старалась не смотреть в ту сторону, где находился Говейн с любовницей.– Сестра, что вы там делали? – спросила Бетт.– Зашнуровывала башмаки.– Они, должно быть, доходят у вас до колен, – сухо заметил Говейн. – Мы здесь уже давно.Элис бросила на него быстрый взгляд и отвернулась. Но все же увидела в свете факела его мощную обнаженную грудь. В животе у нее что-то затрепетало. Наверное, это от голода.Бетт наклонилась к пруду.– Тебе нравится купаться, дорогуша?– Горячо, – ответил тоненький голосок.Элис посмотрела вниз и увидела крошечное голое создание, сидящее в ложбинке того самого камня, где она сама недавно отдыхала.– Это моя дочь Энид, – сказал Говейн. Краска залила шею и щеки Элис.– А я подумала…– Как вам не стыдно, сестра!.. – лукаво произнес он.Вконец смущенная Элис, тем не менее, вздернула подбородок.– Спокойной ночи, Говейн, – попрощалась Бетт. – Пойдемте, сестра, а то одна вы заблудитесь.– Не стесняйтесь, сестра Элис. В любое время моя ванна в вашем распоряжении, – рассмеялся Говейн.Весь обратный путь Элис кипела от злости. А когда Бетт привела ее в комнату, то при виде сырых, покрытых мхом стен и жалкого соломенного тюфяка на каменном полу она не сдержалась и резко заявила:– Я здесь не останусь!В углу горела жаровня, но ее тепла было явно недостаточно, чтобы уничтожить холод и запах плесени.– Но это комната Говейна. Она самая лучшая. – Бетт не знала, что делать.– Его комната? – Элис похолодела. – Он что, собирается спать со мной в одной постели?– Нет, конечно! – воскликнула Бетт и замахала руками. – Он перенес свои вещи и сундук с бумагами в счетную комнату, чтобы вы могли спать в тепле.Комок застрял у Элис в горле. Усталость, страдания и страх слились воедино и навалились на нее. Зачем она слезла с лошади и кинулась на помощь Дикки? Но тогда у нее не было выбора! Да и сейчас, судя по всему, нет. Она с трудом выговорила:– Я… простите меня. Я не хотела показаться неблагодарной. Просто устала.– Конечно, конечно… – Бетт легонько сжала ей плечо. Сочувствие этой женщины проникло сквозь ткань платья и согрело измученную душу Элис. – У вас выдались тяжелые день и ночь, но вы не беспокойтесь – здесь вы в безопасности. Говейн не допустит, чтобы вас обидели.Элис, не раздеваясь, улеглась на комковатый тюфяк, но сон не приходил. Глава пятая – Теперь у нас хватит запасов? – спросил Дарси.Говейн взглянул на палочки для счета, приготовленные Бертрамом, – зарубки на них давали представление о количестве продовольствия.– Едва ли. Очень мало муки.– Мука! – Дарси вздохнул и мечтательно прикрыл глаза. – Так хочется настоящего хлеба. Я сыт по горло сухими овсяными лепешками.– Булочник Перси старается, как может…– Знаю, знаю. Его умение сродни божественному чуду с хлебами и рыбой, но человек не может постоянно питаться бобами и супом из корешков.– Особенно такой здоровый детина, как ты!Дарси фыркнул и осведомился:– Когда мы выступаем?Говейн откинулся на низкой скамье и уперся спиной в стену небольшой пещеры, служившей счетной комнатой. Он устал. После купанья ему удалось поспать всего пару часов. Затем он поднялся и отправился инспектировать лагерь. В глаза словно песку насыпали, а голова шла кругом от обилия дел. Главное – как он поведет людей в атаку?– Скоро выступим, так как погода вот-вот испортится, – ответил он.Дарси уселся на другую скамейку и протянул руки к жаровне, чтобы согреться.– Пещеры здорово нас выручили, но мы не можем вечно жить, как кроты. Людям необходим солнечный свет и свежий воздух. Все взвинчены и раздражены.Сам Говейн тоже был взбудоражен. Наверное, поэтому он так странно отнесся к появлению монахини.– Даже Мей рассердилась на меня за то, что я привел монашку. А ей обычно требуются лишние руки, – заметил он.– Она просто ревнует!– К монашке?– К красивой, заметьте, монашке, – лукаво улыбнулся Дарси.– Ей-то что волноваться? – пожал плечами Говейн. – То, что было когда-то между нами, закончилось. И по ее воле. Я просил ее уехать со мной из Истэма, а она вместо этого вышла за мельника Джона.– Вы до сих пор не можете ей этого простить?– Я простил, – На самом деле Говейн очень долго переживал предательство Мей. Она была его первой любовью, но он в ней ошибся. Затем последовало предательство Бланш, и он с тех пор не доверял женщинам. – Я благодарен Мей за то, что она предупредила меня о Ранульфе и отвела нас в пещеры.– Мей до сих пор вас любит, – заметил Дарси.– Ошибаешься. Мы просто друзья.– Жаль, что она так не считает. – Дарси налил две чаши эля из бутыли, висящей у него на груди, и залпом осушил одну. – Но я рад. У меня появляется возможность добиться ее благосклонности.– У тебя?– А почему нет? Не настолько же я ужасен! – обиделся Дарси.– Я не об этом, – отмахнулся Говейн. – Просто ни разу не видел, чтобы тебе понравилась хоть одна женщина.– А разве у меня было время для ухаживаний? Два года мы просидели в тюрьме, затем искали крошку Энид. Теперь мы разбойники. К тому же до сих пор мне никто и не нравился.– Мей, как и все они, разобьет тебе сердце!– Я знаю, что Бланш отвратила вас от женщин, но ведь среди них есть хорошие и преданные. Такой была моя мать, упокой Господи ее душу. Да и ваша благородная матушка тоже…– Да, моя мать… – Говейн выпил из своей чаши, но сладкий эль, предназначенный для кладовых Ранульфа, не смягчил горечь и разочарование. – Она была хорошей женщиной и любящей матерью. Но, возможно, и она лгала, когда говорила, что Уоррен – ее муж. Наверное, вся жизнь – сплошной обман.– Но ведь от этого ваше беспокойство о ней не уменьшилось.– Конечно, нет! Она – моя мать, и неважно, лгала она мне или нет. Я с ума схожу оттого, что не знаю, где она и жива ли, скрылась ли в Уэльсе, как заявил Ранульф, или он держит ее пленницей в малпасской башне.– Неужели он может так обойтись с леди? – Дарси покачал головой.– Надеюсь, что нет. – Говейн вздрогнул, вспомнив детские жестокости Ранульфа, о которых страшно было думать, не то, что пересказывать. – Возможно, именно поэтому Ранульф перекрыл все дороги, ведущие к Малпасу, чтобы я не смог спасти мать. Но я верю, что она жива!– Почему он отсек эту местность от всего края?– Не знаю, но ничего хорошего это не сулит, мой друг. Меня терзает то, что мы до сих пор не двинулись в путь, и все же мне претит сама мысль о том, что я рискую жизнями людей, чтобы возвратить свои владения и спасти мать.– Ваш план тщательно продуман, а люди хорошо подготовлены.– Это так, но они беглые крестьяне, торговцы и слуги, хоть и в кольчугах.– Они умерли бы от голода или их убила бы стража Ранульфа, если бы не вы, – возразил Дарси.У Говейна сжалось сердце.– Не делай из меня героя. Я возглавил их потому, что мне нужны люди для сражения с Ранульфом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Элис подоткнула грубое одеяло под подбородок Дикки и вздохнула.– Вы сделали для него все, что можно, сестра, – сказала Бетт, – и так измучились за ночь!.. Пойдемте, я покажу вам, где вы будете спать. А Бэб, моя старшая, вместе с госпожой Дотти приглядят за ранеными. Мы вам так благодарны! В пещерах мало удобств, но у вас будет собственный уголок с жаровней, и вы сможете согреться.– Спасибо! – Элис улыбнулась женщине, которая всю ночь провела с ней. Все помогавшие ей в уходе за ранеными оказались на редкость добрыми и сострадательными людьми. Не ожидала она такого от преступников.– Пойдемте со мной. В этих переходах можно заблудиться. – Бетт откинула одеяло, закрывавшее проем.Еле двигаясь от усталости, Элис вышла в мрачный коридор, освещенный единственным факелом. Казалось, что из сырых камней сочится влага. Дрожа, Элис стала растирать руки.– Так хочется помыться в горячей воде. Бетт обрадовалась.– Это нетрудно сделать.– Каким образом? – Элис оглядела промозглое помещение, в котором пахло дымом, несвежей едой и потом людей, долго и скученно живущих вместе.– В горе есть горячие родники. Их обнаружил Говейн. Так что мы можем стирать одежду и мыться. Они с Дарси любят сидеть в них подолгу – Бетт зажгла еще один факел и, держа его в руке, пошла вперед. – Но мне это не нравится.– Остальным, как мне показалось, тоже, – сухо заметила Элис.Бетт захихикала:– Когда входишь сюда снаружи, то вначале воздух спертый, но потом привыкаешь.Тяжело ступая, они молча шли по извилистым переходам.– Вы не знаете, который час? – спросила Элис.– Около полуночи, наверное. Трудно сказать, когда не видишь солнца. В большой зале есть песочные часы. Бертрам – это мой муж – переворачивает их. Он был управляющим в Истэме, но Ранульф прогнал его и заменил своим человеком.– И поэтому вы живете здесь?Круглое лицо Бетт горестно сморщилось.– Не только. Осберт, новый управляющий, забрал у нас все имущество. – Глаза Бетт наполнились слезами. – Я не могу спокойно думать о том, как этот человек ест из лучших маминых чашек…– А вы не могли пожаловаться в местный суд?– Там правит лорд Ранульф, и Осберт нас выгнал по его разрешению.– Как ужасно! – воскликнула Элис.– Да. Но другим пришлось еще хуже, так что нам грех жаловаться. Пойдемте, а то простудитесь, слушая мою болтовню.Элис вновь последовала за Бетт. Голова у нее шла кругом. Соммервили никогда не позволили бы себе подобной бессердечности. Родители внушали Элис, что сюзерен обязан быть справедливым и защищать своих подданных.– Смотрите под ноги, – предупредила Бетт, и они поднялись по каменным ступеням. – Здесь мостик. – Бетт повыше подняла факел, который тускло осветил глубокие черные ямы с обеих сторон.– Господи! – Элис в ужасе отпрянула назад.– Не бойтесь – мост прочный. Говейн сам проверил его, прежде чем позволил ходить по нему.Стараясь держаться середины, Элис робко пошла по мосту.– Как могут порядочные люди оставаться с этим жутким бунтовщиком Говейном?Бетт повернулась к Элис.– Говейн не бандит. Он, конечно, вынужден убивать, но он – справедливый. Если бы не он, то мы бы точно умерли от голода или нас схватили бы люди Ранульфа и убили, как других.– А кого они убивали?– Всех, кто остался в Истэмской деревне, когда Ранульф согнал их с земли или стал отнимать у них детей.– Зачем ему дети?– Прислуживать в замке. Девочек заставляли развлекать гостей, а мальчиков вообще больше никто не видел.– Великий Боже! – Элис затрясло, но теперь уже не от холода.– Вот так-то! Мы с Бертрамом, в чем были, убежали ночью с младшими детьми. То же сделали и остальные. У каждого своя печальная история. Но мы выжили. Благодаря Говейну, – закончила она рассказ. – Все, пришли. – Бетт нагнулась под аркой и остановилась, держа факел в руке. Свет отражался от темной поверхности пузырящейся воды. Теплый воздух пах серой и еще чем-то. – Глубоко лишь там, подальше, а здесь довольно мелко. – Бетт прошла вперед по валунам, разбросанным в воде. – Мы отбиваем на них белье, потом полощем вон в той заводи. Там удобно и помыться, потому что можно сесть на камни.– Я умею плавать, – сказала Элис. – А полотенца есть?– Да. Вот здесь берите все, что нужно. Я вас оставлю, а сама пойду проверю, наполнили ли углем жаровню в вашей комнате. Потом вернусь за вами. Нужно что-нибудь принести из вашего мешка?Но в мешке, притороченном к седлу, были лишь чистая нижняя сорочка, перчатки и бесценные книги о травах. Вот если бы при ней оказался сундук с остальной одеждой…– Спасибо, ничего не надо. Я накину этот же плащ, когда помоюсь.Не успела Бетт скрыться, как Элис зашла за большой камень и разделась. Сначала она сняла башмаки и стала двигать негнущимися пальцами. Чулки она отложила в сторону для стирки. Потом с облегчением сняла грязную накидку и головной убор. Косы, уложенные вокруг головы, сбились под льняным Чепцом. Ей хотелось расплести их и вымыть голову, но такую гриву не высушить и за час, поэтому она лишь покрепче заколола косы деревянными шпильками.Не снимая сорочки, Элис уселась на гладкий камень и опустила ступни в воду. Ноги постепенно согрелись, и тогда она погрузилась в воду до подбородка. Вода оказалась очень горячей, но девушка вскоре притерпелась, и было даже приятно ощущать в теле покалывание, от которого проходили боль и усталость.Опершись спиной о камень, Элис закрыла глаза и раскинула руки. В памяти промелькнули события минувшего дня. Казалось, что прошли недели, а не один день!Главное – вернуться домой. Но это только после того, как она убедится, что Дикки и другие раненые вне опасности. Выполнит ли тогда Говейн свое обещание и отвезет ли ее в Ньюстед? Трудно сказать…Какой необычный человек, подумала она, и перед глазами встало его лицо. Человек страстей, он умел скрывать их под внешним хладнокровием.Элис вздохнула, постаралась расслабиться и подумать о чем-нибудь еще. Пузырьки горячей воды приятно щекотали кожу, словно нежные прикосновения возлюбленного. Сравнение навеяло тоску, что было странно, поскольку о любви она знала лишь из баллад.Наконец она встала и, преодолевая напор воды, вылезла на край заводи, быстро скинула сорочку и вытерлась. Снова надевать неопрятное платье не хотелось, но пришлось.Неожиданно в переходе раздался голос:– Тебе понравится купаться, душечка. Говейн! У Элис перехватило дыхание, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди.– Вот мы и пришли. Смотри, какой красивый пруд. – Это был голос любящего человека, ласковый и тихий.Элис была уверена, что сейчас услышит голос Мей. Она чуть не умерла от неловкости и поскорее спряталась за камнями.– Садись-ка здесь. – Шаги приблизились и остановились на том самом месте, где она только что стояла.Элис замерла, как мышка. Если бы ей удалось незаметно убежать! Но Бетт говорила, что здесь лишь один выход.– Не бойся, моя дорогая, – тихонько произнес он. – Сначала давай разденемся.Элис зажала рот рукой. Послышалось приглушенное шуршание, затем нежное бормотание Говейна.– Ну, как? – спросил он.Тонкий голосок что-то проворковал.Элис чуть не заткнула уши.– Садись и опусти ножки в пруд, – убеждал Говейн.– Ой!– Вначале будет горячо, а потом ты привыкнешь. Видишь?Раздался всплеск, и Элис сообразила, что это огромное тело Говейна погрузилось в воду. Она представила его широкие плечи и грудь без кольчуги. Одно дело было видеть отца и братьев без рубашек, и совершенно другое – представить себе обнаженного Говейна.– А теперь, дорогая моя, я опущу тебя в воду. Вот так.Раздался визг, сопровождавшийся мужским смехом. Плеск воды, хихиканье – в общем, любовные игры, подумала Элис. Она видела, как влюбленные развлекались в садах Рэнсфорда. Увы, все это было не для нее!– У тебя такое гладкое тельце, особенно на животике.Элис чуть не задохнулась от стыда.– Сестра Элис! – раздался певучий голос Бетт. – Ой, Говейн! Я и не знала, что вы здесь, – удивилась Бетт. – Извините, но я пришла за сестрой Элис.– Сюда? – недовольно произнес Говейн.– Да. Она всю ночь ухаживала за ранеными, и я подумала, что горячая ванна ей не помешает.– Я ее здесь не видел.– О Боже! Надеюсь, она не утонула? Кажется, она сказала, что умеет плавать… Сестра Элис!Девушка не могла больше прятаться и выпрямилась во весь рост.– Я здесь, Бетт.Элис старалась не смотреть в ту сторону, где находился Говейн с любовницей.– Сестра, что вы там делали? – спросила Бетт.– Зашнуровывала башмаки.– Они, должно быть, доходят у вас до колен, – сухо заметил Говейн. – Мы здесь уже давно.Элис бросила на него быстрый взгляд и отвернулась. Но все же увидела в свете факела его мощную обнаженную грудь. В животе у нее что-то затрепетало. Наверное, это от голода.Бетт наклонилась к пруду.– Тебе нравится купаться, дорогуша?– Горячо, – ответил тоненький голосок.Элис посмотрела вниз и увидела крошечное голое создание, сидящее в ложбинке того самого камня, где она сама недавно отдыхала.– Это моя дочь Энид, – сказал Говейн. Краска залила шею и щеки Элис.– А я подумала…– Как вам не стыдно, сестра!.. – лукаво произнес он.Вконец смущенная Элис, тем не менее, вздернула подбородок.– Спокойной ночи, Говейн, – попрощалась Бетт. – Пойдемте, сестра, а то одна вы заблудитесь.– Не стесняйтесь, сестра Элис. В любое время моя ванна в вашем распоряжении, – рассмеялся Говейн.Весь обратный путь Элис кипела от злости. А когда Бетт привела ее в комнату, то при виде сырых, покрытых мхом стен и жалкого соломенного тюфяка на каменном полу она не сдержалась и резко заявила:– Я здесь не останусь!В углу горела жаровня, но ее тепла было явно недостаточно, чтобы уничтожить холод и запах плесени.– Но это комната Говейна. Она самая лучшая. – Бетт не знала, что делать.– Его комната? – Элис похолодела. – Он что, собирается спать со мной в одной постели?– Нет, конечно! – воскликнула Бетт и замахала руками. – Он перенес свои вещи и сундук с бумагами в счетную комнату, чтобы вы могли спать в тепле.Комок застрял у Элис в горле. Усталость, страдания и страх слились воедино и навалились на нее. Зачем она слезла с лошади и кинулась на помощь Дикки? Но тогда у нее не было выбора! Да и сейчас, судя по всему, нет. Она с трудом выговорила:– Я… простите меня. Я не хотела показаться неблагодарной. Просто устала.– Конечно, конечно… – Бетт легонько сжала ей плечо. Сочувствие этой женщины проникло сквозь ткань платья и согрело измученную душу Элис. – У вас выдались тяжелые день и ночь, но вы не беспокойтесь – здесь вы в безопасности. Говейн не допустит, чтобы вас обидели.Элис, не раздеваясь, улеглась на комковатый тюфяк, но сон не приходил. Глава пятая – Теперь у нас хватит запасов? – спросил Дарси.Говейн взглянул на палочки для счета, приготовленные Бертрамом, – зарубки на них давали представление о количестве продовольствия.– Едва ли. Очень мало муки.– Мука! – Дарси вздохнул и мечтательно прикрыл глаза. – Так хочется настоящего хлеба. Я сыт по горло сухими овсяными лепешками.– Булочник Перси старается, как может…– Знаю, знаю. Его умение сродни божественному чуду с хлебами и рыбой, но человек не может постоянно питаться бобами и супом из корешков.– Особенно такой здоровый детина, как ты!Дарси фыркнул и осведомился:– Когда мы выступаем?Говейн откинулся на низкой скамье и уперся спиной в стену небольшой пещеры, служившей счетной комнатой. Он устал. После купанья ему удалось поспать всего пару часов. Затем он поднялся и отправился инспектировать лагерь. В глаза словно песку насыпали, а голова шла кругом от обилия дел. Главное – как он поведет людей в атаку?– Скоро выступим, так как погода вот-вот испортится, – ответил он.Дарси уселся на другую скамейку и протянул руки к жаровне, чтобы согреться.– Пещеры здорово нас выручили, но мы не можем вечно жить, как кроты. Людям необходим солнечный свет и свежий воздух. Все взвинчены и раздражены.Сам Говейн тоже был взбудоражен. Наверное, поэтому он так странно отнесся к появлению монахини.– Даже Мей рассердилась на меня за то, что я привел монашку. А ей обычно требуются лишние руки, – заметил он.– Она просто ревнует!– К монашке?– К красивой, заметьте, монашке, – лукаво улыбнулся Дарси.– Ей-то что волноваться? – пожал плечами Говейн. – То, что было когда-то между нами, закончилось. И по ее воле. Я просил ее уехать со мной из Истэма, а она вместо этого вышла за мельника Джона.– Вы до сих пор не можете ей этого простить?– Я простил, – На самом деле Говейн очень долго переживал предательство Мей. Она была его первой любовью, но он в ней ошибся. Затем последовало предательство Бланш, и он с тех пор не доверял женщинам. – Я благодарен Мей за то, что она предупредила меня о Ранульфе и отвела нас в пещеры.– Мей до сих пор вас любит, – заметил Дарси.– Ошибаешься. Мы просто друзья.– Жаль, что она так не считает. – Дарси налил две чаши эля из бутыли, висящей у него на груди, и залпом осушил одну. – Но я рад. У меня появляется возможность добиться ее благосклонности.– У тебя?– А почему нет? Не настолько же я ужасен! – обиделся Дарси.– Я не об этом, – отмахнулся Говейн. – Просто ни разу не видел, чтобы тебе понравилась хоть одна женщина.– А разве у меня было время для ухаживаний? Два года мы просидели в тюрьме, затем искали крошку Энид. Теперь мы разбойники. К тому же до сих пор мне никто и не нравился.– Мей, как и все они, разобьет тебе сердце!– Я знаю, что Бланш отвратила вас от женщин, но ведь среди них есть хорошие и преданные. Такой была моя мать, упокой Господи ее душу. Да и ваша благородная матушка тоже…– Да, моя мать… – Говейн выпил из своей чаши, но сладкий эль, предназначенный для кладовых Ранульфа, не смягчил горечь и разочарование. – Она была хорошей женщиной и любящей матерью. Но, возможно, и она лгала, когда говорила, что Уоррен – ее муж. Наверное, вся жизнь – сплошной обман.– Но ведь от этого ваше беспокойство о ней не уменьшилось.– Конечно, нет! Она – моя мать, и неважно, лгала она мне или нет. Я с ума схожу оттого, что не знаю, где она и жива ли, скрылась ли в Уэльсе, как заявил Ранульф, или он держит ее пленницей в малпасской башне.– Неужели он может так обойтись с леди? – Дарси покачал головой.– Надеюсь, что нет. – Говейн вздрогнул, вспомнив детские жестокости Ранульфа, о которых страшно было думать, не то, что пересказывать. – Возможно, именно поэтому Ранульф перекрыл все дороги, ведущие к Малпасу, чтобы я не смог спасти мать. Но я верю, что она жива!– Почему он отсек эту местность от всего края?– Не знаю, но ничего хорошего это не сулит, мой друг. Меня терзает то, что мы до сих пор не двинулись в путь, и все же мне претит сама мысль о том, что я рискую жизнями людей, чтобы возвратить свои владения и спасти мать.– Ваш план тщательно продуман, а люди хорошо подготовлены.– Это так, но они беглые крестьяне, торговцы и слуги, хоть и в кольчугах.– Они умерли бы от голода или их убила бы стража Ранульфа, если бы не вы, – возразил Дарси.У Говейна сжалось сердце.– Не делай из меня героя. Я возглавил их потому, что мне нужны люди для сражения с Ранульфом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19