Он стоял и пил молоко из ведерка, а я думала о том, какой вредный Лассе и как несправедливо, что собакам можно везде ходить, а ягнятам нет. И, когда Понтус допил молоко, я решила позволить ему идти со мной в школу. "Ну что, съел?" - скажу я тогда Лассе.
Наша школа находится в Стурбю. Идти туда довольно далеко, и мы, все ребята из Буллербю, ходим туда вместе. Мне трудно успеть собраться вовремя по утрам. Ведь сначала я должна сбегать на выгон и напоить Понтуса. И в то утро, когда я собралась взять Понтуса с собой в школу, все ребята стояли возле калитки Улле и ждали меня.
- Не копайся, Лиса! - крикнула Бритта. - А не то опоздаем! Тут я повернулась к Понтусу и крикнула ему:
- Не копайся, Понтус, а не то мы опоздаем!
Ну и удивились же они все - Лассе, Буссе, Бритта, Анна и Улле, увидев Понтуса! Просто рты поразевали!
- Куда?.. - спросил Лассе. - Он-то куда намылился?
- В школу, - ответила я. - Может, тогда вы перестанете говорить, будто одних только собак можно повсюду брать с собой.
Ребята просто ахнули.
- Может, ты сегодня не в себе, Лиса? - спросил Лассе.
- А папа с мамой знают про это? - добавил Буссе.
Тут я немножко испугалась. Ведь об этом-то я и не подумала раньше. Но Анна хлопнула в ладоши и засмеялась.
- Если собакам можно ходить в школу, почему ягнятам нельзя? - спросила она. Вот и я тоже так думала! И вдруг Лассе весело улыбнулся и сказал:
- Пускай идет с нами! Хотя фрёкен, верно, грохнется в обморок!
И мы потопали вниз под горку. А Понтус пошел за нами. То и дело он останавливался, как будто сомневался, хорошо ли он поступает. Но стоило мне крикнуть: "Понтус!", как он отвечал: "Бе-е-е!" и бежал ко мне. Вот умный барашек!
В это утро мы шли в школу дольше, чем всегда, и опоздали. Звонок уже прозвенел, и дети вошли в класс. В Стурбю и Буллербю детей немного, и мы все сидим в одном школьном зале. И учительница у нас одна, хотя мы учимся в разных классах.
Карабкаясь по школьной лестнице, Понтус спотыкался, и мне приходилось помогать ему немножко.
- Может, ему еще рано учиться, - съехидничал Лассе.
Несколько лет назад, когда Лассе только начал ходить в школу, он ни минутки не мог сидеть спокойно. И фрёкен сказала, что ему еще рано учиться. Она отослала его домой и велела приходить на следующий год. Она сказала, что ему лучше еще с годик посидеть дома и поиграть. Он, ясное дело, об этом не забыл. Потому и сказал так про Понтуса.
Бритта постучалась в дверь, и мы вошли в зал.
- Простите нас за опоздание, - сказала она.
И тут Улле принялся хихикать. Кроме Улле, мы все стояли молча, а Улле хихикал так, будто его щекотали.
- Что это тебе, Улле, так весело сегодня? - спросила фрёкен.
Понтус стоял позади нас, и никто его не видел. Но вдруг послышалось: "Бе-е-е...", и Понтус сунул голову в класс. Все дети, сидя за партами, прямо-таки подпрыгнули. И фрёкен, между прочим, тоже.
- Это что еще такое? - спросила она. - Никак вы ягненка сюда привели?
- Лиса... - начал было Буссе, но замолчал, думая, что фрёкен рассердится на меня. Я тоже немножко испугалась.
- Мы сейчас проходим домашних животных, - довольно тихо сказала я. - Так я думала...
- Что ты думала? - снова спросила фрёкен.
- Что хорошо поглядеть на живого ягненка. Правда, это я придумала только теперь.
Фрёкен громко засмеялась, и все дети тоже. Но громче всех смеялся Улле. У него даже что-то бурлило в горле.
Потом мы подвели Понтуса к доске. И все дети по очереди гладили его. Мы почитали в учебнике про овец, и я рассказала, как я выкормила Понтуса из рожка. Всем он очень понравился, и мы спели ему:
Белая овечка, бе... бе... Дашь ли шерсти мне?
Мне показалось, что Понтусу надоел весь этот шум, что ему захотелось обратно на пастбище. Хотя он стоял послушно возле моей парты целый час. Правда, не все время. Иногда он немножко подпрыгивал и блеял. И каждый раз Улле принимался хохотать. Он клал голову на крышку парты и заливался так, что другие начинали смеяться.
В хорошую, теплую погоду мы на переменках сидим на школьном крыльце и едим бутерброды. И на этот раз мы пошли завтракать на крыльцо. У меня, как всегда, была с собой бутылка молока. Фрёкен дала мне ведерко, и я напоила Понтуса молоком. Все ребята смотрели с интересом, как Понтус пьет. А Анна отлила мне половину своего молока.
Потом Понтус стал бегать по школьному двору и даже попробовал было щипать ботву морковки, которая только что начала пробиваться у фрёкен на грядках. Но я выгнала его с огорода и велела успокоиться и потерпеть до дома, когда он будет пастись на выгоне.
После уроков, когда мы снова собрались идти домой, Лассе сказал:
- Завтра мы будем проходить крупный рогатый скот. Вот будет интересно! Я приведу в школу быка. Улле стал смеяться до икоты.
- Правда, быку будет тесновато стоять возле парты, - добавил Лассе.
Но фрёкен не велела нам больше приводить в школу животных. Хотя это и полезно, когда изучаешь живую природу.
- Но это все-таки неудобно, - добавила она.
- Да, подумать только, ведь мы будем проходить крокодила! - воскликнула Анна.
Тут Улле так захохотал, что прямо взвыл и, заливаясь смехом, с трудом выговорил:
- Ну тогда я приведу с собой крокодила! По дороге домой Понтус устал, и мы по очереди тащили его, поднимаясь по горушкам. Потом все вместе пошли на пастбище и выпустили его. Никогда еще я не видела, чтобы ягненок так весело скакал, как Понтус в тот раз. Он помчался галопом к другим овцам и блеял на весь выгон.
- Да, видно, в школу ходить ему еще рано! - сказал Лассе.
ПО ДОРОГЕ ИЗ ШКОЛЫ ДОМОЙ
Нам, ребятам из Буллербю, всегда весело идти из школы домой. По дороге мы болтаем о том, что было в школе. Иногда мы даже рассказываем сказки или говорим о том, что станем делать, когда вырастем большими, или еще о чем-нибудь. А иногда садимся немножко отдохнуть у дороги, влезаем, на дерево или идем по ограде, а не по дороге. Это чтобы не было скучно.
Мама никак не поймет, почему в школу мы идем в два раза быстрее, чем из школы. Я и сама этого не пойму. Это и в самом деле странно. Но так уж у нас получается. Тут уж ничего не поделаешь.
Один раз, прошлой весной, мы пришли домой так поздно, что мама сказала:
- А ну расскажи мне, что вы делали по дороге из школы!
И я рассказала ей. А дело было так: сначала мы пошли в магазин в Стурбю и купили для дедушки постный сахар. Дедушка его очень любит, и мы охотно покупаем ему этот сахар. Дедушка держит его в угловом шкафу у себя в комнате и каждый раз угощает нас. И вот Бритта купила пакетик постного сахара. Нам всем хотелось его попробовать, но она не дала нам ни кусочка, а положила пакетик в свой ранец и сказала:
- Если шесть человек попробуют этот сахар, дедушке достанется один пустой пакетик.
- Нет, пробовать мы не будем, - согласился Лассе. - Давайте-ка лучше пойдем поскорее домой, пока не случилось беды!
И мы пошли домой. Но Буссе страшно любит карамельки и вообще всякие сладости. Он сказал:
- Ох, если бы у меня была крона! Я бы на всю крону купил карамелек.
- Но ведь у тебя кроны нет. Случайно! - съехидничала Анна.
- Нет, но ведь можно найти ее, - ответил Буссе. - Случайно!
- Интересно, как ты найдешь ее? - засмеялась Бритта. - Ведь ты вечно идешь, задрав голову кверху. А нужно, по крайней мере, смотреть на землю.
И Буссе решил смотреть на землю. Он прошел не больше пяти-десяти метров, как нашел крону. Вот чудеса-то! Может, все-таки есть на свете гномы, которые подслушивают чужие желания и рассыпают на дороге кроны. Эта крона лежала как раз на развилке дорог, ну там, где начинается дорога в Буллербю.
Сначала Буссе остановился и уставился на эту крону, будто не верил своим глазам. Потом он взял ее, помчался в магазин и купил на всю крону карамелек. Как и говорил раньше. А мы ждали его у развилки дорог. Когда он вернулся, то угостил нас всех карамельками.
- Подумать только! Как легко находить монеты! - сказал Буссе. - Сколько же денег я прошляпил! Теперь мы все стали смотреть на дорогу. Лассе сказал:
- Эх, была бы у меня крона!
Он думал, что, может, гном и ему даст крону. Но крона ему все не попадалась. Тогда он снова сказал:
- Эх, найти бы мне пятьдесят эре!
Но и пятидесяти эре он все не находил. Сдаваться ему все же не хотелось, и он опять крикнул:
- Эх, найти бы десятиэровую монетку!
Десять эре он тоже не отыскал и сердито рявкнул:
- Ну уж одно-то эре я всяко найду, вот увидите!
Но он ничего не нашел. И остальные тоже не нашли. Один только Буссе нашел тогда крону, а кроме него никто так и не нашел ничегошеньки.
Буссе всю дорогу угощал нас карамельками. Под конец он придумал соревнование - кто дольше продержит во рту карамельку, пока она не растает. Наверно, он выдумал это, чтобы мы не очень быстро съели его карамельки. Но нам понравилось это соревнование. Мы взяли в рот по конфетке и сосали ее как можно медленнее. Немного погодя мы встали в кружок и высунули языки, чтобы сравнить карамельки, но почти ни у кого карамельки уже не осталось. Мы стояли на полпути к дому, напротив дома сапожника. Сапожник высунул голову в кухонное окно и крикнул:
- А ну, у кого из вас есть в башке хоть капля ума? Отнесите Агде туфли с подбитыми каблуками!
Мы поскорее спрятали языки, чтобы он не увидел, как мы соревнуемся. И все-таки Бритта выиграла конфетное соревнование. А Лассе взял туфли Агды и сунул их в свой ранец.
Потом Улле придумал соревнование, кто дольше не будет дышать. И мы стали соревноваться. Но только когда, на всякий случай, отошли подальше от дома сапожника. Ведь он, наверно, опять скажет, что мы дураки: стоим посреди дороги и не дышим.
Мы не дышали долго. Я после сказала маме, что мы, ясное дело, не из-за этого пришли поздно домой. Но все-таки немножко и из-за этого. Ведь мы не дышали довольно долго. Лассе уверял нас, что
он выиграл. Но Улле сказал:
- А вот и нет, у Буссе лицо сильнее посинело! Тогда Лассе предложил:
- Давайте поспорим, кто дальше плюнет. Только без девчонок! Они в плевании слабаки.
Мы с Бриттой и Анной рассердились. Мы можем плевать не хуже мальчишек. Бритта сказала, что, если мальчишки не примут нас в игру по плеванию, она не позовет их завтра на свой день рождения. И они нас приняли. Но выиграл, понятно, Лассе. Хотя Анна переплюнула и Улле, и Буссе.
У сапожника есть лужайка, которую весной затопляет. Она становится похожей на маленькое озеро. А на лужайке лежит большущий камень. Весной он походит на островок. Мы поравнялись с лужайкой сапожника и остановились, чтобы немножко отдохнуть.
- Мне охота забраться на этот камень, - сказал Лассе.
Мы все закричали, что нам тоже охота. Тогда Лассе вытащил несколько жердей из изгороди и приложил их к камню вместо моста. И мы перелезли на этот камень. Лассе полез первым. Погода стояла теплая, солнечная, и сидеть на этом камне, греясь на солнышке, было здорово.
- Вот бы поесть чего-нибудь! - сказала Анна.
Но еды у нас не было. Карамельки мы уже съели. Тут Лассе поглядел в свой ранец. Там лежали туфли Агды и еще бутерброд с сыром, который он не смог съесть на переменке.
Понарошку камень у нас был корабль, плывущий в море наугад, а мы - матросы. И все мы умрем от голода, если не подоспеет помощь. Лассе поделил бутерброд с сыром на шесть одинаковых кусочков и сказал:
- Друзья! Это все, что у нас осталось. Впереди голодная смерть. Но будьте стойкими, как ваш капитан!
Капитаном был, понятно, он сам. Потом он сказал, что у нас нет воды. Что это самое страшное и мы умрем от жажды.
Тогда Буссе крикнул:
- Да ты что! Вся лужайка полна воды, хоть залейся!
А Лассе сказал, что Буссе ничего не соображает. Что вокруг нашего корабля вода соленая, и он застрелит каждого, кто попробует пить эту воду. Ведь тот, кто выпьет соленой воды, сразу спятит. Он лег на камень и притворился, будто он бредит от голода и жажды. А Буссе сказал:
- Видно, он все-таки напился соленой воды!
Тут Лассе встал на колени, стиснул руки и заорал:
- На помощь! Помогите!
Он орал так громко, что эхо повторяло его слова. Нам даже страшно стало. И кто же примчался нам на помощь? Конечно, сапожник. Он решил, что мы взаправду зовем на помощь.
- Сумели туда забраться, чертовы дети, сами и выбирайтесь! - крикнул он, злой, как оса.
Но он все-таки побежал по воде, перетаскал нас по одному и пошвырял на сушу. Хотя на нем были резиновые сапоги, он ругал нас все время. Но все-таки с его стороны было очень любезно спасать нас. Вообще-то это нам вовсе было не надо. Правда, мы об этом не посмели ему сказать.
Мы поскорее пошли домой, а он кричал нам вслед, что эти сопляки из Буллербю надоели ему до смерти. И чтобы мы больше не смели дотрагиваться до жердей в его изгороди.
Мы прошли уже большой кусок дороги, как вдруг я взглянула на ранец Лассе и спросила:
- А куда ты дел туфли Агды?
Лассе растерялся. Он сказал, что туфли, ясное дело, остались на камне. Он положил их на камень, когда доставал бутерброд с сыром. Мы все вернулись, не хотели, чтобы Лассе возвращался один.
И в самом деле, туфли лежали на камне, завернутые в газету. Погода была теплая, солнышко пригревало, и Лассе сказал, что можно снять башмаки и идти к камню вброд. Так мы и сделали. Вода была вовсе не такая уж холодная. Мы придумали, будто это не камень, а разбитый корабль, а мы пираты и хотим захватить несметное сокровище - туфли Агды. Но на корабле, понятно, было полно других пиратов, охранявших сокровище. И мы, бегая по воде, стреляли в них. Лассе, наш предводитель, первым вскарабкался на корабль, а мы за ним, с ножами в зубах. Ну, ясное дело, вместо ножей мы держали в зубах палочки. Под конец мы все уже были на камне. И Лассе, размахивая туфлями Агды над головой, закричал:
- Вот она, наша добыча! Смерть каждому, кто посмеет приблизиться к нам!
И тут появился сапожник. Это он "приблизился" к нам. Мне даже стало жаль его, бедняжку. Ведь, увидев нас, он понял, что напрасно спасал нас. Он разинул рот и долго не мог сказать ни словечка. А мы молча сидели на камне. Но под конец сапожник опомнился:
- Убирайтесь отсюда! - заорал он. - Убирайтесь, покуда целы!
И мы плюхнулись с камня в воду, побежали по дороге, быстро надели чулки и башмаки и со вс ех ног пустились наутек. А сапожник кричал нам вслед:
- Неужели вам мало места озоровать в Буллербю?
Тут мы пошли домой. И больше не останавливались. Ну разве что разок поглазели на птичье гнездо. Буссе знал одно дерево, на котором есть гнездо. Мы забрались на это дерево и поглядели на него. Там лежали четыре маленьких голубых яичка. У Буссе в коллекции есть такие яички. Но Буссе говорит, что птичьи гнезда и яйца надо беречь. И мы посмотрели осторожно. Ну, здесь мы задержались ненадолго.
Хотя, когда я все это рассказала маме, она сказала:
- Теперь я понимаю, что вам никак невозможно прийти домой из школы раньше пяти часов.
А Лассе пошел к Агде и пообещал ей, что на другой день принесет ей туфли с новыми набойками.
- Ты не беспокойся, - сказал он. - Я спрятал их в надежном месте. За ночь они никуда не денутся. Они лежат на разбитом корабле, и их караулят морские разбойники. И еще злющий сапожник.
У УЛЛЕ ШАТАЕТСЯ ЗУБ
Один раз на уроке фрёкен спросила Улле:
- Улле, ты почему это держишь пальцы во рту? Улле застеснялся и ответил:
- У меня зуб шатается.
- Тогда вытащи его, когда придешь домой. А сейчас у нас урок арифметики. Завтра мы все п оглядим на дырку, которая у тебя будет вместо зуба.
Улле испугался. Он считает, что вытаскивать зуб страшно, даже если он сильно шатается. Я тоже так думаю.
- Ерунда! - говорит папа. - Вытащить маленький молочный зуб вовсе не больно.
Может, это и не очень больно, но все равно страшно. За каждый зуб, который папа у нас вытаскивает, он платит нам по десять эре. Понятно, он вытаскивает только те зубы, которые шатаются, но с нас и этого хватает. Мне кажется, постоянно у кого-нибудь из нас зуб шатается. Вот Буссе нисколько не боится, когда у него тащат зуб. Тогда нечего ему и давать за каждый зуб по десять эре. Он просто привязывает к зубу толстую нитку, потом "дерг" головой, и зуба нет. А папа всё равно дает ему десять
эре - за храбрость.
А Улле, бедняжка, боится рвать зубы. По дороге домой мы пощупали его зуб. Он в самом деле шатался.
- Да я тебе его запросто выдерну, - пообещал Буссе.
- Так я тебе и позволю! - ответил Улле.
Он всю дорогу шел, опустив голову, и почти всё время молчал.
- Да брось ты расстраиваться из-за этого зуба, ерунда это и больше ничего, - сказала я. Ведь страшно только, когда у тебя самой зуб шатается, а у другого - это пустяки.
- Я знаю, что надо делать, - заявил Лассе. - Когда мы придем домой, ты привяжешь к зубу толстую нитку, а другой конец нитки привяжешь к изгороди. А я раскалю докрасна железную кочергу и махну ею прямо у тебя под носом. Ты испугаешься и отпрыгнешь назад. И зуб повиснет на нитке!
- Я покажу тебе кочергу! - разозлился Улле. Ему это предложение вовсе не понравилось.
Но когда мы пришли домой, он все-таки привязал нитку к зубу и сказал, что будет понемножку дергать ее, чтобы зуб все больше расшатывался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Наша школа находится в Стурбю. Идти туда довольно далеко, и мы, все ребята из Буллербю, ходим туда вместе. Мне трудно успеть собраться вовремя по утрам. Ведь сначала я должна сбегать на выгон и напоить Понтуса. И в то утро, когда я собралась взять Понтуса с собой в школу, все ребята стояли возле калитки Улле и ждали меня.
- Не копайся, Лиса! - крикнула Бритта. - А не то опоздаем! Тут я повернулась к Понтусу и крикнула ему:
- Не копайся, Понтус, а не то мы опоздаем!
Ну и удивились же они все - Лассе, Буссе, Бритта, Анна и Улле, увидев Понтуса! Просто рты поразевали!
- Куда?.. - спросил Лассе. - Он-то куда намылился?
- В школу, - ответила я. - Может, тогда вы перестанете говорить, будто одних только собак можно повсюду брать с собой.
Ребята просто ахнули.
- Может, ты сегодня не в себе, Лиса? - спросил Лассе.
- А папа с мамой знают про это? - добавил Буссе.
Тут я немножко испугалась. Ведь об этом-то я и не подумала раньше. Но Анна хлопнула в ладоши и засмеялась.
- Если собакам можно ходить в школу, почему ягнятам нельзя? - спросила она. Вот и я тоже так думала! И вдруг Лассе весело улыбнулся и сказал:
- Пускай идет с нами! Хотя фрёкен, верно, грохнется в обморок!
И мы потопали вниз под горку. А Понтус пошел за нами. То и дело он останавливался, как будто сомневался, хорошо ли он поступает. Но стоило мне крикнуть: "Понтус!", как он отвечал: "Бе-е-е!" и бежал ко мне. Вот умный барашек!
В это утро мы шли в школу дольше, чем всегда, и опоздали. Звонок уже прозвенел, и дети вошли в класс. В Стурбю и Буллербю детей немного, и мы все сидим в одном школьном зале. И учительница у нас одна, хотя мы учимся в разных классах.
Карабкаясь по школьной лестнице, Понтус спотыкался, и мне приходилось помогать ему немножко.
- Может, ему еще рано учиться, - съехидничал Лассе.
Несколько лет назад, когда Лассе только начал ходить в школу, он ни минутки не мог сидеть спокойно. И фрёкен сказала, что ему еще рано учиться. Она отослала его домой и велела приходить на следующий год. Она сказала, что ему лучше еще с годик посидеть дома и поиграть. Он, ясное дело, об этом не забыл. Потому и сказал так про Понтуса.
Бритта постучалась в дверь, и мы вошли в зал.
- Простите нас за опоздание, - сказала она.
И тут Улле принялся хихикать. Кроме Улле, мы все стояли молча, а Улле хихикал так, будто его щекотали.
- Что это тебе, Улле, так весело сегодня? - спросила фрёкен.
Понтус стоял позади нас, и никто его не видел. Но вдруг послышалось: "Бе-е-е...", и Понтус сунул голову в класс. Все дети, сидя за партами, прямо-таки подпрыгнули. И фрёкен, между прочим, тоже.
- Это что еще такое? - спросила она. - Никак вы ягненка сюда привели?
- Лиса... - начал было Буссе, но замолчал, думая, что фрёкен рассердится на меня. Я тоже немножко испугалась.
- Мы сейчас проходим домашних животных, - довольно тихо сказала я. - Так я думала...
- Что ты думала? - снова спросила фрёкен.
- Что хорошо поглядеть на живого ягненка. Правда, это я придумала только теперь.
Фрёкен громко засмеялась, и все дети тоже. Но громче всех смеялся Улле. У него даже что-то бурлило в горле.
Потом мы подвели Понтуса к доске. И все дети по очереди гладили его. Мы почитали в учебнике про овец, и я рассказала, как я выкормила Понтуса из рожка. Всем он очень понравился, и мы спели ему:
Белая овечка, бе... бе... Дашь ли шерсти мне?
Мне показалось, что Понтусу надоел весь этот шум, что ему захотелось обратно на пастбище. Хотя он стоял послушно возле моей парты целый час. Правда, не все время. Иногда он немножко подпрыгивал и блеял. И каждый раз Улле принимался хохотать. Он клал голову на крышку парты и заливался так, что другие начинали смеяться.
В хорошую, теплую погоду мы на переменках сидим на школьном крыльце и едим бутерброды. И на этот раз мы пошли завтракать на крыльцо. У меня, как всегда, была с собой бутылка молока. Фрёкен дала мне ведерко, и я напоила Понтуса молоком. Все ребята смотрели с интересом, как Понтус пьет. А Анна отлила мне половину своего молока.
Потом Понтус стал бегать по школьному двору и даже попробовал было щипать ботву морковки, которая только что начала пробиваться у фрёкен на грядках. Но я выгнала его с огорода и велела успокоиться и потерпеть до дома, когда он будет пастись на выгоне.
После уроков, когда мы снова собрались идти домой, Лассе сказал:
- Завтра мы будем проходить крупный рогатый скот. Вот будет интересно! Я приведу в школу быка. Улле стал смеяться до икоты.
- Правда, быку будет тесновато стоять возле парты, - добавил Лассе.
Но фрёкен не велела нам больше приводить в школу животных. Хотя это и полезно, когда изучаешь живую природу.
- Но это все-таки неудобно, - добавила она.
- Да, подумать только, ведь мы будем проходить крокодила! - воскликнула Анна.
Тут Улле так захохотал, что прямо взвыл и, заливаясь смехом, с трудом выговорил:
- Ну тогда я приведу с собой крокодила! По дороге домой Понтус устал, и мы по очереди тащили его, поднимаясь по горушкам. Потом все вместе пошли на пастбище и выпустили его. Никогда еще я не видела, чтобы ягненок так весело скакал, как Понтус в тот раз. Он помчался галопом к другим овцам и блеял на весь выгон.
- Да, видно, в школу ходить ему еще рано! - сказал Лассе.
ПО ДОРОГЕ ИЗ ШКОЛЫ ДОМОЙ
Нам, ребятам из Буллербю, всегда весело идти из школы домой. По дороге мы болтаем о том, что было в школе. Иногда мы даже рассказываем сказки или говорим о том, что станем делать, когда вырастем большими, или еще о чем-нибудь. А иногда садимся немножко отдохнуть у дороги, влезаем, на дерево или идем по ограде, а не по дороге. Это чтобы не было скучно.
Мама никак не поймет, почему в школу мы идем в два раза быстрее, чем из школы. Я и сама этого не пойму. Это и в самом деле странно. Но так уж у нас получается. Тут уж ничего не поделаешь.
Один раз, прошлой весной, мы пришли домой так поздно, что мама сказала:
- А ну расскажи мне, что вы делали по дороге из школы!
И я рассказала ей. А дело было так: сначала мы пошли в магазин в Стурбю и купили для дедушки постный сахар. Дедушка его очень любит, и мы охотно покупаем ему этот сахар. Дедушка держит его в угловом шкафу у себя в комнате и каждый раз угощает нас. И вот Бритта купила пакетик постного сахара. Нам всем хотелось его попробовать, но она не дала нам ни кусочка, а положила пакетик в свой ранец и сказала:
- Если шесть человек попробуют этот сахар, дедушке достанется один пустой пакетик.
- Нет, пробовать мы не будем, - согласился Лассе. - Давайте-ка лучше пойдем поскорее домой, пока не случилось беды!
И мы пошли домой. Но Буссе страшно любит карамельки и вообще всякие сладости. Он сказал:
- Ох, если бы у меня была крона! Я бы на всю крону купил карамелек.
- Но ведь у тебя кроны нет. Случайно! - съехидничала Анна.
- Нет, но ведь можно найти ее, - ответил Буссе. - Случайно!
- Интересно, как ты найдешь ее? - засмеялась Бритта. - Ведь ты вечно идешь, задрав голову кверху. А нужно, по крайней мере, смотреть на землю.
И Буссе решил смотреть на землю. Он прошел не больше пяти-десяти метров, как нашел крону. Вот чудеса-то! Может, все-таки есть на свете гномы, которые подслушивают чужие желания и рассыпают на дороге кроны. Эта крона лежала как раз на развилке дорог, ну там, где начинается дорога в Буллербю.
Сначала Буссе остановился и уставился на эту крону, будто не верил своим глазам. Потом он взял ее, помчался в магазин и купил на всю крону карамелек. Как и говорил раньше. А мы ждали его у развилки дорог. Когда он вернулся, то угостил нас всех карамельками.
- Подумать только! Как легко находить монеты! - сказал Буссе. - Сколько же денег я прошляпил! Теперь мы все стали смотреть на дорогу. Лассе сказал:
- Эх, была бы у меня крона!
Он думал, что, может, гном и ему даст крону. Но крона ему все не попадалась. Тогда он снова сказал:
- Эх, найти бы мне пятьдесят эре!
Но и пятидесяти эре он все не находил. Сдаваться ему все же не хотелось, и он опять крикнул:
- Эх, найти бы десятиэровую монетку!
Десять эре он тоже не отыскал и сердито рявкнул:
- Ну уж одно-то эре я всяко найду, вот увидите!
Но он ничего не нашел. И остальные тоже не нашли. Один только Буссе нашел тогда крону, а кроме него никто так и не нашел ничегошеньки.
Буссе всю дорогу угощал нас карамельками. Под конец он придумал соревнование - кто дольше продержит во рту карамельку, пока она не растает. Наверно, он выдумал это, чтобы мы не очень быстро съели его карамельки. Но нам понравилось это соревнование. Мы взяли в рот по конфетке и сосали ее как можно медленнее. Немного погодя мы встали в кружок и высунули языки, чтобы сравнить карамельки, но почти ни у кого карамельки уже не осталось. Мы стояли на полпути к дому, напротив дома сапожника. Сапожник высунул голову в кухонное окно и крикнул:
- А ну, у кого из вас есть в башке хоть капля ума? Отнесите Агде туфли с подбитыми каблуками!
Мы поскорее спрятали языки, чтобы он не увидел, как мы соревнуемся. И все-таки Бритта выиграла конфетное соревнование. А Лассе взял туфли Агды и сунул их в свой ранец.
Потом Улле придумал соревнование, кто дольше не будет дышать. И мы стали соревноваться. Но только когда, на всякий случай, отошли подальше от дома сапожника. Ведь он, наверно, опять скажет, что мы дураки: стоим посреди дороги и не дышим.
Мы не дышали долго. Я после сказала маме, что мы, ясное дело, не из-за этого пришли поздно домой. Но все-таки немножко и из-за этого. Ведь мы не дышали довольно долго. Лассе уверял нас, что
он выиграл. Но Улле сказал:
- А вот и нет, у Буссе лицо сильнее посинело! Тогда Лассе предложил:
- Давайте поспорим, кто дальше плюнет. Только без девчонок! Они в плевании слабаки.
Мы с Бриттой и Анной рассердились. Мы можем плевать не хуже мальчишек. Бритта сказала, что, если мальчишки не примут нас в игру по плеванию, она не позовет их завтра на свой день рождения. И они нас приняли. Но выиграл, понятно, Лассе. Хотя Анна переплюнула и Улле, и Буссе.
У сапожника есть лужайка, которую весной затопляет. Она становится похожей на маленькое озеро. А на лужайке лежит большущий камень. Весной он походит на островок. Мы поравнялись с лужайкой сапожника и остановились, чтобы немножко отдохнуть.
- Мне охота забраться на этот камень, - сказал Лассе.
Мы все закричали, что нам тоже охота. Тогда Лассе вытащил несколько жердей из изгороди и приложил их к камню вместо моста. И мы перелезли на этот камень. Лассе полез первым. Погода стояла теплая, солнечная, и сидеть на этом камне, греясь на солнышке, было здорово.
- Вот бы поесть чего-нибудь! - сказала Анна.
Но еды у нас не было. Карамельки мы уже съели. Тут Лассе поглядел в свой ранец. Там лежали туфли Агды и еще бутерброд с сыром, который он не смог съесть на переменке.
Понарошку камень у нас был корабль, плывущий в море наугад, а мы - матросы. И все мы умрем от голода, если не подоспеет помощь. Лассе поделил бутерброд с сыром на шесть одинаковых кусочков и сказал:
- Друзья! Это все, что у нас осталось. Впереди голодная смерть. Но будьте стойкими, как ваш капитан!
Капитаном был, понятно, он сам. Потом он сказал, что у нас нет воды. Что это самое страшное и мы умрем от жажды.
Тогда Буссе крикнул:
- Да ты что! Вся лужайка полна воды, хоть залейся!
А Лассе сказал, что Буссе ничего не соображает. Что вокруг нашего корабля вода соленая, и он застрелит каждого, кто попробует пить эту воду. Ведь тот, кто выпьет соленой воды, сразу спятит. Он лег на камень и притворился, будто он бредит от голода и жажды. А Буссе сказал:
- Видно, он все-таки напился соленой воды!
Тут Лассе встал на колени, стиснул руки и заорал:
- На помощь! Помогите!
Он орал так громко, что эхо повторяло его слова. Нам даже страшно стало. И кто же примчался нам на помощь? Конечно, сапожник. Он решил, что мы взаправду зовем на помощь.
- Сумели туда забраться, чертовы дети, сами и выбирайтесь! - крикнул он, злой, как оса.
Но он все-таки побежал по воде, перетаскал нас по одному и пошвырял на сушу. Хотя на нем были резиновые сапоги, он ругал нас все время. Но все-таки с его стороны было очень любезно спасать нас. Вообще-то это нам вовсе было не надо. Правда, мы об этом не посмели ему сказать.
Мы поскорее пошли домой, а он кричал нам вслед, что эти сопляки из Буллербю надоели ему до смерти. И чтобы мы больше не смели дотрагиваться до жердей в его изгороди.
Мы прошли уже большой кусок дороги, как вдруг я взглянула на ранец Лассе и спросила:
- А куда ты дел туфли Агды?
Лассе растерялся. Он сказал, что туфли, ясное дело, остались на камне. Он положил их на камень, когда доставал бутерброд с сыром. Мы все вернулись, не хотели, чтобы Лассе возвращался один.
И в самом деле, туфли лежали на камне, завернутые в газету. Погода была теплая, солнышко пригревало, и Лассе сказал, что можно снять башмаки и идти к камню вброд. Так мы и сделали. Вода была вовсе не такая уж холодная. Мы придумали, будто это не камень, а разбитый корабль, а мы пираты и хотим захватить несметное сокровище - туфли Агды. Но на корабле, понятно, было полно других пиратов, охранявших сокровище. И мы, бегая по воде, стреляли в них. Лассе, наш предводитель, первым вскарабкался на корабль, а мы за ним, с ножами в зубах. Ну, ясное дело, вместо ножей мы держали в зубах палочки. Под конец мы все уже были на камне. И Лассе, размахивая туфлями Агды над головой, закричал:
- Вот она, наша добыча! Смерть каждому, кто посмеет приблизиться к нам!
И тут появился сапожник. Это он "приблизился" к нам. Мне даже стало жаль его, бедняжку. Ведь, увидев нас, он понял, что напрасно спасал нас. Он разинул рот и долго не мог сказать ни словечка. А мы молча сидели на камне. Но под конец сапожник опомнился:
- Убирайтесь отсюда! - заорал он. - Убирайтесь, покуда целы!
И мы плюхнулись с камня в воду, побежали по дороге, быстро надели чулки и башмаки и со вс ех ног пустились наутек. А сапожник кричал нам вслед:
- Неужели вам мало места озоровать в Буллербю?
Тут мы пошли домой. И больше не останавливались. Ну разве что разок поглазели на птичье гнездо. Буссе знал одно дерево, на котором есть гнездо. Мы забрались на это дерево и поглядели на него. Там лежали четыре маленьких голубых яичка. У Буссе в коллекции есть такие яички. Но Буссе говорит, что птичьи гнезда и яйца надо беречь. И мы посмотрели осторожно. Ну, здесь мы задержались ненадолго.
Хотя, когда я все это рассказала маме, она сказала:
- Теперь я понимаю, что вам никак невозможно прийти домой из школы раньше пяти часов.
А Лассе пошел к Агде и пообещал ей, что на другой день принесет ей туфли с новыми набойками.
- Ты не беспокойся, - сказал он. - Я спрятал их в надежном месте. За ночь они никуда не денутся. Они лежат на разбитом корабле, и их караулят морские разбойники. И еще злющий сапожник.
У УЛЛЕ ШАТАЕТСЯ ЗУБ
Один раз на уроке фрёкен спросила Улле:
- Улле, ты почему это держишь пальцы во рту? Улле застеснялся и ответил:
- У меня зуб шатается.
- Тогда вытащи его, когда придешь домой. А сейчас у нас урок арифметики. Завтра мы все п оглядим на дырку, которая у тебя будет вместо зуба.
Улле испугался. Он считает, что вытаскивать зуб страшно, даже если он сильно шатается. Я тоже так думаю.
- Ерунда! - говорит папа. - Вытащить маленький молочный зуб вовсе не больно.
Может, это и не очень больно, но все равно страшно. За каждый зуб, который папа у нас вытаскивает, он платит нам по десять эре. Понятно, он вытаскивает только те зубы, которые шатаются, но с нас и этого хватает. Мне кажется, постоянно у кого-нибудь из нас зуб шатается. Вот Буссе нисколько не боится, когда у него тащат зуб. Тогда нечего ему и давать за каждый зуб по десять эре. Он просто привязывает к зубу толстую нитку, потом "дерг" головой, и зуба нет. А папа всё равно дает ему десять
эре - за храбрость.
А Улле, бедняжка, боится рвать зубы. По дороге домой мы пощупали его зуб. Он в самом деле шатался.
- Да я тебе его запросто выдерну, - пообещал Буссе.
- Так я тебе и позволю! - ответил Улле.
Он всю дорогу шел, опустив голову, и почти всё время молчал.
- Да брось ты расстраиваться из-за этого зуба, ерунда это и больше ничего, - сказала я. Ведь страшно только, когда у тебя самой зуб шатается, а у другого - это пустяки.
- Я знаю, что надо делать, - заявил Лассе. - Когда мы придем домой, ты привяжешь к зубу толстую нитку, а другой конец нитки привяжешь к изгороди. А я раскалю докрасна железную кочергу и махну ею прямо у тебя под носом. Ты испугаешься и отпрыгнешь назад. И зуб повиснет на нитке!
- Я покажу тебе кочергу! - разозлился Улле. Ему это предложение вовсе не понравилось.
Но когда мы пришли домой, он все-таки привязал нитку к зубу и сказал, что будет понемножку дергать ее, чтобы зуб все больше расшатывался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17